Часть третья

Часть третья

1

– Сколько времени ты уже с нами в пустыне живешь, док?

– Сегодня 30 мая? Значит, восемнадцатый день пошел. А мне кажется, что прошла целая вечность. Сам удивляюсь, что до сих пор не «поджарился» на солнце. Хотя, сухой жар легче переносится. После пятого курса военно-медицинского факультета мы с товарищами попали на войсковую стажировку на полтора месяца в одну из частей под Владивостоком. Ух, и намаялись! Там такая большая влажность, что мы ходили постоянно мокрые от пота. Температура за тридцать была, но переносилось это тяжело. Только и могли по вечерам отдыхать, залезая в море. Здесь этой влажности нет. Правда, и моря тоже нет. Одним словом, привык немного к вашей пустыне, товарищ майор.

– Вот что, значит, молодость! Ты вот привык, а я больше тебя здесь ошиваюсь, но привыкнуть не могу. Мы с комбатом вместе прибыли еще в конце января, мне эта пустыня надоела до чертиков! Так хочется у себя на родине на Брянщине на травке полежать, кузнечиков послушать. Знаешь, какие они концерты закатывают! Только и спасаешься на выездах, во время которых можно изредка в арыке ополоснуться, под деревом в тенечке посидеть. Славно мы с тобой в рейде поучаствовали! Мне и раньше доводилось в Махаджири бывать, но не десять дней, как теперь. Но это все же лучше, чем в этой чертовой пустыне на солнце маяться! Учили нас в Академии чему угодно, только не выживанию в пустыне. Я ведь имени Ленина закончил Академию в 1982 году, прямо оттуда и в Афган поехал. Сам вызвался на эту должность, заменив выбывшего по ранению офицера. Я ведь прибыл на должность в политотдел бригады.

– Значит, Владимир Иванович, мы с вами примерно одинаково пробыли здесь в Афгане. Я с июня в Кандагаре.

– Выходит, что так. Ты даже чуть поболее моего. Да, Саша, а этот последний раненый вчера, ради которого «вертушку» вызывали, выживет?

– Должен. Пуля прошла в грудь навылет. Помощь ему своевременно оказали: перевязали, обезболили. Я и капельницу ему поставил. Хирурги в Кандагаре замечательные, сделали ему все, как надо, я думаю. Вовремя мы и на вертолете переправили парня.

– Добре, коли так. Ну, давай, ходи! Убирай своего ферзя из-под удара.

Замполит 3-го батальона майор Пястолов и старший лейтенант Невский Александр удобно разместились за столом у шахматной доски. Маскировочная сеть немного укрывала от палящих солнечных лучей, а стакан за стаканом холодного кваса из погреба помогали охладить тело изнутри. День обещал быть очень жарким, если даже сейчас, в 10.00, раскаленный шар солнца горел на небе, выжигая все вокруг. Всякая попытка взглянуть на него отзывалась болью в глазах.

Вчера под вечер батальон вернулся из рейда в район Махаджири, что на запад от Кандагара, западнее опять же размещения батальона в пустыне. Обычная боевая работа: блокирование-проческа, блокирование-проческа. Военные решали свои вопросы, а обязанность врача – лечить раненых и больных. К счастью, убитых не было, лишь несколько раненых (подрыв на минах), а в последний день появился еще один – ранение в грудь. Впрочем, ни один командир, начиная рейд, не поверит, что он закончится для него без единой потери или единого раненого.

За эти дни Невский близко познакомился со своими медиками, оценил их профессионализм. Санинструктор Толя Рябий и санитар Антон Молодчий хорошо справлялись со своими обязанностями, были надежными помощниками врачу.

По возвращению после вечерней бани комбат майор Тараборин объявил следующий день выходным. Сегодня он заявил о желании отоспаться за все дни рейда, поэтому просил его не беспокоить по пустякам. Вот и сейчас он продолжал свой богатырский сон, изредка из открытой двери дома («крепости») раздавался его громкий храп.

Солдаты отдыхали в своих палатках, движения по полевому лагерю почти не было. Даже после небольшого пребывания на солнце губы становились сухими, как бумага, и бесполезно их облизывать таким же сухим языком. Все живое старалось укрыться в маломальскую тень.

