А.Ф. КЕРЕНСКИЙ
А.Ф. КЕРЕНСКИЙ
Как мы указывали выше, солдатская масса в первые дни революции была ошеломлена быстротой и легкостью, с которой пала Царская власть. По инерции она бурно приветствует новую власть в лице Временного правительства. Но вскоре до нее уже доходят сведения, что истинная власть не там, а в руках Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Она не хочет порвать с Временным правительством, вынесенным на гребне первой волны революции, но ее симпатии на стороне Совета рабочих и солдатских депутатов. Крайне характерно указание доклада на то, что настроения солдатских представителей в комитетах войсковых частей, сохранивших большую боеспособность, соответствуют политическим воззрениям правого крыла Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Так оно и было повсеместно. Большевистский писатель Яковлев в предисловии к книге «Разложение армии в 1917 году»{294} подтверждает это, заявляя, что «в первые дни революции во главе этих (войсковых) комитетов стали сначала эсеровские и меньшевистские интеллигентские элементы[158], которые пытались вложить революцию в прокрустово ложе буржуазных полуреформ». Эти элементы создали ту громадную популярность, которой начал пользоваться с первых же дней революции в солдатских массах, находившихся на фронте, А.Ф. Керенский. Это и выдвинуло его в июле месяце во главу правительства, несмотря на то что он уже не отвечал революционным устремлениям Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. В этом и являлась трагичность роли Керенского. Вся сила его была в солдатских массах на фронте; эта масса запаздывала в своем разложении по сравнению с главным очагом революции, Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов; всякое дальнейшее «углубление» революции подрывало силу Керенского и увеличивало силу Петроградского Совдепа. Вот почему солдатская масса на фронте и является теперь ареной борьбы двух направлений: одного — старающегося задержать революцию в ее политической стадии; другого — стремящегося ускорить ее превращение из политической в социальную. Несомненно, что представители первого направления, к числу которых должен быть отнесен и Керенский, бессознательно тоже толкали революцию к переходу в социальную. Керенский неоднократно кричал на солдатских митингах: «Товарищи, углубляйте революцию». Но здесь так же, как и в других подобных случаях, нужно видеть лишь демагогию, посредством которой он и его политические единомышленники думали захватить власть над стихией толпы. Такой же неразумной демагогией должны быть объяснены распоряжения Керенского, заменившего в мае месяце Гучкова на посту военного и морского министра, ведшие к подрыву авторитета военных начальников, к падению дисциплины и к дальнейшему разложению армии. Керенский совершенно не отдавал себе отчета в том психологическом процессе, который происходил в армии с начала революции. Положение же в этом отношении было исключительно трудным; причина этой исключительной трудности заключалась в том, что войска, заболевшие революционным психозом, должны были в то же время воевать. Совершенно естественно, что то бремя, которое выпало на долю России в первые три года войны, при малом понимании целей и задач войны самой народной массой должно было вызвать сначала неудовлетворенность, а затем и недовольство войной. Таким образом, наряду со стимулами политического, экономического и социального содержания, свойственными всякой революции, в русской народной и солдатской массах с начала революции усиленным темпом нарастает желание окончить войну.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.