Параллельный аппарат

Параллельный аппарат

Внутренние разногласия американских органов проникновения не следует преувеличивать. Личные проблемы остаются не более чем личными проблемами. Соперничество между организациями постепенно сводится на нет, каждая из них делает все возможное, чтобы оказывать влияние на политический курс. Таким людям, как Саенс, позволяют в какой?то момент действовать самостоятельно, но превыше всего ставят главную линию.

Миссия общественной безопасности находится в Уругвае по общему соглашению о помощи, подписанному президентом и одобренному парламентом. Поэтому она пользуется легальным статусом и действует вполне официально.

Предполагалось, что ее главная цель — улучшить организационно полицейскую службу. Конечно, сюда входит и усиление репрессивных сил, но это лишь часть общей программы.

Миссия ведает также и следственным управлением. Руководит работой непосредственно советник по следственным делам, который, естественно, является сотрудником ЦРУ. Он ее выполнил, но предложил, чтобы входящий в следственное управление отдел разведки и связи был поднят до уровня управления.

Итак, новое управление было организовано. Сотрудники для него были тщательно отобраны. Они выполняли указания американских советников и разделяли их интересы и политические убеждения. ЦРУ использовало их для самых различных дел, таких, как слежка за политэмигрантом, похищение прибывшего в страну лица и добыча информации.

Но этого американцам было мало, они задумали создать в самом управлении разведки и контрразведки внутреннюю секретную сеть, состоящую из самых исполнительных агентов, отличающихся слепым послушанием и желанием служить не ради какого?то личного интереса, не из?за простого совпадения интересов или в ожидании каких?то благ, нет, они должны были работать только за деньги, которые им платили американцы.

Кантрелл, приступив к работе в Главном полицейском управлении, начал устанавливать контакты с отделами, к которым имело отношение следственное управление. Сама по себе эта работа его интересовала мало, но он должен был ее выполнять, чтобы составить мнение о сотрудниках, войти в курс дел и акклиматизироваться в управлении.

Когда дошло до отдела разведки и связи, Кантрелл перестал интересоваться другими подразделениями. «Хищениями и грабежами [27]пусть занимаются воры», — говорил он.

Вначале его отношения с начальником отдела разведки и связи комиссаром Алехандро Отеро были сердечными. Кантрелл полагал, что ему удалось выбить у Саенса для Отеро направление на специальные курсы в США. Отеро постоянно наведывался к американскому советнику побеседовать о безопасности, о внутреннем положении страны и контроле за подрывными силами.

По приказу начальника управления безопасности инспектора Фернандеса Рейгейро копию сводки происшествий ежедневно направляли в адрес миссии, но многие события в сводке советника не интересовали. Происходило это и потому, что название управления вызывало путаницу, по этой причине туда поступали ненужные сведения, не имевшие к нему отношения. В действительности под своим командованием управление имело только одетых в форму полицейских, то есть посты и патрули. Даже самого Кантрелла название управления вводило в заблуждение.

Отеро стал направлять Кантреллу секретные сводки, составленные в его отделе. К ним прикладывалось приложение с анализом событий. Кантрелл делал вид, что выражает благодарность, хотя был не совсем доволен. Он постоянно заходил на четвертый этаж, где работали сотрудники Отеро.

«Должен поблагодарить за внимание», — говорил он, вникая во все дела и даже проявляя интерес к архивам. К его визитам Отеро начал относиться неодобрительно.

В декабре 1966 года была раскрыта подпольная организация. На улицах часто слышалась перестрелка. Стало известно, что организация носила название «Тупамарос». В операции против группы мятежников погиб начальник радиопатруля субкомиссар Сильвейра Регаладо. Выпускник Международной полицейской академии в Вашингтоне, Сильвейра на самом деле был случайно убит выстрелом в спину комиссаром Родригесом Морой, который, находясь сзади, открыл беспорядочную стрельбу.

Кантрелл принимал участие в операциях, с удовольствием руководил облавами. Но он привлекал внимание, и Отеро советовал ему быть осторожнее. Однажды во время операции один фотокорреспондент чуть было не заснял их обоих. Отеро совсем не хотелось оказаться на газетной полосе в обществе американского советника.

Я могу почти дословно процитировать один из абзацев отчета Кантрелла за 1968 год: «Отеро слишком чувствителен к делам, выходящим за рамки его компетенции. У него душа политического деятеля. Для осуществления новых проектов требуются аполитичные люди. Его обмороки и приступы мигрени служат для насмешек сотрудников. Такого человека нецелесообразно ставить во главе нового управления».

Безусловно, Отеро с его опытом был бесспорным кандидатом на пост начальника управления, но вел себя слишком независимо. К тому же для его назначения пришлось бы нарушить сроки полицейского производства и досрочно присвоить ему звание инспектора.

Отеро понял, что надеяться на поддержку ЦРУ ему не приходится. И изменил тактику. Поскольку создание нового управления входило составной частью в план реорганизации Главного полицейского управления, в ходе которой генеральный штаб полиции должен был превратиться в генеральное управление по координации, требовалось одобрение парламента.

