Глава 5. Семейная резидентура

Глава 5. Семейная резидентура

Среди громких имен выдающихся сотрудников внешней разведки нашей страны видное место принадлежит разведчику Василию Михайловичу Зарубину. Работе за рубежом он отдал почти четверть века, в том числе тринадцать лет провел в нелегальных условиях. В ряде стран возглавлял «легальные» и нелегальные резидентуры.

Фамилия Зарубина, долгие годы выполнявшего ответственные задания Родины в суровых условиях подполья в зарубежных государствах, золотыми буквами вписана в историю отечественных спецслужб.

Во многих командировках с ним активно работала его жена и боевой товарищ Елизавета Юльевна.

Василий Зарубин родился 4 февраля 1894 года в деревне Панино Бронницкого уезда Москвовской губернии в семье железнодорожника. Его отец, Михаил Терентьевич, был кондуктором товарного поезда станции Москва-Курская Нижегородской железной дорога. Он являлся членом РСДРП, до революции 1917 года высылался административно из Москвы, а во время Гражданской войны был командирован на Восточный фронт начальником головного технического поезда. Мать, Прасковья Абрамовна, работала поломойкой и прачкой. Кроме Василия в семье было еще 12 детей.

Уже с 1908 года начались «рабочие университеты» Василия. После окончания двухклассного училища при Московско-Курской железной дороге он был отдан «в люди» и стал работать мальчиком в торговой фирме купца Лыжина. Работая, Василий продолжал учиться и через несколько лет дослужился до конторщика.

С началом Первой мировой войны Зарубин был призван на фронт и воевал до 1917 года. Находясь в действующей армии, он вел антивоенную агитацию, за что был сдан в штрафную роту. В марте 1917 года получил ранение и был направлен на излечение в военный госпиталь в Воронеж. По возвращении в часть был избран в полковой комитет солдатских депутатов.

После победы Октябрьской революции 23-летний Василий Зарубин решительно встал на сторону победившего пролетариата и связал свою дальнейшую жизнь со службой в армии: в 1918–1920 годах воевал на различных фронтах Гражданской войны, а также боролся с бандитизмом в тылу Красной Армии, вылавливая бандитов и диверсантов.

На молодого, способного красноармейца обратили внимание чекисты Особого отдела Южного фронта, и в 1920 году по их рекомендации он был направлен на работу в органы ВЧК. Здесь Василий продолжает борьбу с бандитами, проявляя оперативную смекалку, находчивость, умение самостоятельно действовать в сложной обстановке. В 1923 году руководство ГПУ при НКВД РСФСР приняло решение назначить его начальником экономического отдела ГПУ во Владивостоке. Зарубину было поручено организовать борьбу с контрабандой наркотиков и оружия.

В те годы международные торговцы оружием и наркотиками направляли свои «товары» в Европу и Китай через Владивосток, Здесь они перегружали свой смертоносный груз и направляли его дальше по железной дороге как транзитный. Это позволяло им избегать строгого таможенного контроля, поскольку транзитные грузы не досматривались.

Подобные махинации международных торговцев оружием были вскрыты чекистами под руководством Зарубина. В 1924 году ими была конфискована большая партия оружия и боеприпасов, предназначавшаяся для враждовавших между собой китайских генералов.

В том же году по решению руководства контрразведки Зарубин из Владивостока был командирован в Китай для выполнения ответственного поручения, связанного с работой по белогвардейской эмиграции. В Китае он находился под прикрытием технического сотрудника советского Генконсульства в Харбине. Задание было успешно выполнено, а на молодого чекиста, умеющего завязывать оперативные связи с иностранцами, обратило внимание руководство закордонной разведки органов госбезопасности. Тем более к тому времени он уже прилично владел французским, немецким и английским языками.

Уже в 1926 году Василий Зарубин был направлен руководителем «легальной» резидентуры в Финляндию, где скопилось большое количество белогвардейских эмигрантских организаций. Разведчик быстро освоился с обстановкой, и в Центр регулярно стала уходить секретная информация о планах белогвардейцев и их покровителей против нашей страны.

В 1927 году британские власти, использовав в качестве предлога сфабрикованную белогвардейцем В. Орловым фальшивку — так называемое «письмо Зиновьева Коминтерну»[4],разорвали дипломатические отношения с СССР. Руководство Иностранного отдела приняло решение сделать акцент на ведении разведки в европейском регионе с нелегальных позиций. В связи с этим Зарубин был отозван в Москву и сразу же направлен в Данию в качестве резидента нелегальной резидентуры.

Путь лежал через Стокгольм, где Василий должен был встретиться с работниками Центра и получить от них новые документы и инструкции. Встреча была назначена в ресторане, разведчики сидели и разговаривали о предстоящем обустройстве Василия. Вдруг Зарубин увидел, что к нему направляется улыбающийся человек, лицо которого показалось ему знакомым. Василий мгновенно вспомнил, что это бывший представитель германо-китайской фирмы Шумский, который в период его работы во Владивостоке пытался всучить ему взятку за провоз оружия через таможню.

Решение созрело мгновенно. Разведчик быстро встал и направился навстречу Шумскому, чтобы не дать ему разглядеть сотрудников Центра.

— Василий Михайлович, как я рад вас видеть! Как живете, как ваши жена и дочка? Вы что же, теперь по торговой линии работаете? Где вы остановились? В посольстве?

Зарубин ответил, что рад встрече, что теперь работает в Наркомате внешней торговли в Москве, а в Стокгольм прибыл для подписания контракта со знаменитой шведской фирмой по производству шарикоподшипников, и предложил Шумскому побеседовать после того, как закончит деловую встречу с коллегами.

