Русское наступление на Будапешт

Русское наступление на Будапешт

В конце октября разгорелось крупное танковое сражение в районе Дебрецен – Ньиредьхаза. Численный перевес русских сил сыграл решающую роль. Германским и венгерским войскам пришлось оставить часть Венгерской (Среднедунайской) низменности восточнее Тисы. На фронте на несколько дней наступило затишье, которое генерал-полковник Фриснер использовал для перегруппировки своих войск. Линия фронта, который удерживали немецко-венгерские части группы армий «Юг», проходила от города Байя на Дунае (к которому русские подошли уже 22 октября), затем пересекала Венгерскую низменность (Альфёльд, часть Среднедунайской) в направлении на северо-восток, доходила до Тисы выше впадения в нее Кёрёша и следовала далее вдоль течения Тисы до Чопа, чтобы оттуда изогнуться на север и западнее Ужгорода слиться с фронтом группы армий «А».

В своей директиве от 26 октября главное командование сухопутных сил вермахта поставило генерал-полковнику Фриснеру задачу удерживать фронт по Тисе, разбить противника в междуречье Дуная и Тисы и при всех условиях сохранять контакт с действующей южнее группой армий «Ф».

Для выполнения этой задачи генерал-полковнику были необходимы дополнительные силы и вооружение. В настоящее время группа армий «Юг» располагала снова более чем шестью германскими пехотными и пятью германскими танковыми и мотопехотными дивизиями, однако с 1 сентября потеряла 19 282 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести и получила пополнением лишь 8669 человек. (Цифры потерь странные, если учесть, что весь конец августа – начало сентября группа армий громилась Красной армией, потеряв безвозвратно только 2 августа – 3 сентября 400 тыс., из них 208 тыс. пленными. В Дебреценской операции 6—28 октября немцы и венгры потеряли только пленными 42 тыс., убитыми более чем вдвое больше. – Ред.)

Положение с танками было еще более напряженным. Недоставало по крайней мере 170 танков или штурмовых орудий для замены уничтоженных в боях, в особенности для пополнения танковых дивизий, понесших тяжелые потери в боях в районе Дебрецена. (Только в Дебреценской операции немцы и венгры потеряли 1053 танка и штурмовых орудия (в т. ч. 138 захвачено Красной армией) и 428 бронетранспортеров и бронемашин. – Ред.)

Венгерские войска, которые, будучи разделенными на три полевые армии, «на бумаге» располагали пока еще силой в 20 дивизий, но рассматривались германской стороной как непригодные для выполнения поставленных серьезных боевых задач. Нередко бывало, что венгерские дивизии – как, например, венгерская 20-я пехотная дивизия, которой командовал генерал Тёмёрь, в районе Надькёрёша (к северо-северо-востоку от Кечкемета) на 26 октября – в качестве боевой силы располагали только 1500 человек личного состава и не имели сколько-нибудь серьезного тяжелого вооружения (любимая песня немцев и их союзников – про «300 спартанцев», отражающих «полчища персов». – Ред.).

С такими силами группа армий «Юг» должна была удерживать фронт протяженностью более 600 километров, проходящий по совершенно плоской и открытой Венгерской низменности, тогда как многократно изгибающееся и непросматриваемое русло Тисы представляло преимущество не для обороняющихся, а для наступающих. (Советские войска действительно превосходили противника – по пехоте в 2 раза, по танкам и САУ в 1,9 раза, по самолетам в 2,6 раза, по орудиям и минометам в 4–4,5 раза. Прежде всего это было следствием огромных потерь, которые несли немцы и их союзники в конце августа-октября. – Ред.)

Поскольку на все запросы относительно усиления группы армий «Юг» как личным составом, так и вооружением из-за планов Гитлера о наступлении в Арденнах (прежде всего из-за огромных потерь на других участках Восточного фронта. – Ред.) ответ был отрицательным, Фриснеру не оставалось ничего другого, как только с имеющимися в его распоряжении средствами попытаться извлечь максимум возможного из сложившейся ситуации. Времени для этого оставалось совсем мало; Малиновский должен был скоро начать наступление на Будапешт, используя свое выгодное стратегическое положение. Поэтому германский командующий приказал своим армиям в ночь на 28 октября, учитывая недостаток личного состава, занять участок фронта вдоль Тисы лишь в отдельных подготовленных к обороне местах. С 29 октября из германской 6-й и венгерской 3-й армий была образована группа «Фреттер-Пико», которая получила задание удерживать свои позиции в междуречье Дуная и Тисы и «любыми средствами» не допустить прорыва русских к Будапешту. Для ее поддержки была приведена в боевую готовность танковая группа в районе Ясберень (в 60 километрах восточнее Будапешта), под общим командованием IV танкового корпуса.

