РЕЧЬ ЧЛЕНА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ А.И. ШИНГАРЕВА

РЕЧЬ ЧЛЕНА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ А.И. ШИНГАРЕВА

«Гг. члены Государственной думы! Вопрос, который стоит у нас на очереди, — о призыве ратников II разряда, конечно, является самым серьезным вопросом в деле нашей обороны. В комиссии военно-морской, прежде чем перейти к этому вопросу, мы сочли себя обязанными подробнейшим образом выяснить, в каком положении находится дело снабжения нашей армии. Прежде чем сознательно расширять требование Военного министерства дать ему новые сотни тысяч для пополнения армии, мы должны были спросить их: а в каком положение вооружение этой армии, снабжение ее снарядами, ружьями, патронами для того, чтобы положение людей, которых мы дадим, не было печальным, чтобы эти люди не были безоружными? Мы должны были далее спросить их: в каком положении дело обучения набираемых вами людей, какова убыль в нашей армии, для того чтобы нам знать, на что вам нужно такое большое количество людей? Все эти вопросы, как знают члены военно-морской комиссии и многие г.г. депутаты не члены, присутствовавшие в наших заседаниях, подробнейшим образом и в течение многих дней были в нашей комиссии рассмотрены. Господа, картина, которая нам предстала в этом обсуждении, — печальная картина. Мы должны сказать, что на ответственности прошлых деятелей Военного министерства[47] и отчасти и ныне работающих лежит громадный недостаток в нашей армии в предметах снаряжения и оборудования. Мы должны сказать на основании опыта работ нашей комиссии, что огромные жертвы людьми, которые несет наша армия, лежат на ответственности преступного бездействия прошлых управителей военными делами. (Голоса: правильно, верно.) Мы считаем, что эта громадная ответственность должны принудить власти и следственную комиссию к тому, чтобы эти деятели печального прошлого понесли заслуженную кару. (Голоса: правильно, верно…)

В еще более неприглядном положении до последнего времени состояло дело обучения людей для подготовки к боевым делам. В армии справедливо жаловались, что приходящие туда на пополнение частей запасные недостаточно обучены, что они приходят сплошь и рядом невооруженные, не имеющие достаточного опыта обращения с оружием, не имеющие достаточного навыка к самым необходимым приемам военного дела. В этом отношении был нами разобран вопрос и об офицерском составе, и об обучении в запасных батальонах, и о привлечении к делу обучения целого ряда лиц, которых знания к тому дают возможность.

Мы получили категорические заверения, что чистка существующего офицерского состава, занимающего иногда должности, которые могут занимать и иные лица, будет произведена с тем, чтобы в запасные батальоны были набраны более опытные учителя.

Затем в комиссии настойчиво раздавались голоса о том, что предварительно совершенно необходимо привлечь в ряды войск такие элементы, которые уже являются в достаточной степени обученными; такими элементами являются элементы, служащие в нашей полиции, низшие и высшие. Здесь вы найдете значительное количество нижних чинов, специально обученных владеть оружием, годных для призыва немедленно в армию.

Это пожелание, которое уже дважды высказывалось Государственной думой, к сожалению, встречает непреодолимое сопротивление со стороны Министерства внутренних дел.

Но тем не менее, господа, это не дает достаточного запаса людей для пополнения армии и для изгнания врага из пределов нашей родины. Потери, которые мы несли и несем, чрезвычайно громадны. Нам было сообщено, что в месяц необходимо по крайней мере 300 000 или 400 000 человек для пополнения только одной убыли в армии. Если такого пополнения не производить своевременно, если не немедленно пополнять войсковые части, то наша армия в отдельных ее частях может почти растаять, и тогда не будет даже живой стены, которая способна сдерживать натиск врага.

Следовательно, нужда в пополнении настолько велика и настолько остра, по объяснениям представителей Военного министерства, что силою обстоятельств, силою горькой нужды приходится иногда, под давлением спешных требований начальников армий, с места посылать недостаточно подготовленные части.

Так как пополнение армии велось и не систематически, и не своевременно, так как обучение внутри империи не было достаточно организовано, то получилось такое положение, что все, что призывается, в очень скором времени попадает в войска. Сначала обучали два месяца, потом стали обучать месяц, посылая после четырехнедельного обучения людей малопригодных.

