Битва за Киев. Разногласия со Сталиным

Битва за Киев. Разногласия со Сталиным

Но скоро гроза разразилась и над головой самого Жукова. Причиной было продолжавшееся все это время ухудшение обстановки на Юго-Западном фронте, где танковые колонны под командованием генерала Клейста неудержимо катились вперед. Механизированные корпуса Красной Армии пытались остановить продвижение этой армады атаками с флангов. Но на пути бронированного клина находилась только не слишком многочисленная группа войск, которой командовал генерал Лукин. А дальше дорога на Киев была открыта…

«Было ясно, что если не выдержит группа Лукина, то враг выйдет в глубокий тыл главным силам нашего фронта, – вспоминал Баграмян. – Эта угроза тревожила каждого из нас. Во всех разговорах сквозила мысль: приграничное сражение проиграно, нужно отводить войска на линию старых укрепленных районов. Но прямо это никто не решался высказать. Все понимали, что укрепленные районы, расположенные на линии старой государственной границы, еще не готовы принять войска и обеспечить надежную оборону. А времени и сил на приведение их в боевую готовность было слишком мало».

Но других вариантов не было. 30 июня Жуков послал в штаб Юго-Западного фронта распоряжение – отойти на рубеж Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского укрепленных районов, то есть на линию старой государственной границы. При этом Жуков требовал отступать «изобретательно», чтобы не позволить противнику окружить значительные силы фронта. Отход войск следовало прикрывать авиацией и противотанковой артиллерией.

Во время Смоленского сражения Жуков продолжал следить за обстановкой на Юго-Западном фронте и наконец решил изложить Сталину свои соображения.

«…На московском стратегическом направлении немцы в ближайшее время, видимо, не смогут вести крупную наступательную операцию, так как они понесли слишком большие потери. Сейчас у них здесь нет крупных резервов, чтобы пополнить свои армии и обеспечить правый и левый фланги группы армий “Центр”.

На Украине, как мы полагаем, основные события могут разыграться где-то в районе Днепропетровска, Кременчуга, куда вышли главные силы бронетанковых войск противника группы армий “Юг”.

Наиболее слабым и опасным участком обороны наших войск является Центральный фронт. Наши 13-я и 21-я армии, прикрывающие направление на Унечу – Гомель, очень малочисленны и технически слабы. Немцы могут воспользоваться этим слабым местом и ударить во фланг и тыл войскам Юго-Западного фронта, удерживающим район Киева.

– Что вы предлагаете? – насторожился И. В. Сталин.

– Прежде всего, укрепить Центральный фронт, передав ему не менее трех армий, усиленных артиллерией. Одну армию получить за счет западного направления, другую – за счет Юго-Западного фронта, третью – из резерва Ставки. Поставить во главе фронта опытного и энергичного командующего. Конкретно предлагаю Ватутина.

– Вы что же, – спросил И. В. Сталин, – считаете возможным ослабить направление на Москву?

– Нет, не считаю. Но противник, по нашему мнению, здесь пока вперед не двинется, а через 12–15 дней мы можем перебросить с Дальнего Востока не менее восьми вполне боеспособных дивизий, в том числе одну танковую. Такая группа войск не ослабит, а усилит московское направление.

– А Дальний Восток отдадим японцам? – съязвил Л. З. Мехлис.

Я не ответил и продолжал:

– Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.

– А как же Киев? – в упор смотря на меня, спросил И. В. Сталин.

– …Киев придется оставить, – твердо сказал я.

Наступило тяжелое молчание…

Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее.

– На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Ельнинский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для наступления на Москву.

– Какие там еще контрудары, что за чепуха? – вспылил И. В. Сталин. – Опыт показал, что наши войска не умеют наступать… – И вдруг на высоких тонах бросил: – Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Я не мог сдержаться и ответил:

– Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине…»

Через полчаса Сталин сообщил Жукову, что тот освобожден от обязанностей начальника Генерального штаба – его сменит Шапошников. «А вас используем на практической работе… Вы вот тут докладывали об организации контрудара под Ельней. Ну и возьмитесь за это дело. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом».

Этот момент вызывает немало споров среди военных историков.

