Польское восстание (1794)

Польское восстание (1794)

Приказ А. В. Суворова войскам, находящимся в Польше, о боевой подготовке

Неприятель когда западет в лесном месте, выгонять его и там поражать пушечными выстрелами и егерями, тако ж с казаками и кавалериею, поелику лес редок будет.

Против которого крыла наших линиев усмотрено будет превосходное число конницы нашей, на том каждой линии крайней баталион загибается вмиг в карей для протекции ее.

По операции передовой случиться могут ежевременные сражения и стычки, то крайне беречь заряды и патроны, дабы в них, наконец, не случилось вредного недостатка.

При всяком случае сражаться холодным ружьем. Действительный выстрел ружья от 60-ти до 80-ти шагов; ежели линия или часть ее в подвиге на сей дистанции, то стрельба напрасна, а ударить быстро вперед штыками.

Шармицили не нужны, наша кавалерия атакует быстро и рубит неприятельскую саблями. Где при ней казаки, то они охватывают неприятеля с флангов и тылу.

Не довольно сбить неприятельскую линию, но надлежит кончить сильною погонею, не давая ему времени ни мало выстроитца. Пехота в погоне следует за кавалериею.

Наша кавалерия, когда опровергнет неприятельскую и встретит позади ее линию пехоты, без малейшей остановки должна ее прорубить и посему врубитца, хотя бы третья какая неприятельская линия была, как больше самое то наблюдает пехота. И когда, проколовши неприятельскую линию пехоты, повстречались с скачущею на нее неприятельскою конницею, то ей сию тако ж поспешно атаковать и прокалывать. Так чинить и с иными линиями.

Когда у неприятеля в резерве за пехотною линиею кавалерия, и наша пехотная линия или часть ее выступит в атаку его пехоты, кавалерии нашей благовременно сближиться и сколько успеет в карьере кончить неприятельской пехоты. Но тут дело нашей кавалерии, проскакавши быстро нашу пехоту, врубиться в неприятельскую конницу.

Ежели неприятельская кавалерия по обычаю на флангах, то наша кавалерия ее атакует и сильно ее рубит, наблюдая больше в предмете одно легчайшее из двух флангов и для того тут сама усилена бывает. Кавалерия ж другого нашего крыла, не столько сильная, имеет ее протекцию за кареем, как выше сказано.

Для атаки сближаясь к неприятелю, итти взводами, полудивизионами, хотя баталионами или эскадронами, как место дозволит, поспешно деплоироваться, но лучше того колонною. Дебушировать с лесу чрез мосты, ущелья, улицы, случилось бы линиям в разные колонны; частям сим при деплоядах в поле, соединяясь, строитца весьма поспешно в линию, дабы каким интервалом неприятель не воспользовался.

Часто линия атакует отделениями: когда должно опровергнуть центр, ежели способно, сильная часть отряжается для впадения неприятелю во фланг; марш ее, как выше сказано. Впротчем, иногда легкой отряд таковое крыло:

1-е амозирует – наводит внимание,

2-е алармирует – тревожит,

3-е но и брускирует – замешивает[155].

Своею пользою то ж, хотя редко, бывает с тылу.

Всякую дефилею, огражденную неприятельскими пушками, атаковать в крайности, а лучше обходить и отрезывать. Неприятельской полевой ретранжамент с батареями ничего не значит, а особливо в ночной атаке; но ежели неприятель заградил сильно батареями переправу чрез мост с тет-де-поном[156], плотину, тесной выход из лесу или ущелья и теми его позиция укреплена, те, правда, ночью опровергнуть можно, но вернее, ежели его тогда скрытно обойти и ударить пред рассветом в его крыло и, коли можно, в тыл.

Амбускад[157] впору лощине, лесу и тесных местах, обыкновенно сильным ударом с окружением – обращаются [в] собственную гибель.

Неприятельские иррегулярные толпы, худо вооруженные, идут слепо вперед на картечи, их должно принимать соразмерно густотою, но то паче действительнее пехотной колонны. Кавалерийские, стремлением коней, проезжая сквозь пехоту, быстро врубаются в толпу, и ее искореняет пехота, за нею может ее кончить кавалерия, прорубаясь, естьли повстречает неприятельскую линию конницы или пехоты. Лучше и проворно на карьере, построя свою линию, крепко противника срубает. Пехота за нею, сколько можно ближе, хотя ожидается, не надлежит и кончить. Буде ж неприятельская толпа неважно сильна, очень хорошо, коли кавалерия ее окружит линиею атак.

