Часть 4. Тайная полевая полиция (ГФП) отделов 1С штабов 11 и 17-й немецких армий и армейской группы «Крым» в 1941–1944 годах

4.1. История создания, структура и деятельность ГФП

Промежуточное положение между военными и политическими спецслужбами третьего рейха занимала «Geheime Feldpolizei — Гехайм фельдполицай» (ГФП) — «Тайная полевая полиция», которая являлась исполнительным полицейским органом, приданым военной контрразведке и действующим в военное время.

Тайная полевая полиция была воссоздана в Вермахте директивой генерал-фельдмаршала Кейтеля — начальника Верховного командования Вермахта (ОКВ), в середине июля 1939 года, в ходе подготовки к предстоящей в скором времени войны с Польшей.

Согласно этой директиве Кейтеля, в задачи ГФП входило: «подавление всех враждебных народу и государству устремлений в гарнизонах Вермахта, в районах боевых действий, оккупированных Вермахтом территорий», а так же согласно той же директиве «проведение полицейских расследований в случаях государственной измены и измены родине, шпионажа, саботажа, порчи военной техники, а так же при прочих наказуемых действиях против государства и Вермахта».

Эта же директива предписывала командам ГФП Вермахта, находясь на территории Германии (рейха), сотрудничать с местными органами гестапо, поскольку только гестапо имело право ареста гражданских лиц на территориях, объявленных принадлежащими Германии. В результате в 1942 году ГФП, продолжая оставаться в составе Вермахта, так же вошла на территории Германии в подчинение гестапо. (Хайнц Фельфи «Мемуары разведчика» — М. : Политиздат, 1988. — с.29.)

Главным руководящим органом для всех частей тайной полевой полиции Вермахта была специальная группа отдела военной администрации генерал-квартирмейстера Генштаба сухопутных войск. До самого конца войны ее возглавлял оберфюрер СС и полковник полиции Вильгельм (Вили) Кирхбаум, который до создания ГФП был офицером среднего ранга в одной из структур пограничной службы (пограничной полиции) находившейся в Дрездене. (Хайнц Фельфи «Мемуары разведчика»… — с.87.)

После окончания Второй Мировой войны ГФП не было признано США и Англией преступной организацией и в результате после войны, все её сотрудники и её глава оберфюрер Крихбаум, оказавшись в западных оккупационных зонах избежали судебного преследования за свои военные преступления. В результате вскоре после окончания Второй Мировой войны Кирхбаум принял активное участие в создании новой германской политической разведки, которая первоначально именовалась «Организация Гелена», а после создания в 1949 году, на базе западных оккупационных зон Федертивной Республики Германия (ФРГ) стала её официальной политической разведкой под названием «Федеральная разведывательная служба» (BND). (Хайнц Фельфи «Мемуары разведчика»… — с.29.)

Будучи составной частью вермахта, тайная полевая полиция ГФП, осуществляла военно-полицейские функции, являясь, по сути, армейским аналогом гестапо.

Функции ГФП заключались в политическом сыске в отношении военнослужащих и военных чиновников и осуществлении контрразведывательных мероприятий в отношении гражданского населения оккупированных территорий.

Подразделения тайной полевой полиции в Вермахте, были представлены командами или группами при штабах групп армий, армий и полевых комендатурах и комиссариатами (Kommissariate) — при штабах корпусов, дивизий и некоторых местных комендатурах.

Группы и комиссариаты ГФП подчинялись шефу тайной полевой полиции соответствующей группы армий и отделу разведки 1С штабов армий и групп армий.

Каждая группа (команда) ГФП имела в своем составе от 2 до 5 комиссариатов. Комиссариаты в свою очередь, делились на внешние команды (Aussenkommando).

Численность групп ГФП была разной. Если в 1939–1940 годах она состояла из 50 человек (руководитель, 32 сотрудника среднего звена и 17 человек вспомогательного персонала — шоферы, стенографисты, охрана), то во время войны против СССР их численность увеличилась до 95 человек (руководитель, 54 сотрудника среднего звена и 40 сотрудников вспомогательного персонала). Все группы и подразделения ГФП были полностью моторизованы.

Кроме того, при подразделениях ГФП были группы штатных агентов и небольшие воинские формирования для карательных операций против партизан, проведения облав, охраны и конвоирования арестованных.

