ГЛАВА 5. Гибель нашествия Наполеона
ГЛАВА 5.
Гибель нашествия Наполеона
Во время отступления из Москвы французское командование пыталось обеспечить порядок в своих войсках. Дисциплину удалось сохранить им, пока они имели достаточное количество продовольствия. Но через две недели по выходу из Москвы продовольствие у французов кончилось, и сразу же в войсках усилилось разложение. Базы снабжения французской армии самые ближайшие находились в Смоленске, Могилеве, Минске и Вильно. Французам приходилось добывать продовольствие силой на пути своего следования. «Каких только неистовств не делает этот неприятель? — писал Ф. Глинка. — Он отряжает нарочные толпы для сжигания деревень, прикалывает наших пленных штыками, расстреливает крестьян»{155}. Чем больше становились известными факты грабежей, убийств, поджогов и других форм жестокости, проявленных отступавшими французами, тем сильнее нарастало ожесточение среди русских крестьян и горожан против ненавистного врага. На это явление обратил внимание и английский представитель при русской армии Р. Вильсон. «Безрассудный неприятель отнюдь не старается смягчить разъяренных крестьян и солдат, а напротив того, делает все, чтобы раздражать их еще более. В Вязьме они разложили гранаты и бомбы по домам, которые были намерены зажечь, и взрывы продолжались несколько часов подряд. В Дорогобуже они располагались систематически сжечь город, но не имели времени исполнить это намеренея, покушение со стороны их однако сделано»{156}.
Наполеон приказал своей армии уничтожать все русские поселения, и только в Белоруссии император прекратил это опустошение и издавал свои приказы, что в будущем подобные неистовства будут наказываться… Эти приказы его не выполнялись{157}. Враг не только сжигал дома, но и безжалостно расстреливал крестьян, которые оказывали сопротивление грабежам. Французы расстреливали пленных русских солдат и офицеров, которых гнали из самой Москвы. Пленных французы взяли в московских госпиталях. Наиболее дальновидные из наполеоновского окружения указывали на недопустимость такого обращения с пленными русскими солдатами. «Это какая-то бесчеловечная жестокость! — говорил Коленкур. — Так вот она — пресловутая цивилизация, которую мы несли в Россию! Какое впечатление произведет на неприятеля это варварство!»{158} Ненависть русских к врагу была очень высока. Крестьяне и казаки-партизаны все время тревожили отступавшие колонны противника. Над казаками при наступлении посмеивались наши солдаты. «Эти самые вольные казаки теперь стали не только предметом уважения, но и предметом ужаса всей армии, и число их при соединении придорожных жителей значительно увеличивалось» — писал офицер 2-го французского кирасирского полка Тирион. Казаки, особенно донские, захватывали много пленных французов. Атаман Донского казачества М.И. Платов сначала докладывал М.И. Кутузову, что «взятые в плен французские солдаты и офицеры отданы обывателям для доставления их до первого города, дабы определением для конвоя пленных казаков не отвлекать их от казачьих полков». Но вскоре он вынужден был выделить целый полк казаков для доставления пленных в Дорогобуж, либо мужики убивают пленных французов нещадно. Платову пришлось отправлять пленных с конвоем, чтобы раздраженные мужики не убивали их{159}. Французская армия не смогла удержаться в Смоленске и стала отходить на Красное. Главнокомандующий русской армией М.И. Кутузов готовил новый более ощутимый удар по врагу. Генералам Платову и Милорадовичу было приказано угрожать наполеоновской армии с тыла, партизанским отрядам Ожаровского и Орлова-Денисова поручалось перехватить во чтобы ни стало пути отступления врага у Красного. Главная же русская армия должна была атаковать противника на марше. С 4 (16) по 6 (18) ноября у Красного развернулись тяжелые бои, в результате которых были разгромлены корпуса Даву и Нея и уничтожены остатки французской кавалерии. В ноябрьских боях под Красным (3—6 ноября) армия Наполеона потерпела ряд поражений. Главным из них является бой 5 ноября, в котором принял участие сам Наполеон. В этом сражении Наполеону удалось помочь Даву, но все же он принужден был отступить, не дождавшись подхода своего арьергардного корпуса — Нея, и предоставить его собственной участи, а именно жестокому поражению на следующий день. В бою 5 ноября под Красным русские войска привели неприятеля в сильное расстройство и причинили ему большие потери в людях, орудиях и обозе. Между прочим захвачен обоз маршала Даву и в нем его маршальский жезл (честь захвата этого жезла принадлежит л.-гв. Финляндскому полку). Этим событиям предшествовали успешные действия Ожаровского и Орлова-Денисова. Эти отряды вышли 2 (14) ноября к Красному и захватили его, отбросив подошедший со стороны Смоленска корпус Понятовского. «Вчерашний день, — писал М.И. Кутузов, — понес неприятель новое и жестокое поражение под Красным»{160}.
Армия Наполеона оказалась на грани гибели. Развертывались события и на флангах не в пользу Наполеона. Витгенштейн, перейдя в наступление, овладел Полоцком и Витебском. В боях за эти города принимали участие крестьяне и ополченцы окрестных деревень. Отряд крестьян деревни Жарцы отличился особенно. Во время оккупации французами Полоцка этот отряд ни разу не позволил врагам вступить в свою деревню. Об одном из случаев отражения французских войск силами крестьян этой деревни докладывал Витгенштейну генерал Е.И. Властов. Значительный по своим силам отряд генерала Леграна 8 сентября обследовал район от реки Полоты до Двины. Подойдя к деревне Жарцы, французы хотели занять ее, «но жители той деревни — русские мужики, узнав о приближении неприятеля, просили находившегося у них в залоге казака, чтоб он ими командовал, который охотно за то взялся. Тогда мужики, тотчас взяв свои ружья, бросились в лес, и как скоро враг приблизился, то казак, распоряжаясь ими, кричал: “егеря направо”, “казаки налево”, а мужики тотчас встретили его из леса ружейным огнем, отчего неприятель оставил деревню и пошел мимо окон. Храбрые мужики пустились вслед за ними и бесстрашно тревожили его, причем несколько человек убили и ранили, между которыми был и один офицер»{161}.