Южный фланг группы армий «Юг» на западном берегу Дуная южнее Байя прикрывали слабые венгерские части. Они представляли собой жалкие остатки венгерской 2-й армии, примкнувшие было к «армейской группе Вёлера», но переброшенные приказом Фриснера сюда, на относительно спокойный участок фронта. Потрепанные в боях части германской 2-й танковой армии (входившей в состав группы армий «Ф») заняли полосу прикрытия на Дунае к югу и поддерживали контакт с основными силами группы армий «Ф», усиливая эту группировку совместно с соединениями группы армий «Е», выведенными из Греции.

Таким образом, немцам в конце октября – начале ноября 1944 года снова удалось создать в Дунайском регионе сплошную, без разрывов, пусть и не везде однородно сильную, линию фронта (хотя и без достаточных резервов). Уповая на стойкость своих войск и с надеждой на то, что они сделают все от них зависящее, чтобы остановить наступление русских, генерал Фриснер ожидал грядущих событий.

Тем временем после изучения положения на фронте Ставка Верховного Главнокомандования русских обнаружила слабую систему вражеской обороны перед левым флангом 2-го Украинского фронта. Дело представлялось так, что единственным ударом можно было рассчитывать разрезать деморализованные и потрепанные венгерские дивизии, после чего рухнула бы и германская оборона, открыв путь на Будапешт. Успехи Красной армии на других фронтах в Восточной Европе вселили в московскую Ставку преждевременный оптимизм. Генеральный штаб даже запланировал к концу года выход на линию Острава– Брно, занятие Вены, Будапешта и Братиславы и установление контроля по всему течению Дуная. Основанием для этого послужили такие быстрые успехи, как взятие Белграда (20 октября), Сегеда (12 октября), Дебрецена (20 октября) и Мукачева (26 октября).

Исходя из этих предпосылок, Верховное главнокомандование русских 28 октября отдало приказ маршалу Малиновскому уже на следующий день перейти в наступление в междуречье Тисы и Дуная силами 46-й армии и двух гвардейских механизированных корпусов (2-го и 4-го МК). Ближайшей целью наступления было смять германскую оборону на западном берегу Тисы, что сделало бы возможным форсирование реки 7-й гвардейской армией. В качестве более отдаленной цели планировался удар 46-й армии, усиленной двумя механизированными корпусами, в направлении Будапешта и уничтожение находящихся на подступах к городу вражеских сил. Известной всем тайной в штабе Малиновского было намерение маршала взять венгерскую столицу к 7 ноября, очередной годовщине большевистской революции.

К началу этой операции, в результате которой немцы должны были быть отброшены с рубежа Тисы, а с другой стороны – венграм предстояло сдать Будапешт, армии 2-го Украинского фронта были значительно усилены. Русские находились в действительно выгодном исходном положении, поскольку за последние недели значительно, практически вдвое, сократили протяженность занимаемого ими фронта – с 1400 до 700 километров – и, кроме этого, оставили у себя в тылу горные районы и поставили под свой контроль обе значительных реки Венгерской низменности. Наряду с этим они смогли значительно укрепить свои фланги, правый у Чопа и левый на Дунае, примкнув их к 4-му и 3-му Украинским фронтам.

Во второй половине дня 29 октября части 46-й армии перешли в наступление. Его поддерживали значительные силы авиации и от 200 до 300 танков обеих механизированных корпусов. (Т. е. по численности танков равных одной, полнокровной немецкой танковой дивизии. – Ред.) Наступающие войска за несколько часов рассекли фронт армейской группы «Фреттер-Пико» в районе Кечкемета. Уже через двое суток русские овладели этим городом, который с его 80 тысячами жителей был пятым по величине городом Венгрии. Сражавшаяся на этом участке фронта венгерская 3-я армия понесла тяжелые потери и была вынуждена отойти к северу. Наступавшие на узком участке русские танки даже вызвали панику среди пехотинцев. (Бросаемые на фронт новобранцы не успевали приобрести боевой опыт в условиях отступления и продолжающегося разгрома – их либо брали в плен, либо убивали, а вместо них бросались новые новобранцы. – Ред.) Переброшенная сюда Фриснером помощь – три германские танковые дивизии – прибыла слишком поздно и не смогла спасти положение. Прорыв русских удался, танки механизированных корпусов, наносившие удар на узком участке фронта, продвинулись почти без сопротивления в северо-западном направлении и к 4 ноября с юга подошли к дальним подступам к Будапешту. Успех русского наступления произвел такое впечатление на представителей прессы в Москве, что они уже 1 ноября телеграфировали в свои газеты: «Наступление на Будапешт… за последние 48 часов настолько ускорилось, что фронтовые корреспонденты русских уже в середине сегодняшнего дня (1 ноября) предсказывают скорое взятие венгерской столицы». Когда затем передовые танковые части 2-го механизированного гвардейского корпуса с пехотинцами на броне ворвались в Шорокшар, один из южных пригородов Будапешта (сейчас в городской черте), в одной из лондонских газет появилось сообщение: «Будапешт пал. Русские танки уже в его пригородах».

