«Большой друг» Советского Союза и… спецслужб

Леви Кохан родился трижды.

Первый раз в 1898 году в семье эмигрантов из Одессы, снимавших угол на чердаке полуразвалившегося дома на окраине Нью-Йорка.

Второй раз — спустя 23 года в кремлевском кабинете Ленина. В тот октябрьский день 1921 года, проведя в обществе вождя мирового пролетариата четыре часа, он получил из его рук охранную грамоту «Уполномоченного Кремля по связям с капитанами индустрии Запада», а также мандат на право владеть концессией «Российский асбест» на Урале.

Благоволение и щедрость председателя Совнаркома стали для американца стартовой площадкой для выхода на орбиту Большого бизнеса и пропуском в историю XX века.

Третий раз Кохан родился после смерти Ленина в 1924 году, когда он взял псевдоним Арманд Хаммер («Arm and Hammer» в переводе с английского означает «Серп и Молот»).

В течение почти 70-ти лет Хаммер с маниакальной настойчивостью посещал СССР и сумел обаять всех советских лидеров, кроме Сталина и Андропова.

Свой бизнес Хаммер начал на чердаке дома в негритянском квартале Нью-Йорка, там располагалась его карликовая фармацевтическая фирма. Но в 1921 году он переключился на операции с нефтью и в конце 1950-х стал хозяином нефтяной монополии, объем продаж которой составлял 5,5 миллиарда долларов, а чистая прибыль — около 200 миллионов в год! До самой смерти владелец «Оксидентал петролеум» входил в двадцатку самых крупных нефтяных магнатов мира.

Третий раз Кохан родился в 1924 году, когда он взял псевдоним Арманд Хаммер

По ходатайству Анастаса Микояна, наркома внешней и внутренней торговли СССР, Хаммер стал доверенным лицом Сталина по отбору из бездонных запасников Эрмитажа, Русского музея и Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина картин всемирно известных художников, икон, знаменитых пасхальных яиц Фаберже и драгоценных предметов старины, составлявших наше национальное богатство.

Отбор драгоценностей проводился с целью последующей их продажи на западноевропейских и североамериканских аукционах. Деньги, вырученные от продажи шедевров, помогли возвести Днепрогэс, Магнитку и другие промышленные объекты. А Хаммер, ставший к тому времени «Большим Другом» Советского Союза, получил миллионы долларов в виде комиссионных. Коммерческая деятельность Хаммера по разграблению национального достояния СССР продолжилась и с приходом к власти Никиты Хрущёва.

Председатель КГБ при СМ СССР Александр Шелепин давно присматривался к вездесущему американцу, намереваясь использовать его в качестве своего информатора.

На приеме в Кремле, устроенном в честь полета Юрия Гагарина в космос, Шелепина представили Хаммеру в качестве старшего советника Хрущёва, в обязанности которого входит установление контактов с представителями Большого бизнеса Запада.

Шелепина сменил Владимир Семичастный, которому в общении тет-а-тет иногда удавалось заполучить от Хаммера важную информацию.

Так, Арманд Хаммер сообщил, что вице-президент Линдон Джонсон, ставший президентом США после убийства Кеннеди, будет переизбран на этот пост, потому что пользуется поддержкой воротил военно-промышленного комплекса США, да и вообще Джонсон — марионетка в их руках. Взамен они потребуют от него ввести войска в Северный Вьетнам, где специалистами «Оксидентал петролеум» обнаружены огромные запасы высококачественной нефти. Внешнеполитический курс Джонсона будет более агрессивным, чем тот, что проводил его предшественник — покойный Кеннеди.

Все сведения, полученные от Хаммера, в последующем подтвердились. Хрущёв, а затем Брежнев дали указание продолжить использование всезнайки-американца «втемную», поощряя его каким-нибудь шедевром из Эрмитажа…

Контрразведывательное подразделение ФБР вело разработку Хаммера, подозревая его в агентурной связи с советскими спецслужбами, и, в конце концов, глава Бюро Гувер лично вышел на вербовочную беседу с бизнесменом — авантюристом.

В результате шантажа Хаммер за небольшую плату согласился поставлять информацию о «просоветски» настроенных американских бизнесменах и политиках, с которыми был на короткой ноге.

Так «Большой Друг» СССР, миллиардер и хозяин нефтяной корпорации «Оксидентал петролеум» стал платным осведомителем ФБР.