Храбро сражались 22 партизана из этой деревни при штурме Полоцка. По ходатайству Витгенштейна весь состав отряда (Яковлев П., Афанасьев А., Кузьмин Ф., Орехов П. и другие) был награжден серебряными медалями на андреевской ленте. Кроме того, они получили право ношения ополченских крестов навсегда, хотя не состояли в самом ополчении{162}. М.И. Кутузов и в завершающем ударе у Березины отводил партизанам важное место. Отряду Ожаровского было предписано захватить Могилев, где находились крупные продовольственные склады противника, а Давыдову — перехватить «всякое сообщение между Могилевом и Оршею». Главнокомандующий, предполагая, что наполеоновская армия будет двигаться через Оршу на Борисов, приказал Сеславину «открыть скорую коммуникацию с Витгенштейном».
Голенищеву-Кутузову предписывалось усилить натиск на правый фланг и тыл армии Наполеона. От Витгенштейна и Чичагова требовалось объединить свои усилия к Вильне. Выход Главной нашей армии к Березине позволял нам завершить окружение французов. «Ваше сиятельство, — писал М.И. Кутузов Витгенштейну, — из этого усмотреть можете, в каком пагубном положении находится Наполеон»{163}.
Связавшись с Витгенштейном, Сеславин отлично выполнил возложенную на его отряд задачу. Затем этот офицер русской армии отправился к Чичагову, и совместными усилиями они захватили Борисов, обеспечив, таким образом, связь между армиями Витгенштейна и Чичагова. Отряд Сеславина в Борисове взял в плен более 3 тысячи французов. «Сеславин где ни пролетит с крылами, там брошен в прах и меч, и щит, и устлан путь врагами мертвыми»{164}, — писал В.А. Жуковский. Отряд Ожаровского также хорошо справился с поставленной задачей. Его отряд, выступив из Шклова, внезапно оказался под Могилевом. Город был сохранен от сожжения, а французы были разбиты наголо-во. Не менее успешно решил задачу Голенищев-Кутузов, который держался у неприятеля «в авангарде от самой Орши до Борисова». За это время его отряд захватил в плен 76 французских генералов и офицеров и около 6 тысяч солдат. А отряд Ожаровского «открыл коммуникацию Главной армии с армией адмирала Чичагова»{165}. Все партизанские отряды обеспечили установление связи между всеми русскими армиями перед решающим для нас ударом по французам. Лишь нерешительность Витгенштейна и допущенная Чичаговым ошибка спасли Наполеона от пленения. Разгром Великой армии на Березине завершил выполнение плана великого русского полководца М.И. Кутузова.
После этой катастрофы наступила агония врага. Наполеон на самом деле мог продолжить борьбу. В его распоряжении еще находились корпуса Макдональда, Шварценберга и крупные гарнизоны. Но он, покинув действующую армию, срочно направился в Париж для формирования новых сил. В Сморгони он сдал командование войсками Мюрату. На границе его встретил генерал Мааре, на вопрос которого о судьбе войск Наполеон ответил: «Армии больше нет». Кутузову тем не менее нужно было приложить немало усилий, чтобы исключить возможность сопротивления со стороны французов у Вильно и освободить остальную часть России от войск противника.
Партизанские отряды Давыдова и Сеславина и на этом этапе Отечественной войны сыграли крупную роль. В то время как Ожаровский должен был наблюдать за корпусом Шварценберга, а Голенищев-Кутузов — за баварским корпусом Вреде, Давыдову командованием армии поручалось захватить Ковно и Гродно, а Сеславину — выйти к Вильно. Давыдов овладел Гродно, где взял в плен 660 солдат и офицеров французской армии.
Спустя несколько дней туда вошли войска Милорадовича. Отряд Сеславина и другие партизаны подошли к Вильно и с боем ворвались в город. Сеславин, докладывая о своих успехах Коновницыну, писал: «Вам… рекомендую весь отряд мой, который во всех делах от Москвы до Вильно окрылялся рвением к общей пользе и не жалел крови за свое отечество»{166}.
Но в Вильно вскоре вошла Главная армия, и М.И. Кутузов мог констатировать: «Война окончена за полным истреблением неприятеля»{167}.
Последний раз город Вильно появляется на скрижалах русской истории в конце 1812 г., когда, собственно, война была окончена и неприятель изгнан из пределов России. 23 ноября 1812 г. в Вильно приехал полководец Кутузов, этот вождь, избранный царем, освободитель России от французов. Здесь он в противность воле государя оставил большую часть войска. Император Александр I со всею свитою — графом Толстым, князем Волконским, графом Аракчеевым и другими, выехав 7 декабря из Петербурга, приехал в Вильно 11 декабря. Здесь, в том же замке Кейстута, состоялось последнее свидание великого государя и знаменитого полководца. Государь обнял при встрече старика Кутузова, пожаловал ему Георгия I степени и сказал ему и собравшимся начальникам отдельных частей и офицеров знаменитые, золотыми буквами начертанные на скрижалях русской истории слова: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу».