В настоящее время Военное министерство, по-видимому, правильно — насколько мы можем судить — предпринимает другой опыт, который, по-видимому, предпринят и нашим врагом значительно раньше. Оно желает сразу в несравненно большем количестве, чем ежемесячная убыль, призвать в ряды новобранцев огромное количество людей. В настоящее время произошел призыв 1917 г. Он дает около 700 000–800 000 человек. Дальше призываются ратники I разряда более старых годов; эти старые года пойдут на охрану дорог, на службу по железным дорогам, караулам и т.д., а их более молодые сотоварищи, уже состоящие в рядах войск, могут отправиться в действующую армию. Затем предстоит призыв по тому законопроекту, который мы обсуждаем и который дает право призыва целой категории ратников II разряда. По объяснениям представителя ведомства, предполагается в начале сентября призвать четыре или шесть ранних сроков этих ратников II разряда. Это даст по каждому сроку около 200 000 – 250 000 человек, т.е. свыше миллиона людей, да, кроме того, остаются те, которые призваны по 17-му году, — свыше 700 000 человек. Быть может, таким образом около двух миллионов человек ведомство получит в свое распоряжение. Отдельные части этих миллионов будут, к сожалению, в первое время посылаться на укомплектование убыли в войсках, а остальная масса будет подготовляться внутри империи более продолжительным обучением — 4, 5, 6, быть может, месяцев, с тем чтобы создать новую грозную силу в тот момент, когда у нас будет достаточное количество орудий, снарядов, ружей и патронов.

Вот надежды ведомства, вот и наши надежды: через несколько месяцев из этой массы обучаемых людей получить достаточно грозную силу для того, чтобы отразить врага.

Конечно, недостаточно еще снабжения, оборудования, вооружения; недостаточно еще и массы людей; нужно, чтобы у этой массы были и командиры и вожди. Наблюдается у нас здесь и полное отсутствие достаточного плана, проводимого систематически в нашей кампании; было много нареканий и на отдельных лиц, не стоявших на высоте своего долга вождей. Особенно тяжелое впечатление произвели в комиссии сведения, полученные по поводу сдачи целого ряда наших крепостей, — удручающие, позорные картины прошли перед нашими глазами в этом отношении и чрезвычайно взволновали членов комиссии.

Нет достаточной связи и между внутренним управлением воинскими делами и тем, что делается в управлении армии на месте. Комиссия не раз высказывала настойчивые пожелания о том, чтобы такое единение Ставки и Военного министерства осуществлялось более планомерно, чтобы Ставка вполне знала, что имеется внутри, и Военное министерство вполне знало, что должна иметь Ставка, чтобы общий план и объединение общей работы на дело обороны были проведены в этом управлении, чтобы не было такого странного средостения, такого двоевластия, которое только портит и губит дело.

Запас еще не взятых людей у нас достаточно велик: количество ратников II разряда исчисляется приблизительно в четыре с небольшим миллиона людей. При этом запас такой, что последний его возраст является уже материалом не очень боеспособным. Как показал опыт призыва ратников I разряда старых годов, этот материал не очень годен для современной тяжелой войны. Следовательно, в запасе мы имеем четыре с лишком миллиона лиц. Следует отнестись несколько осторожно к последним его годам. Затем имеется запас ратников I разряда; он небольшой, и только более взрослые сроки. Наконец, предполагается призвать, быть может, в будущем году родившихся в 1897 году; 18-летних юношей. Но тот, кто видел набор современный, 1917 г., кто видел этих полуподростков, полудетей, конечно, он должен прийти к выводу, что этим материалом требуется пользоваться с осторожностью, его необходимо беречь до крайней степени и лишь в самой острой нужде прибегать к нему.

Понятно, необходимость заставит, быть может, делать и это, но комиссия, разбирая этот вопрос о людском запасе, вспомнила и о том, что есть значительная категория населения, до сих пор не отбывающая воинской повинности; таковых около 20 000 000; это так называемое инородческое население: мусульманское население Закавказья, население Туркестана, инородцы Сибири и т.д., киргизы и пр.[48]. Эти элементы населения, до настоящего времени не отбывая воинской повинности никогда, с этим даже сами мириться не желали; они считали это обидным, оскорбительным для них. Мы знаем такие заявления со стороны киргизов, со стороны мусульман Закавказья; они недоумевали, почему они не должны, не могут отбывать воинской повинности. Приблизительно 10 000 000 душ мужского населения этих групп — следовательно, если вы даже будете считать 5% этого населения годным для военного дела, то вы получите запас около 500 000 человек.

