Скромный реванш

Скромный реванш

Из-за ухудшившейся к вечеру 14 сентября погоды контакт с конвоем PQ-18 поддерживали лишь подводные лодки. Ночь прошла спокойно, и только в 08.00 15 сентября в воздухе появились хорошо знакомые Bv-138. Опять периодически происходили перестрелки между этими летающими лодками и «Свордфишами».

Затем с 12.45 до 15.35 суда атаковали одиночные Ju-88. Они сбрасывали бомбы либо с горизонтального полета, либо пикируя, но не входя в зону сильного зенитного огня. В итоге опять ни одного попадания. При этом над конвоем постоянно, сменяя друг друга, патрулировали «Си Харрикейны».

Потом опять все стихло, и в небе кружил только один «летающий башмак». В 16.40 погода снова начала портиться, надвигался шторм. В данной обстановке все команды судов были только рады этому. Караван, хотя и понес значительные потери, сохранял строй и приближался к конечной точке маршрута.

Плохая погода стояла всю следующую ночь и утро 16 сентября, когда PQ-18 повернул на юг, к горлу Белого моря. Между тем его охранение сильно уменьшилось. Эскортный авианосец «Эвенджер», крейсер «Сцилла», корабль ПВО «Эйлинбанк» и несколько эсминцев отправились к месту встречи с обратным конвоем QP-14. С этого момента противовоздушная оборона судов легла на корабль ПВО «Ольстер Куин», три эсминца, три тральщика, четыре корвета и четыре вооруженных траулера. Из авиации остался один-единственный «Си Харрикейн» на САМ-судне «Эмпайр Морн».

Конвой продолжал путь, причем большинство американских моряков находились в нервном состоянии и, вероятно, вспомнив своих предков-ковбоев, палили из своего оружия во все, что напоминало «мины и подводные лодки». Джон Каррент писал об этом: «Струи свинца и стали летели в разные стороны. Таким образом, мы перебили кучу тюленей. Наши шлюпки с правого борта были повреждены огнем соседних кораблей». Некоторые суда с особо разгоряченными командами стали представлять реальную угрозу для своих же.

Нелетная погода стояла весь день, а потом и в ночь на 17 сентября. Германская авиация возобновила наблюдение только в 09.15, когда в небе появился одиночный Ju-88D. Он чинно парил в высоте, оставаясь недосягаемым для палубных истребителей. В 10.30 к конвою подошли советские эсминцы «Гремящий» и «Сокрушительный», усилившие его ПВО. Утром 18 сентября подошли еще два эскадренных миноносца, занявшие позиции впереди и сзади каравана. Погода в этот день опять была неблагоприятной: над водой стелилась дымка, а в небе висела плотная облачность, нижняя граница которой была на высоте 800–1000 метров.

Тем временем глава авиационного командования «Норд-Ост» оберст Александр Холле (Alexander Holle) решил, что настал момент для нового массированного удара по конвою. На этот раз целью были именно транспорты. Сильно потрепанная I./KG26 гауптмана Клюмпера должна была атаковать их совместно с III./KG30 гауптмана Баумбаха. При этом следившие за конвоем самолеты-разведчики за несколько минут до атаки должны были сообщить последние данные о скорости и курсе конвоя. Одновременно II./KG30 гауптмана Штоффрегена получила приказ заминировать фарватер на входе в Северную Двину и повторно нанести удар по Архангельску, куда вскоре должен был прибыть конвой.

Около 10.00 18 сентября радар корабля ПВО «Ольстер Куин» обнаружил групповую цель, приближавшуюся на малой высоте. Тотчас был дан сигнал тревоги, и матросы, находившиеся на палубах и мостиках, стали пристально вглядываться в горизонт. Первыми восемь Не-111, идущих над самой водой, в 10.30 увидели с эсминца «Гремящий», после чего по ним сразу же с дистанции около 70 кабельтовых был открыт огонь из 130-мм орудий главного калибра. Над поверхностью моря поднялись огромные белые султаны разрывов. Один Не-111 получил прямое попадание и развалился в воздухе.