Предупрежденные Василием сотрудники Центра через некоторое время ушли, предварительно договорившись, что один из них будет ждать его в машине у ресторана. Шумский сел за столик Зарубина и заказал вина. Разговор ограничился обменом любезностями. Оперработнику удалось отделаться от назойливого собеседника, предложив ему встретиться на следующий день, чтобы вместе пообедать. Случайная встреча вроде бы закончилась для него благополучно, однако молодому нелегалу пришлось сократить свое пребывание в Швеции и срочно выехать в Данию, чтобы не «засветиться».

Возвратившись через год в Москву, Зарубин становится особоуполномоченным Закордонной части ИНО ОГПУ СССР. Именно в это время состоялось его знакомство с Лизой Горской, сотрудницей советской нелегальной разведки, на которой он женился в 1928 году. Следует отметить, что Елизавета Зарубина проработала в нелегальной разведке более двадцати лет. В ее послужном списке были десятки важных оперативных мероприятий, приобретение ценных источников информации и агентурных связей.

Наша справка:

Елизавета Юльевна Зарубина (в девичестве — Розенцвейг) родилась 1 января 1900 года в селе Ржавенцы Хотинского уезда Северной Буковины, которая в то время была частью Австро-Венгрии, затем отошла к Румынии, а сегодня входит в состав Черновицкой области Украины. Ее отец, Юлий Розенцвейг, был арендатором и управляющим лесным хозяйством в крупном имении. Владелец имения, польский помещик Гаевский, в основном проводил время в игорных домах и клубах Бухареста, Будапешта и Вены. Всеми делами имения ведал отец Лизы. Образованный и начитанный, он любил русскую литературу и сумел привить любовь к России своим детям.

Юность Лизы совпала с годами Первой мировой войны. Когда в Петрограде победила революция, ей было семнадцать лет и она уже училась в Черновицком университете на историко-филологическом факультете. Проучившись более трех лет в этом университете, Лиза стала уговаривать отца отправить ее в Париж. Поскольку к тому времени Первая мировая война уже закончилась, а в Восточной Европе обстановка становилась нестабильной из-за назревавших революционных событий, отец согласился на ее перевод в Сорбоннский университет. Но в Сорбонне Лиза проучилась всего один год: к тому времени она, как и многие ее сверстники, уже бесповоротно выбрала путь революционной борьбы и стремилась быть в гуще, как она считала, исторических событий. Лиза перебирается ближе к родному дому, в Вену, и становится студенткой Венского университета, уже третьего в своей жизни. В июне 1924 года она завершила учебу и стала дипломированным переводчиком с немецкого, французского и английского языков. Кроме того, девушка свободно владела идиш, румынским и русским языками, на которых разговаривали в семье.

Еще в 1919 году, когда Буковина вошла в состав Румынии, Лиза активно включилась в революционную борьбу. Этому в определенной мере способствовала ее двоюродная сестра, известная румынская революционерка Анна Паукер, которая привлекла к подпольной борьбе не только Елизавету, но и ее брата. В 1919 году Анна Паукер организовала подпольные молодежные отряды, боровшиеся за социалистическую Румынию. Лиза по заданию Анны писала и распространяла революционные листовки, проводила беседы в рабочих кружках, исполняла обязанности связной. Ее брат вступил в отряд боевиков коммунистического подполья, участвовал в вооруженных стычках с полицией, неоднократно арестовывался и дважды бежал прямо из зала суда. В 1922 году он был убит в перестрелке с сигуранцей. После Второй мировой войны Анна Паукер стала членом политбюро Румынской рабочей партии и министром иностранных дел. Но в результате жесткой внутрипартийной борьбы в конце сороковых годов погибла по ложному навету.

Насыщенная политическая жизнь превратила юную Лизу Розенцвейг в стойкую революционерку. В июне 1923 года она вступает в коммунистическую партию Австрии и получает партийный псевдоним — Анна Дейч. После окончания университета в 1924 году будущая разведчица, в семье которой страстно любили Россию и все русское, поступает на работу в советское дипломатическое представительство в Вене в качестве переводчика. Революционная биография Лизы, ее искренние симпатии к Советскому Союзу, а также отличное знание многих иностранных языков привлекли внимание к ней представителей Иностранного отдела ОГПУ, работавших под прикрытием советского полпредства.

В этот период Лиза вышла замуж за румынского коммуниста Василя Спиру и некоторое время носила его настоящую фамилию — Гутшнекер. Правда, отношения их не сложились и брак оказался недолгим.

На первых порах представители ИНО ОГПУ дают Лизе несколько несложных поручений. Ее тщательно проверяют, а затем, убедившись в честности, надежности, хладнокровии и недюжинных разведывательных способностях, в марте 1925 года принимают на работу в разведку. Вскоре Елизавета получает советское гражданство и из австрийской компартии переходит в ВКП(б).

Начинающая разведчица получает свой первый оперативный псевдоним — «Эрна». Первое время она работает в Австрии, являясь сотрудницей резидентуры ИНО в Вене. Для выполнения специальных заданий выезжает в Турцию и во Францию, причем в последней работает с нелегальных позиций. В период работы в Вене «Эрне» удалось привлечь к сотрудничеству ряд важных источников информации.

В феврале 1928 года разведчица впервые приехала в Москву. Под фамилией Горская ее зачислили в кадровый состав Иностранного отдела. Рекомендовал ее для работы во внешней разведке один из руководителей ИНО ОГПУ Иван Васильевич Запорожец. В том же году Лиза Горская вышла замуж за уже известного в то время разведчика Василия Зарубина. До брака с Лизой Василий Михайлович уже был женат и у него росла дочь Зоя.

