Глава 8 Фронты готовятся наступать

Глава 8

Фронты готовятся наступать

1-й Прибалтийский фронт. Особое внимание в подготовительный период было уделено организации и проведению пристрелки артиллерии. Она проводилась в течение пяти дней: с 16 по 21 июня 1944 г. Для того чтобы противник не выявил сосредоточения артиллерии и не обнаружил ее истинные огневые позиции, пристрелку проводили специально выделенные орудия с мест, подготовленных для них в стороне от основных огневых позиций на 200–300 м. Причем пристрелка проводилась залпами не менее чем с двух огневых позиций одновременно.

Пристрелку производили орудия тех же систем и калибров, которые были на данном участке до сосредоточения. Орудия остальных калибров провели пристрелку перед началом артподготовки в период боя разведгрупп.

Достаточно традиционно предназначенные для действий в первом эшелоне стрелковые дивизии выводились в тыл. Такая практика имела место еще в зимних боях. Однако в отличие от зимней кампании с частями проводились занятия на полях, оборудованных по типу тех участков немецкой обороны, которые предстояло преодолевать в грядущей операции. Тактические учения начинались атакой позиций противника с исходного положения (300–400 м от переднего края) и заканчивались прорывом его главной оборонительной полосы на глубину 5–7 км. На всех учениях отрабатывалось взаимодействие с танками и артиллерией.

Причем при подготовке войск полностью учитывался опыт предыдущих боев. Особое внимание обращалось на то, чтобы атакующая пехота вела огонь над бруствером вражеских траншей с целью прижать противника к земле. Для контроля за прицельностью такого огня над атакуемыми траншеями устанавливались специальные щитки высотой 40–50 см. Результаты стрельбы каждый раз проверялись и разбирались.

Перегруппировка войск 43-й армии носила довольно сложный характер. Ее можно разделить на три этапа. На первом этапе (с 4 по 10 июня) происходили смена и вывод в глубину ряда дивизий. Из пяти стрелковых дивизий (156, 306, 204, 145 и 334-й), находившихся в обороне, две (306-я и 334-я) были выведены в тыл для подготовки к наступлению. Это вообще была универсальная практика. В это же время во втором эшелоне армии находились и готовились к наступлению 179-я и 235-я стрелковые дивизии. Из 4-й ударной армии прибыли 357-я стрелковая дивизия и управление 60-го стрелкового корпуса. В итоге главные силы 43-й армии (пять дивизий из восьми) находились в глубине обороны на удалении 15–20 км от переднего края и вели подготовку к наступлению. На втором этапе перегруппировки (с 11 по 18 июня) 306-я и 179-я стрелковые дивизии 1-го и 334-я и 235-я стрелковые дивизии 60-го стрелковых корпусов в течение двух-трех ночей скрытно заняли выжидательные районы. Наконец, на третьем этапе (с 19 по 23 июня) войска армии заняли исходное положение для наступления. На правый фланг армии в первый эшелон вышли 306-я и 179-я стрелковые дивизии 1-го и две (334-я и 235-я) дивизии 60-го стрелковых корпусов. Они сменили части 156-й стрелковой дивизии 60-го стрелкового корпуса, выведенные в резерв командующего армией.

В то время как дивизии, предназначенные для первого эшелона наступления, тренировались, на передовой велась кропотливая работа по подготовке для них исходных позиций. По окончании зимней кампании фронт на направлении наступления 43-й армии стабилизировался с «нейтральной полосой» шириной около 800–900 м. Эта полоса пересекалась ручьями и оврагами, просматривалась и простреливалась противником. Инженерными войсками велись работы по приближению позиций, однако завершить их полностью не удалось, лишь на некоторых участках на направлении главного удара удалось сократить «нейтральную полосу» до 400–500 м.

Также инженерными войсками велась работа по снятию минно-взрывных заграждений. Усложнялась задача тем, что минные поля заросли высокой травой, поэтому даже для снятия своих минных полей требовалось тщательное изучение их расположения. Проделывание проходов в минных полях было начато за три дня до наступления. Было извлечено около 7800 различных мин и фугасов.

3-й Белорусский фронт. Наиболее трудоемкой с точки зрения как организации, так и скрытности была перегруппировка 11-й гв. армии К. Н. Галицкого, просто в силу ее многочисленности. В течение первой декады июня месяца войска 11-й гв. армии из района Невель совершили 250-километровый марш и сосредоточились в лесах южнее Лиозно. Марш частей и соединений был организован и совершен образцово, и войска вышли в указанный ими район сосредоточения, приступив к подготовке к операции.

