ПОСТРОЙКА И ИСПЫТАНИЯ

ПОСТРОЙКА И ИСПЫТАНИЯ

Итак, в июне 1869 года было решено строить броненосный корвет “Генерал-Адмирал” по проекту А. А. Попова. Но только 14 ноября 1869 года командиру Санкт-Петербургского порта передали теоретический чертеж и миделевое сечение корвета, а 18 ноября — спецификацию его корпуса 28*.

22 ноября Морское министерство сообщило в Кораблестроительное отделение МТК, что “корвет “Александр Невский”, который предложено строить на суммы сметы 1870 г., строился бы по одним чертежам с корветом “Генерал-Адмирал”, так как оба этих судна предназначались для одной цели” 29*. Так у “Генерал-Адмирала” появился брат-близнец (в 1874 году “Александр Невский” по высочайшему указу переименуют в “Герцог Эдинбургский”). Еще на этапе постройки корабли переквалифицируют в полуброненосные фрегаты.

Но заключение контрактов на строительство кораблей затягивалось, во многом из-за постоянно вносимых в проект изменений — так, 18 марта 1870 года Попов признал необходимым поставить ют и закрытый бак до фок-мачты, т. к. это кроме удобства для размещения команды улучшит мореходность корабля. 13 апреля 1870 года Государь-император повелел постройку “Генерал-Адмирала” осуществлять Невскому механическому и судостроительному заводу, а “Александра Невского” — Балтийскому механическому и судостроительному заводу за сумму 973 тысячи рублей за каждый корвет.

Но лишь 10 августа 1870 года был заключен официальный контракт на постройку “Александра Невского”, а с 7 ноября 1870 года — “Генерал-Адмирала” 30*. Таким образом, от принятия решения до заключения контракта на постройку прошло больше года — в условиях стремительного научно-технического прогресса последней трети XIX века и быстрого усиления флотов это было непозволительно долго.

Ответственным за постройку “Генерал-Адмирала” был назначен инженер Н.А. Субботин, а “Александра Невского” — Н.Е. Кутейников. Оба эти человека войдут в историю нашего военно-морского флота как выдающиеся инженеры-кораблестроители. Сын Н.Е. Кутейникова будет достойным продолжателем дела отца и прославится при обороне Порт-Артура в 1904 году как талантливый инженер, способный в тяжелейших условиях организовывать ремонт поврежденных кораблей.

Оба корабля планировали ввести в строй в 1873 или, в крайнем случае, к весне 1874 года. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Их постройка проходила в исключительно тяжелых условиях и сильно затянулась. Тому было несколько причин. Во- первых, из-за резкого сокращения бюджета Морского министерства. Во-вторых, заводы оказались не вполне готовы к строительству таких крупных современных кораблей (в первую очередь сказывалась нехватка оборудования).

Кроме того, финансовое положение Балтийского и Невского заводов было не блестящим, их дела расстроились и во время строительства крейсеров они поменяли своих владельцев. Строительство “Александра Невского” пришлось даже законсервировать с 30 мая 1872 года по 20 ноября 1873 года. В-третьих, в конструкцию кораблей вносились постоянные изменения и усовершенствования, что вызывало порой серьезные переделки по корпусу. Кроме того, выяснилось, что в первоначально определенную стоимость — 973 тысячи рублей — уложиться никак не удается. Постройка обошлась гораздо дороже.

Как вспоминал строитель “Генерал-Адмирала” Н.А. Субботин: “Контрактная цена определена была в 973000 р., но уже в 1873 году сметная стоимость фрегата оказалась недостаточной и последовало решение по увеличению контрактной цены на 334000 р…. Затем исключительные обстоятельства, каковы: замедление изготовления механизма, установленного только осенью 1877 года, изменение системы и числа паровых котлов и необходимые улучшения и изменения во внутренних скреплениях корпуса, совершенно необходимые при новом своеобразном типе фрегата, были причиной продолжительности постройки и дополнительного платежа Русскому обществу в 295000 р., утвержденного Адмиралтейств-советом 5 мая 1877 года. Кроме сего сверхконтрактных работ по корпусу фрегата произведено кругло на 182000 р. Все вышеизложенное увеличило стоимость постройки фрегата на 784000 р.” 31*

Окончательная стоимость составила: “Генерал- Адмирала” 2639701 руб. (в том числе 1999801 руб. — корпус, 639900 руб. — машина), “Герцога Эдинбургского” — 2219505 руб. (в том числе 1463505 руб. — корпус, 756000 — машина) 32*.