Штатное расписание группы ГФП (Gruppe geheime Feldpolizei (Gru.geh.F.Pol.)) на 1 марта 1942 года:

Начальник группы (личное оружие — пистолет)

4 чиновника (в ранге K) руководящей (или средней) служебной категории полиции безопасности, специалисты (пистолеты)

9 чиновников (в ранге Z) средней служебной категории полиции безопасности, младшие специалисты (пистолеты)

2 обер-лейтенанта, переводчики (пистолеты)

1 обер-фельдфебель, первый писарь и счетовод (пистолет)

1 унтер-офицер, повар (карабин)

3 унтер-офицера, писари (3 карабина, 3 пистолета)

1 унтер-офицер санитарной службы (пистолет)

45 солдат полевой полиции (45 карабинов, 45 пистолетов)

5 ординарцев, из них 1 сопровождающий грузовика (карабины)

1 повар (карабин)

Автотранспортный отряд (31 человек):

1 унтер-офицер, командир отряда, он же унтер-офицер автотранспортной службы (пистолет)

3 унтер-офицера, командиры отделений, они же водители легковых автомашин (карабины)

24 водителя для 22 легковых автомашин и 2 грузовиков (24 карабина, 12 пистолетов)

3 мотоциклиста (карабины), 2 средних мотоцикла и 1 тяжелый мотоцикл с коляской

25 средних легковых автомашин

1 легкий автобус (15-местный)

1 средний трёхтонный грузовик

Всего: 104 человека (2 офицера, 14 чиновников, 10 унтер-офицеров и 78 солдат), 85 карабинов и 79 пистолетов, 27 автомашин (25 легковых, 1 грузовик и 1 автобус), 3 мотоцикла (один с коляской)

Число переводчиков в каждой группе ГФП определялось по сложившейся потребности и дополнительные назначения производились сверхштатно из числа местных жителей.

Сотрудники тайной полевой полиции набирались из числа персонала СД, гестапо, криминальной полиции (аналог советского угрозыска) и имели там соответствующие ведомственные звания, но находясь в составе подразделений ГФП, они получали армейской звание «военный чиновник» («зондерфюрер»), того или иного ранга. Этот ранг обозначался одной из букв латинского алфавита.

При этом сотрудники СД и гестапо составляли меньшинство личного состава команд ГФП, занимая высшие командные должности, большинство рядовых сотрудников и средний командный состав были представлен чиновники криминальной полиции (KRIPO), которая также входила в RSHA в качестве V управления.

Подразделения ГФП в основном были представлены группами с соответствующей нумерацией при штабах армейских группировок, армий и полевых комендатур, а также в виде комиссариатов и команд при корпусах, дивизиях и местных комендатурах.

В задачи ГФП входило:

1) организация контрразведывательных мероприятий по охране штабов и личная охрана высшего командного состава

2) наблюдение за военной корреспонденцией, контроль за почтовой, телеграфной и телефонной связью гражданского населения

3) содействие в охране почтовых сообщений

4) розыск оставшихся на оккупированной территории военнослужащих армий противника

5) проведение дознания и надзор за подозрительными лицами в зоне военных действий

6) арест лиц, по указанию органов военной контрразведки

7) ведение следствия по делам о шпионаже, предательстве, саботаже, осуществление казней

8) организация контрразведывательных мероприятий по охране штабов

9) осуществление личной охраны командующих армиями и групп армий (фронтов) и представителей ОКХ

10) наблюдение за военной корреспонденцией, фотографами, художниками;

Большинство из групп ГФП, находившихся в составе вермахта (количество которых с 1941 до1943 года возросло с 43 до 83), было сконцентрировано на советской территории. Известно о наличии 25 групп (команд) ГФП, действовавших на Восточном фронте.

Именно на оккупированных советских территориях ГФП выполняла не только свои прямые задачи — «распознавание и борьба со всеми опасными для народа и государства стремлениями, в особенности шпионажем, изменой, саботажем, вражеской пропагандой и разрушениями в оперативной области», но и осуществляла постоянно нараставший террор против местного населения.

Для поимки подозрительных лиц ГФП прибегала к «профилактическим мероприятиям» — прежде облавам в населенных пунктах (на улицах, рынках и других местах постоянного скопления жителей).

Кроме того, при подразделениях этой полиции были группы штатных агентов и небольшие полицейские формирования для карательных операций против партизан, проведения облав, охраны и конвоирования арестованных. Все группы были полностью моторизованы.

