Румыния и Болгария. Кадровые конфликты и другие промахи

Румыния и Болгария. Кадровые конфликты и другие промахи

Еще не отгремели бои на 1-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах за удержание и расширение плацдармов на реках Нареве и Висле, как 2-й и 3-й Украинские фронты при содействии Черноморского флота и Дунайской военной флотилии приступили к проведению Ясско-Кишиневской операции и освобождению Румынии и Болгарии. Боевые действия длились с 20 августа по 30 сентября 1944 года. Политическая цель операции заключалась в выводе из войны союзников Германии — Румынии и Болгарии — и освобождении народов Юго-Восточной Европы от немецко-фашистского рабства.

Стратегической ее целью был разгром немецко-фашистских и румынских войск, входивших в состав группы армий «Южная Украина», в районе Яссы, Кишинев, Бендеры. Достижение этой цели обеспечивало быстрое продвижение войск в глубь Румынии, Болгарии и вывод их из войны на стороне гитлеровской Германии.

Выполняя директиву Ставки, командующий 2-м Украинским фронтом генерал Р. Я. Малиновский решил силами 27, 52, 53 и 6-й танковой армий и 18-го танкового корпуса нанести главный удар из района северо-западнее Яссы в направлении на Могошештий и Васлуй. Оборону противника планировалось прорвать на шестнадцатикилометровом участке в полосе Тотоесчий, Мойннештий, к исходу пятого дня наступления выйти на рубеж Бакэу, Хуши, соединиться с войсками 3-го Украинского фронта и совместно с ними окружить группировку противника в районе Кишинева. После этого главные силы фронта должны были развивать наступление в общем направлении на Фокшаны, а войска левого крыла совместно с армиями 3-го Украинского — завершить уничтожение окруженного врага.

Оперативное построение фронта было двухэшелонным. В первом эшелоне действовало пять общевойсковых армий, две из них (27-я и 52-я) должны были осуществить прорыв вражеской обороны, каждая на участке шириной 8 километров. Полосы наступления составляли 20 километров для 27-й армии и 30 для 52-й. Боевые порядки стрелковых корпусов и оперативное построение армий были двухэшелонными. Ширина полос наступления для корпусов — 4 километра, для дивизий — 2. Фронт имел полосу наступления шириной 317 километров. На направлении главного удара средняя оперативная плотность была менее двух километров на дивизию. На один километр фронта на участке прорыва обороны приходилось 240 орудий и минометов и 17 танков непосредственной поддержки пехоты. Такая большая плотность на направлении главного удара обусловливалась значительными силами противостоящего противника. Его представляла армейская группа «Велер» в составе 8-й немецкой, 4-й румынской армий и 17-го отдельного немецкого горного корпуса. Гитлеровцы создали глубокоэшелонированную оборону. Большая плотность наших войск диктовалась и необходимостью обеспечить высокие темпы наступления при прорыве обороны и в борьбе с вражескими резервами, чтобы не допустить их отхода на Бырлад, Фокшаны и добиться быстрого развития успеха.

В соответствии с директивой Ставки командующий 3-м Украинским фронтом генерал Ф. И. Толбухин решил навести главный удар силами 37, 46 и 47-й армий, 6-го и 4-го гвардейского механизированных корпусов с плацдарма южнее Тирасполя в общем направлении на Орач, Селемет, Хуши. Прорыв вражеской обороны осуществить на восемнадцатикилометровом участке фронта южнее Бендер и развивать успех в западном и юго-западном направлениях. К исходу пятого дня операции планировался выход главных сил фронта к реке Прут и соединение их с войсками 2-го Украинского фронта в районе Леово для завершения окружения противника и его разгрома в районе Кишинева.

Планом операции предусматривались выход главной группировки 3-го Украинского фронта на рубеж Леово, Тарутино, Молдавка и затем развитие наступления в общем направлении на Измаил. «Подстраховка» ее от вражеских войск, находившихся в районе Кишинева, возлагалась на правофланговые соединения 57-й армии, получившей приказ наступать на Урсоя, Молешты. 46-й армии после выхода в район Тарутино было приказано повернуть основные силы в юго-восточном направлении, нанести удар на Татарбунары и во взаимодействии с десантом, форсировавшим Днестровский лиман в районе Аккермана, окружить и уничтожить 3-ю румынскую армию. 7-й и 4-й гвардейские механизированные корпуса должны были вводиться в прорыв после того, как стрелковые соединения преодолеют главную полосу обороны.

Оперативное построение войск 57-й и 37-й армий было двухэшелонным, 46-й — одноэшелонным. Боевые порядки передовых стрелковых корпусов были построены в два эшелона. Большая часть дивизий 37-й армии имела боевой порядок три эшелона. Если средняя оперативная плотность в полосе наступления составляла 7 километров на дивизию, то на каждую дивизию первого эшелона, наступавшую с Кицканского плацдарма, она не превышала полутора километров.

Планом операции предусматривалось выделение необходимых сил для создания внутреннего и внешнего фронтов окружения и достижения среднесуточных темпов наступления для пехоты 20–25 и подвижных войск 30–35 километров, что обеспечивало упреждение противника в отходе на заранее подготовленные рубежи на реках Прут, Серет и Дунай, а также быстрое овладение подвижными войсками 2-го Украинского фронта районом фокшанских ворот.

