Оборона в Прибалтике
Оборона в Прибалтике
В данном подразделе книги рассмотрим только полосу действий немецкой группы армий «Север». При этом замечу, что если в отношении немецких частей графические данные на картах указывают на действительное их положение, то в отношении частей РККА это в основном данные, которые имеются в планах прикрытия госграницы, т. е. части показаны там, где они должны были бы находиться к моменту начала войны. В действительности, имевшиеся в распоряжении советского командования полки и дивизии очень во многих случаях так и не успели организованно оставить свои казармы и занять свои позиции.
Напомним, что группа армий «Север» включала 16-ю и 18-ю армии, 4-ю танковую группу, 101-е командование тылового района и резерв в размере одного армейского корпуса.
18-я армия:
— 26-й армейский корпус (291, 61 и 217 пд);
— 38-й армейский корпус (58 пд);
— 1-й армейский корпус (1, 11 и 21 пд).
16-я армия:
— 10-й армейский корпус (30 и 126 пд);
— 28-й армейский корпус (122 и 123 пд);
— 2-й армейский корпус (121, 12 и 32 пд)
— 253-я пехотная дивизия.
4 танковая группа:
— 31-й танковый корпус (1 тд, 6 тд, 269 пд, 36 мд);
— 56-й танковый корпус (8 тд, 3 мд, 290 пд);
— 3-я мотопехотная дивизия СС.
23-й армейский корпус (254 и 251 пд).
101 командование тылового района:
— 206-я пд, 86-я пд, 207-я охр. див., 285-я охр. див., 281-я охр. див.
Итого: 21 пехотная дивизия, 3 мотопехотные дивизии, 3 танковые дивизии. Плюс в полосе группы армий «Север» находилась дивизия резерва Главного командования — 4-я мотострелковая дивизия СС.
Таким образом, 28 дивизий, не считая трех охранных дивизий (боевая ценность их невелика, и в расчет принимать их не будем, хотя, как показала война, уже в июле 1941 эти дивизии активно использовались на переднем крае).
Войска советского Северо-Западного фронта согласно справки Генштаба на 13 июня (см. кн. 1 разд. «Состав и группировки РККА по состоянию на 13 июня 1941 г.») имели 25 дивизий, из них: стрелковых дивизий — 19, танковых дивизий — 4, механизированных дивизий — 2, три воздушно-десантные бригады и одну отдельную стрелковую бригаду.
8-я армия:
— 10-й стрелковый корпус (10 сд, 48 сд, 90 сд);
— 11-й стрелковый корпус (11 сд, 125 сд);
— 12-й механизированный корпус (23 тд, 28 тд, 202 мд).
11-я армия:
— 16-й стрелковый корпус (5 сд, 33 сд, 128 сд);
— 29-й стрелковый корпус (179 сд, 184 сд;
— 23-я стрелковая дивизия;
— 126-я стрелковая дивизия;
— 128-я стрелковая дивизия;
— 3-й механизированный корпус (2 тд, 5 тд, 84 мд).
27-я армия:
— 22-й стрелковый корпус (180 сд, 182 сд);
— 24-й стрелковый корпус (181 сд, 183 сд);
— 16-я стрелковая дивизия;
— 67-я стрелковая дивизия;
— 3-я стрелковая бригада.
5-й воздушно-десантный корпус (9, 10 и 201 вдбр).
С учетом того, что по силам одна немецкая дивизия равна 2–3 советским и об этом пишут такие немецкие авторитетные генералы, как Дерр, Манштейн, Гальдер, Типельскирх, получается соотношение сил по дивизиям в пределах от 1:2,66 до 1:4 в пользу вермахта. Я не включаю в этот расчет различные отдельные полки, батальоны, особенно специальных войск и прочие специализированные, которые имелись и у той, и у другой стороны, поскольку влияния на общее соотношение сил они не окажут.
Кроме того, своим левым флангом Северо-Западный фронт отбивался еще и от 3-й танковой группы немецкой группы армий «Центр» и если учесть это, то соотношение сил еще увеличится в пользу немцев.
При это необходимо исключить из числа советских войск 29-й и 24-й стрелковые корпуса полностью, т. к. 29-й корпус бывшая национальная армия Литвы, а 24-й корпус бывшая национальная армия Латвии. Оба этих корпуса целиком разбежались в первый же день войны, перебив всех своих русских сослуживцев, а заодно и своих земляков сторонников советской власти. Итого нужно вычеркнуть 4 советские дивизии.