Армейские и фронтовые команды ГФП, занимали подчиненное положение по отношению к отделам 1С соответствующего уровня, и именно отделы 1С ставили им задачи, определяли районы их деятельности, утверждали планы работ и контролировали их выполнение, санкционировали аресты, которые затем утверждали начальники штабов или командующие. При их отсутствии меры наказания санкционировались начальником отдела 1С.

4.2. Некоторые особенности розыскной деятельности ГФП

При пропаже секретных документов в штабах сотрудники 1С вели предварительное расследование, докладывали командующему и при необходимости передавали материалы своего расследования в ГФП для дальнейшего следствия.

В случае появления партизан вблизи армейского штаба борьбу с ними вела подчиненная отделу 1С, армейская группа ГФП. При обнаружении большой группы партизан в помощь ГФП привлекаются также воинские части по согласованию с командованием армии. Все мероприятия по борьбе с партизанами в этом случае разрабатывает начальник отдела 1С и руководителем команды ГФП.

При появлении от командира того или иного подразделения рапорта о случае политической неблагонадёжности среди личного состава, командир части через вышестоящих командиров должен был передать этот рапорт в отдел 1С дивизии, в котором в зависимости от важности преступления, в котором подозревалось данное лицо, а также исходя из обоснованности выдвигаемых подозрений, посылали в эту часть либо одного из своих офицеров или одного из чиновников ГФП.

Прибыв в эту часть, офицер 1С или чиновник ГФП в необходимых случаях допрашивает лиц, связанных с подозреваемым, и. если не было оснований принять решение о немедленном аресте заподозренного лица, давали указание командиру части об установлении постоянного наблюдения за этим лицом и о проверке его переписки. Получив такое указание, командир части подбирал благонадежного солдата и давал ему задание вести за подозреваемым лицом наблюдение.

Такой солдат обычно подбирался из числа тех, кто был близок к подозреваемому. В отдельных случаях командир части не прибегал к помощи доверенных лиц, принимал функции такого лица на себя.

В процессе наблюдения за подозреваемым военнослужащим командир части необходимый инструктаж в отношении того, как в дальнейшем вести это наблюдение, получает от отдела 1С

Доверенное лицо командира о результатах своего наблюдения устно сообщало ему полученную информацию, который, в свою очередь, об этом ставил в известность офицера отдела 1С. Офицер 1С, убедившись, что разработка подозреваемого лица в основном закончена, принимал решение об его аресте. Свое решение он в таких случаях согласовывает с начальником отдела 1С и командиром полка, после чего дает указание руководителю группы ГФП о производстве ареста. Производили арест, как правило, чиновник передового отряда ГФП, состоящего при корпусе. В этом же отряде в дальнейшем велось следствие по делу арестованного.

По окончании следствии по данному делу ГФП передавал расследованное дело в отдел 1С, который после согласования обвинительного заключения с командованием передавал это дело на рассмотрение дивизионного военного суда.

В отношении арестованных из числа гражданского населения дело после окончания следствия по нему в ГФП окончательно рассматривалось начальником отдела 1С, который и принимал окончательное решение о мере наказания в отношении такого лица.

ГФП вела также следствие в отношении гражданских лиц, обвиняемых в агитации против фашистского режима среди германских солдат. Если в ходе такого следствия выяснялось связь данного гражданского лица с политической организацией, то о таких делах ставилось в известность руководство той айнзаткоманды СД, которая действовала в тылу той армии, к которой принадлежала данная команда ГФП.

Дела в отношении гражданских лиц, обвиняемых в ведении агитации среди местных жителей, расследовались зондеркомандами СД.

Что касается передовых отрядов ГФП в корпусах армии, то все оперативные мероприятия эти отряды проводили лишь по указанию и с согласия руководителя группы ГФП при армии. Начальник отдела 1C корпуса распоряжений в области оперативной работы передовых отрядов ГФП давать не мог. Имеющиеся у него соображения он излагал руководителю армейской группы ГФП.

4.3. Деятельность ГФП в Крыму и Севастополе в 1941–1944 годах

С 1941 по 1944 год на территории Крыма действовали следующие группы тайной полевой полиции:

647-я группа ГФП-в распоряжении штаба 11-й полевой армии (после взятия Севастополя и последующего вывода 11-й армии из Крыма, эта группа была передана в 8-ю армию). Штаб группы ГФП-647 размещался в Симферополе. Начальник тайной полевой полиции 11-й армии — комиссар полевой полиции и при этом доктор каких-то там наук Герман или Эрман (Herman).