Ввод соединений 11-й гв. армии в первый эшелон фронта начался за четыре дня до начала наступления. В течение двух суток соединения армии К. Н. Галицкого произвели смену левофланговых подразделений 152-го укрепрайона на заболоченном участке фронта на урочище Веретейский Мох и двух правофланговых дивизий (88-й и 192-й стрелковых) на участке до Киреева. Смена производилась небольшими подразделениями (численностью от роты до двух батальонов) от каждой дивизии, предназначенной для действий в первом эшелоне армии.

Гвардейцы армии К. Н. Галицкого начали привыкать к жутковатым реалиям позиционного «Западного фронта без перемен» на Минской автостраде. Артиллерист С. С. Лопатин вспоминал:

«У немцев из недалекого тыла стреляло орудие большого калибра. Это была гаубица или мортира.

– Опять трамвай полетел, – говорили в окопах.

Снаряды неведомого нам калибра выворачивали воронки глубиной до двух метров и походили на те, что оставляли после себя крупные авиационные бомбы.

Одна большая воронка неподалеку после прошедших дождей заполнилась водой. Воды много и в землянках, но эта – чище, хотя и мутна от глинистого раствора. Ее использовали для умывания и других нужд. Ни ручьев, ни колодцев поблизости не было, а болото – на пятьсот метров вправо – было сомнительной чистоты.

Какой-то солдатик из пехоты, как предполагали мы потом, был подстрелен у воронки и плашмя упал в нее. Раненный, он захлебнулся, наверное. Солдатские ботинки и ноги в потемневших обмотках погрузились в глинистое ложе воронки, постепенно исчезли в ее глубине. Еще долгое время брали оттуда воду, пока не показались подошвы солдатских ботинок. Посещение этого водоема прекратили»[188].

«Трамваем» прозвали, очевидно, снаряды 280-мм французских мортир. 210-мм снаряды гаубиц Moerser 18, скорее всего, были более привычными. В последние две ночи перед наступлением (в ночь на 23 июня) дивизии армии были выведены в исходное положение, заняв участки, принятые ранее выделенными подразделениями. Общая протяженность принятого 11-й гв. армией седлавшего автостраду участка составила 35 км. Главная ударная группировка для удара вдоль магистрали Москва – Минск сосредоточила на левом фланге армии в полосе между Запольем и Киреева на фронте 8 км. В нее вошли 8-й и 36-й гв. стрелковые корпуса. На оставшемся фронте 27 км занял позиции 16-й гв. стрелковый корпус, которому переподчинили 152-й укрепрайон.

Выдвижение артиллерии 11-й гв. армии началось 7 июня 1944 г., когда начался вывод на позиции всей артиллерии усиления (двух артиллерийских дивизий). Этот период завершился 13 июня. Оборудование позиций артиллерии велось по ночам, причем нельзя не отметить, что немцы отнюдь не выступали в роли пассивных наблюдателей. В отчете 20-й артидивизии прорыва РГК, приданной 11-й гв. армии, указывалось: «При малейшем обнаружении инженерных работ противник немедленно приступал к воспрещению их, ведя огонь из 210-мм гаубиц»[189]. Тем не менее к 12 июня 1944 г. бригады артдивизии полностью заняли назначенные позиции.

В период с 13 по 15 июня была выведена на позиции корпусная и армейская артиллерия. В тот же период была полностью выведена на позиции дивизионная артиллерия. Пристрелка началась с 11 июня, для чего на каждую огневую позицию дивизионной артиллерии было выведено заранее по 1–2 орудия. Пристрелка велась по заранее разработанному плану, с соблюдением установленного режима огня. Орудия крупных калибров – 280-мм мортиры и 203-мм гаубицы – проводили пристрелку 22 июня 1944 г., т. е. непосредственно перед артиллерийским наступлением.

Важнейшим делом стала разведка, прежде всего артиллерийская. Ее деятельность можно рассмотреть на примере 5-й армии, которой предстояло прорывать оборону в том месте, где советские войска уже терпели неудачу.