Впоследствии Зоя Васильевна Зарубина в одной из своих книг писала:

«Вообще отец был очень добрый человек и до глубины души русский. Я не могу не сказать о нашей замечательной Лизочке. Язык у меня не поворачивается назвать ее мачехой. Это была не просто любящая жена, а добрый, чудесный человек. И вот это был образец нормальной, хорошей семьи. С одной стороны — русская часть, много родственников. С другой стороны — еврейская часть, тоже много родственников. И все жили очень дружно».

После брака Василия и Лизы руководство разведки принимает решение направить чету Зарубиных на нелегальную работу с перспективой их использования по Франции. Такое решение было вызвано тем, что Англия, как мы еже отмечали, в 1927 году под надуманным предлогом разорвала дипломатические отношения с СССР, готовилась последовать этому примеру и Франция. Подобная ситуация резко снижала возможности работы «легальных» резидентур советской разведки, действовавших под прикрытием официальных дипломатических представительств страны. А обстановка в Европе накалялась. Белогвардейская эмиграция стала открыто говорить об организации нового «крестового похода» против Советского Союза.

Так началась тайная жизнь супругов Зарубиных за рубежом. Для легализации Василий и Лиза должны были выехать в Данию и создать там условия для дальнейшей работы.

Чтобы осесть в стране, необходимо было создать надежное прикрытие, найти занятие, которое оправдывало бы их пребывание в ней. Копенгаген не случайно был выбран Центром для проживания разведчиков: обстановка в нем была спокойной, полиция мало интересовалась деятельностью иностранцев, если они, конечно, не нарушали местных законов. В Дании разведчики-нелегалы выдавали себя за чешских коммерсантов — супругов Кочек.

В первые дни пребывания в Копенгагене разведчики познакомились с семьей некоего Нильсена — владельца небольшой оптовой фирмы. Знакомство быстро переросло в дружбу, и вскоре Зарубин стал компаньоном коммерсанта. В дальнейшем с помощью фирмы Нильсена разведчики-нелегалы получил разрешение на длительное проживание в Дании.

Легализация Зарубиных прошла благополучно. Можно было приступать к непосредственной разведывательной работе. Однако спустя некоторое время из Центра пришло указание Зарубину срочно прибыть в Швецию для обсуждения дальнейших планов его разведывательной деятельности. В телеграмме разведчику предлагалось прибыть в Стокгольм одному; подразумевалось, что возвращаться в Данию ему не придется.

В Швеции Зарубил встретился с одним из руководящих сотрудников Иностранного отдела. Тот сообщил разведчику, что руководство ИНО приняло решение направить супругов на нелегальную работу во Францию. Там Зарубины должны были осесть на длительное проживание, создать нелегальную резидентуру, наладить линии связи с Центром, подобрать курьеров, подыскать конспиративные квартиры, принять на связь ряд агентов-нелегалов и заняться приобретением новых источников информации.

Представитель Центра предложил прекратить отношения с Нильсенами. В ответ на возражения Василия представитель Центра заявил, что сейчас работа во Франции важнее, чем в Дании, тем более что его жена несколько лет жила в Париже, прекрасно владеет французским языком и знает эту страну.

На встрече с представителем Центра было решено, что пока супруга будет завершать дела в Копенгагене, Василий пройдет «стажировку» на юге Франции, «акклиматизируется» и присмотрится к новой обстановке.

Зарубин прибыл в небольшой курортный городок Антиб на юге Франции. Поселившись в пансионе, он получил французские водительские права и вскоре за небольшую сумму приобрел подержанную автомашину престижной марки.

На Лазурном берегу Василий познакомился с молодой француженкой по имени Мая, студенткой Сорбонны. Выяснилось, что ее родители некогда проживали в России, но за участие в революции 1905 года были высланы во Францию, Узнав, что Зарубин намеревается переехать в Париж, Мая дала ему свой адрес.

Вскоре к Василию в Антиб из Дании приехала Лиза, и они вместе направились в Париж, где остановились в небольшой гостинице. Спустя некоторое время Василий навестил Маю и познакомился с ее родителями, которые не скрывали своих революционных взглядов и симпатий к Советской России. В дальнейшем родители Маи были привлечены к секретному сотрудничеству с советской нелегальной разведкой. Сотрудничать с советской разведкой стали также Мая и ее родной брат. Один раз Мая даже возила срочную почту в Москву, неоднократно ездила за почтой в гитлеровскую Германию. Ее брат заводил знакомства с офицерами-спортсменами, от которых получал интересную информацию. Во время гражданской войны в Испании он воевал в интербригаде. В годы Второй мировой войны командовал крупным партизанским отрядом во французском движении Сопротивления и закончил военную службу в чине полковника. Разведывательная работа этой агентурной группы продолжалась более двадцати лет.

После переезда в Париж перед супругами Зарубиными встал вопрос о месте постоянного проживания. Их выбор пал на живописный городок Сен-Клу в предместье французской столицы. Здесь они сняли небольшой меблированный домик, стоявший на горе, а машину держали в коммерческом гараже. Однажды, когда Василий по договоренности с владельцем гаража ремонтировал свою машину, француз, наблюдавший за его работой, предложил ему войти с ним в пай, чтобы расширить дело. Василий обещал подумать, отметив, что у него нет разрешения на постоянное проживание в стране. Француз заметил, что это не проблема, поскольку у него хорошие связи в местной полиции и он запросто уладит этот вопрос.