Ряд важных вопросов не был решен в проекте до начала постройки и их приходилось решать по ходу дела: например, только в октябре 1874 года были готовы чертежи фундаментов под паровые котлы на “Генерал-Адмирал” и в марте 1875 года — чертежи фундаментов под машину и паровые котлы на “Герцог Эдинбургский”. Надо сказать, что машины на корабли заказывались лишь по смете 1871 года, при том что А.А. Попов в ноябре 1870 года указывал, что он не может окончательно завершить детальную разработку чертежей по корпусу, прежде чем ему не будут представлены чертежи машин заводами, которым будет поручено их строить 33*.

Машину для “Генерал-Адмирала” заказали заводу Берда, а для “Александра Невского” — Балтийскому. Однако завод Берда сильно задержал поставку, причем вес механизмов значительно превышал оговоренный в контракте — 1110 тонн вместе 900 34*, при этом вместо 4-х котлов по первоначальному проекту стало 8 котлов. 900 тонн — это та масса, в которую обещали уложиться разработчики машины, и на которую ориентировались при составлении проекта.

В докладной записке от 12 апреля 1874 года главный инженер-механик флота, изучив чертежи машины “Герцога Эдинбургского” усомнился в возможности достижения ею мощности в 6300 л.с. — и это впоследствии оправдается. На испытаниях машины на обоих кораблях не разовьют контрактной мощности, соответственно и скорость хода крейсеров окажется меньше запланированной.

Работу по корпусу также не всегда велись достаточно добросовестно. Уже в начале строительства, осенью 1871 года, А.А. Попов отметил некачественную работу Невского завода при изготовлении корпуса “Генерал-Адмирала”. МТК, рассмотрев замечания, пришел к выводу: “Замеченные Генерал-адъютантом Поповым неисправности в строении корвета “Генерал- Адмирал”, заключающиеся главнейшие в дурной обработке железа, употребленного на замеченные неисправными части корпуса. Корабельное отделение Морского технического комитета признает вполне основательными и относит все это к невниманию и небрежности завода в изготовлении самим им углового и листового железа.

Подобных неисправностей нельзя оправдать… Принимая на себя обязательства строить для правительства военные и всякого рода суда, завод должен озаботься о том, чтобы не было недостатка в средствах и во всех приспособлениях для надлежащего выполнения дела, согласно заключенного им контракта” 35*. Кроме того, было сделано замечание наблюдающему за постройкой инженеру (т. е. Субботину), который допустил некачественное выполнение заводом работ по корпусу. Надо сказать, что жесткий контроль во многом способствовал тому, что в конечном итоге корпуса обоих кораблей были выполнены превосходно: они отличались необычайной крепостью и при этом вес их не превышал 30 % от проектного водоизмещения (у “Инконстанта”, который являлся гордостью судостроительной промышленности Англии, масса корпуса составляла около 50 %).

Работу осложняли также многочисленные изменения и исправления, которые вносились в проект уже непосредственно в ходе постройки. Правда, инициатором некоторых отступлений от первоначального проекта был сам А.А. Попов, но изменения, вносимые по его инициативе, не тормозили постройку корабля, не являлись причиной дополнительной весовой нагрузки и были экономически выгодны. Например, в 187! году Попов предложил тиковую обшивку заменить сделанной из лиственницы — она была легче и дешевле (тик закупали за границей) 36*, что и было впоследствии исполнено.

А.А. Попов, учитывая опыт английского кораблестроения, предлагал медную обшивку подводной части заменить цинковой, указывая, что в Англии все корабли, предназначенные для крейсерства, обшиваются не медью, а цинком. Это предложение также было принято, хотя и вызвало некоторые сложности. Так, 30 апреля 1875 года Попов докладывал управляющему Морским министерством С.С. Лесовскому: “Применяя обшивку цинком к нашим фрегатам “Генерал-Адмирал” и “Герцог Эдинбургский”, которые ввиду предполагавшейся обшивки их медью покрыты уже двумя слоями дерева, я, по совету английского инженера г-на Рида, полагаю необходимым для возбуждения гальванического тока между цинком и железом, в наружном ряде деревянной обшивки этих фрегатов в досках прикрывающих Z-образные железные полосы, просверлить дыры диаметром 3/4 дюйма и в расстоянии одна от другой 1 фут…” 37* На этой записке С.С. Лесовский наложил резолюцию “исполнить и то же сделать на “Крейсере” 38*.