Офицеры согласились на ничью, решили сыграть еще «партейку». Расставляя шахматные фигуры, Невский обронил:

– Владимир Иванович, я за этот рейд особенно зауважал нашего комбата. Он так бережет солдат! Заботится о них, как отец родной. Настоящий боевой командир. А уж как они его обожают! Готовы за ним в «огонь и воду». Я это по собственным наблюдениям сужу. Или я не прав?

– Конечно, док, прав. Как большую удачу я расцениваю, что служу у Тараборина заместителем по политической части. Думающий, справедливый командир. И как человек очень порядочный. А под маской его суровости скрывается большое и доброе сердце. Как он обожает своих дочерей! Их двое у него, обе школьницы (5-й и 8-й класс). Так он каждой по отдельности письма пишет, а они – ему (все советы разные по жизни спрашивают, он им и отвечает. Я знаю, так как он часто со мной советуется. Молодежь ведь нынче пошла о-го-го. Такие вопросы задают…). Жена тоже часто ему пишет, а он в письмах частенько ей посылает засушенные цветочки. Хорошая у него семья. А это – самое важное для нашего «брата-офицера», ведь семья – наш тыл! В общем, Саша, за таким командиром, как за каменной стеной. Я, думаю, ты в этом еще не раз убедишься.

– Да, я разобрался в его доброте и справедливости. Вот и посадка деревьев о многом говорит. – Невский показал на деревца, растущие при входе и на территории ограды. Раньше их было только два (оба – смоковницы) – как часовые встречали каждого, входящего под маскировочную сеть.

Теперь число деревьев перевалило за десяток. Зная любовь комбата к зеленым насаждениям, многие боевые офицеры батальона, а также офицеры, следующие в колоннах, привозили все новые и новые растения, бережно выкапывая их с корнями. Сейчас здесь уже росли: акация, белый тополь, дикая фисташка, дикий миндаль, шиповник. Особенно гордился комбат деревцами граната, грецкого ореха и дуба балут. На каждом деревце висела табличка с названием.

Конечно, все насаждения нуждались в поливке. По-прежнему, дневальный по штабу регулярно выполнял и эту важную работу. И не дай Бог забыть! Гнев комбата последует незамедлительно. Впрочем, такое случалось редко. Многие офицеры, живущие при штабе, сами «заразились» от комбата любовью к деревьям, и тоже охотно поливали сами. Это напоминало о далеком доме, отвлекало от горестных мыслей. Лечило душу…

2

Из дома вышел солдат с ведром в руке – значит, прошли очередные два часа и пора поливать деревья. Играя в шахматы, Невский и Пястолов краем глаза наблюдали, как парень зачерпывает воду из большой бочки и щедро поливает деревца, похоже, это нравилось ему самому. Сделав свою работу, солдат снова скрылся в доме, усевшись у рации.

– Я пока учился в Академии в Москве, много хороших книг перечитал, даже учил наизусть наиболее понравившиеся места. Меня всегда интересовала история, величайшие полководцы древности. Все пытался понять, в чем секрет их успеха. А потом мне попала книжка, где популярно были даны ответы на многие мои вопросы. Теперь, служа с комбатом, я невольно припоминаю эту книгу. Конечно, его нельзя ставить на один уровень с полководцами древности, но многое в его действиях совпадает. Возможно, в этом и есть секрет хорошего командира. Так что, док, я тебе сейчас первый такой урок преподам. А вдруг ты решишь заделаться полководцем?

– Вот это вряд ли. – Невский рассмеялся. – В полководцы я точно не подамся. Но послушать интересно.

– Изволь. «Способность создать правильный настрой в группе, поддерживать дух коллективизма известна у военных как „управление людьми“. Величайшие полководцы в истории – Александр Македонский, Ганнибал, Наполеон – были мастерами этого искусства, которое для военных не просто важно: в сражении оно может оказаться решающим фактором, от которого зависят жизнь и смерть, победа и поражение. Наполеон сказал однажды, что на войне „боевой дух против физического состояния оценивается, как три против одного“. Он имел в виду, что боевой дух его войск имеет решающее значение для исхода битвы: с воодушевленными, настроенными на победу солдатами он мог побить армию, втрое превосходящую по численности его собственную.

Чтобы создать наилучшую атмосферу в коллективе и не допустить появления разрушительных моральных проблем, следует следовать следующим советам.

