Глава 3. РАЗВЕДКА СВОЕВРЕМЕННО УСТАНОВИЛА ФАКТ УТВЕРЖДЕНИЯ ГИТЛЕРОМ КОНКРЕТНОГО ПЛАНА АГРЕССИИ ПРОТИВ СССР

Глава 3.

РАЗВЕДКА СВОЕВРЕМЕННО УСТАНОВИЛА ФАКТ УТВЕРЖДЕНИЯ ГИТЛЕРОМ КОНКРЕТНОГО ПЛАНА АГРЕССИИ ПРОТИВ СССР

ПРОСКРИПТУМ

Официально считается, что советским разведывательным службам не представилось возможным установить точное название плана агрессии и тем более добыть соответствующее документальное подтверждение.

Констатируя этот факт, невозможно не вернуться к несправедливым упрекам в адрес советской разведки из-за отсутствия у нее добытых документальных материалов о планируемой агрессии Германии.

Как известно, 18 декабря 1940 г. Гитлер утвердил пресловутую директиву № 21 «Вариант Барбаросса». Документ имел высшие степени секретности Третьего рейха. Действительно, ни одна из разведывательных служб СССР до 22 июня не смогла добыть хотя бы фотокопию подлинника этого документа. По крайней мере, по сию пору на этот счет ничего конкретно не известно. Официально известно только то, что сам документ был обнаружен только в 1945 г., при разборе захваченных трофейных документов военного командования гитлеровской Германии. Тогда же было установлено, что документ был отпечатан всего в девяти экземплярах, три из которых были переданы командующим группировками армий «Север», «Центр» и «Юг», а шесть хранились в сейфе Гитлера. На русском языке план «Барбаросса» впервые был опубликован только 28 ноября 1945 г. в газете «Правда». Означает ли это, что высшее политическое и военное руководство СССР ничего не ведало об этом плане? Категорически нет, нет и еще раз нет!

Выше уже указывалось, что как только начинается реализация самых секретных замыслов и планов, пускай и имеющих высшие степени секретности или же известных крайне узкому кругу лиц, то уже на уровне первых исполнителей этих намерений и планов начинается расползание информации о содержании таких суперсекретных планов, в результате чего оно становится доступным для агентуры разведки. Хрестоматийными примерами в этом плане являются поступившие практически одновременно сообщения ценного агента берлинской резидентуры ГРУ Альты (Ильзе Штёбе) и легендарного Рихарда Зорге.

29 декабря 1940 г. «легальный» резидент ГРУ в Берлине военный атташе СССР полковник Н.Д. Скорняков (Метеор) направил в Центр информацию следующего содержания: «“Альта” сообщила, что “Ариец” (агент ГРУ — Рудольф фон Шелия. — A.M.) от высоко-информированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений»{166}.

Да, сообщение не страдает литературным шиком и разведывательной детализацией, имеет ряд неточностей, которые стали понятны позже, но факт-то остается фактом — расползание совершенно секретной информации особой важности о принятии плана агрессии против СССР достигло ушей агентов советской (военной) разведки! Естественно, что такая информация была доложена как Сталину и Молотову, так и наркому обороны Тимошенко и начальнику ГШ Мерецкову. И одновременно в Берлин ушло требование «более внятного освещения вопроса, уточнения, кто эти высоко информированные круги, кому конкретно отдан такой приказ»{167}.

А днем ранее, 28 декабря 1940 г., от Р. Зорге поступило следующее сообщение: «Каждый новый человек, прибывающий из Германии в Японию, рассказывает, что немцы имеют около 80 дивизий на восточной границе, включая Румынию, с целью воздействия на политику СССР. В случае, если СССР начнет развивать активность против интересов Германии, как это уже имело место в Прибалтике, немцы смогут оккупировать территорию по линии Харьков, Москва, Ленинград. Немцы не хотят этого, но прибегнут к этому средству, если будут принуждены на это поведением СССР. Немцы хорошо знают, что СССР не может рисковать этим, так как лидерам СССР, особенно после финской кампании, хорошо известно, что Красная Армия нуждается, по меньшей мере, иметь 20 лет для того, чтобы стать современной армией, подобно немецкой. Это мнение, по заявлению многих, разделяется генералом Кёстрингом в Москве и является мнением человека нового ВАТ Германии в Токио, который был в СССР неоднократно. Новый ВАТ в Токио заявил мне, что цифра 80 дивизий несколько, видимо, преувеличена»{168}.