Замысел операции и группировка наших войск ко многому обязывали медицинскую службу. Окружение и разгром 6-й и 8-й немецких, 3-й и 4-й румынских армий в районе Яссы, Кишинев, Бендеры неизбежно должны были сопровождаться повышенными санитарными потерями. Последующие более высокие темпы наступления в глубь Румынии и Болгарии даже при небольшом количестве раненых предполагали большие трудности в переброске госпиталей за наступающими войсками в связи с необходимостью перешивки полотна железных дорог с западноевропейской колеи на нашу, более широкую. Неизбежной была также организация санитарных летучек с использованием западноевропейской колеи и парка вагонов Румынии и Болгарии для эвакуации раненых и больных, особенно в те дни наступления, когда подход свежих сил противника и усиление сопротивления должны были повлечь за собой рост санитарных потерь.

На 15 августа госпитальная база 2-го Украинского фронта имела 119 госпиталей на 66200 коек. В числе их было 7 СГ, 19 ГЛР, 14 ХППГ, 3 ТППГ и 1 ИППГ. Из этих 119 госпиталей 63, в том числе все ППГ, управлялись фронтовым эвакопунктом № 30, 27 госпиталей — местным эвакопунктом № 46 и 29 — МЭП № 19. Госпитали местных эвакопунктов на 32 400 коек располагались на значительном расстоянии от переднего края главной группировки войск фронта, госпитали, входившие в состав МЭП № 46, — в районе Балта, Тульчин, Рыбница, на расстоянии 230–300, а МЭП № 19 — в районе Умань, Смела, Гайсин на расстоянии 300–350 километров. Госпитали ФЭП были в районе Бельцы, Флорешты, Могилев-Подольский, Ботошани. Из 63 госпиталей этого пункта 21 составлял головные отделения госпитальной базы. Первое отделение в составе 6 госпиталей на 6900 коек — на правом крыле. Оно предназначалось для обеспечения боевых действий войск 40-й и 7-й гвардейской армий. Госпитали находились в Долхаска, в 25–30 километрах от переднего края. При прорыве обороны противника раненые и больные могли эвакуироваться в них непосредственно из медсанбатов и госпиталей 1-й линии. Поэтому это головное отделение нужно рассматривать как межармейскую госпитальную базу фронтового подчинения. Такое же название можно было распространить и на 2-е головное отделение в составе 15 госпиталей на 7100 коек с дислокацией в Биволяри. Расстояние от переднего края главной группировки войск не превышало 30 километров. В обоих отделениях было фактически развернуто по 10 000 коек.

Кроме головных отделений, значение которых трудно переоценить, был создан резерв фронтовых госпиталей, предназначенный для выдвижения в населенные пункты на направлениях главных ударов. Но он был незначительным. Так, на правом крыле, в районе Ботошани, находилось шесть госпиталей для 40-й и 7-й гвардейской армий, которые планировалось развернуть в городе Роман после его освобождения. И еще в центре для обеспечения войск главной группировки фронта (27-й и 52-й армий) было выделено десять госпиталей для развертывания в городе Яссы после того, как он будет очищен от гитлеровцев.

Если в основу расчета резерва госпиталей берется только величина санитарных потерь без учета времени и места их возникновения, а тем более района сосредоточения резерва, и не планируются возможные и наиболее вероятные способы его переброски к войскам, то неизбежны задержки с прибытием госпиталей в нужные пункты. План лечебно-эвакуационного обеспечения операции 2-го Украинского фронта был утвержден начальником тыла фронта генерал-лейтенантом В. И. Воструховым. Им допускалось, что фронтовые межармейские госпитальные базы позволят держать в свернутом состоянии в исходном положении для наступления до 70 % койко-мест в ГБА. Другого резерва госпиталей, кроме 10 ХППГ, 5 ГЛР и 1 ЭП, не предусматривалось.

Могилев-подольская группа госпиталей предназначалась для раненых и больных, подлежавших эвакуации в глубь страны, а два госпиталя местных эвакопунктов должны были эвакуировать раненых и больных со сроком лечения не более двух месяцев. При этом начальнику фронтового эвакопункта предписывалось довести фактическую емкость ГБФ до 300 % от штатной.

На 15 августа армии, входившие в состав фронта, располагали следующими госпиталями.

К началу операции число свернутых госпиталей, составлявших резерв начмедармов, было: в 40-й — 4, в 7-й гвардейской — 2 (ТППГ и ИППГ), в 27-й — 5 (ХППГ, ТППГ, ИППГ и 2 ГЛР), в 52-й — 5 (4 ХППГ и ГЛР), в 4-й гвардейской — 4 госпиталя и 1 ЭП. Такое малое количество резервных госпиталей в армиях обусловливалось тем, что там не придавалось должного значения заблаговременному освобождению армейских госпиталей от раненых и больных. Только в 40, 52 и 4-й гвардейской армиях на 20 августа было занято более 3000 коек в каждом. В остальных армиях занятость не достигла 2000 коек, за исключением 27-й армии, в госпиталях которой находилось на лечении 2620 человек.

У медицинской службы фронта к началу операции было 3 временных военно-санитарных поезда, 31 санитарная летучка, 3 автомобильные и 3 конные санитарные роты, 65 санитарных самолетов.

Ожидаемые потери ранеными за десять дней операции не разошлись с реальными, но по дням интенсивности они не совпадали с прогнозами. На первые пять дней они были завышены, а на последующую пятидневку занижены. Больных оказалось в три раза меньше, чем предполагалось. В ходе этой операции, кстати, мы впервые встретились с заболеваниями сибирской язвой и были вынуждены прибегнуть к прививкам.

На 10 августа ГБФ 3-го Украинского фронта составляли 84 госпиталя на 48 700 коек. Из них свободных было 28 890. Большинство их располагалось в Одессе, Николаеве, Днепропетровске и Днепродзержинске. В последних двух пунктах 9 госпиталей на 6000 коек находились в резервном состоянии и ожидали железнодорожных эшелонов для перевозки раненых в район Тирасполя, Одессы и Овидиополя. Фронт имел в резерве 8 ХППГ, 2 ИППГ, 2 ЭП и 20 РМУ. Он располагал тремя автомобильными и одной конной санитарными ротами и авиасанитарным парком.

