Случаи во время движения с рязанской дороги на Калужскую

Случаи во время движения с рязанской дороги на Калужскую

Соединение 1-й и 2-й армий в один состав. – Отъезд Барклая-де-Толли. – Смерть Князя Багратиона. – Чернышев привозит Князю Кутузову операционный план. – Сущность плана. – Рескрипт Государя. – Объяснение Чернышева с Князем Кутузовым. – Высочайшие повеления отдельным армиям и корпусам.

Со вступлением в Тарутинский лагерь настала новая, светлая эпоха войны. Но прежде, нежели станем говорить, как занялась на берегах Нары заря прекрасного, давно желанного дня, между тем как в Москве померкала звезда Наполеона, должно изобразить несколько важных обстоятельств, случившихся со времени отступления от Москвы до прибытия армии к Тарутину, а также что происходило тогда, то есть до 2 °Cентября, в стане неприятеля и в плененной столице. Во время марша из Москвы к Тарутину не менее военных соображений занимала Князя Кутузова необходимость водворить в армии порядок, расстроенный беспрерывным трехмесячным отступлением, кровопролитными сражениями, ежедневными сшибками, уступкой Москвы, смертью, ранами, болезнями многих начальников. Одной из причин неустройств было также раздробленное управление двумя армиями. На марше, в лагерях, находились они вместе, а между тем каждая имела отдельное начальство, особенный штаб, отчего происходило неминуемое столкновение властей. Главным средством для прекращения таких неудобств было ввести единообразное управление и слить войска в один состав. Приказом, отданным 16 Сентября в Мочах, Князь Кутузов соединил обе армии и назвал их 1-й Западной. Начальство над ней поручил он Барклаю-де-Толли, а Милорадовичу, командовавшему после Князя Багратиона 2-й армией, подчинил резерв, состоявший из пехотных корпусов: 5-го и гвардейского, и двух кирасирских дивизий.

По прошествии трех дней Барклай-де-Толли, уже несколько времени чувствовавший сильное расстройство в здоровье, от телесных и душевных недугов, просил Князя Кутузова об увольнении в отпуск. «С прискорбием, – говорит он в своем рапорте, – удаляюсь я от храбрых войск, служивших под моим начальством, ибо мое желание было умереть с ними на поле чести, но болезнь моя сделала меня совсем неспособным к исправлению моей должности». Получив отпуск, он отправился в Калугу, прожил несколько времени во Владимире и, минуя Петербург, поздней осенью прибыл в свою деревню в Лифляндии. Дорогой несколько раз доходил до него голос народа, неблагоприятно смотревшего на его военные действия, ибо тогда не постигали, в каком чрезвычайно затруднительном положении находился Барклай-де-Толли и сколь важную, незабвенную услугу оказал он сохранением армии, во время отступления до Царева Займища, преследуемый главными силами Наполеона и не дав ему нигде ни малейшей над собой поверхности. Получа донесение о прибытии его в деревню, Император писал ему: «Я был уверен, что вы весьма охотно останетесь в армии, чтобы вашими подвигами принудить к уважению вас даже ваших недоброжелателей, так, как вы это сделали в Бородине. Я вполне уверен, что вы неминуемо достигли бы этой цели, если бы остались в армии. По дружбе, которую не престану к вам сохранять, Я с беспредельным сожалением узнал о вашем отъезде. Вопреки всех неудовольствий, которые вы встречали, вам должно было оставаться, потому что есть случаи, когда надобно поставить себя выше всего в мире. Я никогда не забуду важных услуг, которые вы оказали Отечеству и Мне, и надеюсь, что вы окажете важнейшие. Хотя нынешние обстоятельства не могут быть благоприятнее для нас, судя по положению, в котором находится неприятель, однако борьба еще не кончена; она представит вам возможность ознаменовать ваши великие дарования, которым вообще начинают отдавать справедливость». Барклай-де-Толли отвечал: «Государь! Вы возвратили спокойствие человеку, самому преданному Вашей священной Особе, человеку, которого сердце было раздираемо при одной мысли, что он лишился благосклонности наилучшего из Царей, Государя любимого и обожаемого. Не могу лучше ответствовать на все милости, которыми Ваше Величество меня осыпаете, как поспешив пасть к стопам Вашим. Надеюсь всей России доказать, что Вы доверенностью Своей почтили не недостойного». Вслед за сим письмом Барклай-де-Толли поехал в Петербург, но уже не застал там Государя. Это было в Декабре. Император отправился тогда в Вильну. В ночь, предшествовавшую отъезду, Его Величество три раза посылал осведомляться, не прибыл ли Барклай-де-Толли. В самый день отъезда его из армии получено известие о смерти Князя Багратиона. Так оба полководца, при открытии похода предводительствовавшие армиями, сошли с поприща. Рана Князя Багратиона сначала не казалась опасной, но стечение неблагоприятных обстоятельств час от часу усиливало болезнь. Беспрестанные переезды с одного места на другое, осенняя погода, тряская дорога, невозможность строго соблюдать советы врачей, застарелые болезни, душевные страдания о России, особенно при известии о падении Москвы, – все вместе истощило жизненные силы Багратиона. Через две недели после Бородинского сражения, 12 Сентября, он скончался в деревне Симах, во Владимирской губернии, унося в могилу соболезнование о нем всей России и неведение о возмездии врагам Отечества.

