Март 1942 года
Март 1942 года
1 марта 1942 года
Первый календарный день весны не принес с собой теплой погоды: стоял 18-градусный мороз. Западная и восточная группировки армии продолжали сражаться с врагом. Командование 12-го и 20-го армейских корпусов противника понимало, что если не принять упреждающих мер, то обстановка на стыке двух корпусов в районе населенных пунктов, расположенных между реками Воря и Угра — может сложиться весьма неблагоприятно для них. Действовавшим в этом направлении 415-й СД, 1-й Гв. МСД и 18-й ТБр 43-й армии было вполне по силам прорвать оборону немецких частей, оборонявшихся здесь, и соединиться со 160-й СД.
Рано утром после сильной артиллерийской подготовки до батальона вражеской пехоты при поддержке трех танков предприняло наступление на Кобелево. Подразделения 1134-го СП и 364-го КАП, оборонявшие село, отбили атаку врага, подбив в ходе боя один из танков.
В течение дня противник еще четырежды атаковал Кобелево, но каждый раз отходил в исходное положение, неся потери. По показаниям пленных, захваченных в ходе боя, на этом участке действовали подразделения 112-го МП 20-й ТД.
Генерал Ефремов продолжал отправлять в адрес штаба 43-й армии шифротелеграммы, в которых просил активизировать действия войск, с тем чтобы облегчить положение окруженных соединений 33-й армии.
«КОМАНДАРМУ-43.
1. Прошу Вас сообщить, почему приостановлено ваше движение на запад?
2. Противник вторую ночь на дороге Вязьма — Юхнов производит переброску сил на юг.
3. Ваша медлительность может привести к созданию нового укрепленного рубежа на реке Угра.
М. ЕФРЕМОВ»[321].
Вскоре из штаба 43-й армии пришел ответ:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.
Наступление временно приостановлено потому, что:
1. По реке Воря на участке ИВАНОВСКОЕ, ВОСКРЕСЕНСК, ВАЛУХОВО, БЕРЕЗКИ, БОЧАРОВО — оборонительный рубеж противника, который надо прорвать пехотой и обеспечить переправу для танков.
2. Надо было расширить и обеспечить фланги, чтобы не допустить противнику вновь повторить маневр с окружением, а что он к этому стремится, видно из того, что за 2 дня отбито на флангах 15 контратак противника.
3. Ваше положение нам известно. Требование хозяина знаем и делаем все возможное. Как я уже сообщал, в 7.00 02.03.1942 года наносим удар одной стрелковой дивизией и танковой группой БЕРЕЗКИ на ШЕЛОМЦЫ.
ГОЛУБЕВ, ШАБАЛОВ, БОГОЛЮБОВ»[322].
После разговора с командующим 43-й армией, во время которого была достигнута взаимная договоренность о проведении 2 марта совместного наступления на противника в районе населенных пунктов Березки и Шеломцы одновременно с запада и востока, генерал Ефремов поставил задачу командиру 160-й СД подполковнику В. М. Русецкому о проведении наступления в направлении д. Шеломцы.
Подполковник Русецкий получил приказ сосредоточить под Шеломцами максимально возможное количество войск, с тем чтобы предпринять попытку прорвать оборону противника и соединиться с войсками 43-й армии. Остаток дня командование дивизии потратило на то, чтобы произвести некоторую перегруппировку подчиненных частей и подразделений с тем, чтобы в семь часов утра нанести сильный удар по вражеским подразделениям, оборонявшимся на подступах к западной окраине д. Шеломцы.
Начальник штаба 160-й сд, майор, затем подполковник В. М. Русецкий. На протяжении значительного периода боевых действий в окружении командовал 160-й сд. Довоенное фото
Обстановка на севере занимаемого района по-прежнему оставалась очень сложной. Попытки подразделений боевого участка подполковника Сташевского вернуть д. Пажога, контроль над которой был утерян накануне, успеха не имели. Такое положение создавало угрозу целостности всего района обороны. К тому же в трех с половиной километрах от Пажоги находилась д. Дмитровка, где располагался аэродром, с которого поддерживалась связь по воздуху с главными силами армии. Генерал Ефремов принял решение прикрыть это направление одним из полков 113-й СД.
Для занятия обороны в населенном пункте Станино командир 113-й СД полковник Миронов выделил 1292-й СП под командованием капитана Степченко, который на тот момент насчитывал в своем составе всего 546 человек, в том числе в боевых подразделениях — 442 бойца и командира[323].
В ночь на 2 марта полк передал свой участок обороны 1288-му СП и, совершив десятикилометровый марш, занял оборону на северной окраине Станино и по опушке леса северо-западнее его, войдя в подчинение подполковника Сташевского, являвшегося начальником этого боевого участка. Принятое решение позволило усилить это направление и укрепить весь участок, оборону которого осуществляли в основном бойцы специальных и тыловых подразделений. В то же время западный участок обороны был существенно ослаблен. Там, где еще недавно занимали оборону две дивизии, оборонялись теперь 1288-й СП, имевший в своем составе 621 человека, и отряд подполковника Кириллова, в котором насчитывалось около 200 бойцов, но иного выбора не было.
Дивизии восточной группировки продолжали искать брешь в обороне противника. 1291-й и 1289-й СП 110-й СД вели упорные бои по овладению населенными пунктами Синеево и Степаники. Немецкие войска оказывали упорное сопротивление, отбив все атаки. По приказу комбрига Онуприенко в оперативное подчинение командира дивизии поступил 24-й отдельный лыжный батальон, который в 2 часа ночи сосредоточился в Игумнове и готовился к боевым действиям в составе дивизии.
222-я СД на протяжении всей ночи и первой половины дня вела упорные бои по овладению населенными пунктами Тулизово, Букари, разъездом Угрюмово и большаком Гжатск — Юхнов. Бронепоезд, поддерживавший огнем своих орудий действия частей дивизии, постоянно менял свое местоположение, курсируя между Износками и д. Туровка. 23-й ОЛБ сковывал противника у Тулизова с фронта, но овладеть указанными населенными пунктами так и не удалось. С наступлением темноты части дивизии отошли в исходное положение.
