На тайной службе у Петра Первого

На тайной службе у Петра Первого

Рассказанная выше история – лишь один из эпизодов «тайной войны» эпохи Петра Первого. На самом деле аналогичных историй существует множество. Ведь при этом российском императоре организация политической и военной разведки продолжала совершенствоваться. И любой отечественный дипломат оказывался участником «тайной войны».

С 1680 г. управление войском в основном было сосредоточено в Разрядном, Рейтарском и Иноземном приказах, а с 1700 г. – в Приказе военных дел. При этом ни один из них не организовывал и не вел военной разведки, как это было в XVI–XVII вв. (вспомним рассказанное в прошлой главе про Разрядный приказ). В качестве такого приказа выступает Посольский приказ. В XVII в. появляются первые русские постоянные миссии за рубежом – в 1654 г. в Швеции, в 1673 г. в Речи Посполитой, уже при Петре I в 1699 г. в Голландии, а чуть позже и в других европейских странах. Если в середине XVII в. наличие постоянных представителей России за рубежом было скорее исключением из правил, то при Петре I это стало нормой. С момента появления зарубежных дипмиссий их начали активно использовать для проведения мероприятий политической и военной разведки. Таким образом, Посольский приказ наделяется постоянно действующими зарубежными силами, хотя специального органа для организации и ведения разведки в рамках этого Приказа не создается. Дипломатия не отделяется от стратегической, внешней разведки, составляя с ней единое целое.

Каждому послу, отправляемому за границу, вручались многостатейные секретные инструкции, охватывающие широкий круг вопросов, подлежащих освещению. В 1702 г. послом России в Турцию направляется стольник Петр Андреевич Толстой. Человек, имевший прямое отношение не только к военному ведомству, но и к разведке. В феврале 1697 г. он был отправлен в Венецию, чтобы вместе с другими стольниками «во Европе присмотреться новым воинским искусствам и поведениям». Так было указано в сопроводительной грамоте Петра к венецианскому дожу Сильвестру Валерию.

Петр Толстой «присмотрелся» не только к новейшим достижениям в сфере вооружений и тактики, но и к разведке и дипломатии. А Венеция славилась своими достижениями в этих двух сферах.

Когда в 1700 г. он поехал в качестве посла в Турцию, то ему пришлось на практике реализовывать полученные в Венеции знания. Перед отъездом из Москвы ему были доведены следующие секретные инструкции, подлежащие неукоснительному исполнению:

«Будучи при дворе салтанова величества, стольнику Петру Андреевичу Толстому чинить со всяким радением, и наведываться втайне по сим нижеписанным статьям...

1.

Будучи при салтане дворе, всегда иметь прилежное и непрестанное с подлинным присмотром и со многоиспытанным искусством тщание, чтоб выведать и описать тамошнего народа состояние ...каковые в том (управлении) персоны будут, и какие у них с которым государством будут поступки в воинских и политических деле и в государствах своих устроения ко умножению прибылей или к войне тайные приуготовления и учредшпелства... и морем ли или сухим путем...

3.

Ис пограничных соседей, которые государства в первом почитании. У себя имеют, и который народ болши любят, и впредь с кем хотят мир держать или войну весть, и для каких причин и которой стороне чем првляютца и какими способы, и кому не мыслят ли какое ученитъ отмщение…

5.

О употреблении войск какое чинят устроение, и сколко какова войска, и где держат в готовности и салтановой казны по сколку в году бывает им в даче, и по чему каким чинам порознь, и впредь ко умножению войск есть ли их попечение, также и зачатия к войне с кем напред чаять по обращению их нынешнему...

9.

В Черноморской протоке (что у Керчи) хатят ли какую крепость делать и где (как слышна была), и какими мастерами, или засыпать хатят и когда: ныне ль или во время войны?

10.

Конницу и пехоту, после цесарской войны, не обучают ли Европейским обычаем ныне или намеряютца впреть, или по старому нерадят?...

12.

Бумбардиры пушкари в прежнем ли состоянии или учат внофь и хьто учат какова народу, и старые инженеры бумбардиры иноземцы ль или их, и школы тому есть ли?[640]

13.

Бумбардирские корабли [или Италианские поландры]есть ли?...».

Всего 17 статей.

Таким образом, Толстому предписывалось вести «прилежное» и «непрестанное» разведывание всех сторон жизни Оттоманской империи – военной, политической и экономической.

Петр Толстой блестяще справился со стоящей перед ним задачей. За четырнадцать лет пребывания в Турции он создал и эффективно использовал агентурную сеть. Уже в 1703 г. он прислал подробный доклад о внутриполитическом положении в Турции. Из него Петр I узнал, что страна разрывалась от внутренних классовых и религиозных противоречий, страдала от безденежья, произвола и бездарности правящей феодальной верхушки. В своем отчете он подчеркнул «разноплеменность» населения, отметив, что на одного турка приходиться десять христиан, стонущих под игом иноземных захватчиков. Турки считали каждого христианина своим потенциальным врагом и естественным союзником России.