Высший героический подъем, на который еще способно было старое общество, есть национальная война. Война 1812 г. явилась тому наглядным примером. Она стала Отечественной войной потому, что на защиту целости и независимости страны выступили в общем порыве народы России, особенно русский народ, который показал себя мужественным, стойким и храбрым, способным пойти на любые жертвы ради освобождения своей родины. Народам России пришлось принимать широкое участие в борьбе за судьбу своей страны, и они с честью вышли победителями из тяжелого испытания. Народные массы принимали участие во всех этапах борьбы с наполеоновским нашествием. Чем глубже армия врага проникала в пределы России, тем более увеличивалась сила народного сопротивления, тем многограннее становились способы ведения народной войны. Взрастал моральный дух русской армии, стремившейся на поле брани отстоять честь своей страны. Активно организовалось народное ополчения.
Война народная 1812 г. включала действия войсковых и крестьянских партизанских отрядов, отрядов самообороны и ополчения. Командование русской армией придавало большое значение этим формам борьбы. Главный штаб русской армии стал специально формировать отряды различной величины, которым ставились определенные задачи. Характеризуя роль этих отрядов, генерал А.И. Чернышев писал: «Прежде всего партизанами называли малые отряды, поручаемые командующими офицерами для выполнения незначащих предприятий. Отбить конвой, атаковать маловажный отряд, взять пленных для получения новых известий о передвижении и расположении врага, вот чем ограничивалось». В нынешнюю же кампанию они оказали величайшие услуги и возымели совсем другое назначение. Главный предмет их состоял в том… чтобы врезаясь в неприятельские линии, пресекать на продолжительное время всякое сообщение, окружив неприятеля со всех сторон, открывать движения его и таким образом, как бы ограждая нашу армию, обманывать на счет наших действий… Новый этот способ войны был употреблен с такою удачею, что действия летучих отрядов заставляли иногда смелого завоевателя, привыкшего располагать происшествиями и успехами войны, переменять свои планы. Войсковые отряды создавались командованием и базировались на местах расположения главных армейских сил. Крестьянские отряды возникали стихийно и взаимодействовали с войсковыми партизанами. Они очищали от противника обширные зоны, которые впоследствии и становились их базами. Возникали отряды самообороны, как в тылу, так и на границах операционных линий. Ополчения не только обеспечивали охрану границ прифронтовых губерний, но и служили важным источником пополнения действующей армии. Одна из особенностей Отечественной войны 1812 г. состояла в том, что на определенном этапе борьбы участие народных масс стало составной частью стратегии русского командования. Главнокомандующий русскими войсками М.И. Кутузов смотрел на самоотверженную борьбу русского народа как на важный фактор, обусловливавший достижение победы над врагами. В эпоху действия массовых армий уже трудно было вести борьбу силами постоянных армий. Дело нередко решали резервы в самом широком смысле слова. А, как известно нам, чаще всего «побеждает на войне тот, у кого больше резервов, больше источников силы, больше выдержки в народной толще». Великий русский полководец Кутузов объединил эти формы борьбы с действиями регулярной армии. Эффект оказался необычайным. Непобедимая до сих пор французская Великая армия в результате непрерывных боев была истреблена, а значительная часть ее сдались русским войскам в плен. В ходе сражений с регулярными силами она лишилась 20 тысяч человек, партизанами, отрядами самообороны было истреблено 80 тысяч, захвачено в плен или перешло на русскую сторону — 150 тысяч, дезертировало в леса или бежало за русскую границу 60 тысяч, умерло более 100 тысяч человек. Позднее штаб М.И. Кутузова усиленно пропагандировал опыт народной войны. В воззвании к немецкому народу от 12 декабря 1812 г. говорилось: «Русский народ, воодушевленный любовью к родине, одержал победу… Все мы — русские, немцы, итальянцы, швейцарцы и испанцы — братья, ибо у нас один и тот же враг. Объединим же наши боевые силы». Через два дня штаб Кутузова опубликовал специальную листовку о патриотических подвигах русских граждан: «Храбрость, мужество и любовь к отечеству была всегда отличительною чертою русских: но в течение нынешней кампании добродетели эти встретились с сугубою силою и явились в новом величественнейшем блеске»{168}. В ряде последующих воззваний М.И. Кутузов призывал немецкий народ подняться и, опираясь на русскую армию, сбросить с себя иго французов. «Помните о бессмертной славе ваших предков, которые искони с непреклонным мужеством умели защищать вашу независимость»{169}.
Эти воззвания пали на благодатную почву. Сначала Европа не верила слухам о разгроме Великой армии. Французский бюллетень утверждал, что в России все обстоит благополучно, возвещали о «победах» под Малоярославцем, Вязьмой и Красным и говорили о необходимости отхода в Белоруссию и Литву ради маневра в целях сосредоточения всех сил для нового удара в 1813 г. Но вскоре истинная картина событий в России предстала перед изумленной Европой… Несмотря на урок, преподанный ему в Испании, Наполеон полагал, что в России ему придется иметь дело лишь с одной армией. Он не верил в возможности народной войны. Наряду с другими просчетами это был главный его просчет, за который захватчик заплатил дорогой ценой. Разгром французов в России явился толчком к подъему национально-освободительной борьбы во всех порабощенных Наполеоном странах. Русский народ в своей героической борьбе указал им путь к освобождению. 24 ноября 1812 г. Наполеон, переодевшись в форму простого офицера, покинул в Сморгони свою некогда грозную армию, представлявшую после Березины жалкие толпы оборванного голодного сброда. Он бежал в санях через Вильно, Ковно и Варшаву в Париж{170}.