По отбытии Барклая-де-Толли Князь Кутузов объявил приказом, 21 Сентября, что все его обязанности по армии принимает на себя, пока Государю угодно будет определить Главнокомандующего первой армией. Обширный круг действий Князя Кутузова, которому надлежало распоряжать не одними войсками, находившимися непосредственно под его начальством, но и отдельными армиями и корпусами, ополчениями и губерниями, объявленными в военном положении, побудило его к избранию лично при себе Дежурного Генерала, в руках которого должны были сосредоточиться все военные дела и сношение со всеми войсками, действовавшими в разных концах России. Дежурным Генералом назначен был Коновницын. С кротостью нрава он соединял строгость в службе, с геройской храбростью совершенное знание фронта и хозяйственных частей армейского управления.

Также до прибытия армии в Тарутино, когда она только что вышла на Калужскую дорогу у Красной Пахры, приехал туда Флигель-Адъютант Чернышев, отправленный Государем к Князю Кутузову 30 Августа, с общим планом военных действий для всех армий. То были предположения одного из самых обширных военных предприятий, долженствовавшие привестись в исполнение на пространстве от Волыни до Двины, от Немана до Тарутина.

Начертывая сей план, Государь горел целью воспользоваться вторжением Наполеона в Москву, то есть отдалением его с главной армией от Днепра, чтобы 1) в тылу его сосредоточить большие силы; 2) боковые его корпуса выгнать из России, а именно: Князя Шварценберга и Ренье в Галицию и Варшавское Герцогство, а Макдональда, Сен-Сира и Удино в Пруссию, и 3) Наполеона с главными его силами искоренить до последнего. Князь Кутузов должен был удерживать Наполеона и поражать его с фронта, между тем как войскам, находившимся в губерниях: Витебской, Лифляндской, Волынской и Минской, назначалось стать на операционном пути неприятеля. Для действий их предписывалось два пути: 1) от Севера, через Двину, в губернии Виленскую и Минскую, корпусами Графов Витгенштейна и Штейнгеля; 2) от Юга, в губернии Гродненскую и Минскую, армиями Чичагова и Тормасова. Соединенные войска сих четырех Генералов должны были разбить боковые корпуса, оставленные Наполеоном в своем тылу, двинуться на его сообщения и преградить ему обратный путь из России. Наступление на тыл Наполеона Государь приказывал произвесть следующим образом: Граф Штейнгель, сделав высадку из Финляндии в Ревеле, с 15 000 человек, должен был идти к Риге, соединиться с тамошним гарнизоном и открыть наступательные действия против левого крыла корпуса Макдональда, в направлении на Видзы и Свенцяны. Предполагали, что там встретит он остатки корпуса Сен-Сира, вытесненного из Полоцка Графом Витгенштейном. Сменив Графа Витгенштейна, Граф Штейнгель долженствовал быстро преследовать неприятеля за Вилию и Неман, потом расположиться при Вильне и служить резервом для армий, соединенных на Березине. Граф Витгенштейн, усиленный подкреплениями, высланными к нему из Петербурга и Новгорода, получил повеление перевести большую часть сил на левый берег Двины, выше Полоцка, и с тыла взять сей город, в котором укрепился неприятель.

Вытеснив оттуда Сен-Сира и прогнав его к корпусу Графа Штейнгеля, должен был Граф Витгенштейн обратиться к Докшицам и войти в связь с Чичаговым, которому предписывалось обойти левый фланг Князя Шварценберга, а потом, оставя против него 3-ю Западную армию, следовать с Дунайской через Несвиж к Минску, куда должен был прийти корпус Эртеля из Мозыря. Соединившись с Эртелем, Чичагов имел бы под начальством своим 50-тысячную армию, назначенную к наблюдению вдоль Березины и охранению Борисова и дефилей между сим городом и местечком Бобром, в тылу главной армии Наполеона, где Чичагов должен был подать руку Графу Витгенштейну. 3-й Западной армии надлежало сперва оттеснить Князя Шварценберга и Ренье за Буг, а потом, расположась при Несвиже, быть в готовности поддерживать Чичагова и составить правое крыло соединенных армий.