Резерв фронтовых госпиталей, предназначенный для обеспечения продвижения вперед армейских учреждений, сосредоточивался в районе Беляевки, Тирасполя и станции Раздельной. Два, кроме того, были в Одессе как резерв начмедфронта. Свернутые госпитали в Днепропетровске и Днепродзержинске планировалось с выходом войск на реку Прут развернуть на линии по Днестру, в том числе 5 на 3800 коек в Тирасполе.

Армии во фронте были хорошо обеспечены госпиталями. В 40-й армии было 23 госпиталя на 8000 коек, в 37-й — 22 (7000 коек), в 57-й армии — 22 (7000 коек) и в 55-й ударной — 23 (7500 коек). Около двух третей госпитальных мест в 46-й и 57-й армиях были свободными. Только в 37-й армии использовалась половина коек. 37-я и 57-я армии были усилены соответственно 20 и 23 санитарными машинами из фронтовых автосанитарных рот. Кроме того, 37-я и 46-я армии получили специализированные группы из ОРМУ. 4-му и 7-му механизированным корпусам было придано по одному ХППГ, по 5 санитарных машин и по одной общехирургической группе усиления.

* * *

В плане медико-санитарного обеспечения операции, утвержденном начальником тыла фронта генерал-лейтенантом А. И. Шебуниным, начальник медицинской службы фронта И. А. Клюсс отметил, что заявка на вагоны для погрузки девяти госпиталей в Днепропетровске и Днепродзержинске не будет выполнена в срок из-за их отсутствия на железной дороге. Управление военных сообщений фронта предполагало получить с 22 по 25 августа вагонов только на три госпиталя.

Итак, на 2-м Украинском фронте на направлениях главного удара госпиталей было сосредоточено больше, чем на 3-м Украинском фронте, но все же их явно недоставало. Руководство медицинской службы 2-го Украинского фронта создавало, по существу, межармейские госпитальные базы. Правда, их емкость позволила хорошо обеспечить выполнение главной задачи фронта — разгрома немецких и румынских войск в районе города Яссы. Этими задачами определялся и резерв фронтовых госпиталей. Начальник медицинской службы 2-го Украинского фронта генерал-майор медицинской службы П. Г. Столыпин имел большой опыт военного врача. Окончив в 1927 году Военно-медицинскую академию, он работал в пехотной школе, затем в аппарате ВСУ округа, занимаясь подготовкой медицинского состава и санитарной подготовкой личного состава. Три года Столыпин руководил окружным военным госпиталем, а потом возглавлял окружные курсы усовершенствования врачей. Великую Отечественную войну он начал в должности начальника лечебно-эвакуационного отдела ВСУ Северо-Западного фронта, после этого был заместителем начальника военно-санитарного управления, а в октябре 1943 года возглавил медицинскую службу 2-го Украинского фронта. Знакомый на практике со всеми тонкостями службы, имеющий ровный, сдержанный характер, он быстро организовал дружный и работоспособный коллектив.

Начальник медицинской службы 3-го Украинского фронта И. А. Клюсс имел на все свои взгляды, которыми руководствовался в работе. Однако он избегал говорить об этом и тем более вступать в дискуссии, когда его мнение не совпадало с мнением и точкой зрения других. Работа в клинике В. А. Оппеля, казалось бы, говорила о его призвании к хирургии. Но он не стал хирургом. Это объяснялось его тягой к организаторской работе. Однако то, что Клюссу предоставляли, его не удовлетворяло. Он мечтал о чем-то большем. В обеспечении предстоящей операции И. А. Клюсе отводил значительную роль усилению медицинской службы армий и механизированных корпусов. Он имел черты характера, делавшие его в клинике обаятельным человеком, а в домашней обстановке — гостеприимным хозяином и веселым собеседником. Иным начмедфронта становился в своем кабинете и служебных командировках. М. Н. Ахутин, работавший с ним в клинике В. А. Оппеля и живший с ним душа в душу, после окончания советско-финляндской войны и возвращения из 8-й армии заявил мне, что категорически отказывается работать в подчинении у И. А. Клюсса. Меня заинтересовало, что же в поведении его начальника в отношении с подчиненными заставило Ахутина занять такую непримиримую позицию. Не связано ли это с тем, что всякий руководитель, неся на своих плечах груз ответственности, располагает правами и волен принимать решения, которые не всегда и не всем импонируют, но которые они по долгу службы обязаны выполнять? Ахутин ответил, что дело не в этом, иначе бы он не обратился ко мне, а в том, что Клюсс на каждом шагу дает подчиненным понять, что они механические исполнители работы, лишенные своего «я». Он это «я» видел, но пренебрегал им. Все сказанное меня удивило. Хотя я и знал Клюсса, но такого о нем еще не слышал. О покойниках говорить плохо не принято. Но их образы сохранились в памяти живущих. Создавая художественные произведения, писатели решают задачу нравственного совершенствования человека. Положительные герои у них чаще всего не имеют серьезных недостатков. Художники слова вправе это делать. Здесь же повествуется об исторически конкретных событиях и их участниках, поэтому любое отклонение от фактов, их искажение недопустимо.