Плохо было то, что инициатива по внесению тех или иных изменений исходила от людей, малосведущих в специфике постройки современных боевых кораблей. Часто инициатива исходила лично от “покровителя флота” великого князя Константина Николаевича. 9 октября 1875 года, посетив “Генерал- Адмирал”, он "изволил приказать железную палубу обшить досками или клеенкой” 39*. 7 сентября 1877 года при очередном посещении “Генерал-Адмирала” “изволил изменить устройство коечных крючков” и приказал “сделать вместо оных съемные бруски, вкладывающиеся в медные башмаки, укрепленные на стойке из таврового железа” 40*.

28 сентября управляющий Морским министерством С.С. Лесовский лично отдал приказ произвести эти работы! Но Константин Николаевич был инициатором и более серьезных доработок проекта: Н.А. Субботин в рапорте от 20 марта 1878 года докладывал, что Константин Николаевич “приказал сделать соображение о постановке на юте 6-ти дюймовой мортиры” 41*. Конечно, мортира существенно повышала ударную мощь корабля, но вызывала дополнительную перегрузку и, кроме того, требовала дополнительного крепления юта, верхней палубы и борта — т. е. весьма существенных работ по корпусу. Генерал-лейтенант Пестич срочно спроектировал круглую платформу для мортиры и вместе с Поповым определил место на юте для ее установки.

Было решено увеличить запас угля, вдвое увеличить боезапас орудий (с 125 до 245 снарядов), увеличить команду (с 320 до 495 человек). Многочисленные переделки не только задерживали ввод в строй кораблей и удорожали их постройку, но и являлись одной из причин серьезной перегрузки кораблей.

Несмотря на все трудности, 26 сентября 1873 года был спущен на воду “Генерал-Адмирал”, а 29 августа 1875 года в присутствии Александра II — “Герцог Эдинбургский”. “Герцог Эдинбургский” имел после спуска небольшую течь, так как его днище не было залито цементом.

6 сентября 1878 года Н.А. Субботин докладывал о замеченной перегрузке фрегата "Генерал-Адмирал” — она достигла 334,59 тонн и вызвала переуглубление на 13 дюймов 42*. Как с тревогой писал Н.А. Субботин: “Увеличивать углубление такого судна — значит прямо отнимать драгоценное его качество — быстроту хода, уменьшать высоту подводного броневого пояса” 43*.

Таблица перегрузки выявившейся на полуброненосном фрегате “Генерал-Адмирал” после вступления в строй

Дальнейшие расчеты показывали, что перегрузка корабля будет еще больше и достигнет 530 тонн.

Перегрузка привела к тому, что почти весь броневой пояс ушел под воду (переуглубление достигло 2 фута 2 дюйма) и “Генерал-Адмирал” лишился своего главного преимущества перед крейсерами противника. Кроме того, стало ясно, что это отрицательно скажется на скорости и мореходности корабля.

Обеспокоенный таким положением дел А.А. Попов раздраженно писал: “перегрузка наших судов случается именно потому, что в дело вооружения и снабжения вмешиваются лица, вовсе не знакомые с теми задачами, которые имелись ввиду при составлении чертежей” 45*. Это был камень в том числе и в огород великого князя Константина Николаевича, однако А.А. Попов был не только талантливым, но и смелым человеком и никогда не боялся отстаивать свою точку зрения.

Настойчивые требования специалистов о снижении перегрузки вынудили Морское министерство принять меры к облегчению кораблей. 18 октября 1878 года управляющий Морским министерством приказал уменьшить число снарядов до 125. В тот же день Константин Николаевич приказал число команды по возможности уменьшить до 320 человек (как это было в проекте 1872 года).

15 мая 1880 года главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал П.В. Козакевич доложил управляющему Морским министерством, что фрегат “Генерал-Адмирал” готов начать пробу машин на ходу. 19 мая фрегат вышел в море. По докладу командира “машина ходила очень спокойно, в кочегарнях воздух прекрасный, в машине немного жарковато”.

При переходе до Ревеля планировали постепенно увеличивать число оборотов машины. При 50 оборотах скорость достигла 10,5 узла, но при увеличении числа оборотов до 55 выявилась неисправность в работе подшипников гребного вала, поэтому дать больший ход не рискнули. После устранения неисправностей число оборотов довели до 64, скорость достигла 13,13 узла, машина работала спокойно, но после 15 минут стал греться упорный подшипник — ход опять пришлось снизить.

Возвращаясь в Кронштадт, пройдя меридиан острова Гогланд, крейсер произвел первые стрельбы из 8-дюймовых орудий зарядами 35 фунтов призматического пороха и снарядами из закаленного чугуна. Эти орудия имели длину ствола в 22 калибра и были установлены на станках системы Чернова. Выстрелы направлялись вдоль борта и постепенно приближали дуло орудий к борту так, что углы, составляемые осью орудий с диаметральной плоскостью были у кормового в 20, 16, 13 и 6 градусов, а у носового — 15, 11, 6 и 5 градусов.