Так, например, А. Исаев пишет: «Канонический вариант легенды звучит следующим образом: «Жуков предвидел окружение Юго-Западного фронта и предупреждал Сталина, но диктатор не желал слушать о сдаче Киева. Жуков был вынужден уйти с поста начальника Генерального штаба и занялся Ельней». Одной из проблем потомков является апостериорное знание, накладывающееся на предшествующие события. Мы знаем о результате Ельнинской операции и крушении Юго-Западного фронта, но ни Сталин, ни Жуков в конце июля 1941 г. еще не знали ни о том, ни о другом событии…

Если просто вчитаться в предложение Жукова, версия о его способностях в качестве Нострадамуса сразу отпадает: «Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий». Отвод за Днепр никак не мог предотвратить катастрофу Юго-Западного фронта: клещи двух танковых групп замкнулись намного восточнее среднего течения Днепра. Для ухода от поворота Гудериана на юг требовалось отходить за Псел…

План Жукова, который стоил ему должности начальника Генерального штаба Красной армии, заключался в усилении Центрального фронта за счет двух направлений. Фронт оказался под ударом крупной массы немецкой пехоты и требовал немедленной накачки резервами…»

Впрочем, существует и мнение, что подобной сцены не было. Основным аргументом в пользу этого является тот факт, что Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» называет дату разговора – 29 июля. А в журнале регистрации посетителей Сталина визит Жукова 29 июля 1941 года не значится…

Однако в тех же мемуарах далее говорится, что приказ Ставки о новом назначении Жукова был издан «на следующий день». Но этот приказ датирован 10 августа. А вот 9 августа Жуков, согласно тому же журналу посещений, на приеме у Сталина был.

Что стало причиной появления в «Воспоминаниях и размышлениях» ошибочной даты – оговорка самого маршала или ошибка литзаписчика вкупе с дальнейшей невнимательностью редактора, теперь уже не установить…

Кстати, если бурный разговор с Жуковым был 9 августа, то следует учесть, что накануне Сталин имел весьма напряженную беседу с генералом Кирпоносом, и речь шла как раз об отчаянной борьбе за удержание Киева.

ФРАГМЕНТЫ РАЗГОВОРА И. В. СТАЛИНА С КОМАНДУЮЩИМ ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ М. П. КИРПОНОСОМ 8 АВГУСТА 1941 ГОДА.

Сталин. До нас дошли сведения, что фронт решил с легким сердцем сдать Киев врагу якобы ввиду недостатка частей, способных отстоять Киев. Верно ли это?

Кирпонос. Вам доложили неверно. Мною и Военным советом фронта принимаются все меры к тому, чтобы Киев ни в коем случае не сдавать. Противник, перейдя в наступление силой до 3 пехотных дивизий на южном фасе УРа, при поддержке авиации прорвал УР и вклинился на глубину до 4 километров. За вчерашний день противник потерял до 4000 человек убитыми и ранеными. Наши потери за вчерашний день – до 1200 человек убитыми и ранеными. Бой велся ожесточенный, отдельные населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Для усиления частей УРа даны вчера и сегодня две авиадесантные бригады. Кроме того, даны сегодня 30 танков с задачей уничтожить прорвавшиеся в УР части противника и восстановить прежнее положение. Для содействия наземным войскам поставлена задача авиации.

Сталин. Можете ли уверенно сказать, что вы приняли все меры для безусловного восстановления положения южной полосы УРа?

Кирпонос. Полагаю, что имеющиеся в моем распоряжении силы и средства должны обеспечить выполнение поставленной УРу задачи. Одновременно должен доложить вам, что у меня больше резервов на данном направлении уже нет.

Сталин. Возьмите часть с других направлений для усиления киевской обороны. Я думаю, что, после того как Музыченко вышел из круга, наше наступление в известном вам направлении теряет первоначальное значение… Стало быть, у вас с этого направления также какие-то части освободятся. Может быть, можно за счет освободившихся частей усилить районы севернее Киева или западнее Киева…

Комитет обороны и Ставка очень просят вас принять все возможные и невозможные меры для защиты Киева.