Днем был получен приказ командующего Западным фронтом, в котором вскрывались недостатки неудачных действий 50-й армии и указывались конкретные виновники случившегося, а также меры, которые к ним будут приняты. Документы такого рода предназначались не только для того, чтобы научить войска и командиров чему-то, но и для того, чтобы показать командирам всех степеней, что им придется держать ответ за неудачный исход боя. Такие приказы были просто необходимы, уж слишком много случаев разгильдяйства среди командиров всех степеней было выявлено в первый период войны, когда, по идее, наоборот, надо было проявлять максимум твердости и командирской мудрости.
2 марта 1942 года
Несмотря на принимаемые командованием Западного фронта меры, наступление войск на западном направлении постепенно замедлялось. Прорвать оборону соединений группы армий «Центр» было уже не так-то просто. Оборонительные позиции вермахта укреплялись с каждым днем, в то же время Западный и Калининский фронты постепенно утрачивали ударную мощь, которой обладали в начале контрнаступления. Новое пополнение, как правило, бросалось в бой без какой-либо предварительной подготовки и несло большие потери. За освобождение каждого населенного пункта приходилось платить очень дорогой ценой.
Немецкие войска, напротив, опираясь на созданную ими оборону, постепенно возвращали себе инициативу, принимая меры по созданию наиболее целесообразного построения своего боевого порядка, которое могло использоваться в зависимости от обстоятельств: либо для организации более выгодной обороны, либо для создания плацдарма будущего наступления.
В этой обстановке соединения западной группировки продолжали держать круговую оборону, отбиваясь от противника, который постоянно старался сдавливать район, занимаемый ее частями.
Командиры подразделений 1288-го СП, занявшего после убытия 1292-го СП в район Станино всю полосу обороны дивизии, уточняли задачи своим подразделениям и организовывали взаимодействие с соседями.
Подразделения 388-й СД, разбитые на четыре боевых участка, вели разведку и занимались оборудованием своих позиций и мест обогрева.
Как и было приказано командармом, в 7 часов утра 160-я СД перешла в наступление в направлении населенного пункта Шеломцы, пытаясь улучшить свое положение и продвинуться вперед навстречу частям 43-й армии. Наступление возглавил лично подполковник Русецкий, который шел в первой шеренге атакующих. Несмотря на ураганный огонь противника, подразделения дивизии к 12 часам достигли опушки леса 500 метров юго-западнее д. Шеломцы, но дальше продвинуться не смогли.
Удивительно, но удара навстречу не последовало. Как оказалось впоследствии, войска 43-й армии оказались не готовы к наступлению, и это несмотря на то, что генерал Голубев лично в своей телеграмме сообщил о том, что стрелковая дивизия и танковая группа, выделенные от армии, будут наступать в направлении Березки, Шеломцы. Тогда зачем же надо было заверять о готовности к наступлению и давать обещания, которые обернутся большими жертвами для частей 160-й СД, которые, наступая в одиночестве, не имели никаких шансов прорвать оборону противника?
Другого такого выгодного для наших войск момента, когда оборона противника была вполне уязвима во многих местах, уже больше не будет.
Генерал Ефремов не находил слов случившемуся, зато они нашлись у офицера Генерального штаба подполковника Н. Н. Борисенко, который все время находился при оперативной группе армии. Борисенко направил в адрес начальника Генштаба маршала Б. М. Шапошникова и начальника Главпура Л. З. Мехлиса телеграмму следующего содержания:
«Тов. ШАПОШНИКОВУ, МЕХЛИСУ
2.03.42 года
Докладываю:
1. Все возможные силы ЕФРЕМОВЫМ брошены в направлении ШЕЛОМЦЫ, БЕРЕЗКИ.
Утром 2.03.1942 года части ЕФРЕМОВА овладели рощей 500 м западнее ШЕЛОМЦЫ, где ведут напряженный бой. Со стороны ГОЛУБЕВА, который должен был наступать со стороны БЕРЕЗКИ, нет никаких признаков наступления. Обстановка и погода благоприятствуют наступлению.
2. ГОЛУБЕВ ЕФРЕМОВА просил наступать на ШЕЛОМЦЫ в 7.00 2.03.42 г., а сам топчется на месте. ЕФРЕМОВ считает это подлостью.
Выводы:
1. Противник стремится занять рубеж реки Угра на участке ПАЖОГА, ДМИТРОВКА, ВЫСОКОЕ, ЗНАМЕНКА.
2. Частям ЕФРЕМОВА с ГОЛУБЕВЫМ оставалось для соединения пройти 2 км. ГОЛУБЕВ упустил этот момент. Может случиться, что группа ЕФРЕМОВА отдалится на запад на десяток километров.
3. ЕФРЕМОВ своими силами держится на волоске. Крайне необходимо немедленное наступление ГОЛУБЕВА на ШЕЛОМЦЫ, а затем расширять фланги.
Опергруппа штарма д. ЖЕЛТОВКА
офицер Генштаба п/п-к БОРИСЕНКО Н.Н.».
На телеграмме, которая была затем переслана в адрес командующего Западным фронтом, сохранилась резолюция генерала армии Жукова Г. К.:
«Тов. ГОЛУБЕВУ: „Что вы можете доложить по существу?“
Г. ЖУКОВ»[324].
А что мог доложить генерал-майор К. Д. Голубев? Константин Дмитриевич был старым воякой. Первые недели войны, когда он вместе с подчиненной ему 10-й армией[325], одной из самых мощных во всей Красной Армии, попал в окружение и только по счастливой случайности не оказался в одной камере со своим товарищем, командующим 4-й армией генерал-майором Г. М. Коробковым, расстрелянным позднее по приказу Сталина, научили его многому.