При первых выстрелах оказались трещины во внутренней деревянной обшивке борта, при вторых эта обшивка в местах, ближайших к дулу орудий, отошла. При третьих выстрелах она оторвалась окончательно, а при последних выстрелах (углы 6 градусов у кормового и 5 градусов у носового) железные листы наружной обшивки фальшборта между ближайшими к дулу орудий шпангоутами оказались вдавленными вовнутрь, но незначительно: у кормового орудия на 5/8 дюйма, у носового на 7/8. Других повреждений не было. На работу машины выстрелы не оказали никакого влияния 46*. Надо сказать, что еще на стадии постройки поднимался вопрос об усилении борта в местах воздействия на него дульных газов, но лично Константин Николаевич отверг это предложение, так как это вызывало дополнительные затраты.

27 мая “Генерал-Адмирал" вернулся на Кронштадтский рейд, при этом обнаружилось, что воды в трюме набралось 4 дюйма и она прибывает в сутки на 2 дюйма 47*.

26 июня 1880 года состоялись официальные испытания “Генерал-Адмирала” на мерной миле. Водоизмещение при испытаниях было 4749,47 тонн, наибольшая достигнутая скорость 14,4 узла, средняя — 13,57 при средней мощности машины 4472,31 л.с. (наибольшая — 5329 л.с.). При этом температура окружающего воздуха была +17 °C, в машинном отделении +31 °C, а в кочегарке +42 °C.

Результат не радовал, так как фрегат выходил на испытания максимально облегченным, водоизмещение полностью оснащенного корабля составляло 5300 тонн (на 700 больше проектного!) — при таком водоизмещении скорость корабля должна была оказаться еще меньше. Кроме того, серьезное беспокойство вызывала течь на абсолютно новом корабле.

По возращении председатель Кораблестроительного отделения МТК лично исследовал причину возникновения течи и 8 июля 1880 года в своем докладе управляющему Морским министерством писал: “Я пришел к тому заключению, что главную причину этой течи следует приписать значительному углублению фрегата (на 2 фута 2 дюйма) против назначенной по чертежу грузовой ватерлинии, так как при этом углублении фрегата верхний шельф брони в носовой и миделевой частях входит в воду, которая просачивается под шельф, по внутренней железной обшивке (рубашке за броневою подкладкой), и показывается через заклепки, в особенности в тех местах, где концы от бимсов стальной (жилой) палубы приклепаны сквозь рубашку к набору” 48*. Стало ясно, что нужны более кардинальные меры по снижению перегрузки корабля.

А.А. Попов, который в это время находился в командировке в Англии, предлагал для уменьшения перегрузки “Генерал-Адмирала” уменьшить на 300 тонн запас угля, уменьшить до 320 человек число команды, а также снять две 6-ти дюймовые пушки и мортиру, которых не было в первоначальном проекте (телеграммы от 15 и 23 июля 1880 г.).

Запас угля уменьшили до 500 тонн, мортиру по личному указанию Константина Николаевича сняли, но носовую и кормовую шестидюймовки оставили.

Принятые меры позволили уменьшить перегрузку фрегата (переуглубление стало на 9 дюймов меньше), течь также стала меньше и не превышала 1 дюйма воды в сутки 49*.

Предлагалась и более кардинальная мера: снять с корабля броневой пояс, но от этого отказались, так как это лишило бы фрегат его главного преимущества перед кораблями вероятных противников.

Надо сказать, что на “Герцоге Эдинбургском”, чья степень готовности была ниже, ориентировались на печальный опыт “Генерал-Адмирала” и принятыми мерами смогли ограничить строительную перегрузку 224 тоннами, а с дополнительными 150 т угля общая перегрузка достигала 374 тонн — значительно меньше, чем на “Генерал-Адмирале”, но и это было много для крейсера проектным водоизмещением 4600 тонн — 374 тонны лишнего веса вызывали переуглубление на 15 дюймов! 50* Меньшая перегрузка и лучше изготовленные машины позволили “Герцогу Эдинбургскому” на испытаниях развить скорость в 15,3 узла.

Фрегаты “Генерал-Адмирал ” (вверху) и “Герцог Эдинбургский” на Большом Кронштадтском рейде во время визита кайзера Вильгельма II. 7 июля 1888 г.

