Моя тетушка дружила с мальчиками из мореходки…

Фридгон Марианна Андреевна,

заместитель начальника коммерческого отдела

Северного морского пароходства,

племянница лучших друзей юности

Моя последняя встреча с Германом Дмитриевичем в Северном морском пароходстве была весьма необычайной.

Это было в восьмидесятые годы. Он – работник Министерства – приехал в Архангельск, очевидно, с какими-то инспекторскими проблемами по службе мореплавания. Был вечер, рабочий день закончился. Мы (финансисты-валютчики) уходили домой, а Герман Дмитриевич в окружении работников службы мореплавания во главе с Валерием Петровичем Коковиным возвращался с какого-то судна. И вдруг с криком: «Привет, рыжая!» он обнял меня и поднял, а я с возгласом «Герочка!» повисла у него на шее. Изумление мореплавателей и моих спутников финансистов невозможно описать! Ведь им всем было невдомёк, что это для них Бурков был высоким начальством, а для меня в ту пору уже более 40 лет он был Гера, Герочка!

Я не помню, как Герман появился в нашем доме. Мне было лет 11–12. В то время моя тетушка Виктория Петровна дружила с мальчиками из мореходки, и наш гостеприимный дом № 1 на улице Попова был для него и его друзей родным. Тут для них всегда находилось теплое слово, чашка чая и что-нибудь простенькое, но вкусненькое, несмотря на трудные послевоенные годы. Гостей у нас всегда было много, но когда появлялся Герман, компания оживлялась. С порога он сыпал шутками, немедленно заводил патефон, а когда партнерш не было (а ребята приходили к нам, даже когда тетушка училась в Ленинграде), брал на руки мою семилетнюю сестренку и прыгал ней по комнате, в шутку называя ее дочкой. Мне, очевидно, тоже хотелось такого же внимания, и я постоянно лезла к нему с всякими вопросами. Однажды я так ему надоела, что он взял меня за косы, связанные калачиком, подвел к буфету и повесил на гвоздик, вбитый в стенку, со словами: «Вот, повиси». А потом сжалился и освободил пленницу, но я ничуть на него не обиделась, потому что был он нашим с сестренкой кумиром.

Дом № 1 на улице Попова остается в памяти всех бывавших там.

Отчий дом – дом тепла и света,

Как бы круто жизнь не брала.

Сколько песен здесь перепето!

Сколько было любви и добра!

Здесь порою копейки считались,

Но никто не считался рублем,

Все, что было – на стол подавалось,

Было место для всех за столом.

Здесь о книгах велись разговоры,

И играл патефон с утра,

Вечерами в большом коридоре

Танцевала фокстрот детвора.

Жизнь нас всех развела, разметала

Чередою длинных годин.

Но по-прежнему в сердце осталось:

«Отчий дом – на Попова,1»!

Годы шли. В Архангельске Герман появлялся нечасто, но каждый раз находил время, чтобы навестить нас.

После того, как ушли из жизни тетушка и ее муж, Герман поддерживал отношения с их детьми. Приезжая в Архангельск, он каждый раз встречался со мной и каждый раз приветствовал меня привычным «Привет, рыжая!». И в письмах никогда не забывал передать привет «рыжей».

В течение почти 70 лет этот человек всегда был для меня олицетворением доброты, веселости, юмора, глубокой дружеской привлекательности.