В результате хорошей организации разведки только средствами 4-й артиллерийской дивизии за время с 5 по 11 июня 1944 г. было выявлено до 45 артиллерийских батарей противника, или 87 % всех ожидаемых батарей. Выявленные батареи по калибрам распределялись: две 210-мм, 13 150-мм, 25 105-мм, пять 75-мм.

Уточнение калибров производилось специальными «командами осколочников», которые, обмеривая воронки и исследуя осколки, устанавливали калибр. Такие команды были созданы во всех артиллерийских бригадах 4-й дивизии и разведывательных артиллерийских дивизионах.

В последующие дни после 11 июня противник несколько изменил свою группировку артиллерии, усилив ее двумя дивизионами в районах Шнитки, Глушни, Куртенки и Короли. Это не ускользнуло от нашей разведки. К 20 июня в штабе 4-й артиллерийской дивизии имелись достоверные координаты 51 артиллерийской батареи и координаты 12 артиллерийских батарей, требующие доразведки.

Работа наземной артиллерийской разведки дополнялась воздушным наблюдением и аэрофотосъемками. Для этого были привлечены даже архаичные аэростаты. 1-й воздушный отряд 2-го воздушного дивизиона аэростатов наблюдения, производя ночные и дневные подъемы, систематически наблюдал за деятельностью противника. 1-я корректировочная авиационная эскадрилья 117-го отдельного корректировочного авиационного полка для подтверждения и контроля засечек наземной разведки производила маршрутные съемки переднего края обороны и районов расположения артиллерии противника.

11-я гв. армия занимала исходное положение для наступления в ночь на 22 июня и в ночь на 23 июня. Происходило это в следующей последовательности. В ночь на 22 июня дивизии первого эшелона выводились в предпозиционные районы, а батальоны первого эшелона этих дивизий – в тыловые траншеи (2–2,5 км от переднего края), с задачей развития возможного успеха передовых батальонов, а также для изучения противника и местности. В ночь на 23 июня батальоны первой линии дивизий первого эшелона сменили передовые, а также занимавшие оборону батальоны и заняли исходное положение в пределах 150–200 м от переднего края противника. Батальоны второго эшелона заняли исходное положение на удалении 2–2,5 км от батальонов первого эшелона в зависимости от условий местности и наличия старых траншей и укрытий. Батальоны третьего эшелона (резервы командиров дивизий) исходное положение занимали на удалении 3,5–4,5 км от переднего края. Дивизии второго эшелона выводились в исходные районы в ночь на 23 июня. Танковые части поддержки пехоты выводились:

а) к утру 21 июня – на выжидательные позиции;

б) к утру 22 июня – на исходные позиции.

С занятием исходного положения на переднем крае строго выдерживался ранее существовавший режим, чтобы ни в коем случае не давать возможности противнику обнаружить происшедшую перегруппировку.

Следует отметить, что, несмотря на ввод в первую линию в самый последний момент, присутствие армии К. Н. Галицкого не осталось незамеченным. В ЖБД 4-й армии в записи за 22 июня отмечается: «Подтверждено присутствие севернее шоссе 11-й гвардейской армии».

Ввод в первую линию 11-й гв. армии сократил фронт 31-й армии более чем вдвое – с 65 до 30 км. Соответственно на правом фланге армии К. Н. Галицкого на фронте 7 км была сформирована ударная группировка в составе пяти стрелковых дивизий 71-го и 36-го стрелковых корпусов.

С мая месяца 1944 г. в состав фронта по железной дороге начали прибывать бронетанковые и механизированные части и соединения. В состав каждого стрелкового корпуса прибыло по одному легкому самоходному артполку на СУ-76. Тяжелые танковые полки прорыва и тяжелые самоходные полки (ИСУ), в соответствии с распоряжением командования фронта, выгружались на станции Выдрея и Гусино и после выгрузки сосредоточились на витебском и богушевском направлениях.

3-й гв. механизированный корпус прибывал по железной дороге, в сутки прибывало 3–4 эшелона с частями мехкорпуса.

5-я гвардейская танковая армия приказом Верховного главнокомандующего от 27 мая 1944 г. была выведена из состава 2-го Украинского фронта и переведена в резерв Ставки в район Ярцево, Смоленск.