Именно это сообщение Зорге явилось основой неуместного мифа о том, что-де он первым сообщил об утвержденном плане агрессии и что-де всего-то через 10 дней разведка уже знала о плане «Вариант Барбаросса». Однако, как видите, в процитированном документе нет прямого упоминания о том, что Гитлер отдал приказ или подписал какую-то директиву насчет подготовки к войне с СССР, как то имело место в сообщении «Альты». То, что сообщил Р. Зорге, с одной стороны, правда, частично, — ценная информация. Как-никак, но в нем упоминаются фактически наиболее вероятные направления главных ударов — Москва, Ленинград и Харьков (тут надо понимать, что, скорее всего, речь должна идти об Украинском направлении в целом — видимо, Зорге помнил, что Харьков одно время был столицей Украины, но, быть может, именно в такой интерпретации он и услышал эту информацию — ведь абвер усиленно распространял дезинформацию).

Хотя и неточно, сообщается также и ориентировочное количество немецких дивизий, уже сосредоточенных на восточных границах Германии и Румынии. Все станет понятным чуть позже. Однако, с другой стороны, как выяснилось, в этом сообщении есть и дезинформация, точнее, тевтоны тут изрядно перехитрили самих себя, выдав в итоге правду под видом дезинформации. Дело в том, что якобы всего лишь только возможные агрессивные действия Германии представлены на перспективу как якобы вынужденная в будущем ответная мера на возможно «плохое поведение» Советского Союза. Мол, немцы не хотят этого, но при необходимости смогут пойти на такие шаги. Даже без специальной проверки такая информация — особенно если учесть тонкий намек самого Зорге, выраженный в словах «каждый новый человек, прибывающий из Германии в Японию, рассказывает…» — автоматически вызовет определенное недоверие, в первую очередь как возможная дезинформация. А оно так и было — абвер и до утверждения директивы № 21 уже вплотную занимался дезинформационным прикрытием будущего плана агрессии (об этом чуть ниже). А вот перехитрили тевтоны самих себя тем, что четко показали, что грядущая в самом ближайшем будущем агрессия будет представлена как якобы превентивная мера защиты от якобы «плохого» поведения СССР.

Кстати говоря, почти за полтора месяца до нападения Германии в ГРУ поступило сообщение от 10 мая 1941 г. от той же Альты — мужественной Ильзе Штёбе — в котором, в частности, она информировала, что «военное министерство (Германии. — A.M.) разослало директивные письма всем своим военным атташе о необходимости опровержения слухов о том, что Германия якобы готовит военные действия против России. Военное министерство требует от военных атташе выступать с разъяснениями, что Германия концентрирует свои войска на Востоке для того, чтобы встретить в готовности мероприятия с русской стороны и оказать давление на Россию»{169}. Попросту говоря, по указанию Гитлера военные атташе Германии за рубежом должны были подготовить почву для взрывного перебрасывания всей ответственности за развязывание войны на СССР в момент ее начала. То есть информация Зорге от 28 декабря полностью подтвердилась. Короче говоря, так оно и произошло на самом деле 22 июня — именно этот тезис Гитлер и озвучил в тщетной попытке хоть как-то оправдать свою вероломную агрессию, а современные брехологи — поклонники фюрера до сих пор пережевывают эту гитлеровскую фальшивку.

В истории, точнее в исторических исследованиях, посвященных кануну войны, настораживает одно обстоятельство. Отсутствие каких-либо данных о непосредственной причастности внешней разведки НКВД СССР к установлению факта утверждения Гитлером конкретного плана агрессии против СССР. К глубокому сожалению, до сих пор нет ни одной официальной публикации о том, какую конкретно информацию на этот счет предоставили агенты советской внешней разведки в Германии — как вошедшая в историю «Красная капелла», так и другие. Подчеркиваю, что речь идет только и именно же о факте установления того обстоятельства, что Гитлер утвердил план агрессии против СССР.