Начальник управления кадров ГВСУ генерал-майор медицинской службы Ю. М. Волынкин выехал с группой офицеров управления на 3-й Украинский фронт, чтобы детально ознакомиться с расстановкой медицинских кадров и организацией их подготовки. И. А. Клюсс показал им медицинские учреждения. Представители управления стали свидетелями случая, который воскресил в моей памяти суровое лицо и необычную горячность обращавшегося ко мне М. Н. Ахутина. А суть была вот в чем. И. А. Клюсс вместе с представителями ГВСУ приехал в очередной госпиталь, начальник которого в это время, не ожидая «высоких гостей», находился в одном из отделений. Прошло около двух минут, прежде чем он, узнав от дежурного о прибытии генералов, прибежал и, часто дыша, отдал рапорт. «Неверно», — бросил ему в ответ начмедфронта. Никто из присутствовавших, как и начальник госпиталя, не понял, в чем заключалась его «ошибка». Оказывается, он «ошибся», докладывая как начальник госпиталя. За две минуты опоздания с рапортом он уже был, как выяснилось, отстранен от этой должности.

Начальник госпиталя по своему существу не кабинетный работник. Он имеет дело с ранеными. Среди них всегда бывают такие, у которых ранения протекают с тяжелыми осложнениями, требующими к себе внимания специалистов и конечно же начальника госпиталя. Он отвечает не только за административно-хозяйственную деятельность госпиталя, но и за лечебно-профилактическую работу. В медицине, особенно в военно-полевой хирургии, где приходится иметь дело с миллионами раненых, высокая требовательность к подчиненным без учета содержания их работы не достигает главной цели — победы над недугами. Они — непременное условие поддержания дисциплины и воинского порядка, но неумение пользоваться правами начальника не способствует, а мешает проявлению этих высоких качеств. Несмотря на многолетнюю службу в армии и высокий занимаемый пост, И. А. Клюсс сам не обрел такого важного качества, как неукоснительное выполнение требований воинских уставов и указаний вышестоящих начальников.

В декабре 1944 года он обратился в ГВСУ с просьбой разрешить ему использовать штатную должность помощника главного хирурга фронта по челюстно-лицевой хирургии для помощника главного хирурга по ГЛР. Свою просьбу он мотивировал тем, что челюстно-лицевые ранения составляют всего лишь 1,3 % от общего числа боевых ранений, в то время как число легкораненых составляет 40 %. В этой просьбе ему было отказано. Но так как мотив просьбы на первый взгляд был убедительным и его не прочь были поддержать другие ответственные медицинские работники, потребовалось написать служебное письмо с обоснованием причин отказа. Оно было разослано начальникам медицинской службы фронтов для ознакомления всех врачей военно-медицинских учреждений до медсанбатов включительно. И. А. Клюсс не выполнил указания ГВСУ и не ознакомил с содержанием письма медицинский состав учреждений армий и фронта.

Из многочисленных служебных писем, которые мне пришлось написать во время войны, я счел нужным упомянуть это письмо. Содержание его было необычным. В нем рассматривались вопросы организации лечения и эвакуация раненых с повреждением весьма важных областей тела. Каждая из них, как известно, имеет свои особенности, которые проявляются в течении ранений и в их осложнениях. Лечение таких раненых и эвакуация их по назначению, особенно по узким специальностям, выделившимся из хирургии, предъявляет особые требования к начальникам медицинской службы. Нельзя грамотно руководить службой, не зная этих особенностей, не изучая их систематически, чтобы при подготовке и в ходе проведения операций создавать условия работы в медсанбатах и госпиталях, позволяющие оказывать раненым своевременную квалифицированную и специализированную хирургическую помощь, не допуская в работе учреждений перегрузок, ограничивающих объем хирургических вмешательств. Не всегда это можно сделать по условиям боевой и медицинской обстановки. Но даже в неблагоприятных условиях можно уменьшить их отрицательное влияние на объем и качество хирургических вмешательств и на послеоперационный уход, если знания специфики течения ранений и тактика действий в сложившейся обстановке преграждают путь к перегрузкам медсанбатов и госпиталей и «валовому» подходу к организации лечения, лечению и эвакуации раненых.

Ход первого этапа описываемой нами операции и тактика действий начальников медицинской службы фронтов и армий в период разгрома 6-й и 8-й немецких, 3-й и 4-и румынских армий находились во взаимосвязи. Восстановление боеспособности и трудоспособности у раненых проходило в благоприятных условиях.

* * *

Наступлению войск 2-го и 3-го Украинских фронтов утром 20 августа предшествовала мощная артиллерийская, а на 3-м Украинском фронте — авиационная подготовка. Противник понес большие потери в людях и боевой технике. Огневая система его обороны в значительной мере была дезорганизована, траншеи разрушены, личный состав морально подавлен, а управление войсками в звене батальон — полк — дивизия нарушилось. Ударная группировка 27-й и 52-й армий 2-го Украинского фронта в первый день наступления прорвала оборону противника северо-западнее Ясс и продвинулась на 16 километров в глубь нее на тридцатикилометровом участке. Во второй половине дня, ранее намеченного срока, была введена в прорыв 6-я танковая армия. Попытка противника локализовать этот удар вводом в бой трех дивизий не увенчалась успехом. На другой день наша ударная группировка углубилась в оборону до 25 километров, и войска левого фланга ее (52-я армия) овладели городом Яссы, а 7-я гвардейская армия, наносившая на правом фланге группировки вспомогательный удар, заняла город Тыргу-Фрумос. В эти два и в последующие три дня боев потери ранеными у нас были ниже ожидаемых.

Войска 37-й и 46-й армий 3-го Украинского фронта, наступавшие на направлении главного удара, в течение первого дня боев прорвали оборону противника юго-западнее Тирасполя и на двенадцатикилометровом участке продвинулись на 11–12 километров. К концу дня общая ширина прорыва достигла 40 километров. К исходу второго дня наступления ударная группировка продвинулась в глубь вражеской обороны до 30 километров. Введенный в прорыв в полосе 46-й армии 4-й гвардейский механизированный корпус в течение суток оттеснил противника на 50 километров.