Заказ орудийных станков для “Герцога Эдинбургского” решили отложить до испытания орудий в море на фрегате “Генерал-Адмирал”. Практика показала, что очень трудно переводить 8-ми дюймовые орудия фрегата на один борт (а на волнении это было сделать практически невозможно) и совершенно невозможно было стрелять во время этой операции даже орудиями, стоящими уже на своих местах.

Артиллерийское отделение МТК уже в 1878 году предвидело это: “Весьма вероятно, что от перевода орудий с борта на борт придется отказаться, потому что быстрого их передвижения не представляется возможным” 51*. Отделение предлагало вооружить “Герцог Эдинбургский” сразу шестью 8-ми дюймовками на постоянных местах, ликвидировав рельсы для перемещения орудий. Кроме того, было предложено вместо 8-ми дюймовых установить 9-ти дюймовые орудия. Однако от последнего варианта отказались, так как выяснилось по расчетам, что это увеличит переуглубление фрегата еще на 25 дюймов.

В 1879 году решили вооружить “Герцог Эдинбургский” десятью шестидюймовыми орудиями, но от этого предложения также отказались — в конечном итоге “Герцог Эдинбургский” вступил с вооружением, аналогичным “Генерал-Адмиралу”.

В конце 1879 — начале 1880 годов на крейсерах форсировали работы по их вводу в строй. Сложная внешнеполитическая обстановка требовала присутствия этих мощных кораблей на океанских просторах — именно русские крейсера были тем “пугалом”, которое охлаждало воинственный пыл военных и политических деятелей Англии. Иных средств воздействия на "владычицу морей” у России тогда не было. Кроме того, в начале 1883 года стремительно стали ухудшаться отношения России с Китаем. 17 марта 1880 года лично император повелел подготовить к дальнему плаванию фрегаты “Генерал-Адмирал” и “Герцог Эдинбургский”, клипера “Стрелок”, “Пластун” и “Забияка”, а также крейсера “Европа" и “Африка” 52*. После этого сразу же приступили к вооружению кораблей.

Спуск фрегата “Герцог Эдинбургский” и клипера “Крейсер”

(Из журнала Морской Сборник № 10 за 1876 г)

29 августа, в присутствии государя императора, происходил спуск на воду винтового клипера “Крейсер”, строившегося в новом адмиралтействе. К 11 ч утра все было приготовлено к спуску, и начали съезжаться генералитет и лица свиты его императорского высочества и его высочества герцога Эдинбургского. Множество дам и лиц военного и гражданского ведомства, стояли плотной стеной на левой дамбе эллинга и на балконах, в два яруса, опоясывавших стены эллинга, в котором строился клипер. Правая дамба эллинга была занята царской палаткой, роскошно убранной флагами; позади палатки устроена была, на плоту, пристань, с которой все присутствовавшие на спуске клипера “Крейсер” должны были отправиться на спуск фрегата “Герцог Эдинбургский”.

В 11 ч 45 мин государь император, во флотском вицмундире и в ленте английского ордена Подвязки, прибыл в коляске, вместе с его королевским высочеством герцогом Эдинбургским, который был в русском морском вицмундире и в ленте ордена св. апостола Андрея Первозванного. Выйдя из коляски, его величество принял рапорт от главного командира Петербургского порта, и дежурного по адмиралтейству штаб-офицера, затем изволил поздороваться с караулом гауптвахты, и подошел к почетному караулу, который встретил государя императора и августейшего гостя английским национальным гимном. Поздоровавшись с почетным караулом, музыка которого заиграла при этом русский гимн, его величество изволил пройти на клипер “Крейсер”, где приняв рапорт от командира клипера, капитан-лейтенанта Назимова, удостоил своим вниманием первый русский железный клипер.

После осмотра судна, его императорское величество, вместе с его королевским высочеством, проследовал на правую дамбу эллинга, в царскую палатку, куда проследовала и вся свита. Подпорки из-под клипера были выбиты и задержники обрублены за несколько секунд до полдня и клипер “Крейсер” плавно тронулся, при оглушительных криках “ура”, раздававшихся из-под навеса эллинга и с дамбы, занятой публикой, и под звуки английского гимна, исполненного двумя хорами. Клипер легко сошел на воду, и, затем, летел в воду его якорь.

Когда “Крейсер” встал на якорь, государь император изволил перейти на пристань и сесть на паровой катер “Птичка”, для следования на Балтийский железо-судостроительный завод. За катером его величества следовал белый паровой катер клипера “Крейсер” с главным командиром порта, а затем десятки паровых и гребных катеров, речных пароходов, вельботов и других шлюпок со свитой и морскими офицерами.