Будапешт, однако, оказался крепким орешком для Красной армии. Политико-стратегическую ценность этого города понимали даже в ставке фюрера «Вольфшанце»[50]. Утром 4 ноября генерал-полковнику Фриснеру поступило распоряжение Верховного командования сухопутных сил, которым Гитлер приказывал собрать все имеющиеся в распоряжении силы в районе Цеглед – Сольнок и перебросить по направлению к Кечкемету для удара во фланг и в тыл наступающим на Будапешт войскам русских. Откуда Фриснер должен был раздобыть силы, необходимые для подобного предприятия, если и на другом участке фронта, на Тисе, с успехом наступала русская 7-я гвардейская армия, которая готовилась форсировать реку? Тем не менее генерал-полковник смог найти отчаянное решение. Имея 15 танков, 600 мотопехотинцев и несколько артиллерийских и истребительно-противотанковых подразделений, а также подошедший несколько позднее заградительный батальон, он нанес по русским войскам фланговый удар из района северо-западнее Цегледа.

Операция началась 5 ноября, но, несмотря на первоначальный успех, удар совершенно недостаточных сил был отбит неприятелем уже 7 ноября. Однако своей цели он достиг: «Немецко-фашистское командование в срочном порядке перебросило сюда из района Мишкольца три танковые и одну моторизованную дивизии, которые оказали войскам 46-й армии упорное сопротивление. В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования в дальнейшие действия советских войск внесла важные коррективы. 4 ноября она указала командующему 2-м Украинским фронтом, что атака Будапешта на узком участке силами только двух механизированных корпусов с незначительным количеством пехоты может привести к неоправданным потерям…» (История Второй мировой войны. М., 1978. Т. 9. С. 196). Поэтому Ставка приняла решение о том, что в операции по взятию Будапешта наряду с 46-й армией должны также принимать участие 7-я гвардейская армия, 27, 40 и 53-я армии. Для этого они должны переправиться на западный берег Тисы и направлять свои удары таким образом, чтобы двигаться на венгерскую столицу широким фронтом, обходя ее с юга, северо-востока и севера.

В результате такого решения весь фронт от Байя до Чопа в первые недели ноября пришел в движение. Поочередно пять русских армий (а с ними и две румынские) наносили удары по германо-венгерской обороне и смогли во многих местах проделать глубокие прорывы. Города Сольнок, Цеглед, Адонь один за другим попали в руки наступающих. Фронт все ближе и ближе подступал к Будапешту, куда оттягивались, по приказу или без него, потрепанные в боях войска Фриснера. Генерал Тёмёть описывает это отступление в следующих выражениях: «Вечером 4 ноября я разыскал генерала Ностица, КП которого находился уже севернее Цегледа. Нельзя сказать, что встреча с этим ни холодным, ни дружественным, ни вежливым, ни грубым немецким генералом относится к самым приятным воспоминаниям моей жизни! Когда я появился на его КП, он встретил меня вопросом: «Где сейчас ваши войска отсюда и отсюда?» – и показал при этом на карте район западнее Цегледа. На это я мог бы ответить ему таким же вопросом относительно Надькёрёша и Цегледа. Но когда он заметил, что сотни здоровых венгерских солдат без приказа следуют в Будапешт, я мог бы ответить на это, что я также видел германские части, которые, явно не побывав в боевых действиях или обменявшись с противником парой выстрелов, также уходят от линии фронта. Но последние делают это не пешим маршем, не безоружными, не смертельно измотанными, как наши гонведы, но сидя в грузовиках, с оружием в руках и следуя стройными колоннами. Разница эта была значительной, но, когда я хотел все это высказать Ностицу, он даже не словами, но просто взмахом руки дал мне понять, что «все кончено». Зато я сказал ему, что последние боеспособные части дивизии, боевая группа Ботонда, все еще удерживают предусмотренные для нее оборонительные позиции. У них в распоряжении все еще имеется чуть больше двух батальонов и трех артиллерийских батарей, но я уверен, что они не побегут! Ко всему этому я прибавил, что западнее Цегледа наших солдат больше нет, и нет никого, кого можно было бы перебросить на эти позиции. Он согласился с моим мнением, что не имело больше никакого значения, что всех людей, кого удастся в течение ночи наскрести из имеющихся под рукой частей, следует днем перебросить туда. Однако будущей ночью все они оттуда просто сбегут…»

Катастрофическое положение на северном фланге группы армий «Юг» побудило Фриснера 8 ноября обратиться с запросом ОКХ (главному командованию сухопутных сил) о поэтапном отводе 8-й армии на линию Мишкольц – Кошице. Ответ был дан отрицательный. После этого Фриснер доложил ОКХ о том, что, «несмотря на отдельные, остающиеся нам верными, части, командиры и подразделения основной массы находящихся на нашем фронте венгерских войск, в том числе офицерский корпус, явно потеряли всякую волю к продолжению борьбы и при любом сколько-нибудь серьезном наступлении русских безоглядно оставляют свои позиции». В его положении это был, пожалуй, единственно возможный выход предупредить заранее о грядущем фиаско, объяснив его поведением гонведов. Но не только венгерские, а также и германские войска исчерпали свои возможности сражаться. Донесение одной из армейских группировок однозначно свидетельствует об этом: «Войска выносят нечто невероятное… но полностью измотаны и апатичны».

