Глава 17 Как охраняли Горбачева

Глава 17

Как охраняли Горбачева

В 1978 году, когда, благодаря стараниям шефа КГБ Ю. Андропова, Михаила Горбачева вызвали в Москву и назначили секретарем ЦК КПСС, отвечающим за вопросы сельского хозяйства (вместо внезапно скончавшегося Ф. Кулакова), Горбачев стал «подопечным» столичных чекистов и был обязан выполнять все пункты существовавших здесь инструкций.

Летом 1984 года во время правления К. Черненко Горбачев уже «примерял одежды» нового Генсека. Во всяком случае, так об этом пишет в своих мемуарах бывший замначальника личной охраны Л. Брежнева В. Медведев, который тем летом сопровождал жену Горбачева Раису Максимовну в ее поездке в Болгарию:

«В самолете в этот последний совместный наш с ней перелет Раиса Максимовна интересовалась подробностями моей службы у Брежнева, расспрашивала, как была организована охрана, кто подбирал обслугу, каков был состав обслуживающего персонала — повара, официанты, уборщицы, парковые рабочие, кто еще? Расспрашивала о структуре и взаимоотношениях охраны и обслуги.

— Возможно, к этому разговору мы еще вернемся, — сказала она…»

Тайное стало явным. Черненко был еще жив, и жить ему оставалось около полугода, а Раиса Максимовна уже готовилась стать «первой леди» страны.

Когда в феврале 1984 года К Черненко избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС, он был тяжелобольным человеком. И новые нагрузки не могли пойти ему на пользу. Как писал по этому поводу главный кремлевский врач Е. Чазов: «С каждым днем его заболевание прогрессировало — нарастали склеротические изменения в легких, нарушалась нормальная проходимость бронхов за счет появления в них бронхоэктазов, нарастала эмфизема. Все это в конечном итоге приводило к перенапряжению сердца и сердечной слабости. Черненко с трудом ходил, одышка стала появляться у него даже в покое, нарастала общая слабость…»

Десятого марта 1985 года пятый по счету Генеральный секретарь ЦК КПСС К Черненко скончался. А уже на следующий день новым Генсеком был избран один из самых молодых членов Политбюро (2 марта ему исполнилось 54 года) Михаил Горбачев.

Придя к власти, Горбачев полностью сменил свою охрану, которая верой и правдой служила ему с 1978 года. Причем, расставшись со своими телохранителями, новый Генсек тут же о них забыл, даже не позаботился об их дальнейшем трудоустройстве. В доказательство этих. слов сошлюсь на мемуары В. Медведева.

Новому руководителю необходима была новая охрана, и он поручил начальнику 9-го Управления Юрию Плеханову подобрать в нее людей, которые ранее никогда не состояли в штате охраны высокопоставленных деятелей. Подобная оговорка, видимо, объяснялась твердым убеждением Горбачева в том, что охранники высоких руководителей наиболее «развращенные» во всех отношениях. Об этом говорит и такой эпизод, описанный В. Медведевым. Когда в апреле 1985 года Плеханов привез Медведева в кабинет Горбачева в здании ЦК на Старой площади, чтобы рекомендовать его как начальника охраны нового Генсека, Горбачев Сказал про охрану Брежнева: «Знаю я, как вы там служили. Все офицеры пьянствовали, кроме Рябенко».

Однако, несмотря на подобные выводы, Горбачев решился взять в начальники своей охраны В. Медведева. Таким образом, впервые в советской истории один и тот же человек возглавлял охрану двух Генеральных секретарей ЦК КПСС.

О своих первых впечатлениях о новом шефе В. Медведев пишет следующим образом:

«Первое время личность Михаила Сергеевича вызывала восхищение. После многих лет болезней и полусонного состояния Брежнева вдруг — вулкан энергии. Работа — до часу-двух ночи, а когда готовились какие-нибудь документы (а их было бесконечное множество — к сессиям и съездам, пленумам, совещаниям, встречам на высшем уровне и т. д.), он ложился спать в четвертом часу утра, а вставал всегда в семь-восемь. Туалет, бассейн, завтрак Где-то в 9.15— 9-30 выезжает на работу в Кремль. Машина — «ЗИЛ». Он садится на заднее правое сиденье — и рабочий день начался. Тут же, в машине, он что-то пишет, читает, делает пометки. Впереди — водитель и я. В машине два телефонных аппарата, Михаил Сергеевич просит меня с кем-то соединить. Я заказываю абонента с переднего аппарата, Горбачев берет трубку и поднимает к потолку стеклянную перегородку, отгораживая наглухо свой салон от нас. За сравнительно короткий путь до работы он успевает переговорить с тремя-четырьмя людьми. Пока поднимается от подъезда в кабинет, на ходу кому-то что-то поручает, советует, обещает — ни секунды передышки».

Личность энергичного Генсека буквально приковала к себе внимание почти всех жителей страны. М. Горбачев это видел, понимал и всячески поощрял. Его первый выход «в народ» произошел в Ленинграде в июне 1985 года. По этому поводу знакомый нам по предыдущему повествованию М. Докучаев (он тогда был замначальника «девятки») писал:

«Возложив венок к памятнику города-героя, Горбачев отошел от традиционного протокола и решил побеседовать на улице с ленинградцами. Беседа продолжалась около десяти минут, собралось несколько сотен человек Охрана не ожидала такого напора.

Вторым пунктом программы было возложение венка к памятнику Ленина на Октябрьской площади. Повторилась та же опасная ситуация, хотя на площади сосредоточилось более двухсот милиционеров и несколько десятков офицеров безопасности.