Главное достоинство операционного плана состояло в том, что армии Чичагова и Тормасова и корпуса Графов Витгенштейна и Штейнгеля переставали действовать отдельно и получали одно общее, совокупное, сосредоточенное направление. Каждое из сих четырех отделений войск должно было поспевать к назначенным местам в урочное время, определенное в плане. Но как движения зависели от препятствий, какие могли встретить войска со стороны неприятеля, чего заранее никак нельзя было предусмотреть и отвратить, то в плане произошли изменения; однако они не совсем воспрепятствовали сближению отдельных войск в тылу неприятеля на Уле и Березине, для постановления ему преграды, когда он отступал из России. Если предначертания Государя не могли быть выполнены во всей точности, то, по крайней мере, приведена в действие основная мысль Императора, то есть: на Березине встретили Наполеона значительные силы наши, которые хотя и не заградили ему совершенно отступление, однако способствовали к нанесению жестоких ударов. Император предвидел, что будут препятствия в исполнении плана, а потому писал Чичагову: «Не требую, чтобы все делалось буквально; это только очерк; ваша прозорливость укажет вам, как поступить». Желая не раздроблять начальства над войсками и тем сохранить более единства в мысли, воле и действиях, Государю угодно было подчинить армии Дунайскую и 3-ю Западную одному главнокомандующему, для чего назначен Адмирал Чичагов, «по решимости его характера». Тормасова приказал Государь Князю Кутузову отозвать к себе и поручить ему начальство над 2-й армией, вместо Князя Багратиона, ибо в то время, когда Император отправлял к Фельдмаршалу Свое повеление, Его Величеству еще не было известно, что Князь Кутузов соединил уже обе 1-е армии в один состав.

Повеление Тормасову, Чичагову, Графу Витгенштейну и Графу Штейнгелю не были препровождены прямо к ним из Петербурга, но отосланы с Чернышевым к Князю Кутузову, на предварительное его соображение. По выезде из Петербурга Чернышев узнал дорогой об отступлении армии от Можайска к Москве. Предполагая, однако, по мнению Государя, что перед столицей непременно произойдет сражение, он сколь можно поспешал в главную квартиру. Миновав Клин, увидел он большое зарево. Толпы бегущих жителей известили его о плачевной участи Москвы и приближении неприятельских войск, но никто не мог сказать ему, куда направилась наша армия. Чернышев поворотил влево на Дмитров, Киржач, Покров, Коломну, Каширу и Серпухов. Здесь узнал он наконец, что армия в Красной Пахре, куда прибыл он с великим трудом и опасностью. Везде шатались Французские бродяги. Во многих местах не было ни лошадей, ни городничих, ни почтовых чнновников. Проезжая проселочными дорогами, делал он по 100 и по 150 верст на одних лошадях, должен был останавливаться, кормить их, терял таким образом время. Государь, получив между тем известие о падении Москвы, заботился о Чернышеве и послал фельдъегеря осведомиться, не попался ли он в плен. Высочайшее повеление, врученное Чернышевым Князю Кутузову, было следующего содержания: «Из последнего донесения вашего усматриваю, с каким постоянным мужеством войска, вам вверенные, преодолевали быстрое на них нападение 24-го и 26-го сего Августа и сколь значительно должна простираться потеря неприятеля убитыми и ранеными. Основываясь на сем заключении, остаюсь в надежде, что военная прозорливость ваша, преградив успехи неприятеля, удержит и дальнейшее его вторжение. В сие самое время счел Я полезным препроводить к вам некоторые примечания для операционного плана наступательных действий армии Генерала Тормасова, Адмирала Чичагова и корпусов Графа Витгенштейна и Графа Штейнгеля, отделяемого из Риги, где состоящий ныне корпус усилится прибывшими из Финляндии войсками. Если вы, по соображению вашему, найдете исполнение сего плана удобным, на таковой случай, для приведения его в действие, прилагаю вам проекты и самых по сему предписаний. Из сего плана усмотрите вы, что главные действия предполагается произвести армией Адмирала Чичагова; посему следующее ему на сей случай повеление доставляю к вам за Моей подписи, в котором не определено времени его действий, ибо сие подлежит собственному соображению вашему, а для сего в повелении сем и выставлены означающие сие время числа единственно карандашом. К удобнейшему выполнению сего плана, сделаны следующие распоряжения: 1) состоящие ныне войска в Риге усиливаются перевезенным из Финляндии в Ревель корпусом Графа Штейнгеля, который, прибыв в Ревель 26-го числа сего месяца, выступит из оного через Пернов в Ригу; 2) корпус Графа Витгенштейна усиливается отправляющимися 3 и 5 Сентября из Петербурга войсками, в числе 19 000 человек, кои прибудут в Себеж 23-го, а в Великие Луки 24 Сентября. О составе же сих войск и настоящем их числе прилагается у сего особая подробная записка. Наконец прилагаю вам копии с донесений Адмирала Чичагова, таковые же в подлиннике от Генерал-Лейтенанта Эртеля, и ведомости о числе войск, в их команде состоящих. Все сие отправляю Я к вам с Флигель-Адъютантом Моим, Полковником Чернышевым. По известной Мне его скромности, в испытанных уже прежде сего поручениях, прочтен мною ему проект сего плана, дабы он мог, по требованию вашему, дать вам нужные объяснения. Если план сей вами признан будет полезным, то отправьте Чернышева с сими бумагами к Чичагову».