К этому моменту в распоряжении всей группы армий «Юг» имелось только 146 танков и штурмовых орудий, то есть столько, сколько должна была бы иметь одна полностью укомплектованная танковая дивизия. Положение требовало немедленного пополнения в размере 20 тысяч солдат, 170 танков и других специальных частей. Ответ Гитлера поступил 16 ноября. О пополнении не могло быть и речи, зато было приказано: «Все подготовленные для обороны позиции должны удерживаться до последней возможности».

Но об этом все-таки больше не могло быть и речи. Командующий группой армий «Юг» радовался уже тогда, если ему удавалось обеспечить неразрывность фронта и более или менее координировать вынужденное отступление армий. Фронтальное наступление русских превосходящими силами продолжалось весь ноябрь. Овладеть же Будапештом, что и было главной целью их усилий, им, однако, не удалось, хотя три русские армии совместно с румынской 4-й армией и несколькими механизированными корпусами к концу месяца смогли подойти к предместьям венгерской столицы с востока, а правый фланг фронта вплотную приблизился к горным массивам Бюкк[51] и Матра[52]. Операции правого фланга 2-го Украинского фронта принесли Малиновскому частичный успех: 27-я армия пробилась в район Мишкольца, одного из самых значительных промышленных центров Венгрии, в то время как левый фланг 46-й армии со своей стороны достиг южных предместий Будапешта и там остановился.

Операции Красной армии в Дунайском регионе с 27.09 по 13.02.1945 г.

Итак, на 26 ноября фронт группы армий «Юг» проходил вдоль Дуная от Байя до плацдарма у Будапешта и оттуда через Хатван (с 25 ноября был уже в руках русских), Мишкольц, Шаторальяуйхей до Требишова, где он смыкался с фронтом группы армий «А». Венгерская 3-я армия 13 ноября приняла на себя оборону всего течения Дуная от Байя до излучины реки у Ваца (севернее Будапешта). Эта армия в составе своих пяти дивизий подчинялась непосредственно командованию группы армий «Юг» и должна была предотвратить возможную переправу русских сил на западный берег реки. Ее войска состояли из остатков разбитых пехотных, кавалерийских, речных пехотных[53] и жандармских подразделений, усиленных венгерскими же зенитчиками и подразделениями германских дивизий. Венгерское военное командование приняло решение упразднить 2-ю армию, войска которой в предшествующих сражениях и в ходе отступления из Трансильвании практически перестали существовать (формально существовала до 30.11.1944 г.).

Генерал-полковник Фриснер в эти дни лично провел рекогносцировку линии фронта и инспектировал на месте войска. В своих мемуарах он приводит свой отчет об этом: «Когда я посетил районы сражений, то убедился в том, что состояние войск полностью соответствует поступающим донесениям. Следующие примеры могут дать представление о неравенстве сил и самоотверженности исполнения долга нашими солдатами: в составе батальонов оставалось от 100 до 200 человек личного состава. На 100 метров линии фронта приходилось по 3,5 человека.

Отсутствовали необходимые средства тяги для противотанковых орудий. Особое беспокойство вызывало положение с танками. В 13-й танковой дивизии еще имелось несколько боеспособных танков T-IV и Т-V, но в 24-й танковой дивизии боеспособных танков не осталось вообще, имелось лишь 7 боеспособных бронетранспортеров. В самой сильной танковой дивизии осталось всего 8 машин, остальные располагали от 4 до 5 танков. Наибольшую обеспокоенность вызывало следующее обстоятельство: в последнее время выходили из строя даже только что поступившие с завода танки». Несмотря на все эти обстоятельства, в середине ноября Фриснер доложил начальнику Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковнику Гудериану, что ему было бы достаточно от пяти до шести германских пехотных дивизий и пары танковых дивизий, чтобы полностью изгнать русских из Венгрии.

Ни для кого не было тайной, что продвижение 2-го Украинского фронта по Венгерской низменности было достигнуто ценой большой крови и значительных потерь в танках и другой военной техники. Официально число русских потерь названо не было; соответствующие германские донесения – в которых только число подбитых русских танков оказывается равным 664 машинам – следует воспринимать с изрядной осторожностью. Начальник штаба 2-го Украинского фронта, нынешний Маршал Советского Союза М.В. Захаров, в своих воспоминаниях отмечает исключительно то обстоятельство, что «в состоянии личного состава, с августа находящегося в наступлении, отмечается усталость, при этом нас самым серьезным образом стали беспокоить вопросы снабжения фронтовых частей боеприпасами и бензином». (В настоящее время данные о потерях открыты. В ходе Будапештской операции 29 октября 1944 – 13 февраля 1945 г. (т. е включая тяжелые бои по отражению попыток деблокады Будапешта и штурм Будапешта – описаны в книге далее) советские войска (2-й и 3-й Украинские фронты, Дунайская военная флотилия) потеряли: 80 026 человек – безвозвратные потери, 240 056 – санитарные потери, 1766 танков и САУ, 293 самолета, 4127 орудий. – Ред.)