Командующий 43-й армией генерал-майор К. Д. Голубев и начальник оперативного отдела штаба армии подполковник Масленников
И напрасно злился генерал М. Г. Ефремов на командарма-43, посылая в его адрес гневные телеграммы, призывая к совести и офицерской чести. Армия, по мнению ее командующего, была пока не готова к ведению активных боевых действий на этом направлении. Когда она станет готова к наступлению, иссякнут силы у 160-й СД 33-й армии, которых было не так уж и много.
Момент, когда можно было прорвать оборону противника, нанеся встречные удары, был уже упущен, и упущен именно 2 марта 1942 года. Кстати, Михаил Григорьевич почему-то был уверен, что если окруженным соединениям и смогут прийти на помощь, то только обескровленные соединения восточной группировки 33-й армии, но не генерал Голубев. Об этом он напишет в последующем в одной из своих телеграмм, отправленной в адрес комбрига Д. П. Онупренко.
Авиация противника ночью нанесла бомбовый удар по боевым порядкам частей 160-й СД и аэродрому на окраине деревни Дмитровка, который оставался единственным мостом, связывавшим окруженную группировку с «большой землей». Однако в это время на аэродроме не было наших самолетов, и удар противника пришелся по пустому месту. Соединения восточной группировки в течение дня также неоднократно подвергались бомбежке с воздуха.
110-я СД в первой половине дня продолжила атаки на Синеево и Степаники, однако противнику вновь удалось их отбить. Во второй половине дня командир дивизии подполковник Беззубов дал команду прекратить бесплодные атаки и провести необходимую перегруппировку. На ночь было запланировано очередное наступление. Дивизия получила пополнение в количестве 247 человек, которое сразу после распределения по подразделениям готовилось к первому в своей жизни бою с противником. Для некоторых из них он станет и последним. В ходе ночных боевых действий дивизия потеряла 132 человека, не продвинувшись вперед ни на метр.
222-я СД в течение ночи на 2 марта вела упорные бои по овладению большаком Юхнов — Гжатск, проходившим к северу от села Ивановское. Части дивизии, встреченные сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника, успеха в продвижении не имели и продолжали вести огневой бой по уничтожению огневых точек и живой силы противника, находясь на достигнутом рубеже. Потеряв за день убитыми и ранеными 137 бойцов и командиров, дивизия получила пополнение в 250 человек.
Легко говорить и делать выводы о правильных и неправильных действиях войск спустя много лет, имея под рукой необходимые данные и не спеша взвешивая все «за» и «против». Нельзя не отметить того факта, что наши войска зачастую топтались на месте, по нескольку дней и недель атакуя деревушки, которые обороняли не слишком большие, но хорошо организованные и обученные подразделения врага. Нередко причиной этому являлась не малочисленность наших частей и подразделений — это факт неоспоримый, — а то, что организация и руководство ими в бою были крайне неэффективными, о чем наглядно свидетельствует очередной приказ командира 222-й СД полковника Боброва:
«ПРИКАЗ № 08
Части дивизии в боях 28.2.42 и 1.3.42 не выполнили поставленные мною задачи. Командиры частей и подразделений не используют частных успехов для быстрейшего продвижения и закрепления за собой достигнутого.
Результат артогня не используется для продвижения вперед. Уничтоженные огневые точки пехотой не занимаются и противник, видя пассивность наших частей, вновь восстанавливает свои огневые средства.
Под огнем бронедивизиона и огнем артиллерии дивизии пехота противника, покидая БУКАРИ, в панике бросалась в бегство в рощу зап. БУКАРИ. Действовавшие в этом направлении подразделения 774 СП, имея задачу не допустить подхода противника, уничтожить его огнем пулеметов и штыком поставленной задачи не выполнили, продолжали отлеживаться. Противник приводил себя в порядок, организованным огнем наносил потери нашим подразделениям.
Командиры и комиссары 479 и 774 СП боем подразделений не руководили, продолжали отсиживаться на КП полка, руководили через случайных людей или по телефону, не зная, разумеется, того, что происходит на поле боя. Полки понесли значительные потери ранеными и убитыми…»[326].
3 марта 1942 года
Соединения западной группировки продолжали свою героическую борьбу в окружении. В течение дня противник вел сильный минометный и артиллерийский огонь по боевым порядкам частей и подразделений 113-й и 338-й СД. Разведкой была установлена переброска пехоты противника в район села Знаменка. Во второй половине дня бойцы и командиры 1138-го СП 338-й СД отразили атаку противника силой до пехотной роты при поддержке одного танка на Тетерино.
160-я СД после неудачного боя за д. Шеломцы приводила себя в порядок. Потери частей, участвовавших накануне в наступлении, были очень большими. Личный состав дивизии и подчиненных ей частей и подразделений, не задействованный в наступлении на Шеломцы, не покладая рук трудился над инженерным оборудованием занимаемых ими рубежей обороны.
Снега на полях и в лесах было еще так много, что за короткий срок в снегу были сооружены окопы и траншеи, которые позволяли передвигаться если не в полный рост, то слегка пригнувшись. Протяженность этих окопов была впечатляющей. Только на участке обороны частей 160-й СД она составляла 4110 м[327].
С наступлением теплой погоды появлялась проблема их сохранности, но что поделать, обессилившие от постоянного недоедания многие бойцы и командиры были просто не в состоянии «грызть» мерзлую землю, тем более что шанцевого инструмента, как всегда, катастрофически не хватало. Поэтому снежные окопы и разного рода укрытия пользовались «особой любовью» личного состава, несмотря на то что эти «инженерные сооружения» не всегда могли защитить их обитателей во время обстрела противником от поражения осколками мин и снарядов.
Дивизии восточной группировки вели бои с противником на прежних рубежах. Части 110-й СД в течение дня вели огневой бой по уничтожению огневых средств противника в Синеево и Степаники, а 222-я СД продолжала безуспешные боевые действия по овладению Тулизово, Букари, разъездом Угрюмово и большаком Юхнов — Гжатск.
Поздно вечером генерал Ефремов, раздосадованный тем, что обстановка с каждым днем становилась все хуже, отправил шифротелеграмму в штаб армии:
«Тов. ШЛЯХТИНУ, КОНДРАТЬЕВУ.