Сотрудничество с Бюро, длившееся несколько десятилетий, было прервано в i960 году Центральным разведывательным управлением США. Аллен Даллес, директор ЦРУ, согласовав вопрос о Хаммере с президентом Кеннеди, позвонил шефу ФБР и предложил передать ему наличную связь неугомонного бизнесмена. Сделка состоялась. Хаммеру был присвоен псевдоним «Оракул», и он сразу попал в разряд «особо ценных агентов».

Даллес и сменившие его директоры Управления — Хаммер находился на связи только у первых лиц ЦРУ — торжествовали: «Оракул» поставлял поистине бесценную информацию. Так, в 1970 году, вернувшись из вояжа в Москву, агент сообщил директору ЦРУ Ричарду Хелмсу, какие указания давал Кремль Анатолию Добрынину о его позиции на переговорах об ограничении вооружений, и о том, до каких пределов СССР может уступить на переговорах об ОСВ-1.

«Оракул» представил подробную справку о нарастающих разногласиях между генсеком ЦК КПСС Леонидом Брежневым и председателем Совмина Алексеем Косыгиным по поводу отношений СССР с США. Администрация президента Никсона мгновенно отреагировала на поступившую от Хаммера информацию и по согласованию с премьер-министром Канады Пьером Трюдо направила Косыгину приглашение посетить Соединенные Штаты и Канаду осенью 1974 года. Там ему оказали королевские почести и недвусмысленно заявили, что Запад делает ставку только на него и на проводимые им реформы.

Хаммер был нередким гостем в Госплане СССР, поэтому неудивительно, что совершенно секретные сведения о быстро сокращающихся запасах нефти на месторождениях в Волжско-Уральском регионе стали достоянием ЦРУ.

Эта информация спровоцировала энергетический кризис и повышение цен на бензин в Западной Европе и США в 1972 году.

Деятельность Хаммера на ниве шпионажа щедро вознаграждалась. Зная пристрастие «Оракула» к драгоценностям, и особенно к старинным картинам,

ЦРУ не скупилось на пополнение коллекции Хаммера все новыми шедеврами.

Среди самых примечательных парадоксов биографии Хаммера — привлечение его к уголовной ответственности по делу, связанному с процессом века — «Уотергейтом». Он был обвинен в незаконном переводе нескольких миллионов долларов на счет республиканской партии, надеясь на выгоды, которые могли бы последовать для него как бескорыстного жертвователя.

«Оракул» бросился за помощью к своему оператору из ЦРУ, но тот лишь развел руками — судебная власть в США не подвластна даже президенту, не говоря уже о ЦРУ. И Хаммер решил бороться в одиночку.

Поначалу он отрицал факт перевода денег в кассу республиканцев. Прием, однако, не сработал, а суд навесил ему новое обвинение: преднамеренный обман правосудия. Адвокат настоятельно рекомендовал Хаммеру признать за собой первую вину — незаконную передачу денег в фонд республиканской партии, чтобы снять второе обвинение — лжесвидетельство суду, которое по американскому законодательству является еще более серьезным обвинением, чем первое.

Хаммер принял предложение адвоката, в итоге приговор гласил: 3 тысячи долларов штрафа и один год условного осуждения. И хотя приговор был, по существу, символическим, но он лишал Хаммера реализовать мечту всей его жизни — стать Нобелевским лауреатом, так как, по этическому регламенту Нобелевского комитета, лица, осужденные по уголовным статьям, кроме правозащитников и диссидентов, к конкурсу не допускались.

12 октября 1990 года, когда Арманд Хаммер вступил в столетие своей жизни, рентген показал, что он поражен неизлечимым видом рака.

10 декабря 1990 года Арманд Хаммер последний раз глянул на окружавшую его реальность и отбыл в мир иной.

Даже мертвый Арманд Хаммер не переставал преподносить сюрпризы. Когда вскрыли его завещание, оказалось, что единственным наследником он назначил своего сына Юлиана, которому оставил целых… 15 тысяч долларов.

Оскорбленный, тот не явился на похороны отца, как и большинство других родственников, в такой же степени уязвленных и обманутых покойным.

Но самый большой сюрприз ожидал окружающих впереди.

Когда воедино были сведены дебет с кредитом, то оказалось, что Арманд Хаммер должен государству и кредиторам сумму в два раза превышавшую ту, в которую могло быть оценено все его имущество!