Едва немцам удалось остановить продвижение 46-й армии и 7-й гвардейской армии на восточной окраине Будапешта, как на самом дальнем участке южного фланга группы армий «Юг» возникла новая опасность. 3-й Украинский фронт, который занял в сентябре Болгарию, в октябре взял Белград и в начале ноября – в соответствии с директивами Верховного главнокомандования – должен был сосредоточить свои военные действия в бассейне Дуная, теперь был переориентирован на борьбу за Венгрию, прежде всего за Будапешт.

3-й Украинский фронт под командованием маршала Ф.И. Толбухина состоял из трех армий и 17-й воздушной армии. В то время как одна из этих армий, 37-я, несла гарнизонную службу на занятой территории Болгарии и охраняла болгарскую юго-восточную границу от Турции, 57-я армия и вновь образованная 4-я гвардейская армия с одним из танковых корпусов находились на марше к исходным позициям. После падения Белграда (20 октября) только 75-й стрелковый корпус (входивший в состав 57-й армии) с частями Югославской народно-освободительной армии двигались с боями дальше в направлении на северо-запад, где и заняли позицию на фронте протяженностью 120 километров южнее Сомбора на восточном берегу Дуная. Толбухин, бывший царский офицер и один из самых выдающихся полководцев Красной армии в ходе Второй мировой войны, принял решение начать форсирование Дуная 75-м стрелковым корпусом, не дожидаясь того, чтобы все войска заняли свои места на предусмотренных для них исходных позициях. Принять это решение ему было тем легче, поскольку на этом участке фронта немецкая оборона была особенно слабой, что и учел в своих планах маршал.

Усиленные стрелковые роты двух русских дивизий начали наступление. Они провели разведку боем в ночь на 7 ноября в районе городка Апатин и в ночь на 9 ноября в районе селения Батина. Под покровом темноты, без артиллерийской подготовки и только с использованием небольших рыболовных баркасов и других подручных переправочных средств им удалось своим неожиданным появлением ошеломить немцев и занять два небольших плацдарма на западном берегу Дуная. На следующий день командир 75-го стрелкового корпуса переправил через реку основные силы обеих дивизий с целью расширения и объединения плацдармов между собой. Разгорелась ожесточенная борьба, продолжавшаяся день и ночь. В некоторых местах через Дунай были наведены переправы, в других войска вплавь приблизились к германским позициям. Русские понесли значительные потери в личном составе; их положение начало становиться критическим. Вся 57-я армия была готова форсировать Дунай, однако наведенные понтонные мосты и переправы, которые через заболоченные пространства вели к плацдармам, противник держал под постоянным обстрелом.

Старший воинский начальник на этом участке фронта, генерал артиллерии де Ангелис, командующий германской 2-й танковой армией (которая только называлась танковой, поскольку имела в своем распоряжении едва ли дюжину танков), осознал опасность положения во всей ее полноте. Из-за незначительности имеющихся в его распоряжении сил он не мог ничего сделать с имеющимися на западном берегу Дуная плацдармами русских, однако он располагал теоретически достаточным запасом времени. Затребованные им от главного командования сухопутных сил подкрепления подошли к нему лишь отдельными группами и частично с опозданием. Из Боснии была переброшена моторизованная дивизия «Бранденбург» (сформирована 21.09.1943 г. на базе полка особого назначения «Бранденбург», в октябре 1944 г. преобразована в моторизованную. – Ред.), из Италии спешно перебазировалась 44-я пехотная дивизия, хранительница традиций гроссмейстеров Тевтонского ордена (в феврале 1942 г. уничтожена под Сталинградом, с марта 1943 г. восстановлена на Западе, с 01.06.1943 г. именовалась 44-й рейхсгренадерской дивизией «Хох унд дойчмейстер». – Ред.). По ходу своего марша ее неоднократно атаковали партизанские соединения. Сразу после выгрузки ее батальоны прямо с платформы вокзала были тут же брошены в бой на самые опасные участки фронта. Тем временем русские, не обращая внимания на потери, перебрасывали через Дунай все новые и новые части: 13 ноября 64-й стрелковый корпус в район Батины и целиком 75-й стрелковый корпус в район Апатина. Им удалось 23 ноября объединить оба плацдарма, и в тот же день в оборонительных боях здесь приняла участие 44-я пехотная дивизия вермахта.