Первое. Сплоти свое войско в борьбе за правое дело, за идею. Сейчас более чем когда-либо люди испытывают потребность в том, чтобы верить во что-то. Они ощущают пустоту, которую, если ничего с ней не делать, попытаются заполнить духовными наркотиками или пустыми фантазиями. Однако следует воспользоваться тягой людей к вере в правоту своего дела, направив ее в нужное русло и показав им нечто такое, за что следует бороться. Сплотите людей, объедините их вокруг правого дела – и из горстки одиночек вы создадите армию исполненных энтузиазма воинов.

Вот комбат, например, смог внушить ребятам батальона, что они на передовых рубежах, от них зависит все положение 70-й бригады. Они – избранники!

Второе. Заботься, чтобы животы были полны. Люди не могут подолгу пылать вдохновением, если их материальные потребности не удовлетворены. Если они почувствуют, что их используют, эксплуатируют, то естественный эгоизм немедленно поднимет голову, и они начнут отрываться от группы. Важно создать ощущение надежности, сознание, что командир о них по-отечески заботится, думает об их нуждах. Проявляя внимание к материальным потребностям своих подчиненных, можно получить моральное право потребовать от них большей отдачи, когда потребуется.

Ну, здесь комбату нет равных. Его и солдаты за глаза все называют „Батя“.

Третье. Командир должен быть впереди. Энтузиазм, с которым люди бросаются на защиту правого дела, рано или поздно угасает. Есть кое-что, что может ускорить процесс охлаждения и, более того, вызвать недовольство и ропот – это ощущение, что командиры сами не делают того, за что ратуют. С самого начала ваши подчиненные должны видеть, что вы впереди всех, чем-то жертвуете, разделяете общие тяготы – воспринимаете общее дело так же серьезно, как и они. Вместо того чтобы подталкивать их сзади, сделайте так, чтобы они побежали, стараясь угнаться за вами.

И этому правилу всегда следует комбат наш. Солдаты готовы укрывать его своим телом, защищая от пуль.

Четвертое. Сконцентрируйте свою энергию. Лидер группы должен ощущать эту внутреннюю энергию и уметь ею манипулировать. Праздность губительна. Когда солдаты простаивают без дела, их боевой дух падает. Поэтому следует стремиться к тому, чтобы бойцы были постоянно заняты делом, трудились, продвигались в направлении поставленной цели.

Уж у нас, в полевом лагере, солдаты постоянно заняты делом, да и боевые рейды следуют один за другим.

Пятое. Играй на чувствах. Лучший способ воодушевить людей – обращаться не к разуму, а к эмоциям. У мастеров управления людьми ощущение театра в крови: они знают, когда и как задеть своих солдат за живое.

Умеет наш комбат поиграть на чувствах. Сколько раз я был свидетелем таких „спектаклей“!

Шестое. Сочетай строгость с добротой. Главное в управлении людьми – удержать равновесие между жестокостью и добрым отношением, наказанием и поощрением. Слишком частыми поощрениями можно разбаловать, и солдаты начнут принимать их как должное; слишком большая взыскательность и строгость приведут к упадку морального духа. Следует уловить среднюю линию и поддерживать баланс. Сделай поощрения редкими, и тогда даже простая похвала, не говоря уже о щедрой награде, приобретет особое значение. Гнев и наказание должны быть столь же редкими; жестокость не нужна – оберните ее справедливой требовательностью, установите высокие стандарты, выполнение которых не каждому под силу. Пусть солдаты соперничают, наперебой стараясь добиться одобрения командира. Заставьте их стремиться к тому, чтобы видеть от вас меньше строгости и больше похвал.

Меня всегда удивляла эта черта комбата: редко хвалит, редко ругает. Но если это произойдет – запомнится надолго.

Седьмое. Создай миф группы. Подразделения с высочайшим боевым и моральным духом – это, как правило, уже испытанные в боях. У воинов, сражавшихся бок о бок не в одном рейде, неизбежно появляется что-то вроде мифов, основанных на воспоминаниях о былых славных победах. Стать достойным традиций и репутации такого коллектива почетно. Чтобы создать подобный миф, нужно, чтобы сам командир как можно чаще был участником таких боев.

