28-го октября

28-го октября

«В Восточной Пруссии бои продолжаются. Наши войска овладели Гольдапом. На млавском направлении наши войска продвигались вперед, причем артиллерийским огнем было остановлено производившееся неприятелем железнодорожное движение к станции Сольдау. За Вислой германцы отошли от Влоплавска к Нешаве и от Конина к Слупцы. На путях к Кракову мы продолжаем теснить австрийские арьергарды. К югу от Перемышля на 25 км взято 1000 пленных и несколько орудий.

24 и 25 октября у нашего Кавказского побережья Черного моря появились неприятельские легкие крейсера. Они выпустили по Поти 120 снарядов не причинившие особенного вреда».

Зачем мы идем в Восточную Пруссию? Полоса эта достаточно разорена, в особенности в северной части, и немцев интересовать не может, кроме того случая, когда они увидят, что им необходимо действовать на Неман. Владение до линии Ангерапа нам до известной степени выгодно. Овладевать же этой линией потребует много войск и больших жертв. Отвлечь к восточно-прусской границе войска из западного района нам выгод никаких не даст. Наступать на Инстербург, без возможности грозить далее – бесполезно. Не думаю, что в этом районе у нас могли бы быть большие силы, а если они имеются, то это ошибочно. Они нужны западнее. Я понял бы операцию против Мазурских озер. Их занятие дало бы нам большие выгоды и большое спокойствие. Но для этого нужны большие осадные средства. Имеем ли мы их? Если германцы перевозят с запада, как говорят и пишут, 500 000, то мы должны главные силы этой массы ожидать от Познани, при содействии к стороне Буга-Нарева.

В творчестве полководца есть периоды, которые должны быть названы трагическими. Они в одинаковой мере тяготеют над умом и волей полководца, как после неудачи, так и после успеха. И нельзя сказать, чтобы его положение при неудаче было бы более тяжелое, чем при успехе. В первом случае творческая работа очень определенная, надо изыскать средства, чтобы спасти армию. При наличии некоторых условий эта задача простая.

Творческая работа при успехе гораздо сложнее. Определение свойства и размера успеха очень сложно. Во взбудораженной сфере деятелей и почти всегда, за исключением редких случаев, определяют это преувеличенно. Полководцу нельзя быть увлеченным на этом пути. Та к как победа создает новую обстановку, то необходимо определить себе ее совершенно объективно, в положении высокого напряжения воодушевления как последствия одержанного успеха. Это сложно и трудно!

Измерить напряжение духовных, физических и материальных средств, потраченных на достижение успеха, иногда совершенно невозможно, в особенности высшему управлению масс. Ожидать, когда все будет ясно, нельзя. Потеряется время, главнейшая данная для использования успеха. Наше положение сверх того, представляет сплетенный ряд трудностей и опасностей и ставит мысль верховного направителя в положение действительно трагическое.

Мы разбили врага, но он цел на Вислянском фронте; его положение не определилось в Галиции; неизвестно, куда идут сильные к нему подкрепления; за нами опустошенная местность, с разрушенными путями, а в 100–150 верстах за нами сильная преграда с тремя не вполне обеспеченными и, вероятно, 3–4 совершенно не обеспеченными переправами на протяжении реки в 200 верст, тылом к которой развернулась армия не менее 16 корпусов. За преградой, открытое для нападений с севера пространство в 150 верст, по которому пролегают все наши сообщения, а за ними малодорожная Литва и бездорожное Полесье.

Несмотря на достигнутые успехи, положение нашей армии несколько улучшавшееся по сравнению с тем, что было в сентябре, на территории правого берега реки Вислы, по отношении ее флангов, в особенности правого – не обеспеченное. Достигнутые армией успехи ее ослабили численно. Быстрое наступление на Запад удлинило сообщения и вызвало напряженную работу тыла. Два железнодорожных мостовых пути недостаточны для питания армии и образования баз, необходимых для дальнейших наступательных операций в короткий срок времени. Вот в этих условиях руководящая мысль должна искать решения дальнейшего. Очевидно: о наступлении на запад, в Познань и Силезию, думать не приходиться.

Необходимо утвердить свое положение в лево-бережной Польше и обезопасить себя в правобережной. Это методика. Да методика, но неизбежная, когда надо накормить миллион ртов, столько же ружей и тысячи пулеметов и пушек, не говоря о лошадях. Но ведь преступно не использовать наш успех. Надо преследовать разбитого противника, добить его. Нужно, непременно, нужно добить.

Но кого? Один ушел, другой стоит на заблаговременно укрепленной позиции, третий где-то на юге. Если можете, атакуйте последних, а первого если и догоним, то в таких условиях, когда нам не будет выгодно его атаковать.

Я выше не раз указывал, что армия наша представляет из себя прекрасный инструмент. Прикасаясь к противнику, она бьет его. Но проделав все то, что проделано по cиe время, сохранил ли этот инструмент, в материальном отношении, все то, что для успеха нужно? Сомневаюсь.

Но чтобы решить вопрос о возможности атаки противника, остановившегося на позициях примерно на линии Жарки-Олькуш (гадательно), надо знать внутреннее положение противника, надо знать, насколько он обессилен. Это могут решить только те, которые перед врагом. Отсюда я мог бы сказать только одно: захват линии Олькуш-Жарки (примерно) нам очень важен, но важнее захват именно южной части линии, которая притом и сильнейшая. Захватывая эту полосу, мы естественно будем бить австрийцев и часть немцев. По времени мы можем исполнить это до подхода сильных немецких подкреплений. Весь вопрос следовательно сводится к тому, могут ли войска исполнить это по состоянии своих снабжений? Все эти затруднения мною имелись в виду в конце сентября, когда обсуждали Вислянскую операцию. Ее значение было бы громадное, если бы нам удалось отбросить левое германское крыло, отрезать Радомскую и Опатовскую группы от их снабжений.

Почему это не удалось, не знаю, но последствия неудачи оперативного замысла, естественно, дают себя чувствовать вовсю. Если бы она удалась, то и тогда дорога в Познань и Силезию нам не была открыта, и Верховному главнокомандующему, раньше, чем вторгаться в пределы Германии, пришлось бы много поработать, прежде чем армия могла бы приступить к решению окончательной задачи войны.

Незнакомые с нашим делом, а незнакомы с ним почти все, решают эти вопросы очень просто – по своему желанию и как им кажется. Но те, кто несут тяжелую ответственность, – те рассуждают иначе. Я вижу длительную борьбу и на юге, и на севере, и, вероятнее всего, в центре нашего расположения. Последний должен быть силен если не войсками, то в инженерном отношении и линия Лодзь-Мехов, наиболее пригодная для возведения сильной укрепленной линии. Она нам даст некоторую свободу в наших действиях, а в случае успеха, послужит базою для действий против Одера.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.