С огромным трудом уводил остатки своих войск маршал Ней. «Платов, который шел из Смоленска по правому берегу реки, наводняя всю местность полчищами своих казаков, тотчас же был извещен о переходе маршала через Днепр. Он собрал все свои войска, окружил маршала, непрестанно тревожил его во время переходов, и каждое мгновение вынуждал его отстроиться в каре, чтобы отражать налеты казаков» (Коленкур). Близ города Вильно казаки добили остатки колонны маршала Нея, захватив у него последние 28 орудий и обоз с деньгами. «Здесь, — писал один из французов, — лишились мы денег, чести, остатков, подчиненности и силы, словом, потеряли все». На пути от Малоярославца до Ковно одни только платовские казаки взяли в плен до 50 000 человек, в том числе 8 генералов, 13 подполковников, свыше 1000 штаб- и обер-офицеров, и захватили огромные трофеи: 500 орудий, крупные обозы и др. В конце декабря 1812 г. последние остатки армии Наполеона перешли через р. Неман близ Ковно, покинув русскую землю. Не забыл и не забудет народ и славных дел в Отечественной войне 1812 г. донского казачества, заслуги которых перед отечеством ярко оценил великий русский полководец М.И. Кутузов: «Почтение мое Войску Донскому и благодарность к подвигам их в течение кампании неприятеля, лишенного вскорости всей кавалерии и артиллерийских лошадей, следовательно, и орудий… пребудет в сердце моем. Сие чувствование завещаю я и потомству моему». Изгнанием армии Наполеона из России война не закончилась.
* * *
«1813 г., февраля 19.
Реляция М.И. Платова М.И. Кутузову о действиях казачьего корпуса в период преследования неприятеля от Малоярославца до Данцига.
№ 105 г. Калаш
Его светлости господину генерал-фельдмаршалу, Главнокомандующему всеми действующими армиями и кавалеру князю Михаилу Ларионовичу Голенищеву-Кутузову Смоленскому.
Генерала от кавалерии войска Донского войскового атамана графа Платова
Рапорт
Рапортами моими вашей светлости имел я честь доносить о каждой над неприятелем одержанной победе, но краткость времени, сильный натиск при преследовании врагов день и ночь и беспрестанные ему поражения не дозволили мне описать всех военных действий тем порядком, который мог бы представить все подробности этих, в целости о каких имею честь теперь представить в начальническое ваше милостивое рассмотрение.
13-го октября прошлого, 1812 года на другой день после знаменитой победы, одержанной вашей светлостью под Малоярославцем, я напал на тыл неприятельской армии, шедшей на подкрепление войск, сражавшихся под Малоярославцем, и по жестокому сопротивлению отбил 11 пушек.
При этом случае отличились: генерал-майор Иловайский 3-й и полковник Кайсаров, который при сильном нападении французской кавалерии, желавшей возвратить отнятые орудия, мужественно удержал эти стремления с егерями 20-го полка, и орудия остались у нас. В то же время отряд под командой генерал-майора Кутейникова 2-го, посланный от меня к Боровску, поразил неприятеля столь удачно, что принудил его спешно потянуться к Верее, а полковник Иловайский 9-й, соединяясь с полковником Быхаловым, с отрядом своим 14 числа при Медыни ударили на неприятеля, взяли до 300 пленных и 5 пушек. Преследуя неприятеля по 17-е число, я приказал некоторым полкам следовать параллельным образом с боков его, а сам со всем корпусом поспешил выграть марш, направляя себя сообразно неприятельскому движению на Колоцкую дорогу. Прибыв к Колоцкому монастырю, нашел я все силы его, там расположенные, и распорядился к атаке ариергарда, под командой маршала Даву бывшего, следующим порядком: бригада генерал-майора Иловайского 5-го с бригадой генерал-майора Кутейникова 2-го, имея каждая по 2 орудия, пошли правым флангом до высот, лежащих близ берега реки Колочи; генерал-майоры Иловайский 3-й и Денисов 7-й пошли левым флангом; 8 орудий Донской конной артиллерии под командой полковника Кайсарова, прикрываемые егерями 20-го егерского полка, шли в центре; а бригада генерал-майора Грекова 1-го составляла резерв. Этим порядком, расположившись ночью близ Колоцкого монастыря и собравшись со всеми отрядами, как и неприятель соединился в 19-й день октября, с светом приказал я стремительно напасть на неприятеля. Ни отчаянное сопротивление французов, ни страшный огонь, пущенный с батарей, ими устроенных, не остановил войск наших. Неприятель по сильном сопротивлении разбит, оставил множество убитых, взятых в плен и отнято 27 орудий. Отличились в этом сражении генерал-майоры Иловайский 5-й, Кутейников 2-й и полковник Кайсаров. Пораженный этими действиями неприятель, почувствовав невозможность отступать со всеми тяжестями, принужден был оставлять больных, раненых, и едва можно объяснить ужасы того бегства. Всюду трупы истребленных врагов покрывали путь наш. Ящики с пороховыми зарядами взрывались на воздух. Тщетно пытался он неоднократно брать позиции по дороге, ведущей к Гжатску, но будучи всегда опрокинут искусным действием артиллерии нашей, бывшей под командой храброго полковника Кайсарова, не находил он себе пощады. Преследуемый корпус маршала Даву хотел держаться пред Гжатском с весьма выгодной для него позиции, но в упорном сражении, продолжавшемся более 6-ти часов, он был вытеснен, прогнан; и Гжатск нами был занят боем. В селениях же Теплухе и Царевозаймище имел он ту же участь, потеряв множество снарядов, убитыми и пленными, о которых я доносил раньше. Корпус этот составлявший ариергард французской армии будучи сильно тесним и преследуем, надвинулся 22-го числа на корпусы короля неаполитанского и маршала Нея, и тогда соединенные их силы, расположась пред Вязьмою, взяли позицию в намерении удержать наше наступление. Но что возможно противопоставить быстрому нападению российских воинов, пламенным усердием к государю исполненных? Пред 26-й дивизией, которой командовал генерал-лейтенант Ермолов, шли донские войска, наблюдая нападением за неприятелем, чтобы дать время авангарду генерала Милорадовича зайти ему во фланг и со мной соединиться. Егери приспели к