118-й день войны

118-й день войны

Из-за неблагоприятного развития событий в районе Вязьмы и Брянска перед народным ополчением г. Москвы, военкоматами города ставятся задачи любой ценой отстоять Москву, мобилизовать все силы народа, ресурсы столицы на защиту Родины. Руководству московской зоны обороны требуется в кратчайшие сроки создать новую группировку, способную дать отпор немецко-фашистским захватчикам.

4 часа утра 17 октября. Мороз –3 градуса. Москвичи ждут сообщений утреннего радио, которое отчетливо должно сказать об угрожающей городу опасности. Правда, ночью не было бомбежки, метро было закрыто.

Рабочие батальоны Москвы выходят на оборонительные рубежи окраины столицы, где сводятся в полки и дивизии. Из коммунистических (рабочих) и истребительных батальонов сформировываются три дивизии: 3-я Московская коммунистическая, 4-я и 5-я Московские стрелковые дивизии.

Кроме этого создаются два полка: 1-й Коммунистический полк (в него вошел рабочий батальон Москворецкого района, в котором на 15.11.1941 г. находилось 340 человек) и 2-й Коммунистический полк (с рабочим батальоном Кировского района, в котором на 15.11.1941 г. – 715 человек).

«Наш батальон – утверждал бывший военный комиссар Дзержинского района г. Москвы – выступил в указанный ему пункт обороны, в район Волоколамского шоссе, имея задачу: преградить фашистам доступ к Москве по этой магистрали, уничтожать их танки и живую силу».

Сформированный Краснопресненский коммунистический батальон занимает рубеж на окраине Москвы в районе Кунцево-Крылатское. В него почти целиком вливается партийная организация геологоразведочного института (МГРИ) во главе со своим секретарем И. Я. Пантелеевым и комсомольская организация, возглавляемая В. М. Григорьевым. В рядах батальона 50 комсомолок. Люди получают старое, трофейное оружие. Здесь и старые французские винтовки, и польские. Русские винтовки образца 1891 г. разобрали раньше.

По поручению ЦК партии по радио выступает секретарь ЦК, МК и МГК ВКП(б) А. С. Щербаков с обращением к трудящимся города: «Под давлением вражеских войск, прорвавших на одном из участков фронта нашу оборону, части Красной Армии отошли на оборонительный рубеж ближе к Москве, – говорил он. – Над Москвой нависла угроза. Но за Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови.

Планы гитлеровцев мы должны сорвать во что бы то ни стало».

Александр Сергеевич Щербаков

Это выступление, а также обращение Моссовета к жителям столицы крепить оборону города, большую организующую и мобилизующую роль, о высоком патриотизме, несгибаемой воле и решимости ополченцев отстоять Москву, свидетельствуют обращения групп бойцов рабочих батальонов Краснопресненского, Коминтерновского и Ростокинского районов.

В докладе А. С. Щербакова отмечается, что надо наладить тщательное руководство оставшимися электростанциями и наблюдение за сетевым хозяйством, поскольку «целиком выбыла Сталиногорская станция. В значительной мере выбыла Каширская станция. Эвакуируется оборудование на ряде московских станций. Мощности сократились. Надо зверски экономить электроэнергию».

Несмотря на то, что многие предприятия вывезены из Москвы, перед москвичами стоит задача – увеличить производство военной продукции на оставшихся предприятиях.

Изготовление автоматов ППШ на московском заводе. Москва, 1941 г.

Москвичи строят баррикады, устанавливают противотанковые «ежи», надолбы, пробивают амбразуры в стенах угловых домов.

Противотанковые «ежи» на улицах города

Москва в обороне (1941 г.)

Баррикады на улицах Москвы (Смоленская улица)

В стане врага, под Бородино, обращается с демагогической речью к французскому легиону генерал-фельдмаршал фон Клюге, командующий 4-й фашистской армией.

Гюнтер Ханс фон Клюге

В его армию входят четыре батальона гитлеровских наймитов. Напомнив, как во времена Наполеона французы и немцы сражались бок о бок, он призывает французов быть стойкими. Вслед за речью Клюге легион идет в наступление. Перед лицом истории, перед московскими воинами настают те минуты, когда должны волей своих отцов не посрамить их славу, кто пал здесь смертью храбрых, умножить русскую доблесть новыми подвигами, стоять насмерть, преградить путь к Москве (к. 7).

Под Вязьмой дивизия Краснопресненского района вступает в бой. В течение суток она удерживает важный оборонительный рубеж на пути наступления крупных сил противника. После ожесточенных боев многие бойцы и командиры из состава дивизии действуют в партизанских отрядах. Бывший начальник штаба дивизии полковник Ф. П. Шмелев организовывает в смоленских лесах партизанский отряд, ядро которого составляют краснопресненцы.

