Глава 1 Начало вооруженной борьбы

Глава 1

Начало вооруженной борьбы

Из-за недоступности большей части документов при рассмотрении отношения Советского Союза к национально-освободительной борьбе в Анголе и его практических действий приходится опираться, хотя иногда и критически, на сведения участников и свидетелей этих событий. П. Н. Евсюков, занимавшийся в Международном отделе ЦК КПСС связями с МПЛА с 1961 г., пишет в своих мемуарах: «В понятие «межпартийные связи» в рамках моих обязанностей входило все, начиная от знания и ответственности за все вносимые в ЦК предложения и кончая всесторонней помощью, включая финансовую.

Начинать пришлось, как говорится, с нуля. С накопления информации, знаний. Источников было достаточно много: текущие сообщения наших посольств, их годовые отчеты, информация КГБ, ГРУ Генштаба, ТАСС, АПН, корреспондентов советских газет и журналов, материалы иностранных информационных агентств и печати. С течением времени я стал наиболее осведомленным человеком по португальским колониям»[6].

Но контакты между Москвой и антиколониальными силами в Анголе имели место еще до установления таких связей. Марио де Андраде, известный поэт и один из руководителей МПЛА, принял участие в первой Конференции писателей Азии и Африки в Ташкенте в 1958 г. В следующем году он направил письмо председателю созданной незадолго до этого Советской ассоциации дружбы с народами Африки, первому директору Института Африки АН СССР И. И. Потехину. В нем от имени существовавшего тогда Антиколониального движения (МАК), представлявшего организации всех португальских колоний, он высказал просьбу о предоставлении стипендий в советские вузы, но в ответ Потехин лишь выразил сожаление, что вынужден задержаться с ответом, потому что у Ассоциации «пока еще нет возможности приглашать молодых африканцев на учебу в Советский Союз»[7]. Так или иначе, отношения с антиколониальными движениями вскоре стали «прерогативой» другой общественной организации – Советского комитета солидарности стран Азии и Африки (СКССАА).

В архивных материалах этого комитета первое упоминание о ситуации в Анголе и других португальских колониях содержится в письме от 4 ноября 1959 г., направленном видным деятелем МПЛА Лусио Ларой, также от имени МАК, из Франкфурта-на-Майне, где он жил в эмиграции, в Секретариат Совета солидарности народов Азии и Африки в Каире[8], в котором он предложил организовать кампанию протеста против репрессий властей Лиссабона. СКССАА поддержал эту идею, и с согласия МИД СССР дал соответствующее поручение своему представителю в Каире[9]. Там было решено провести протесты 4 августа, в годовщину расправы над забастовщиками в порту в Гвинее-Бисау.

Марио де Андраде приехал в СССР вновь в августе 1960 г. для участия в международном конгрессе востоковедов, а затем в качестве гостя Союза советских писателей. В беседах, состоявшихся в Комитете солидарности, Институте Африки и других организациях, он, в частности, говорил о противоречиях между МПЛА и возглавлявшимся Холденом Роберто Союзом народов Анголы (УПА), который он характеризовал как организацию «расистскую» и из-за ее связей с США «реакционную»[10]. Однако в том, что касается практических дел, он ограничился просьбой о присылке политической литературы на иностранных языках[11].

Евсюков пишет: «О существовании Народного движения за освобождение Анголы в Международном отделе ЦК КПСС было известно… из различных источников, в основном из публикаций прессы, хотя Португалия тщательно скрывала информацию о событиях в Луанде»[12].

Затем «во второй половине 1961 г. в Москву попросились» Марио де Андраде (В 1960 г. он стал президентом[13] МПЛА) и генеральный секретарь МПЛА Вериато да Круз. «Их приезд и переговоры положили начало нашему сотрудничеству. Оба оставили положительное впечатление как лица серьезные, знающие обстановку и откровенные в своих высказываниях и оценках. Было принято важное решение по оказанию многосторонней помощи организации»[14].

Архивные документы подтверждают, что лидеры МПЛА прибыли в Москву 22 июля 1961 г. по приглашению СКССАА. Однако они имели беседу и в ЦК КПСС с тогдашним членом Президиума и секретарем ЦК Н. А. Мухитдиновым, где подняли вопросы о финансовой помощи, поставках оружия и подготовке кадров МПЛА в СССР в нескольких областях[15].

И в том же году 25 тыс. долларов было выделено МПЛА из так называемого «Международного профсоюзного фонда помощи левым рабочим организациям»[16], который был создан еще в 1950 г. формально «при Румынском совете профсоюзов» по инициативе советского руководства для оказания помощи «зарубежным левым партиям, рабочим и общественным организациям, которые подвергаются преследованию и репрессиям»[17].

Разговоров о «золоте Кремля» было немало, но, хотя Москва и играла решающую роль в распределении средств фонда, первоначально только половина их поступала от СССР, а остальные – от Китая, Чехословакии, Румынии, Венгрии и ГДР. Позднее, в 1958 г., к ним присоединилась Болгария, но в 1962 г., в условиях обострявшегося конфликта Москвы и Пекина, от Коммунистической партии Китая средства перестали поступать. Первоначально «материальная помощь» должна была оказываться по единогласному решению руководства Фонда, члены которого должны были ежегодно назначаться по соглашению между партиями, делающими взносы[18]. Парадокс, однако, в том, что если во времена «диктатора Сталина» предусматривалась такая достаточно демократическая процедура, то позднее средства стали распределяться КПСС единолично, в соответствии с «давней устной договоренностью партий – участников фонда»[19].