Михаил Сергеевич, Раиса Максимовна и сопровождавший их первый секретарь ленинградского обкома Лев Зайков должны были сесть в машину и ехать в резиденцию. Однако они остановились напротив станции метро и стали разговаривать с людьми.

Толпы людей из метро, от Московского вокзала и с других улиц хлынули, чтобы увидеть Горбачева. Скопилось не менее десяти тысяч человек, началась давка.

Служба безопасности выгородила автомобилями место, где Горбачев, Раиса Максимовна и Зайков вели беседу, но люди стали лезть через машины, прижав к ним женщин и детей. Раздались крики и плач детей. Горбачев же продолжал разговор о перестройке и антиалкогольной кампании.

Видя, что происходит, мы оттеснили Горбачева и сопровождавших его лиц к машинам, а сами еле выбрались из толпы. Отделались порванной одеждой и потерянными пуговицами…»

Об этом же пишет и В. Медведев:

«В США, кроме того, что охрана сама по себе намного больше, чем у нас, там еще и все строго расписано, заранее известно, где остановится президент, и как только машины начинают тормозить, охранники уже вылетают. У нас — Горбачев мог выйти, где заблагорассудится Раисе Максимовне. «Михаил Сергеевич, надо выйти к людям», — объявляла она. Колонна машин на полном ходу останавливалась, нас окружали толпы народа, отгораживая от следующих за нами оперативников. Оперативная же машина, отставшая, отрезанная от нас, пробивалась к нам через толпы людей с воем сирены, возникало столпотворение. Иногда оперативники, оставив машины, только-только примчатся к нам, а мы уже садимся, трогаемся дальше, они бегут обратно…

Несколько раз я пытался внушить Михаилу Сергеевичу, что покидать машину так непредсказуемо — опасно.

— Я занимаюсь своим делом, — отвечал он, — а вы занимайтесь своим. Это для вас хорошая школа.

Пытался беседовать с ним и начальник управления охраны, ответ был еще более резким:

— Это что же, охрана будет учить Генсека? Не бывать этому, не бывать!»

Вообще, следует отметить, что отношение М. Горбачева к своей охране было таким же, как и у Н. Хрущева: тот тоже относился к ней с пренебрежением. У Горбачева к этому, вполне вероятно, примешивалось и высокомерие, когда он не видел в охранявших его людях равных себе по интеллекту людей.

На отдыхе же, как пишет В. Медведев, Горбачев, наоборот, был больше замкнут в себе и нелюдим.

В Крыму он купался дважды в день — перед обедом и ужином, по полчаса. Все по программе, как автомат.

«Мне кажется, его очень сдерживала на отдыхе в Крыму Раиса Максимовна. Его запрограммированность и зашоренность — от нее. Он ей подчинен был. Под ней ходил. И другие это видели, а вот в чем причина этой зависимости — никто так и не понял. По любому вопросу — к ней. У него была, если можно так сказать, мания ее величия…»

Придя к власти, Горбачев начал борьбу не только с алкоголизмом, но и с привилегиями. Сам он в то время жил с семьей в «партийном» доме на улице Щусева. Однако, став Генсеком, он стал тут же благоустраиваться. Для его семьи за год была построена квартира на улице А. Косыгина (в этот же дом вселились и соратники Горбачева: Лигачев, Чазов, Болдин и др.). Началось строительство дач в Форосе, в Мю-серах (рядом с Пицундой) и в Архангельском под Москвой. А раз появились новые объекты, стало быть, набиралась и новая охрана и обслуга.

В июне 1991 года молдавская газета «Гара» опубликовала материал, основанный на информации из западных источников. Статья называлась «На даче у президента». В ней рассказывается:

«…К дачам больших партийных начальников ведет Рублевское шоссе. Оно неширокое, в хорошем состоянии. Выстроившиеся вдоль обочины деревья придают ему некоторую романтичность. Трудно поверить, что всего лишь в нескольких километрах находится душная, грязная, беспокойная Москва. Движение на шоссе небольшое, только изредка проносятся автомобили.

В каждом направлении одна полоса движения. Грузовики здесь вообще не ездят, в основном — только черные «Волги» или «Чайки», реже — «ЗИЛы». Это означает, что едет кто-либо из высших правительственных кругов. Один из самых внушительных лимузинов советского правительства возит членов Политбюро, а также секретарей ЦК В бронированном лимузине может оказаться и сам Горбачев либо кто-то из его семьи. Правда, Михаил Сергеевич ездит обычно в сопровождении целой автоколонны — впереди «Мерседес» службы безопасности, одна или две черные «Волги», два «ЗИЛа» и «ЗИЛ-комби» — машина «Скорой помощи», завершает колонну еще одна черная «Волга». Президента и его семью (жену, дочку, зятя и двух внучек) постоянно сопровождает группа офицеров службы безопасности (от семи до двенадцати человек), старший группы находится в машине президента, остальные телохранители — на черных «Волгах».

Ни Михаилу, ни Раисе Горбачевым не разрешается самим вести машину. Это слишком большой риск.

Поездка из Кремля до Фонда культуры, где работает Раиса Горбачева, занимает примерно 25 минут. От Рублевского шоссе ответвляется асфальтовая дорога, по которой за несколько минут можно доехать до ограды дачи. Надо сказать, что все ограждения правительственных дач одинаковы: очень высокие, сверху проволока, находящаяся под напряжением. За массивными ворогами — домик сторожевого поста.