Настораживает вот почему. Странно как-то получается, что всегда, во всех исследованиях указывают, что агентура ГРУ в лице гражданских лиц, работавших отнюдь не в военном ведомстве, а всего лишь в МИД, узнала об этом факте, а вот о вкладе агентуры советской внешней разведки, располагавшей куда большими возможностями в силу своего служебного положения в военной иерархии Третьего рейха, — странный молчок. Но это полный нонсенс. Ведь только у двух основных и широко известных агентов из этой группы — Старшины и Корсиканца — были не менее, если не более, осведомленные источники информации.

Так, сам Старшина занимал пост начальника 5-го отделения разведывательного отдела ВВС Германии (люфтваффе). Уже только в силу такого своего положения та информация, которая достигла ушей Арийца, а через него и Альты, а затем и резидентуры ГРУ в Берлине, должна была быстрее дойти до Старшины, а затем и Корсиканца, через которого в то время резидентура внешней разведки НКВД СССР поддерживала связь со всей группой.

Более того. В число ближайших знакомых и, так сказать, подысточников Старшины и Корсиканца входили (указаны только те, кто обладал возможностями получать именно стратегическую информацию):

— барон Вольцоген-Нойхаус, высокопоставленный сотрудник технического отдела ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта), оперативный псевдоним Грек;

— Хайнц Тициенс, промышленник, эмигрант, бывший царский офицер, обладавший большими связями в ОКВ, оперативный псевдоним Албанец;

— Эрвин Гретц, начальник 3-го отделения оперативного штаба ВВС Германии;

— Вольфганг Хавеманн, обер-лейтенант военно-морской разведки при Верховном командовании ВМС (кригсмарине) Германии;

— Герберт Голльнов, обер-лейтенант, референт при воздушно-десантных и парашютных войсках во 2-м отделе абвера, который занимался организацией саботажа и диверсий в тылу противника;

— Хорст Хейльман, ефрейтор, радист и переводчик разведывательно-переводческого отделения ОКХ — Верховного командования сухопутных сил Германии;

— офицер штаба главнокомандующего германскими войсками на Балканах генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Листа, фамилия так и осталась неизвестной, оперативный псевдоним Швед.

Кроме того, на связи у резидентуры внешней разведки НКВД СССР был и еще один агент аналогичного уровня — офицер военно-морской разведки Германии Карл Эйкоф, оперативный псевдоним Франкфуртер. Не забудем отметить также, что одновременно у резидентуры на связи были два важных источника в военных кругах Третьего рейха, которых советская разведка сумела перехватить у польской военной разведки.

Справка. При вхождении советских войск в Западную Украину во львовской тюрьме был обнаружен и перевезен в Москву полковник польской военной разведки Станислав Сосновский, который после провала (из-за предательства своего же сотрудника) в Германии был арестован, затем обменян на германских агентов, арестованных в Польше. «В знак благодарности» за проделанную в Германии работу С. Сосновский снова был упрятан зарешетку… уже польскими властями.

В процессе высокопрофессиональной работы с ним выдающихся асов советской разведки (НКВД-НКГБ) В. Зарубина, П. Журавлева и 3. Рыбкиной (Воскресенской) удалось «реанимировать» двух его важных источников информации в Германии, которые не пострадали из-за его провала. Они стали сотрудничать с советской разведкой уже в 1940 г. и продолжали это сотрудничество в первые два года войны. Рассказавший об этом факте со страниц своих известных мемуаров П.А. Судоплатов, правда, не указал статус этих агентов Сосновского в Третьем рейхе. Однако, учитывая, что С. Сосновский, как блестящий профессионал, вел агентурную разведку непосредственно в высших военных сферах Германии его жертвой стал даже знаменитый Г. Гудериан, из личного сейфа которого он выкрал важные документы, следует вполне уверенно утверждать, что эти источники были именно в военной сфере. И на достаточно высоком уровне, иначе не было бы смысла их реанимировать. Тем более что и сам Судоплатов прямо указал на то, что это были важные источники информации Сосновского, которые при его провале не пострадали. Эти агенты проработали на советскую разведку с 1940 по 1942 г. включительно{170}. Рассказать более подробно о поступавшей от этих агентов информации нет никакой возможности СВР пока ничего не рассекретила на этот счет. Понятно лишь одно коли уж реанимировали этих двух важных источников информации, то советская разведка добывала информацию о подготовке нацистской Германии к нападению на СССР также и через этих агентов. И в первую очередь информацию о стратегическом замысле плана агрессии.

