1. Учёт личного состава Вооружённых сил СССР перед Великой Отечественной войной

1. Учёт личного состава Вооружённых сил СССР перед Великой Отечественной войной

Много лет уверяли нас в Центральном архиве Министерства обороны РФ (далее ЦАМО РФ): «Персонального послужного учета рядового и младшего начсостава в Рабоче-Крестьянской Красной Армии не велось, потому навести справки о прохождении службы в период Великой Отечественной войны, например, пропавшим без вести красноармейцем, – не представляется возможным». В эти слова не сразу, но поверилось, хотя и с трудом. Трудно было представить факт ленивого попустительства государства к учёту послужных этапов в армии отдельно взятого человека при одновременном наличии весьма жёсткой системы учёта этого же человека на «гражданке»: прописка, ЗАГС, воинский учёт, медучёт, соцстрах, партия, ВЛКСМ, профсоюзы, месткомы, домкомы, колхозы, совхозы, прочее. Шутка ли – те же военные сосчитали и учли при последней весенней приписке 1941 г. всех до единого человечка на «гражданке», кто подлежал по возрасту и состоянию здоровья призыву и мобилизации в случае войны, распределив на разряды и категории ресурсов, а учёт прохождения солдата по службе якобы не вели.

И поверилось в отсутствие послужного солдатского учёта в государстве только потому, что втемяшивали нам эту ересь неоднократно на разных уровнях.

Да и как проверить – был послужной учёт или нет? Ни одного руководящего или комментирующего документа нигде никогда после 1985 г. не было опубликовано, а до этого и тем более. Ни в одном из тысяч изученных фондов документов ЦАМО РФ не проскочила ни одна зацепочка. Ни один бывший работник 4-го отдела (отделения) районного военкомата (далее РВК) или штаба любой воинской части нигде и словом никому из знакомых не обмолвился: «Был учёт, был, и ещё какой!» Молчок повсюду.

Но пришёл Интернет. На Форуме нашего сайта www.soldat.ru несколько лет назад один из гостей поделился новостью о том, как постаревший бывший работник РВК поведал ему давнюю тайну о поголовном изъятии в 1949–1950 гг. всех учётно-послужных и прочих первичных документов на рядовой состав с довоенных времен и за период войны. Эти слова стали первой крохотной ласточкой. Теперь прилетела и вторая, потяжелее, которая впервые опубликована нами 2 года назад на нашем сайте (см. фото ниже). Это такая «ласточка», которой никакие слова комментариев не нужны. Отрицаний она не приемлет, самодостаточна и отвечает на множество возникающих вопросов.

Учетно-послужная карточка рядового состава РККА

Был учёт, причём подробный! И этот учёт являлся краеугольным камнем исторической памяти о военном времени и о судьбах миллионов людей. Если учесть, что в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии (далее РККА) с учетом численности армии к 22 июня 1941 г. за период 1941–1945 г. побывало около 35 миллионов человек, тогда становится ясной практическая цель уничтожения первичной документации – и финансовая (платить меньше пенсий), и политическая. При наличии этих документов несложно было бы при желании посчитать точные цифры не вернувшихся солдат по каждому РВК в стране и познать цену Победы и цену руководства ВКП (б) – КПСС. До начала создания Книги Памяти оставалось 40 лет, когда в 1949 г., в обстановке всепроникающей секретности, никто даже и мысли не мог допустить о том, чтобы когда-либо опубликовать точные списки погибших и пропавших без вести. Ведь даже извещения о судьбе воинов (похоронки) рассекретили только в 1990 году после принятия Постановления Политбюро ЦК КПСС от 17 января 1989 года «О Всесоюзной Книге Памяти» (И. Ивлев «Память хранима тобой», Тюмень: ТИД, 2008, с. 132) и в связи с началом работы в 1990 году её районных и городских редколлегий.

В системе воинского учёта личного состава в СССР всё было взаимосвязано. Каждый РВК при оценке ресурсов для мобилизации в тот или иной момент основывался на данных обязательного личного учёта. Часть военнообязанных запаса и будущих призывников ещё в мирное время приписывалась к определённым войсковым частям, куда им предстояло направляться при объявлении мобилизации.