Генерального секретаря и его семью охраняют офицеры Комитета госбезопасности и военные. Этих телохранителей можно разделить на две группы. Первая, так называемая внешняя, группа состоит примерно из двенадцати человек и сопровождает Горбачева и его жену во всех поездках по городам, республикам, государствам. Вторая группа охраняет дачу и городскую квартиру. Количество охранников на даче зависит от того, дома ли «хозяин», если нет, то в этом случае, кроме привратной стражи, вокруг дома размещаются еще 3–4 сторожевых поста. Если же Горбачевы на даче, стража находится и у ограды. По всей территории дачи, от дома до забора, проведена электрическая звуковая сигнализация. Если кто-то прикоснется к ней, она срабатывает, и тут же на это место устремляется оперативная группа со сторожевыми собаками.

Дачей управляет комендант, отвечающий как за охрану, так и за состояние дома и территории. Обычно этот пост занимают профессиональные военные из 9-го Управления КГБ. Да и весь прочий персонал, включая поваров, уборщиц и садовника, имеет воинские звания…

Сама дача представляет собой большой двухэтажный дом, построенный в стиле, напоминающем конструктивизм и модернизм 30—40-х годов.

Строительство дачи Горбачева в Раздоре, как называется этот комплекс по Рублевскому шоссе, обошлось в 6 млн. руб., не считая затрат на внутреннее убранство и санитарно-техническое оборудование. В эту сумму входит также и стоимость сооружения вертолетной площадки, помещения узла связи, дома для гостей. В главном помещении примерно двадцать комнат. В интерьере используются, как и прежде, деревянные панели, массивная кожаная мебель, тяжелые занавески…

Чтобы содержать все это солидное хозяйство (на даче есть оранжерея, сад, бассейн) в порядке, требуется много работников. Кроме садовников и ухаживающих за парком, здесь работают несколько поваров и официантов, технический персонал. Повара — и мужчины, и женщины, однако шеф-повар всегда — непременно мужчина. Домашним персоналом распоряжается управляющая. Она все контролирует и подчиняется непосредственно коменданту.

Каждый кандидат перед поступлением на работу тщательно проверяется, а будучи принятым, дает подписку, что он обязуется молчать о месте и характере своей работы, в том числе и по окончании трудового соглашения.

Семью Горбачева обеспечивают продуктами за государственный счет. С того момента, как Горбачев стал Генсеком, семья больше не пользуется услугами специального магазина, предназначенного для руководящих работников. Все продукты заказываются и потом доставляются домой. Раиса Горбачева сама составляет меню для семьи. С этим списком она раз в неделю ходит к диетологу. Только он обладает правом изменить меню. В действительности же именно он все и определяет, так как, по решению Политбюро, последнее слово в этом вопросе за ним.

И на даче, и в городской квартире на улице Косыгина еду готовят под надзором КГБ. Есть особый человек, который пробует все блюда. Его и по-русски называют «грибным человеком», то есть он будет первой жертвой, если в блюде имеется яд Раисе Горбачевой запрещено готовить самой, так как теоретически допускается, что она может отравить своего мужа.

Еду, естественно, проверяют не только дома, но и во время поездок. Даже в родном поселке Привольном (Ставропольский край) его мать не имеет права готовить для Генерального секретаря. Продукты проверяются непрерывно. Те же самые охранники, которые приносят еду, относят назад и грязную посуду. Другие, в свою очередь, наблюдают за тем, как еда подается».

Если уж мы коснулись темы родных мест Горбачева, то по этому поводу отмечу следующее. Как только в марте 1985 года он стал Генсеком, в Ставропольском УКГБ был создан специальный отдел, который занялся охраной матери Горбачева Марии Пантелеевны и дома, в котором она жила. По этому поводу начальник УКГБ В. Чернявский со страниц «Комсомольской правды» рассказывал:

«С того момента, как Михаил Сергеевич стал лидером партии и страны, интерес к его родине резко возрос, и почти каждое посещение связано с настойчивым желанием попасть в дом к Марии Пантелеевне, взять у нее интервью. Человек она пожилой, не раз высказывала просьбу, чтобы ее не беспокоили. Кино- и фотосъемка объекта запрещена. Это связано как с желанием хозяйки дома, так и с вопросами безопасности. Мы действуем строго на основе закона, регламентирующего личную безопасность президента, его родственников…

Нами контролируются не только наземные подъезды, но и воздушное пространство. Наши сотрудники имеют спецсредства, которые при необходимости могут достать и самолет, и вертолет, и т. д.».

В 1991 году в Привольном произошел такой курьезный случай. Как известно, руководитель и солист некогда популярного ансамбля «Ласковый май» Андрей Разин тоже родился в этих местах. И вот он решил справить свой очередной день рождения в Привольном. В назначенный час к его дому стали прибывать многочисленные гости. И самым оригинальным из них оказался один из солистов «Ласкового мая» Юрий Шатунов, который решил прибыть к месту торжества… на вертолете. Причем для шика сделал над селом целых два круга. И хорошо еще, что охрана дома Горбачева заранее была предупреждена об этом, иначе приземление вертолета могло оказаться куда менее мягким.

Что касается покушений на Горбачева, то таких случаев, судя по различным источникам, было несколько.

Первое покушение на нового Генсека готовилось еще в 1987 году, и стояли за ним… уголовные авторитеты страны. Во всяком случае, так это утверждают авторы книги «Воры в законе: бросок к власти» Г. Подлесских и А Терешонок. Вот что они, в частности, пишут:

«Перестройка, начатая Горбачевым в марте 1985 года, застала преступный мир врасплох. Сферы влияния были давно поделены, и такой воровской клан, как Кучуури, уже прочно смыкался с хозяйственной и бюрократической прослойкой. Были составлены и аккуратно велись списки руководителей, на которых можно опереться, в основном чтобы выбивать государственные фонды. Затем товары и продукты питания реализовывались по ценам черного рынка. Подобного рода операции давали такие сверхприбыли, которые даже не снились «крестным отцам» американской мафии, поскольку использовались государственные структуры. А тут Горбачев со своей перестройкой. Повсеместно начали создаваться хозрасчетные организации и предприятия с их внутренним контролем производителей за использованием ресурсов. Воровские кланы в Грузии зашевелились.

