Трудный перевал

Трудный перевал

1

Стояла поздняя, но мягкая осенняя пора. Спокойно нес свои воды еще не скованный льдом Днепр.

Враг оттеснен, но не разгромлен, впереди битва за Правобережную Украину.

Гитлер и его генералы подбрасывают живое топливо в гигантскую и всепожирающую топку войны, принося в жертву жизни сотен тысяч и миллионов немецких юношей и отцов семейств. Удержаться хотя бы на один лишний день у власти, чего бы это ни стоило…

Сегодня Запорожье, завтра – Никополь и Кривой Рог. Так вырисовывается задача перед Юго-Западным фронтом, а стало быть, и для 8?й гвардейской армии. Гитлер цепляется за последнюю возможность удержать украинскую руду и украинский марганец, И то и другое ему крайне необходимо для военной промышленности.

Борьба за украинскую руду и марганец – одна из труднейших операций, проходившая в неимоверно тяжелых условиях. Эта операция крайне сложная по погодным и дорожным условиям, по движениям войск и множеству мелких, частного характера операций, входящих в общую операцию Никопольско-Криворожскую. Вместе с тем в военной истории эта операция мало изучена.

В истории 8?й гвардейской армии бои на нравом берегу Днепра в районе Днепропетровска, Кривого Рога, Апостолова, Никополя занимают немалое место.

Понадобилось время, чтобы мы убедились, как силен еще враг, что залог наших успехов прежде всего в техническом оснащении наступательных операций и в точном их планировании. Время и бои… Во многом мы уповали на мужество советского солдата, и солдат нас не подвел, но не всегда это мужество умели подкрепить материально-техническими ресурсами, хотя наш тыл все больше и больше наращивал снабжение Красной Армии, и артиллерией, и танками, и самолетами, и боеприпасами. Кроме того, организация взаимодействий фронта и тыловых служб, различного рода войск, многочисленных штабов еще не до конца была нами освоена…

Нужно отметить и то, что с самого начала борьбы за освобождение Правобережной Украины советские войска лишь незначительно, превосходили противника в живой силе, в артиллерии и авиации, в то же время по танкам и самоходно-артиллерийским установкам преимущество в полосе действий Юго-Западного фронта было на стороне немецких войск.

Все это предисловие мне понадобилось для того, чтобы объяснить, почему с огромным трудом давался нам успех в наступлении в излучине Днепра. Рассказывая об этом периоде действий 8?й гвардейской армии, я не могу ошеломить читателя скорыми реляциями, хотя мы и одержали победу на пути к окончательному разгрому врага.

2

После освобождения Запорожья в составе Юго-Западного фронта прошли некоторые организационные изменения. По указанию Ставки Верховного Главнокомандования была передана Южному фронту 3?я гвардейская армия генерала Д. Д. Лелюшенко, выведена 12?я армия генерала А. И. Данилова. Вместо этих армий в состав Юго-Западного фронта вливалась 46?я армия генерала В. В. Глаголева, которая с войсками Степного фронта уже форсировала Днепр северо-западнее Днепропетровска.

Наступила некоторая пауза, и по настоянию командующего фронтом Р. Я. Малиновского и представителя Ставки Верховного Главнокомандования А. М. Василевского 15 октября я выехал в Москву на лечение в госпиталь. Во временное командование 8?й гвардейской армии вступил генерал-полковник И. И. Масленников.

С тяжелым сердцем покидал я своих гвардейцев. Опасался, что новый командующий, не сроднившись со сталинградцами, не сможет в полной мере оценить их сильные и слабые стороны в тех наступательных боях, которые предстояли фронту.

Ряд операций 8?й гвардейской армии прошел в мое отсутствие. Но все же я хотел бы вкратце рассказать, что происходило с армией после освобождения Запорожья.

15 октября 8?й гвардейской армии было поручено обеспечить правый фланг 3?й гвардейской армии, которая нацеливалась на юг, вдоль левого берега Днепра. 18 октября на армию была возложена задача очистить днепровские плавни от разбитых групп противника.

Лишь 19 октября командование армии получило директиву фронта совершить марш на север и к утру 22 октября сосредоточиться южнее Днепропетровска. Перед армией вставала задача – форсировать Днепр. К этому времени 4?й гвардейский стрелковый корпус 12?й армии в составе трех гвардейских дивизий захватил и удерживал плацдарм на правом берегу Днепра в сорока километрах севернее Запорожья в районе населенного пункта Войсковое. Фактически 4?й гвардейский стрелковый корпус оказался в границах намечаемых действий 8?й гвардейской армии, влился в состав 8?й гвардейской армии и остался в ней до конца войны.

Плацдарм, захваченный 4?м гвардейским стрелковым корпусом, позволил соединениям армии в середине дня 23 октября переправиться на правый берег Днепра. Расширяя его, наши войска овладели населенными пунктами: Войсковое, хутор Свистунов, Калиновка, Гроза, Вовнинг.

В ночь с 23 на 24 октября 39?я гвардейская стрелковая дивизия 28?го гвардейского стрелкового корпуса 8?й гвардейской армии форсировала Днепр южнее Днепропетровска, в его пригородах, в районе Чапли и во взаимодействии с войсками 46?й армии овладела городом Днепропетровском.

Во время работы над этой книгой я получил письмо от старшего научного сотрудника Днепропетровского исторического музея Виталия Степановича Прокудо. В своем письме товарищ Прокудо рассказывает о подвиге Платонова в момент форсирования Днепра 39?й гвардейской стрелковой дивизией в районе местечка Чапли. Группа наших бойцов переправилась через Днепр и зацепилась за левый берег. Руководил ею старший лейтенант Платонов. Он чудом остался жив, хотя командующий фронтом тогда получил донесение, что руководитель группы убит. Захват плацдарма на правом, более высоком берегу, под сильным огнем противника, удержание его – это действительно подвиг.