К чести эстонцев нужно заметить, что 22-й стрелковый корпус (эстонский) сражался достойно, и наравне со всеми остальными дивизиями РККА вынес на себе всю тяжесть боев лета 1941.
Итак, вот общая схема обороны 8-й и 11-й армий Северо-Западного фронта, которые оказались в полосе наступления немецкой группы армий «Север», состоявшей из 16-й и 18-й армий, 4-й танковой группы (фактически, это тоже армия, но состоящая не из армейских, а из танковых корпусов), 23-го армейского корпуса (резерв группы армий «Север»), 101-го командования тылового района (две пехотные и три охранные дивизии).
Рис. 5. Оборона 8-й и 11-й армий Северо-Западного фронта
Рассмотрим эту схему поближе и поподробнее. Заметим, что флажки обозначают местоположение соответствующих командных пунктов, а полосы обороны советских корпусов выделены желтым, зеленым и розовым цветом. На стороне немцев черным цветом остались обозначены соединения, относящиеся уже не группе армий «Север», а к группе армий «Центр», которую сейчас не рассматриваем. Оговоримся сразу, что не будем вдаваться в подробности и учитывать, что даже по штату немецкая дивизия в два-три раза превосходит советской (см. кн. 1 разд. «Сравнение дивизий РККА и вермахта»), не говоря уж о том, что к началу войны немецкие дивизии были полностью отмобилизованы, обучены, сколочены и укомплектованы на 100 %, в то время как советские были укомплектованы в лучшем случае на две трети.
Рис. 6. Оборона 10-й стрелковой дивизии
Итак, что мы видим? Начинаем от моря. Линия границы заканчивается в Паланге, лежащей на берегу Балтийского моря. Здесь держит оборону 10-я стрелковая дивизия 10-го армейского корпуса, состоящая из 62, 264 и 98-го стрелковых полков (рис. 6). Итого 3 стрелковых полка.
На них наступает 26-й армейский корпус 18-й армии вермахта в составе 291, 61 и 217-й пехотных дивизий, т. е. 9 пехотных полков (504, 505, 506, 151, 162, 176, 311, 346, 389).
Итого против 3 советских стрелковых полков 9 немецких пехотных полков. То есть превосходство в пехоте в 3 раза. Правда, в глубине обороны позади советской 10-й стрелковой дивизии должны развернуться дивизии 12-го механизированного корпуса (23 и 28 тд и 202 мд), однако и у немцев позади 26-го армейского корпуса второй эшелон — 38-й армейский корпус (58, 11, 1, 21 пд).
Значит, и во 2-м эшелоне против трех советских дивизий четыре немецкие. Обратите внимание, что советский 12-й мехкорпус второго эшелона должен держать не только фронт позади 10-й стр. дивизии, а еще и позади 90-й стр. дивизии, в которой всего два стрелковых полка (286 и 173). А на нее наступает 1-й армейский корпус вермахта в составе 1, 11 и 21-й пехотных дивизий (2, 23, 44, 1, 22, 43, 3, 24, 55 пп). Видно, что положение в полосе обороны 90-й стрелковой дивизии еще хуже — против 2 советских полков 9 пехотных полков вермахта.
Итак, в полосе обороны советского 10-го армейского корпуса на 1-й эшелон обороны, состоящий из 5 стрелковых полков, наступают в первом эшелоне 18 немецких пехотных полков. Соотношение сил 1: 3,6 в пользу немцев.
Это классика оперативного искусства, которое учит, что успех наступления возможен лишь при превосходстве в силах в три-четыре раза. Видно, что даже при равном качестве и силах дивизий у немцев академическое превосходство. А ведь не следует забывать, что даже по штату (я повторяюсь) немецкое соединение было сильнее советского в 2–3 раза. А это уже соотношение 1:7–1:8 в пользу немцев.
Ну и если учесть, что советские дивизии не были в достаточной мере укомплектованы и снабжены, то превосходство немцев становится просто подавляющим, и исход сражения в полосе обороны 10-го стрелкового корпуса 8-й армии не мог быть иным, чем он оказался в действительности.
Так вот при данном положении вещей доказывать, как это тщится уверить великий демагог и сказочник В. Резун и иже с ним, что Сталин готовил наступление на Германию (во всяком случае, в Прибалтике) просто глупо. Правда, на нашей стороне еще 106-й пограничный отряд, но по численности это всего чуть больше батальона, раскиданного по всей полосе 10-го стрелкового корпуса, причем пограничники имели только легкое стрелковое оружие и небольшое количество ручных пулеметов.