К исходу 21 августа вражеское командование приняло решение на организованный отход к реке Прут. Но в это же время наши фронты получили директиву Ставки, в которой указывалось на необходимость привлечь все силы и средства к быстрейшему окружению и уничтожению противника в районе Хуши. Боевые действия развернулись на всем фронте ясско-кишиневского выступа. Уже к исходу 24 августа войска 2-го и 3-го Украинских фронтов продвинулись в южном и юго-западном направлениях на 130–140 километров. Согласованными ударами обоих фронтов основные силы 8-й немецкой и 4-й румынской армий были разгромлены, окруженная 6-я немецкая армия фактически перестала существовать. Ее войска были уничтожены или пленены юго-западнее Кишинева, а части 3-й румынской армии были прижаты к морю и прекратили сопротивление. Те же силы гитлеровцев, которым удалось выйти из окружения, были уничтожены войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов. Так закончилась 29 августа Ясско-Кишиневская операция.

Быстрый прорыв обороны противника и высокие темпы наступления требовали, чтобы армейские и фронтовые госпитали своевременно продвигались вслед за войсками. Руководство медицинской службы 2-го Украинского фронта 24 августа развернуло в районе Ясс первый госпиталь, а к 1 сентября здесь уже находились 3 ЭГ, 3 ХППГ, 2 ГЛР. 1 сентября управление ФЭП разместилось в Бакэу. В это время в пути на транспорте двух фронтовых автосанитарных рот следовали в Роман 3 ХППГ, 1 ЭГ и 1 ЭП, а на Бакэу шли 2 ЭГ, 4 ХППГ и 1 ГЛР. К исходу 29 августа силы 2-го Украинского фронта вышли на рубеж Плоешти, Урзичены, более 200 километров южнее Бакэу, ближайшего к фронту пункта, куда следовали 7 фронтовых госпиталей. Отдаленность от войск передовой ГБФ оказалась слишком большой. К этому добавлялись трудности, связанные с железнодорожным транспортом. В результате влияние медицинской службы фронта на дальнейший ход обеспечения боевых действий войск в армиях стало ослабевать.

27-я и 52-я армии, наступавшие на направлении главного удара, имели соответственно 6300 и 6000 коек. Из них на 20 августа было занято 2720 и 3750. Санитарные потери в обеих армиях за период с 20 по 31 августа были небольшими: ранеными — 4474 и 6141 человек, а больными — 1010 и 1825 человек соответственно. Самая большая загрузка армейских госпиталей в 27-й армии была 22 августа — 6090 человек, а в 52-й армии 31 августа — 5740 человек. ГБА были способны развернуть в 27-й армии 10 000, в 52-й армии — 9600 коек. Однако это не значило, что в занятости госпиталей и особенно медсанбатов наблюдалась равномерность. Главная причина этого крылась в неодновременности и неравномерности возникновения санитарных потерь. Однако были и причины субъективного порядка. Для иллюстрации приведу данные о загрузке медсанбатов. и госпиталей 27-й армии в отдельные дни.

Полевые эвакуационные пункты в исходном положении использовались как госпитали 1-й линии. Они принимали раненых непосредственно из ПМП и при выдвижении медсанбатов вперед принимали от них раненых. Следует подчеркнуть, что санитарные потери были выше ожидаемых. Так, на 20 августа ожидалось 1000 раненых и заболевших, а поступило 1360, на 21 августа предполагалось 900, а прибыло 1258. Считали, что на третий день боев раненых будет около 800 человек, а доставлено их было 729. Большую перегрузку ХППГ № 4336 предупредить было трудно. А вот перегрузку одного из госпиталей 2-й линии (№ 160) нельзя расценить иначе, как грубый промах в работе. Она не позволяла организовать нормальную работу в нем, если даже он и был усилен врачами и сестрами. В условиях такой перегрузки сильно страдает уход за ранеными, особенно в послеоперационном периоде. Это серьезный промах со стороны начмедарма полковника медицинской службы А. И. Крикуненко. Александр Иванович был очень дисциплинированным и исполнительным офицером. В трудной боевой обстановке он не проявлял растерянности, находил решения, которые создавали наиболее благоприятные условия для лечения раненых. Об этом я скажу при рассмотрении дальнейшего развития боевых действий. С начала войны Крикуненко занимал должность начальника эвакуационного отдела МЭП, потом в такой же должности работал в ФЭП. В 1942 году еще на Северо-Западном фронте он был назначен начмедармом 27-й армии и был им до конца войны. В ходе операции, по его донесениям, 24 августа в движении ближе к войскам находилось 5 госпиталей и 1 ЭП. Войска армии к исходу 24 августа заняли Бырлад, находившийся более чем в 130 километрах от исходного положения для наступления. На лечении в госпиталях было 7650 и в медсанбатах 2160 человек. Санитарные потери в армия 24 августа составили ранеными 530 и больными 112 человек. За сутки было эвакуировано только 32, подлежало же эвакуации 420 человек. Тон донесений был спокойный, тревоги за завтрашний день не чувствовалось. К исходу 26 августа 13 госпиталей армии были развернуты в городе Периени, в 50 километрах севернее города Текучи, который был занят к исходу 25 августа. Войска за эти сутки прошли почти 40 километров, потеряв ранеными 30 человек. Если допустить, что за 26 августа войска прошли такое же расстояние, то оторванность от них госпиталей в Периени увеличилась до 90 километров. В сводке за 25–26 августа также не было намека на тревогу. Из 6910 человек, находившихся на лечении в госпиталях, эвакуации подлежало 445 человек. И только в сводке за 27–28 августа появилась просьба о направлении 25 самолетов в Фокшаны для освобождения одного ХППГ. Все это не облегчало положения с лечением раненых и больных в армии, быстро продвигавшейся вперед в условиях, когда железнодорожные перевозки еще не были организованы и фронтовые госпитали оказались далеко в тылу.