Несколько ранее части 46?й армии генерала В. В. Глаголева захватили плацдарм севернее Днепропетровска. Создались условия, благоприятные для совместного удара 8?й гвардейской и 46?й армий в обхват Днепропетровска.

Успешно в эти же дни действовали советские войска западнее Днепропетровска и в направлении на Кривой Рог…

Но прежде чем начинать рассказ о битве за Днепропетровск и Кривой Рог, я должен сказать об изменениях, происшедших в наименованиях фронтов.

Еще 16 октября 1943 года Ставкой Верховного Главнокомандования был подписан приказ о переименовании фронтов в связи с ясно определившейся задачей по окончательному освобождению Украины от немецких захватчиков. Воронежский фронт было приказано именовать 1?м Украинским фронтом, Степной фронт – 2?м Украинским фронтом, Юго-Западный фронт – 3?м Украинским фронтом, Южный фронт – 4?м Украинским фронтом. Приказ вступал в силу 20 октября.

Стало быть, западнее Днепропетровска в направлении на Кировоград и Кривой Рог наступали войска 2?го Украинского фронта. К 23 октября они значительно расширили образовавшийся прорыв в обороне противника, между городами Кременчугом и Днепродзержинском и продвинулись на 100 километров в глубину. Танковые и механизированные части вплотную подошли к Кривому Рогу, вырвались в район Митрофановки, не дойдя лишь тридцати километров до Кировограда. Взгляните на карту и представьте себе, чем грозило гитлеровским войскам продвижение к Кривому Рогу. Станет понятным ожесточение контратак гитлеровцев на Криворожском направлении. Над 1?й танковой армией, а затем и 6?й армией противника, оборонявших Никополь, Херсон, Николаев, нависла тень Сталинграда, опасность полного окружения. Войска 2?го Украинского фронта имели цель после занятия Кривого Рога наступать на Апостолово.

Настала тяжелая пора для гитлеровских генералов. Они вынуждены были собрать все резервы, чтобы избежать новой катастрофы. Навстречу войскам 2?го Украинского фронта, прорвавшимся к Кривому Рогу, немецкое командование бросило резервные части 1?й танковой армии, 30?й армейский корпус из-под Днепропетровска, 40?й танковый корпус и бросило туда же две танковые и две пехотные дивизии, прибывшие из Западной Европы. Сосредоточив такие силы, немецкое командование рассчитывало не только нанести контрудар местного значения, но и развить его в контрнаступление, сбросить советские войска с правого берега Днепра, полностью восстановить оборону по «Восточному валу».

Войска 3?го Украинского фронта изготовились форсировать Днепр только 23–24 октября. Захватили новые плацдармы и повели бои за их расширение. 24 октября состоялся контрудар немецких войск по левому крылу 2?го Украинского фронта, которым командовал И. С. Конев. Завязались тяжелые бои. Наступление 2?го Украинского фронта приостановилось. Мало того, его войска вынуждены были отойти. Контрудар врага продолжался вплоть до 28 октября. Левое крыло 2?го Украинского фронта перешло к обороне по реке Ингулец. Здесь было остановлено немецкое наступление.

Безусловно, на некоторое время немецкому командованию удалось облегчить положение частей 1?й танковой армии в районе Никополя, а также и несколько оттянуть разгром и всей Криворожско-Никопольской группировки войск.

Однако, устранив одну опасность, немецкое командование оказалось перед лицом новой угрозы.

25 октября войска 4?го Украинского фронта начали стремительное наступление против 6?й полевой армии противника. Немецким войскам пришлось сильно попятиться, отойти местами за Днепр, открыв подступы к Мелитополю.

23 октября 8?я гвардейская и 46?я армии сумели развернуться на правом крыле 3?го Украинского фронта, овладели плацдармами севернее и южнее Днепропетровска и были готовы для охватывающего удара по городу.

46?я армия начала атаку с плацдарма в районе Аулы, в направлении Кринички, Ново-Николаевка, 8?я гвардейская наступала с плацдарма в районе Войсковое, Вовничи в направлении на Соленое, Чумаки, Чкалове.

Противник сопротивлялся упорно, но удар по Днепропетровску срывал подготовленное наступление по войскам 2?го Украинского фронта. Еще шли бои под Кривым Рогом, а войска 8?й гвардейской и 46?й армий овладели 25 октября важными промышленными центрами и важными стратегическими опорными пунктами на правом берегу Днепра – Днепропетровском и Днепродзержинском. Это была крупная победа. Расширился и укрепился наш плацдарм на правом берегу. Войска И. С. Конева, активно поддержанные ударами 4?го и 3?го Украинских фронтов, остановили начавшееся наступление врага и удержали плацдарм. Все возвратилось в исходное положение. Опять и 6?я полевая и 1?я танковая армии противника оказались под угрозой окружения и уничтожения.

Здесь мне хотелось бы обратить внимание читателя на некоторые противоречия в мемуарах Манштейна. Он пишет: «Контрудар, нанесенный в конце октября в районе севернее Кривого Рога, перед которым стоял противник, благодаря образцовому взаимодействию обеих участвовавших в нем армий (40?й танковый корпус в ходе операции был передан 1?й танковой армии), дал прекрасные результаты… Удалось снова восстановить сплошной фронт между 1?й танковой и 6?й армиями. Для того чтобы отбросить противника на северный берег Днепра, сил, однако, не хватило, так как противник продолжал обладать значительным превосходством».

Остановимся на минуту. О каких это «прекрасных результатах» говорит гитлеровский генерал? Об отступлении за Днепр 6?й полевой армии? Падении опорных пунктов – Днепропетровска и Днепродзержинска? Он фактически закрывает глаза на катастрофические последствия временных тактических успехов, ограниченно понимает ход военных операций на больших оперативных просторах. Попытка сосредоточить крупные силы для контрудара под Кривым Рогом привела к поражениям на других участках фронта, а к началу ноября поставило немецкое командование перед потерей Киева.