Мифов об исключительности третьего батальона предостаточно. В конце концов, именно здесь служит первый (живой, а не посмертно награжденный) Герой Советского Союза, прославленный командир 7-й роты.

Восьмое. Будь безжалостным к нытикам. Если дать слабину или чуть промедлить, нытики, ворчуны и хронически недовольные могут посеять в группе беспокойство и даже панику. Таких следует мгновенно изолировать, а при первой же возможности избавиться от них. В любой группе найдутся люди, образующие ядро, самые активные, увлеченные и дисциплинированные из всех, – это лучшие солдаты. Выявляйте их, поддерживайте это рвение и ставьте их в пример. Такие люди естественным образом уравновешивают недовольных и паникеров».

В течение первого же месяца комбат под разными предлогами отправил несколько таких «супчиков» в бригаду.

Вот, Саша, я провел тебе первый урок. Если захочешь, могу позже еще вернуться к этой книге.

– Конечно, хочу!

– Хорошо. А пока с тебя – сто грамм и пончик. Шучу, конечно.

3

Громко смеясь, под навес зашли Кобылаш Виктор, начальник штаба батальона и командир 9-й роты Макуров Андрей. Оба капитана никак не могли успокоиться – смешной, видимо, анекдот один другому рассказал.

– Кончайте ржать! «Батя» спит, просил не шуметь, – осадил офицеров Владимир Иванович.

– Все-все молчим, – прижимая руку к могучей груди, успокоил Кобылаш. Он тут же нацедил в чистый стакан кваса, жадно выпил.

– А я припас подарок «Бате», он любит всякую живность. Сейчас солдатик принесет. А завтра с колонной мне обещали еще саженцев деревьев привезти. Вроде бы еще ясень будет и березка. Так что скоро на этом месте будет красоваться сад. – Худощавый, среднего роста Макуров подкрутил свои «чапаевские усы».

– Ни хрена здесь не получится! Жара свое дело сделает, да и почва не та – слишком бедная. Поливай – не поливай, ничего не поможет. Я много раз Сан Санычу говорил. Не хочет слушать. Думает, что он на даче своих родителей под Омском. А это – пустыня! – Кобылаш махнул в сердцах рукой и налил второй стакан квасу.

Возле входа раздалось покашливание, потом громкий голос спросил:

– Разрешите?

– Заходи, Барухович!

Приподняв маскировочную сеть, в ограду зашел солдат. Как и все офицеры, он был с голым торсом, на голове – панама. В одной руке парня был холщовый мешок, внутри которого что-то шевелилось, в другой – длинная толстая палка.

– Это боец моей роты. – пояснил Макуров. Потом он обратился к рядовому. – Вытряхивай, Петька, на землю, только аккуратно, сразу же за веревку лови.

Все офицеры с любопытством смотрели, какой же подарок принесли «Бате». Солдат вытряхнул из мешка «крокодильчика». Это был серый варан, размером 50–60 см. На длинной и толстой шее был надет собачий ошейник, второй подобный ошейник находился на теле, сразу за передними лапами. От металлического кольца, скрепляющего оба ошейника, отходила мелкоячеистая цепочка примерно 1,5 метра длиной, а дальше шла толстая длинная веревка.

Варан зашипел с громким свистом, разинул пасть, шея и тело его раздулись прямо на глазах, он даже привстал на задние ноги, затем бросился, бежать в угол ограды. Петя ловко ухватил край веревки, стал наматывать ее на руку, подтягивая «бешеного крокодильчика» к себе. Громко шипя, варан сменил тактику – теперь он решил сам нападать. Но солдат ловко подставил палку и остановил зверя.

Офицеры попятились в разные стороны, опасаясь попасть под удар сильного и твердого хвоста.

Вдруг варан упал на землю и замер неподвижно.

– Это он мертвым прикинулся, – засмеялся солдат. – Сегодня я уже несколько раз такие спектакли видел. Полежит-полежит и снова попытается сбежать. Но может напасть, если рядом с ним стоять. Не позволяйте ему укусить вас – очень больно будет, да и рана нагноится. Еще он может срыгнуть всю пищу непереваренную и переваренную прямо из пасти, а также из задницы выстрелить с громким треском. Артист, одним словом!