Зато у немцев стык между 1-м и 26-м армейскими корпусами прикрывает 207-я охранная дивизия. Боевая ценность ее невелика, но для защиты стыка и зачистки местности от остатков разбитых советских частей вполне достаточно.
Заметим еще, что над левым флангом нашей 90-й стр. дивизии, как раз напротив 173-го стр. полка нависает немецкая 1-я танковая дивизия 4-й танковой группы. Правда, разгранлиния немецких соединений проходит так, что эта немецкая дивизия должна наступать на другую нашу дивизию, но ведь разгранлиния, это не стена и танки легко можно несколько довернуть.
Допустим, что 10-й стр. корпус это фланговый корпус и предположим, что в силу этого (нередко, части, прикрывающие фланги, слабее тех, что дерутся в центре), а также того, что он своим правым флангом опирается на море и с этой стороны обойти его нельзя, он все-таки слабее.
Посмотрим полосу обороны советского 11-го стрелкового корпуса.
Рис. 7. Оборона 11-го стрелкового корпуса
Здесь обороняются 125-я стр. дивизия (657, 466 и 749 сп) и 48-я стр. дивизия, причем видно, что на переднем крае 48-й дивизии находятся всего три батальона (2-й батальон 301-го стр. полка, 2-й батальон 268-го стр. полка и 3-й батальон 328-го стр. полка), в глубине обороны 2-й батальон 328-го полка и в нескольких километрах позади выдвигается еще два батальона дивизии.
То есть в общей сложности на переднем крае обороны 11-го стр. корпуса четыре стрелковых полка.
На 11-й стрелковый корпус наступает вся немецкая 4-я танковая группа, состоящая из 41-го танкового корпуса (1 тд в составе — 1 тп и 113 мп, 6 тд в составе 11 тп и 114 мп, 269 пд в составе 469, 489, 490 пп, 36 мд составе 87 и 118 мп) и 56-го танкового корпуса в составе 8-й танковой дивизии (10 тп и 8 и 28 мп), 290-й пехотной дивизии (501, 502 и 503 пп, 3 мд — 8 и 29 мп). Итого в группе 3 танковых полка, 4 мотострелковых, 4 мотопехотных, 5 пехотных.
Итого, соотношение сил в полосе обороны советского 11-го стрелкового корпуса по полкам 1:4 в пользу немцев, причем из 16 немецких полков 3 танковых. И вновь здесь видно академическое превосходство в силах, требуемое для успешного наступления.
Так что положение нашего 11-го стр. корпуса еще хуже, чем у 10-го, значительно хуже.
Рассмотрим положение дел в правофланговом 16-м стр. корпусе 11-й армии (рис. 8). Всю эту армию рассматривать не будем, т. к. на соседа 16-го корпуса, а именно на 29-й стр. корпус наступала уже немецкая 3-я танковая группа группы армий «Центр», а мы решили ограничиться только группой армий «Север».
Рис. 8. Оборона 16-го стрелкового корпуса
Оборону здесь держат 5-я стр. дивизия (3-й батальон 142-го стр. полка, 2-й батальон 190-го стр. полка и 336-й стр. полк), 33-я стр. дивизия (3-й батальон 13-го стр. полка, 1-й батальон 164-го стр. полка, 2-й батальон 82-го стр. полка и разведывательный батальон). И во втором эшелоне дивизии 182-й стр. полк. И на левом фланге корпуса держит оборону 188-я стр. дивизия (2-й батальон 523-й стр. полка, 2-й и 3-й батальоны 580-го стр. полка и 3-й батальон 595-го стр. полка). Итого 5 полков и 1 батальон.
Наступает же на 16-й стр. корпус немецкая 16-я армия в составе 3-х корпусов — 10, 28 и 2-го. 10-й корпус имеет 30-ю пехотную дивизию (6, 26, 46 пп и 126-ю пехотную дивизию (422, 424, 426 пп); 28-й корпус имеет 122-ю пехотную дивизию (409, 410, 411 пп), 123-ю пехотную дивизию (415, 416, 418 пп; 2-й корпус имеет 121-ю пехотную дивизию (405, 407, 408 пп), 12-ю пехотную дивизию (27, 48, 89 пп), 32-ю пехотную дивизию (4, 94, 96 пп). Итого 22 пехотных полка.