Когда же секретарь ЦК компартии Грузии Солико Хабеишвили организовал хозрасчетное движение в республике и создал хозрасчетные предприятия на транспорте, в сфере услуг, отдыха, торговли, а также по выпуску товаров народного потребления, мафия решила действовать…

Сначала никто не хотел верить в возможность подобного покушения на Горбачева. Но в мае 1987 года столичные чекисты все-таки схватили в Москве исполнителя запланированного убийства Теймураза Абаидзе. Акцию против Горбачева замышлял вор в законе Кучуури, авторитет из авторитетов. Но влияние, которым он пользовался, видно, не всех устраивало. Поэтому его собратья ввели ему в больнице через иглу трупный яд (берется из разлагающихся останков кошки), и в 1988 году он скончался».

По версии авторов этой книги, тогдашний председатель КГБ СССР Виктор Чебриков, узнав о намерениях мафии, не стал распутывать дальше этот клубок, опасаясь затронуть весьма влиятельные силы. Чекисты, задержавшие Абаидзе, вернули ему предварительно выведенный из строя пистолет с удлиненным стволом и отпустили восвояси. Сразу же после этого Абаидзе задержали сотрудники МВД С тех пор о нем, как говорится, ни слуху ни духу.

Следующее известное покушение на М. Горбачева произошло в Киеве в 1989 году. Вот как об этом вспоминает В. Медведев:

«Находясь с визитом в Киеве, президент, по своему обычаю, а точнее, по обычаю Раисы Максимовны показать себя народу, неожиданно для нас остановил машину и вышел на людную площадь. Охрана располагалась по боевому расписанию. Неожиданно с задних рядов в сторону президента полетел кейс. Офицер личной охраны Андрей Беликов на лету перехватил его, прижал к животу, склонился над ним, закрыв своим телом, и бросился в сторону от Горбачева. Андрей ожидал, что в чемодане — взрывчатка. К счастью, взрыва не последовало. Того, кто бросил, не нашли, мужчина исчез, как будто растворился. Допускаю, что это мог быть и отвлекающий маневр, а главная угроза таилась в другом источнике. Да и безо всяких иных угроз, если бы плотный кейс попал Горбачеву в голову, выходка была бы оправданна — прежде всего политически, не говоря уж о травме.

Управление КГБ наградило Беликова ценным подарком. Охранник за спиной Горбачева сработал так чисто, что Михаил Сергеевич, увлеченный собственным красноречием, ничего не заметил».

Самое знаменитое покушение на М. Горбачева произошло утром 7 ноября 1990 года на Красной площади в Москве. В тот день его пытался убить из ружья 35-летний Александр Шмонов.

Александр Шмонов жил с женой и двухлетней дочкой в городе Колпине Ленинградской области и работал слесарем-вентиляционщиком в тридцатом цехе Ижорского завода. Отцом его был бывший начальник Колпинского районного управления внутренних дел Анатолий Шмонов, милицейские мемуары которого в 1990, году опубликовал «Лениздат».

Не пойдя по стопам своего отца, Александр Шмонов исправно слесарил на заводе и мало-помалу увлекся политикой. В конце 80-х он вступил в колпинскую ячейку ленинградского Народного фронта. И как написал о нем в журнале «Крик» Э. Хлысталов: «Шмонов был по-детски наивен. Насмотревшись ТВ, начитавшись демгазет, он искренне верил в парадную демократию и социальную справедливость. Не верил только людям, которые по трупам, как он считал, пробрались в Кремль, а теперь взялись руководить переустройством ими же разваленного общества. Знал он, что разъезжают они в блестящих никелем и лаком „членовозах“, утопая в роскоши, меняют в день по десятку нарядов, их дети живут припеваючи за границей, учатся в спецшколах, едят спецпайки, одеваются в лучших ателье и т. д. Сам он, истинный пролетарий, с женой и ребенком, перебиваясь от получки до аванса, маялся в заводском общежитии, а Генсек строил себе в Крыму, по слухам, седьмую по счету фешенебельную дачу. Да не простую, а с пробитым в горах спецтоннелем».

Действительно, в том 1990 году о новой даче Горбачева ходила в народе масса всевозможных слухов. И вообще, отношение к «отцу перестройки» к тому времени было уже совсем иным, чем каких-то три-четыре года назад. На фоне пустых полок в магазинах его упитанное лицо и бессмысленные речи вызывали у большинства населения в лучшем случае раздражение, в худшем — гнев и злобу.

Отмечу, что до марта 1990 года Шмонов еще во что-то верил, отправляя письма в адрес ЦК КПСС с требованием провести в стране радикальные реформы. Видя, что на его послания ответов не приходит, он теперь заканчивал их словами: «Если до 1 марта 1990 года от властей, которые возглавляете вы, Михаил Сергеевич, не последуют реформы, которых давно ждет народ и о которых написано выше, будет совершено убийство первых лиц».

Самое интересное, что эти письма он подписывал своим настоящим именем. В результате его тут же «разоблачили», но дальше вызова в милицию дело не пошло. Может быть, помогло имя его отца, а может быть, просто никто не верил в правдивость подобных угроз. А может быть, и другой вариант: в милиции нашлись люди, симпатизировавшие идеям Шмонова, видели ведь, куда пришла страна за пять лет перестройки.