Танк Т-34-85 2-го гв. танкового корпуса на тактических учениях. Танки корпуса А. С. Бурдейного опознаются по характерной стрелке на башне. Появление танков с 85-мм пушкой существенно увеличило возможности советских танкистов противостоять «Тиграм» и «Пантерам»

Ценнейшим приобретением для 3-го Белорусского фронта стал 2-й гв. танковый корпус А. С. Бурдейного. Это был ветеран сражений на Западном фронте. Корпус был в апреле 1944 г. выведен в резерв Ставки ВГК. После сосредоточения в тыловом районе на доукомплектование корпуса начали поступать матчасть, вооружение и личный состав. Танковые бригады корпуса А. С. Бурдейного перешли на новый штат 010/500—610/506 – три танковых батальона, мотострелковый батальон переформировывался в моторизованно-пулеметный батальон автоматчиков. Самым ценным приобретением стали танки Т-34—85 с 85-мм пушкой. Они только недавно начали поступать в войска, в первый раз пошли в бой в апреле 1944 г. К 20 мая укомплектование корпуса было полностью закончено. Теперь он насчитывал 11 132 человека личного состава, 210 Т-34, 21 СУ-85 и 21 СУ-76[190]. После получения матчасти были проведены тактические учения с боевыми стрельбами (взвод, рота, батальон, бригада). Также были проведены учения во взаимодействии со штурмовой авиацией, с боевой стрельбой и бомбардировкой. Корпус был передан в оперативное подчинение 11-й гв. армии и к 2.00 20 июня 1944 г. в полном составе сосредоточился в выжидательном районе. Здесь части корпуса приводили себя в порядок, пополняли запасы горючего и боеприпасов. О том значении, которое придавалось командованием 2-му гв. танковому корпусу, свидетельствует тот факт, что лично командарм К. Н. Галицкий провел беседу с личным составом корпуса до взводов и экипажей танков о предстоящих боевых действиях. По плану танковый корпус А. С. Бурдейного предполагалось ввести в прорыв уже во второй половине первого дня наступления с целью прорыва в глубину вдоль Минского шоссе и форсирования с ходу р. Оршица.

Процесс формирования ударной группировки представлял собой весьма занимательное зрелище. Перегруппировка частей и соединений 39-й армии осуществлялась в два этапа.

В начале июня войска армии И. И. Людникова находились в положении обороны общего характера, если можно так выразиться, «на всякий случай». Формировать ударную группировку настолько заранее не имело практического смысла. В первом эшелоне занимали оборону 158, 262, 215, 164 и 251-я стрелковые дивизии. Каждая дивизия занимала полосу шириной 9—12 км, что составляло довольно низкую плотность с учетом средней укомплектованности соединений Красной армии на этом этапе войны. В течение 5 и 6 июня 215-я стрелковая дивизия передала свою полосу обороны частям 262-й стрелковой дивизии и убыла из состава армии. Одновременно 262-я стрелковая дивизия передала часть своей полосы 158-й стрелковой дивизии.

В ночь на 14 июня 164-я стрелковая дивизия вышла во второй эшелон, ее полосу заняли части 262-й стрелковой дивизии, а полоса обороны 158-й стрелковой дивизии была расширена до 20 км.

Таким образом, начиная с 14 июня начал формироваться ударный «кулак» с одновременным образованием разреженных пассивных участков. В главной полосе армии на фронте 50 км оборонялись всего три стрелковые дивизии. Остальные части и соединения находились во втором эшелоне и готовились к предстоящей операции. В первую очередь это касалось 5-го гв. стрелкового корпуса, который вел интенсивную боевую подготовку, невозможную при занятии позиций в обороне на передовой.

К созданию ударной группировки армии в ее окончательном виде части и соединения приступили в ночь на 20 июня. В это время два полка 262-й стрелковой дивизии сменили подразделения 251-й стрелковой дивизии и заняли исходное положение правее основного участка прорыва. Свои участки они передали подразделениям 158-й стрелковой дивизии, полоса обороны которой расширилась еще больше – до 24 км. К тому моменту на фронте 44 км, седлая шоссе Витебск – Смоленск, оборонялись всего две дивизии (158-я сд – 24 км, 262-я сд – 20 км) без средств усиления и танков. При этом их численность оставляла желать лучшего: 158-я сд на 20 июня насчитывала 5190 человек, 212-я сд – 5232 человека. Слабую оборону частей 84-го стрелкового корпуса враг мог прорвать без особых усилий, если бы 3-я танковая армия внезапно предприняла контрнаступление. Такая возможность не исключалась.