Согласно с повелением Государя, Чернышев прочитал Князю Кутузову привезенные из Петербурга бумаги. Выслушав их, Фельдмаршал сказал, что совершенно разделяет мнение Его Величества, сознается в пользе и выгодах, могущих воспоследовать от операционного плана, но что, к сожалению, за два дня перед тем, 6-го числа, послано им Чичагову повеление, не во всем сходное с предполагаемыми в плане действиями. В этом повелении Фельдмаршал приказывал Чичагову, оставя Тормасова с армией для прикрытия Волыни, следовать с Дунайской армией через Мозырь и Рогачев на Могилев, для сближения с главными нашими силами и угрожения неприятелю в тыл. Чернышев отвечал Князю Кутузову, что по такому предположению нельзя отрезать Князя Шварценберга и Ренье от главной армии Наполеона и Минской губернии, нельзя предупредить их в занятии важных пунктов: Минска, Несвижа, Борисова, и вообще большой Смоленской дороги, главной, единственной черты сообщений неприятеля. «Армия Тормасова, – присовокупил Чернышев, – оставаясь совершенно отдельной, не только не может нанесть решительного удара Князю Шварценбергу и Ренье и принудить их к бездействию, но даже по нынешнему ее расположению не будет в состоянии воспрепятствовать им в движении на Минск и далее, где, соединясь с Макдональдом, Удино и Виктором, могут они сосредоточить значительные силы между Вильной, Минском и Борисовом, для успешного отражения отдельно и без всякой связи действующих наших армий, которым уже не будет возможности ни отрезать, ни совершенно лишить главную неприятельскую армию всех ее сообщений и подкреплений. Дунайская армия принесет гораздо более пользы, если двинется в тыл неприятеля по пунктам, назначенным от Государя, тем более что движение Эртеля для соединения с Чичаговым будет угрожать и удерживать неприятеля, расположенного в Могилеве и окрестностях».

С должной осторожностью и уважением представляя Фельдмаршалу свое мнение, Чернышев повторял, что Государь совершенно оставляет на произвол его исполнение новых предположений. Князь Кутузов отвечал: «Вижу неоспоримую пользу плана, однако предварительно надобно мне переговорить с Беннигсеном» – и велел Чернышеву перевесть для Беннигсена по-французски привезенные им бумаги, что ночью и было исполнено[354]. На следующее утро Фельдмаршал, призвав Беннигсена и Коновницына, приказал Чернышеву прочитать сделанный им перевод. Беннигсен был совершенно согласен с планом, и Фельдмаршал вознамерился тотчас привести его в исполнение, без малейшей перемены. Он приказал Чернышеву быть готовым ехать к Чичагову и Тормасову и надеялся, что, по важности поручения, Чернышев ускорит ездой и достигнет до Дунайской армии через три или четыре дня после курьера, отправленного к Адмиралу 6-го числа, и что до тех пор, вероятно, Чичагов еще не успеет произвести никакого большого движения, противного новому плану. Что касалось до выставления чисел на повелениях, то Фельдмаршал прибавил к каждому из них по 5 суток, желая тем заменить время, невольно утраченное Чернышевым дорогой из Петербурга до Красной Пахры. При том Фельдмаршал словесно приказал ему объявить Чичагову: не очень стесняться выставленными числами и, отправляя Чернышева на Волынь, доносил Государю: «Я оставил план сей, объясненный мне подробно Чернышевым, в полной его силе. Сказать должно, что отдаленные диверсии от главного действия войны не могут иметь над ней такого влияния, как ближние; для того, если бы случились препятствия в подробном исполнении плана, данного Адмиралу Чичагову, то в таком случае все, однако же, не должен он потерять из вида перейти на неприятельскую операционную линию, или соображаясь с армией Графа Витгенштейна, или сколь можно скорее приблизиться к окрестностям Могилева; сим заботливее сделается положение главных неприятельских сил, и тем скорее вынужденным он будет оставить сердце России.

