§ 1. Флот Мизенума[39]

§ 1. Флот Мизенума[39]

Задолго до того, как прекратил существование флот Форума Юлия, две другие эскадры стали главными средствами имперского контроля над Средиземноморьем. Со смертью Августа Мизенум и Равенна являлись крупными имперскими портами, и флоты, базировавшиеся на эти два итальянских порта, должны быть главной темой любого исследования имперской военно-морской силы Рима.

Их история, однако, проглядывает из дымки, которая окутывает принципат Августа. Позднейшие историки не интересовались прозаическим строительством, которое быстро продвигалось после 27 года до н. э. А равнодушие читателей вскоре обрекло на забвение труды тех, кто исследовал этот вопрос. Таким образом, невозможно точно установить даты реорганизации армии или параллельного создания мощных итальянских эскадр, невозможно также назвать имена деятелей, выполнявших эту задачу. Общий надзор за этим, возможно, осуществлял Агриппа. Общее планирование, должно быть, исходило от Октавиана Августа.

Определенные античные свидетельства, цитаты из которых приводятся в этой главе, указывают на то, что флот Равенны был ранним произведением принципата Августа. И вполне резонно предположить, что флот Мизенума был другим результатом того же энергичного системного подхода с 27 по 15 год до н. э.[40] Октавиан Август и Агриппа, очевидно, не отправляли весь флот, вернувшийся с ними с Востока, для разбухания эскадры Форума Юлия. Равенна была естественной базой для части этого флота. Такие же веские соображения диктовали сохранение остатков кораблей у западного итальянского побережья.

Эти соображения сделали Мизенум, бухту у северо-западного мыса Неаполитанского залива, естественной базой для флота. В действительности преимущество такого выбора подтвердилось тем, что флот Мизенума быстро превратился в самый мощный и самый важный флот империи. Галльский порт не мог служить стоянкой для флота, командование которым осуществлялось из Рима, а другие итальянские порты отличались особенностями, которые делали их не совсем пригодными. Портус Юлий хорошо служил этой цели, что привело к его строительству Агриппой в 37 году, но Лукринское озеро вскоре занесло песком, и лишь дноуглубительные работы могли поддерживать его пригодным для навигации. Октавиан уже пренебрег им, когда отослал корабли Антония в Форум Юлия. Неаполь и Путеолы (современный Поццуоли) были перегружены коммерческими судами. Тибр сделал Остию непригодной гаванью, а время работ в этом порту, санкционированных Клавдием, еще не наступило. Южные порты, такие как Брундизий, не годились в силу их удаленности от Рима. И хотя Равенна стала базой имперского флота, удаленное положение на севере Адриатики лишило ее статуса стоянки первейшего флота Средиземноморья. Сам по себе Мизенум не был торговым городом, однако он находился недалеко от крупных портов Западной Италии и оберегал важные пути доставки в Италию зерна из Египта, Африки и Сицилии. Мизенум находился столь же близко к Риму, как и любой другой удобный порт в Италии того времени, и мог легко получать приказы императора. Эскадра из этого порта могла легко обеспечить господство Рима в Тирренском море и двигаться дальше.

Несмотря на активность различных геологических процессов на побережье провинции Кампания с древнейших времен, данный порт отличается в целом особенностями, которые определили его выбор Октавианом Августом. Внутренняя бухта, которая являлась, очевидно, основной гаванью, ныне не имеет выхода к морю. Это – мелководная лагуна, называющаяся Маре-Морто.[41] В начале новой эры ее связывал с внешней гаванью узкий канал, через который был переброшен деревянный мост. Внешняя гавань обращена на юго-восток.[42] К северу от бухт горная гряда Коллиди-Баколи, которая заканчивается в Пунта-ди-Пенната. С юга песчаный полуостров Минискола тянется на восток от вулканической горы Монте-ди-Прочида к знаменитому мысу Мизено с лавовым куполом. Он омывается с трех сторон. Внешняя гавань, которая некогда представляла собой часть кратера, была улучшена сооружением двух параллельных молов под арками к северо-востоку от полуострова. Эти типичные «дугообразные молы» Кампании напоминали единый мол под аркой, который построили в Путеолах. Но в данном случае, поскольку проем одной арки согласовывался с пирсом другого мола, была создана преграда прорыву волн и ветров через арки в бухту. На юго-запад от Пунта-ди-Пенната тянулся единый дугообразный мол, снабженный в двух местах пирсами, видимо, для предотвращения заносов песком. Благодаря этим молам, некоторые стойки которых все еще сохраняются, бухта была защищена от ветров. В целом обустройство этой территории с поразительной точностью соответствует рекомендациям по строительству хорошего порта, предложенных архитектором Витрувием, современником Августа.[43]