В эту же ночь, на 20 июня, артиллерия заняла свои огневые позиции, а соединения 5-го гвардейского стрелкового корпуса и части усиления совершали марш к переднему краю. В ночь на 21 июня 17, 19 и 91-я гвардейские стрелковые дивизии заняли свои исходные районы на участке прорыва, а танковые части – выжидательные районы. 164-я стрелковая дивизия заняла район во втором эшелоне армии. В ночь на 22 июня передовые батальоны дивизий 5-го гвардейского стрелкового корпуса сменили подразделения 251-й стрелковой дивизии, которые до этого занимали оборону в первой траншее главной полосы. К утру 22 июня 251-я стрелковая дивизия в полном составе вышла в назначенный ей район в готовности к действиям во втором эшелоне оперативного построения армии.

В то время как стрелковые части учились в тылу и выходили на назначенные позиции, офицеры танковых частей и соединений использовали данное на подготовку немалое время на изучение противника. Как указывалось в отчете штаба БТиМВ 39-й армии:

«Через наблюдательные пункты, устроенные на переднем крае в боевых порядках нашей пехоты, пропущен весь офицерский состав с целью ознакомления с передним краем пр-ка и местностью. Непросматриваемые р-ны и направления действия изучены по карте и ящике с песком с изображенным рельефом полосы действий»[191].

Рекогносцировкой был охвачен офицерский и сержантский состав до командира взвода, батареи, отдельного танка (самоходного орудия), механика-водителя включительно. Изучались передний край противника, пути выхода в атаку, проходы в минных полях и направление действия. Это уже не было вводом в бой молодых танкистов, только что выгруженных с прибывшего на фронт эшелона.

Достаточно сложной задачей была разведка немецкой обороны на ее самом прочном участке – на шоссе Москва – Минск. Для разведки огневых точек противника, особенно бетонированных и стальных бронекуполов-«крабов», высылались специальные разведгруппы или даже одиночки-смельчаки. Они пробирались за проволоку, вызывали огонь точек на себя, и после этого наблюдатели их засекали. После засечки ДОТов и бронекуполов производилось огневое вскрытие последних. Для этой цели привлекались 122-мм гаубицы. Вскрытие дало положительные результаты: было вскрыто 6 бронекуполов. Надо сказать, что бронекупола-«крабы», широко использовавшиеся на Западном направлении летом 1943 г., в последующем применялись немцами уже намного реже.

2-й Белорусский фронт. Так же как и на других фронтах важным отличием от зимних наступлений стали тактические учения с подразделениями и частями на специально оборудованных учебных полях. К этой задаче подошли со всей серьезностью. Учебные поля во всех дивизиях армии (кроме 49-й и 330-й, занимавших оборону в первой линии) были оборудованы с использованием протекавших в исходном районе рек Вербовка и Кошанка. По своей ширине и глубине они с помощью запруд были приведены в полное соответствие с рекой Проня на участке прорыва. Сходство с Проней придавала также заболоченность поймы речек на полигонах.

Командир 2-го гв. Тацинского танкового корпуса Алексей Семенович Бурдейный. Позднее А. Г. Родин, командующий БТиМВ 3-го БФ писал: «Тов. Бурдейный хорошо подготовил и сколотил части корпуса и штабы к предстоящим боям»

Собственно, ничего из ряда вон выходящего сделано не было. На полигонах было аккуратно воспроизведено инженерное оборудование позиций сторон. На исходном положении были отрыты траншеи полного профиля на удалении 250–300 м одна от другой. Точно так же, как на реальном переднем крае в период подготовки к форсированию, от первой траншеи в направлении к переправам были отрыты выходы («усы») по 2–3 на стрелковую роту. «Усы» обеспечивали скрытное и быстрое выдвижение бойцов к реке, внезапность переправы через реку и уменьшение потерь от огня противника. Соответственно на противоположном берегу реки были воспроизведены основные элементы обороны противника: отрыты 3–4 траншеи, установлены противопехотные препятствия. Некоторая условность была допущена в отношении огневых точек и пулеметных гнезд: они были лишь обозначены на переднем крае и в глубине. Средние размеры учебного поля на полк составляли 1,5–2 км по фронту и 3–4 км в глубину.

Для тренировки войск в форсировании реки в каждом полку были заготовлены переправочные средства из расчета одной переправы на роту пехоты и одной для артиллерии на батальон.