Несколькими строками ниже Манштейн, впрочем, сам себя опровергает:

«В то время как опасность, непосредственно угрожающая 1?й танковой армии, была ликвидирована, в ее тылу возникла новая, еще более серьезная опасность.

28 октября противник начал наступление значительно превосходящими нас силами на фронте 6?й армии, удерживавшей участок фронта между Днепром и побережьем Азовского моря (фронт генерала Толбухина). Ему удалось осуществить глубокий прорыв. В результате этого 6?я армия – для нас неожиданно быстро – была отведена на запад…

Такое развитие событий на фронте 6?й армии означало серьезную опасность для расположения в восточной части Днепровской дуги 1?й танковой армии».

Куда уж лучше! Откуда выехали, туда же и приехали…

Я обратился к истории немецкого контрудара и попытке развить его в наступление 24–28 октября под Кривым Рогом лишь для того, чтобы еще раз задуматься о ходе, октябрьских и ноябрьских сражений, в которых принимала участие 8?я гвардейская армия.

3

Я вернулся из госпиталя сразу же после ноябрьских праздников. 12 ноября вновь вступил в командование армией.

Соединения 8?й гвардейской армии в это время занимали фронт по линии: Боголюбовка, Котляровка, Машиновый, Александровка-1?я, Могила Дедова, Широкое, Многотрудный, Ивангород, Приволье, Аполлоновка, Ново-Александровка.

Можно было сразу же убедиться, что 8?я гвардейская прочно обосновалась на правом берегу Днепра, мало того, она угрожающе нависает над войсками противника в Днепровской излучине.

Это расположение армии было приобретено в упорных боях в конце октября, которые шли почти непрерывно до 5 ноября.

29 октября определилось направление главного удара на Апостолово, после того как начали подтягиваться с доукомплектования части 33?го стрелкового корпуса.

К 1 ноября переправа через Днепр была закончена. Выполняя директивы командования фронта, временно исполняющий обязанности командующего армией И. И. Масленников нацелил армию ее правым крылом на Апостолово с задачей – продвигаться вдоль железной дороги, свертывая боевые порядки противника. Легко догадаться, чем грозило противнику это вновь открывшееся направление наступательных действий. 8?я гвардейская и 46?я армии в случае успеха заходили во фланг и тыл всей никопольской группировки немцев, резали ее тылы, открывали путь на Николаев и Одессу. Замысел правильный, но он должен был осуществляться более крупными силами. Если бы это направление было избрано для удара несколько ранее, операция имела бы, несомненно, результат.

Стояла осенняя распутица. Армии не хватало танков. Артиллерия хронически испытывала нужду в боеприпасах, которые очень трудно было перевезти через Днепр. После довольно успешных боев за расширение плацдармов, наступательные действия армии почти сошли на нет. Противник применил здесь, пользуясь множеством опорных пунктов, тактику подвижной обороны. Эти опорные пункты были одновременно и складами для боеприпасов. Так что гитлеровские войска не страдали от распутицы, как мы.

Мелкими контратакующими частями противник как бы обволакивал прорывы. Наша артиллерия не могла подавить огневые точки противника даже в первых позициях его обороны.

4 ноября, еще даже полностью не подтянув все части прорыва, армия правым флангом попыталась развернуть наступление вдоль железной дороги. Сорокаминутная артиллерийская подготовка не обеспечила атаки, она на первых двух-трех километрах захлебнулась.

5 ноября повторилась та же история. Местами противник перешел в контратаки. В 14.00, отбив контратаку, части армии перешли к жесткой обороне.

Контратаки, предпринятые немцами с исходных рубежей балки Вило и хутора Ленинский, особой угрозы не несли. Но фронтовая разведка получила данные о сосредоточении крупных сил противника, было похоже на подготовку широкого наступления. Информация из самых различных источников показывала, что немецкое командование сосредоточило в Любимовке 120 танков, в Гуляй-Поле – 250 автомашин с пехотой. Было замечено движение из Софиевки на Любимовку 20 танков и 100 автомашин с грузом. В оборонительный узел Пшеничное, Павловка, Ново-Покровское вошли 50 танков. По дороге на Чумаки разведка засекла 250 автомашин с грузом.

Сейчас, конечно, трудно восстановить содержание оперативно-тактических замыслов противника. Фронт тогда был в непрестанном движении, возникающие комбинации подчас тут же утрачивали свой смысл, вместо них рождались новые. Но одно ясно, что сил для серьезного наступления на север и северо-восток немецкое командование не могло собрать. В тот момент главная угроза для них создавалась под Киевом и на южном направлении. В немецких штабах речь шла об удержании Мелитополя и Херсона, об обороне от ударов 4?го Украинского фронта на наиболее угрожаемом для них направлении.

Об этом же свидетельствует и Манштейн. Он пишет, комментируя создавшуюся вновь угрозу для никопольской группировки, после немецкого контрудара под Кривым Рогом: «…Если этого нельзя было предотвратить (окружение 1?й танковой армии на Никопольском плацдарме. – В. Ч.), то не оставалось ничего иного, как отвести 1?ю танковую армию из восточной части Днепровской дуги на запад. Это означало бы, что мы так или иначе отдаем Днепровскую дугу, во всяком случае лишаемся Никополя с его запасами марганцевой руды и предоставляем Крым его судьбе.

Для того чтобы предотвратить такое развитие событий… я предложил генеральному штабу сухопутных войск следующий оперативный выход.