Несколько крупных республиканских вилл региона продолжили свое существование в империи. Пунта-ди-Пенната была целиком превращена в большой особняк, а сам мыс Мизено был увенчан имперской виллой, некогда бывшей собственностью Мария, а позже Лукулла. Здесь проживал император Тиберий и, в конце концов, умер. Местоположение города и лагеря Мизенум следует искать к северо-востоку и ниже этой виллы, тянущейся до полуострова Минискола (Miniscola), поскольку на этой территории можно заметить малозначимые развалины бань и театра, которые просматриваются из Искьи.[44] Претория тоже располагалась поблизости, и нужно привести яркое письменное свидетельство Плиния Младшего о бегстве из Мизенума во время извержения Везувия 24 августа 79 года н. э., написанное на основе наблюдений с песчаного пляжа Минисколы.[45] Это название, как указывалось, происходит, очевидно, от militum schola, военный плац. Некоторые развалины, вероятно развалины navalia (верфи), все еще обрамляли Маре-Морто даже в XVII веке.[46] Хотя сейчас места города и лагеря выдают одни развалины, бассейн, сооружение особенно необходимое в данном регионе, уцелел и дает достаточное представление о дотошности и огромном масштабе деятельности Августа. Вырытый на склоне Колли-ди-Баколи, он выложен решетчатой каменной кладкой Августа высшего качества и все еще сохраняет крышу, двести тридцать на восемьдесят пять футов, подпираемую сорока восьмью колоннами.[47] Август, должно быть, уделял Мизенуму не меньше внимания, чем Форуму Юлия, но помимо бассейна и свай гавани ничего от следов его деятельности не осталось.

Хотя Мизенум был колонией Юлия, весьма возможно, в результате колонизационной активности Августа после сражения при Акции, у него было мало пространства для роста.[48] Многие матросы поселили свои семьи по северному побережью Неаполитанского залива, в Байи и Путеолах. Одна дорога из города проходила через Минисколу в Кумы и Виа-Домициана, в то время как другая вела через деревянный мост на восток к Байи, отстоявшему на три мили.[49] Вдоль каждой дороги встречались одиночные могилы и более крупные колумбарии для покойников. Один из колумбариев, который недавно раскопали, является типичным. Он построен около 100 года н. э. посредством решетчатой каменной кладки с кирпичными горизонтальными рядами, украшен простыми фресками, изображающими павлинов и дельфинов на торцевой стенке, а также загробного орла и других дельфинов на потолке.[50]

В течение четырех веков Мизенум служил базой флота, получив имя от названия города. Численность этого флота, как и другого, преторианского флота в Равенне, в источниках не обнаруживается. Единственные цифры, которые можно предъявить, основаны на разных спекуляциях. Каждая эскадра поставляла людей для одного легиона во время гражданских войн 68–69 годов н. э. Мизенум – вспомогательному легиону при Нероне, Равенна – II вспомогательному легиону при Веспасиане. Помимо людей, взятых Нероном в 68 году, Отон привлек для борьбы с Вителлием значительно больше, чем тысяча матросов Мизенума, и его флот тем не менее располагал достаточной численностью, чтобы участвовать в походе. Вскоре после этого сам Вителлий сформировал, или планировал сформировать, другой легион в Мизенум.[51] Поскольку возмещение потерь при Нероне в начале 69 года маловероятно, можно признать, что флот Мизенума располагал в этот период как минимум более десятью тысячами матросов в том случае, если каждый легион, формировавшийся во время гражданских войн, насчитывал пять тысяч человек. Если считать, что экипаж триремы составлял двести человек, то упомянутый минимум мог укомплектовать более пятидесяти трирем, что, грубо говоря, согласуется с тем, что надписи сохранили названия около восьмидесяти кораблей всех классов в Мизенуме. На таком соответствии нельзя настаивать, поскольку свидетельства представляют собой случайные сведения, покрывающие период трех веков. Согласно тому же методу подсчета, флот Равенны включал бы значительно больше пяти тысяч человек. Он был определенно более малочисленным по сравнению с флотом Мизенума, поскольку надписей, относящихся к эскадре Адриатики, гораздо меньше, чем к эскадре Тирренского моря. Подобные минимумы действительны в лучшем случае для 68–69 годов н. э., ибо нельзя определить, колебалась ли численность флотов и до какой степени.