Армейская группа «Крым» действовавшая на территории Крыма с августа 1942 по октябрь 1943, имела в своём распоряжении 711 и 720-ю группы ГФП.

17 армия — 312-я группа ГФП, которая находилась, в непосредственном распоряжении штаба 17-й полевой армии, располагаясь, в городе Старый Крым. Начальник группы — Вернер Гюбнер.

711, 720, 727-я группы — в распоряжении штаба командующего войсками вермахта в Крыму. После эвакуации в Крым с Таманского полуострова 17-й армии вошли в её состав

727-я группа ГФП. Действовала на Северной Кавказе и в Крыму. С конца 1943 года штаб группы располагался в Керчи и Симферополе. Начальник — комиссар полевой полиции Мюльде.

Приданная 11-й армии команда ГФП-647 первой из оккупационных органов вошла в Севастополь утром 1 июля 1942 года, вскоре после его взятия немецкими войсками. Первым делом сотрудники этого «полевого гестапо», как их называли сами немцы, направились к зданию Севастопольского городского отдела НКВД Крымской АССР.

И, там, к своему немалому и радостному изумлению обнаружили, что практически вся его документация сохранилась. Начиная от бумаг отделения госбезопасности, отделения милиции и заканчивая ЗАГС.

Обо всём этом, подробно рассказывается в комплексе донесений команды ГФП, который был опубликован в сборнике немецких архивных документов, посвященных Севастополю 1941–1942 годов. Его собрал и опубликовал, в виде книги, в 1998 году в Германии историк Ганс Рудольф Нойман. Эта книга «Севастополь, Крым: документы, источники, материалы», в 3-х томах, хранится в фондах Севастопольской Морской библиотеки.

Согласно имеющимся в данном сборнике документам, в виде отчетов 647-й команды ГФП 11-й немецкой армии, благодаря захваченным ею в Севастопольском горотделе НКВД документам, в первых числах июля 1942, в Севастополе и тогдашнем Балаклавском районе Крыма, были раскрыты и уничтожены сначала сети подпольных организаций, созданных горкомом партии и городским отделом НКВД, а после обработки документов паспортного стола и ЗАГС, аналогичная судьба постигла разведывательные сети, оставленные в Севастополе разведывательными отделами Приморской армией и Черноморского флота.

Отрывок из донесения ГФП-647, о раскрытии одной из агентурных сетей Севастопольского городского отдела НКВД, из числа греков проживавших в городе Балаклава и соседних с ним деревнях:

«При осмотре бывшего здания НКВД были обнаружены различные документы. При исследовании этих документов, кроме прочего, были установлены 11 человек, завербованных особым отделом НКВД. Они обязаны были сотрудничать с НКВД, в том числе выполнять разведывательные задания. Речь идет о нижепоименованных персонах:

Бамбуко Николай, 58 лет

Бамбуко Дмитрий, 60 лет

Терленди Дмитрий, 63 года

Фриети Афанасий, 53 года

Цироль Люба, 19 лет

Чубари Ефим, 64 года

Стакасуб Вера, 24 года

Адра Василий, 25 лет

Цолио Анастасия, 25 лет

Дорово Яков, 60 лет

Патрико Иван, 50 лет

Они состояли на связи с офицером НКВД по фамилии Беркин, который руководил также работой агентов за линией фронта. Они подписали обязательство, согласно которому добровольно должны были добывать сведения военного характера, интересующие командование Красной Армии, и передавать из своему руководству. Контакты и получение дальнейших распоряжений осуществлялось через указанную под номером 5 Цироль. Агентам гарантировалось вознаграждение в денежном и натуральном (продовольственном) выражении. Все они были расстреляны по обвинению в шпионаже согласно указаниям службы 1С».

Помимо подпольной организации в Балаклавском районе, сотрудниками ГФП-647, в первые же дни после оккупации Севастополя войсками 11-й немецкой армии, так же были обнаружены и ликвидированы ещё две подпольные группы численностью в пять и десять человек.