В это же время между колоннами судов раздались взрывы. Это Ju-88 сбрасывали свой груз из-за облаков. Зенитчики вынуждены были вести огонь сразу в двух направлениях. Это дало возможность экипажам гауптмана Клюмпера выйти на дистанцию атаки. Впрочем, геройствовать на сей раз они не стали, сбросив торпеды на расстоянии 400–600 метров от колонн конвоя. Некоторые из «сигар» при ударах о воду подпрыгивали и ныряли, но другие продолжили путь.

Советский эсминец «Сокрушительный»

Артиллерия советского эсминца ведет огонь по самолетам. На заднем плане виднеются силуэты транспортов

Несколько минут прошли в напряжении, и вдруг по правому борту американского транспорта «Кентукки» тоннажем 5446 брт прогремел мощный взрыв, выбросивший языки пламени и дыма. Правое крыло мостика было практически снесено, фигурки матросов полетели в воду. Внутри корпуса судна сразу же возник пожар.

Еще две торпеды прошли совсем рядом с судном «Вирджиния Дейр», которому чудом удалось уклониться от них. Тем временем торпедоносцы, невзирая на огонь и не меняя курса, что было совершенно правильно, прошли над кораблями и удалились.

Капитан «Кентукки» приказал команде оставить судно, и моряки быстро пересели в шлюпки. К горящему судну, которое выкатилось из строя конвоя и развернулось на обратный курс, подошли тральщик «Шарпшутер» и вооруженный траулер «Кейн Мариано». Было решено высадить на него аварийную партию и попытаться спасти его. Однако в это время из облаков внезапно вывалился одиночный «Юнкерс» и начал пикировать на судно. Зенитчики окрыли огонь с опозданием, не создав ему никаких помех. В итоге две бомбы попали прямо в корму транспорта. Другие взорвались возле «Шарпшутера», повредив его. В 11.30 «Кентукки» взорвался, и его останки быстро пошли ко дну.

В это время появилась вторая группа Не-111 из I./KG26, которая также сбросила «сигары» с максимальной дистанции. По утверждению британцев, один из «Хейнкелей» врезался в стену водяных столбов, поднятую пальбой с эсминцев, второй пролетел над конвоем и был буквально изрешечен зенитками с разных кораблей.

В разгар атаки с катапульты «Эмпайр Морна» стартовал «Си Харрикейн» флаинг-офицера Барра (Burr). Он должен был взлететь еще во время первой атаки торпедоносцев, но не смог этого сделать из-за неисправности в электросистеме запуска стартового ускорителя. И вот теперь едва истребитель появился в воздухе, как вошедшие в раж зенитчики тотчас перенесли огонь на него. «К счастью, он остался цел. И не было никакой возможности остановить кретинов», – сокрушался потом кэптен Адамс.

Потратив много времени на уход от огня своих же зениток, Барр смог атаковать только один «Хейнкель», который, по его утверждению, задымил. Потом, покружив на правом траверзе конвоя и выработав топливо, «Си Харрикейн» ушел в сторону Архангельска, где сел на одном из советских аэродромов.

В 14.50 конвой PQ-18 был снова атакован Ju-88А из KG30. Ударной волной от близких разрывов фугасных бомб британский транспорт «Эмпайр Тристрам» тоннажем 7167 брт так сильно тряхнуло, что его команда решила, что их торпедировали. Вообще страх перед торпедоносцами был столь силен, что часто перерастал в безумство. В результате за борт полетели секретные документы, были спущены шлюпки, и только потом матросы опомнились и обратили внимание на то, что судно вроде бы не тонет.

В это же время девять «Юнкерсов», видимо, не сумевшие обнаружить конвой, атаковали советские тральщики Т-883 и Т-887, проводившие контрольное траление у северного побережья полуострова Канин. Морякам бывших рыболовных траулеров РТ-45 «Двина» и РТ-46 «Лосось» пришлось срочно рубить тралы, давать ход и маневрировать. В результате близких разрывов оба корабля получили различные повреждения.