Спустя некоторое время супруги Зарубины получили в местной мэрии постоянный вид на жительство во Франции и стали компаньонами владельца автомобильного гаража. В дальнейшем он познакомил Василия и Лизу со своими многочисленными знакомыми, принадлежавшими в основном к мелкой буржуазии. Обрастание нейтральными связями способствовало легализации разведчиков в стране. Настало время приступать непосредственно к разведывательной работе. Но для этого разведчикам необходимо было переехать в столицу. А это означало, что Василию нужно было подобрать нового надежного компаньона, с помощью которого можно было бы вести все коммерческие дела уже в Париже. И такой компаньон нашелся. Вместе с ним Зарубину удалось создать небольшую рекламную фирму.

В Париже Василий Михайлович и Елизавета Юльевна прожили четыре года. Там же у супругов родился сын Петр. В течение этого времени Зарубины не порывали связи с владельцем гаража в Сен-Клу, который вместе с семьей часто навещал их и очень лестно отзывался о них в кругу своих знакомых.

Вначале фирма Зарубина делала рекламу на кулинарные темы. Затем перешла на изготовление кинорекламы — плакатов, изображающих кинозвезд в полный рост, которые выставлялись около кинотеатров, где демонстрировались кинофильмы с их участием. Связь с известными киностудиями и прокатными компаниями создала предприятию хорошее имя. На счет фирмы стали поступать средства из различных городов Франции. Позднее фирма начала делать рекламу на экспорт, что поощрялось французскими властями, поскольку это способствовало притоку иностранной валюты в страну. Солидность фирмы позволила Василию стать членом одного из ведущих спортивных клубов, что создавало хорошие условия для ведения разведывательной работы.

Занимаемое Зарубиным солидное положение во Франции не вызывало каких-либо подозрений к нему со стороны местных спецслужб. Разведчик пользовался авторитетом во французских деловых кругах и сумел наладить получение информации, касающейся внутренних и международных проблем.

Однако основная задача, поставленная Центром перед нелегальной резидентурой Зарубина, заключалась в сборе информации по Германии. Выполняя ее, Зарубин завербовал французского журналист-антифашиста, стенографистку германского посольства, технического секретаря одного из депутатов французского парламента. От этих источников на постоянной основе поступала информация, представлявшая большой интерес для Центра.

Разведчики-нелегалы Зарубины активно работали и по белогвардейской эмиграции. В частности, в Париже они поддерживали связь с ценным агентом ОГПУ, бывшим царским генералом Павлом Павловичем Дьяконовым, который в прошлом занимал пост военного атташе России в Англии, а в 1920 году переехал на жительство во Францию и имел широкие связи в русской военной эмиграции. Он выполнял задания по разложению крупнейшей белогвардейской организации — Русского общевоинского союза (РОВС), который насчитывал в своих рядах более двадцати тысяч активных сторонников, и готовил вооруженные акции против СССР и его представителей за рубежом. Генерал также снабжал Центр информацией о деятельности французской военной разведки.

Дьяконов принимал участие в операции по захвату руководителя РОВС генерала Кутепова. Располагая обширными связями в высших военных кругах Франции, Дьяконов по заданию «Вардо» (новый оперативный псевдоним Елизаветы Зарубиной) довел до руководства французской военной разведки подготовленные Центром достоверные сведения о «пятой колонне» профашистски настроенных французских генералов и офицеров. Эта операция прошла успешно и сыграла свою роль в охлаждении отношений между Францией и Германией.

Во Франции Зарубины находились до 1933 года. По приезде в Москву после четырехлетнего пребывания на нелегальной работе, не получив даже кратковременного отпуска, они сразу же были вновь направлены за рубеж, на этот раз — в Германию.

В 1933 году в связи с приходом Гитлера к власти обстановка в Германии осложнилась. По существу, прекратилась деятельность нелегальной резидентуры в этой стране в связи с отъездом на родину большинства оперативных работников. Зарубин получил задание в кратчайший срок восстановить деятельность резидентуры. Он был назначен руководителем нелегальной резидентуры, а его супруга — оперативным работником. Разведчикам предстояло обосноваться в нацистской Германии, принять на связь агентуру и приступить к добыванию интересующей Москву информации о внутренней и внешней политике Гитлера, особенно информации, касающейся его планов в отношении СССР.

До Берлина Зарубин и его жена добирались по разным маршрутам. О получении вида на жительство на длительный срок не могло быть и речи. Поэтому сначала Зарубины находились в нацистском рейхе в качестве туристов. Тем не менее они сразу же приступили к приему на связь агентуры. Центр был вынужден пойти на этот риск, учитывая имеющийся у разведчиков богатый опыт нелегальной работы во Франции. Москва принимала во внимание и ряд благоприятных обстоятельств. В частности, немаловажную роль имело «прикрытие» нелегалов Зарубиных, которые должны были представлять американскую фирму. А накануне новой мировой войны немцы нуждались в хороших отношениях с США и внешне хорошо относились к американским гражданам.

Руководимая Зарубиным нелегальная резидентура была сформирована в кратчайшие сроки. В нее вошли оперработники, приехавшие в Берлин вслед за резидентом, а также шесть источников информации из числа местных граждан и иностранцев. Через некоторое время из Берлина в Центр пошла важная секретная информация.

С декабря 1933 года нелегалы Зарубины более трех лет действовали в гитлеровском рейхе. Работа в нацистской Германии требовала небывалого мужества в первую очередь от «Вардо», исходя из се национальности, которая хорошо понимала, что малейшая неосторожность в работе или в быту приведет ее в гестапо. И она, постоянно рискуя жизнью, успешно справлялась с заданиями.