Первые учения прошли в форме занятий на местности с офицерским и сержантским составом. 12 июня состоялось показное учение, проведенное лично командующим армией генерал-лейтенантом Гришиным силами 113-го стрелкового полка 32-й стрелковой дивизии. Опять же, в отличие от зимних боев был применен не рассказ, а показ на практике боевого порядка для выполнения реальной задачи. Отрабатывались вопросы взаимодействия пехоты с танками и артиллерией и огневого взаимодействия внутри пехоты, такие как поддержка атаки, сочетание огня и движения, порядок выдвижения станковых пулеметов и орудий сопровождения.

При тренировке батальоны проходили учебное поле полка последовательно, что позволяло офицерам и сержантам следующего батальона наблюдать за «полем боя» и учитывать положительные моменты действий и ошибки выполняющих упражнение подразделений. Это заставляло их на ходу корректировать свои действия и действия своих подчиненных. Занятия заканчивались обстоятельным разбором с доведением его результатов до всего личного состава.

В результате многократных тренировок пехота со своим тяжелым оружием научилась преодолевать полосу обороны противника с темпом 1 км за 10 минут, 3 км с преодолением водной преграды за 30 минут.

Форсирование реки отрабатывалось с использованием всех задействованных для реального наступления средств. Для этого на реке Вербовка в тылу фронта была сделана плотина, поднят уровень воды и развернуты табельные средства одного понтонно-мостового батальона. Здесь же имелись лодки СДЛ, ДСЛ и комплекты ТЗИ (труднозатопляемого имущества). За шесть дней, с 14 по 20 июня, были обучены основным приемам переправы войска четырех стрелковых дивизий первого эшелона.

Отработка до автоматизма действий пехоты на воспроизводивших реальные условия местности в полосе наступления полигонах поднимала боевую подготовку на качественно новый уровень. Это было даже важнее проводившихся в рамках подготовительных мероприятий учений с боевой стрельбой.

Важнейшей частью подготовительного периода являлась перегруппировка войск. По существу, первым ее этапом стала перегруппировка в масштабе фронта, когда 49-я армия была усилена, во-первых, за счет прибывшего из резерва Ставки 81-го стрелкового корпуса (32, 95 и 153-я стрелковые дивизии), во-вторых, за счет передачи из 33-й армии 69-го стрелкового корпуса (42-я и 222-я стрелковые дивизии) и, в-третьих, 369-й стрелковой дивизии из 50-й армии. Помимо этого, армия усиливалась артиллерийскими, танковыми, самоходно-артиллерийскими, инженерными и другими частями.

Все указанные стрелковые соединения к 9 июня были сосредоточены в полосе 49-й армии. Находясь в 25–30 км от переднего края, они занимались боевой подготовкой. Собственно перегруппировка войск 49-й армии и их вывод в исходное положение для наступления производились в период 20–21 июня.

Схема перегруппировки, спланированная штабом армии, была достаточно замысловатой. Заключалась она в следующем:

– в выводе войск 222, 32, 290 и 369-й стрелковых дивизий со сменой ими находящихся в первой линии подразделений 154-го укрепленного района и частей 49-й стрелковой дивизии;

– в выводе 49-й стрелковой дивизии в третий эшелон 70-го стрелкового корпуса;

– в выводе в исходные районы для наступления 42, 95, 153, 199 и 64-й стрелковых дивизий – вторых эшелонов корпусов;

– в расширении полосы обороны 330-й стрелковой дивизии и выводе в ее второй эшелон одного стрелкового полка.

По существу, в процессе перегруппировки все одиннадцать стрелковых дивизий 49-й армии приходили в движение. Одна дивизия (49-я) двигалась от фронта в тыл, шесть стрелковых дивизий (330, 199, 369, 153, 64, 290-я) двигались вдоль фронта, из тыла к фронту выдвигались четыре стрелковых дивизии (222, 42, 95 и 32-я). Нельзя не отметить, что не охваченная учениями на специализированных полигонах 49-я стрелковая дивизия выводилась далеко в третий эшелон. В первом эшелоне находились только получившие необходимую подготовку соединения.

Смена войск производилась в течение двух ночей. В ночь на 21 июня стрелковые соединения первого эшелона, совершив марш в 20–25 км, сосредоточились в лесах, каждая уже на своем участке прорыва, но в 5–6 км от переднего края обороны противника. В ту же ночь каждый стрелковый полк одним батальоном сменил в своих границах оборонявшиеся подразделения. В ночь на 22 июня исходное положение заняли остальные силы дивизий первого эшелона.