1. Плохо, исключительно плохо действуете.
2. Привыкли уж топтаться более месяца на месте.
3. Поймите, ваша помощь может запоздать, взбудоражьте у себя обломовщину, беспечность.
М. ЕФРЕМОВ»[328].
По всему чувствовалось, что нервы командарма были на пределе.
4 марта 1942 года
С рассветом противник силой до батальона пехоты с четырьмя танками, после продолжительной артиллерийской подготовки, перешел в наступление на участке отряда подполковника Кириллова, занимавшего оборону по опушке леса 1,5 км северо-восточнее и восточнее Красной Татарки. В это же время свыше двух рот пехоты атаковали подразделения 1288-го СП, действуя в направлении Малая Гусевка, Кошелево. Весь день шел ожесточенный бой.
Понеся большие потери, подразделения 1288-го СП и отряд подполковника Кириллова оставили населенные пункты Новое Греково, Малая Гусевка и Кошелево. 1288-й СП перешел к обороне по опушке леса восточнее и юго-восточнее Нового Грекова, Старого Грекова и Ломовки. Отряд Кириллова занял оборону на рубеже: искл. отдельная роща южнее д. Ломовка, северная опушка леса, высота с отм. 226,4, д. Горбы.
Группа младшего лейтенанта Гомеса в количестве 26 человек заняла оборону в лесу в 1 км южнее Бесова, контролируя лес и прикрывая стык с боевым участком Сташевского.
Именно в это время, получив сообщение об оставлении Кошелево, генерал Ефремов отправил командующему фронтом очередную телеграмму:
«ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЗАПФРОНТА
4.03. 1942 года
1. Я один веду бой на фронте более 90 км больше месяца, имея совсем слабые силы. Численность вам известна.
2. Последние силы направлены на ШЕЛОМЦЫ в помощь ГОЛУБЕВУ.
3. Как же я еще могу помочь 43-й АРМИИ? Ей отданы такие наши силы: 9-я Гв. СД, 5-я ТБР, 93-я СД со всеми средствами усилия.
4. В настоящее время веду напряженный бой. Противник овладел ГРЕКОВО, КОШЕЛЕВО и наступает на СТУКОЛОВО.
У меня нет даже роты в резерве.
5. Более месяца с востока 43-я АРМИЯ топчется на месте; как же не ругаться?
Потеряно времени больше месяца.
6. Словом, я нахожусь в обстановке тяжелой. Поймите, у меня только 3 (три) тысячи тяжелораненых и нет боеприпасов, не говоря уж о продовольствии и фураже.
7. Полученное от Вас продовольствие идет раненым.
ЕФРЕМОВ»[329].
Ответ пришел незамедлительно:
«Тов. ЕФРЕМОВУ
Поймите, что противнику еще тяжелей, тем более в нашей стране, где его подстерегает месть у каждого куста. В этой сложной обстановке рождается победа. Противник скоро будет смят и раздавлен, но вы сейчас должны активизировать свои действия.
Г. ЖУКОВ»[330].
Редкая телеграмма, написанная Георгием Константиновичем в столь доброжелательном, товарищеском тоне, несколько успокоила командарма и в определенной мере сняла на некоторое время напряженность в их отношениях.
Во второй половине дня вражеская пехота предприняла наступление на д. Кузнецовка, которую обороняло одно из тыловых подразделений. Несмотря на самоотверженность бойцов и командиров, противнику удалось овладеть населенным пунктом, который он в тот же вечер спалил дотла.
В первой половине дня противник предпринял попытку прощупать оборону 1290-го СП 113-й СД и овладеть населенным пунктом Козлы, однако его атака была отбита. В это время основные силы врага были брошены против 43-й армии, которая с раннего утра начала наступление на всем своем фронте, сосредотачивая основные усилия на правом фланге в направлении Березки, Шеломцы. Переход соединений 43-й армии в наступление оказался для противника неожиданностью, вследствие чего части генерала Голубева достигли некоторого успеха, вселив некоторый оптимизм относительно успешного выполнения задачи по деблокировке окруженных соединений 33-й армии. Противнику стоило немало усилий, чтобы остановить продвижение частей 43-й армии. Коридор, разъединявший западную группировку 33-й армии от соединений 43-й армии, к этому времени был шириной около 5–6 км.
Жители многих деревень, находившихся рядом с районом боевых действий западной группировки 33-й армии, были эвакуированы в другие места. Подобные объявления оккупантов «гарантировали смерть» всем местным жителям, кто осмелился ослушаться оккупантов
Тяжелые бои шли в этот день в районе, где вели боевые действия остатки стрелковых полков 329-й СД под командованием полковника Андрусенко и подразделения 250-го ВДП майора Солдатова, оказавшиеся в плотном кольце врага. Связь с корпусом генерала Белова была потеряна.
Полковник Андрусенко принял решение пробиваться навстречу частям 33-й армии в направлении населенных пунктов Островки, Слободка. Но прорыв не удался. Положение окруженных стало критическим, и только благодаря генералу Белову, который вовремя пришел на помощь, им удалось через узкую брешь, проделанную кавалеристами 1-го Гв. КК, выйти в юго-западном направлении, бросив всю материальную часть. Около 200 бойцов и командиров пробились в западном направлении к частям 33-й армии. Таким образом, один небольшой очаг напряженности в своем тылу противнику удалось ликвидировать.
Восточная группировка 33-й армии отчаянно пыталась пробить брешь в обороне противника. 110-я СД, прикрывая одним полком рубеж высота с отм. 233,3, Тихачево, Азарово, Пронькино, обеспечивавший стык с 5-й армией, главными силами продолжала вести бой за овладение опорными пунктами врага Степаники и Ершово.
1291-й СП, занимая одним батальоном д. Беспутино, прикрывал главную группировку дивизии с направления Синеево, двумя другими батальонами наступал в обход Степаники с севера и к 14 часам достиг рощи севернее высоты с отм. 212,9, перехватив дорогу Раменье — Степаники.