Зарубин лично поддерживал конспиративную связь с наиболее ценными источниками информации, среди которых был, в частности, сотрудник гестапо Вилли Леман («Брайтенбах»). Он возглавлял отдел гестапо но борьбе с «коммунистическим шпионажем» и, пользуясь своим служебным положением, неоднократно спасал резидентуру НКВД от провалов и предупреждал о провокациях, которые готовились против советского дипломатического представительства и его сотрудников в Берлине. От «Брайтенбаха» регулярно поступала информация о внутриполитическом положении в Германии, ее военных приготовлениях против соседних стран. В 1935 году он сообщил сведения о создании Вернером фон Брауном принципиально нового вида оружия — знаменитых ракет «Фау». Успешная работа с немцем продолжалась до отъезда Зарубиных из Берлина в 1937 году. «Брайтенбах» был передан на связь сотруднику «легальной» резидентуры и стал одним из самых результативных ее источников.

Другим ценным помощником нелегальной резидентуры Зарубина был сотрудник германского МИД «Вальтер». Являясь членом СС, он тем не менее критически относился к нацизму, не одобрял политику Гитлера и симпатизировал нашей стране. От источника регулярно поступала документальная информация, включая телеграммы и письма германских послов в других странах, копии записок по различным политическим вопросам, которые готовились для руководящих деятелей Третьего рейха. В дальнейшем он наряду с «Брайтенбахом» стал одним из тех источников, кто проинформировал берлинскую резидентуру о готовящемся нападении Германии на СССР.

В Берлине «Вардо» восстановила связь с «Ханум», бывшей стенографисткой германского посольства в Париже, которую она завербовала, работая во Франции. Теперь «Ханум» работала в центральном аппарате гитлеровского МИДа и передавала советской разведке очень важные документы. Из них следовало, что Гитлер готовит большую европейскую войну.

Однако через некоторое время «Ханум» заболела и вскоре умерла. «Вардо» нашла ей замену в лице скромного служащего МИД Германии, который работал в дальнейшем под псевдонимом «Винтерфельд» и имел доступ к секретной, в том числе шифрованной, переписке. Весной 1936 года разведчица обучила немца технике фотографирования документов микроаппаратом, и вскоре он стал передавать советской разведке копии секретных шифртелеграмм и других важных документов германского внешнеполитического ведомства.

В агентурной сети нелегальной резидентуры в Берлине были лица, тесно связанные с влиятельными кругами нацистской партии. Благодаря этим связям Центр получал сведения о доверенных лицах национал-социалистической партии в германских представительствах в СССР, а также о деятельности нацистского партийного аппарата, включая и разведывательную, так как НСДАП располагала собственной партийной разведкой. Центр также регулярно получал данные о тайных внешнеполитических замыслах нацистского руководства. Информация нелегальной резидентуры, возглавляемой Зарубиным, неизменно получала высокую оценку его кураторов на Лубянке. Из потока информации, направлявшейся резидентурой, следовал вывод о неизбежности военного столкновения с Германией в ближайшие годы.

В середине 1937 года нелегалы Зарубины были направлены на несколько месяцев в США для выполнения нового важного задания. В связи с реальной угрозой гитлеровского нападения на СССР Центр принял решение реорганизовать деятельность внешней разведки. При этом упор делался на подготовку к работе в чрезвычайных условиях. Разведчикам предстояло подобрать агентуру из числа американцев для возможной работы в Германии в военный период. С поставленной задачей разведчики успешно справились. Ими были завербованы три агента, которых в дальнейшем нелегальная разведка активно использовала в качестве курьеров-связников.

За успешную работу в нелегальной разведке Зарубин в 1937 году был награжден орденом Красного Знамени. «Вардо» было присвоено звание капитана государственной безопасности (соответствовало званию подполковника в Красной Армии).

В конце 1937 года в связи с бегством в США резидента НКВД в Испании А. Орлова, лично знавшего нелегалов Зарубиных по их работе во Франции, они были отозваны в Москву и стали работать в центральном аппарате разведки.

* * *

Весной 1941 года руководство внешней разведки направило В.М. Зарубина в Китай с заданием восстановить связь с ценным источником Вальтером Стеннесом (оперативный псевдоним «Друг»), являвшимся военным советником Чан Кайши.

«Друг» советской разведки

Еще в начале 1930-х годов, когда приход нацистов к власти в Германии становился реальностью, руководство советской разведки поставило перед ее резидентурами стратегическую задачу — проникнуть в ближайшее окружение Гитлера и других главарей Третьего рейха. Со временем эта задача приобрела еще большую остроту и актуальность, так как Гитлер, ставший полным владыкой Германии, единолично решал все вопросы внешней и внутренней политики страны и готовил ее к войне против Советского Союза.

Именно в это время в поле зрения берлинской резидентуры попал Вальтер Мария Стеннес — капитан рейхсвера, капитан полиции, оберфюрер СА (штурмовые отряды).

К началу 1930-х годов в партии Адольфа Гитлера состояли два наиболее отличившихся в Первой мировой войне офицера: бывший военный летчик Герман Геринг, сбивший наибольшее число самолетов противника, и бывший пехотный капитан Вальтер Стеннес, проявивший исключительную храбрость на полях сражений.

С приходом нацистов к власти в Германии Геринг стал вторым человеком после Гитлера в официальной иерархии. Судьба его хорошо известна. Стеннес прожил долгую и яркую жизнь, оставаясь для фюрера его заклятым врагом, которого тот так и не смог устранить.