Исследователи имперского флота Рима согласны в том, что не все корабли и моряки флота Мизенума базировались в этой бухте. Это можно признать как факт, и ясно почему: эскадры, базирующиеся на одну бухту, не могли бороться со спорадическими пиратскими нападениями у Сардинии или Корсики. Местные нужды других портов и общая потребность в охране итальянского побережья диктовали необходимость дислокации небольших отрядов кораблей в выборочных пунктах. Как отмечает (4. 31) Вегеций, «in rebus bellicis celeritas amplius solet prodesse quam virtus» (в военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть). Эти отряды, или vexillationes, не обязательно включали корабли, приданные для постоянной службы. Отряды кораблей в порту Рима и даже некоторых других портах морского побережья, должно быть, просто использовались для поддержки кораблей, действовавших поблизости. Вдоль причала располагались арсеналы оружия и небольшой лагерь под контролем триерарха.[52] Моряки, отряженные для специальной службы, очевидно, находились в служебных командировках довольно продолжительное время, поскольку их жены и дети селились рядом.

Одна важная стоянка флота Мизенума располагалась в Остии, или, если быть более точным, она находилась, видимо, в порту, лежащем сразу же к северу от устья Тибра. Этот отряд кораблей, вероятно, берет начало во времена правления Клавдия, который построил порт. Порт продолжил существование в III веке.[53] Из Остии многие сенаторы и всадники добирались до своих резиденций в провинциях на кораблях из Мизенума, а императоры временами посещали порт на пути в Кампанию или более отдаленные регионы.[54] Порт был особенно важен для обеспечения поставок зерна в Рим, ибо большая часть annona (годового урожая зерновых) загружалась на речные суда или в зернохранилища. Флот, видимо, осуществлял общий надзор за судоходством в прибрежных водах или по рекам. В 186 году отряд кораблей под командованием триерарха Юста посвятил надпись на камне Коммоду.[55] Другие надписи о моряках сравнительно многочисленны.

Остия и вместе с ней Путеолы были, видимо, портами захода кораблей из Мизенума, которые доставляли депеши из провинций, ибо в правление Веспасиана и позднее моряки служили курьерами депеш из обоих портов в Рим.[56] Видимо, депеши из западных провинций поступали в Остию, а те, что с Востока, – в Путеолы. Последний порт долгое время считался наиболее важным в Италии.[57] Там, возможно, небольшой контингент моряков работал в малозначимой секции оживленной гавани. В этом месте корабли оставляли корреспонденцию и затем двигались дальше в Мизенум, но для важных исходящих приказов и доставки официальных лиц находилось, видимо, под рукой несколько галер в Путеолах.

Другой порт в Италии, в котором останавливались корабли флота Мизенума, был Центум Целлы (современный Чивитавеккья), порт, сооруженный Траяном на юге этрусского побережья.[58] В этом месте многочисленный отряд кораблей охранял город, поставки продовольствия и торговые суда, перевозил императора и его окружение. В период особой роли Центум Целлы моряки, видимо, выступали курьерами между портом и Римом вдоль прибрежной Аврелиевой дороги. Любимая вилла императора Антония Пия располагалась в Лориуме, на полпути между двумя этими городами, и здесь размещались моряки с обоих итальянских флотов для коммуникационных целей.[59] Помимо четырех портовых стоянок – Мизенум, Остия, Путеолы и Центум Целлы – флот Мизенума или отряды кораблей оттуда совершали временные посещения в любой из десятка других портов Тирренского моря, в Таррацину в 69 году или в Формию в 64 году.[60]

Главная постоянная обязанность флота Мизенума как охранной силы состояла в обеспечении мира в Тирренском море. Нецивилизованные обитатели Сардинии и Корсики представляли главную опасность. В соответствии с этим стоянки создавались прежде всего на этих островах. В Алерии, столице Корсики, были обнаружены лишь две морские надписи, но случайное упоминание командира либурн на острове в 69 году предполагает, что небольшая эскадра либурн имела там свою базу или, по меньшей мере, что корабли флота Мизенума заходили туда время от времени. Такой отряд кораблей служил бы военной силой для Корсики и, возможно, мог также надзирать за транспортировкой лесоматериалов с острова на судостроительные верфи Мизенума.[61] Далее, из Корсики легче охранять берега Галлии и Испании. Город Мариана к северу, на котором была обнаружена одна ранняя надпись (Х 8329), определенно являлся не более чем портом захода.