Так как Чернышев на пути своем встречал частые остановки и должен был делать большие объезды, то все числа месяца, назначенные в плане для движений и действий войск, поставлены пятью днями вперед, о истолковании чего поручил я особенно Полковнику Чернышеву».

Нельзя не привесть слов, которыми Чернышев заключает свое донесение Государю об исполнении поручения, данного ему к Князю Кутузову. Он писал: «Люди всех состояний, даже крестьяне, встреченные мною на дороге, страшатся, что нынешнее положение дел может произвесть наклонность к миру и что мир несомненно основан будет на бесчестии России. Зная совершенно мнение Вашего Императорского Величества на этот счет, я старался успокаивать их, утверждая, что образ мыслей, твердое намерение и характер Вашего Величества должны служить залогом всем верным сынам Отечества в употреблении еще больших усилий для уничтожения коварного и уже ослабевшего врага, который столь далеко зашел».

Общий операционный план есть один из важных документов Отечественной воины, а потому помещается здесь во всем объеме своем, в том виде, в каком был прислан Государем к Князю Кутузову: 1.) Адмиралу Чичагову: «Отдаление главных сил неприятельских за Днепр, приготовленные и уже соединенные там способы наши, быв достаточны для занятия и поражения их, дают нам возможности сделать сильное впадение в тыл неприятеля и действовать на его операционную линию: от севера, через Двину, в губернии Виленскую и Минскую двумя армиями, Графа Штейнгеля и Графа Витгенштейна; от юга, в губернии Гродненскую и Минскую, тоже двумя армиями, одной, бывшей Тормасова, а другой под вашим предводительством. От излагаемого здесь общего на врага наступления последовать должно освобождение и спасение России. Если бы на столь великом пространстве все части вообще и каждая особенно не шли к предметам, им определенным, сообразно и к лучшему успеху целого, тогда и наиполезнейшее предприятие могло бы обратиться в предосуждение. Всякое не единовременное движение войск наших, в настоящем их положении, может произвесть не иное что, как утрату людей, без важных последствий, если оно будет только отдельное, а не всеобщее и сообразное с целым, и со всеми другими отдельными частями, да и то так исполнено, чтобы повсюду действия совершаемы были даже в определенное время и к определенным пунктам. Итак, при общих усилиях и при облегчении друг друга самые успехи соделаются несомнительны, да и последствия будут полезнее и важнее. Нам, конечно, следует воспользоваться отдалением главных сил неприятеля для восстановления разорванных наших сообщений и обратить превосходные силы наши, с одной стороны, от Полоцка за Двину на левый фланг неприятельских корпусов Удино и Макдональда, по Двине расположенных, и, отрезав их от главной неприятельской армии, разбить и опрокинуть на наступающие войска, Графом Штейнгелем предводимые. Сии войска, довершая истребление и заменяя корпус Графа Витгенштейна, дадут ему способы стремительно обратиться в северную часть Минской губернии, для соединения с вами. Между тем, с другой стороны, армия, бывшая Тормасова, озабочивая отбитые ею соединенные два корпуса Князя Шварценберга и Ренье, будет удерживать их на дороге от Пружан до Слонима, до тех пор, пока успеете вы прийти с армией, вами предводимой, в Пинск. Отсюда, быв закрыты движениями бывшей армии Тормасова, стремительно должно вам броситься через Несвиж до Минска и, тем отрезав Шварценберга и Ренье от главной неприятельской армии, тогда же соединиться в одну сторону с бывшей армией Тормасова, между Смоленском и Несвижем, дабы войска Шварценберга и Ренье от Минской губернии тем еще более совершенно и конечно отрезаны были, а впоследствии и в другую сторону, через Минск, также соединиться с Графом Витгенштейном, в одно и то же время присоединив к себе в Минске корпус из Мозыря, так чтобы при неразрывном соединении всех сил наших в Литве могли быть опрокинуты и принуждены обратиться: Саксонцы в Герцогство Варшавское, Цесарцы в Галицию, Пруссаки и Вюртембержцы за Неман, а Французы искоренены до последнего. При исполнении сего важного плана всегда соображать должно и движение неприятеля с общей целью нашей, и со временем где какая часть войск Наших тогда находиться может, или действительно находится, а потому, для сведения и соображения вашего, прилагаются здесь копии с данных наставлений начальникам войск Наших, которым взаимно должно извещать один другого, не только о движении неприятеля, но и о месте своего пребывания, что кто предпринимает и где через несколько дней быть уповает, дабы каждый всегда видеть мог ход действий, общими усилиями производимый, поверять их с генеральным планом и сообразно оному приводить все к желаемому окончанию.