Дивизии вторых и третьих эшелонов выдвигались в указанные им районы в ночь накануне атаки. При этом дивизии вторых эшелонов корпусов находились в 3–4 км от переднего края в траншеях, а дивизии третьих эшелонов корпусов располагались в укрытых от наблюдения противника районах в 7–8 км от линии фронта.

Танковые и самоходно-артиллерийские части в ночь на 22 июня вышли в выжидательные районы, а в ночь перед атакой под прикрытием шума моторов ночных бомбардировщиков заняли исходные позиции.

Артиллерийские части усиления, перебрасываемые в полосу 49-й армии, прибывали предварительно в район сосредоточения, находившийся в 10–12 км от переднего края. Уже из районов сосредоточения артиллерийские части выводились в намеченные для них районы огневых позиций. Занятие позиций проводилось только в ночное время и было в основном закончено к 17 июня. Выход артиллерии на огневые позиции разрешался только с 22.30 до 3.00 ночи.

Танки «Валентайн» 5-й гв. танковой армии. Ленд-лизовские танки составляли ощутимую долю бронетехники армии П. А. Ротмистрова

Репутация «тарана» советских наступлений, сложившаяся для управления 33-й армии в ходе зимней кампании в июне 1944 г., была использована для оперативной маскировки. Силами одной резервной стрелковой дивизии было показано ложное сосредоточение пехоты, артиллерии и танков на правом фланге 33-й армии.

1-й Белорусский фронт. Хотя 9-й танковый корпус Б. С. Бахарова был обещан Ставкой еще в начале мая, передали его Рокоссовскому реально с 12 июня 1944 г. Корпус еще с ноября 1943 г. находился в резерве Ставки и к весне 1944 г. был полностью укомплектован и обучен. Получив приказ о переходе в подчинение 1-го Белорусского фронта, корпус с 12 по 18 июня своим ходом совершил марш протяженностью 250 км и сосредоточился в лесу восточнее Осиновки, 18 км северо-восточнее Рогачев. Марш проходил в ночных условиях, но прошел организованно и слаженно. Боевые машины проходили за ночь по 60–70 км, колесные машины совершили бросок на 250 км всего за 16 часов.

Одной из серьезных проблем в подготовительный период на 1-м Белорусском фронте стало накопление боеприпасов. Еще представляя майский план наступления фронта, К. К. Рокоссовский просил о доведении запасов армий ударной группировки до четырех боекомплектов. Константин Константинович просил у Ставки с запасом, понимая, что вряд ли дадут так много. По крайней мере, по указанию штаба фронта артснабжение ориентировалось на обеспечение армий из расчета 2,5–3,0 боекомплекта. Фактическая обеспеченность армий на 15 мая 1944 г. составляла:

по 3-й армии – 1,1 боекомплекта (370 вагонов);

по 48-й армии – 2,0 боекомплекта (298 вагонов);

по 65-й армии – 2,9 боекомплекта (235 вагонов).

Хорошо видно, что 3-я армия на направлении главного удара была слабо обеспечена боеприпасами в расчете на свой численный состав.

Общее выполнение плановой подачи ГАУ на 4 июня 1944 г. из занаряженных 3856 вагонов составило 904 вагона, или 23 %.

При этом низкий общий процент выполнения майского плана подачи боеприпасов усугублялся крайне недостаточным поступлением в адрес армий 1-го Белорусского фронта основных номенклатур: 76-мм выстрелов полковой и дивизионной артиллерии, 122-мм гаубичных выстрелов, 152-мм выстрелов гаубиц обр. 1909/30 г. и 152-мм пушек-гаубиц обр. 1937 г. Выполнение плана подачи этих номенклатур колебалось в пределах от 15 до 24 % от запланированного количества. То есть по существу, отсутствовали те боеприпасы, от которых зависел прорыв обороны противника.

В итоге вечером 8 июня 1944 г. Военный совет фронта приказал начальнику артснабжения составить новый план обеспечения войск правого крыла фронта со сроком подачи боеприпасов в армии к 19 июня. Однако по состоянию на 19 июня из 1950 вагонов боеприпасов, необходимых для полной реализации плана обеспечения войск, фронту был подан 1501 вагон, и только к исходу 22 июня 1944 г. оставшиеся 68 эшелонов проследовали Гомель.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.