Как же могло получиться так, что при наличии таких связей и источников, реально имевших возможность получать — хотя бы в пассивном режиме (слушателя), — стратегическую информацию, в различных исследованиях и прочих публикациях, в том числе официальных, нет ни звука о том, что благодаря этим источникам был установлен факт принятия Гитлером конкретного плана агрессии против СССР?! Разве это не странно, по меньшей мере?! Ведь что получается, если взглянуть на поступавшую от указанных источников информацию. Взять хотя бы информацию от 26 сентября 1940 г., поступившую от Албанца и направленную резидентурой в Москву: «…Офицер из Верховного командования вермахта (ОКБ) рассказал Тициенсу, что в начале следующего года Германия начнет войну против Советского Союза. Предварительным шагом станет военная оккупация Румынии, намеченная на ближайшее время. Целью войны является отторжение от Советского Союза его западноевропейской территории по линии Ленинград — Черное море и создание на этой территории государства, целиком и полностью зависящего от Германии. Что касается остальной части Советского Союза, то там должно быть создано дружественное Германии правительство. На заседании «Комитета экономической войны», возглавляющий этот комитет контр-адмирал Гросс сделал намеки, что генеральные операции против Англии откладываются».

Несмотря на некоторые неточности, которые стали понятны позже, все равно это стратегическая по своему характеру информация. Точно указано уже оформившееся твердое намерение Гитлера напасть на СССР ради отторжения колоссальной по площади суверенной территории СССР.

Еще не совсем точно, но вполне ясно показан уже в то время вынашивавшийся стратегический замысел командования вермахта — захватить советские территории до линии Ленинград — Черное море (впоследствии он будет уточняться германским командованием в сторону расширения).

Точно показана очередность действий — сначала военная оккупация Румынии (как главного в то время источника нефти для Германии), потом нападение на СССР. Пожалуй, впервые на тот момент отмечено, что вторжение на Британские острова откладывается. Наконец, показаны и политические планы высшего руководства Третьего рейха — на отторгнутой от СССР территории создать вассальное государство, а на оставшейся части посадить вассальное правительство, что автоматически подразумевает государственный переворот при помощи немцев в целях свержения советской власти на оставшейся территории и формирование нового правительства из числа представителей «пятой колонны», которая, увы, у Германии имелась. Немногочисленная, но имелась. По крайней мере, кандидат на пост главы нового якобы советского правительства у абвера имелся.

Справка. В программе «Военная тайна с Игорем Прокопенко» от 28 мая 2012 г. был показан фрагмент интервью с известным германским историком Матиасом Улем, который без обиняков, на чистом русском языке заявил, что, по данным немецких архивов, у германского абвера был агент в советском Генеральном штабевысокопоставленный генерал, в отношении которого на совещании у Гитлера перед решающим наступлением вермахта на Москву глава абвера адмирал Канарис заявил, что, во-первых, у него действительно имеется такой агент, а, во-вторых, и это еще более важно, что этот агент может возглавить временное правительство после захвата Москвы. Правда, Матиас Уль с сожалением признал, что ввиду недоступности ряда материалов (надо же, и в демократической Германии такие же проблемы с архивами, как и в России!) пока не удается установить имя этого агента-генерала.

Если Албанец, он же Хайнц Тициенс — лицо гражданское, всего-то промышленник и эмигрант, — смог в пассивном режиме получить информацию стратегического характера, в которой, подчеркиваю, еще не совсем и не во всем точно, но уже зримо вырисовывался стратегический замысел бандитского нападения Третьего рейха на СССР, то как мимо ушей и глаз всех указанных выше источников, включая и Тициенса, могла пройти информация о том, что Гитлер утвердил план агрессии против СССР?! Очевидно, СВР пора уже рассекретить необходимые материалы по данному вопросу и ввести их в научно-исторический оборот. Не все же ГРУ делало — в поте лица работала также и внешняя разведка НКВД-НКГБ СССР