неприятелю поспешно, имея за собой орудия, вступили в дело и заняли высоту, владычествующую пред Вязьмой. Французские орудия подались несколько вперед, но открывшиеся батареи наши мгновенно привели врага в замешательство. Несколько колонн стремились зайти в наше правое крыло, но всюду поражаемые, обратились в бегство. Неприятель был опрокинут, батареи замолкли, и Вязьма занята победителями, в которую генерал-майор Паскевич с передовыми войсками первый вступил. При этом случае командовавший донским казачьим Сулина 9-го полка войсковой старшина Губкин быстрым ударом на неприятельскую колонну большую часть ее положил на месте, а остальные взял в плен, действуя везде с отличным мужеством и храбростью. Донесения генерала Милорадовича дошли в свое время к вашей светлости о действии его соединенных со мной сил; о том был краткий рапорт. На другой день преследовал я неприятеля по большой дороге, но он остановился у селения Семлево, дабы дать отдых своей утомленной коннице и найти способ фуражировать. На каковой предмет и отделилась она от пехоты; что я увидев, отрядил генерал-майора Иловайских 5-го и 3-го с бригадами атаковать ее. Они исполнили ее с наилучшим успехом, истребив большую часть этой гвардейской кавалерии, взяв пленных довольное число и 2 гвардейские эстандарта, причем генерал-майор Сысоев 3-й весьма отличился. С этого места по повелению вашей светлости следовал я за неприятелем и, узнав через пленных, что корпус вице-короля италийского Евгения потянулся к соединению с маршалом Виктором на Витебск, отрядил я генерал-майора Грекова 1-го и Денисова 7-го с бригадами и с подкреплением 1-го егерского полка и драгунских Черниговского и Новороссийского для преследования неприятельских корпусов, шедших через Дорогобуж и переправу у Соловьева к Смоленску; а сам взял вправо наперерез к Духовщине и, не допустив до этого города итальянский корпус, ударил 26-го числа на марше и разбил его так, что осталось французов более 6-ти тысяч на месте, более 3-х тысяч взято в плен и отбито 64 пушки. Сам вице-король с остатками своего корпуса, не посмевши следовать первому назначению в город Витебск, поспешил к Смоленску. При этой победе взят в плен известный генерал Сан-Сон, начальник Генерального штаба всех французских армий. При действии же этом отличились генерал-лейтенант Мартынов, полковник Греков 5-й, Харитонов 7-й и Власов 3-й и командовавший полком Иловайского 3-го войсковой старшина Тарасов 2-й, который лично отнял у врага знамя и следовал за неприятелем через Драгобуж и Соловьевскую переправу. В намерении принудить его скорее оставить Смоленск приступил я к этому городу, учредив следующую к атаке диспозицию: правый фланг мой поручил я генерал-майору Иловайскому 3-му, левый — генерал-майору Грекову 1-му, центром командовал генерал-лейтенант Мартынов. Войска этого корпуса составляли полуциркульную линию; в авангарде был полковник Кайсаров, который, присоединивши к егерям своим стрелков казачьих, двинулся в обход на оба вражеских фланга, следуя в центре с остальными егерями и донской артиллерией, и по повелению моему немедленно атаковал их. Узнав же, что французские войска провели всю ночь в форштате Петербургском, я приказал бросить несколько гранат и бранскугелей, чтобы тем более встревожить неприятеля; и в то же время егеря 20-го полка, по большой дороге следовавшие, стремительно бросились и сбили вражескую цепь, бывшую в отдалении от форштата и скрывавшую движения войск в городе, и его атаковали. А донская бригада, посланная между тем под командой генерал-майора Кутейникова 2-го, подоспев к Московскому форштату, повстречалась с двумя вражескими колоннами. Колонны эти старались всеми силами удержать форштат, но донские полки, одушевляемые примером своих начальников, быстро атаковали их и расстроили. Новые колонны двинулись им на подкрепление с 9-ю орудиями; но генерал-майор Кутейников с казаками, а полковник Кайсаров с егерями, ударив на них, овладели орудиями и 27-го числа октября новая победа увенчала успех оружия нашего. Неприятель, преследуемый по Духовщинской дороге авангардом моим под командой генерал-лейтенанта Мартынова, при упорном сопротивлении его на переправе через реку Вопь близ деревни Ярцевой разбит снова и оставил нам 23 орудия. При этом случае командовавший 6-ю орудиями донской конной артиллерии восковой старшина Кирпичев искусным и скорым действием сбил вражескую батарею, на противной стороне реки Вопь бывшую, и тем много способствовал к оставлению неприятелем вышеупомянутых 23-х орудий. 28-го числа, вытеснив французов из Духовщины, я направил путь к Смоленску вслед за остатками того корпуса, и в тот же день при занятии селения Звенихи враг был опять поражен действием орудий Донской конной артиллерии и егерями 20-го полка под начальством известного полковника Кайсарова, где с бою взято им 2 орудия и более 1000 человек в плен. От Духовщины до самого Смоленска неприятель тесним был с флангов донскими полками, но в авангарде полковник Кайсаров с егерями и артиллерией на всяком шагу выбивал его из позиций и деревень, им занимаемых, так, что не успевал он их сжигать, и поражал столь сильно и упорно, что, вытеснив его ночью из укрепления, бывшего в 3-х верстах впереди форштата Смоленского, отняв последние орудия, допустил едва тысячи человекам, остаткам корпуса сего, стремглав броситься в оный; куда прибыв на 3-е число ноября, присоединил я к себе отряды Грекова и Денисова, которые заняли форштат. Замеченное неприятелем малое число пехоты нашей внушило ему дерзость пустить вновь большую часть на нас своей пехоты; но я, приказав полковнику Кайсарову подкрепить стрелков наших остатком бывших у него егерей 1-го и 20-го полков и артиллерией и всем моим Донским полком, дал иной оборот сражению, которое сделалось гораздо жарче прежнего. Снова пораженная нами вражеская пехота кинулась уже на левый берег Днепра, заперши крепостные ворота; а форштат занят победоносными нашими войсками. 157 пушек достались нам в Смоленске.