– Где ж вы такого зверя раздобыли? Сами что ли поймали? – Искренне изумился майор Пястолов.

– Не, это мы пару дней назад в рейде разжились. В кишлаке у местного «аборигена» сменяли за несколько банок говяжьей тушенки. Он у него вместо собаки на цепи сидел перед домом. Тот «бабай» и рассказал нам через переводчика, как ухаживать, чем кормить, какие повадки у этой «скотинки». Содержать его довольно просто: он сам себе выроет нору длинными когтями, видите, по пять пальцев у него на лапах. Ест практически все, что живое и не очень крупное: насекомых (каракуртов, фаланг, саранчу, даже скорпионов), змей разных, включая ядовитых (гюрза, эфа, щитомордник, кобра), всяких грызунов (сурки, суслики, полевки, песчанки), может и птиц сожрать, если поймает. Мы ему скормили за эти дни несколько маленьких змей, фаланг и скорпионов. Ест за милую душу. В основном целиком глотает, но может и на части рвать. А пьет он мало, можно сказать, совсем не пьет. По утрам слизывает росу с камней или песка – тем и жажду утоляет. Пробовали ему давать тушенку – тоже ест. Одним словом, забавный зверь. Пусть «Батя», извините, товарищ майор, позабавится, – Петр Барухович широко улыбнулся.

– Да, подтверждаю, что бойцы моей роты сами решили подарить этого варана комбату. Они сегодня пришли ко мне советоваться. Так что принимайте.

Словно поняв сказанное, варан поднялся на ноги, представ во всей красе. Все невольно залюбовались его стройным и мускулистым телом. Вытянутая, тупо закругленная спереди голова венчала длинную и толстую шею. Сильный, сжатый с боков, овальный в поперечном сечении хвост лишь немного превышал по длине голову с туловищем. Тело покрыто овальной чешуей, причем каждая чешуйка окружена кольцами из гораздо более мелких чешуйчатых зернышек. Брюшные щитки мелкие, почти квадратные и расположены правильными поперечными рядами. Многочисленные многоугольные щитки покрывают голову сверху.

Довольно крупные с круглым зрачком глаза (размещенные по краям головы) были защищены толстыми раздельными веками. Варан почти не двигался и спокойно наблюдал за людьми. Лишь длинный, глубоко раздвоенный на конце и чрезвычайно подвижный язык ежесекундно втягивался и выскакивал из пасти, как у змей. Решив, что сейчас никакой опасности нет, варан спокойно прилег на землю.

– Это самые умные и смелые пресмыкающиеся, – заговорил майор Пястолов, понемногу придвигаясь к замершему животному. – Я читал о них много интересного. «Еще в глубокой древности Геродот назвал их наземными крокодилами. Кочевники не без основания боятся серого варана, так как он смелее и злее других своих сородичей. Если его вспугнуть на открытом месте, то он тотчас же приготовится к защите, подпрыгивает с помощью своего сильного хвоста на целый метр, бросается человеку в лицо или на грудь, а крупным животным вцепляется зубами и когтями в брюхо и наносит сильные раны верблюдам, лошадям и ослам, отчего те пугаются и бешено несутся по пустыне». Да, а «между собой из-за добычи грызутся и царапаются вараны жестоко. Но драки за самок не такие остервенелые. В основном это силовая борьба: в обнимку, стоя на задних ногах, – кто кого повалит. Упавший первым считает себя побежденным и удаляется».

– Кто тут за самок дерется? Кто удаляется? И что это за шум, который мне поспать не дает?!

4

Из дома вышел комбат Тараборин с заспанным лицом и всклокоченными волосами. От этого он казался совсем не грозным, а «домашним» и «уютным».

– А это еще что за зверь? – майор с изумлением смотрел на лежащего на земле варана.

Варан, словно почувствовав появление большого начальника, поднялся на ноги и спокойно смотрел на командира.

Ротный, посмеиваясь, торжественно объявил о подарке. Сан Саныч даже обрадовался, потом распорядился выделить для «зверюги» дальний угол ограды, там его и привязали к столбу ограды. Варан тут же стал «деловито» обживать свой угол. Первое дело – это вырыть себе нору. Этим он и занялся, не обращая никакого внимания на людей.

Ответственным за питание варана комбат назначил рядового Петра Баруховича. Решив, что этот вопрос закрыт, майор предложил всей «честной компании» сыграть в картишки.