Тем временем Александр Шмонов после вызова в соответствующие органы окончательно укрепился в своем желании убить М. Горбачева. Весной 1990 года он покупает ружье иностранного производства и укорачивает у него приклад. Затем он идет в лес и пробует ружье в деле: со 120 метров с первого выстрела укладывает наповал лося. После этого он в себе уже не сомневается.

В начале ноября 1990 года Александр Шмонов подал заявление об уходе с завода. Возвращаться назад он уже не собирался, так как не рассчитывал остаться в живых после того, что задумал. Он и жене в прощальной записке написал о том, что может погибнуть. Правда, чтобы хоть как-то предохранить себя от возможного печального конца, он смастерил себе самодельный бронежилет и надел его под плащ. Однако не очень надеялся на него.

Колпинские КГБ и милиция, узнав об исчезновении человека, грозившегося убить первых лиц государства, подняли на ноги все свои силы. Во все концы страны полетели срочные депеши о немедленном задержании Александра Шмонова. Ситуация января 1969 года, когда точно так же искали младшего лейтенанта Виктора Ильина, повторилась с поразительной точностью. Даже область (Ленинградская) у обоих была одна.

Между тем наступило 7 ноября 1990 года — 73-я годовщина Октябрьской революции. Красная площадь в Москве готовилась принять праздничные толпы демонстрантов, которые уже с шести часов утра формировались во всех районах столицы. Формировалась праздничная колонна и в Бауманском районе. И именно к ней по дороге на Красную площадь и сумел пристроиться вооруженный двустволкой Александр Шмонов.

Колонну Бауманского района в тот день сопровождали два сержанта из 1-го полка патрульно-постовой службы Мосгорисполкома — Андрей Мыльников и Сергей Романовский. Когда колонна ступила на брусчатку Красной площади, они шли впереди колонны.

Между тем эта колонна оказалась самой крайней, восьмой, в общем потоке колонн и проходила возле ГУМа. Мавзолей же возвышался далеко справа. Увидев это, Шмонов наверняка проклял про себя судьбу-злодейку, которая и в этом случае не дала ему шанса на удачу. Однако и отступать от задуманного было не в его правилах.

Тем временем сержант Андрей Мыльников, поравнявшись с Мавзолеем, как и было положено по инструкции, отошел от общей колонны и встал в стороне, наблюдая за проходившими демонстрантами. Шмонов же, шедший в колонне, был настолько увлечен подсчетами расстояния от себя до Мавзолея, что не заметил маневра милиционера. Это и решило исход дела. Как только Шмонов решил, что пора действовать, и выхватил из-под плаща двустволку, это не осталось незамеченным со стороны Мыльникова. Милиционер бросился к террористу и ударил его по руке, в которой было зажато ружье. Рука с ружьем взметнулась вверх, и в это мгновение грянул выстрел. Мыльников цепко схватил Шмонова за руку с ружьем и рывком вниз направил ствол в землю. Люди, стоявшие в оцеплении возле ГУМа, заметив это движение, как по команде, тут же упали лицом на камни. Грянул еще один выстрел, последний. В следующую секунду после него на Шмонова навалились три курсанта Московской высшей школы милиции, два участковых Бабушкинского райотдела внутренних дел и несколько чекистов в штатском. Все они подхватили брыкающегося Шмонова на руки и понесли его в здание ГУМа. А сержант Мыльников так и остался стоять на Красной площади с ружьем террориста в руках Через несколько минут это ружье забрал с собой некий подполковник КГБ в штатском.

Отмечу, что А. Мыльников и другие участники задержания Шмонова через несколько дней после этого были награждены ценными подарками.

Задержанный же А. Шмонов на первом же допросе заявил, что он хотел убить М. Горбачева. (Думается, если бы никто не помешал Шмонову выстрелить по Мавзолею, то картечь наверняка досталась бы не только Горбачеву, но и стоявшим рядом с ним Б. Ельцину, Г. Попову и другим).

Следствие по этому делу длилось почти год. А в ноябре 1991 года советские газеты сообщили, что A. Шмонов направляется на лечение в психиатрическую больницу. А. Шмонов и в этом повторил судьбу B. Ильина. За спиной Александра Шмонова, как это следует из уголовного дела, никто не стоял. Следователями КГБ доподлинно установлено: покушение совершено одиночкой.

В 1991 году М. Горбачев также подвергался опасности, причем в основном это почему-то происходило за пределами СССР. Так, в середине апреля 1991 года он побывал с официальным визитом в Японии. По негласному договору с японцами, охрана Генсека имела при себе лишь три пистолета, а вот японские полицейские были, что называется, во всеоружии. Однако, как оказалось, оружие было не только у них. Во время прогулки Горбачева по Токио японские полицейские арестовали около сорока человек, вооруженных различного рода холодным оружием, которые стремились поближе подобраться к советскому гостю.

А вот 6 июня того же года в Швеции с Горбачевым едва не произошел весьма опасный инцидент. В тот день он выступал в Стокгольме на торжествах по случаю вручения ему Нобелевской премии мира. В. Медведев пишет об этом так:

«Зал был полон. Момент — самый торжественный. Я сидел в числе приглашенных на сцене, лицом к залу. Увидел, как в одном из рядов встала женщина с букетом цветов и двинулась через зал к сцене. Ни один из сотрудников шведской охраны не остановил ее, и она бодрым шагом дошла до первого ряда. Только здесь ее остановил сотрудник нашей охраны, поинтересовавшись, куда и зачем она идет. Женщина ответила, что хочет вручить Горбачеву цветы. Наш охранник сказал, что сейчас это сделать невозможно. Горбачев произносит речь, надо подождать. Поняв, что к трибуне пройти не удастся, женщина вдруг стала громко кричать грязные ругательства и проклятия в адрес Горбачева. В другом конце зала ее так же громко поддержал мужской голос; Горбачев замолчал, в зале возник шум. Только теперь спохватилась шведская охрана, и женщину и мужчину вывели из зала.