Прибыв к пристани, его величество, поздоровавшись с караулом гвардейского экипажа, изволил подняться на палубу фрегата, где приял рапорт от командира фрегата, адъютанта великого князя генерал-адмирала, капитана 2 ранга графа Литке, и обратил внимание на работу фрегата, приготовленного к спуску двумя месяцами ранее срока, обусловленного контрактом. Окончив осмотр, его величество прошел в царскую палатку. Выколачивание подпор заняло около шести минут, и, в 12 ч 34 мин, фрегат быстро скатился в воду при восторженных криках присутствовавшей толпы заводских рабочих, собравшихся на соседнем дворе. Когда с фрегата отдали якорь он стал по течению. Его величество и его высочество направились через дворы на улицу, где ожидали коляски. Его императорское высочество изволил оставить завод в 12 ч 45 мин.

Броненосный фрегат “Герцог Эдинбургский” имеет 4510 т водоизмещения, длину 285,5 фут, ширину 48 фут; углубление по вычислению в полном грузу 23 фута ахтерштевнем; машину в 900 нарицательных сил. Вооружить фрегат предполагается: четырьмя 8-дм стальными нарезными орудиями и двумя такими же 6-дм пушками. Фрегат “Герцог Эдинбургский” построен из железа, с медной обшивкой по дереву, клетчатой системы, с двойным дном, по чертежам, проектированным генерал-адъютантом А.А. Поповым, на эллинге Балтийского завода в Чекушах. Строителем был корпуса корабельных инженеров подпоручик Кутейников. Фрегат начат постройкой 15 сентября 1870 года, после чего 30 мая 1872 года работы по постройке были приостановлены и снова возобновились 20 ноября 1873 года, а 29 августа 1875 года фрегат был приготовлен к спуску. Броня фрегата в количестве 54 плит и весом до 24 тысяч пудов изготовлена от казны на Адмиралтейских Ижорских заводах.

На постройку фрегата, кроме железа и листов шведской стали на настилку нижней палубы, употреблены тик и лиственница на подкладку под броню, а также лиственница и сосна на подводную обшивку. До спуска фрегата на воду, употреблено на постройку корпуса до 65 тыс. пуд. железа и стали, и 3 тыс. пуд. медного сплава на штевни.

Паровой механизм для фрегата в 900 нарицательных сил, совокупной (Compound) системы, изготовляется на том же заводе, индикаторная сила механизма должна быть в 6300 сил.

Из отчета Артиллерийского отделения Морского технического комитета за 1878 г.

(О вооружении артиллерией фрегата "Герцог Эдинбургский”, а также и о станках на это судно)

Канцелярия министерства просила сообщить: по каким чертежам следует заказать железные станки для фрегата “Герцог Эдинбургский”.

Что касается станков для 8-дм орудий на фрегат “Герцог Эдинбургский”, то решение вопроса о чертеже будет зависеть от того, что окажется на фрегате “Генерал- Адмирал" при испытании на море. Весьма впрочем вероятно, что от перевода орудий с борта на борт придется отказаться, потому что быстрого их передвижения не представляется возможным достигнуть, вследствие как значительной тяжести орудий, и потери времени на перекатывание орудий по платформе и четырехкратное перекладывание штыров. Постановка орудий на роульсы при передвижении с борта на борт, по тесноте помещения, не везде представляется удобною и также ведет к потере времени.

Принимая все это во внимание, предпочтительно казалось бы вооружить фрегат шестью 8-дм орудиями, вместо четырех и назначить им постоянные места. Станки для них могут быть изготовлены по чертежу Чернова, подобно станкам фрегата “Минин”, — или же для фрегата “Герцог Эдинбургский” можно воспользоваться заказанными и уже на половину изготовленными шестью станками Скотта, которые назначались для батарей, но были заменены другими. Станки эти будут достаточно прочны для зарядов призматического пороха плотностью в 1,75, которые вероятно достигнут веса в 44 фунта и дадут начальную скорость около 1460 фут, вместо 1353, получаемых при ныне принятом боевом заряде в 35 фунтов обыкновенного призматического пороха.

Мнение это подтверждается тем опытом, который был произведен над орудием, переделанным из 8-дм в 9-дм калибр и показал, что станок Скотта и станок подполковника Чернова, первоначально изготовленный для фрегата “Генерал-Адмирал", выдержали без повреждений стрельбу зарядом в 52 фунта, и последний был поврежден только при разрыве опытного орудия.