Кроме сведений политического и экономического характера, Петр Толстой докладывал в Москву и о военных делах Турции. В качестве примера можно указать на сохранившиеся ведомости и росписи кораблей турецкого флота, стоявшего в «Цареграде» летом 1704 г. Согласно этому документу, 28 турецких кораблей имели 1842 пушки и 13 250 человек экипажа. Кроме общих данных в приложении в ведомости была дана подробная характеристика каждого корабля.

«Первый большой новый корабль о трех жильях. Ширина его мастерских аршин шестидесяти с одним, портелов на нем 120, а пушек 114, а ядро их большей первой батареи пятьдесят – четыре фунтовое. На том же корабле из тех пушек суть 8 толстых коротких, именуемых инка-морат; ядро их каменное ста тридцати двух фунтовое, людей на корабле становится 13 250 человек».

В примечании к ведомости сказано:

«Не подобает дивитися, что написаны корабли, понеже суть болше портелов, нежели пушек для того, что Турки в каморке не ставят пушек на первой портеле носовой, а меру ядер пушечных не мочно описати совершенно, потому что, когда корабль еще нов, поставляется больше пушек, а когда одрехлеет – менше, и когда посылают на Белое море (так называлось Эгейское море. — Прим. авт.) тяжелые пушки ставят, а на Черное море – легкие за сердитость его.

На сих кораблях не бывает иных огненных снарядов, окроме пушек, пищалей добрых и сабель и некакой материи сделанные ядра снарядные, которыми стреляют из пушек по неприятельским кораблям для зажигания.

На всяком корабле суть неводники иноземцы матросы болшие, и прежде Турки не были искусны корабельному владению, а ныне научился от многих ренегатов, которые живут в их флоте, а наипаче Сулейман капитан Голанец, муж разумный и искусный в таких делах, вторый Байрам капитан француз, третий Мустафа майор Пин, четвертый Антерман-баша, который ныне капитан баша».

Собрать все эти сведения, а тем более переслать их – большое искусство, так как турки очень ревниво относились к сохранению тайны своего флота. Агенты Толстого сумели это сделать, если Петр I получил такие данные.

При этом нужно учесть, что Петру Толстому приходилось работать в сложных условиях. Многое зависело от прихоти султана. Например, в 1705 г. отношение со стороны правителя к русскому посольству испортилось. Вот как описывал свою жизнь посол:

«Меня страшно стеснили. Заперли со всеми людьми на дворе моем, и ни кого ни с двора, ни на двор не пускают; сидели мы несколько дней без пищи, потому что и хлеба купить никого не пустили, а потом едва упросили большими подарками, что начали пускать по одному человеку для покупки пищи.

В это время приехал ко мне из Москвы переводчик и подьячий с письмами и подарками от вас к визирю, письмо я к визирю отвез и подарок отослал, визирь принял любезно и сделал мне маленькое послабление, но сее же нахожусь в тесном заключении, какого по приезде моем сюда никогда еще не терпел.

Притом нахожусь в большом страхе от своих дворовых людей: жив здесь три года, они познакомились с Турками, выучились и языку турецкому, и как теперь находимся в большом утеснении, то боюсь, что, не терпя заключения, поколеблются в вере, потому что мусульманская вера мало мысленных очень прельщает; если явится какой-нибудь Иуда, великие наделает пакости, потому что люди мои присмотрелись, с кем я из христиан близок и кто великому государю служит, как, наприм, Иерусалимский патриарх господин Савва и другие; и если хотя один сделается ренегатом и скажет Туркам, кто великому государю работает, тo не только наши приятели пострадают, но и всем христианам будет беда. Внимательно слежу и не знаю, как бог управит.

У мены уже было такое дело: молодой подьячий Тимофей, познакомившись с Турками, вздумал обусурманиться; бог мне помог об этом сведать; я призвал его тайно и начал ему говорить, а он мне прямо обявил, что хочет обусурманиться; я его запер в своей спальне до ночи, а ночью он выпил рюмку вина и скоро умер, так его бог сохранил от такой беды, Савва знает об этом.

И теперь, опасаясь того же, я хотел было отпустить в Москву сына своего, чтобы с ним отправить тех людей, от которых боюсь отступничества; но Турки сына моего в Москву не отпускают».

Петру Толстому приходилось заниматься не только вопросами контрразведывательного характера, но и решать политические задачи. Например, не допустить вступления Турции в Северную войну накануне Полтавской битвы. В то время по Западной Европе циркулировали слухи о якобы заключенном тайном союзе между шведским королем Карлом XII, его польским коллегой Станиславом Лещинским и турецким султаном против России. Выяснить, соответствуют ли слухи действительности, и не допустить реализации этого проекта было поручено императором Толстому. Последний, где с помощью слов, а где и подарками, сумел ослабить влияние польской агентуры на турецкого султана.