40?й танковый корпус после окончания сражения у Кривого Рога внезапно нанесет удар двумя, а по возможности тремя танковыми дивизиями и с плацдарма южнее Никополя по северному флангу сил противника… (то есть по правому флангу войск 4?го Украинского фронта, который громил в это время 6?ю армию гитлеровцев. – В. Ч.).

Задача этого удара, – пишет далее Манштейн, – обеспечить 6?й армии возможность закрепиться перед Днепром и сохранить связь с 17?й армией в Крыму. Одновременно тем самым была бы устранена угроза для 1?й танковой армии с тыла.

До осуществления этого плана, однако, дело не дошло, потому что 6?я армия так быстро была отведена за нижнее течение Днепра, что удар 40?го танкового корпуса из плацдарма Никополя не обещал никакого успеха».

Здесь можно поверить Манштейну, ибо после контрудара под Кривым Рогом гитлеровцам вообще стало не до наступлений. На них обрушивались один удар за другим. Танки, которые были замечены нашей разведкой в Любимовке и в Софиевке, несомненно были частью сил, отводившихся немецким командованием для парирования наступления 4?го Украинского фронта, а не для удара по 8?й гвардейской армии. Вместе с тем, концентрируя такие силы в районе Софиевки, радиально их разбрасывая вокруг железной дороги на Апостолово, гитлеровское командование решало для себя задачу обороны открывшегося весьма уязвимого для них направления через Апостолово на Николаев и Одессу. Осенью сорок третьего года и зимой сорок четвертого это была ахиллесова пята всех немецких позиций на юге Украины…

Как и следовало ожидать, ни 5, ни 6, ни 7 ноября немецкого наступления не последовало.

8?я гвардейская армия в это время стояла на укрепленных рубежах, отдыхали солдаты и офицеры, принималось новое пополнение.

12 ноября я встретился с Р. Я. Малиновским и А. М. Василевским, чтобы узнать, какие они ставят задачи перед армией.

Александр Михайлович, конечно, прежде всего заговорил об общей задаче фронта, даже для нескольких фронтов – как можно скорее овладеть Никополем, лишить немецкую промышленность нашего марганца, без которого будет значительно затруднено производство самолетов в Германии. Слова «Никополь» и «марганец» зазвучали в те дни, как перед этим звучало слово «Донбасс».

Какие же задачи поставил перед командующим армией представитель Ставки?

– На Апостолово! – так он мне говорил. – Сейчас о действиях 8?й будут судить по движению на Апостолово… 5–10 километров в день, но все же вперед, все же продвижение!

Всякое движение во время войны имеет свои законы. Мало кто знал до войны, что есть такой городок на Украине – Апостолово. Но по законам войны, которые диктуют интерес к городам не только по их значимости, но и по географическому расположению, Апостолово приобрело для армии первостепенное значение. Вгрызаться с фронта в оборону Никопольского плацдарма было невозможно. Там были воздвигнуты сильные оборонительные укрепления. Лобовым наступлением мы не достигли бы успеха. Выходом на Апостолово мы ставили противника в катастрофическое положение – Никопольский гарнизон, войска на плацдарме лишались коммуникаций, попадали в окружение.

Итак – на Апостолово.

Опять, как на Северном Донце, выбивать противника из каждого опорного пункта, перемалывать его живую силу. При взаимодействии армий и фронтов наша активность должна была внести свой вклад в общую победу.

В ночь на 1 ноября началась керченская десантная операция Черноморского флота и войск Северо-Кавказского фронта.

3 ноября войска 1?го Украинского фронта начали наступление на Киев, освободив 6 ноября столицу Украины, развивая успех на Житомир.

8?я гвардейская армия начала операцию не изолированно. Ее наступление в составе 3?го Украинского фронта должно было явиться частью спланированного наступления трех фронтов: 2, 3 и 4?го Украинских фронтов с общей задачей освободить Кировоград, Кривой Рог, Никополь и Крым.

Для 8?й гвардейской армии главные трудности состояли в том, что на первых порах наступление должно было вестись без средств усиления. Продвигаться нужно было по местности укрепленной, по раскисшей и размокшей почве. Дорога на Апостолово была глубоким немецким тылом, когда наши войска стояли на левом берегу Днепра. Когда мы переправились на правый берег, враг развернул свой фронт на север и северо-восток и построил оборонительные рубежи на речушках, которые превращались в труднопроходимые водные преграды.

14 ноября я утвердил план операции, предусматривающий движение войск вдоль железной дороги Днепропетровск – Николаевка – Апостолово, с обходными маневрами вокруг сильных опорных пунктов противника на железнодорожных станциях. На первом этапе операции планировался прорыв фронта по линии, которая проходила через Екатериновку, Владимировку, Томаковку, поселок и станцию Незабудино, Натальевку, Павловку, Пропашное. Овладев этими населенными пунктами, оседлав железную дорогу, армия могла взять направление на Николаевку.

Овладев Николаевной и ст. Лошкаревка, мы открывали ворота на Апостолово.

Стало быть, ближайшей задачей был удар на Николаевку. Задача не из легких. При планировании всей операции, конечно, учитывалось, что противник может оказать упорное сопротивление.

Но со дня на день можно было ожидать, что немецкое верховное командование примет решение об отводе 6?й и 1?й танковой армий с Никопольского плацдарма, избегая второго Сталинграда.

Наше наступление могло попасть в ритм этого отхода, дезорганизовать спланированный отвод войск, внести сумятицу в стан противника. Это и побуждало нас выдвигать задачи перед армией с некоторым завышением. Службы тыла тоже должны были иметь ориентировку.

Первые дни наступления были очень трудными. Немцы бросали в контратаку танки, а наша пехота имела для борьбы с ними лишь противотанковые ружья и полевую артиллерию на конной тяге.