К непременному и точному исполнению за благо признаю предписать вам: 1) От Острога обратить предводимую вами армию на Пинск, где 25 Сентября должно ей быть непременно, поелику один из главных успехов всей операции есть: закрываясь движениями Тормасова, выиграть вам над корпусами Ренье и Шварценберга несколько переходов от Пинска на Несвиж и Минск, дабы, предупреждая их в сих местах, совершенно отрезать их от Минской губернии, Березины и главной неприятельской армии. 2) Не позже к 1 Октября, а если ранее, тем лучше, армия, вами предводимая, должна быть в Несвиже. Тут, учредя сообщение с бывшей армией Тормасова, к 5 Октября усилить ее, если нужно, отрядом ваших войск и тем поставить в лучшую возможность сильно поразить и преследовать Шварценберга и Ренье, выгоняя их в Герцогство Варшавское или в Галицию. 3) К 9 Октября наипозднее, а если прежде, тем лучше, главные силы ваши должны быть в Минске, где к тому же дню придет к вам отряд из Мозыря. Из Минска, как можно скорее, в одну сторону займите реку Березину и Борисов, где должно укрепить сильный лагерь, занимая и далее лес и дефилеи по дороге от Борисова до Бобра и укрепляя по всей дороге сей все способные к тому места, так чтобы на возвратном пути главной неприятельской армии, преследуемой нашими войсками, тут на каждом шагу могло быть производимо сильное сопротивление, а в другую, к 15 Октября, соединитесь с Графом Витгенштейном к стороне Докшиц, чем и прямейшие коммуникации ваши, как с Петербургом, так и с Киевом, совершенно утверждены и обеспечены будут. 4) Занимая таким образом центр соединенных трех армий и имея четвертую резервом в Вильне, под начальством Графа Штейнгеля, между тем происшествия в главных армиях откроют то, чего предвидеть нет возможности, и тогда по стремлению неприятеля, или на левый фланг через Улу, или на центр, через Бобр, или Борисов и Березину, или на правый фланг к Бобруйску, и наши три армии соединиться должны для отражения неприятеля, или в центр, или на котором-либо фланге. Одним словом: везде, где бы он только какое покушение сделать мог, всегда деятельностью и быстротой предупреждая, по крайней мере в равных силах, и удерживая так расположение войск Наших, чтобы не только в неприятельскую главную армию из-за границ наших ничего доходить не могло, но чтобы и из оной курьеры, или шпионы, нигде прокрасться не могли и ни малейшая часть той главной неприятельской армии, столь далеко зашедшей внутрь пределов наших, столь изнуренной понесенными уже утратами, теми поражениями и тяжкими походами, какие еще понести может, без поражения вконец и совершенного истребления из пределов наших отступить не могла. Наконец, если отраженный от Москвы неприятель покусится обратиться на Киев или Петербург, то и тут от вашей центральной позиции возможно успеть обратиться в ту или другую сторону, закрывая или Днепр, или Волхов, и предупредить там неприятеля, с другой стороны всегда неотступно поражаемого в тыл от главных соединенных армий Наших под предводительством Князя Кутузова. До того же времени, быв тут в неразрывном соединении и непрестанных сношениях со всеми другими частями войск Наших, в сем положении ожидать должно, что произойдет в главных армиях, и по тем происшествиям в свое время без дальнейших наставлений оставлены не будете».