– Тебе, док, не предлагаю. Знаю, что не любитель. А ты, – он посмотрел на солдата, – дуй добывать пропитание для своего «крокодильчика».

Солдат козырнул и исчез из ограды.

– Да, я лучше пойду и позагораю. Когда еще выдастся солнечный день, – пошутил Невский.

Офицеры, усаживаясь за стол, только с сомнением покачали головами. Они уже привыкли к чудачествам доктора. Есть чему изумляться – загорать под таким жарким солнцем?!

Александр, сколько себя помнил с детских лет, всегда любил загорать. Вот и сейчас, с первых дней пребывания в пустыне, использовал любую возможность, чтобы пожариться на солнце. Главное – регулярно смачивать кожу, чтобы не обгореть. С этой целью набирал воду в ведро, ставил рядом с медицинскими носилками. «Пляж» готов! Позже, по совету комбата, стал уходить к бане. Там через каждые 15–20 минут забегал в кабинку и окатывал себя водой из душа. Красота!

Уже через 3–4 дня по загару Невский не уступал «бывалым пустынникам», а главное, у него и ноги загорали, чего нельзя было сказать об остальных офицерах – у подавляющего большинства «зажаривалась» только верхняя часть тела.

Немного понаблюдав, как четверка режется в карты, Невский помахал им на прощание рукой и отправился на «пляж».

Полдень еще не наступил, а солнце палило уже не милосердно. Приходилось буквально ежеминутно вертеться, уподобляясь барашку на вертеле. Зато прохладная, еще не успевшая нагреться вода из душа приятно остужала.

Несколько раз решал – не вернуться ли обратно? Но, нет, надо продержаться с часок, а то высмеют офицеры.

Лежа на спине, старался сквозь ресницы смотреть на солнце. Но долго не выдерживал – «выжигало глаза». На небе, как всегда, ни облачка.

Неожиданно на солнце набежала тень. Не поверил своим глазам – серая туча накатывала с запада, вырастая в размерах, закрывая собой жаркий шар. Эта странная туча медленно двигалась на высоте примерно 15 метров, издавая при этом своеобразный и сильный шум. Источником шума являлся шелест бесчисленных крыльев и скрежет челюстей. То двигалось несметное полчище саранчи.

Невский с изумлением следил за нескончаемой тучей, пролетающей над головой. В памяти невольно всплыли жуткие книжные истории о саранче. Так, например, пароход «Принцесса Амалия» в течение 33-х часов шел в Красном море по пространству, покрытому плавающей саранчой, которую, очевидно, занесло ветром в море. Это сколько же ее там было?!

Путешественник Тампль так описывал свою встречу с «бичом Божьим»: «Однажды вечером наше внимание привлекло странное зрелище – вся окрестность имела однообразную красновато-бурую окраску. Подойдя ближе, мы увидели, что это саранча, которая буквально покрывала все пространство, насколько можно было окинуть взглядом. Не видно было ни травы, ни земли, ни кустарников – все было покрыто саранчой, под тяжестью которой ломились ветки кустарников и деревьев. Мы шли по такому полю, занятому саранчой, в течение целого часа».

Рой саранчи продолжал «накатывать», однако из этой тучи уже пролился своеобразный «дождь» – потоки насекомых спланировали на землю в районе «шатра».

– Там же растут наши деревья! – Невский подскочил, как ошпаренный. Быстро одевшись, он помчался к дому.

Его вниманию предстала настоящая битва: четыре офицера и дежурный по штабу с остервенением отбивались от зловредных насекомых, набросившихся на деревца. Силы были слишком не равными – на место убитых появлялись десятки и сотни новых «кузнечиков». Деревья пытались укрывать пленкой, одеждой, брезентом. Ничего не помогало. Даже помощь варана не смогла решить исход «боя» – он в своем углу тоже бился с саранчой, проглатывая ее десятками. Для него это было подлинным пиршеством – «манной небесной».

Невский включился в борьбу, смахивая насекомых с маленького дубка, топча их десятками.

Все было напрасно. Минут через тридцать все было кончено – все зеленые насаждения перестали существовать. Саранча съела не только листья, но даже объела и кору.