Вспоминается мне бой за поселок Незабудино. Я наблюдал за нашей атакой с наблюдательного пункта, оборудованного в километре от станции. В атаку шли части 47?й гвардейской дивизии. После короткой, но эффективной артподготовки, скорее даже артналета, стрелковые части поднялись в атаку и выбили противника из поселка. Наступление велось по полю, по пашне. Тот, кто знает, во что превращается чернозем после обильных осенних дождей, тот поймет, что такое пашня для перебежек в атаке. На сапоги налипали пудовые комья земли.

Овладев северной окраиной поселка, гвардейцы начали продвигаться к южной окраине Незабудино. В это время с южной окраины вышли четыре немецкие самоходки. Что можно было с ними сделать, чем остановить? На ближнюю дистанцию они не подходили Противотанковые ружья с большой дистанции не пробивали их броню. Самоходки спокойно вели прицельный огонь. Наступление захлебнулось, пехота наша вынуждена была остановиться. Будь в наших боевых порядках три-четыре танка или самоходные пушки, атака получила бы иное завершение.

Некоторый перелом наметился к 20 ноября.

Войска 8?й гвардейской армии овладели Владимировной, Томаковкой, Черниговкой, Авдотьевкой, Хрущевкой, Натальевкой, Незабудино, Катериновкой. Это за шесть дней наступления составило лишь десять километров продвижения в глубину разветвленной обороны противника. Но эти населенные пункты были удобны как исходные рубежи для дальнейшего наступления.

К нам, наконец, подходили танки. 23?й танковый корпус, отдельная танковая бригада, танковые полки. Это уже было кое-что!

23?й танковый корпус. С ним мы прошли бок о бок с Северного Донца к Запорожью. Он активно участвовал в боях за Запорожье в ночном наступлении. Но сюда, к нам, для наступления на Апостолово он пришел с сильно поредевшими рядами, в корпусе имелось всего лишь 17 танков и 8 самоходных орудий.

Командир корпуса – Герой Советского Союза генерал-лейтенант Е. Г. Пушкин. Заслуженный боевой генерал, отважный человек.

11?я танковая бригада имела в то время 14 средних танков и 3 легких танка.

141?й танковый полк имел 8 средних танков и 4 легких.

10?й танковый полк – один танк и 6 самоходных орудий.

991?й самоходно-артиллерийский полк имел 12 самоходных 76-миллиметровых орудий.

Всего на восьмидесятикилометровом фронте мы имели 40 средних танков и 33 самоходных орудия. Менее, чем по одной бронеединице на километр фронта.

Поредели роты и 8?й гвардейской армии. В них насчитывалось по 20–30 человек. Приходилось кадрировать третьи батальоны стрелковых полков, то есть солдат и сержантов передавать в первые два батальона, и заново в тылу укомплектовывать третий батальон.

Требовался отдых, но логика военных действий требовала свое, вернее, брала «свое». Надо было наступать. Мы чувствовали, что и малая поддержка в танках окажется тем последним толчком, который заставит противника если не отступить, то попятиться.

На подготовку нового наступления ушло несколько дней. Пока танкисты по непролазной грязи сосредоточились на исходных рубежах, пока они завезли боеприпасы по полному бездорожью, горючее – прошло время… Намеченное на 22 ноября наступление пришлось отсрочить еще на три дня. Опять не уложились, не справился транспорт.

Что же в это время делала наша авиация? Как она могла помочь наступающим войскам?

Погода не благоприятствовала авиации. Дожди размесили землю на полевых аэродромах, взлетные дорожки требовали особого ухода. Не всегда можно было привести их в пригодность для взлета бомбардировщиков. По утрам стелились густые туманы. Дождь и туман закрывали для авиации цели. И все-таки летчики находили возможность помочь нам.

Дожди, туманы… Редко выглянет солнце. Но лишь только открылось небо, вот они летят, наши соколы!

26 ноября мы возобновили наступление. После 20-минутной артиллерийской подготовки наши части овладели Катериновкой, Кошкаровкой и к исходу дня завязали бои в Петриковке, Пропашном.

23?й танковый корпус в бой введен не был. Дали ему еще один день на подготовку – надо было расширить обозначившийся успех ночными действиями.

27 ноября наступление началось в 8.00 при поддержке танкового корпуса. Сразу же почувствовалось участие в бою танков. Наши войска продвинулись на 10–12 километров и овладели Первомаевкой, Растаньем, Петриковкой, Александрополем, Пропашным, Гегеловкой, Котляровским.

Казалось бы, не такое уж эффектное продвижение. Однако вспомним, с чего мы начинали, как ставились задачи наступления на 14 ноября. Линия, намеченная для первого этапа наступления, проходившая через Екатериновку, Владимировку, Томаковку, Незабудино, Натальевку, Пропашное, Павловку, осталась далеко позади. Общее продвижение местами составило уже до 30 километров. Однако только километрами итоги наступательных операций в грязь и распутицу измерять и оценивать было бы неправильным. Мы выходили в тыл частей противника, оседлавших шоссейную дорогу Днепропетровск – Запорожье, Днепропетровск – Никополь. Перед фронтом левофлангового 29?го гвардейского корпуса противник начал отходить, уплотняя свою оборону вокруг Никополя.

Части 29?го гвардейского стрелкового корпуса усилили давление на противника. Гитлеровцы отступали по грязи и полному бездорожью, с трудом оттягивая свою технику. Но и наступавшие были не в лучшем положении. За два дня противник отошел на 10–12 километров, мы с трудом проделали тот же путь. Ноги буквально увязали в пашне до колен. Артиллерию приходилось перетаскивать на руках.

Новый рубеж теперь выглядел таким образом:

29?й гвардейский стрелковый корпус вышел к Гаркушино, Красный Яр, Григорьевка, Ново-Вознесенский, Петрополь, Многорудный и до Днепра. Шоссейная дорога Никополь – Днепропетровск, Никополь – Запорожье была рассечена.