Ну и нельзя оставить без внимания то, что на левофланговую 188-ю стрелковую дивизию наступает 6-й армейский корпус 3-й танковой группы группы армий «Центр». Этот корпус имеет 26-ю пехотную дивизию (39, 77 и 78 пп) и 6-ю пехотную дивизию (18, 37 и 58 пп). Итого 27 немецких полков против 5 с небольшим наших полков.
Правда, в тылу нашего 16-го корпуса находится 3-й механизированный корпус (2-й эшелон 11-й армии в составе 2-й танковой дивизии, 84-й механизированной дивизии и нескольких частей из 5-й и 186-й стрелковых дивизий. Это несколько облегчает положение, но не особенно намного, т. к. немецкая 16-я армия во 2-м эшелоне имеет 23-й армейский корпус в составе двух охранных дивизий.
Здесь я не смог определить количество полков во 2-м эшелоне 11-й армии, но исходя из того, что обычно 2-й эшелон обороны может иметь силы, равные от половины до одной трети сил 1-го эшелона, можно предположить, что немцы имеют 27 полков против наших 11–12. Получается, что и здесь соотношение сил 1:2 или 1:2,5 в пользу немцев.
В общем и целом явно и очевидно, что немцы к 22 июня создали в полосе наступления группы армий «Север» классическое 3–4-кратное превосходство в силах, что согласно всем академическим канонам является обязательным условием успешного наступления. Построение боевого порядка тоже классическое — в центре ударная танковая группировка, нацеленная на самый слабый участок обороны, которая проломает оборону, а пехотные соединения по флангам надавят на края разорванной цепочки войск и закрепят успех.
Обороняющийся всегда прикован к действиям нападающего и всегда запаздывает на один шаг, что мы и видим здесь. Немцы разведали нашу оборону и наметили самое слабое место. Если же мы и знаем положение немецких войск, то, не имея намерения наступать сами, крайне трудно, почти невозможно предугадать направление вражеского удара. Гонять дивизии вдоль фронта нереально. Остается ждать начала наступления, тогда обстановка начнет проясняться, но это еще не значит, что его получится отразить.
И мы видим, что, во всяком случае, на этом участке фронта, немцы побеждали отнюдь не за счет выдающихся полководческих талантов своих военачальников, самой передовой тактики и выдающихся боевых качеств своих солдат и офицеров, а в точном соответствии с классической военной наукой. И не видим здесь огромного количества, идущих нескончаемым потоком из глубин неведомой России красных дивизий за дивизией, о чем так часто пишут немецкие мемуаристы, пытаясь объяснить почему, начав войну при самых благоприятнейших во всех отношениях условиях, они ее так бездарно и непристойно проиграли. Проиграли ее, как признают немецкие же аналитики вроде признанного в мире военного историка Типельскирха, еще летом и осенью 41-го года.
И почему, все-таки, самые-самые талантливые, умелые, гениальные, выдающиеся, культурные интеллектуалы фельдмаршалы, предугадывающие советские коварные замыслы на год вперед, оказались разбиты советскими лапотными, полуграмотными, необразованными, бесталанными сталинскими маршалами, которые только свиней и годятся пасти?
Когда читаешь мемуары немецких военачальников, немецкие исторические труды, воспоминания офицеров и солдат, то в большинстве из них (за редким исключением) четко прослеживаются следующие тезисы:
1. Немецкое вооружение (танки, самолеты, пушки, пулеметы и пр.) по боевым качествам были лучшими в мире и непревзойденными образцами.
2. Немецкая военная наука (стратегия, оперативное искусство, тактика) была развита лучше и самым превосходным образом отвечала всем театрам военных действий и требованиям времени.
3. Весь немецкий командный состав от фельдмаршала до унтер-офицера владел этой наукой, как никакой другой командный состав в мире.
4. Весь немецкий офицерский и унтер-офицерский состав был подобран, обучен и натренирован в высшей степени полно и качественно.
5. Немецкий солдат по своим моральным и боевым качествам был лучшим солдатом всех времен и народов, а его обученность не оставляла желать лучшего.
И непостижимым образом, имея в абсолютно каждом бою успех, одерживая в каждом сражении победы (и чем ближе к 45-му году, то все более убедительные) проиграли войну.