К упомянутому выше увеличенному заряду, необходимо перейти для усиления действия наших 8-дм орудий, но при этом следует иметь ввиду, что все наши 8- дм станки прежнего изготовления, построенные для зарядов в 31,5 фунтов, могут оказаться слабыми. К производству опытов с целью определить заряд призматического пороха увеличенной плотности, артиллерийское отделение положило приступить по окончании кампании нынешнего года, для чего нужно будет доставить на Волково поле 8-дм орудие со станком, прежней заготовки, с одного из судов флота.

Относительно постановки 6 орудий на “Герцог Эдинбургский” вместо четырех, представить ему соображение совместно с председателем кораблестроительного отделения технического комитета.

Вследствие приказания управляющего министерством об усилении артиллерии на фрегате “Герцог Эдинбургский” двумя 8-дм орудиями и последовавшего потом дополнительного приказания, о соображении совместно с кораблестроительным отделением, вопроса о возможности постановки на фрегат 9-дм орудий, подобно тому как это сделано на английском фрегате “Shannon”, предложно было командиру фрегата “Генерал-Адмирал” доставить сведение, об углублении фрегата и о том, какие еще предстоит взять грузы до выхода фрегата на рейд.

Из сведений, доставленных капитаном 1 ранга Серковым оказалось, что фрегат “Генерал-Адмирал" в настоящее время уже погрузился почти до определенной по чертежу грузовой ватерлинии, а между тем находится далеко не в полном грузу. Расчет представленный командиром показывает, что фрегат должен перезагрузиться против чертежа около 20 дюймов, когда примет все запасы и нальет водой котлы.

Рассмотрев доставленные сведения, председатель кораблестроительного отделения, признав невозможным увеличивать артиллерию фрегата “Герцог Эдинбургский”, против первоначально предложенной, — обратил также внимание на необходимость облегчить фрегат “Генерал- Адмирал”, на котором запас зарядов и снарядов, согласно штатному положению по артиллерийской части, значительно увеличен против того, что предлагалось отпускать на фрегат в 1869 году, при рассмотрении чертежа этих судов.

На это необходимо заметить, что в то время положение о снабжении судов запасами по артиллерии, еще не было утверждено и как видно из отчета корабельного отделения за 1869 год, запас зарядов и снарядов для фрегатов “Генерал-Адмирал" и “Герцог Эдинбургский”, был назначен на 125 выстрелов, т. е. на немного меньше того что теперь следует отпускать на бортовые орудия.

Несмотря на это, крюйт-камера и бомбовый погреб на фрегате “Генерал-Адмирал" были рассчитаны на полный боевой запас по штату, в который введено усиленное снабжение судов для продолжительных плаваний, на основании приказа управляющего министерством от 29 сентября 1865 года за № 135 и приложенных к нему правил о расходе снарядов и зарядов на практическую стрельбу, а этими правилами, ежегодный расход, на каждое переводное орудие, определен в 50 выстрелов.

При обсуждении вопроса об уменьшении веса артиллерии, артиллерийское отделение нашло, что общий вес четырех 8-дм и двух 6-дм орудий, с полным количеством запасов, составляет 170 т, следовательно погружать фрегат не более 7 дм. Если число зарядов и снарядов будет уменьшено согласно начальному предположению, то вес артиллерии уменьшится на 50 т, вследствие чего уменьшится и углубление фрегата на 2 дюйма.

Для того чтобы еще больше облегчить фрегат от артиллерийского груза, пришлось бы переменить на нем артиллерию, но даже и в таком случае, если поставить на него восемь 6-дм орудий и отпустить для них только по 100 выстрелов на каждое, вес артиллерии составит около 82 т и фрегат поднимется из воды на 3,5 дюйма, против настоящего своего углубления, — следовательно, уменьшением одного только артиллерийского груза, значительного облегчения фрегата достигнуть не представится возможности.

В случае, если будет признано необходимым принять эту последнюю меру, в таком случае, для ускорения перевооружения, 8-дм пушки с фрегата “Генерал-Адмирал” могут быть поставлены на фрегате “Минин", а из снятых с него восьми 6-дм орудий, шесть нужно будет передать на фрегат “Генерал-Адмирал", а остальные два назначить на “Герцог Эдинбургский”, для которого потребуется изготовить еще 4 орудия 6-дм калибра.

Управляющий морским министерством приказал оставить прежнюю артиллерию.

Из отчета Артиллерийского отделения Морского технического комитета за 1879 г.