9 декабря 1707 г. Петр I писал Толстому из Преображенского:

«Писали цифирью вы, что поляк Лещинового отпущен не с честью и без всякого дела, а ныне писал гетман, с которого посылаем при сем копию, что получил он от некоторого корреспондента из Волоской земли, что бутто тот Поляк; для лица так отбит, а тайно с ним сделана; также будто и некоторой ага с листами к Шведу и Лещинекому послан.

О чем надлежит вам подлинно проведать, истинна ль то, и немедленно писать.

Также чтоб купить или Мавракардата (турецкий дипломат. — Прим. авт.) или много такого, который ведет секрет Турской, суля ему хотя три или четыре тысячи червонных в Венеции (которые Сава Рагуайнский обещает дать там, а буде б сему не поверили), то Сава обещает посредникоф в том дать из Царегородских жителей, чтоб совершенное Турское намерение /от чего, боже сохрани/ и войне мог обявить за шесть месяцеф».

Выяснилось, что посланцем Лещинского в Константинополе был галицкий стольник, по национальности поляк, Горский.

Еще не получив письма Петра, Толстой принял меры, чтобы выяснить причину его приезда и узнать содержание привезенного от Лещинского письма. Для этого он стал рассылать собольи шубы турецким вельможам.

Горский приехал в Константинополь 19 июля, а 30 июля 1707 г. султанский имам уже сообщил Толстому, что письмо он видел и что в нем содержится предложение о создании тройственного союза против России: Швеции, Польши и Турции, а пока что предлагалось немедленно разрешить крымскому хану выступить против русских войск как передовому отряду Турции в помощь Лещинскому и Карлу ХV.

Далее, сообщал султанский имам (высшее духовное лицо в Турции, рангом пониже Муфтия. — Прим. авт.), в письме содержалась самая настоящая интрига против русского посольства в Турции. Дескать, некоторым полякам царь Петр под большим секретом показывал письма русского посла из Константинополя, в которых он писал:

«…все христианские народы, пребывающие в подданстве у Турков, ко противности на них готовы, и подписаны де те письма рунами греков и прочих христиан».

По словам имама, Горский предлагал произвести обыск в доме посла Толстого, чтобы найти все компрометирующие его письма. Отдельные турецкие вельможи настаивали на проведении этой акции, но визирь отказался, ссылаясь на то, что такое оскорбление посла будет равносильно объявлению войны. А к ней Турция не готова.

Заранее подкупленные Петром Толстым турецкие вельможи сделали все для отпора проискам Лещинского. В результате польский курьер был выслан из страны, а Петр I получил от Петра Толстого сообщение, что Турция «будет соблюдать мир с Россией, несмотря на происки Лещинского».

Хрупкий мир продлился до 20 ноября 1710 г. В тот день Турция объявила войну России. А Петр Толстой вместе с сотрудниками посольства был арестован и заточен в тюрьму, где он находился до 5 апреля 1712 г., когда был заключен Прутский мир. В сентябре 1714 г. Петр Толстой покинул Турцию.

С целью более профессионального освещения вопросов военной политики иностранных государств и состояния их вооруженных сил военные чины направляются за границу с разведывательными целями, как в составе временных посольств, так и отдельно под прикрытием выполнения официальных поручений. Так, в 1697 г. в состав Великого посольства, отправленного Петром Великим в Западную Европу для укрепления союза России с рядом западноевропейских государств в интересах борьбы с Турцией, был включен майор Преображенского полка Адам Адамович Вейде. Он собирал, обрабатывал и обобщал материал по организации и боевой подготовке иностранных армий. Его доклад о деятельности «саксонской, цесарской, французской и нидерланской армий» вошел в историю как «Устав Вейде»[641].

В этот же период военные чины армии и флота стали направляться за границу с разведывательными целями под прикрытием выполнения официальных поручений – обучения, а также стажировки в иностранных вооруженных силах. Известно, что сам Петр I изучал западноевропейский военный и военно-морской опыт, а также кораблестроение в Голландии. В этих же целях широко применялась волонтерская, то есть добровольная, служба русских офицеров в армиях и флотах иностранных государств, а также привлечение на русскую службу иностранцев – носителей современных западноевропейских военных и военно-технических знаний и умений, как в сухопутные силы, так и в военно-морской флот.

Одновременно стала применяться практика назначения на посты руководителей и в состав постоянных миссий за границей военных. В 1711 г. послом России в Голландии был назначен подполковник князь Борис Иванович Куракин, участвовавший с Семеновским полком в Полтавской битве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.