Оказалось, они — муж и жена — жители Афганистана. Акция была спланирована. Думаю, в лучшем случае она могла бы бросить цветы в лицо Михаилу Сергеевичу. А что могло быть в них — неизвестно».

Конечно, пистолета или ножа там быть не могло, так как допуск на подобные мероприятия происходит через металлоискатели. А вот всякие опасные для здоровья или жизни порошки и кислоты вполне могли быть.

Через два с лишним месяца после триумфальной поездки в Швецию нобелевский лауреат Михаил Горбачев на четыре дня превратился в форосского «пленника». И хотя о тех событиях написано уже немало, я все же напомню о них читателю.

В конце июля 1991 года в Ново-Огареве президент СССР Михаил Горбачев встретился с президентом России Борисом Ельциным и президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. Встреча эта была принципиальной. На ней должны были быть утрясены последние формальности перед возможным подписанием 20 августа Союзного договора. На встрече оговаривалось, что после подписания договора будут смещены со своих постов премьер-министр СССР В. Павлов (на его место прочили кого-то из союзных республик), министр обороны Д. Язов, председатель КГБ В. Крючков. Кроме этого, было решено ликвидировать около семидесяти союзных министерств. Короче, Союзный договор очистил бы центр от многочисленного нагромождения административных структур, значительно обновив высшие этажи власти.

Между тем эта конфиденциальная встреча от начала до конца «транслировалась» на Лубянку. Прослушавший ее председатель КГБ В. Крючков имел в запасе несколько дней для того, чтобы упредить действия трех президентов.

Тем временем Михаил Горбачев с семьей 4 августа 1991 года прибыл на отдых в Форос.

Форосская дача Горбачева, именуемая как объект «Заря», строилась в 1985–1990 годах. По ценам того времени она обошлась государству в 15 миллионов 58 тысяч 255 рублей, а прилегающая территория «потянула» аж на сто миллионов рублей. Строило дачу Министерство обороны. Общая площадь дачи составляет 257 гектаров. Главное здание — двухэтажный дом — имеет шесть спален, кабинет, две столовые, гостиную с камином, зал ЛФК с массажной и два довольно просторных холла. В цокольном этаже главного дома расположены еще две спальни, кинозал, а также зимний сад.

Спальные комнаты трехэтажного административно-служебного корпуса рассчитаны на 90 человек Здесь также были расположены кабинеты, спортзал, узел связи, кинозал и пищеблок с обеденным залом на 100 человек В ста метрах от главного здания для гостей на горном склоне был построен двухэтажный дом: два номера «люкс», десять спальных комнат, помещение дежурного и узел связи. Именно в этом доме размещалась ядерная вахта президента, которая позволяла ему управлять стратегическими ядерными силами в чрезвычайной ситуации.

Комплекс был сдан в эксплуатацию в августе 1990 года. Однако в первый же приезд Горбачевых на отдых случился конфуз. В одной из спален главного дома с кронштейна сорвался карниз. И надо было так случиться, что именно в это время в спальне находилась дочь президента Ирина. К счастью для нее, все обошлось благополучно. Но когда об этом узнал Горбачев, гневу его не было предела. В результате в тот же день были сняты со своего поста комендант дачи полковник 9-го Управления КГБ СССР Александр Орлов и ряд его заместителей.

И вот ровно через год после этого инцидента «карниз» в виде ГКЧП свалился на голову самого Горбачева. Однако опишем все по порядку.

Итак, Горбачев прибыл в Форос 4 августа. Его покой и покой его семьи оберегали весьма внушительные силы. В своей книге «Кремлевский заговор» В. Степанков и Е. Лисов писали: «В Форосе покой президента берегли около пятисот хорошо вооруженных и отлично обученных людей. Только на территории дачи существовало три рубежа охраны. Ближе всех к президенту находились его телохранители во главе с генерал-майором В. Медведевым. Подразделение так называемой выездной охраны несло круглосуточный караул на шести постах. По внутреннему периметру дачи располагалось пять постов 9-го отдела КГБ — один из них на господствующей высоте. А за двойной оградой посверкивали стеклами биноклей 34 пограничных наряда. Кроме того, «Заря» находилась под надзором людей из группы «Альфа», спецподразделения КГБ по борьбе с терроризмом.

И еще были три эшелона морской охраны. На рейде свинцом отливали строгие силуэты четырех военных кораблей. От подводных диверсантов президентский пляж берегла сверхчуткая система сигнализации, реагирующая даже на проплывающих дельфинов. Ее в том сезоне подстраховывали еще десять водолазов.

Во время морских прогулок президента охраняли пограничные корабли, а сверху акваторию патрулировали вертолет «Ми-8» и самолет «Ан-24».

Вдоль трассы, по которой Горбачев следовал на какой-либо объект в Крыму, несли службу 90 сотрудников КГБ с радиостанциями, а сам объект брали в кольцо 50 пограничников. Продукты, поступающие в «Зарю», проходили специальную проверку. Тропинки, по которым собирался прогуляться президент, непосредственно перед моционом обследовались служебными собаками, а во время самих прогулок вдоль тропинок скрытно присутствовала охрана.

Парадокс, однако, заключался в том, что все это множество людей, чей профессиональный долг заключался в защите президента даже ценой собственной жизни, практически не подчинялось ему. Все, кто нес службу на объекте «Заря», даже миловидные горничные, получали зарплату в КГБ, и самым большим начальником для них был Крючков, а вовсе не президент. Сами того не сознавая, они не охраняли, а стерегли Горбачева. Форосская дача была комфортабельной ловушкой, готовой захлопнуться в любой момент».