В сентябре 1943, входившая в состав 17-й армии команда ГФП-312 переместилась с Таманского полуострова в Крым, в город Старый Крым, и, находясь там, охватывала своей деятельностью территорию в радиусе 60 километров, то есть Ленинский (в то время Семиколодезный), Сейтлерский (ныне Кировский), Старо-Крымский, Карасубазарский (ныне Белогорский) районы Крыма.

В открытом доступе данные о команде ГФП-312, впервые появились в репортажах газеты «Советская Кубань (город Краснодар) в марте 1958 года в репортажах о проходившем тогда в Краснодаре судебном процессе над её бывшими сотрудниками из числа советских граждан Михельсона, Дубогрея, Оленеченко, Зуба, Круглова и Василенкова (газета «Советская Кубань» номер от 8 марта 1958 года)

В городе Старый Крым ГФП-312, тесно сотрудничала с контрразведывательной абвергруппой 302, так же находившейся в составе 17-й армии. Абверовцы передавали в ГФП задержанных ими партизан и подпольщиков, а от ГФП получали выявленных разведчиков Красной Армии и связанных с ними гражданских лиц из числа местных жителей.

В период с сентября 1943 по февраль 1944, ГФП-312 совместно с другими органами оккупационного режима, используя широкую сеть агентов — изменников Родины, подготовила по всем населенным пунктам Старокрымского и Кировского районов списки семей патриотов, осуществляла массовые аресты и отправку людей в лагерь смерти в районе совхоза «Красный» под Симферополем, а часть в концлагеря и на принудительные работы в Германию. Попавшие в лагерь близ совхоза «Красны» были все в дальнейшем там уничтожены.

Таким образом, команда ГФП-312, так же как и абвергруппа 302, были приданы для контрразведывательного обеспечения боевых действий 5-го армейского корпуса 17-й армии, который, с ноября 1943, вел ожесточенные бои с высадившейся северо-восточнее города Керчи Отдельной Приморской армией.

Несмотря на активность команды ГФП-312, в ней длительное время находились как минимум три советских агента, причем один из них, будучи кадровым сотрудником советских органов государственной безопасности действовал в её рядах как немецкий военнослужащий.

Вскоре после прибытия команды ГФП-312 в Крым с Таманского полуострова в сентябре 1943 года, среди её сотрудников оказался агент советской военной контрразвеки, откомандированный из ГФП-721 (6-я немецкая армия), который действовал под видом Рудольфа Клюгена, адъютанта и штатного переводчика командира ГФП-312 комиссара Отто Кауша. Это был лейтенант Аганин. Игорь Харитонович (Ибрагим Хатямович). Его связной обеспечивающей передачу добытой им информации, была уборщица в ГФП-312 Вера Шикина. После войны Аганин — кандидат технических наук, доцент.

И. Х. Аганин, по национальности волжский татарин, родился в 1923 году, в селе Сургади в Мордовской АССР, свое детство он провел в городе Энгельс, который в 20-30-е годы прошлого века был столицей «Автономной республики немцев Поволжья». Довольно быстро освоил немецкий язык, на котором там тогда говорили повсюду — на улице, в магазинах, в клубах.

В 1940 году после окончания школы Игорь Аганин приехал в Москву и поступил в Высшее техническое училище имени Баумана. Во время учёбы продолжал усовершенствовать своё знание немецкого языка. Второкурсником ушел добровольцем на фронт. Служил переводчиком в разведотделе штаба одного из стрелковых полков. Последовало ранение, выход из окружения, госпиталь, а потом курсы военных переводчиков в Куйбышеве, где так же изучал уставы вермахта, его структуры, систему воинских званий, знаков различия и наград.

Аганину предлагали остаться преподавателем на курсах военных переводчиков, но он рвался на фронт. После окончания курсов в звании лейтенанта Игорь Аганин получил предписание в разведку 258-й стрелковой дивизии, которая из-под Москвы отправлялась на Сталинградский фронт.

«Под Сталинградом мне довелось допрашивать немало немецких офицеров и солдат, — вспоминал Игорь Харитонович — и я поражался тому, какой высокий боевой дух они сохранили. Как были непоколебимо уверены в своей скорой победе. Даже во время допросов нельзя было не заметить по выражению глаз, отдельным вырвавшимся репликам, что немцы чувствуют свою силу. Были случаи и вовсе поразительные. Разведчики взяли в плен немецкого офицера. Привели его в расположение нашего штаба со связанными руками. Надо, было видеть с каким наглым выражением лица он сидел перед нами. С каким чувством превосходства смотрел на нас. Я переводил ему вопросы: из какой он части? Требовал назвать ее состав, имя и фамилию командира. Офицер отказался отвечать. Он даже заявил, что поможет спасти нас от расстрела, если с ним будут хорошо обращаться. Говорил, что наши войска обречены. Сталинград падет в ближайшие дни. Словом, повел себя так, будто не он, а мы у него в плену».