(О снабжении фрегата “Герцог Эдинбургский” снарядами и зарядами для 6-дм пушек)

Передав в артиллерийское отделение, утвержденный его императорским высочеством великим князем Генерал-Адмиралом. чертеж расположения восьми 6-дм орудий на фрегате “Герцог Эдинбургский”. Управляющий морским министерством приказал иметь в виду вооружение этого фрегата дальнобойными пушками. В настоящее время, за неимением таких орудий, управляющий министерством приказал сообразить представляется ли возможным, при установке 6-дм орудий нынешнего чертежа на железных станках, снабдить фрегат усиленными зарядами, весом в 30 фунтов призматического пороха, плотностью в 1,75.

При стрельбе на Волковой поле из 6-дм орудия, ныне принятого чертежа, усиленными зарядами, указанный выше заряд был употреблен и давление пороховых газов не превосходило при опытах 2500 атмосфер.

Давление это было, впрочем, определено только при 5 выстрелах и нельзя поэтому ручаться за то, что оно не могло значительно увеличиться, так как из опытов над другими калибрами, мы знаем, что разнообразие давлений бывало очень велико. Не признавая вследствие этого возможным принятие 30-фунт, заряда, в виду того, что предел сопротивления казенной части 6-дм орудий наших не превосходит 2900 атмосфер, отделение перешло к рассмотрению результатов, полученных при стрельбе 28-фунт, зарядом Охтинского призматического пороха, плотностью в 1,75, и нашло, что заряд этот сообщал начальную скорость снаряда в 1575 фут, при давлении 1895 атмосфер. Принять этот заряд, по-видимому, было бы возможно, но вряд ли это будет полезно в виду тех результатов, которые были получены при опытах, произведенным сухопутным ведомством. Опыты эти показали, что 6-дм снаряды со свинцовыми оболочками, даже при заряде в 19 фунт., уступают по меткости и потому для больших начальных скоростей их необходимо заменять снарядами с медными поясками. Вследствие этого артиллерийский комитет проектировал для орудий нынешнего чертежа особые снаряды с 3 медными поясками.

Заказ таких снарядов, испытания их и определение скорости и давления, которые получаться при стрельбе ими, зарядом в 29 фунтов, потребуют значительного времени, а раньше этого испытания нельзя сказать может ли быть допущен 28-фунтовый заряд, так как давление газов при новых снарядах может увеличиться.

На основании всего вышеизложенного, и имея в виду необходимость готовить артиллерию для фрегата “Герцог Эдинбургский”, к осени будущего года, артиллерийское отделение положило отпустить на фрегат имеющиеся у нас снаряды со свинцовыми оболочками и 20-фунтовые заряды призматического пороха обыкновенной плотности, а опытный станок испытывать небольшим числом выстрелов, 30-фунтовым зарядом призматического пороха, плотностью 1,75, в виду того, что на железные станки, впоследствии, будут заложены дальнобойные пушки. Вместе с тем отделение признает необходимым, для 6-дм пушек прежнего чертежа, заказывать впредь горным заводам, снаряды с тремя медными поясками, как это и принято уже в сухопутной артиллерии, так как эти последние снаряды имеют значительное преимущество, в отношении меткости стрельбы, над снарядами со свинцовыми оболочками. Заготовленные уже 6-дм снаряды со свинцовыми оболочками следует затем расходовать для стрельбы из мортир, а также из пушек, при практической стрельбе.

С заключение отделения управляющий морским министерством согласился.

Полуброненосный фрегат «Генерал-Адмирал»

(продольный разрез, конструктивный мидель-шпангоут и конструктивные узлы соединения деталей корпуса)

1- кормовой балкон; 2-колодец гребного винта; 3 — 152-мм орудие; 4-мортира на круговой поворотной платформе; 5- световой люк; 6- штуртрос: 7-штурвалы рулевого устройства; 8 — шпиль; 9 — вспомогательный котел; 10 — 203-мм орудие; 11 — деревянный настил верхней палубы; 12 — стальная палуба; 13 — камбуз; 14 — битенги; 15-орудийный порт; 16-бортовые якорные клюзы; 17-цепной ящик; 18-котельное отделение; 19 — машинное отделение; 20 — гребной винт в раме для подъема его талями; 21 — верхний шельф (горизонтальная полка) броневого пояса; 22- плиты верхнего броневого пояса; 23-плиты нижнего броневого пояса; 24- нижний шельф броневого пояса; 25 — вертикальные брусья (чаки) внутренней деревянной обшивки; 26-железная наружная обшивка; 27 — Z — образные связи для крепления чаков; 28 — доски наружной деревянной обшивки, покрывавшейся медными листами; 29-наружный деревянный вертикальный киль.