Из истории тайной войны периода IX–XIII веков

Из истории тайной войны периода IX–XIII веков

К сожалению, в русских летописях сохранилось очень мало описаний отдельных операций военной разведки. Можно лишь предполагать, что большинство сражений славяне выигрывали благодаря не только прекрасной военной подготовке, но и активному использованию приемов военной хитрости и разведки. Последние, наряду с верховой ездой и владением холодным оружием, входили в «программу подготовки» профессиональных воинов.

По мнению доктора исторических наук Владимира Плугина, одна из первых (документально подтвержденных) разведывательных операций славян была проведена весной 839 г. Процитируем рассказ ученого:

«Как сообщает придворный священник императора франков Людовика I Благочестивого Пруденций (в сочинении, известном под названием «Вертинские анналы»), 18 мая 839 г. его величество принимал в небольшом городке Ингельгейме, расположенном на берегу Рейна, посланцев народа Рос, то есть государства Русь, которое в настоящее время большинство ученых справедливо отождествляют географически с Киевской державой (это одно из первых упоминаний о ней в сохранившихся документах). Прибыли нежданные гости вместе с посольством византийского императора Феофила, но, в отличие от греков, вызвали у Людовика подозрение. Представители малознакомой – или даже вовсе незнакомой – восточной страны по внешнему облику и языку очень напоминали ему, напротив, хорошо знакомых норманнов – датчан и норвежцев, нападающих на северное побережье империи, и шведов, которых он имел удовольствие видеть у себя десять лет назад. «Тщательно доисследовав причину их прибытия,– записал Пруденций,– император узнал, что они действительно принадлежат к народу свеонов. Считая их скорее разведчиками по тому царству (Византии. — Прим. авт.) и нашему, чем искателями дружбы, он решил задержать их у себя, чтобы можно было достоверно выяснить, с добрыми ли намерениями они пришли туда (сюда? — Прим. авт.) или нет». Очевидно, к делу была подключена имперская служба безопасности, которая под высочайшим руководством и выработала первые рекомендации. В том смысле, что, может быть, они и послы, а не шпионы, однако же очень на них похожи. А потому расследование следует продолжить. Поскольку греки, видимо, уже откланивались, Людовик просил их сказать своему августейшему брату (отправив в Константинополь и письмо), что «из любви к нему охотно принял» гостей из страны Рос, и «если они окажутся людьми вполне благожелательными, а также представится возможность им безопасно вернуться на родину (о содействии чему просил Феофил. — Прим. авт.), то они будут туда отправлены с охраной. В противном же случае они будут отправлены с посланными к его особе, с тем чтобы он сам решил, что с таковыми надлежит сделать». Какой «случай» был в конце концов доказан – «противный» или иной – и куда затем отправились послы государства Рос, в Константинополь или в Киев,– это осталось неизвестным. Следовательно, неизвестно, были ли первые официальные представители Киева в империи франков разведчиками. Людовика ведь смутила прежде всего их национальность.

Почему же в самом деле в Константинополь и Ингельгейм были отправлены не славяне, а варяги? Потому, вероятно, что у могучего уже Русского государства (его правитель назван в анналах царем «по имени хакан», то есть «каганом») не было еще в достатке подготовленных мужей из местной знати, способных нести трудную посольскую службу. Нужно было знать языки, нравы и обычаи разных стран, дипломатический этикет, пути-дороги и многое другое. Бывалые викинги, колесившие по Европе, больше подходили для подобных целей»[620].

Вот их и использовали киевские князья для проведения первой разведывательной операции по изучению чужих земель. При этом их в первую очередь интересовали территории Восточно-Римской империи, на которую спустя два десятилетия они напали, государство Каролингов они не стали атаковать. Хотя этот эпизод можно считать первым случаем испуга Европы перед могучей и коварной русской военной разведкой. А свой профессионализм она доказала очень скоро.

Другим примером эффективно организованной разведки на государственном уровне может служить поход руссов в 860 г. на Византию. 18 июня 860 г. Константинополь (древнее название современного турецкого города Стамбул) подвергся неожиданной яростной атаке русского войска. Руссы на 200 кораблях подошли со стороны моря, высадились у самых стен византийской столицы и осадили город. К этому времени император Михаил III увел из Константинополя в Малую Азию сорокатысячное войско, чтобы отразить нашествие арабов. На борьбу с пиратами был отвлечен от Константинополя и византийский флот. Внутренние распри сотрясали империю. Столица оказалась беззащитной. Митрополит Фотий писал:

«Те, для которых некогда одна молва о ромеях казалась грозою, подняли оружие против самой державы их и восплескали руками, неистовствуя в надежде взять царственный град, как птичье гнездо».