Вскоре Аганиным заинтересовалась военная контрразведка и его дальнейшая служба продолжилась в её рядах. Эта егослужба проходила в одном из самых секретных структур военной контрразведки — разведка Особого отдела, которая занималась проникновением в структуры различных спецслужб противника на тот момент в германские.

Задание лейтенанта Аганина предусматривало его проникновение в одну из тогдашних немецких армейских спецслужб. Его «легенда» в связи с этим была связана с тем что возвращавшийся в свою часть из отпуска лейтенант Отто Вебер (Otto Weber) переводчик одного из отделов 1С, не сумел попасть в свою воинскую часть, поскольку попал в советский плен. С 20-летним Вебером, Аганин был ровесником. Была еще более важная деталь выходец из семьи прибалтийских немцев Отто Вебер жил и учился среди русских эмигрантов и только перед самым началом войны уехал на историческую родину. Только этим можно было объяснить неистребимый русский акцент в превосходном немецком языке Игоря Аганина. Вместо лейтенанта Вебера, но с его документами, он должен был перейти линию фронта и затем попасть на службу в одну из немецких армейских спеслужб.

Аганина готовили тщательно, но наспех — не мог же Вебер вечно возвращаться из отпуска. Всего предусмотреть никогда нельзя, а тем более за столь короткий срок. Аганина никогда специально не готовили на разведчика и он не знал специфики этой профессии. Например, не умел пользоваться шифром. А еще наш разведчик не знал много, что должен был знать немецкий лейтенант. Он не только никогда не жил в Германии, но даже не был там проездом. Он мог погореть на чем угодно: на незнании немецких фильмов и актеров, футбольных команд и знаменитых игроков. Он мог автоматически стать по стойке смирно или отдать честь так, как это принято в Красной армии. На случай, чтобы объяснить замедленную реакцию, нерасторопность и возможные просчеты лже-Вебера, ему на подлинном бланке немецкого госпиталя сделали медицинскую справку о контузию. Большую проблему представляла связь с командованием: ведь рацию с собой взять было нельзя.

В какой-то мере помог случай. Когда Аганин — Вебер добирался к «своим», то угодил в полынью, а в комендатуре ему встретился боевой товарищ его дяди — подполковника вермахта. К тому времени дядя Отто Вебера погиб под Сталинградом, о чем наш разведчик знал, а немцы еще нет. С одной стороны, предстояло осмотреться, лежа в госпитале, с другой, у него уже появились покровители среди старших офицеров в лице друга «родного дяди». Все вместе взятое не только уберегло разведчика от провала, но и помогло ему в выполнении задания советской разведки.

По «рекомендации дяди» Отто Вебера, Аганина направили переводчиком в тайную полевую полицию в команду ГФП-721 в составе 6-й армии.

Аганин с честью выполнил свое первое разведзадание и когда почувствовал, что близок к провалу, и собирался перейти линию фронта, чтобы сдаться своим, как об этом было условлено еще до его засылки в тыл противника, как получил новое задание — остаться за линией фронта, снова перевоплотившись уже в другого немецкого офицера Рудольфа Клюгена, который направлялся в Крым в состав ГФП-312 17-й армии.

И лишь после войны Игорь Харитонович Аганинокончил Бауманское, поступил в аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию. Ему часто приходилось выступать на послевоенных процессах в качестве свидетеля обвинения против военных преступников, карателей и предателей, ведь многих из них он хорошо знал лично.

Другим крупным советским агентом в рядах ГФП-312 был местный житель Гайк Майдеросович Майдеросов. Выходец из семьи крымских армян, он после окончания факультета иностранных языков Крымского педагогического института, работал учителем немецкого языка в одной из школ города Феодосии.

После оккупации немцами Феодосии устроился переводчиком в одну из немецких военных комендатур в Феодосийском районе и вскоре после этого вступил в одну из местных подпольных организаций.