От Смоленска отряды генерал-майора Грекова 1-го и Денисова 7-го были от меня посланы к Красному за последовавшим туда врагом, которые в продолжении преследования до селения Крюкова отбито у врага 80 и при селении Хохлове 26 пушек и большое число пленных. Сам же я продолжал поражать неприятеля. 8-го числа ноября встретил остатки разбитых войск при Красном маршала Нея, переправившиеся у Сыро-Коренья уже в тылу моем через Днепр. 11-го числа в Орше соединенные силы хотели удержаться, однако после сражения, продолжавшегося 5 часов, неприятель из Орши с остальной пехотой выгнан, которые и там оставили нам 26 орудий. После этого неприятель не ретировался, но бежал к Толочину, быв на каждом шагу поражаем донскими полками.
В это время взяты генералы Дзевановский и Пюибюск и более 5-ти тысяч человек в плен.
Эти поражения происходили одинаковым образом до 15-го ноября, когда заняли мы Борисов, где неприятель потерял более 5000 убитыми, 7000 пленными и 5 пушек, которые мною были сданы в корпус генерала от кавалерии графа Витгенштейна. 17-го числа неприятель направил бегство на Зембит, Илию и Молодечно, потеряв на том пути многие тысячи убитыми и 5000 пленных. Я брал на каждом шагу орудия врага, пороховые ящики, которых не успевал он взрывать на воздух и которым не успевали мы делать счету. Авангард мой под командой генерал-лейтенанта Мартынова разбил французов около Зембина и, поражая их до 23-го числа, взял более 30-ти орудий. 24-го числа неприятель остановился при Молодечно, но, прогнан, и Молодечно занято соединенными войсками моего корпуса с авангардом господина адмирала Чичагова.
Между тем полковник Кайсаров, посланный от меня с сильным отрядом по переходе Борисова, напал на ариергард маршала Виктора, атаковал ее, взял 2 орудия и, будучи подкреплен присланными к нему от армии адмирала Чичагова 4-мя пехотными полками, поражал его целый день со взятием многих в плен. Потом форсированным маршем 21-го числа, зашел в голову армии неприятельской, и остатков кавалерии составленной, прикрывавшей Наполеоновы обзоры, ударил на оную с быстротой в трех метах и в мгновение привел ее в замешательство; в преследовании положил на месте более 1000 человек, взял один эстандарт гвардии и все портфели государственного секретаря графа Дарю с бумагами. Подошедшая неприятельская пехота с артиллерией удержала дальнейшее преследование неприятеля, и оттуда следуя денно и нощно вместе с неприятелем, наносил ему ежечасные. Разными ударами и истреблением магезейнов поражения до самой Вильны, где впереди Остробрамской заставы неприятель, поставив 2 орудия под прикрытием отставшей кавалерии и пехоты, принимал подходящие к Вильно остатки своих войск.
Полковник Кайсаров 25-го числа подошел к Вильно скрытым образом и обошел фланг французского отряда, ударил столь сильно, что французы побежали, преследуя бегущих истреблял. В самом городе, где взял также в плен генерала Серана и других пленных, а сам вместе с тем первый занял в Вильно Рудницкую заставу. Все это время полковник Кирсанов, находясь в отряде полковника Кайсарова и командуя половиной полка Атаманского, действовал везде при поражении неприятеля и отбитии эстандарта и пушек с отличным мужеством и храбростью. Из Молодечно я согласно воле вашей светлости сдал большую дорогу, ведущую к Вильно, господину адмиралу Чичагову, а сам направил марш мой влево и 27-го числа прибыл с корпусом моим к Корчме Панарской. Тут я узнал, что французы, соединившиеся все в Вильно, даже корпуса Виктора и Удино, расположились отступить от этого города, а я расположился отрезать им путь. 28-го ноября в 7 часов утра я к Погулянке по дороге, ведущей из Вильны в Ковно, где встретился мне неприятель ретирующийся густыми колоннами в числе более 30-ти тысяч человек. Устроив тотчас батареи под командою генерал-майора князя Кудашева на вершине гор Панарских, я приказал находящемуся при мне майору Караулову предложить неприятелю пощаду, известив его, что все уже пути у отступлению ему отрезаны и что всякое сопротивление будет для него пагубно. Но упорство французов внушило им дерзость отказаться от нашего предложения. И победа, всегдашняя сопутница русским воинам, приобрела им новый лавр на Погулянке. Артиллерия наша начала поражение, сильные французские легионы поколебались, а отряды генерал-майора Иловайского 5-го и Дехтерева довершили поражение, пробившись сквозь целые ряды пехоты французской. Между тем часть войск французских отступила в лес и, собравшись опять, спешила обойти равнину, внизу гор Панарских находившуюся, в намерении избежать последнего удара. Но, предусмотрев намерение их, я приказал тотчас одной Донской бригаде под командой генерал-лейтенанта Иловайского 5-го и драгунским полкам Житомирскому и Арзамасскому и Ольвиопольскому гусарскому, которые по моему приказанию сделали на них атаку, и генерал-майор князь Кудашев с подкреплением остальных бригад напали на них, рассеяли и истребили в один час. При этом поражении взято 28 орудий, 5 знамен, множество пленных и весь обоз неприятельский.