1289-й СП во взаимодействии с 24-м лыжным батальоном вел бой по овладению д. Степаники и к 15 часам достиг восточной окраины деревни. Во второй половине дня бой разгорелся с новой силой.
222-я СД с раннего утра вела бой по уничтожению угрюмовской группировки противника, имея последующей задачей выход к большаку Юхнов — Гжатск на участке Игнатьево, Ивановское. Противник, занимая Тулизово, Букари, разъезд Угрюмово, Ивановское и опорные пункты вдоль большака Юхнов — Гжатск, оказывал исключительно упорное сопротивление. Несмотря на самоотверженность бойцов и командиров, частям дивизии так и не удалось овладеть этими населенными пунктами и перерезать большак. В ходе боя дивизия потеряла убитыми и ранеными 88 человек.
5 марта 1942 года
67-й ПП 23-й ПД с утра продолжил наступление против 1288-го СП 113-й СД и подразделений отряда подполковника Кириллова. Многочисленные попытки вражеской пехоты овладеть населенными пунктами Старое Греково и Ломовка были отбиты с большими для него потерями. К концу дня вражеской пехоте все-таки удалось ворваться на северную окраину Старое Греково, южную часть которого удерживал один из батальонов 1288-го СП.
338-я СД занимала оборону на прежнем рубеже. 1136-й СП весь день вел инженерные работы с целью усиления своего правого фланга. Значительный объем работ был выполнен в населенных пунктах Тетерино, где располагался штаб дивизии, и Цынеево. По приказу начальника боевого участка № 3 майора Беляева подразделение саперов, располагавшееся в Тетерине, получило приказ организовать оборону деревни со стороны д. Горбы.
Главные события в этот день происходили в районе д. Шеломцы, где соединения 43-й армии пытались пробиться навстречу частям 160-й СД. Однако, несмотря на мужество и героизм бойцов и командиров 1-й Гв. МСД и 415-й СД, а также танкистов 18-й ТБр, выполнить эту задачу не удалось. Противник оказывал отчаянное сопротивление. К тому же он успел перебросить ночью в этот район ряд подразделений, что позволило значительно усилить его оборону. Немецкое командование хорошо понимало значимость тех событий, которые разворачивались здесь.
В это же время 43-я армия на своем левом фланге достигла заметного успеха. К исходу дня частями армии были освобождены населенные пункты Красное, Сальково, Щелоки, Железинки, Массейково, что вызвало сильное замешательство в стане врага.
Решением командующих 33-й и 43-й армий было намечено 6 марта продолжить наступление навстречу друг другу в районе Березки, Шеломцы.
Выполняя приказ генерала Ефремова, подполковник Русецкий ночью произвел перегруппировку имевшихся в его составе частей и подразделений с тем, чтобы утром в ходе наступления на Шеломцы задействовать как можно больше сил и средств.
Подразделения, не задействованные в наступлении и занимавшие оборону на западном берегу р. Угра, занимались инженерным оборудованием занимаемых рубежей обороны. Особое внимание было уделено оборудованию и строительству противотанковых снежных валов, особенно на участке правофлангового 1295-го СП.
В полосе действий соединений восточной группировки войск наблюдалась небольшая передышка. В дивизиях продолжало набирать темпы снайперское движение. За день от рук снайперов 110-й СД нашли свою могилу одиннадцать завоевателей, еще трое было ранено.
222-я СД в течение дня также активных действий не вела, отбивая контратаки мелких подразделений противника, пытавшихся наступать на участке обороны 479-го СП. Противник постоянно вел артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам частей.
Ознакомившись вечером с обстановкой в районе боевых действий 110-й и 222-й СД, генерал Ефремов отправил в штаб армии очередную телеграмму:
«Тов. ОНУПРИЕНКО, КОНДРАТЬЕВУ.
Если возьметесь по-большевистски за выполнение задачи скорейшего присоединения к нам частей 222, 110 СД, то вы скорее это сделаете, чем Голубев, который топчется на месте и трусит за свои фланги.
Нут-ка, возьмитесь. Направление вами выбрано хорошее, обтекайте Угрюмово.
М. ЕФРЕМОВ»[331].
6 марта 1942 года
В первой половине дня подразделения 1288-го СП 113-й СД и отряда подполковника Кириллова отразили несколько атак противника, который стремился обойти населенные пункты Старое Греково и Ломовка и выйти им в тыл. Но, несмотря на поддержку артиллерийским и минометным огнем, противнику больше не удалось вклиниться в нашу оборону, ограничившись тем, что было достигнуто накануне. Во второй половине дня артиллерия противника зажигательными боеприпасами подожгла Старое Греково, где оборонялся один из батальонов 1288-го СП. Ближе к вечеру до двух рот противника, при поддержке огня артиллерии и минометов, вновь перешли в атаку и овладели населенными пунктами Старое Греково, Ломовка, Горбы.
1288-й СП и отряд подполковника Кириллова были вынуждены отойти назад, заняв оборону по северной опушке леса юго-восточнее Нового Грекова и удерживая населенные пункты Ломовка и Горбы.
Вызывает истинное восхищение поведение в этот сложнейший момент командующего армией генерала Ефремова. Несмотря на то что бой шел всего в четырех километрах (!) от штаба оперативной группы, Михаил Григорьевич даже и словом не обмолвился о перемещении своего командного пункта.
Во многом благодаря именно этому поступку генерала Ефремова удалось в этот раз остановить наступление противника на данном направлении.
160-я СД с раннего утра начала наступление в направлении деревни Шеломцы, имея задачей пробиться на соединение к частям 43-й армии, которые в это же время наступали в направлении д. Березки.