После прибытия ГФП-312 в Старый Крым, устроился туда переводчиком, однако в отличии от Аганина его дальнейшая судьба сложилась там куда более печально. В марте 1944 он был арестован и после допросов и зверских пыток во время которых погибла арестованная вместе с ним его сестра Тамара, он был расстрелян. (Я. И. Рудь «Неукротимые» — М. : «Воениздат», 1980. — с. 25–26, 93.)

Весной 1944, 312-я группа ГФП, стала одной из немногих структур подобного рода в вермахте, которая во время Великой Отечественной войны была разгромлена партизанами. Это произошло в ходе нападения крымских партизан, на немецкий гарнизон города Старый Крым в ночь с 26 на 27 марта 1944 года. Шесть партизанских отрядов Восточного соединения совершили налет и разгромили гарнизон Старого Крыма и пригорода Болгарщина численностью до 1300 человек.

При разработке операции по разгрому вражеского гарнизона в Старом Крыму штабом «Восточного соединения партизан Крыма», уроженцы города Старый Крым, ранее являвшиеся участниками старокрымского молодежного подполья, разведчики 5-го молодёжного отряда 3-й партизанской бригады Павел Косенко и Борис Периотти предложили командованию своей бригады, дерзкий план нападения на город и гитлеровские учреждения со стороны горы Агармыш, где не было постоянных патрулей и отсутствовало заграждение из колючей проволоки.

Этой операции предшествовало десять дней разведывательных действий, в результате которых была установлена численность гарнизона и расположение частей (1200–1300 человек, из них — 150 румын на Болгарщине, 600 немцев на восточной окраине, карательный отряд немцев в 130 человек в центре города (штаб в бывшем здании лесхоза), отряд власовцев из числа азербайджанцев и русских в количестве 200 человек (в центре города и на улице Северной), количество жандармерии и полиции точно не установлено (штаб жандармери в бывшем здании милиции). По разведывательным данным, склад с горючим находился на рабочей плошадке бывшего Керамического завода, склад с боеприпасами — в здании городской пожарной команды; имеется три танка — два двадцатитонных и один пятитонный под охраной обслуги и экипажей во дворах по улице Ленина. На этой же улице расположен дот, и два других дота — на окраинах, вокруг города — окопов, минных полей не установлено. Есть две заставы — с западной и восточной стороны города на въездах, ходят усиленные патрули по городу со стороны леса. Здания тюрьмы, полиции, комендатуры и жандармерии — на улице Ленина, восточнее дота.

В операции действовала 3-я партизанская бригада, возглавляемая старшим лейтенантом А. А. Куликовым, имеющая свою задачу. А именно-5-й отряд должен был разгромить здания тюрьмы, полиции, комендатуры и жандармерии, ресторан, перебить охрану тюрьмы и освободить заключенных, взорвать дот; 7-й отряд и комендантская группа штаба соединения — уничтожить штаб немецкой части, взорвать склад с вооружением, склад с горючим, разгромить полевую жандармерию; 6-й отряд — сбить заставу в восточной части города, занять ее позиции и ждать подхода 4-го отряда, после чего, прикрывая его, отходить В основном все запланированное было выполнено.

2-й и 3-й отряд 3-й бригады совершили налет на деревню Болгарщина (пригород Старого Крыма).

4-й отряд 2-й бригады — на северо-восточную окраину города Старый Крым. 1-й отряд действовал в деревне Изюмовка. Операция этого отряда не состоялась. Противник обнаружил их раньше и сорвал планы нападения. Бой длился 2 часа. При этом 4-м отрядом забросаны гранатами две казармы и при этом убито до 70 человек, ранено 27 солдат и офицеров противника. Уничтожено два танка французского производства «Рено», одна семитонная автомашина.

2-м отрядом 2-й бригады поставленная задача — взять продовольственные склады — не выполнена. Противник сумел быстро организовать оборону и упорно обороняться. Подорвана лишь одна полевая кухня. Потери 2-й бригады — убит 1 и ранено 4 человека

6-й отряд (командир Гиненко) 3-й бригады, занял оборону на развилке дорог Старый Крым-Феодосия-Цюрихталь и встретил огнем бегущих из города немецких солдат, уничтожив 15 и ранив до 40 человек. В ходе боя два партизана было ранено.

Общее руководство операцией осуществлялось командиром Восточного соединения партизан Крыма — капитаном В. С. Кузнецовым. Руководил операцией — командир 2-й бригады Н. К. Котельников. Командовали отрядами: 1-м — Галич Н. Д. , 2-м — Заика И. И. , 3-м — Тынчеров Т. С. , 4-м — Кушнир Я. М.