Руководство медслужбы 3-го Украинского фронта, усилив медицинское обеспечение армий и механизированных корпусов, рассчитывало на их большие возможности. Однако быстрый прорыв обороны противника, одновременное окружение и уничтожение его, преследование вырвавшихся из района окружения отдельных его частей и соединений сопровождались высокими темпами продвижения войск вперед. Это вызвало необходимость быстрого свертывания армейских госпиталей, что обеспечивалось передачей находившихся в них раненых и больных подоспевшим фронтовым госпиталям или «накрытием» фронтовыми госпиталями армейских. Эвакуация раненых временными военно-санитарными поездами не обеспечивала освобождения госпиталей в сроки, диктуемые сложившейся боевой и медицинской обстановкой. Госпиталей, находившихся в свернутом состоянии в резерве начальников медицинской службы, было недостаточно. Так, в резерве начмедарма 57-й армии их было четыре из двадцати двух имевшихся. Примерно такое же положение было и в 37-й армии.

Планом медико-санитарного обеспечения боевых действий войск фронта, утвержденным 19 августа начальником тыла, маневр фронтовыми госпиталями предусматривал обеспечение продвижения вперед армейских госпиталей 37-й и 57-й армий, Для этого предусматривалась передислокация в Тирасполь по одному ЭП, ХППГ и ИППГ из района станции Раздельная, два ХППГ из Вознесенска и один — из Слободзеи-Молдаванской.

Для обеспечения продвижения госпиталей за войсками 46-й армии предусматривалась передислокация в Беляевку из Одессы по одному ХППГ и ГЛР, а с Раздельной один ИППГ и один эвакогоспиталь в Маяки. В оперативном резерве начальника медицинской службы фронта оставалось 3 ХППГ, находившихся на Раздельной и в Одессе. В этом плане, однако, было три слабых места.

Когда речь идет о дислокации фронтовых госпиталей в армейском тыловом районе перед наступлением, тогда маневр должен предшествовать переходу армии к активным действиям. Только эта мера надежно обеспечивает своевременно освобождение их и следование за войсками. Еще лучше, когда госпитали армейского подчинения свертываются, а вместо них развертываются фронтовые. Личный состав свернутых госпиталей до их убытия помогает в работе развернутым фронтовым госпиталям. Преимущества такого маневра подтверждались ходом боевых действий 57-й армии. За семь дней, с 20 по 26 августа, медицинские учреждения армии должны были принять 5280 человек. Эвакуация раненых из медсанбатов и госпиталей 1-й линии производилась на Тирасполь. В нем было развернуто 3 ХППГ, 1 ТППГ, 1 ЭГ и 1 ГЛР. Кроме того, там размещался ЭП. Штатная сеть этих медучреждений составляла 2000 коек. На 20 августа в армейских госпиталях из 5600 развернутых коек занято было только 2500. Значит, свободных было 3100 коек, для заполнения которых потребовалось ориентировочно два дня боевых действий. 23 августа, после взятия Бендер, армия преследовала отступавшего противника и одновременно уничтожала его окруженную группировку. В это время в Тирасполь стали прибывать и развертываться фронтовые госпитали. Войска фронта к исходу 24 августа продвинулись на 130–140 километров. Армейские госпитали, занятые ранеными, поступление которых продолжалось, до прибытия фронтовых госпиталей не могли свернуться и следовать за армиями. Это одно из слабых мест в маневре фронтовыми госпиталями. Другое заключалось в том, что 37-я армия, входившая в состав главной группировки фронта и наступавшая левее 57-й армии, имела свои госпитали юго-восточнее Тирасполя. Планом медико-санитарного обеспечения для разгрузки и погрузки санитарных летучек ей были отведены железнодорожные станции Новосавицкая и Мигаево. В пунктах расположения армейских госпиталей размещение фронтовых госпиталей резерва не предусматривалось. Станция Новосавицкая расположена на участке железной дороги Тирасполь — Раздельная, а Мигаево севернее Раздельной. Следовательно, предусмотренный планом и осуществленный маневр фронтовыми госпиталями не оказал положительного влияния на медицинское обеспечение войск 37-й армии. А она, имея, как и 57-я армия, двадцать два госпиталя, понесла за операцию наибольшие потери и как никакая другая армия нуждалась в помощи фронта. Но, как говорится, волею судеб она ее не получила. Для того чтобы госпитали не отставали от войск, начальник медицинской службы Ф. С. Сук был вынужден пойти на перераспределение раненых по госпиталям, размещавшимся во многих населенных пунктах.

Явно недостаточное число госпиталей, находившихся в резерве фронта, лишало руководство медицинской службы возможности что-либо сделать, особенно в критические моменты работы тыла фронта, когда использовать железнодорожный транспорт по тем или иным причинам было трудно. Необходимость же оказывать влияние на ход медицинского обеспечения в армиях встала в полный рост. Если все санитарные потери в общевойсковых армиях за период с 20 по 31 августа принять за 100 %, то на 46-ю армию пришлось 18,2 %, на 37-ю армию — 49,9 %, на 57-ю армию — 28,4 % и на 5-ю ударную армию — 3,5 %. Неравномерность и неодновременность возникновения их не уменьшают значения резерва фронтовых госпиталей.

5-я ударная армия имела двадцать три госпиталя. Они в этой операции в должной мере не использовались. Фронт не помог 37-й армии, которая нуждалась в помощи больше, чем 46-я и 57-я армии. В ходе же боев начальник медицинской службы фронта не мог этого сделать, имея в резерве всего три госпиталя, два из которых размещались в Одессе, на расстоянии 100 километров по железной дороге. Размещение резерва госпиталей так далеко от действующих войск нельзя оправдать, поскольку это лишало возможности вовремя влиять на ход медицинского обеспечения.