Еще до приезда лидеров МПЛА политическая поддержка антиколониальной борьбе в Анголе была оказана Москвой на высшем уровне. В своем опубликованном в советской печати ответе на обращение Марио де Андраде (он подписал его как председатель МАК) Н. С. Хрущев заявил: «Патриоты Анголы могут быть уверены, что симпатии народов великого Советского Союза полностью на их стороне»[20]. Однако МПЛА при этом не упоминалось, и возможно, не случайно, поскольку вслед за событиями в Луанде в середине марта 1961 г. военные действия на севере Анголы начал и УПА, руководимый Холденом Роберто.

Во время своего следующего визита в Москву в июле 1962 г. на беседах в СКССАА де Андраде выразил обеспокоенность позицией правительства Конго (в столицу этой страны Леопольдвиль, ныне Киншаса, руководство МПЛА перебралось из Конакри), которое создавало всякого рода препятствия для деятельности организации, так же как и попытками растворить МПЛА в Национальном фронте освобождения Анголы (ФНЛА), созданном УПА вместе со своим младшим партнером – Демократической партией Анголы[21]. Он информировал также, что МПЛА направило делегации в ряд африканских стран, чтобы объяснить им ситуацию, возникшую после создания Холденом Роберто так называемого «правительства в изгнании» – ГРАЕ – в апреле 1962 г.[22]

У де Андраде состоялась также беседа в Международном отделе ЦК[23], где он наверняка затронул вопросы финансовой и военной помощи.

В конце 1962 г. Марио де Андраде на посту лидера МПЛА сменил Агостиньо Нето, врач, поэт и политик, хорошо известный в Анголе. Евсюков пишет, что после своего побега в 1962 г. «с помощью португальских коммунистов» из Португалии, где он находился под наблюдением полиции, Нето «тут же прилетел в Москву. Состоявшиеся с ним переговоры закончились вполне благополучно»[24]. Это не совсем точно. Действительно, СКССАА немедленно направил ему приглашение через советское посольство в Леопольдвиле, и визит был намечен на январь 1963-го, но Нето отложил его. В беседе с советским дипломатом в Нью-Йорке, где он выступал как петиционер перед одним из комитетов ООН, он извинился за задержку и выразил надежду приехать в Москву в феврале или в начале марта[25].

Отношение Москвы к освободительной борьбе в Анголе и других португальских колониях кардинально отличалось от позиции Запада, который оказывал режиму в Лиссабоне поддержку, будь то открытую или тайную. Хотя администрация президента Джона Кеннеди в США, особенно первоначально, старалась подать себя как сторонника освобождения Африки, в реальности ее отношение определялось, прежде всего, стратегическими соображениями. Это ясно видно из документа «Форин-офиса» о состоявшейся в 1961 г. встрече британских и американских дипломатов, с которым автор ознакомился в Национальном архиве в Лондоне: «[Британский] Государственный секретарь [министр иностранных дел] привлек внимание к большому значению португальских островов у берегов Африки для воздушных перевозок Запада, и господин Нитце[26] подтвердил, что Пентагон вполне понимает важность этого»[27].

Сотрудничество между Португалией и ведущими странами Запада осуществлялось как на двусторонней основе, так и в структурах НАТО. Оно включало обмен разведывательной информацией, которая, однако, иногда была далека от действительности. Так, а августе 1961 г. министр иностранных дел Португалии Франку Ногейра сообщил посольству США, что, согласно данным португальских военных, «главная база, с которой осуществляется снабжение советскими взрывчатыми веществами для совершения диверсий в странах Восточной Африки, находится в Йемене» и что якобы оттуда они поступают на Коморские острова, а затем в Танганьику и Мозамбик[28]. Только представьте себе: советская база в феодальном Йемене, где еще правил эмир, другая – на островах, являвшихся французской колонией, и, наконец, поставки для повстанцев в странах, где их в то время просто не существовало!

Вернемся к отношениям Москвы с МПЛА. Уже вскоре после успешных визитов лидеров этой организации, ситуация стала предметом для беспокойства. Евсюков пишет: «Однако вскоре стали поступать сообщения о возникших между А. Нето, с одной стороны, и М. де Андраде и В. да Крузом, с другой, разногласиях. Обострение отношений между ними привело к тому, что М. де Андраде отстранили от руководства, а В. да Круз, порвав отношения с А. Нето, уехал в КНР… Разрыв отношений между этими людьми вызвал весьма негативную реакцию среди членов МПЛА и был непонятен для нас»[29]. По его словам, когда должность генерального секретаря МПЛА после ухода В. да Круза была ликвидирована, Нето стал «фактически единоличным руководителем движения»[30].

Но и здесь есть неточности: да Круз был снят со своего поста еще до того, как Нето сменил де Андраде на посту первого лидера движения. Кроме того, вряд ли правильно было бы сводить проблемы в руководстве МПЛА только к ссоре между личностями. Во всяком случае, в том, что касается да Круза, разногласия были политическими. Он настаивал, чтобы МПЛА вошло в ряды созданного Роберто Фронта, с тем, чтобы десятки ее «хорошо подготовленных бойцов» смогли обучать «владению оружием тысячи ангольских крестьян»[31]. Влияние «учения Мао Цзэдуна» явно просматривается в таком подходе, и вряд ли случайно, что после разрыва с МПЛА да Крузу предоставили пост в находившейся в китайской столице Ассоциации журналистов стран Азии и Африки, которая вскоре превратилась в орудие пекинской пропаганды в разгоравшемся конфликте с СССР. Там он и умер в 1973 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.