Вальтер Мария Стеннес родился в декабре 1895 года в Фюрстснберге в семье крупного государственного чиновника.

Двоюродный брат Стеннеса — Генрих Брюнинг — был рейхсканцлером Германии с 1930 до мая 1932 года, когда его сменил фон Папен. Благодаря своему дяде Шультесу — кардиналу-епископу Кёльна — Стеннес располагал широкими связями в католических кругах и в руководстве центристских партий Германии.

После окончания кадетского училища Стеннес воевал на Западном фронте Первой мировой. Послужной список молодого Стеннеса во время войны и в период существования Веймарской республики был довольно внушительным.

Из характеристики командира 16-го пехотного полка от 18 июня 1920 года: «Войсковая служба — командир роты, батальонный адъютант, полковой адъютант. Черты характера: очень храбрый, хороший товарищ. Награды: Железный крест 1 и 2-го класса. Особые сведения: один из лучших и энергичных офицеров».

На фронте Стеннес подружился с летчиком из эскадрильи барона Рихтгофена обер-лейтенантом Германом Герингом — будущим «наци номер два».

Заметивший Стеннеса генерал Ганс фон Сект предложил ему должность в штабе рейхсвера, заменившего собой запрещенный по условиям Версальского мирного договора 1919 года кайзеровский Генеральный штаб, но капитан предпочел поступить на службу в берлинскую полицию, где стал командовать ротой особого назначения.

Из характеристики на Стеннеса, подписанной инспектором полиции в Пруссии фон Прессдорфом 15 февраля 1921 года: «Капитан полиции Стеннес использовался мною и министром внутренних дел для выполнения самых трудных особых поручений».

В феврале 1920 года Стеннес познакомился с 30-летним безработным австрийцем Адольфом Гитлером, который приехал в Берлин из Мюнхена для выступления перед группой финансовых и промышленных тузов, ностальгировавших по временам имперского величия Германии, с программой из 24 пунктов никому не известной доселе Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП).

Идеи Гитлера пришлись по душе Стеннесу. Весной 1923 года он вступил в НСДАП и сблизился с ее лидером. В этот период герой-фронтовик стал одним из организаторов «черного рейхсвера» — добровольческой массовой военизированной организации, созданной в обход требований Версаля для постепенного наращивания военной мощи Германии.

Одновременно Стеннес вплотную занялся созданием штурмовых отрядов (СА) в Берлине и северных землях Германии. К концу 1920-х годов численность подчинявшихся лично ему штурмовиков составляла 36 тысяч человек, которые были хорошо вооружены. Вскоре Стеннес стал главой НСДАП Северной Германии и получил от Гитлера звание оберфюрера (промежуточное звание между полковником и генералом).

Через некоторое время деятельный и инициативный обер-фюрер стал претендовать на самостоятельность в НСДАП. Без согласования с Гитлером он начал активно расширять связи среди представителей различных кругов германского общества, что вызвало трещину в их отношениях. В начале 1931 года разногласия усилились. Опираясь на недовольных штурмовиков, Стеннес потребовал от Гитлера выполнения обещаний, которые лидер НСДАП в свое время щедро им раздавал. Гитлер ответил отказом и сместил раскольника со всех постов.

1 апреля 1931 года штурмовики Стеннеса подняли бунт против фюрера. Они потребовали от Гитлера выполнения социальной программы, а также ликвидации в стране германского и иностранного монополистического капитала. Одним из требований восставших было повышение их денежного содержания, так как оно не соответствовало постоянному росту цен. Штурмовики захватили типографию геббельсовской газеты «Ангрифф» и некоторые другие учреждения НСДАП в Берлине. Взбешенный Гитлер послал Геринга с отрядом верных тому людей на усмирение мятежников. Бунт был подавлен. Геринг запросил фюрера, что делать с захваченным им Стеннесом.

Гитлер распорядился инсценировать расстрел бунтовщика, после чего он решит его судьбу. Через несколько дней после этого указания конвойная команда вывела Стеннеса во внутренний двор тюрьмы гестапо на Принц-Альбрехтштрассе, 8. Его лицо носило следы побоев. По команде лейтенанта конвоиры вскинули карабины, щелкнули затворами и прицелились в голову заключенного, глаза которого горели непримиримой ненавистью.

Раздалась команда: «Фойер!» Узник непроизвольно шагнул вперед, но ни одна пуля не задела его. Эсэсовец яростно обрушился на своих подчиненных. Он вторично подал команду, однако и на этот раз пули прошли мимо. Узник не шелохнулся, только сильнее стиснул челюсти.

Эсэсовец, злорадно усмехаясь, обратился к нему:

— Стеннес, хватит с тебя на сегодня? Или хочешь продолжить, пока кто-нибудь из моих людей не разнесет тебе череп?

Не дождавшись ответа, начальник команды приказал солдатам увести Стеннеса в тюремную камеру.

Так Гитлер мстил Стеннесу за бунт. Расправиться с ним, однако, он пока не спешил, так как за бунтовщика заступились Геринг и другие высокопоставленные нацистские бонзы. Кроме того, Гитлер постоянно помнил о его родственных связях. Учитывал фюрер и тот факт, что Стеннес поддерживал тесные дружеские контакты с крупнейшими промышленниками — «стальными королями» Маннесманом и братьями Карлом и Арнольдом Рехбергами.