Не был исключением и период перед войной. Предвоенная приписка новобранцев и военнообязанных запаса в первой половине 1941 г. была проведена дважды: как обычно, в начале года – в январе-феврале, и во второй раз в период 15 апреля – 15 мая, после вступления в должность с 1 февраля нового начальника Генерального штаба Г.К. Жукова и принятия с 12 февраля к разработке нового мобилизационного плана «МП-41» (ЦАМО РФ, ф. 140, оп. 13002, д. 5, лл. 5–134). Последний переучёт ресурсов и приписка осуществлены как раз для получения самых точных данных о потенциальном количестве солдат для будущей войны, а не только для приписки (привязки) резервистов к конкретным воинским частям в том или ином военном округе, в т. ч. для тех соединений, которые только что начали формирование с 19–20 февраля 1941 г. – новых 15 стрелковых корпусов, 25 стрелковых дивизий, 21 мехкорпуса, 41 танковой и 21 моторизованных дивизий (ЦАМО РФ, ф. 15-А, оп. 1845, д. 12, лл. 101–124). Одновременно уточнялись сведения о забронированных на производстве и в партхозактиве лицах, выявлялось количество негодных к военной службе, а также ограниченно годных. Состояние гражданских лиц в запасе разделялось на две категории (Закон СССР «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1939 г., ст. 31):

1. Лица, отслужившие действительную срочную службу в рядах РККА и РКВМФ либо прошедшие её вневойсковым способом в период ежегодных военных сборов, в т. ч. находящиеся на спецучёте для войск НКВД.

2. Все остальные лица.

Направление мобилизованных резервистов в воинские части при мобилизации или сборах аккуратно фиксировалось в учёте в РВК, соответственно, после убытия команды и после окончания расчётов в каждом РВК могли быстро доложить наверх: сколько ещё военнообязанных запаса всех категорий и разрядов и учтённых новобранцев можно мобилизовать, сколько на учёте ограниченно годных, сколько снято с учёта как негодных по здоровью, сколько учтено на брони. В каждый отдельно взятый момент по вертикали военкоматов имелись сводные точные данные о ресурсах личного состава по району, городу, области, республике. Только война внесла элемент разбалансированности учёта после перемещения многомиллионных масс новых частей и соединений, а также эвакуировавшихся гражданских, имевших бронь, и обычных частных лиц. Но и этот элемент хаоса в январе-марте 1942 г. был быстро преодолён.

В учётной карточке военнообязанного запаса (рис. 2, 3) при последней предвоенной приписке была проставлена его военно-учётная специальность (ВУС), указан род войск, номер команды и часто действительный номер в/ч, к которой приписан воин, если по возрасту и состоянию здоровья он подлежал мобилизации. Очень часто в уголке было приклеено фото человека.

Учетная карточка военнообязанного запаса

Условными номерами команд в каждом военном округе шифровались воинские части, как существовавшие, так и планируемые, которые за счёт призыва по мобилизации резервистов должны были развернуться до штатов военного времени или формироваться в первый месяц войны. Такими вновь формируемыми частями были, например, запасные стрелковые бригады, новые артполки, инженерные и дорожные части, части связи, местные караульные подразделения, полевые госпитали и прочие медсанорганы, огромный перечень других тыловых учреждений (складов, баз, рот обслуживания, мастерских, почтовых органов и т. п.).

Каждому приписанному человеку заранее при проведении приписки выдавали мобилизационное предписание (повестку), где указывался день его прибытия после начала мобилизации, например, «на 2-й день мобилизации», время прибытия на сборный пункт, номер команды или действительный номер в/ч, в которую назначен человек. Для вступления в действие мобпредписания достаточно было или персонального вызова при скрытой мобилизации согласно Приказу народного комиссара обороны СССР № 0130 от 20 июня 1940 г. («Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР», том 13 (2–1), М.: ТЕРРА, 1994, с. 148), или объявления Указа Президиума Верховного Совета ССР о начале открытой мобилизации. В учётно-послужной карточке (далее УПК) рядового состава РККА, которую мы публикуем, вверху можно увидеть строку «Наименование части и подразделения». Вот тут и указывалось действительное, а не условное наименование воинской части. На обороте карточки перечислялись этапы прохождения службы во всех в/ч с занесением дат, номеров приказов о перемещении и печатями штабов в/ч.