А дальше мучительные раздумья о причинах столь сокрушительного поражения и в качестве таковых чаще всего приводятся следующие причины:
1. «Непостижимая судьба отняла у нас победу» (летчик-ас оберст люфтваффе Г. У. Рудель).
2. Военная некомпетентность и неумение руководить войсками со стороны одного человека — А. Гитлера (забывая при этом, что эта самая некомпетентность ничуть не помешала победить Польшу, Норвегию, Францию, да и почти всю Европу, да и взял Гитлер на себя руководство войсками после, а не до громкого поражения в битве за Москву).
3. Острая нехватка нефти, стали и другого стратегического сырья.
4. Русское бездорожье, распутица и морозы.
5. Огромное, несусветное численное превосходство русских, благодаря чему они легко восстанавливали разбиваемые немцами дивизии и компенсировали миллионы взятых в плен (т. е. немцы просто устали убивать русских, а те их просто шапками забросали).
Можно согласиться, что каждый из этих факторов может влиять на ход и исход боев, сражений. Влиять, но не определять, и уж вовсе неприемлем для объяснения причин поражения в целой войне.
А если и принять эти причины за истинные, то, исходя из немецких же исторических трудов и мемуаров, приходишь к выводам о том, что:
1. Немецкое вооружение не отвечало условиям боевых действий в России (низкая проходимость вне дорог, неприспособленность к низким температурам моторов и оружия, непригодность к зимним условиями горюче-смазочных материалов).
2. Немецкая военная наука не учитывала в своих расчетах влияние на боевые действия погодных условий, особенностей местности, размеров театра военных действий, численности личного состава, запасов стратегического сырья и возможностей военного производства, военную некомпетентность высшего государственного и политического руководства, т. е. вовсе не была развита в той мере, какая нужна для верного прогнозирования и оценки сражений.
3. Немецкий высший командный состав либо не владел немецкой военной наукой, либо не понимал ее ошибочности.
4. Офицерский и унтер-офицерский состав оказался неспособен организовывать должным образом бой в сложных погодных условиях, не мог учитывать в бою влияние местности, бездорожье, возможные срывы снабжения, не умел вести бой в условиях численного превосходства противника, не мог организовать нужное снабжение материальными средствами.
5. Немецкий солдат оказался неподготовленным к действиям в этих условиях (достаточно вспомнить огромное число обмороженных и ужасающую завшивленность) и морально оказался слаб (многие мемуаристы пишут о подавленности немецких солдат отсутствием цивилизованных бытовых условий, русским монотонным пейзажем, холодной погодой и бездорожьем).
Как резюме вышесказанного — в подавляющем большинстве немецких мемуаров и исторических трудов налицо явное противоречие между оценками качеств вермахта и причинами поражения в войне. Одно не вытекает из другого.
Не претендуя на анализ причин поражения Германии в войне, ибо это тема многотомных военно-исторических трудов и солидных научных дискуссий на высоком уровне, хочу попытаться немного осветить вопрос подавляющего численного преимущества Красной Армии над вермахтом, на что многие западные мемуаристы и историки ссылаются, как на основную причину проигрыша в войне.
Во-первых, в июне 41-го этого преимущества просто-напросто не было. Выше мы показали, что даже численное превосходство в солдатах было на стороне вермахта (во всяком случае в Прибалтике).
Во-вторых, в силу значительно большей численности населения в СССР нежели в Германии, наша страна в состоянии выставить значительную по численности армию, не было ни для кого секретом задолго до войны. Следовательно, расхваливаемая немецкая военная мысль оказалась не на высоте, пренебрегая этим фактором, либо он в действительности не играл решающей роли (во всяком случае в 41–42-м годах), но в обоих случаях это говорит не в пользу немцев. Получается, что великая немецкая стратегия с ее выдающимися фельдмаршалами либо в корне неверна, либо некорректно ссылаться, как на причину проигрыша войны, на огромное численное превосходство Красной Армии.
В-третьих, отчего-то не учитывается тот факт, что в первые же месяцы войны мы потеряли самую населенную часть страны, после чего преимущества в численности населения у нас уже не было.
Кроме того, возникает вопрос — почему это якобы подавляющее преимущество Красной Армии в численности людей, танков (23 тыс. советских против 3–4 тыс. немецких), самолетов в 41–42-м годах не мешало вермахту одерживать громкие победы и это же самое преимущество стало решающим с 43-го года?
Вывод о том, что за это время Красная Армия воевать научилась, а вермахт наоборот разучился, вряд ли можно признать убедительным.