С этим тезисом соглашается и В. Медведев: «Разговоры о том, чтобы вывести охрану Президента СССР из-под крыши КГБ, велись давно. Александр Николаевич Яковлев убеждал в этом Горбачева. Во всех цивилизованных странах охрана подчинена президенту. Мы, охрана, и я в том числе были «за». А Плеханов (начальник 9-го Управления) — «против».

В то время как президент страны отдыхал в Форосе и готовился к подписанию Союзного договора, председатель КГБ Владимир Крючков тоже времени зря не терял. Дав своим аналитикам задание составить стратегический прогноз последствий введения в стране чрезвычайного положения, он получил этот прогноз на руки утром 16 августа. В тот же день он ознакомил с ним секретаря ЦК КПСС Олега Бакланова (курировал ВПК). А на следующий день на секретном объекте КГБ «АБЦ» состоялась первая встреча «заговорщиков», на которой присутствовали: В. Крючков, О. Бакланов, Д. Язов, О. Шенин, В. Павлов… На этой встрече все ее участники сошлись во мнении, что Горбачев как политик «выдохся» и тянет страну в пропасть. Поэтому в стране необходимо ввести ЧП — чрезвычайное положение. Для переговоров с Горбачевым в Форос необходимо было отправить группу товарищей. В эту группу вошли: О. Шенин, О. Бакланов, В. Варенников, руководитель аппарата президента В. Болдин и начальник 9-го Управления КГБ Ю. Плеханов. Восемнадцатого августа именно они и вылетели в Форос.

В предыдущем повествовании читатель уже встречался с генерал-лейтенантом Юрием Сергеевичем Плехановым. Придя в КГБ вместе с Ю. Андроповым в 1967 году, он в конце 1982 года, когда Андропов стал Генсеком, возглавил 9-е Управление КГБ. Оставался в той же должности и при К Черненко, и при М. Горбачеве. Причем при последнем сильно упрочил свое положение. В. Медведев об этом пишет: «Плеханов с удовольствием брал на себя все хозяйственные и бытовые заботы, понимал, что становится как бы доверенным лицом Генерального. Раньше он пытался через меня добывать любую информацию о настроении хозяина. Если Горбачев в добром расположении духа, Плеханов меня, как говорят, в упор не видит, но если Горбачев недоволен, сердит, Плеханов тут же приглядывается ко мне, даже заискивает, пытаясь угадать, выяснить — нет ли тут прокола со стороны управления или его лично. Теперь Юрий Сергеевич сам непосредственно оказался вхож к хозяину по любому поводу».

Однако в августе 1991 года многие из тех, кто еще совсем недавно заискивал перед Горбачевым, решили «вытереть о него ноги».

Делегация из Москвы въехала на территорию «Зари» на пяти «Волгах». Их появление для охраны было полной неожиданностью, так как до этого о любом приезде кого бы то ни было охрану предупреждали заранее. Но успокоило охрану то, что в головной машине сидел сам руководитель «девятки» Ю. Плеханов и начальник 9-го Управления КГБ в Крыму полковник Лев Толстой.

Однако, как только они въехали на территорию дачи, сразу стали происходить странные вещи. Во-первых, пропала телефонная связь. А во-вторых, из прибывшего следом за машинами делегации автобуса вышли рослые парни и, достав из «дипломатов» автоматы, заняли посты у въезда на дачу.

А солидная делегация тем временем отправилась прямиком к Горбачеву. Отправилась для того, чтобы склонить президента к введению в стране чрезвычайного положения, а в случае его отказа захватить власть самим.

Не добившись от Горбачева желаемого, парламентарии из Москвы покинули Форос. Но, надо отметить, уехали не все. Сторожить Горбачева на «Зарю» оставили начальника специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР генерал-майора Вячеслава Генералова. По его приказу коммутаторы на «Заре» перешли на ручной режим работы. Все разговоры в процессе ручного режима теперь становились подконтрольными.

Ю. Плеханов забрал с собой из Фороса и начальника личной охраны Горбачева Владимира Медведева. Последний об этом пишет так:

«Конечно, мои начальники хорошо понимали, что оставить меня на даче нельзя, на сговор с ними я бы никогда не пошел, продолжал бы служить президенту верой и правдой, как это было всегда. Это значит, что я обязательно организовал бы отправку Михаила Сергеевича в Москву, не говоря уж о налаживании связи со всем миром; повторяю, и экипажи дежурных самолета и вертолета, и все наличные силы на территории дачи подчинялись мне.

Могу поставить себе в достоинство: мои шефы, зная меня хорошо, даже не пытались войти со мной с сговор».

Отмечу, что вместо Медведева начальником личной охраны Горбачева стал Олег Климов.

Внезапный отъезд Медведева был расценен самим Горбачевым как предательство. Двадцать второго августа, когда Горбачев уже сутки как был в Москве, генералу Медведеву было передано его распоряжение: сдать оружие и покинуть территорию подмосковной дачи президента. Именно в этот день Медведеву исполнилось 54 года. Ничего не скажешь, хороший «подарок» к дню рождения.

Между тем в дни «форосского заточения» с Горбачевым осталась вся его личная охрана. Впоследствии, уже после провала ГКЧП, кое-кто из них заявил, что в случае опасности готовы были защищать Горбачева с оружием в руках до последнего патрона. Впрочем, так и полагается поступать любой охране, которая обязана быть вне политики.

Журнал «Эхо планеты» в ноябре 1991 года писал:

«Боб Сноу, помощник директора Секретной службы, охраняющей президента США, даже не стал отвечать на вопрос наших корреспондентов, попросивших его дать оценку действиям Плеханова, Генералова, Медведева и им подобных. В США, по его словам, события, подобные «крымскому сценарию», просто невозможны.