Односторонняя и потому ошибочная тенденция решать вопросы восстановления боеспособности и трудоспособности раненых усилением армий и корпусов госпиталями наблюдалась и в армиях. Ошибочна она потому, что потери ранеными возникают неравномерно и по соединениям. 23 августа, когда войска 57-й армии взяли Бендеры и начали преследование противника, медицинская служба армии придала каждому стрелковому корпусу по одному ХППГ. Следуя вместе с тылами корпусов, эти госпитали развертывались на рубежах, где возникали наибольшие потери ранеными.

Такой метод не отвечал ни интересам дела, ни быстрому и наибольшему восстановлению боеспособности раненых и больных.

После разгрома ясско-кишиневской группировки врага Румыния вышла из фашистской коалиции, объявила войну Германии и обратила свои войска против немецко-венгерских вооруженных сил.

* * *

29 августа Ставка Верховного Главнокомандующего обязала 2-й и 3-й Украинские фронты ускорить наступление главных сил, чтобы завершить освобождение Румынии и вывести из войны Болгарию.

2-й Украинский фронт силами 27, 53 и 6-й танковой армий и 18-го танкового корпуса должен был развивать наступление на Плоешти, Слатину, Турну-Северин, а силами 40-й и 7-й гвардейской армий, конно-механизированной группы овладеть перевалами через Восточные Карпаты. Войска 3-го Украинского фронта своими главными силами должны были форсировать Дунай на участке Галац, Измаил, развивать наступление по его правому берегу и к 5–6 сентября выйти на румыно-болгарскую границу на участке Остров, Мангалия. Войска правого крыла получили приказ наступать по левому берегу Дуная, овладеть Кэлэраши и к 4–5 сентября выйти на румыно-болгарскую границу на участке Джурджу, Кэлэраши.

Выполняя директиву Ставки, главные силы 2-го Украинского фронта 30 августа заняли Плоешти, а 31 августа Бухарест, 4 сентября овладели районом Брашова и к 7 сентября вышли на рубеж Питешти, Александрия, пройдя с боями, с поворотом на запад и северо-запад, 150–240 километров. Получив данные о сосредоточении немецких а венгерских войск в Северной Трансильвании для разгрома румынских войск и образования сплошного фронта обороны по рубежу Трансильванских Альп от Брашова до Дуная, Ставка приказала 2-му Украинскому фронту ударом главных сил фронта (27-я и 6-я танковая армии) с юга через Брашов и Сибну в направлении на Клуж и правофланговой группировки (40-я и 7-я гвардейская армии) с востока преодолеть Трансильванские Альпы и южную часть Карпатского хребта и выйти в район Сата-Маре, Клуж, Дева, Турну-Северин. Войска 27-й и 6-й танковой армий, а также 4-й румынской армии к 12 сентября вышли в район Айуд, где столкнулись с крупной немецко-венгерской группировкой. Бои длились до ее разгрома, после чего 27-я армия к концу сентября вышла в район Орадеа-Маре.

53-я армия, развивая наступление левее 27-й армии, совместно с 1-й румынской армией прорвала оборону противника в районе Оршова у «Железных ворот на Дунае» и к концу сентября вышла на рубеж Дьюла, Мако, Тимишоара.

На правом крыле 2-го Украинского фронта 23-й танковый корпус 8 сентября ударом из района Шрашова на север в направлении на Меркуря, Чиукулуй по тылам немецко-венгерских войск, оборонявших перевалы, обеспечили 40-й и 7-й гвардейской армиям возможность успешно форсировать Восточные Карпаты и к концу сентября выйти на рубеж Якобени, Регин, Тыргу-Муреш.

Медицинское обеспечение боевых действий войск на территории Румынии сильно осложнилось и осуществлялось главным образом силами и средствами медицинских служб армий. Фронтовые госпитали отстали, железнодорожная эвакуация из армейских во фронтовые госпитали практически отсутствовала. Бесперебойно и напряженно работала только санитарная авиация, но ее ограниченные возможности не могли удовлетворить потребности армий. И все-таки она сыграла очень важную роль. Из госпиталей 27-й армии было эвакуировано по воздуху более 1000, а из госпиталей 52-й армии — 1375 человек.

Преобладающая часть потерь ранеными у нас приходилась на период с 21 по 31 августа. Фронтовые госпитали, развернутые как межармейские госпитальные базы, были заполнены в первые 4–5 дней. В последующую неделю на только они, но и вынужденные развертываться резервные госпитали были. заняты приемом раненых от армейских госпиталей, которые следовали за наступающими войсками, К 30 августа в Яссы прибыли и стали готовиться к приему раненых и больных только 3 ЭГ, 2 ГЛР и 1 ХППГ. Еще трем госпиталям ФЭП № 30 было приказано передислоцироваться в Бакэу. Войска фронта к исходу 29 августа вышли на рубеж Плоешти, Урзичени, пройдя с боями на юг от Ясс более 275 километров. Межармейские госпитальные базы в районе Биволяри и Рошани, а также Долгаска, сыгравшие в Ясско-Кишиневской операции исключительно важную роль, не могли вследствие своей маломощности действовать также успешно в ходе дальнейшего наступления. По той же причине не выполнили свою задачу госпитали фронтового резерва, в числе которых было 9 ХППГ и 3 ГЛР. Что же касается 29 ЭГ на 16400 коек, МЭП № 19 в районе Гайсин, Смела, Умань, а также 27-й ЭГ на 16 000 коек, МЭП № 46 в районе Тульчин, Вапнярка, Рыбница, Балта, Котовск, то их передислокация своевременно не была осуществлена. В частности, 22 сентября П. Г. Столыпин докладывал начальнику тыла фронта о том, что заявки на подачу подвижного состава для перевозки госпиталей систематически не удовлетворяются. В Гайсине и Умани больше двадцати дней было сосредоточено на рампах двенадцать свернутых госпиталей. Шесть госпиталей в Яссах, пять в районе Роман и два в Бакэу, подчиненных ФЭП № 30, были переброшены вперед на машинах фронтовых автосанитарных рот. Он просил дать соответствующие указания управлению военных сообщений.