По советским данным, в так называемом воздушном сражении у мыса Канин Нос были сбиты аж пятнадцать вражеских самолетов. При этом на шесть из них претендовали артиллеристы эсминцев «Гремящий», «Сокрушительный», «Урицкий» и «Валериан Куйбышев» и еще на один – комендоры сторожевого корабля СКР-77 младшего лейтенанта Степанова.

Фактически же Люфтваффе в течение 18 сентября потеряло только два бомбардировщика вместе с экипажами:

– Не-111Н-6 W.Nr.7168 «1H+GH» из I./KG26. Экипаж: пилот лейтенант Ханс Фен (Hans Fehn), штурман фельдфебель Карл Вегер (Karl Weger), бортрадист унтер-офицер Гельмут Гёртнер (Helmut G?rtner) и бортмеханик фельдфебель Йозеф Шмитт (Josef Schmitt);

– Ju-88A-4 W.Nr.142130 «4D+GN» из 5-й эскадрильи KG30. Экипаж: пилот унтер-офицер Курт Хауг (Kurt Haug), штурман обер-ефрейтор Эмиль Карш (Emil Karsch), бортрадист ефрейтор Макс Бергер (Max Berger) и стрелок ефрейтор Альберт Руф (Albert Ruf).

В советских источниках, повествующих о событиях того дня, упоминается, что огнем с транспортов были расстреляны шесть летчиков, опускавшихся в море на парашютах.

Еще два «Юнкерса» из III./KG26 – W.Nr.1562 и W.Nr.6559 – были повреждены зенитным огнем и затем потерпели аварии при посадке на аэродроме Банак. Первый торпедоносец имел повреждения средней тяжести (30 %), но при этом все четыре летчика – пилот обер-лейтенант Гюнтер Трост (G?nther Trost), штурман лейтенант Йозеф Петерс (Josef Peters), бортрадист унтер-офицер Йоганн Пюшер (Johann P?scher) и бортстрелок обер-ефрейтор Вальтер Зильбер (Walter Silber) – были ранены. Второй же самолет, наоборот, был очень сильно поврежден (70 %), но на его борту пострадал лишь один штурман обер-ефрейтор Эвальд Шаффранке (Ewald Schaffranke).

Между тем во второй половине 18 сентября конвой PQ-18 оказался в зоне действия дальних истребителей Пе-3 ВВС Северного флота. Союзники, конечно, обрадовались, увидев в небе самолеты со звездами на крыльях. Но для советских летчиков вылеты в тот день закончились крахом. Где-то в районе горла Белого моря пропали без вести сразу три «пешки» из 13-го ИАП вместе с экипажами. Что с ними произошло, так и осталось неизвестным.

Спаренный 12,7-мм пулемет «Кольт-Браунинг», установленный на эсминце «Гремящий»

37-мм зенитная пушка 70-К на одном из советских эсминцев, на заднем плане видны силуэты транспортов

Вечером около транспортов появились два Пе-3 из 95-го ИАП. Не встретив противника, истребители повернули на аэродром, но попали в густой туман и потеряли ориентировку. В итоге один экипаж, выработав горючее, просто выпрыгнул на парашютах. Только приземлившись, пилот младший лейтенант Рудаков и штурман лейтенант Стукалов узнали, что находятся в 100 км от Архангельска и своего аэродрома.

Пилот второй «пешки» капитан Л. Г. Пузанов попытался совершить вынужденную посадку на острове Ягодник, в устье Северной Двины. Однако что-то не рассчитал, истребитель скапотировал, и Пузанов и его штурман старший лейтенант Д. И. Федоров погибли.[80]

Вечером 19 сентября конвой PQ-18 вошел в Двинскую губу, но затем должен был встать, поскольку из-за шторма на него не удалось доставить местных лоцманов. Проводка судов началась в середине следующего дня. Большую часть уцелевших транспортов – 24 единицы – предполагалось ввести на внутренний рейд Архангельска. Однако сначала одно, а затем еще два судна сели на мели в устье Северной Двины. В итоге 21 сентября под разгрузку в различных участках архангельского порта встали только двадцать транспортов. Оставшиеся три судна были благополучно проведены в порт Молотовска.