А почему? Неужто там не могут найтись предатели среди агентов охраны? Ведь убили же, в конце концов, Кеннеди, да и в Рейгана десять лет назад стреляли. Все так. Защитники американского президента могут не сработать совершенно, что и случилось в Далласе, могут оказаться не в состоянии предотвратить само покушение, но все же спасут президента, как было во втором случае, но участвовать в заговоре с целью свержения главы государства они не будут никогда. Не будут ни в США, ни в Германии, ни во Франции, ни в Японии — в любом ПРАВОВОМ государстве, где их роль и обязанности определены законом, а не клятвой верности той или иной партии или какому-либо человеку. Потому-то такая охрана остается в Белом доме, независимо от того, кто становится на четыре года его хозяином».

Надо отметить, что Горбачев сделал соответствующие выводы после августовских событий. Двадцать третьего августа 1991 года союзный КГБ возглавил его человек — Вадим Бакатин, 9-е Управление КГБ, переименованное в Управление охраны при аппарате президента СССР, было подчинено теперь лично М. Горбачеву. Руководителем Управления охраны стал 54-летний полковник Владимир Редкобородый. У него был тридцатилетний чекистский стаж, начинал же он службу младшим сержантом в «девятке», затем был переведен во внешнюю разведку и вот в августе 1991 года вновь вернулся в «телохранители», причем стал главным.

Первым заместителем В. Редкобородого стал бывший замначальника личной охраны Горбачева майор Олег Климов, тот самый, что заменил в Форосе В. Медведева. А начальником личной охраны президента СССР стал майор Валерий Пестов.

Знаменитая группа антитеррора «Альфа» была выведена из состава 7-го Управления КГБ (наружное наблюдение) и передана в Управление охраны. И теперь профессиональные «истребители террористов» сопровождали черные «членовозы». И подчинялись они теперь президентам СССР и России одновременно.

Тем временем после августовского путча страна стала уже другой. Все шло к окончательной ликвидации СССР, Горбачев постепенно, шаг за шагом терял свои властные полномочия, и вдруг в начале октября 1991 года почти все советские газеты опубликовали на своих страницах сенсационное сообщение.

«Комсомольская правда», 10 октября, статья «В Горбачева не стреляли»: «Вчерашний рабочий день в редакции «КП» едва не начался с сенсации. Наши коллеги из зарубежных средств массовой информации обрывали редакционные телефоны в надежде перепроверить информацию мировых агентств о якобы имевшем место покушении на президента СССР М. Горбачева. Как оказалось впоследствии, речь шла об очередной «утке», предложенной японским информационным агентством Дзидзи Пресс.

Представитель Дзидзи Пресс, аккредитованный в Москве, подтвердив факт передачи его агентством сообщения о якобы имевшем место покушении на М. Горбачева, разъяснил, что такие слухи иногда попадают в информационные сети, в том числе и его агентства. А делается это, по нашим данным, с целью заработать на колебании курсов акций или вывести из строя конкурентов. М. Морозов».

Честно говоря, трудно представить, кому нужно было устранять Горбачева физически в октябре 1991 года. После августовского «путча» вернуть себе былую власть он уже был не в состоянии. Чаша весов все больше и больше склонялась в сторону президента России Бориса Ельцина. Развязка же наступила 8 декабря 1991 года, когда в Беловежской Пуще президенты России, Украины и Белоруссии подписали Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ). Именно это Соглашение и поставило точку на Советском Союзе, а вместе с этим и точку на карьере президента СССР Михаила Горбачева.

Интересно отметить такой факт; когда весть о подписании Соглашения долетела до Москвы, Александр Руцкой, возмущенный этим, пришел к Горбачеву и потребовал, чтобы тот немедленно арестовал всех трех «подписантов». Но Горбачев на это не пошел.

Двадцать пятого декабря 1991 года в 19 часов по московскому времени страна услышала последнее выступление М. Горбачева в качестве президента не существующего уже государства.

В начале 1992 года российские официальные лица заявили, что М. Горбачев просил Б. Ельцина оставить ему охрану и обслугу в количестве двухсот человек Однако Ельцин на это ответил фразой: «Охрану мы Горбачеву дадим, но в десять раз меньше».

В начале февраля 1992 года в интервью газете «Аргументы и факты» сам Горбачев отметил, что двадцать человек охраны и обслуги им вполне хватает и что двести человек, о которых широко сообщалось, он вообще ни у кого не просил. Как говорится, сколько людей — столько мнений.

От себя замечу, что в тех же США все бывшие президенты страны обеспечены охраной. Государство ежегодно выделяет на это дело 15 миллионов долларов. Правда, каждый бывший президент США имеет на этот счет свое мнение. Так, Джимми Картер говорит, что, возможно, высказался бы за сокращение расходов на полагающихся ему агентов Секретной службы, если бы «жил нормальной жизнью». Однако Картер утверждает, что не может пойти на это, поскольку ему часто приходится ездить в неспокойные страны «третьего мира».

Джеральд Форд (в сентябре 1975 года на него было совершено подряд два покушения) в интервью Эй-би-си согласился, что для него десяти охранников, пожалуй, многовато, но вопрос о сокращении их числа и функций оставил на усмотрение самой Секретной службы и конгресса США.

А вот Ричард Никсон, назвав охрану бывших президентов «несправедливостью в отношении налогоплательщиков», в 1985 году (то есть через 11 лет после своей отставки) вообще отказался от агентов Секретной службы и вместо них на собственные деньги (120 тысяч долларов в год) нанял одного телохранителя — отставного начальника полицейского управления.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.