2.) В бывшую армию Генерала Тормасова: «Препровождаю здесь, в копии, данные от Меня предписания Генералам: Чичагову, Графу Штейнгелю и Графу Витгенштейну, по случаю общего впадения войск наших в губернии Литовские, для сведения и соображений ваших, обращая оные в наставление, при том за благо признаю предписать вам к непременному и точному исполнению: 1) К 25 Сентября Чичагов будет в Пинске. 1 Октября вступит он в Несвиж; следовательно, вам должно быть от 25 Сентября до 30-го в Пружанах и тем отвлекать неприятеля, как можно далее, от Пинска и Несвижа, а с 1 Октября начать должны вы наступательные движения на неприятеля, собрав перед тем и присоединив к себе все отряды ваши, стараться или разбить его, или, если он возьмет сильную позицию, то, обойдя оную вправо, 5 Октября соединиться с подкреплениями из Несвижа и тогда уже совокупными силами разить неприятеля. 2) Предметы для вашей армии суть: сокрыть движение Адмирала Чичагова, так чтобы он успел выйти из Пинска, не быв открыт неприятелем, и вступить в Несвиж, отрезывая тем корпуса Шварценберга и Ренье от губерний Минской и от главной Французской армии. Потом предлежит вам разбить те корпуса и отдалить их так чтобы, оставя только известительные посты по реке Щаре, от впадения ее в Неман через Слоним до Пинска, дать тем средство спокойно между Минском и Докшицей соединиться Графу Витгенштейну с армией Чичагова. Тогда вы армию свою поставьте при Несвиже, откуда равно наблюдать можете в одну сторону до Щары, а в другую до Бобруйска и до Березины, при Борисове, быв в неразрывном соединении и частных сношениях с войсками в Вильне и в Минске. 3) В сем положении ожидать, может быть, нужно будет, что произойдет в главных армиях, и по тем происшествиям в свое время без наставления оставлены не будете».

3.) Графу Витгенштейну: «Приложив здесь копии данных от меня предписаний Генералам: Тормасову, Чичагову и Графу Штейнгелю, по случаю всеобщего впадения войск наших в губернии Литовские, для сведения и соображений ваших, обращая те предписания и в наставление вам, при том за благо признаю предписать к непременному и точному исполнению: 1) В усиление корпуса, вами лично с толикой славой предводимого, к 25 Сентября придут в Себеж 11 000 человек Петербургского ополчения. 2) Между 20 и 24 Сентября соберутся в Великие Луки из Петербурга 9000 человек пехоты, конницы и артиллерии, да из Новгорода ополчение той губернии 8000 человек, что все подробнее усмотрите из приложенного здесь расписания, и сей корпус поручаю предводительству вашему. 3) Сделайте предварительно, не упуская времени, распоряжения ваши о снабжении всех сих войск подвижными магазинами и запасными артиллерийскими парками. В Великих Луках должен быть провиантский магазин, собранный и свезенный в Псковской губернии, тогда как предполагаемо было, что большая наша армия остановится при Витебске. 4) С 25 Сентября все сии вновь пришедшие войска и, собрав все отряды ваши, уже ненужные по причине наступательных действий Графа Штейнгеля, распорядите движениями так, чтобы корпус Великолуцкий следовал чрез Невель по Полоцкой дороге, а Петербургское ополчение от Себежа к месту вашего пребывания. При сближении сих последних к стану вашему, отделите от корпуса своего 5-ю дивизию, несколько лучших запасных батальонов и большую часть конницы, с достаточной артиллерией, и при сих войсках вы сами лично с главной квартирой выступите, дабы соединиться с корпусом Великолуцкиим на пути к Полоцку, где, по лучшему усмотрению вашему, вы то за удобное признаете, поелику наступательное предназначение сей части весьма важно; правый же корпус, под главным начальством вашим, поручите Генерал-Лейтенанту Князю Яшвилю. 5) К 1 Октября корпус, пришедший из Великих Лук, усиленный теми отборными войсками, которые вы к нему присоедините, и не менее 35 000 человек, переправьте на левый берег Двины. Предвидя трудности преодолеть Полоцк спереди и избегая траты людей в атаке укреплений, сей переправой не только Полоцк возьмете с тыла, но и корпус Удино отрежете совершенно от большой неприятельской армии, а к тому же времени и Князь Яшвиль от правого берега Двины приступит к Полоцку. Ваша переправа через Двину может быть между устья впадающей в Двину реки Оболи, прикрывая переправу сию от стороны Витебска и большой неприятельской армии сей рекой на правом берегу Двины, а на левом берегу рекой Улой и Полоцком, скрывая в том намерение ваше от неприятеля демонстрациями, что будто Полоцк хотите взять с правого берега Двины приступом. 6) Овладев Полоцком с тыла, истребя тут неприятеля и присоединя к себе корпус Князя Яшвиля, устремиться вам должно, как можно быстрее, на истребление отрезанного Удино от главной неприятельской армии, опровергая его на войска Графа Штейнгеля, который к тому же времени, при успехах над Макдональдом, уже сблизится к Видзам и к Свенцянам. Тут Граф Штейнгель, заменяя вас, продолжает истреблять остатки неприятелей, и если не успеет забрать всех, то гонит их за Вилию и за Неман и, заняв Вильну, наблюдает Неман от Пруссаков для хранения Риги и разом служит резервом для трех соединенных армий над Березиной и в Минской губернии. 7) Таким образом отрезавши Удино и закрыв себя с той стороны действием Графа Штейнгеля, стремительно обратитесь к Докшице, где к 15 Октября быть можете, и, отсель открыв коммуникацию на Минск и соединясь с Чичаговым, через Березино, займите Лепель и все течение Улы, от Березины до впадения в Двину. 8) Тут укрепить должно дефилеи самым сильным образом, к чему обратите все усилия ваши, ибо предвидеть не можно, куда неприятель, при отступлении из-за Днепра, устремиться вздумает. Оставаясь в непрерывном соединении и частых сношениях со всеми другими войсками Нашими, впоследствии, когда все связано и устроено будет, снабдив себя сведениями о состоянии неприятеля в Витебске, можно будет и туда сделать поиск, отъемля от врага всякую точку, где он при отступлении своем мог бы опереться. В сем положении ожидать должно будет, что произойдет в главных армиях, и по тем происшествиям в свое время без дальных наставлений оставлены не будете».