Во второй половине дня левофланговым соединениям 43-й армии удалось выйти к восточному берегу р. Угра, овладев при этом населенными пунктами Паново, Меноки, Столбинка, Королево. Развивая их успех, 1-я Гв. МСД и два полка 415-й СД при поддержке танкистов 18-й танковой бригады к исходу дня, после ожесточенного боя с противником, преодолели р. Воря, овладели населенным пунктом Березки и продолжили наступление через лесной массив по направлению к д. Шеломцы, на подступах к которой, всего в 500 метрах западнее населенного пункта, в течение уже двенадцати часов вели бой малочисленные подразделения 160-й СД.
Противник отчаянно сопротивлялся. Его артиллерия беспрерывно вела огонь по подразделениям 160-й СД и наступавшим частям 43-й армии, которые вели наступление на Шеломцы с двух сторон. Вражеская авиация нанесла несколько бомбовых ударов по наступающим частям. Несмотря ни на что, наши бойцы пробивались навстречу друг другу. Бой шел в лесном массиве западнее Шеломцы. Казалось, что еще немного, и враг будет раздавлен. Но этого «немного» как раз и не хватило. Прорвать кольцо окружения не удалось, а ведь в этот момент бойцов и командиров наступавших друг другу навстречу частей 33-й и 43-й армий разделяло не более двух километров.
Противник напрягал все силы для того, чтобы не допустить прорыва наших войск в районе д. Шеломцы. Все только, что можно, было снято им с других участков и брошено сюда. Немецкое командование даже пожертвовало большим плацдармом на восточном берегу р. Воря в районе Бочарово, Александровка. Снятые отсюда подразделения были немедленно брошены в район д. Шеломцы.
Как впоследствии стало известно, это был кульминационный момент всей операции. Овладей наши части населенным пунктом Шеломцы, можно было бы с большой долей вероятности утверждать, что соединения ударной группировки 33-й армии вышли бы из окружения и соединились с главными силами.
Об ожесточенности боев в районе населенных пунктов Шеломцы и Березки свидетельствует тот факт, что только в последние годы поисковиками были найдены здесь сотни останков бойцов и командиров, как 33-й, так и 43-й армии, которые погибли, пытаясь пробиться навстречу друг другу.
Получив телеграмму командующего с требованием активизации боевых действий, комбриг Онуприенко решил нанести удар по противнику, оборонявшемуся в полосе 222-й СД в районе населенного пункта Ивановское, силами частей двух дивизий. Для чего на это направление были скрытно выдвинуты 1289-й и 1291-й СП 110-й СД. 1287-й СП с приданным ему учебным батальоном 183-го запасного СП занимал оборону на широком фронте, прикрывая правый фланг восточной группировки от возможных активных действий противника с севера. Главные силы 222-й СД были сосредоточены на участке Туровка, лес южнее Букари.
Получив и распределив по частям пополнение (110-я СД — 479 человек, 222-я СД — 200 человек), дивизии всю вторую половину дня готовились к наступлению, намеченному на утро.
7 марта 1942 года
В районе боевых действий западной группировки наступило некоторое затишье. Противник, овладев рядом населенных пунктов, которые более месяца находились в руках наших частей, и достигнув, таким образом, определенного успеха, готовился к продолжению своего наступления на других участках.
Погода по-прежнему была очень холодной: морозы доходили до 20 градусов. В этих условиях вести оборонительные действия против врага стало еще сложнее, ибо оборудованных пунктов обогрева не было.
113-я и 338-я СД занимали прежние рубежи обороны. Противник активных боевых действий не предпринимал, но, по данным наблюдения разведки, накапливал силы в противостоящих им гарнизонах.
160-я СД вторые сутки вела наступление на противника навстречу частям 415-й СД 43-й армии в районе д. Шеломцы. Генерал-лейтенант Ефремов всю первую половину дня находился в районе ведения боевых действий частей 160-й СД. Со своего импровизированного НП командарм видел, как противник отбивал одну атаку наших подразделений за другой. Командарму не в чем было упрекнуть бойцов и командиров, которые, не жалея своей жизни, с остервенением шли на вражеские пулеметы, надеясь пробить брешь в обороне врага. Действовавшие навстречу им части 1-й Гв. МСД и 415-й СД 43-й армии также не смогли прорвать вражескую оборону.
Одновременно противник активизировал свои действия юго-западнее д. Шеломцы в районе Малое Виселево, что могло привести к окружению частей 160-й СД, участвовавших в наступлении на Шеломцы. Командующий приказал подполковнику Русецкому основными силами дивизии и подчиненных ей частей к исходу дня отойти к р. Угра, заняв оборону по ее западному берегу. Один из полков был оставлен в лесу западнее Шеломцы с тем, чтобы способствовать ударом с тылу наступающим частям 43-й армии. Силы были на исходе.
В 8 часов утра перешла в наступление восточная группировка армии. Наступление частей 110-й и 222-й СД поддерживала армейская артиллерийская группа в составе 403-го ПАП, которая подавила артиллерийские батареи противника в районах Собакино, Игнатьево, Павловское и уничтожила живую силу противника в районе д. Дубровка, чем в значительной степени облегчила действия наступавших частей.
110-я СД, двумя полками и 24-м лыжным батальоном, наступала в направлении высоты с отм. 187,7, в обход Игнатьево с севера. На рубеже реки Истра дивизия была встречена сильным минометным и артиллерийским огнем. Не имея продвижения вперед, части дивизии вели ожесточенный бой с противником, занимавшим южную опушку леса западнее высоты с отм. 164,0 и Игнатьево. Так и не выполнив поставленной задачи и потеряв за день боя 143 человека, дивизия была вынуждена закрепиться на достигнутом рубеже[332].
222-я СД, оставив заслоны против Тулизово и Букари, главными силами 774-го СП и 479-го СП вела наступление в обход разъезда Угрюмово в направлении высоты с отм. 178,0 с задачей: перехватить большак Юхнов — Гжатск севернее Ивановское. Части дивизии были встречены сильным перекрестным огнем пулеметов и минометов противника с направлений Букари, разъезд Угрюмово, высота с отм. 178,0 и Ивановское. Потеряв, по докладу штаба дивизии, только ранеными 61 человек, полки были вынуждены залечь и вести огневой бой, не имея продвижения вперед.