Англичан и американцев, не привыкших к русской безалаберности, зачастую в Архангельске ждало разочарование. После выгрузки ценные и крайне необходимые фронту грузы сваливались в кучу поблизости от причалов. В портах, недавно подвергавшихся налетам авиации, царил полный хаос, железнодорожных вагонов не было. Как результат все суда были разгружены лишь к 20 октября. Кроме того, при проведении разгрузочных работ имела место и «прихватизация» всего, что плохо лежало. Беспорядок царил и в обеспечении прибывших с конвоем в Архангельск британских кораблей охранения. Боеприпасы, предназначенные для них, кем-то были по ошибке отправлены в Вологду.

5-й воздушный флот Люфтваффе произвел против PQ-18 в общей сложности 337 самолетовылетов. Были потоплены десять транспортов общим тоннажем 54 742 брт, причем все они были на счету экипажей торпедоносцев KG26 «Лёвен». Последние израсходовали 220 торпед, из которых не менее четырнадцати попали в цель. Еще три судна отправили на дно подводные лодки. Всего конвой потерял 32,5 % своего первоначального состава. Этот результат, хотя сам по себе и внушительный, все же был гораздо скромнее по сравнению с разгромом конвоя PQ-17.

Этому способствовали три причины. Во-первых, заведомо ошибочный приказ рейхсмаршала Геринга об атаке авианосца «Эвенджер». Во-вторых, роковая ошибка гауптмана Клюмпера во время атаки 14 сентября, приведшая к неоправданно большим потерям торпедоносцев из I./KG26. В-третьих, погода укрывала конвой примерно 50 % времени его следования в зоне досягаемости ударных самолетов Люфтваффе. И наконец, конвой PQ-18 в отличие от своего предшественника, несмотря ни на какие атаки и угрозы, сохранял строй и походный ордер.

Первое применение эскортного авианосца в Заполярье имело двойную пользу. Во-первых, по вине Геринга он отвлек летчиков от атак торговых судов, а во-вторых, взлетавшие с него «Си Харрикейны», при всех их недостатках, стали серьезной помехой для действий торпедоносцев.

Командир эскадры прикрытия контр-адмирал Барнетт, подводя итоги операции по проводке конвоя PQ-18, сделал свои выводы о причинах ее относительного успеха, среди которых главным был следующий: «Самым важным было то, что немцы совершенно не сумели скоординировать атаки торпедоносцев, пикировщиков и подводных лодок. В противном случае потери конвоя могли оказаться значительно тяжелее».

Союзники заявили о том, что ими в ходе отражения налетов были сбиты 42 самолета, в том числе 36 – зенитками кораблей охранения и транспортов, пять – «Си Харрикейнами» с авианосца «Эвенджер» и один – истребителем с САМ-судна «Эмпайр Морн». Фактически же Люфтваффе потеряло 26 машин: четырнадцать Не-111Н, семь Ju-88A и пять Не-115. Кроме того, еще одиннадцать самолетов – два Не-111Н и девять Ju-88A – получили более или менее серьезные повреждения.

Надо отметить, что по поводу немецких потерь при атаках конвоя PQ-18 в исторической литературе, как в старой, так и современной, до сих пор приводятся разноречивые данные. В основе разночтений лежат различные подходы конкретных исследователей к вопросу, как учитывать самолеты, получившие тяжелые повреждения в ходе самих налетов или же затем во время посадок на своих аэродромах. По процентной шкале повреждений, использовавшейся в Люфтваффе, некоторые машины имели повреждения до 70 %. Это позволяет предположить, что такие самолеты затем списали как неподлежащие ремонту, и потому их тоже порой учитывают в составе потерь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.