После расширения и объединения плацдармов у Батины и Апатина маршал Толбухин отдал приказ бросить в бой всю массу своих войск. Эта мера одним ударом изменила все положение на плацдарме. К 26 ноября русские захватили на западном берегу Дуная исходное пространство для дальнейших операций шириной около 50 километров и от 14 до 17 километров в глубину. Этим же были созданы условия для относительно нормального форсирования Дуная новыми частями русских.

Как же повело себя высшее германское командование в этом критическом положении? Отрицательную роль сыграло прежде всего то, что у вермахта в Дунайском регионе не было никакого собственного командования. В этом регионе действовали не только две в значительной степени независимые друг от друга группы армий, но и единое командование было затруднено тем, что юго-восток был разделен на два театра военных действий: группа армий «Юг» относилась, как и все группы армий Восточного фронта, к театру военных действий главного командования сухопутных сил (ОКХ); тогда как группа армий «Ф» находилась под командованием штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ). В ноябре 1944 года главное командование сухопутных сил намеревалось даже разделить Венгрию на два театра военных действий, которые должны были находиться под командованием двух различных военных ведомств, против чего энергично запротестовал генерал-полковник Фриснер, что и предотвратило проведение в жизнь подобных планов. Однако разделение обеих групп армий к югу или к северу от города Байя было деянием, которое сейчас в значительной степени было на руку русскому командованию. Намечавшееся направление удара было выбрано русскими не только из-за недостаточности германских сил в этом регионе, но также и из-за его положения на стыке двух групп армий (находящихся под командованием различных органов управления – ОКХ и ОКБ).

Общее наступление русских началось 27 ноября. Уже в первый день военных действий 64-му стрелковому корпусу в составе трех дивизий удалось овладеть венгерским городом Мохач и тем самым обеспечить исходное пространство для дальнейшего продвижения. В последующие 24 часа пали Дунасекчё и Байя. В результате этого обозначилось направление удара только что задействованной в боях 4-й гвардейской армии: Будапешт. Но и удары русских, направленные против внутренних районов Придунайской области, также имели успех. Закаленная в боях под Сталинградом 57-я армия, которой командовал генерал-лейтенант М.Н. Шарохин, овладела значительными пространствами в направлении на Печ, при этом германский фронт под давлением наступающих быстро распался. Печ, значительный университетский город на юге Венгрии, находящийся в 50 километрах от Дуная, 29 ноября без боя перешел в руки русских. От дивизии «Бранденбург» осталась только одна боеспособная часть численностью около половины полка, 31-я добровольческая пехотная дивизия СС «Богемия и Моравия» была уничтожена в боях под Сентлеринцем (юго-запад-нее Печа), другие части вовлеченной в катастрофу 2-й танковой армии (официально 2-я танковая армия здесь с 01.12.1944 г. – вместо 2А (венг.) с учетом переброшенных сюда соединений вермахта. – Ред.) предпочли отступить. Тщетными оказались все усилия 44-й дивизии «хранителей наследия гроссмейстеров Тевтонского ордена», а также в «спешном порядке» переброшенной в Венгрию 1-й горнострелковой дивизии: им не удалось остановить продвижение 57-й армии. Дивизии 57-й армии Шарохина преодолели низкогорный массив Мечек (высота до 681 метра), проделали в течение следующей недели марш в 125 километров, овладев при этом не только 300 селами, но и городами Сигетвар и Капошвар. 7 декабря передовые части гвардейской стрелковой дивизии достигли южного берега озера Балатон у селения Балатонкерестур. Только там, в пространстве между Барчем на Драве и южной оконечностью Балатона, перед незаконченными сооружениями линии «Маргарита», которая должна была прикрывать нефтяные районы Венгрии, продвижение русских войск остановилось. Причиной этого, однако, стало отнюдь не сопротивление немцев, но истощение их собственных ударных сил – значительные потери как личного состава, так и техники вынудили русских сделать передышку в наступлении.

Для группы армий «Юг», наконец, положение на 29 ноября стало угрожающим, даже катастрофическим, когда 4-я гвардейская армия генерала армии Г.Ф. Захарова форсировала Дунай в районе Мохача, перерезала железнодорожную линию Байя – Батасек – Боньхад на стыке групп армий «Юг» и «Ф» и стала быстро продвигаться вдоль Дуная постоянно расширяющимся фронтом в направлении на Будапешт. Ее наступление угрожало смять всю дунайскую оборонительную линию генерал-полковника Фриснера.

Неожиданное замешательство в германской обороне было изрядным. Первый приказ главного командования сухопутных сил относительно противодействия 3-му Украинскому фронту поступил Фриснеру только 30 ноября. После этого он собрал все имеющиеся в его распоряжении силы на пространстве между Дунафельдваром и Секешфехерваром, чтобы после прояснения ситуации бросить их в бой против русской группировки восточнее Печа или против 4-й гвардейской армии. Командующий группой армий «Юг» считал возможными направлениями ударов русских два: через область венгерских месторождений нефти между Дравой и Балатоном или через перешеек между Балатоном и Будапештом.