Столь удачный выбор момента для нападения был бы невозможен без хорошо организованной разведки древнерусского государства. Осада продолжалась целую неделю и была снята в результате переговоров с руссами спешно вернувшегося из Малой Азии византийского императора[621]. Между Киевом и Константинополем был заключен «Договор мира и любви». Этот документ впервые оформлял межгосударственные отношения Руси и Византии (империи ромеев), означал международное признание Руси. Также Византия обязывалась ежегодно уплачивать дань Руси за ее воздержание от войн.

Хотя военная хитрость использовалась русскими князьями не только против иностранных врагов, но и во внутриполитической борьбе. Например, в 882 г. новгородский князь Олег (вошедший в историю под именем Вещий Олег) решил захватить Киев и уничтожить местных правителей Аскольда и Дира. Вместе с дружиной он спустился по реке Днепр, послав вперед корабль с разведчиками, выдавшими себя за греческих купцов и сообщившими киевским князям об идущем следом – якобы для подписания договора – большом посольстве. Ничего не подозревающие князья вышли из крепости и появились на пристани, чтобы встретить его. Пред ними предстал коварный Олег, окруженный «торговцами» и держащий на руках малолетнего сына Игоря. После взаимных приветствий важный гость внезапно воскликнул: «Не вы князья, а мы князья Киева!» По его знаку Аскольд и Дир тут же были зарублены переодетыми в «свиту» телохранителями, и сотни выскочивших из судов дружинников в течение нескольких минут завладели Киевом[622].

В 907 г. Олег совершил поход на Царьград (древнерусское название Константинополя). И снова не обошлось без разведки. Греки, будучи не в силах противостоять двигающимся по суху по направлению к столице двум тысячам парусных ладей, приняли условия русского князя и были готовы заплатить дань. При этом они вознамерились убить завоевателя во время церемонии подношения даров. Олег каким-то образом узнал о грозящей ему опасности и отказался принять смертоносные дары. Возможно, что в стане противника были его агенты. Известен и другой эпизод «тайной войны» из этого же похода. К самому Константинополю армия Олега подошла внезапно, посеяв в городе жуткую панику. Как же ему это удалось, ведь ладьи могли идти по Черному морю только каботажем, говоря другими словами, плыли вблизи побережья с частыми стоянками. Ответ прост: Олег организовал мощную систему военной разведки и контрразведки. Существовали специальные конные летучие отряды, которые двигались по побережью. Они не только подбирали места для укромных стоянок, но и пресекали всякую утечку информации о движении флота. Возможно, Олег активно использовал агентуру из числа местных жителей – болгар[623].

В июне 941 г. князь Игорь, нарушив мир с Византией, подошел к Босфору с 1000 судами. Греческий флот в то время отсутствовал (был в походе против сарацин). Высаженные на берег воины Игоря принялись разорять и грабить окрестности. Хотя победе они радовались рано. Греческая флотилия, состоявшая из 15 кораблей, применила секретное смертоносное оружие – «греческий огонь» (разновидность напалма). Об этом оружии славянские лазутчики заранее ничего не сообщили Игорю, поэтому для князя это был неприятный сюрприз. Множество русских деревянных кораблей сгорело, а большинство воинов погибло. Игорь вернулся из неудачного похода только с 10 судами. Этот пример прекрасно иллюстрирует, что бывает, когда военачальники уделяют недостаточное внимание организации военной разведки.

Летом 968 года, воспользовавшись тем, что киевский князь Олег был далеко за Дунаем, печенеги с огромным войском подошли к Киеву и обложили город. На другой стороне Днепра со своим войском стоял черниговский воевода Претич, но не решался прийти на выручку осажденным – ввиду очевидного неравенства сил. Тогда осажденные в Киеве начали искать смельчака из числа горожан, кто решится прорваться через печенежский заслон и сказать Претичу, что если завтра он не придет на помощь, то истомленные жаждой и голодом киевляне сдадутся. Вызвался юноша (к сожалению, в летописях не сохранилось ни его имени, ни рода занятия), который хорошо говорил по-печенежски. Он и отправился выполнять это опасное задание. Держа в руках узду и спрашивая встречных степняков, не видел ли кто его коня, он благополучно добрался до берега реки, «сверг порты, сунуся в Днепр и побреде». Печенеги спохватились и начали стрелять ему вслед, но тщетно. Навстречу разведчику устремились русские ладьи, и подвиг смельчака оказался не напрасным. Когда Претич узнал об отчаянном положении киевлян, то решил на рассвете подступить в ладьях к городу и вывезти мать Олега, княгиню Ольгу, и трех его сыновей – Ярополка, Олега и Владимира. По всей видимости, план операции придумала сама Ольга. На рассвете, когда ладьи начали движение, защитники города устроили вылазку и расчистили коридор, по которому княгиня с внуками смогла попасть на берег Днепра. Мать и дети князя Олега были спасены [624].