В смоленских лесах

Вечер 17 октября 1941 года. Неприятель подтягивает свежие силы. До 30 танков с пехотой при поддержке авиации враг стремительно идет прямо на наблюдательный пункт 5-й армии московской обороны. В бой включается последний резерв – 20-я танковая бригада. Все, кто находится на НП (наблюдательном пункте), разбирают винтовки и бутылки с горючей смесью и занимают места в окопах.

Генерал Д. Д. Лелюшенко вспоминал: «Танки врага лавиной надвигались на нас. Где-то рядом слышался топот бежавших по окопам бойцов. Это воины 36-го мотоциклетного полка подполковника Т. И. Танасчишина шли к нам на выручку – «черная пехота», как называли мы мотоциклистов, когда они наступали в пешем строю… В те критические минуты, когда фашистские танки прорвались на НП армии, мы вели огонь, бросали бутылки с горючей смесью в танки противника» (к. 7).

Бутылки с горючей смесью

Заливка в бутылки зажигательной смеси

Противник атакует кавалерийскую группу Л. М. Доватора. Кавалеристы отбивают все атаки.

Кавалеристы 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора Доватора Л. М. направляются на передовые позиции. Московская область, 1941 год

На левом фланге армии, на стыке с 5-й армией, фашисты бросают в бой до ста танков. Им удается овладеть двумя населенными пунктами. Вскоре подоспевшие сюда артиллеристы, спешно переброшенные с других участков фронта, наносят мощный удар по танкам врага.

Советские артиллерийские расчеты в бою

Тяжелая артиллерия меняет боевую позицию

Ночью 17 октября. С началом темноты противник пытается выйти в район Можайска, но попадает на минные поля и встречает заградительный артиллерийский огонь, подготовленный майором Битюцким и огнем прямой наводки из наших «дотов» (вкопанных танков Т-28).

Средний танк Т-28

Потеряв много техники, враг на короткое время остановился, затем наносит второй более мощный удар на участке 322-го стрелкового полка, прорывает оборону и выходит на артиллерийские позиции 133-го полка. Артиллеристы не растерялись. Они открыли по прорвавшимся танкам огонь в упор.

Противник силами 2-й танковой армии в это же время идет в наступление на тульском направлении.

В эти трудные для Москвы дни ее защитники не одиноки. Со всех концов страны приходят письма, в которых советские люди заявляют о своем стремлении оказать помощь Москве и выражают твердую уверенность в том, что Москва выстоит, Москва победит, приходят посылки.

Варежки для бойцов Красной Армии

Меховые рукавицы для фронта

Стахановец Артемовской артели «Красная швея» Ф. Червяков за пошивом шапок для Красной Армии, Приморский край

Из архивных документов и материалов текущего периода

«Лишь после трехдневного боя, к исходу 17 октября, гитлеровцам удается оттеснить части 110-й сд на рубеж Кузьминка, Мишуково, Козельская, Инютино, Ермолино, Лапшинка. Подошедший к этому времени 1287-й сп упрочил положение дивизии, и 18–19 октября она отбила все атаки немцев».

«Командиру 17 танковой бригады

Рапорт (от командира 17 МСПБ капитана Масленникова)

17.10.41… В 10.45 при поддержке т. п. противник из Уваровского был выбит, оставив на поле боя 7 чел. убитыми. Потери батальона – 1 раненый. Захвачены трофеи: 2 пулемета, 10 дисков с патронами, 12 винтовок…

В 13.20 две грузовые автомашины противника с 6 автоматчиками проникли в Уваровское, где были захвачены. В одной из машин оказалось много имущества: топографические карты и др. имущество, которое передается в штаб вверенной Вам бригады…

В 17.50 левый фланг батальона достиг немецких окопов, правый фланг – юго-западной окраины Боровска. В штыковом бою на левом фланге уничтожено 23 чел. противника, в окопах были захвачены 2 рот. миномета, вещевые сумки, папиросы и т. д.

Наши потери: 18 чел. ранены, …среди них командир 3 роты ст. лейт. Кушнарев. Указанный рубеж батальон удерживал до 8.00 18.10.41».

Из дневника командира танковой роты 3-й Московской коммунистической дивизии:

«Весь состав роты идет на обед в столовую городка. Первые три дня питаемся на личные деньги, так как хоздело еще не организовано, у части нет хозяина, военная машина только налаживается. В столовой неприятности: дирекция, нагрузив продуктами несколько грузовиков, пыталась бежать, бдительность молодых девушек-официантов спасла столовую от разгрома. Много страха навел на директора комиссар моей роты Минин, который пришел к директору в кабинет и, показав многозначительно рукой в сторону кухни и на свои гранаты (единственное личное оружие командиров этих дней), предложил последнему подумать и сделать выбор, какое из этих двух предложений больше устраивает «патриотически» настроенного директора. Столовая стала работать с исключительной четкостью. Установили от батальонов дежурства и составили график для подразделений.