Скорее здесь верен постулат великого Клаузевица о том, что небольшая армия истощается куда быстрее большой. Следовательно, боевые качества войск, и искусство ее полководцев играет куда меньшую роль нежели ее численность, и в конечном счете победа остается за той армией, которая больше. Это совпадает и с теорией Клаузевица и с опытом Второй мировой войны.
А на долю умелой, обученной, но небольшой по численности и потому битой армии только и остается слабое утешение, что прежде чем погибнуть, она хорошо пустила кровь противнику.
Отступая от темы. Не окажемся ли мы в том же положении, создавая в XXI веке армию по идее президента Путина «Нам нужна небольшая, но сильная профессиональная, хорошо обученная армия».
Хорошо — воскликнет поклонник суворовского постулата «Воевать не числом, а умением» — но в 41–42-м годах немцы побеждали именно умением, а не числом!
Но здесь можно усомниться. Выше мы уже разобрались, что уж в Прибалтике точно вермахт имел численное преимущество. Тем более, что оперативное искусство не терпит евклидовой арифметики. Это скорее алгебра Лобачевского и одна из начальных формул этой военной алгебры — «Невозможно быть одинаково сильным везде, главное уметь создавать численный перевес в нужном месте в нужное время». Немцы, действительно, захватив самим фактом нападения инициативу, умело и грамотно пользовались этой формулой. Если умение воевать и заключается в умении создавать численный перевес там где надо, то тогда действительно немцы побеждали умением. Но, во-первых, здесь мы видим, что в Прибалтике к моменту нападения немцы создали численное превосходство по всему фронту и превосходство подавляющее; а во-вторых, возможность создавать преимущество в силах, т. е. быть сильнее в нужном месте в нужное время имеет тот, кто захватил инициативу.
Это тоже одна из формул военной алгебры «Захватить инициативу и удерживать ее любой ценой». Немцы захватили инициативу в точном соответствии с еще одной формулой военного искусства «Инициатива у того, кто нападает».
А вот теперь и задумаемся, чьи маршалы талантливее — той армии, которая начала войну при самых для себя благоприятных условиях, сразу получив инициативу самим фактом нападения, и не сумевшей победить. Или той, которая подверглась в первые дни войны жесточайшим ударам, отступала до самой своей столицы, растеряла все свои танки, самолеты и почти 3 миллиона пленными, но сумела переломить ход войны в свою пользу, перехватить инициативу и теперь уже сама смогла создавать перевес в силах в нужное время на решающих направлениях.
Первый раз Красная Армия перехватила инициативу в битве под Москвой осенью 41-го, но к лету 42-го не сумела удержать. Второй раз — в битве под Сталинградом, и вот тут уж она ее не упускала до конца войны.
Большой кровью? Да, большой. Но еще Уинстон Черчилль сказал, что сколь ни велика цена победы, она несопоставима с ценой поражения.
Так что же — спросит въедливый читатель — так уж и не играют никакой роли качества оружия, боевой техники, обученность войск и талантливость командиров?
Почему не играют? Играют, и очень существенную роль. Если, с одной стороны, огромная толпа безграмотных людей в военной форме с древними ружьями в руках, а с другой — вооруженное новейшим оружием, обученное, сколоченное и ведомое грамотными командирами сравнительно небольшое соединение, то естественно, поле боя останется за ними. Но это лишь при чрезвычайно большой разнице в боевых качествах, как это имело место в войне Италии против Абиссинии в 30-х годах.
В остальных случаях за счет боевых качеств оружия, командиров и солдат можно лишь причинить численно превосходящему противнику значительный урон. Проще говоря, за счет этих качеств можно в какой-то мере компенсировать свою малочисленность, но не более того.
При относительно одинаковом уровне оснащения войск оружием, сравнительно одинаковых качествах этого оружия, системе обучения войск, что и имело место во Второй мировой войне все больше на первый план выдвигается численность войск и все меньшую роль играет их качество.
Немцы попытались резко ограничить влияние такого фактора, как общая численность войск за счет молниеносной войны, т. е. за счет решающего превосходства в численности на направлениях главных ударов в первой линии, т. е. разгромить Советский Союз до того момента, когда начнет сказываться его общее превосходство в людских ресурсах. Не успели. Поэтому серьезные военные аналитики и считают, что войну Германия проиграла еще летом-осенью 41-го года. Все остальное было уже делом времени и крепости нервов Сталина.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.