Нацистские газеты «Фёлькиишер беобахтер» и «Ангрифф» напечатали по указанию Гитлера статьи, в которых осудили попытку путча Стеннеса и его подчиненных и подчеркнули, что важнейшей составной программой Национал-социалистической немецкой рабочей партии является «социализм в его национальной окраске», «Ангрифф» обвинила Стеннеса в «политическом шпионаже внутри нацистской партии». Он подал в суд на Гитлера за клевету. Фюрер не стал уклоняться от суда и постарался повернуть его ход в свою пользу. Во время процесса он вынужден был заявить: «Я всего-навсего считаю, что любой, кто противостоит мне и моему движению, является платным агентом». Судебный иск оппозиционера к вождю НСДАП фактически был удовлетворен.

Однако Гитлер также не сидел сложа руки. Он исключил Стеннеса из своей партии и принял ряд мер по наведению порядка среди штурмовиков. В то же время Гитлер сделал вид, будто по-прежнему считает Стеннеса своим другом. Он даже великодушно предложил Стеннесу примирение, забыв «случайную размолвку», и пообещал повышение по службе в Баварии.

Стеннес отверг предложение Гитлера. Он понимал, что Гитлер не простит ему бунта и постарается при удобной возможности расправиться с ним. Стеннес продолжил борьбу, открыто присоединившись к одному из руководителей штурмовых отрядов Отто Штрассеру, возглавлявшему левое крыло НСДАП и осуждавшему Гитлера за «измену революционным идеалам».

На деньги, полученные от влиятельного политического конкурента Гитлера Германа Эрхардта, Стеннес стал издавать собственную газету «Рабочие, крестьяне, солдаты». Он также участвовал в создании «Союза революционных национал-социалистов», или, иначе, «Черного фронта». Поскольку в программе этого политического движения были требования национализации банков, крупных концернов и земли, в Москве одно время всерьез рассматривали этот Союз как возможную альтернативу национал-социализму гитлеровского толка.

Став в январе 1933 года рейхсканцлером и разогнав парламент, Гитлер укрепил свою власть и решил, что пора расправиться с непокорным штурмовиком. Учрежденная 26 апреля 1933 года декретом премьер-министра и министра внутренних дел Пруссии Германа Геринга тайная государственная полиция — гестапо — вновь арестовала Стеннеса. В тюрьме его подвергли жестоким издевательствам и пыткам. Неожиданно помощь пришла от самого Геринга, который убедил Гитлера, что открытая расправа над героем Первой мировой войны может произвести неблагоприятное впечатление как на членов партии, так и на немецких обывателей. Он подчеркнул, что есть другие способы избавиться от недруга, например, выслать его из страны. Тогда о Стеннесе забудут даже его бывшие сторонники.

Командира штурмовиков освободили из застенков гестапо и дали понять, что ему лучше уехать из страны. В 1934 году Стеннес выехал вместе с генералом фон Сектом в Китай, где по частному контракту стал работать в группе немецких военных и политических советников при гоминьдановском правительстве. Вскоре он стал начальником личной охраны Чан Кайши и руководителем его разведки.

Советская внешняя разведка через свою агентуру постоянно держала Вальтера Стеннеса в поле своего зрения. Однако найти прямые подходы к нему в Германии было невозможно в связи со сложной агентурно-оперативной обстановкой в стране и постоянной слежкой гестапо за строптивым штурмовиком. Когда же Стеннес оказался в Чунцине — огромном городе, ставшем на время войны с Японией временной столицей гоминьдановского Китая, такая возможность представилась.

Эго случилось в 1939 году. В один из весенних дней разведчик Николай Тищенко вышел на встречу с агентом «Генрихом», одним из германских советников при гоминьдановском руководстве. Они встретились в небольшом местном ресторанчике. «Генрих» рассказал, что вскоре Гитлер, вероятно, отзовет всех советников из Китая на родину, поскольку не считает Чан Кайши надежным и перспективным союзником. Кроме того, постоянные контакты с ним немецких советников могут отрицательно повлиять на отношения Германии с Японией, чего фюрер допустить не может.

По словам «Генриха», разведчику следовало бы обратить внимание на капитала Стеннеса, довольно примечательного человека, официального начальника личной охраны Чан Кайши и создателя его разведывательной службы. Стеннес опасается возвращаться в Германию, где его могут убить по приказу Гитлера. Он предпочел бы, если это только возможно, выехать в Советский Союз.

Тищенко задал уточняющий вопрос:

— С какой целью Стеннес хочет прибыть в СССР? Почему нацисты будут преследовать его в Германии?

«Генрих» ответил с заминкой:

— Причины могут быть самыми разнообразными. Стеннес в молодости был приятелем Гитлера и отлично знает всю его подноготную. С тех пор многое переменилось, и он стал заклятым врагом фюрера. Капитан располагает обширными связями среди германской оппозиции и готов все сделать для свержения гитлеровского режима. Гитлеру это известно, и он может расправиться со своим оппонентом.

Тищенко направил в Центр телеграмму, в которой подробно изложил содержание своей беседы с «Генрихом». В Москве с интересом восприняли сообщение разведчика, поскольку советская разведка давно изучала бывшего штурмовика и ждала только случая осуществить подход к нему.

Ознакомившись с собранными на Стеннеса материалами, начальник внешней разведки Фитин принял решение поглубже разобраться с его взглядами и привлечь немца к сотрудничеству на основе совпадения интересов в деле свержения Гитлера и фашистского режима в Германии.

В резидентуру ушла телеграмма, в которой Тищенко предлагалось установить прямой контакт с советником Чан Кайши.

14 марта 1939 года Тищенко встретился со Стеннесом. Беседа началась со взаимного прощупывания позиций.

Немец поинтересовался у оперработника его оценкой международной обстановки. Подумав, Тищенко ответил, что, по его мнению, мир живет в условиях начавшейся большой войны. Стеннес был удовлетворен ответом.