В результате нападения на Старый Крым в ночь с 26 на 27 марта 1944, двух партизанских бригад (шесть партизанских отрядов), под общим командованием начальника «Восточного соединения партизан Крыма» капитана Кузнецова, партизанами были разгромлены и понесли значительные потери в личном составе, находившиеся в Старом Крыму, такие мощные контрразведывательные подразделения 17-й немецкой армии как Абвергруппа-302 и команда ГФП-312. Их остатки после этого были отведены в Севастополь на переформирование.

В результате успешного боя в Старом Крыму убито 184 солдат и 6 офицеров, ранено 84, взорван и сожжен склад с боеприпасами и оружием, здание комендатуры, полиции, почты, караульное помещение штаба немецкой части и ресторан, во время пожара сгорели документы полиции и полевой жандармерии. Уничтожено 2 танка типа «Рено», 16 автомашин, 2 велосипеда, убито 4 лошади, взорвано 4 телеграфных столба. Захвачены: 1 автомат, 26 винтовок, много обмундирования, печати полиции и жандармерии.

Партизаны перебили охрану тюрьмы и выпустили 46 заключенных, из которых 21 противник планировал расстрелять в ближайшие дни. Среди партизан 1 убит, 6 ранено, ночной бой шел три с половиной часа. Отличились 4-й и 5-й отряды, группа Исаева (Государственная архивная служба Республики Крым ф. П-151, оп. 1, д. 76, л. 3-4 и Я. И. Рудь «Неукротимые» — М. : «Воениздат», 1980. — с. 94-95.)

На следующий день 28 марта 1944, немцы, собрав всех полицейских из ближайших районов и жандармерию, пошел прочесывать лесные массивы в окрестностях Старого Крыма. Шел сильный снег. Противник прошел в 800 метрах от лагеря, но партизан не заметил. Обморозившись и не имея никакого успеха, каратели 29 марта 1944, ушли из леса на место своей дислокации.

Общие итоги нападения на Старый Крым были подведены в специальном Приказе начальника Крымского штаба партизанского движения от 1 апреля 1944 года:

«Придавая особое значение охране важной в стратегическом отношении шоссейной магистрали Симферополь-Феодосия-Керчь, немецкое командование расквартировало в городе Старый Крым и его пригороде усиленный гарнизон, численностью до 1300 солдат и офицеров. 27 марта 1944, шесть партизанских отрядов Восточного соединения произвели дерзкий внезапный налет на гарнизон противника, расположенный в городе Старый Крым и его пригороде Болгарщина.

В условиях правильной организации налета, умелого маневра и решительных боевых действий отрядами Восточного соединения разгромлен вражеский гарнизон и уничтожено: два средних танка, 16 автомашин, склад с вооружением и боеприпасами, разбито здание полиции, почты, разрушен один дот.

Уничтожена охрана тюрьмы и освобождено 46 человек политзаключенных, из коих 21 были предназначены к повешению на 27 марта сего года.

Захвачено много продовольствия, вооружения и другие трофеи, убито более 200 солдат и офицеров противника, ранено 90.

В налете особенно отличились: партизанский отряд № 5, командир Вахтин, комиссар Ахметов, партизанский отряд № 4, командир Кушнир, комиссар Шевколенко и группа товарища Исаева.

1) За умелую организацию и правильное руководство боевой операцией по разгрому вражеского гарнизона в городе Старый Крым командиру Восточного соединения товарищу Кузнецову и комиссару товарищу Мустафаеву объявляю благодарность.

2) За отличные боевые действия в разгроме гарнизона противника в городе Старый Крым объявляю благодарность всему личному составу, участвовавшему в этой операции.

3) настоящий приказ объявить личному составу всех соединений, бригад, отрядов.

Начальник Крымского штаба партизанского движения Булатов». (Архив Крымского обкома Коммунистической партии Украины ф. 151, оп. 1, д. 78, л. 31).

Таким образом, удар Восточного соединения партизан Крыма по немецкой группировке в городе Восточный Крым в ночь с 26 на 27 марта 1944 года, стал большим провалом в деятельности команды ГФП 312 и абвергруппы 302, которые не сумели получить информации о подготовке данной крупномасштабной операции со стороны крымских партизан.