Начальник ФЭП № 30 полковник медицинской службы В. Л. Терлецкий 19 сентября докладывал П. Г. Столыпину, что приказание о перемещении госпиталей не может быть выполнено. Госпиталь № 1604, к примеру, уже погружен в эшелон, но четвертый день не может отправиться из Ясс. Для передвижения госпиталя № 984 в Брашов направлено 15 автомашин. Остальные же госпитали, особенно из ясской группы, не могут сдвинуться с места. В них находилось 6438 раненых, принятых от армий. Госпитали из МЭП № 19 до сих пор не прибыли на территорию ФЭП. Разгружать ясскую группу медучреждений без порожних вагонов нельзя, а управление военных сообщений подавать их категорически отказывается. Терлецкий просил оказать ему помощь в эвакуации 3443 человек из госпиталей в Аужоуд-Ноу, Роман, Яссы и Бакэу, где находилось на лечении 5100 человек.

Говоря о недостатках, нельзя умолчать об их причинах. Судить о прошлой легче, чем распоряжаться настоящим. Это старая истина. Прежде всего не следует искать суть в непонимании или нежелании работников военных сообщений фронта помочь медицинской службе. Еще меньше оснований подозревать в недоброжелательности к ее нуждам начальника тыла генерал-лейтенанта В. И. Востроухова. Владимир Иванович был не из тех, кто смотрел на раненых как на людей, чьи ратные подвиги, заслуги хоть и велики, но остались в прошлом. Он верил в могучие возможности медицины и ее славного отряда военных медиков возвращать в строй раненых.

Начальник тыла фронта и органы военных сообщений в период подготовки к операции и особенно в ходе ее осуществления помогали медицинской службе спасать жизнь раненым подачей санитарных летучек и военно-санитарных поездов. Вместе с тем благодаря бесперебойному обеспечению войск боеприпасами, вооружением, горючим, смазочными материалами, продовольствием и вещевым имуществом они не только обеспечивали боевые действия войск, но и создавали предпосылки для уменьшения потерь личного состава.

Но в ходе подготовки операции медицинское руководство фронта не создало должного резерва госпиталей в армейском тыловом районе, который был необходим для обеспечения активных боевых действий на большую глубину. В этом состояла главная причина отрыва фронтовых госпиталей от войск и невозможность принимать раненых от армейских госпиталей уже в конце самой Ясско-Кишиневской операции.

27-я армия, от начала и до конца операции входившая в состав главной группировки фронта, понесла наибольшие потери. Но она не была в этом отношении исключением. По утверждению начмедарма А. И. Крикуненко противнику удалось к 14 сентября организовать сопротивление в районе Тыргу-Муреш и Турда, юго-восточнее Клуж. Судил он об этом по нараставшему числу раненых. Действительно, потери в армии стали увеличиваться. 14 сентября они составили 382 человека, а к 18 сентября — уже 1172. С 19 по 21 сентября раненых было меньше, но 23 сентября их было 1158. Крикуненко пожаловался, что ему отказали в передаче госпиталей межармейекой госпитальной базы. Поэтому он был вынужден оставить ряд своих госпиталей в исходном положении для наступления в районе Шипотеле, Кишкарени, Владени, Фантенеллеле. Он не знал причины отказа, которая заключалась в ничтожно малом количестве развернутых фронтовых госпиталей, которые уже в начале операции были заполнены ранеными. Абсолютное их большинство приходилось на первые дни Ясско-Кишиневской операции. Так, из 7966 раненых и больных в 52-й армии за операцию 5618 человек поступили с 20 по 23 августа. Доставка раненых продолжалась и в последующие дни; они прибывали и из других армий, в частности из 53-й и 6-й танковой.

Немалую роль в возникших трудностях сыграла и собственная ошибка А. И. Крикуненко. В исходном положении для наступления он оставил в госпиталях на лечении 2718 раненых и больных. Этого ни в коем случае нельзя было делать, оставляя в резерве в свернутом состоянии всего пять госпиталей из семнадцати имевшихся в армии. Благодаря исключительным усилиям, как подчеркивал Крикуненко, ему удалось к 14 сентября высвободить два госпиталя, и то только в качестве их головных отделений. В условиях отрыва фронтовой базы, дальнейшего продвижения армии и возрастания потерь ранеными для создания резерва госпиталей и осуществления ими маневра в ходе наступления он принял решение сделать все госпитали многопрофильными, придал терапевтическим и инфекционным госпиталям хирургов и медицинских сестер с хирургическими инструментами. Для осуществления маневра специализированными группами он дал им автомашины и обеспечил подвижными рентгеновскими аппаратами. Так, в Фокшанах 500 раненых и больных принял инфекционный госпиталь, в Рымикул-Серате 609, в Буээу 600 человек поступило в хирургические отделения, в Плоешти эвакогоспиталь получил 427 раненых и больных, в Сибиу принял на лечение 168 человек. Эта «импровизация» была единственно правильной мерой как с организационно-тактической, так и с лечебно-профилактической стороны. Раненые, получившие квалифицированное и специализированное хирургическое лечение и требуемый уход и покой, имели необходимые условия для восстановления боеспособности.