Другой эпизод «тайной войны» произошел через два года после описанных выше событий. Воспользовавшись уходом князя Святослава на Русь из Переславца на Дунае, где он прочно осел и оставил часть дружины, болгары осадили город. Защищал его воевода Волк. Вскоре осажденные стали испытывать «скуду в хлебе». К тому же агенты Волка доносили ему, что кто-то из горожан активно сотрудничает с болгарами и готовит какую-то подлость защитникам. Воевода принял решение уйти из города, но все выходы были блокированы противником. И тогда он пошел на военную хитрость. Начал активно распускать слухи, что будет оборонять Переславец до последнего воина, велел резать коней и свиней, солить и сушить мясо. Одновременно, втайне от болгарских «глаз и ушей», у берега Дуная начал снаряжать ладьи. Однажды ночью воины Волка по его приказу в нескольких местах подожгли крепость. Болгары решили, что это начали действовать их агенты в крепости (вспомним про планируемую подлость), и поспешили на приступ. А Волк с дружиной тайно погрузился на ладьи и переправился на другой берег Дуная. Там он захватил болгарские суда («кубары») и увел их, лишив противника возможности преследовать себя[625].

В 979 году князь Владимир привел из-за моря в Новгород варягов и начал вооруженную борьбу за киевский престол, вызывающе предупредив своего брата Ярополка (отправив к нему новгородских посадников), чтобы тот «пристроивался к битве».

Обладая силами и возможностями меньшими по сравнению с теми, которые имелись в распоряжении киевского князя, Владимир возлагал большие надежды на разведку. Через лазутчиков он выявил в окружении Ярополка жадного и тщеславного воеводу Блуда, которого и завербовал в агенты, пообещав в своем «прелестном (от слова «прельщать» – заманивать) письме», что тот ему будет «в отца место», если поможет захватить или убить своего князя.

Блуд выполнил задание. Напуганный его речами о якобы созревшем заговоре киевлян, Ярополк бежал из хорошо укрепленного Киева. А после долгой и изнурительной обороны в осажденной Родне снова послушался совета продажного воеводы и явился на переговоры в резиденцию Владимира. Но не успел туда даже войти: сопровождавший его Блуд перед носом дружинников захлопнул дверь на крюк, а два выскочивших из засады варяга пронзили Ярополка мечами. Так Владимир оказался единоличным властителем всея Руси и начал захват новых территорий.

Перед каждым походом он подсылал лазутчиков, возбуждавших среди населения недовольство своими правителями, сеявших панику при приближении русских сил, а также распространявших слухи о жестокости Владимира к непокорившимся и о необыкновенной гуманности и щедрости к сдавшимся добровольно.

Но не всех могли устрашить такие угрозы. Например, слишком долго и безрезультатно пришлось Владимиру осаждать каменный Херсонес. В этом нет ничего удивительного, если учесть, что этот город был первоклассной крепостью, одной из лучших в Византийской империи. 339 тысяч квадратных метров его территории окружали мощные стены «кордонной» и «квадровой» кладки, возведенные в V–VI вв. Их высота доходила до 15 метров, ширина – до трех, а в отдельных местах – до пяти-шести. Ключевые участки обороны были усилены еще одним каменным поясом – протейхиским. По всему периметру этой части крепости, которая была обращена к суше, высились прямоугольные и круглые боевые башни. Их было больше двадцати. Внутри крепости находилась цитадель. Все предыдущие попытки захвата города готов, тюрок, хазар и печенегов заканчивались неудачами. Это вселяло веру в победу защитников Херсонеса.

Проклиная стойкость его защитников, князь собрался было уводить войско, как вдруг ему поднесли прилетевшую из крепости стрелу с запиской агента: «На востоке от тебя колодезь; из него вода идет по трубе в город; откопай колодезь и перейми воду». Князь так и поступил. Лишенный воды город сдался на милость победителя [626]. Хотя, по утверждению историков, в городе находился не один агент, а, говоря современным языком, действовала резидентура русской разведки. А если быть совсем точными, то представители местной деловой элиты, которая ориентировалась на Русь. Да и большинство жителей многонационального портового города не питали особо теплых чувств к Византии.

Повествуя о событиях 1001 г., Никоновская летопись лаконично сообщила:

«Того же лета посла Володимер гостей (купцов. – Прим. авт.) своих, аки в послех (как послов. – Прим. авт.) в Рим, а других в Иерусалим и в Египет и в Вавилон, съглядети земель их и обычиев их».

На самом деле поехали, как и следовало, дипломаты и военные разведчики (часто совмещавшие две должности) под «личинами» купцов[627]. Фактически это одна из первых попыток организовать централизованный и систематический сбор информации о малоизвестных тогда правителям Киевской Руси Иерусалиме, Египте и Риме.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.