Конечно, сказанное выше вовсе не означает, что резидентура НКВД СССР ничего не зафиксировала в декабре 1940 г. Напротив, за 10 дней до сообщения Зорге и 11 дней до сообщения Альты, то есть день в день с подписанием Гитлером директивы № 21–18 декабря 1940 г. — резидентура внешней разведки НКВД СССР в Берлине зафиксировала и сообщила в Москву о том, что в этот день Гитлер выступил перед пятью тысячами выпускников военных училищ рейха с пространной, но резко антисоветской речью. Он, в частности, крайне резко высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн. великороссов владеют 1/6 частью земного шара…, а около 90 млн. немцев ютятся на клочке земли» и призвал молодых офицеров к устранению этой «несправедливости»{171}. И хотя в Германии эта речь Гитлера не была напечатана (правда, каким-то образом она была опубликована в «Нью-Йорк тайме» 19 декабря 1940 г.), резидентура, тем не менее, зафиксировала и сам факт, и суть речи фюрера, о чем и сообщила в Москву. Публично высказанные Гитлером пассажи в переводе на нормальный язык — без разницы, хоть немецкий, хоть русский, — означали, что фюрер призвал молодых офицеров к войне против Советского Союза. Главы государств, а Гитлер был не просто глава, а некое подобие рекламного слогана «пять в одном флаконе» — фюрер партии, нации, рейхсканцлер и президент, к тому же еще и Верховный главнокомандующий, — просто так подобные заявления не делают, тем более перед такой аудиторией.

Вывод Кремля мог быть и на самом деле был однозначен — началась реальная военно-политическая подготовка к нападению.

Тогда же, 18 декабря 1940 г., в Москву поступила телеграмма-молния полномочного представителя СССР в Великобритании И.М. Майского в НКИД СССР следующего содержания:

«18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно.

1. Из чешских источников сообщают как вполне достоверную информацию следующее: 29 ноября Кейтель выступал в Берлине на собрании высшего командного состава германской армии (начальники корпусов и дивизий, генштаба и прочие) и сделал ряд важных сообщений и разъяснений. Прежде всего, он коснулся визита т. Молотова в Берлин, с удовлетворением констатировав, что СССР продолжает сохранять нейтралитет и что таким образом Германии с Востока не угрожает опасность, но затем в чрезвычайно резких выражениях заявил, что по большим вопросам политики “с русскими очень трудно разговаривать”, что “русские слишком отсталы и некультурны” и что в силу этого они в таких вопросах “ничего не понимают “. Кейтель дал при этом явно понять, что фюрер очень недоволен нежеланием “русских” вести разговоры о “новом порядке в Европе и вообще о разделе мира на сферы влияния”…

…4. Кейтель говорил также, что немцы подготавливают к весне 1941 года сокрушительный удар против Англии, ибо без разгрома последней не может быть ни победы, ни конца войны. После этого Германия сможет заняться другими проблемами, в частности, возможно дальше на Восток оттеснить СССР. Майский»{172}.