4.) Графу Штейнгелю: «Препровождаю здесь, в копиях, данные от Меня предписания Генералам: Тормасову, Чичагову и Графу Витгенштейну, по случаю общего впадения войск наших в Литовские губернии, для сведения и соображений ваших, обратите оные и в наставление ваше. При том за благо признаю предписать вам к непременному и точному исполнению: 1) Когда войска придут из Финляндии к Риге, Эссен предпишет Левизу выступить с Рижским гарнизоном, в числе 20 000 человек, на левый берег Двины и, следуя по дороге чрез Экау и оттоль к Фридрихштату, очистит окрестности от неприятеля и расположится тут, в ожидании дальнейшей от вас Диспозиции. Между тем он не потерпит присутствие какого-либо неприятельского отряда в расстоянии менее двух переходов от Фридрихштата и будет стараться истреблять все приходящее к сему городу, чтобы до прибытия Финляндского корпуса в Ригу обратить на себя внимание Макдональда и отвлечь его тем от Графа Витгенштейна. Если соберутся против Левиза превосходные неприятельские силы, чего, однако, не предвидится, то с прибытием Финляндского корпуса в Ригу вы будете в состоянии дать ему сильное подкрепление. 2) Со всеми вашими войсками, высаженными в Ревеле, поспешайте через Пернов в Ригу, где по сведениям из-за Двины распорядитесь так, что если бы в случае соединения неприятелей против Левиза трудно ему было отдельно производить впадение внутрь Виленской губернии, то при выступлении вашем из Риги до Экау, не теряя из вида истребления неприятельской осадной артиллерии, или соединитесь с корпусом Левиза, если бы соединение неприятеля в превосходных силах того востребовало, или обратитесь чрез Бауск в Биржу, приказав Левизу, равняясь с вами, перейти из Фридрихштата в Нерыт. В сем положении, быв неразрывно соединены между собою, снабдив себя всеми потребностями, подвижным запасным парком и провиантским магазином, с 2 °Cентября откройте наисильнейшие наступательные действия, соображая оные так, чтобы наиболее отвлечь внимание и силы Макдональда от Графа Витгенштейна. 3) Если в правой стороне останется мало войск неприятельских, что вероятно, ибо и первым движением Генерала Левиза к Фридрихштату отвлечены они быть могли от Митавы, для соединения с теми, которые были в Крейнбурге и в Якобштате, то само собою разумеется, что при подобном их движении должно, не допуская их до соединения, истреблять частями отдельно. Однако если собирающийся в Тильзите корпус Виктора вас не заставит принять других мер, то Финляндскому корпусу всегда держаться влево, в губернию Виленскую, к стороне Видз и Свенцян, где вам быть должно к 4 Октября, дабы встретить Удино, разбитого и преследуемого Графом Витгенштейном, сменить сего последнего, истреблять неприятеля и, прогнав остатки его войск за Неман, остановиться в Вильне и оттуда наблюдать Неман от Пруссаков для охранения Риги. В этом положении войска ваши будут служить резервом для трех соединенных армий у Березины. 4) Быв тут в непрерывном соединении и частых сношениях со всеми другими частями войск Наших, ожидайте, что произойдет в больших армиях, и по тем происшествиям в свое время без дальных наставлений оставлены не будете».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.