О беспокойной обстановке в Сардинии у нас есть показательная информация от 6 года н. э. о разбойниках, терроризировавших остров, так что в течение трех лет туда нельзя было прислать ни одного представителя сената.[62] Имперским войскам требовалось подавить беспорядки. В это время, возможно, создали стоянку флота в Каралисе (современный Кальяри), лучшей бухте в Сардинии, с целью наладить взаимодействие в операциях по умиротворению этого острова и гарантии его спокойного будущего. Эпиграфическое свидетельство подтверждает наличие отряда кораблей с периода Августа – Клавдия до начала III века н. э.[63]

В Сицилии морские надписи были обнаружены только в Панорме (современный Палермо), их скудость доказывает, что галеры Мизенума заходили в этот порт редко.[64] Другие берега Западного Средиземноморья раскрывают мало следов присутствия флота Мизенума. У побережья Африки действовала особая флотилия. В Испании до сих пор обнаружили лишь одну морскую надпись – памятная плита моряку Равенны в Дертозе (современная Тортоса) (II 4063). Статус флота Форума Юлия неопределенный, но Тиберий, префект флота Мизенума, возможно, им командовал.

В Эгейском море главным портом захода обоих итальянских флотов был порт Пирей. Галеры с наместниками провинций или других знатных лиц на борту, направлявшиеся на Восток, как, например, Германик в 18 году, останавливались там.[65] Их пассажиры могли посетить почтенные Афины. А случайные эскадры или целые флоты, занимавшиеся перевозкой войск и полководцев в восточные провинции во время Парфянских войн, возможно, делали здесь остановки для отдыха солдат и взятия на борт отрядов, которые шли по суше из Диррахия (Дурреса). Большая часть из пяти мизенских надписей, обнаруженных в Пирее или Керамике, видимо, отражает эти перемещения конца II и начала III столетия.[66] Поскольку Сирийский флот дислоцировался в Эгейском море, сомнительно, чтобы какое-нибудь постоянное военно-морское подразделение любого из итальянских флотов размещалось в Пирее. На короткое время могли укомплектовываться во время войны арсенал и ремонтные мастерские.

Такое временное подразделение военных кораблей засвидетельствовано в Селевкии в Сирии, ибо купчая на раба упоминает лагерь флота Мизенума в Селевкии в феврале 166 года и имена моряков с пяти кораблей. Присутствие временного отряда упоминают три мизенские надписи, обнаруженные вблизи города.[67] Это присутствие легко увязывается с Парфянской войной, которую вел в это время император[68] Луций Вер. Несомненно, флот Мизенума выполнял миссию снабжения и связи между Римом и Антиохией, и потребовалось прислать на время несколько кораблей флота Мизенума на восточную оконечность маршрута. Поскольку Селевкия являлась базой сирийского флота, постоянная стоянка там флота Мизенума исключена.

Самый крупный отряд кораблей флота Мизенума, судя по надписям, располагался не в этом море, а в Риме. Вероятно, он уже существовал во время правления Августа.[69] При восшествии на престол Клавдия в 41 году моряки присутствовали в преторианском лагере, где их расквартировали.[70] Впоследствии, при Флавиях, стоянка стала постоянной, поскольку, когда эти императоры разрушили Золотой дом Нерона и воздвигли амфитеатр Флавиев, стоянка мизенских кораблей получила постоянный лагерь как раз к юго-востоку от Колизея, на склоне Эсквилинского холма. Надпись фиксирует его увеличение в 240 году Гордианом III. Через некоторое время стоянка исчезла, но ее лагерь числится в двадцати четырех региональных каталогах.[71] В этот отряд кораблей моряки привлекались со всего флота, потому что надписи на их колумбарии у Аппиевой дороги упоминают двадцать восемь кораблей. Поскольку в Риме обнаружены лишь моряки трехлетней службы, это назначение, видимо, не означало награду за хорошую службу.[72] Те же моряки принимали участие в 212 году и несколько лет ранее в ludi scenici (театральных представлениях), которые vigiles (городские стражи) давали по случаю дня рождения Септимия Севера.[73]

Помимо снабжения курьерами для доставки депеш в итальянские порты на западе и сооружения, по крайней мере в правление Коммода (р. в 161, правил в 180–192, убит заговорщиками), навесов, защищающих от солнечных лучей игры в амфитеатрах, другие обязанности этой команды не определены. Возможно, корабли передвигались вверх по течению Тибра до Рима, но местоположение лагеря делает регулярные отправки кораблей на эту стоянку весьма маловероятными.[74] О судьбе республиканских navalia (верфей) вдоль Тибра во время империи ничего не известно. Участие vigiles (городских стражей) в играх предполагает, что этот отряд кораблей был в прямом подчинении praefectus vigilum (префекта полиции). Это весьма способствовало поддержанию дисциплины и порядка в столице.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.