Справка. Под «чешскими источниками» Майский подразумевал (а в Москве абсолютно точно это поняли) непосредственно президента Чехословакии в эмиграции Э. Бенеша, который к этому времени уже обосновался в Лондоне и установил дружески-деловые отношения с советским полпредством и лично с Майским. К тому же следует иметь в виду, что отношения Бенеша с советским представителем были настолько тесными, что однажды даже Черчилль выразил Бенешу свое недовольство по этому поводу. Черчилль как-то напрямую спросил Бенеша, пришел ли он к нему в качестве самостоятельного политического деятеля или как агент Сталина: «Что, Сталину удобнее разговаривать со мной не напрямую, а через Бенеша?»{173} После визита Молотова в Берлин, по итогам которого Сталин сделал однозначный вывод о необходимости всемерного усиления подготовки к отпору грядущей агрессии Германии, подобное сообщение Майского вряд ли удивило Иосифа Виссарионовича. Между тем, через Бенеша был установлен не прямой, но очень важный канал связи с английскими и американскими правящими кругами. И Сталин очень активно пользовался этим каналом и информацией, получаемой по этому каналу. Ведь Бенеш еще с довоенных времен имел неплохие деловые отношения со Сталиным, который, невзирая на всевозможные выкрутасы Бенеша, все-таки поддерживал с ним конфиденциальные отношения и даже снабдил его очень солидной по тем временам суммой в долларах для жизни в эмиграции. Кроме того, будучи многоопытным, прошедшим через тернии всевозможных подлых интриг политиком и масоном высокой степени посвящения, Бенеш прекрасно понимал, что единственное государство, которое может остановить и разгромить нацизм это Советский Союз. Не говоря уже о том, что он понимал также и то, что возрождение (им же преданной!) Чехословакии возможно только в результате разгрома гитлеровской Германии. Именно поэтому он и поддерживал тесные конфиденциальные связи с советским полпредом, а через него со Сталиным. В упомянутом выше случае Э. Бенеш действовал в соответствии с секретным соглашением от 16 мая 1935 г. об обмене разведывательной информацией по Германии. Оно было подписано между чехословацкой и советской разведками в рамках советско-чехословацкого договора от 16 мая 1935 г. о взаимопомощи в отражении агрессии. До оккупации Чехословакии Третьим рейхом советско-чехословацкое сотрудничество по линии разведки успешно развивалось к полному удовлетворению обеих сторон. Естественно, что, поскольку никто не отменял и даже не дезавуировал упомянутое соглашение, обмен информацией продолжался и после того, как руководство Чехословакии оказалось в эмиграции в Лондоне. Что же до источников самого Э. Бенеша, то это прежде всего чехословацкая военная разведка и ее глава полковник (впоследствии генерал) Франтишек Моравец, который еще до оккупации гитлеровцами Праги был вывезен английской разведкой вместе со своими архивами и сотрудниками в Лондон. В абвере у Ф. Моравца имелся ценнейший, прекрасно информированный о многих тайнах Третьего рейха агентA-54, он же полковник абвера Пауль Тюммель. Советская разведка знала о Пауле Тюммеле, неоднократно получала от чехословацких коллег его информацию, которая всегда отличалась достоверностью, секретностью и актуальностью. П. Тюммель имел возможность выйти на связь с советской разведкой в Праге, чем и пользовался.

Учитывая генеральный лейтмотив содержания разведывательной информации о Германии за месяцы, предшествовавшие упомянутым сообщениям резидентур ГРУ от 28 и 29 декабря 1940 г., НКВД и Майского от 18 декабря 1940 г. — Гитлер стал активно готовиться к нападению на Советский Союз, — то в принципе информации ГРУ от 28 и 29 декабря 1940 г. отличались новизной лишь в одном. А именно в том, что фюрер отдал конкретный приказ о конкретной же подготовке к войне с СССР на основе какого-то конкретного плана нападения. Проще говоря, сие однозначно показывало, что стремительно возраставшая угроза нападения перешла в стадию конкретного военного планирования и конкретной подготовки к нападению. Данные же разведки НКВД СССР показывали, что началась также и военно-политическая подготовка к нападению.

Короче говоря, с этого момента перед разведкой встали крайне нелегкие по своему решению вопросы срочного вскрытия и установления сути стратегического замысла германского командования и мероприятий по подготовке нападения на Советский Союз.

Упомянутые выше информации Арийца и Альты едва ли стали для Сталина чем-то абсолютно неожиданным. Даже вместе с присланными 4 января 1941 г. уточнениями, в которых говорилось, что «“Альта” запросила у “Арийца” подтверждения правильности сведений о подготовке наступления весной 1941 г. “Ариец” подтвердил, что эти сведения он получил от знакомого ему военного лица, причем это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам… Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на Востоке»{174}.

Для Сталина эти данные едва ли стали неожиданностью прежде всего потому, что уже с лета 1940 г. разведка доносила о реальной возможности в грядущем недалеком будущем нападения Германии на Советский Союз. Ведь признаки резкого нарастания угрозы нападения фиксировались уже с лета 1940 г. А вот что действительно стало откровенно очевидно, так это то, что Берлин стал вовсю разыгрывать «английскую карту», увязывая ее с планом и особенно временем нападения на СССР. На это указывала полярная разница в сообщениях разведки НКВД СССР (по информации Албанца) и полпреда СССР в Англии И. Майского.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.