4?й гвардейский стрелковый корпус вышел на линии Гаркушино, Михайловка, Веселый, Менделеевка.

28?й гвардейский стрелковый корпус – Мирополь, Ивановка, Садовод, Первомаевка, Екатерино-Натальевка.

Таким образом, одним флангом армия вплотную придвинулась к Николаевке и стучалась в ворота, ведущие в Апостолово, другим флангом зависла над марганцевыми рудниками, ради которых Гитлер и держал здесь 6?ю полевую и 1?ю танковую армии. До марганцевых рудников оставалось около 30 километров.

Попытки развить наступление 29 и 30 ноября ни к чему не привели. Нужно было вновь собираться с силами. Противник уплотнил оборону. Мы стояли на рубеже, с которого начиналось сопротивление всех основных сил для защиты Никополя и марганца.

К концу ноября силами 8?й гвардейской армии во взаимодействии с 46?й армией был очищен большой треугольник южнее и западнее Днепропетровска.

Фронт проходил от Николаевки до северных окраин Правобережного Запорожья. В общей сложности за месяц армия прошла с боями около 100 километров, освободив множество населенных пунктов, сел, железнодорожных станций и городков. Правее нас вела бои 46?я армия. Левее фронт проходил по восточному берегу Днепра, где действовали 6?я армия, усиленная частями расформированной 12?й армии, 3?я гвардейская и весь 4?й Украинский фронт.

Командование фронта потребовало незамедлительного наступления. Еще один рывок. 33?й стрелковый корпус ввели между 28?м и 4?м гвардейскими корпусами. Но и в 33?м корпусе не было танков. А штыком глубокоэшелонированную оборону не пробьешь!

5 декабря началась артиллерийская подготовка. Мы смогли израсходовать лишь треть боевого комплекта, хотя в снарядах недостатка уже не было. Но как их доставить к артиллерийским позициям? Даже машины с тремя ведущими мостами не могли стронуться с места по глубокой грязи.

Артподготовка длилась целый час, но прошла вяло.

Пехота двинулась в атаку и, конечно, тут же была вынуждена залечь.

Командующий фронтом сделал еще одну попытку прорвать оборону врага, но уже после короткой подготовки. Мы получили указание закрепиться на достигнутых рубежах, провести боевую подготовку, принять пополнение и возобновить атаки 10 декабря. Мы овладели крупными населенными пунктами, расположенными на направлении к марганцевым рудникам: Токмаково, Чумаки и Лебединское. Дальше – никак.

В эти дни произошла большая беда с начальником разведки армии полковником Германом. Михаил Захарович Герман прошел боевой путь армии по существу со дня ее создания. Это был способный, думающий разведчик, умеющий не только анализировать собранную информацию, но и организовать ее, выбрать направление для работы разведчиков. И мужественный человек…

Полковник Герман и его порученец капитан Червоиваненко возвращались после поездки по войскам в штаб, который тогда размещался в поселке Незабудино. Кто лучше Германа знал расстановку сил на фронте, расположение частей, линию обороны противника? Пожалуй, никто в штабе армии. Но одно дело карта и линии, нанесенные на карте, совсем другое дело ориентировка на местности. Украинская степь. На дорогах почти никаких ориентиров. Только прирожденный степняк способен разобраться в хитросплетениях полевых дорог.

Погода в тот день выдалась на редкость морозной, что совершенно изменило начертания дорог. Смерзлись колеи высокими отвалами. Приходилось ехать полем. Не мудрено заблудиться, допустить просчет во времени. И заблудились. Полагая, что едут к выброшенному к передовой позиции наблюдательному пункту, Герман и Червоиваненко наскочили на немецкую оборону. До окопов противника оставалось не более 25 метров, когда они поняли свою ошибку. Навстречу поднялись немецкие автоматчики. Они, вероятно, удивились не меньше чем наши разведчики.

– Назад! Противник! – крикнули почти одновременно полковник и капитан.

Водитель Николай Кучин скользящей дугой проскочил мимо немецких окопов, дал полный газ и повел машину зигзагами в сторону наших позиций. Немцы открыли ураганный огонь. Били из противотанковых ружей, из пулеметов, минометов. Пули прошивали кузов машины насквозь. Метров на двести-триста машина все же отъехала от немецких траншей. Но вот замедлился ее ход, она остановилась. Кучин осел и начал сползать с сиденья. Как-то даже неестественно спокойно вдруг сказал:

– Товарищ полковник, сообщите жене…

Сказал и затих.

Полковник и капитан выскочили из машины. Легли рядом, чтобы укрыться от прицельного огня.

Степь ровная, как полированный стол. Сразу был ранен полковник. Три пули вошли в ногу выше колена, одна пуля – в грудь в области сердца, одна пуля по касательной задела голову. С помощью капитана он попытался подняться, но правая нога не держала.

– Ползем! – приказал полковник.

Но его достала еще одна пуля и перебила правую руку. Полковник терял сознание. Он успел приказать капитану взять документы и ползти к нашим. Документы начальника разведки армии были огромной ценностью для врага. Полковник снова приказал уходить. Вынести его из-под обстрела капитан не мог. Там, у наших можно было еще что-то придумать. Открыть прикрывающий огонь, подавить артиллерией огневые точки врага и вынести полковника… И он уполз в сторону наших позиций… Полковник М. З. Герман попал в плен.

Мы долгое время не знали, что с ним. Но это происшествие вызвало большую тревогу в Ставке Верховного Главнокомандования.

На другой же день позвонил генерал Малиновский. Он сообщил, что Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин лично объявил ему и мне по выговору…

– Давай скорее своей деятельностью снимать выговора! – добавил Малиновский. И тут же посоветовал мне переменить расположение штаба армии, сменить расположение штабов корпусов, дивизий и подумать о смене позиций для артиллерийских батарей.