В 16 часов комсостав батальона вышел на рекогносцировку местности. Намечаем места огневых точек и расположение рот.

Левый фланг переднего края обороны занимает 2-й Ростокинский коммунистический батальон, от опушки леса против Серебряного Бора, по обрыву реки Москвы и по берегу канала Москва – Волга до железнодорожного моста Калининской дороги, где был стык с 1-м батальоном» (ЦАОДМ, ф. 81, оп. 1, д. 336, л. 12–16 об. копия).

Москвич Владимир Галл, майор в отставке, вспоминает: «Наш полк дислоцировался в Чернышевских казармах, возле Даниловской площади. Кто не был на боевом дежурстве, сразу же после подъема собирались к репродуктору и слушали сводки Совинформбюро. Сводку читал диктор Московского радио Юрий Левитан. Его голос показался более взволнованным: «В ночь на 17 октября положение на Западном фронте на московском направлении ухудшилось». С начала войны в военной сводке впервые было прямо, открытым текстом сказано: «ухудшилось».

Утром командир батареи послал меня по служебным делам в город. Из окна трамвая я видел необычно пустые улицы. На оконных стеклах крест-накрест были наклеены тонкие полоски бумаги для защиты от взрывной волны. Здание фабрики Госзнака было закамуфляжировано, из трубы валил густой черный дым, сверху падали не сгоревшие до конца обрывки бумаг. Метро – единственный раз за всю его историю – в этот день не работало».

Окно войны

Из дневника командира танковой роты 3-й Московской коммунистической дивизии:

«К утру немного подморозило. Вернулись в расположение батальона, подняли людей. Надо было проверить, с кем мы идем, так как выступление можно было ожидать очень скоро, точных сведений о противнике не имелось даже в Штабе обороны.

В 6 часов все командование батальона выезжает смотреть рубеж своей обороны. Наступает день 16 октября, Советское информбюро передает сообщение о прорыве фронта. Улицы Москвы полны машин, много людей с чемоданами, сумками, рюкзаками.

Идут пятитонные грузовики с какими-то крупными частями машин и столярными станками. Остановилось метро, грозди людей висят на подножках трамвая. Город взволнован как встревоженный улей. По улицам идут войска, навстречу идут несколько танков и артиллерия.

По Можайскому шоссе движутся вереницы беженцев, гонят коров, овец, несут узлы, везут в колясках вещи и детей. Проклятый Гитлер, проклятый германский народ, сколько горя, слез и страданий принес ты в мою широкую, гостеприимную и, к сожалению, слишком благодушную Россию.

Приехали на выделенный нам район обороны. Нашему батальону, который уже носит номер три, выделен район перед Киевским вокзалом, на правом фланге – Кутузовская слобода, знаменитая изба Кутузова, влево – высота 166,6, железная дорога, левый фланг упирается в Троицкое-Голенищево.

Окопы были частично вырыты, но от дождя многие обвалились, а частью вообще были непригодны из-за неудачного их расположения.

Был небольшой морозец, и все кругом покрывал тонкий слой первого снега, в воздухе барражировали патрулирующие самолеты, где-то за далеким лесом лаяли зенитки. Возвратились в роту часов в 10 утра, привезли оружие: пулеметы, винтовки, гранаты. Привезли патроны и ленты, но ленты были сырые, патроны в них не лезли, надо было искать выход – асбестовые сальники заменили пенькой. Ленты развесили на батареи парового отопления. Весь огромный коридор школы заставлен пулеметами и патронными ящиками, все свободные руки бойцов, в том числе и дружинниц, заняты набивкой лент.

Пулеметы без щитков, французские винтовки незнакомы по конструкции, старые, уже много, видимо, воевавшие, патроны к ним все позеленели – будет ли весь этот музей стрелять?

Приходят в школу родственники добровольцев, у школы и в коридорах много женщин и детей. Слез мало, лица суровые, ребятишки испуганно прижимаются к матерям. Пришли и моя мать, жена и сестра. Спрашивают совета: эвакуироваться с моим учреждением или нет. Советую этого не делать, в глубине души уверенность в том, что Москва никогда не будет у фашистов, уговариваю их идти домой.

Коридоры школы полны голосами многих людей, занимающихся самыми разнообразными делами.

Патроны полезли в высушенную ленту, сальники заменили пенькой. Шомпола делали из проволоки. Гранаты разложили по карманам, но пулеметчики мешаются со стрелками, людей в лицо всех не знаешь, много путаницы и шума».

На фронт!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.