30 ноября 4-я гвардейская армия смяла слабую германо-венгерскую оборону на южном фланге группы армий «Юг», разметала вооруженные зенитными и противотанковыми орудиями заслоны, продвинулась дальше на север до выхода из гористой местности западнее Дуная у Боньхада. Обозначилась явная угроза коллапса всего южного фланга германского фронта на Дунае вплоть до Будапешта и даже вместе с венгерской столицей! Эта опаснейшая ситуация вынудила германское командование пойти на предельный риск: единственная имеющаяся в его распоряжении дивизия – 23-я танковая дивизия – была снята с фронта восточнее Будапешта и двинулась маршем в Придунайскую область, чтобы быть там брошенной в бой против 4-й гвардейской армии. Было задумано задействовать против продвигающихся русских также и венгерские силы; 20-я пехотная дивизия при поддержке германских танков и под командованием генерала, командующего LVTI танковым корпусом, должна была ударить во фланг 4-й гвардейской армии и либо уничтожить последнюю, либо вынудить ее к отступлению. Генерал-полковник Хесленьи, командующий венгерской 3-й армией, расценивал новое положение в Придунайской области на конец ноября еще с известной степенью уверенности в успехе. Он олицетворял мнение, что теперь – в отличие от катастрофы под Кечкеметом и Цегледом в конце октября – для достижения успеха достаточно быстрых наступательных действий германо-венгерских сил. Решающим фактором, как он считал, было время, а именно своевременный выход предусмотренных для наступления сил на исходный рубеж.

Дело, однако, обстояло иначе: Хесленьи не получил от германской стороны информации о самых последних продвижениях 4-й гвардейской армии и занятых ею районах, а также слишком поздно узнал о том, что вместо ранее предусмотренных двух германских танковых дивизий только одна – а именно 23-я танковая дивизия – будет защищать угрожаемый участок фронта. К тому же едва можно было рассчитывать на то, что эта танковая дивизия будет задействована ранее 1 декабря. Взаимодействие между высшим германским и венгерским военными командованиями осуществлялось с некоторых пор не очень хорошо, поскольку германское командование давно уже потеряло всякую веру в венгерские войска. Вряд ли можно удивляться этому. Еще в конце октября приверженец Хорти, бывший начальник Генерального штаба генерал-полковник Янош Вёрёш, перешел к русским, предположительно не с пустыми руками. 7 ноября полковник Генерального штаба Хатцеги, бывший начальником штаба венгерского VII армейского корпуса, на самолете «Физелер-Шторьх»[54] приземлился в расположении русских войск, прихватив с собой ценные документы относительно складов боеприпасов, радиостанций, дислокации войск и, что было еще важнее, топографические карты с указанием самых удобных мест форсирования Дуная.

1 декабря в сводке военных действий вермахта говорилось о «подготовительных контрмероприятиях» в При-дунайской области, однако группе армий «Юг» не удалось предварительно создать и оборудовать новую линию фронта. Помощь главного командования сухопутных сил выразилась лишь в организационных мероприятиях: оно подчинило группе армий «Юг» 2-ю танковую армию севернее Дравы, снова распространив район командования германской 6-й армии как входящей в армейскую группу «Фреттер-Пико» (германская 6-я и венгерская 3-я армии) на западный берег Дуная. Однако не было ничего удивительного в том, что группа «Фреттер-Пико» не имела возможности эффективно действовать против 4-й гвардейской армии. 23-я танковая дивизия и несколько батальонов 20-й пехотной дивизии не могли остановить русских. Вследствие давления 4-й гвардейской армии, постоянно пополняемой как механизированными соединениями, так и свежими пехотными частями, оборонявшиеся были вынуждены постоянно отходить все дальше и дальше назад.

Несмотря на перегруппировку и передвижения русских сил на Дунайском фронте, в сражениях на других участках фронта русские не смогли прорвать оборону группы армий «Юг». В то время как действия частей 7-й гвардейской армии по обе стороны Хатвана и в западной части горного массива Мечек продолжались, 27-я армия перешла 29 ноября в новое наступление восточнее Миш-кольца, нанося основные удары в направлении к Шайо и Хернаду, рекам бассейна Дуная (Хернад – приток Шайо, Шайо – приток Тисы, Тиса впадает в Дунай). Командующий 27-й армией, генерал-лейтенант С.Г. Трофименко, располагал не только собственными дивизиями, но и румынской 1-й армией, части которой теперь были поделены между двумя русскими армиями.

Маршал Малиновский лишь в малой степени доверял румынской армии. После того как румыны достигли своей национальной цели, вернув себе Трансильванию, их боевой дух значительно упал. Уставших от войны румын ничуть не привлекала кампания в Венгрии, да и их стойкость в обороне, даже против незначительных локальных атак немцев, оставляла желать лучшего. К тому же высокие потери, которые они несли вследствие чуждых им методов ведения войны русскими, не считающимися ни с какими потерями личного состава, подрывали их боевой дух. Русские продолжали энергично рваться вперед. Когда румынские части в начале ноября во время сражения за Сольнок самовольно покинули свои позиции и отошли в тыл, Малиновский позволил сотрудникам НКВД «очистить» румынские батальоны от пораженцев.