Я знал полковника Германа, я верил ему. Но когда на тебе лежит ответственность за многие жизни и судьбы, на свое доверие я полагаться не мог, не имел права. Безусловно, если бы немцам удалось заставить говорить полковника, это могло привести ко многим бедам.

Штаб мы перевели в другое место, ближе к фронту. Передислоцировались и штабы корпусов.

Минула ночь, наступил рассвет. Авиация противника действовала обычным порядком, ничего не показывало, что разведка снабдила летчиков какими-то особыми сведениями, какими мог располагать полковник Герман. Так же, как и прежде, вела себя артиллерия. Наша воздушная разведка не обнаружила никаких признаков передислокации войск противника. Стало быть, полковник М. З. Герман или молчал или был убит.

Мы вернули обратно в Незабудино штаб армии…

Полковника Германа я встретил в 1945 году в Берлине. Он был освобожден из плена бойцами своей родной 62?й – 8?й гвардейской армии. Он многое пережил. Не доведись никому такое пережить. И мне с большим трудом удалось заставить его разговориться.

…Очнулся он от сильной боли от ударов головой о мерзлые глыбы вспаханной земли. Связав руки ремнем над головой, его волоком тащили два солдата ползком, по-пластунски в свои окопы.

Герман снова потерял сознание.

Допрос провели тут же, в первой линии траншей, в блиндаже. Он был в полубессознательном состоянии, но все же, взяв себя в руки и оценив обстановку, выбрал для себя единственно возможный вариант поведения. Он помнил, что документов при нем нет, что Червоиваненко спасся, поэтому он назвался вымышленным именем, показав, что выполнял должность финансового инспектора армии…

Ему грозили пытки, может быть, смерть. Надо было что-то немедленно придумывать, что-то изобретать. Герман дал понять тем, кто его допрашивал, что знает только общие данные, касающиеся армии. Он показал, что левый фланг нашей армии самый сильный. На самом же деле в те дни беспокойство у нас вызывал именно левый фланг, как самый слабый.

И здесь, в эту страшную для него минуту, разведчик оставался разведчиком – кто кого перехитрит.

Затем полковника доставили на допрос к настоящему следователю. Допрос велся профессионально, со знанием дела.

Опасаясь запутаться в противоречиях, Герман вообще не отвечал ни на один вопрос.

Несколько дней полковника содержали на эвакопункте в Каменке. Он требовал медицинской помощи. Ему отказывали в этом. Он объявил голодовку и, наверное, ее не выдержал бы, если бы не помогла ему советская девушка Галя Бондаренко, работавшая на эвакопункте санитаркой. Она поздно ночью принесла ему соленых огурцов и взвару, накормила, перевязала раны… Галя Бондаренко пыталась устроить побег. Помешали его тяжелые ранения…

Я рассказал Михаилу Захаровичу о судьбе его порученца. Капитан Червоиваненко спас документы. Он их доставил на наши позиции, но был смертельно ранен. Через несколько дней он скончался. Его посмертно наградили орденом Ленина.

* * *

Наступил Новый год. 1944-й…

Бокалы, стаканы, солдатские алюминиевые кружки в честь и в ознаменование Нового года мы подняли на правом берегу Днепра. Мы знали, что перелом свершился, что мы поднимались на трудный перевал, что еще несколько усилий, и мы одолеем его.

Противник еще раз отодвинулся на новые рубежи, уплотнил свою оборону. Линия фронта теперь проходила по Хортице, Новое Запорожье и далее по прежней линии. К нам на правый берег переправилась 6?я армия. Это дало возможность 8?й гвардейской армии несколько сократить фронт наступления и вступить в более тесное взаимодействие с частями 46?й армии.

Я, как командующий армией, получил возможность маневрировать своими войсками. Мы вывели из боя 4?й гвардейский корпус и рокировали его на правый фланг армии для совместного удара с 46?й армией западнее реки Базавлук в общем направлении на Апостолово.

Это решение было утверждено командующим фронтом, после того как он сам убедился, что отход противника вдоль шоссе Днепропетровск – Никополь приостановился, что лобовыми атаками на этом направлении мы ничего не сделаем. Перевод 4?го корпуса на правый фланг я мотивировал тем, что надо усилить удары через Николаевку на Апостолово. Это позволило бы нам поставить под угрозу полного окружения всю никопольскую группировку противника и не только тем, что мы выходили ему во фланг и в глубокий тыл, но и тем, что, овладев Апостоловым, мы перерезали бы железную дорогу, проходившую вдоль берега Днепра и связывающую рудники с Кривым Рогом и с Николаевым. Тогда смысл удержания рудников для гитлеровского командования пропадал.

Разговор с командующим фронтом происходил на развилке дорог в двух километрах юго-восточнее поселка Чумаки. Малиновский был скор на решения, когда они предлагались с достаточным обоснованием. Тут же он дал указания мне и генералу В. В. Глаголеву, командующему 46?й армией, готовиться к удару смежными флангами армии на Апостолово и генералу И. Т. Шлемину, командующему 6?й армией – подготовить удар через Сергеевку на Никополь.

Мы стояли у порога нового наступления, нового этапа борьбы за криворожскую руду и никопольский марганец.

Почему же 8?я гвардейская армия, тесня в жестоких боях противника, выбивая его огнем и железом из каждого населенного пункта, не воспользовалась его отходом для того, чтобы развернуть наступление и на его плечах ворваться на новые позиции, а может быть, и даже овладеть Никополем? Мы едва поспевали со своей артиллерией за отступающим по непролазной грязи противником. Отход – есть одно из сложнейших боевых действий, а преследование противника должно сообразовываться со многими обстоятельствами. Одно дело отход в динамике боя. Здесь отход регламентирует наступающий. Преследование противника может осуществляться широким фронтом без потери в темпе, без остановок.