Намеченные изменения не были однозначными. Раньше начальник генерального штаба полиции имел те же права, что и начальник Главного полицейского управления: ему непосредственно подчинялись все руководители управлений и начальники полицейских участков. Заместителю начальника Главного полицейского управления отводились только административные вопросы. Новый начальник Главного полицейского управления, в тот период Акунья, после реорганизации получал под свое непосредственное командование всех вышеупомянутых начальников. В ходе перестройки было создано управление групп поддержки, куда пошли различные отделы и подразделения из других управлений, в частности команда проводников служебных собак, мастерские и женские отряды полиции.

Отеро решил применить тактику измора. Раз его не ставят на новое управление, то пусть решение этого вопроса всячески оттягивается до лучших времен. Его отдел оставался единственным официально признанным, поэтому он руководил делами и собирал газетные статьи, уделявшие внимание его деятельности. Он рассчитывал, что, пока идет подбор и обучение персонала, ЦРУ будет не до него, а когда Акунья или его преемник примет на себя непосредственное руководство операциями, он использует прикомандированных к его отделу людей и они станут сотрудниками будущего управления.

Так думал Отеро, но тут возникли сложности. Организацию нового управления мыслили провести в два этапа. Вначале оно должно было действовать в составе Главного полицейского управления, а впоследствии перейти в ведение президента или министра внутренних дел для координации разведслужб страны.

На втором этапе ЦРУ предполагало выдвинуть на должность начальника управления инспектора Консерву. Однако вскоре советники поняли, что военные не допустят к руководству полицейского чиновника, полковники пустили в ход влиятельные связи, чтобы не упустить такой важный пост.

После Консервы наиболее вероятным кандидатом был сам полковник Акунья. Он до тонкости знал дело и имел опыт подобной работы. Акунья надеялся на поддержку со стороны американских советников и не догадывался, что никаких шансов у него нет.

Американцы благожелательно воспринимали помощь Акуньи, пока он был начальником генерального штаба или — потом — генеральным директором управления по координации. Но его выходки в баре Бармо, где он так напивался, что падал в объятия официанток, закрыли ему путь к должности начальника разведуправления.

По этой же причине на должность начальника Главного полицейского управления Монтевидео после отставки полковника Барлокко назначили не Акунью, а полковника Альберто Агирре Хестидо, двоюродного брата покойного президента. Акунье был предоставлен выбор: остаться на своем месте или в министерстве внутренних дел занять должность помощника министра по делам разведки.

Он выбрал последнее в надежде пробиться к верхам и добиться осуществления своих стремлений. Однако на деле он утратил даже то, что у него было, а его преемник полковник Ромео Сина Фернандес стал его основным соперником в борьбе за высокий государственный пост.

Но Акунья еще долго продолжал оставаться полезным для американцев. Один пример наглядно показывает, какие действия были характерны для американцев. На одной из демонстраций в 1968 году студент — коммунист Либера Арсе был в упор застрелен полицейским. Полковник Агирре решил провести расследование, руководствуясь то ли показными, то ли действительно благими намерениями. Он отдал приказ отобрать у жандармов огнестрельное оружие и оставить у них только сабли или дубинки.

Эта мера вызвала недовольство полицейских. Они опасались, как бы их, безоружных, не стали убивать. Агирре стал колебаться: то ли отменить приказ, то ли продолжать настаивать.

В день похорон Либеры мы поехали вечером с Хуаном Нориегой в министерство внутренних дел на встречу с Акуньей, к тому времени военным помощником министра. Американцы намеревались убедить министра Эдуардо Хименеса Аречага, сторонника жесткой линии, на время изменить тактику и поддержать Агирре с его приказом о разоружении полицейских.

Посол поручил Саенсу оказать Нориеге необходимое содействие. Шеф встретился с начальником следственного отдела инспектором Эмилио Геррой и приказал ему (с ним нечего церемониться, ему можно было приказывать) отправить вечером в университет группу агентов, переодетых в штатское, и спровоцировать там студенческое выступление, а самим остаться в стороне.

Другая оперативная группа из штатских и полицейских, которая подчинялась непосредственно Нориеге и ЦРУ, получила приказ замешаться в толпу студентов и спровоцировать молодежь к вандальским действиям.

Таким способом хотели запугать народ тем, что может случиться, если ослабнет полицейский надзор. Одновременно хотели подорвать симпатии населения к студентам и нейтрализовать негодование, вызванное убийством Либеры.

Задачи параллельного аппарата были ясны. Американцы хотели стать хозяевами положения, как это было в случае с инспектором Геррой, который им беспрекословно подчинялся и твердо знал, что при любых трудностях может полагаться на американцев и даже получать от них виски, сигареты и прочие мелочи.

Как у каждого полицейского, у него была мечта — пробиться к власти, тем более что в Главном полицейском управлении знали точку зрения американцев на этот счет: начальниками должны быть полицейские чиновники, так как они более покладисты и послушны, чем военные. Но намерения Герры были беспочвенными: у него не было достаточного образования, и, кроме того, он попал в руки крупных контрабандистов, получая от них ежемесячно по 250 тысяч песо (тысяча долларов по тогдашнему курсу), и содержал на эти средства роскошную квартиру для молодой любовницы, что было давнишней мечтой старого инспектора.

Такой человек не подходил ЦРУ. В любой момент он мог оказаться в скандальном положении. Конечно, до поры до времени его использовали, но могли и выкинуть за борт.