29-го, 30-го ноября, 1-го числа декабря бегство французов направлено было в Ковно. Многие тысячи трупов, усеянных по дороге, так и обеим сторонам свидетельствовали поражение их. На каждом шагу французы лишались людей, пушек и пороховых ящиков с снарядами.
2-го декабря поутру приблизился я к Ковно, авангард мой встречен был неприятельскими орудиями, поставленными во всех предместиях города и даже на противоположной стороне реки Немана. Я отрядил часть войск под командой генерал-майора Кутейникова 2-го вправо, а генерал-майора Каменева и генерал-адъютанта графа Орлова-Денисова влево, которые перешли реку Неман по льду и обошли Ковно, напали столь стремительно на отступающего неприятеля, что четыре колонны были истреблены наголову, а при последнем убит и главнокомандующий их генерал французский. Искусное же действие артиллерии нашей, направляемое войсковым старшиной Кирпичевым, принудило умокнуть неприятельские орудия, в укреплении Ковенском бывшие, и город очищен, где, кроме больных, захвачено в плен более 1000 человек и 21 орудие, 800 пороховых ящиков, до 60-ти тысяч ружей, из которых не успели они половины сжечь, и магазины с жизненными припасами найдены в городе. За остатками же неприятеля, оставившими Ковно, преследовали до Волковиска, взято 3 орудия и большое число пленных, где отличился полковник Ефремов. В городе Ковно и в преследовании до Волковиска полонено до 10000 пленных и 436 штаб- и обер-офицеров.
Итак, большой армии его из всех разных корпусов не более упущено как до 2-х тысяч человек. Из Ковно я по повелению вашей светлости перешел реку Неман и вступил в границы неприятеля. Шел я через Нейштат, Шарвинти, Пильколен до Инстербурга и не останавливаясь ни на один день, следовал до города Вейлац и Алленбурга. Тут узнал я, что стараются соединить все свои силы с новоприбывшими полками, следующими из Данцига на помощь корпусу Макдональда, и потому немедленно отправил генерал-адъютанта Чернышева с сильным казачьим отрядом и 4-мя орудиями Донской конной артиллерии, предписав ему стараться всеми силами обходить неприятеля и разбивать передние его войска; а сам через Фридланд, Домнау и Пресиш-Эйлау спешил к Мильгаузену, куда тянулся из города Кенигсберга неприятель корпуса маршала Макдональда.
Генерал-адъютант Чернышев выполнил предписания мои в точности. Он обошел французов и на каждом шагу поражал и брал в плен. По прибытии моем в Прейсиш-Голанд, получил я известие, что вице-король итальянский с маршалом Виктором находится в городе Мариенвердере, а потому предписал Чернышеву быстро туда следовать, куда он прибыв, напал на них. Мариенвердер занял, и отбито 15 пушек большой армии, увезенных от Немана, и до 1000 пленных; а сам вице-король с маршалом едва спаслись бегством не более как с 400 человек. И так вся армия его погибла на прах.
С таковым же стремлением овладел он Нейнбургом и потом преследовал неприятеля далее за реку Вислу. Я же с Прейсиш-Голанда предпринял непременно решение поразить неприятеля, расположившегося удержать себя в местечке Мильгаузене. 30-го числа войска, мною предводимые, подошли к Мильгаузену и заняли его. Неприятель поспешил к Эльбингу, но я следовал по пятам его, занял и этот город боем.
1-го числа января поразил я неприятеля в укреплении Мариенбурга, взяв множество пленных и отбив палубы с ружьями корпуса Макдональда и не останавливаясь в нем, чтобы не допустить неприятеля укрепиться отдохновлением, я шел за ним боем через Вислу до укрепленного местечка Дершау и, заняв его, гнал до самого Данцига и даже в форштат. 3-го числа января Данциг взял в блокаду со всех сторон. Во всех занятых городах взято множество пленных и французы не только оставляли всех больных своих, даже не успели увозить с собой и наших пленных, в прежние дела взятых ими. Войска неприятельские, после этого запершись в Данциге, желая с сильными вылазками избить нас и открыть все пути, ведущие в Данциг, лишившие его все продовольствии, и не редко вылазки их были поражаемы обратно. В продолжении этой компании взято нами 547 пушек, знамен и эстандартов более 30-ти и более 70 тысяч пленных, в том числе более 10-ти генералов разных классов и более 4000 офицеров. Светлейший князь! Я не распространяю здесь дела, бывшие в июне и июле месяцах до половины августа прошлого 1812 г., где я прикрывал ретираду обеих армий и дрался с неприятелем ежедневно, спасая все, как и остающихся за слабостью солдат, подвозя их на казачьих лошадях и не дав взять неприятелю ни одной повозки, о чем тогда же известно было обоим предводителям армий; но труды, подъятые нами, были неисчислимы, опасности велики. Сверх ежедневного поражения неприятеля в преследовании мы сражались с ними жестоко в боях, а именно, когда он останавливался и сильно упорствовал, защищая занимаемые им позиции с отчаянностью: октября 13-го у Мало-Ярославца и Боровска, 14-го у городка Медыня, 19-го при Колоцком монастыре, 20-го пред городом Гжатском, 22-го пред городом Вязьмой, 23-го у селения Семево, 26-го и 27-го в окрестностях реки Вопь пред Духовщиной, ноября 3-го и 4-го пред городом Смоленском и при занятии этого города, 8-го, 9-го, 10-го от Сырокоренья до Гусятина, 11-го у города Орши, 16-го при местечке Плещенцах, 17-го у Борисова, 24-го при местечке Молодечне, особенно 28-го у Вильны на Погулянке и при Панарской горе, где было собрано разных корпусов более гораздо 30 000, совершенно на прах разбиты и орудия у них отняты; 2-го сентября при выбытии его из Ковно и переходе за Неман. Но с верою в духе и пламенным усердием к августейшему монарху под начальством вашим остались мы непобедимы, и неприятель, утвердительно доношу, не более как в 1000 человек, кроме корпуса Макдональда, без одного орудия, изгнан тем самым путем, которым пришел.