Вы видите, господа, что в деле людского запаса хотя мы имеем громадное преимущество над нашим врагом, хотя мы можем продолжать борьбу еще долгие и долгие месяцы, пользуясь этим запасом, но мы все же должны сказать нашему Военному министерству: помните, что эти запасы уже последние запасы; помните, что вы должны к ним относиться чрезвычайно бережно; помните, что вы не должны подобно вашим предшественникам так вести дело, чтобы мы тратили даром и зря людей. Дорога, бесценна, господа, кровь этих людей, проливаемая за Родину; отнеситесь к ним вдумчиво, берегите каждую отдельную человеческую жизнь; постарайтесь — и в этом ваш главный долг, — невзирая ни на какие препятствия, не слушая никаких влиятельных людей, дать этим людям лучших учителей, и лучших командиров, и лучших вождей.

Такова, господа, в общем, сущность данного законопроекта». (Рукоплескания слева, в центре и справа.)

Приведенная речь А.И. Шингарева чрезвычайно полно очерчивает то положение дел, которое создалось в России к осени 1915 г. в отношении использования ее людского запаса. Довольно резким диссонансом с общим серьезным и обоснованным характером речи звучит то место, где А.И. Шингарев требует от правительства снять полицию, чтобы послать ее воевать.

Вот что пишет по этому поводу член Государственной думы Б.А. Энгельгардт{51}, игравший большую роль в работах думской Комиссии по военным и морским делам. Прения, которые вызвало обсуждение законопроекта о призыве ратников II разряда в ряды действующих войск, «показали, насколько даже члены Думы мало уясняют себе размеры потребности в людях как фронта, так и тыла. По почину крайнего правого крыла Государственной думы было внесено пожелание об отправке чинов полиции на фронт.

Пожелание это было горячо поддержано крайними левыми в лице Керенского. Мера эта неминуемо должна была губительно отозваться на нашей полиции. Замена опытных полицейских новичками-инвалидами, конечно, должна была ослабить один из устоев, обеспечивающих внутренний порядок в стране, и это могло даже входить в программу деятельности революционно настроенной партии, но непонятной в данном случае является тактика правых. Она может быть объяснена лишь полным незнакомством с действительным положением вещей. Тщетно докладчик законопроекта пытался разъяснить, что замена старослужащих полицейских инвалидами, подрывая силу полиции в тревожное время войны, не принесет существенной пользы нашей армии. Действительно, число городской и сельской полиции не достигало и 345 тысяч человек[49], из коих всего лишь 2/3 находились в возрасте, подлежавшем призыву. Месячная же потребность нашей армии в пополнениях превышала 300 тысяч, и мы, следовательно, ценой разгрома нашей полиции, при отправке на фронт всех полицейских чинов призывного возраста, т.е. 30 тысяч человек, могли дать армии лишь одну десятую ее месячного пополнения. И несмотря на явную несообразность меры, против которой горячо протестовал представитель Министерства внутренних дел, пожелание о проведении ее в жизнь прошло голосами правого и левого крыла Думы».

Таким образом, в вопросе о привлечении полиции речь А.И. Шингарева делала уступку, с одной стороны — примитивности мышления, а с другой стороны — политическим настроениям. В прочих частях эта речь, как мы уже отметили, высоко поднимается над мелким обывательским уровнем. Возмущение деятельностью Сухомлинова в Военном министерстве есть выражение всеобщего возмущения в широких общественных кругах и в армии; глубоким предвидением звучит предупреждение против очень распространенного мнения о неисчерпаемости людского запаса России. Но что более всего поражает исследователя в речи Шингарева, это заключительные слова его речи. В них он затрагивает самую существенную отрицательную черту, свойственную издавна русскому военному искусству, а именно — малую бережливость крови своих войск. Является ли эта малая бережливость следствием влияний восточного коллективизма, мало ценящего индивидуальную жизнь? Было ли это следствием недостаточной подготовленности высшего командного состава? Автор думает, что это было следствием всего сложного комплекса причин, вызвавших общее запоздание развития России по сравнению с западноевропейскими народами. Замечательно то, что этот основной грех русского полководчества замечен был еще Петром Великим, требовавшим побед «малой кровью».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.