Уже второй месяц части 110-й и 222-й СД вели непрерывные боевые действия с противником в этом районе, но выбить вражеские подразделения из населенных пунктов Букари, Тулизово, разъезд Угрюмово и выйти на большак Юхнов — Гжатск так и не смогли.
Получив вечером сообщение о неудачном исходе дневных боевых действий частей восточной группировки, раздосадованный генерал Ефремов телеграфировал начальнику штаба армии:
«Большей глупости не придумать, как наступать днем и губить людей.
Ночью, только ночью наступайте и наносите удар врагу. Не губите зря людей и не поощряйте врага своими неудачами»[333].
Но дело было не в том, когда наступать, смысл всей проблемы крылся в том, как наступать. Значительную часть подразделений составляли необстрелянные бойцы, младшие командиры и командиры среднего звена, которые действовали прямолинейно, а командиры батальонного и полкового звена не всегда должным образом влияли на складывавшуюся обстановку. Все это приводило к большим потерям личного состава и не позволяло выполнить поставленную задачу. «Топтание на месте» частей и соединений армии в районе населенных пунктов Тулизово, Букари и разъезд Угрюмово переходило все границы.
8 марта 1942 года
113-я СД занимала прежний рубеж обороны. За два прошедших дня бойцами и командирами были отрыты в снегу окопы, подготовлены засеки, снежные завалы на лесных дорогах. Противник по-прежнему активных действий ни в полосе 113-й СД, ни в полосе 338-й СД не предпринимал. Части 338-й СД, занимая прежнее положение, занимались инженерным оборудованием своих участков обороны. Ночью разведчики дивизии заминировали большак Вязьма — Юхнов, в результате чего в этом месте подорвалась машина, перевозившая пехоту противника.
160-я СД небольшими силами вела бой в районе Шеломцы, главные силы дивизии заняли оборону на рубеже: высота с отм. 141,6. Старая Лука, Песково. Левее, в районе Федотково, занимал оборону отряд майора Апанасенко. По данным разведки, противник продолжал сосредотачивать пехоту и танки в районе Малое Виселево.
Из журнала боевых действий армии:
«…Части западной группировки ведут бой на прежних рубежах, противник овладел ЛОМОВКА. Полки в среднем имеют 250–300 человек боевого состава, боеприпасы на исходе. Все тылы сокращены до минимума и личный состав использован для обороны.
Раненые сосредоточены в районе ВЯЛОВКА, КРАСНОЕ, ДРОЖЖИНО.
Отдельные участки прикрывают: артиллеристы без материальной части, ввиду отсутствия снарядов, саперы, транспортная рота…»[334].
110-я и 222-я СД весь день вели безуспешный бой за Ивановское. Противник оказывал упорное сопротивление, ведя непрекращающийся минометный и артиллерийский огонь по боевым порядкам частей. С наступлением темноты, потеряв за день более четырехсот человек убитыми и ранеными, дивизии отошли в исходное положение.
9 марта 1942 года
Раздраженный бездействием командования фронта, а также тем, что частям 160-й СД и соединениям 43-й армии никак не удается прорвать оборону противника в районе д. Шеломцы и восстановить коммуникации западной группировки армии, генерал-лейтенант Ефремов утром послал в адрес начальника Главпура Л. З. Мехлиса шифротелеграмму следующего содержания:
«1. Части ИЗ, 338 и 160 СД в течение полутора месяцев отрезаны от баз снабжения и, имея большие потери (3 тыс. человек только раненых), в настоящее время потеряли пробивную способность.
2. Круговая оборона протяжением 90 км в условиях исключительной малочисленности дивизий (всего в трех дивизиях 2500 стрелков), острого недостатка боеприпасов и продовольствия, отсутствия фуража, горючего — ставит под угрозу разгрома частей.
3. Наступление 43 армии с задачей освободить коммуникации 33 армии успеха не имело.
4. Нас отделяет всего пять километров расстояния, и 43 армия не может пробиться и соединиться с нами…
7. Докладывая Вам об обстановке, прошу принять срочные меры, форсировать наступление 43 армии в направлении ШЕЛОМЦЫ, КОБЕЛЕВО…»
Л. З. Мехлис по телефону обсудил этот вопрос с членом Военного совета Западного фронта И. С. Хохловым, который недолго думая доложил о своем разговоре с ним Г. К. Жукову, и вскоре командующий 33-й армией получил резкую, если не сказать издевательскую, телеграмму командующего фронтом:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.
Вы жалуетесь в Москву на ГОЛУБЕВА на то, что он якобы плохо дерется и до сих пор не открыл Вам коммуникации, просите МЕХЛИСА воздействовать на ГОЛУБЕВА.
Первое: — Оценку ГОЛУБЕВУ и 43 АРМИИ может дать только ВОЕННЫЙ СОВЕТ ФРОНТА, ГЛАВКОМ и СТАВКА, а не сосед.
Второе: — 43 АРМИЯ действовала и действует лучше 33 АРМИИ, что касается ГОЛУБЕВА, — мы также его ценим очень высоко[335]. Следствие показывает: не ГОЛУБЕВ виноват в том, что противник вышел на тылы 33 АРМИИ, а ВОЕННЫЙ СОВЕТ и штаб 33 АРМИИ, оставивший только 90 человек без артиллерии и минометов на прикрытие своих тыловых путей, которые при появлении противника разбежались.
Вы пишете, что находитесь в пяти километрах от ГОЛУБЕВА, а мне Вы все время доносили, что находитесь около ШЕЛОМИЦЫ (правильно Шеломцы. — Прим. автора). Видимо, Вы не знаете, где Ваши части находятся, где же Вы все же находитесь и где ГОЛУБЕВУ искать с Вами соединения.
О трудностях могу сказать так — это обычное явление в тылу врага. Белов тоже в тылу врага и недалеко от Вас, но он себя чувствует прекрасно и все время бьет врага…
К сожалению, ВЯЗЕМСКАЯ ГРУППА 33 АРМИИ до сих пор ни на один шаг не сдвинулась, и это осложняет обстановку для ГОЛУБЕВА на правом фланге.