5

Убедившись, что есть больше нечего, саранча, как по команде, «поднялась на крыло» и улетела.

Мокрые от пота, с трудом переводя дыхание, офицеры молча уселись на землю в кружок, закурили. Говорить не хотелось. Равнодушным взглядом осматривали двор: почти вся земля была покрыта слоем побитой, еще шевелящейся саранчи. Даже варану надоело глотать, он углубился в свою, пока еще не глубокую норку.

Невский подобрал несколько экземпляров саранчи, внимательно рассмотрел. Это были довольно крупные, до 6 см длиной насекомые, оливково-бурого цвета в мелких пятнышках, бедра задних ног изнутри в основной части синевато-черные, а голени задних ног желтоватые.

– А вы знаете, что один такой «кузнечик» в течение своей жизни съедает 300 г зеленого корма. А потомство одной самки саранчи за сезон уничтожает столько корма, сколько хватило бы для двух овец. Подобная стая, что напала на нас, в течение 1–2 часов может уничтожить до тысячи гектаров посевов. Это я еще по учебе в Академии запомнил, когда лекции нам по Средней Азии читали, – подал голос майор Пястолов. – Как нас-то еще проклятые твари не сожрали?

– Да уж, мужики! Нам повезло, что саранча не питается людьми. Сейчас от нас бы только косточки остались, – невесело засмеялся комбат. Он приказал дежурному по штабу собрать, как можно больше насекомых в ведро для варана.

– Вот видишь, Сан Саныч, и проблема с кормом для твоего подарка чудесным образом решена. Нет худа без добра. – Замполит поднялся с земли и стал помогать солдату собирать саранчу. – Между прочим, этой саранчой и люди питаются. Говорят, очень она питательная.

– Вот я и распоряжусь, чтобы отныне тебя, Иваныч, кормили этим деликатесом. Посмотрю, как запоешь через день-два.

Комбат усмехнулся и принялся внимательно осматривать все бывшие зеленые насаждения.

– Кажется, всем пришел полный «шиздец». Не стоит больше и поливать. Да, чудес не бывает. Пустыня указала нам на «свое место». Не победить нам эту природу. Ладно, спасибо всем за помощь. Не переживайте – стреляться я не буду. Это оказалось сильнее нас.

…Объявленный день отдыха заканчивался. В наступающих сумерках офицеры сидели за столом, наблюдая «гладиаторские бои»: в стеклянной трехлитровой банке схватились не на жизнь, а на смерть два больших скорпиона и две фаланги. Комбат Тараборин, замполит Пястолов, начштаба Кобылаш и доктор Невский громкими криками поддерживали своих «бойцов».

Банку полчаса назад принес зампотех Богдан Новорук. Старший лейтенант таким способом решил скрасить потерю своего любимого комбата – новость о нашествии саранчи, уничтожившей молодые деревца, облетела весь полевой лагерь.

Это и, правда, показалось забавным. Фаланг и скорпионов из отдельных маленьких банок высыпали в одну большую. Заранее каждый выбрал своего «гладиатора». Невский и Кобылаш выбрали почти одинаковых черных скорпионов (4 и 5 см длиной), а Тараборин и Пястолов отдавали победу большущим фалангам.

Первым «пал» скорпион доктора – фаланга комбата старательно пережевала его своими двумя парами челюстей, высосав все соки, оставив маленький сморщенный комочек. Позже такая же участь постигла и скорпиона начштаба – он погиб аналогичным образом от фаланги замполита.

А дальше… Дальше «схватились» уже две фаланги. Они всегда настолько агрессивны, что нападают даже друг на друга. Быстрые, проворные, волосатые и щетинистые они с пронзительным писком, точнее стрекотанием (такой звук возникал от трения двух пар челюстных щупалец, так называемых, щупальцежвал) набрасывались друг на друга.

Казалось, этому поединку не суждено закончиться – силы были равны. Азарт болельщиков достиг апогея. Наконец, удача склонилась на сторону одной фаланги, вторая была также измельчена, ее жизненные соки перекочевали победительнице. Решили, что на нее и ставил комбат (впрочем, эти паукообразные ночные хищники были очень схожи, легко было спутать). Но майор Тараборин по-детски радовался победе. Он даже обещал, что сохранит победительнице жизнь, выпустив ее завтра на волю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.