Эти же законы непрекращающегося, безостановочного преследования действуют и в случае глубокого прорыва обороны противника, при выходе подвижных войск в глубокие тылы. Еще более благоприятные условия для преследования противника создаются, когда удается выйти отступающему во фланг, как это сделал Кутузов, изгоняя наполеоновские войска из России.

Словом, если войска отступают под ударами наступающего, то здесь преследование должно вестись с напряжением всех сил.

Но когда войска противника отходят соответственно со своим планом, требуется крайняя осторожность, иначе можно натолкнуться на заранее подготовленную оборону, контратаку, которые могут поставить наступающие войска в тяжелое положение.

В ноябре – декабре 1943 года 3?й Украинский фронт достигал своими ударами по противнику чаще всего тактических вмятин, прорвать в глубину его оборону не удавалось. Иногда эти тактические вмятины доходили до 5–10 километров, но противник всегда успевал подтягивать на угрожаемые участки свои резервы, и наше наступление, не поддержанное подвижными войсками, захлебывалось.

Противник отступал или отводил войска, как правило, до тех пор, пока наша пехота при поддержке артиллерии или танков имела силы двигаться вперед. Иногда он останавливался на заранее подготовленных позициях, которые мы с ходу преодолеть не могли.

4

Время шло и требовало от нас новых усилий для того, чтобы очистить от гитлеровцев правый берег Днепра в районе Никополя. Январь не принес нам облегчения. По-прежнему метеорологические условия препятствовали активным действиям нашей авиации, короткие заморозки сменялись длительными оттепелями. Снег переходил в дождь, дождь – в мокрый снег. Разлились по-весеннему неширокие речки, с холмов побежали ручьи, в балках бушевала вода. На оперативно-тактической карте иные степные речушки даже и не отмечались, но в движении они причиняли нам массу неприятностей. Мы вели бои с хитрым и сильным противником и одновременно боролись со стихией, преодолевая бесчисленные водные рубежи, грязь, туманы.

Все же 6 января к 15.00 мы закончили рекогносцировку переднего края обороны противника в районе действий 4?го гвардейского стрелкового корпуса. Наметили исходные рубежи для атаки, установили наблюдательные пункты, выявили исходные рубежи для танков.

4?й гвардейский стрелковый корпус нацеливался для удара в общем направлении на Шолохово, чтобы совместно с частями 28?го гвардейского стрелкового корпуса отрезать пути отхода противнику из района Никополя. Но эту задачу в тот момент мы могли ставить только в перспективе развития наступления. Ближайшей целью было выйти силами корпуса на рубеж Красное – Приют – Сорочино, то есть выйти во фланг никопольской группировки противника.

Для первого удара по обороне противника корпус усиливался 9?й артиллерийской дивизией прорыва под командованием генерала Андрея Ивановича Ратова, 11?й танковой бригадой в составе 17 танков Т-34, 10?м танковым полком в составе трех танков КВ и восьми самоходно-артиллерийских установок 152 мм, 991?м самоходно-артиллерийским полком в составе 12 самоходных орудий 76 мм. Всего на 7 километров прорыва корпус имел 40 танков и самоходно-артиллерийских установок.

Авиация была нацелена на подавление огневых точек и узлов обороны противника, огневых позиций артиллерии и уничтожение его резервов, расположенных поблизости от участка прорыва.

План предстоящего наступления был утвержден командующим фронтом.

Предусматривалось прежде всего взаимодействие между 4?м и 28?м гвардейскими стрелковыми корпусами.

28?й гвардейский стрелковый корпус должен был поддержать наступление по овладению Николаевкой и новыми рубежами для наступления на Шолохове своим правым флангом.

46?я армия к наступлению не была готова.

Вот каким образом в этом плане ставились задачи различным родам войск.

1. Пехота и танки

Части 4?го гвардейского стрелкового корпуса прорывают передний край обороны противника, развивают успех на Шолохове, овладевают рубежом: Могила Орлова – южная окраина Николаевки.

Стрелковые части 28?го гвардейского стрелкового корпуса прорывают оборону противника и развивают удар на станцию и поселок Лошкаревка.

Танки используются для непосредственной поддержки пехоты.

2. Артиллерия

а) Орудия 152 и 203 мм уничтожают и разрушают огневые точки, наблюдательные пункты и блиндажи противника.

б) Используя орудия 45, 76 и 82 мм, артиллерия сопровождает пехоту огневым валом до трех километров (пять основных рубежей).

в) Общая задача артиллерии подавить артиллерию противника в районе Терноватка и южная окраина Николаевки, вести массированный огонь по основным узлам обороны противника: Три Кургана, Могила Орлова, южная окраина Николаевки.

г) Артиллерии быть готовой к отражению контратак из Терноватки и Приюта.

3. Авиация наносит бомбовые и штурмовые удары по узлам обороны противника и огневым позициям артиллерии, уничтожает ближайшие резервы и не допускает их подхода с направлений Красное, Ново-Украинка, Лошкаревка.

4. Инженерные части сопровождают боевые порядки пехоты и танки в глубине обороны противника, производят разминирование дорог и объектов. Вместе с пехотой и танками участвуют в штурме и блокировке огневых точек и опорных пунктов противника.

5. Химические войска – по овладению Николаевкой стрелковыми частями должны быть готовы поднять дымовую завесу на рубеже: южная окраина Николаевки – Лошкаревка.

Ознакомившись с этим планом, в частности с положениями, касающимися действий артиллерии, можно заметить, что здесь впервые заходит речь о сопровождении пехоты в наступлении огневым валом.

Прием этот был в принципе не нов. Были попытки применить его в первой мировой войне. В Белорусском военном округе, где я служил в тридцатых годах, он не раз прорабатывался нами на учениях. Мне много приходилось размышлять о нем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.