6-го июня

6-го июня

По сообщению штаба Юго-Западного фронта, положение его армий к полудню 4-го июня как будто яснее. Части 8-й, 9-й и 11-й армий, вероятно, отойдут к Подолии, захватив флангом Волынь. Остальные получат направление на северо-восток и на север. Это начало перелома. Дальнейший ход будет зависеть от противника и только отчасти от нас. Намечаю худшее, ибо, с одной стороны, тонкая линия и отсутствие подвижности, а с другой, сосредоточенные действия при могущественной артиллерии, большом богатстве снарядов, а равно и большая подвижность.

Вчера получили директивы Верховного главнокомандующего. Они не предусматривают моих опасений. Дай Бог, чтобы директива осуществилась без потрясений. Львов быть может уже не наш[34]. Расположение армий к 4-му июня не дают в том уверенности, что он останется за нами. Взятие Львова ликвидация 10 месяцев войны. Войска делали и делают все, что в их силах, но с ограниченной артиллерией, с недостаточными, из-за ружей пополнениями, без снарядов и патронов успешно воевать нельзя. Это не вина войск, а их начальников.

Главные силы наших врагов на юге. Против Северо-Западного фронта их не так много. По числу единиц мы не слабее, а скорее сильнее на этом фронте, но мы в слабом составе и без снаряжений. Были взяты патроны из крепости Ковно, но главнокомандующий приказал их возвратить. Если бы даже мы были в полном составе, то без снабжений активной силы мы все-таки не представляли бы.

Наверху стоят за защиту передового театра, т. е. Польши. Также смотрит и генерал Алексеев. Я не достаточно проникнут ходом событий, у меня нет фактического опыта пережитой борьбы, сила противника не так ясна, как следящим за приливом и отливом немецких сил. За 6 недель не могу слиться со всеми сторонами борьбы, чтобы сказать: «Нет, не Польша должна быть целью наших усилий, а Россия».

Ошибки в определении этого сложного явления, определяемого одним лишь словом, может быть роковой. Все признают, что средств для борьбы мы не имеем. Вместо обещанных 30 парков (каждый в 35 тысяч снарядов) в месяц, мы получаем 20 и менее, пополнения в 1/4 – 1/5 потребности. Чтобы довести до нормы, нужны месяцы. Можно ли при таких условиях занимать положение, которое не только полно опасности, но грозит гибелью большей части Армии?

На что способны войска и начальники мы знаем; что делают враги при условиях для них очень благоприятных, мы также знаем. События в Италии и за Рейном идут очень медленным темпом. Они нам помогают, задерживая неприятельские силы, но не в желательной мере. Претендовать на это нельзя. У каждого свое дело.

Но если мы останемся на нашем решении, тогда надо обеспечить самые уязвимые наши точки. Их немало; но главнейшая – это направление от Бобра. Мих. Вас. отлично это знает, как и то, что он там слаб. Но он, или за него, уверен, или он не может ничего сделать, чтобы его обеспечить. Кроме 20-го корпуса, там должны были быть по крайней мере еще 2 корпуса.

Мне представляется, что после стабилизации частей Юго-Западного фронта нам необходимо будет упрочить более уязвимые и опасные в нашем положении участки. Наиболее важный район – Бобр-Белосток. Кроме находящегося там 20-го корпуса и других частей, район этот нужно усилить еще двумя корпусами и ввести его в состав 12-й (5-й) армии, о чем мною уже отмечено было выше. Необходимо прекратить рытье Тарчинской позиции на левом берегу р. Вислы и перенести рабочую силу к Вышкову, Острову, Червонному Бору; надо скорее строить мосты на Западном Буге у Гранного, Гродика, Дрогичина, Немирова, выше Янова. Будет ли противник ожидать, пока мы кончим эти работы и не закончим военные дороги к востоку от Вислы?

О мостах наконец написали дней пять тому назад Далеру и Сегеркранцу{103}, первому в особенности мое косвенное вмешательство не нравится. Не знаю, что они сделали с моей запиской. Она была после трехдневной переписки передана полковником Носковым{104} в главную часть, после моего отъезда на Варшавские укрепленные позиции. Не совсем понимаю нерешительность генерал-квартирмейстера. Ему не хотелось как будто обидеть меня и Далера. Я неоднократно заявлял генералу Пустовойтенко, что нельзя медлить. Вопрос не в том, чтобы принять лучшее решение, а принять его. Мосты приказали строить, а какие, неизвестно. Мосты надо строить скоро, и выбрать тип временного. Надо указать очередь, если мосты не будут строиться одновременно. Постоянный мост строится 2 месяца, временный – 2 недели.

Вчера М.В. был очень расстроен. Но положение его и лежащая на нем ответственность должны побудить его подавить в себе эти чувства. Начальник штаба спокоен. Маска ли это, не знаю. Вообще управление, как бы затушевано, есть только одно лицо Главнокомандующий, затем генерал-квартирмейстер, с не совсем послушною и отчасти пассивною генерал-квартирмейстерской частью и нештатные органы как Борисов и отчасти я.

Но чтобы не мешать, я от непосредственного дела должен отойти. Дорожное и инженерное дело мне это показало. Если мои конкретные предложения отвергаются молодыми полковниками и прячутся, то работа пользы не принесет, а принесет вред, отымая у них время на чтение и критику.

Хорошо, что немного зашевелились с дорожными мостами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.