ГОЛУБЕВУ направлена категорическая задача в ближайшие 1–2 дня с Вами соединиться. Это, видимо, 43 АРМИЕЙ будет сделано, если только Вы не будете врагу сдавать своих тыловых путей. Боеприпасов по мере возможности Вам будем подбрасывать. Пошлите своих людей к ЖАБО и согласуйте с ним свои действия»[336].
Копия шифрограммы генерала Ефремова, по приказу генерала армии Жукова, была отправлена командующему 43-й армией, что, естественно, не добавило симпатий между двумя командармами: умел Георгий Константинович создать «нужную» атмосферу в коллективе подчиненных ему генералов.
Не раздумывая, генерал М. Г. Ефремов ответил не менее резко:
«Тов. ЖУКОВУ, ХОХЛОВУ.
1. Ни на кого я не жалуюсь, а по-большевистски сказал, что есть, и не кому-нибудь, а тов. МЕХЛИСУ, что очень хочу скорейшей очистки коммуникаций 33 АРМИИ.
2. Находясь под Вязьмой по Вашему приказу, я тылы никак не мог, что Вы прекрасно понимаете, — состав дивизий Вам был до выхода под Вязьму известен, как и растяжка коммуникаций 33 АРМИИ.
3. Поймите, мы каждые сутки ведем бой вот уже полтора месяца почти без боеприпасов и уничтожили несколько тысяч немцев. Сами имеем три тысячи раненых. Воюем.
4. Не могу понять одного, как можно месяцами стоять перед какой-либо деревней, и терпеть не могу, когда свою вину сваливают на других. Эта система приносит огромнейший вред.
5. Подтверждаю, 160 СД имеет целью оборону по реке УГРЕ на широком фронте, частью своих сил действует на ШЕЛОМИЦЫ, ГУЛЯЕВО и находится в лесу западнее ШЕЛОМИЦЫ, ГУЛЯЕВО.
6. В последний раз Вам как Военному совету докладываю: положение дивизий армии тяжелое, я сделал и делаю все, чтобы врага бить и не допустить разгрома нас врагом.
7. Спешите дать боеприпасы, нет у нас боеприпасов.
ЕФРЕМОВ»[337].
Явно обиженный таким тоном телеграммы генерала Ефремова и особенно фразой: «В последний раз Вам как Военному совету докладываю…», которая читается, как «Какой смысл к Вам и Военному совету вообще обращаться…», генерал армии Г. К. Жуков наложил суровую резолюцию, немедленно посланную Ефремову:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.
9.03.42.
Вам не дано право вступать в полемику с ВОЕННЫМ СОВЕТОМ ФРОНТА и наводить критику на КОМАНДАРМА-43.
ЖУКОВ»[338].
Михаилу Григорьевичу было обидно и за себя, и за своих бойцов и командиров. До последних своих дней он так не смог понять и не смог принять манеру поведения и обращения Жукова с подчиненными. Принимая все сказанное Жуковым за чистую монету, он и подумать не мог, что тот чаще обманывал или отшучивался, чем говорил правду. Жуков всегда был всеми недоволен: разнос подчиненных был стилем его работы. Ставя в пример Ефремову генерала Белова, Георгий Константинович не стал говорить о письме, которое он отправил в адрес нашего лучшего кавалериста всего месяц назад, а письмо весьма интересное, можно сказать, «образец» воспитательной работы с подчиненными командирами. Вот выдержка из него:
«…По-товарищески скажу — мне надоело Вас уговаривать, понукать и внушать. Я вас поднял в глазах правительства, в глазах армии. Представил к двум высшим орденам, к званию генерал-лейтенанта, а Вы вместо благодарности правительству и Военному совету фронта, видимо, зазнались и не желаете выполнять даже категорических приказов, срывая план операции. Видимо, считаете это вашим правом. Ошибаетесь! Если так пойдет дальше, пеняйте на себя и только на себя. Несмотря на мое хорошее к Вам отношение (которым Вы, видимо, злоупотребляете), я Вас не пощажу, мне государство дороже, чем Белов. Последний раз предупреждаю…»
Вот так, и не иначе.
Немного поостыв, генерал М. Г. Ефремов отправил в адрес командующего 43-й армией шифротелеграмму, написанную официальным тоном, обращаясь к генералу Голубеву исключительно на «вы»:
«КОМАНДАРМУ-43.
1. Вам осталось до соединения с нами четыре километра. Просачивайтесь через лес.
2. Удар по врагу лучше наносить ночью.
3. Жду Вас ежечасно, нажмите; мы нажимаем с тыла.
4. Но у нас незначительные силы.
5. Каждый день, даваемый врагу, грозит нам созданием противником новой преграды перед Вами. Добавьте силы за счет других участков.
М. ЕФРЕМОВ»[339].
Несколько сумбурный текст телеграммы со всей очевидностью показывает сложность обстановки, в которой находилась западная группировка войск 33-й армии. Забытый всеми, Ефремов надеялся призывами вынудить Голубева к более активным действиям. Но тому и в самом деле было нелегко. Соединения 43-й армии, наступавшие навстречу частям ударной группировки 33-й армии, буквально истекали кровью, не имея успеха.
И уж если мы коснулись темы трагедии 33-й армии, то по справедливости надо сказать, что это была и трагедия 43-й и 49-й армий, которые в ходе деблокации окруженной группировки генерала Ефремова потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести еще больше бойцов и командиров, чем окруженные соединения 33-й армии. Такая вот арифметика войны.
Обстановка в районе д. Шеломцы постепенно ухудшалась. Обескровленные подразделения 160-й СД, по сути дела, уже не представляли для врага грозной силы. Действия частей 1-й Гв. МСД и 415-й СД 43-й армии также носили на себе тень обреченности, а понесенные потери были исключительно большими. По всему чувствовалось, что противнику удалось значительно укрепить состав войск, державших оборону в этом районе.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.