Согласно Директиве ГШКА № моб/1/542241сс от 1 марта 1941 г., приписке не подлежали военнообязанные запаса, в том числе и начальствующего состава, следующих национальностей: немцы, поляки, румыны, финны, болгары, турки, иранцы, японцы, корейцы и китайцы (ЦАМО РФ, ф. 8-А, оп. 2729, д. 28, лл. 17–30). Кроме того, военнообязанные запаса местных национальностей после тщательной проверки приписывались к боевым и тыловым частям рассредоточенно, не создавая национальных подразделений. Вовсе не владеющие русским языком, в том числе и начальствующий состав, к частям и учреждениям не приписывались. Это не означало, что их не могли мобилизовать при возникновении войны.

В нашем распоряжении имелись УПК лиц, назначенных в войска Наркомата внутренних дел (далее НКВД), да ещё и в двух видах. Мы полагали, что такие документы оформлялись только для тех, кто был определён для службы в системе этого наркомата. Публикуемая нами выше УПК для рядового состава РККА недвусмысленным образом подтверждает наличие целой системы послужного учёта рядового состава и в Наркомате обороны СССР (далее НКО). Поэтому всерьёз говорить о том, что не было послужного учёта солдат, мог только сведущий человек, не желавший раскрыть истину. Или такой же обманутый в своё время, как и мы.

Учетная карточка военнообязанного запаса

Учёт численности призванных и мобилизованных в то военное время ныне основывается на данных сохранённых книг призыва. Но они вторичны, а первичными были призывные карты новобранцев, учётные карточки военнообязанных запаса и УПК рядового состава РККА. Почти все они были изъяты из РВК по специальной, до сих пор секретной и ещё не выявленной исследователями послевоенной Директиве Генштаба от 1949 г. с заменой их на суррогат – книгу призыва. Документ ГШ, предписывающий совершить эти действия, пока не обнаружен, но скудные косвенные упоминания о нём есть в сохранившихся документах, к примеру, Архангельского облвоенкомата. Подобный документ мог быть подписан как начальником Генштаба, так и его заместителем, но даже при таких должностях они – люди подневольные, что прикажут сверху, то и сделают. Верхом для них являлся военный министр, а выше его – председатель Совета Министров СССР. Но и он вряд ли что делал бы в этом направлении без указки из ЦК КПСС, никуда от этого не деться. Итак – Хрущев и сотоварищи? Этот вопрос пока остаётся открытым…

Оценивая данный процесс, можно сказать смело: военкоматы исполнили эту работу «кто в лес, кто по дрова»! Какому военкому как на душу легло! Одни исполнители постарались перенести в алфавитную книгу максимум данных: ФИО, год рождения, домашний адрес, место работы, дату призыва, звание, номер военно-учётной специальности, номер команды или название части, куда направлен мобилизованный, дату отправки и даже иной раз впоследствии указывали его судьбу. Другие поступили по минимуму, внеся лишь ФИО, год рождения (не всегда), дату призыва (не всегда), адрес (не всегда), звание, ВУС. Сотни тысяч воинов, значившихся в учётных карточках, в книги призыва и вовсе не вошли! Причины этого отражены в далее следующем материале.

Многие годы сотни тысяч людей ищут своих сгинувших на войне родственников. Цепочка знаний о бойце, как правило, обрывается на военкомате призыва – согласно книге призыва (если сохранилась), призвали его тогда-то. И всё! Куда направили, когда, в составе какой команды (у каждой был свой номер), с кем – ответ в 95 % случаев отрицательный: «Нет сведений в нашем РВК». Да ими же все свободные места в рабочих кабинетах в своё время были забиты! Сведений было «море» в каждом военкомате, но сейчас в их подавляющем большинстве нет ничего! Куда могло деться СТОЛЬКО документов? Почему книгам призыва, вторичным, по сути, источникам, назначен срок хранения 75 лет, а у первичных и десятка лет не набралось?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.