— Да, это так! — согласился он. — Гитлер, видя, что ни одна из великих держав не собирается всерьез оказывать на него давление, все больше наглеет. Сейчас он затевает крупную авантюру. Я считаю своим долгом предупредить вас, что Гитлер активно готовится к войне против СССР. Сведения получены мною от солидного источника.

Тищенко поинтересовался, что побуждает Стеннеса к подобной откровенности. Немец ответил, что в настоящее время он является беспартийным. Его главная цель — свергнуть Гитлера и создать демократическую Германию. По его словам, когда Гитлер будет уничтожен, необходимо будет заключить соглашение между Германией и СССР, а также с Китаем. Этот тройственный альянс создаст соответствующие условия для успешного экономического сотрудничества и развития всех его участников. В ходе дальнейшей беседы Стеннес подчеркнул, что новая мировая война, по его мнению, станет гибельной для Германии. Поэтому необходимо сформировать немецкий легион из антифашистов, который при поддержке союзников будет сражаться против Гитлера.

Говоря о своих служебных обязанностях советника Чан Кайши, Стеннес отметил, что он одновременно руководит его разведкой. Он обменивается информацией с представителями разведок США, Англии и Франции и мог бы «на джентльменской основе» делиться получаемыми сведениями с советской разведкой. Однако он подчеркнул, что не будет раскрывать своих источников информации в целях безопасности для всех, особенно для лиц, которые доверились ему.

— За всё, что я смогу сделать для вас, и за мою информацию, — указал в заключение Стеннес, — я прошу только об одном: в случае необходимости помочь мне вернуться в Европу проездом через СССР, когда для этого наступит подходящее время.

В Москве тщательно проанализировали содержание беседы Тищенко с немцем и пришли к выводу о том, что Стеннес открыто высказал согласие сотрудничать с советской внешней разведкой на основе своих антифашистских настроений и во имя свержения гитлеровского режима, с которым у него были личные счеты.

На Лубянке завели оперативное дело на Стеннеса, дав ему кодовое наименование «Друг». Дело было особой важности и выдавалось только с разрешения самого высокого руководства разведки.

Однако в конце 1939 года Тищенко возвратился в Москву без замены, и связь с «Другом» оборвалась.

Неожиданно 25 ноября 1940 года резиденту советской внешней разведки в Токио Долбину поступило лично от Берии указание разыскать «Друга» и восстановить с ним связь. Такое решение было вызвано тем, что другие возможности по восстановлению контакта с иностранцем отсутствовали. В конце декабря Долбин встретился с «Другом», который был явно рад восстановлению контакта с ним. Он подчеркнул, что по-прежнему хотел бы посетить Советский Союз, однако пока условия для этого не созрели.

Докладывая в Москву о встрече с «Другом», Долбин предложил учесть предстоящий проезд через Москву в Китай супруги Стеннеса. Она могла бы под предлогом «болезни» задержаться в Москве, а Стеннес — под этим же предлогом навестить ее.

Предложение было серьезным, и нарком Берия поинтересовался у заместителя начальника внешней разведки Судоплатова, что эта поездка может дать с точки зрения интересов разведки. Судоплатов подчеркнул, что поездка Стеннеса в Москву позволила бы руководству советской разведки более детально побеседовать с ним с целью выяснения взглядов «Друга», его разведывательных возможностей, дальнейших планов и, следовательно, наметить линию дальнейшей работы с ним. Для того, чтобы выяснить возможность поездки Стеннеса в Москву, в Шанхай был направлен опытный разведчик-нелегал, хорошо знавший Германию и немцев, Василий Зарубин.

Разведчик посетил «Друга» на его вилле, расположенной во французском сеттельмене Шанхая, где он обосновался с весны

1940 года, и провел с ним беседу. Немец не возражал против продолжения работы. В то же время он категорически отказался от материального вознаграждения, подчеркнув при этом, что сотрудничает с советской разведкой в качестве активного борца против нацизма. Он сообщил, что по сведениям крупного чиновника, только что прибывшего из Германии, выступление Гитлера против СССР в военном и экономическом отношениях практически подготовлено. Начала войны следует ожидать в самое ближайшее время. На другой встрече с оперработником, состоявшейся 9 июня 1941 года, он назвал более точную дату начала войны — до 25 июня. «Друг» сообщил также разведчику, что согласно разработанному плану боевых действий война должна быть скоротечной и длиться не более трех месяцев. Он просил немедленно передать эту информацию в Москву.

В тот же день в Центр ушла срочная телеграмма. Она была незамедлительно доложена Сталину. Однако он проигнорировал сообщение разведки о близящейся войне. Дальнейшее развитие событий полностью подтвердило правдивость информации «Друга».

Зарубин без труда договорился с «Другом» о его приезде в Москву. Немец написал записку для своей жены, в которой просил ее задержаться в Москве, рекомендовал ей Зарубина как своего хорошего друга по Китаю, который объяснит ей все остальное.

На встрече 9 июня немец также сказал оперработнику, что из идейных соображений он готов информировать СССР по важнейшим политическим вопросам, и попросил дать ему для этих целей связника. Работа советской разведки с ним в Китае была продолжена. «Друг» информировал Центр о германо-японских отношениях, политике этих стран в отношении СССР и Китая. Весьма важное значение имели его прогнозы относительно перспектив вступления Японии в войну против СССР на стороне Германии. В 1942 году «Друг» проинформировал своего куратора об аресте в Японии разведывательной группы Рихарда Зорге. Поступавшая от иностранца информация была крайне важной и высоко оценивалась в Москве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.