Русское наступление на Мишкольц встретилось в этом районе с решительным и подготовленным сопротивлением войск под командованием генерала от инфантерии Отто Вёлера. Командующий 8-й армией уже за несколько дней получил данные о готовящемся ударе на этом направлении от румынского перебежчика. Однако достаточных контрмероприятий в необходимом масштабе подготовлено все же не было. Его запрос о присылке свежих подкреплений был отвергнут генералом Фриснером под предлогом критического положения в Придунайском регионе, и Вёлер еще мог считать себя счастливым хотя бы потому, что у него, после вмешательства главного командования сухопутных сил, хотя бы не отняли 24-ю танковую дивизию. Первоначально Фриснер хотел и ее перебросить в Придунайский регион под Секешфехервар.

Русские атаковали Мишкольц, этот значительный промышленный город, одновременно с востока и с юга. Однако немцам пришлось в непрерывных боях за город, чье «непременное удержание» уже было объявлено Гитлером, отбивать не только натиск русских, они должны были еще и обороняться против жителей Мишкольца. Фриснер свидетельствовал: «С обострением положения под Мишкольцем ко всем прочим проблемам обороны добавилась еще одна, с которой мы до сих пор не сталкивались: в этом промышленном городе проживало около 20 000 строптивых заводских рабочих, и они, когда борьба разгорелась на подступах к городу, который штурмовали солдаты различных наций, сами по большей части из рабочей среды, не могли не прийти к ним на помощь. Рабочие Мишкольца оказали германским войскам отчаянное сопротивление. По ночам они стреляли в немецких солдат. Было совершенно ясно, что они желали передать Советам промышленные предприятия по возможности неповрежденными. Венгры принимали лишь символические меры против рабочих военных заводов, так что их место в конце концов заняли германские саперы. Вооруженные орды гражданского населения поддерживали врага. По городу тысячами разбрасывались коммунистические листовки. Венгерская жандармерия вела себя пассивно. Все это в значительной степени усложняло действия сражающихся войск».

На 1 декабря положение в районе Мишкольца стало критическим. Непрерывно сражавшаяся здесь в течение одиннадцати дней 3-я горнострелковая дивизия была отведена и уступила свои позиции другим частям. 2 декабря последние германские солдаты покинули Мишкольц, а на следующий день русские вступили в город «под звон всех колоколов и звуки военных маршей». Взятие этого города было столь высоко оценено Москвой, что Сталин издал по этому поводу даже особый приказ, в котором подчеркивал значение этой победы для Красной армии. Вечером 3 декабря в честь этой военной победы в Москве даже был дан салют 20 залпами из 224 орудий – честь, которой до сих пор удостаивали лишь взятие столиц и столичных местностей. (Неверно. Первый такой салют был произведен 5 августа 1943 г. в ознаменование освобождения от немецких захватчиков городов Орел и Белгород. И в дальнейшем – в честь крупных побед. – Ред.) Возможно, таким образом власть хотела отвлечь внимание от фиаско (всего лишь задержкой. – Ред.) русских со взятием Будапешта, – но об этом можно только догадываться. (В ноябре – начале декабря 1944 г. войска 2-го Украинского фронта, несмотря на усталость (четвертый месяц вели непрерывные боевые действия), на центральном участке фронта преодолели оборону врага на глубину до 70 км, обойдя Будапешт с северо-востока, а на левом фланге с боями прошли 70–80 км и отбросили противника за Дунай. При этом они уничтожили десятки тысяч вражеских солдат, взяли в плен более 22 700 человек, подбили и уничтожили 450 танков и штурмовых орудий, сбили 12 самолетов. – Ред.)

Также 3 декабря войска 4-го Украинского фронта, которые тем временем пересекли Восточные Карпаты и в своем продвижении старались выдерживать темп наступления 2-го Украинского фронта, вступили в Шаторалья-уйхей, центр комитата Земплен. Тем самым вся Восточная Венгрия, включая Рутению (Карпатскую Русь), оказалась занятой Красной армией, и это обстоятельство тотчас же использовал Сталин, чтобы превратить военный триумф в политическую победу путем законной аннексии этой части страны. (Карпатская Русь была до 1939 г. частью Чехословакии. При разделе Чехословакии после мюнхенского сговора Гитлера (при участии Муссолини) и премьер-министрами Англии и Франции Чемберленом и Даладье Венгрия урвала свой кусок, захватив Карпатскую Русь и юг Словакии. В 1945 г. Карпатская Русь вошла в состав СССР (как Закарпатская область Украинской ССР). – Ред.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.