Недели через две будет легче, так как у нас будет возможность помочь вам свежими силами, а в течение двух недель вам нужно во что бы то ни стало отстоять Киев…

Кирпонос. Товарищ Сталин, все наши мысли и стремления, как мои, так и Военного совета, направлены к тому, чтобы Киев противнику не отдать. Все, что имеется в нашем распоряжении, будет использовано для обороны Киева, с тем чтобы выполнить поставленную перед нами задачу…

Но даже отправившись руководить Резервным фронтом, Жуков, судя по всему, не оставлял попыток привлечь внимание Верховного к ситуации под Киевом.

ОБМЕН ТЕЛЕГРАММАМИ 19 АВГУСТА 1941 ГОДА

Жуков – Сталину

Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве, имея на своих флангах наш Центральный фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов.

Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов – Конотоп – Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. После чего – главный удар на Москву в обход Брянских лесов и удар на Донбасс. Для срыва этого опасного намерения гитлеровского командования считал бы целесообразным по возможности быстрее создать крупную группировку наших войск в районе Глухов – Чернигов – Конотоп, чтобы ее силами нанести удар во фланг противника, как только он станет приводить в исполнение свой замысел.

Сталин – Жукову

Ваши соображения насчет вероятного продвижения немцев в сторону Чернигова, Конотопа, Прилук считаем правильными. Продвижение немцев… будет означать обход нашей киевской группы с восточного берега Днепра и окружение наших 3-й и 21-й армий. В предвидении такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются и другие меры, о которых сообщим особо. Надеемся пресечь продвижение немцев.

Сменивший Жукова на посту начальника Генштаба М. К. Шапошников в разговоре с ним выражал сомнение, что Брянский фронт справится с такой задачей. Поэтому Жуков после завершения Ельнинской операции счел необходимым еще раз напомнить Верховному, что помимо Ленинграда, куда он должен был в тот момент направиться, самым опасным участком остается Юго-Западный фронт.

– Группа армий «Центр», вышедшая в район Чернигов – Новгород-Северский, может смять 21-ю армию и прорваться в тыл Юго-Западного фронта. Уверен, что группа армий «Юг», захватившая плацдарм в районе Кременчуга, будет осуществлять оперативное взаимодействие с армией Гудериана. Над Юго-Западным фронтом нависает серьезная угроза.

– А как же Киев? – спросил Сталин.

– Киев придется оставить…

«В случае с Киевом вмешались, выражаясь юридическим языком, обстоятельства непреодолимой силы, – пишет Исаев. – Советское командование до определенного момента считало себя в силах парировать действия противника, но в последний момент как гром среди ясного неба на чашу весов сражения немцами была брошена целая танковая группа. На кременчугский плацдарм 12 сентября переправилась ранее отмечавшаяся разведкой в полосе Южного фронта 1-я танковая группа Эвальда фон Клейста. Именно быстрое продвижение танков Клейста обусловило замыкание окружения…»

20 сентября возле хутора Дрюковщина сводная колонна штабов Юго-Западного фронта и 5-й армии вступила в сражение с 3-й танковой дивизией вермахта. Советские подразделения пытались прорваться из окружения – пятью днями раньше около села Лохвица, то есть в 15 км от Дрюковщины, соединились 1-я танковая группа генерала Клейста и 24-й моторизованный корпус 2-й танковой группы генерала Гудериана. Так замкнулся Киевский котел и в окружение тогда попало все управление Юго-Западного фронта.

Прорваться к своим сводной колонне не удалось. В бою погибли командующий фронтом М. П. Кирпонос, члены Военного совета М. А. Бурмистенко, Е. П. Рыков, начальник штаба В. И. Тупиков, генералы управления фронта Д. М. Добыкин, А. И. Данилов, В. В. Панюхов, члены Военного совета армии М. С. Никишев, Е. А. Кальченко, начальник штаба армии Д. С. Писаревский…

Вырваться из «котла» удалось немногим подразделениям. Так, Баграмян вывел из окружения две тысячи человек. Пробился сквозь линию фронта и отряд, возглавляемый командующим 37-й армией генералом А. А. Власовым.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.