Приложение 6. «Письмо Зиновьева»
Из всех многочисленных авантюр Рейли фабрикация «письма Зиновьева» была, вероятно, самой удачной и эффектной.
Майкл Кеттл. «Сидней Рейли — подлинная история»{828}
Документы, якобы исходившие от исполкома Коммунистического интернационала (Коминтерна) в Москве, циркулировали в эмигрантских кругах в Париже еще за несколько месяцев до обнаружения так называемого «письма Зиновьева» в октябре 1924 года. Авторство этого письма, которое, вне всякого сомнения, было фальсификацией, приписывалось Григорию Зиновьеву, в то время председателю Коминтерна. Письмо призывало английских коммунистов мобилизовать «группировки в лейбористской партии, симпатизирующие договору», для того чтобы оказать давление на правящие круги Англии с целью ратификации договора с Советским Союзом. «Письмо Зиновьева» также призывало развернуть «агитационно-пропагандистскую деятельность» в британских вооруженных силах{829}.
На Пятом конгрессе Коммунистического Интернационала, состоявшемся в июне — июле 1924 года, Зиновьев действительно недвусмысленно высказывался о том, что Англия должна стать главным объектом агитационно-пропагандистской деятельности Коминтерна. Таким образом, письмо в своих главных чертах соответствовало уже сложившемуся образу Григория Зиновьева. Хотя имя человека, сфабриковавшего письмо, так и не было установлено, Майкл Кеттл с уверенностью утверждает, что этим человеком был не кто иной, как Сидней Рейли. Более того, Кеттл заявляет, что «автору (т. е. Кеттлу. — Э.К.) удалось определить, что почерк принадлежит именно Рейли»{830}. Для придания большего веса своей теории он призвал к себе в союзники эксперта-графолога Джона Конвея, объявившего, что «на основании анализа почерка он с удовлетворением может констатировать, что такие отличительные черты, как нажим, расстояние между буквами, их форма и размер, а также другие характерные особенности почерка свидетельствуют о том, что эти тексты написаны одним и тем же человеком»{831}.
Учитывая, что Конвей и до этого делал крайне сомнительные заключения для Кеттла (см. Приложение 2), то к его выводам относительно «письма Зиновьева» следует относиться с большой осторожностью.
Необходимо также учитывать и тот факт, что единственный образец почерка Рейли, имевшийся в распоряжении Конвея, полученный им для сравнения от Кеттла, представлял собой письмо Сиднея Лепите, написанное на английском языке и воспроизведенное в книге «Британский супершпион»{832}. По признанию самого Конвея, «тот факт, что тексты написаны на разных языках, с использованием разного алфавита, несколько затрудняет сравнительный анализ». Тем не менее это не помешало ему прийти к заключению, что «черты почерка и написание отдельных букв одинаковы»{833}. Для того чтобы провести более достоверный сравнительный анализ почерка Рейли, эксперту-графологу необходимо было бы иметь образец его письма, написанного по-русски. Со времени экспертизы Конвея прошло более тридцати лет, и за это время на свет выплыли документы{834}, написанные Рейли на русском языке, что позволяет нам с большей вероятностью утверждать, что Рейли не был автором письма, опубликованного в книге Кеттла.
Учитывая репутацию Конвея и его неспособность провести сравнительный почерковедческий анализ, его заключение следует признать ошибочным. Если отбросить в сторону его заключение, утверждение Кеттла фактически основывается исключительно на сомнительных и косвенных уликах, а именно на дневнике бывшего офицера МИ5 Дональда Им Турна{835}.
Им Турн имел весьма отдаленное касательство к событиям вокруг письма Зиновьева и его публикации в газете «Дейли мейл» — он якобы продал экземпляр этого письма лорду Янгеру, тогдашнему казначею консервативной партии. 8 октября Им Турн записал в своем дневнике, что встречался с неким человеком, которого он именует X, передавшим ему на словах содержание документа, впоследствии ставшего известным как «письмо Зиновьева»{836}. Явно заинтригованный, Им Турн попросил X разузнать для него побольше деталей.
13 октября X связался с Им Турном, сказав, что ему необходимо еще немного времени, чтобы «перепроверить еще раз факты», а на следующий день заявил, что премьер-министр Рамсей Макдональд якобы прилагает все усилия, чтобы скрыть информацию об этом письме{837}. Не имея в своем распоряжении никаких других фактов, кроме всего одной фразы, которая встречается в письмах Рейли от 25 и 30 марта к его бывшему сослуживцу по СИС Эрнсту Бойсу, Кеттл немедленно сделал вывод о том, что Рейли и X — одно и то же лицо{838}. Рейли, однако, не мог встречаться с Им Турном в Лондоне по одной лишь причине: 13 октября он вообще находился по другую сторону Ла-Манша{839}.
Недавно рассекреченные архивные документы тогдашнего кабинета министров Великобритании, касающиеся пресловутого «письма Зиновьева», позволяют еще больше усомниться в состоятельности гипотезы, выдвинутой Майклом Кеттлом. Эти документы указывают на полковника Стюарта Мензиса, в то время заместителя начальника СИС, как на человека, ответственного за «утечку» письма в «Дейли мейл». Мензис был ярым сторонником «консервативного лагеря»{840}, и позже он признался, что именно он послал экземпляр письма Зиновьева в редакцию газеты{841}.
В апреле 1952 года Мензис, который в 1939 году уже занимал пост главы английской разведывательной службы, писал в Форин офис, что он не видит «никакого греха»{842} в том, чтобы уничтожить некоторые бумаги, имевшие отношение к «письму Зиновьева». Спустя некоторое время Форин офис признал, что, «возможно, некоторые уничтоженные в прошлом письма и документы должны были быть сохранены в соответствии с законом об архивах»{843}. Маловероятно, что СИС знала о подлинном происхождении этого письма или что Рейли имел к нему какое-то отношение.
Несмотря на то что «Дейли мейл» опубликовала письмо за четыре дня до всеобщих выборов под заголовком «Социалисты и их хозяева вынашивали планы гражданской войны», нам представляется крайне сомнительным, что именно эта публикация привела к поражению лейбористов на выборах. Еще задолго до огласки «Дейли мейл» пресловутого письма многие факты указывали на то, что лейбористы обречены на поражение. Правда, несмотря на то что количество мест в парламенте у лейбористской партии упало со 191 до 151, на выборах 1924 года она получила на один миллион голосов больше, чем на предыдущих выборах. Кто действительно оказался в проигрыше, так это Либеральная партия — количество ее мест в парламенте сократилось со 159 до 40.