Мы исполнили по верноподданническому долгу нашему присягу и священную обязанность.
Теперь почитаю я справедливейшим долгом, представая отличные подвиги подчиненных мне, значащихся в приложенных при этом списках, в начальническое благорас-смотрение ваше, покорнейшее просить об обращении на них внимания вашей светлости за великие понесенные ими труды и отличия, удостоив их исходатайствованием высокомонарших милостей по примеру других представлением вашим оных удостоенных, и во избежение личного моего пред каждым из них ответа.
В представляемых вашей светлости от меня при этих списках внесены одни только войска Донского генералитета, и штаб-офицеры, и некоторые чиновники, в разных должностях при корпусе, мне вверенном, находившиеся и теперь состоящие. А прочих же отличившихся полковых офицеров я буду иметь долг мой представить вашей светлости особенные списки по собрании от полков».
Предписание фельдмаршала Кутузова Платову «По переходе неприятеля через Неман, все казачьи войска в команде вашей находящиеся, равно и те, которые в команде генерала Кутузова, должны следовать за неприятелем до самой Вислы. В подкрепление назначаются части регулярной кавалерии с пехотою, которые, перейдя Неман, не очень удаляются от армии адмирала Чичагова и корпуса гр. Витгенштейна, и которые впредь до повеления, остаются на правом берегу Немана. По вступлении в край прусский, прошу вас предписать, под опасением строжайшего взыскания, всем в команде вашей находящимся казакам отнюдь не грабить и вообще никаких не причинять обид, ибо в противном случае сие не только не сообразно будет с видами моими, но и совершенно противно воле императора{171}.
№646
2 декабря 1812 г., г. Вильно».
* * *
Рапорт генерала Коновницына Платову
«Граф Витгенштейн преследует всеми силами с поспешностью отступающего Макдональда, у которого не более, как от 5-т до 6 т. 23 числа отряд графа Штейнгеля должен прибыть в Тапвахен и Вейлау. Сильные партии посланы в направлении к Нидерунг и Ельбинг. Фельдмаршал Кутузов приказал мне сие донести до сведения вашего с тем, чтобы вы со своей стороны употребили всевозможные средства и быстроту, дабы опередить корпус Макдональда и тем дать время графу Витгенштейну нанести ему разительный удар.
№ 798.
24 декабря 1812 г., г. Вильно».
* * *
В конце декабря 1812г. русские армии перешли Неман и тремя колоннами направились: северная армия под начальством адмирала Чичагова — на Кенигсберг, Данциг, армия под начальством графа Милорадовича шла на Варшаву и главная армия, между ними, имела целью освобождение Восточной Пруссии. М.И. Платов с 24 казачьими полками шел впереди войск армии Чичагова в направлении на Данциг. Корпус генерала Чернышева, в котором было 10 казачьих полков, шел в том же направлении. В главной армии было 3 казачьих полка, в отдельном отряде Воронцова — 750 казаков. Задачей передовых частей Платова и генерала Чернышева было действие в глубоких тылах французской армии. Передовые войска в первые пять дней заняли Тильзит, Инстенбург и Мемель. Захвачено было до 8000 тыс. пленных и большие запасы продовольствия, оружия и боеприпасов. 4 января был занят Кенигсберг. Платов и Чернышев вышли к Висле, переправились, и Платов с казаками обложил Данциг. Казаки Платова, по пятам преследуя неприятеля, заняли города Эльбинг, Мариенбург, Мариенведер и другие.
* * *
Из предписания Платова генералу Иловайскому
4 января 1813 г. из Дершау
«Прошу вас наистрожайше подтвердить всем подчиненным вашим, чтобы жителям ни малейшего оскорбления сделано не было и самим для продовольствия ничего не брать, а требовать законною дачею от них, дабы не навесть и против нас огорчения (отчего по политическим делам последует расстройство) и от главного начальства строжайшее за сие взыскание, и до сего благодарение богу жители все к нам усердны»{172}.
* * *
Предписание Кутузова Платову
«Одному деятельному преследованию вашему обязаны мы падению городов: Эльбина, Марненбурга, Мариенведера и Нейнбурга. За дисциплину же, сохраняемую в войсках ваших, приношу вам мою совершенную признательность, о чем и в общем приказе по армии отдано.
Из рапорта адмирала Чичагова видно, что Данциг обложен корпусом графа Витгенштейна и потому вы не упустите случая действовать хотя партиями по дорогам, ведущим от Данцига к стороне р. Одера по разным направлениям, чтобы тем подать вид, что наше движение и к сей реке добираться будет{173}.
№39
8 января 1813 г.».
* * *
Из рапорта Платова Кутузову 12 января 1813 г. из Лаблау «Повеление ваше за № 39 имел я честь получить. Дисциплина в войске по предписанию вашему в рассуждении для жителей прусских мною подтверждается, сохраняется и всегда будет соблюдаться. Здешние жители чрезвычайно дружелюбно и искренно с нами обходятся, жалоб по сие время никаких не было и при вопросе мною жителей все остаются весьма довольными нашим войском. Не утаиваю перед вами, как главным начальником, что все селения, лежащие около Данцига, много разорены французскими войсками, отчего и наши войска претерпевают недостаток, а особенно в фураже, но жители с большим усердием доставляют возможное им для нашего войска. Я принимаю все меры, чтобы все требуемое доставлялось без угнетения жителей из отдельных деревень по распоряжению их главных шултод».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.