О авангарде и ариергарде: последний при обозах – один баталион, два [и] более, один эскадрон, тож несколько – до полку. Всякие окопы атакует пехота, а за нею уже в вороты, когда потребно кончить неприятеля, въезжает кавалерия. Сего непотребно, ежели оставшей неприятель выбежал из ретранжамента, а только одна погоня нашею кавалериею с его сторон; разве таковой окоп преграждает все поле, тогда нашей кавалерии иного способу нет, как въезжать в его отверстия или где способнее вал со рвом.

Кавалерия наша иногда может выступить в атаку на неприятельский редюит, флеш и подобное, коли они между собою не сомкнуты и сзади отверсты и легко отобраны быть могут, иначе же батареи ее вредны. Редуты ж все замкнутся со всех сторон, строения принадлежат пехоте.

Вторая линия, ежели будет, подкрепляет первую; резерв – обе и больше.

Всякой час начальник толико расторопен и в полном присутствии духа, что при начале боя не ожидает никакого повеления от вышнего командира, ниже имеет время его чем доложитца и только его о происшествиях извещает.

Главное правило: неприятельская кавалерия сбита, пехота его пропала.

В поражениях сдающимся в полон давать пощаду.

Во всех селениях вообще, где неприятель обороняться будет, естественно должно его кончить в домах и строениях; крайне остерегаться и от малейшего грабежа, который в операции есть наивреднейшим; иное дело штурм крепости: там, по овладении, с повеления, несколько времени законная добычь; склонно к тому, что до неприятельского лагеря, по его овладению.

Обывателям ни малейшей обиды, налоги и озлобления не чинить; война не на них, а на вооруженного неприятеля.

Сюрприз – нечаянное нападение – под утро, до рассвета, ночь, а у искусного начальника бывает днем.

И более – казаки, коих ныне мало: 1-е, для занятия прохода, пункта, моста, это редко, а всегда надлежит войскам быть вместе, как и ариергарду – не в дальнем расстоянии; случится, что части передней атаки – должно дать им авангарда.

В другой, при подвиге на генеральную атаку, оставляются обозы в удобном месте, назади, вагенбургом, с его прикрытием.

Во время атаки все командные слова подтверждать громогласно взводным командирам; когда ж «ура», тогда взводные командиры в кавалерии – «руби», в пехоте и казаках – «коли» громогласно.

Приказы отдавать и донесения чинить кратко, ясно, без малейшего двусмыслия, так отзывающейся подчиненный должен быть на месте наказан или и команды лишен.

О числе неприятеля доносить, сколько можно наивернее, как о его движениях, с постижением его намерениев и предприятиев.

Артикулы воинские с их строгостию, воинский устав и строевой устав содержать в твердой памяти.

Атака неукрепленной деревни или местечка: малосильный неприятель, там обретающейся или вогнанный, коли не сдается и намерен обороняться на площадях, тож засевший и в домах и строениях, надлежит его окружить снаружи от улиц и выходов и быстро ударить на него холодным ружьем и штыками и саблями и, где находиться будет, во всех местах побивать, доколе сдастся; причем иметь резервы. Самое то чинить, ежели неприятель многолюднее, но уже сюрпризом, на рассвете или ночью.

Учить солдат поодиночке, двояки, шестаками, капральствами, ротами и баталионом всегда с примкнутыми штыками и в суме. Легко в ученьи – тяжело в походе, тяжело в ученьи – легко в походе. Скоро, проворно, храбро во всех эволюциях стоять должен, всегда иметь каблуки вместе, подколенки вытянуты, носки врозь, грудь вперед, голову направо, в марше грудь с носком, шаг в аршин, коленок не гнуть, на захождении в полтора, наблюдая, чтоб высоко ног не поднимать, голову направо, равно, вольно, солдатская осанка, приклад в руках крепко, ружьи не шатаются. Экзерцицию: отрывисто делать приемы и верно по строевому уставу; первая шеренга на колени не садится и ружья на землю не кладут. Наблюдая как можно приклад верный, метить в полчеловека, ногу правую недалеко отставлять, левую руку вытянуть стволом, в ладонь той руки крепко бить, что сохраня, пуля не пропадет.

Для экзерциции флигельман один, а для поворотов четыре, хотя и по барабану, то головы наблюдать; [в] наступных плутонгах и залп обучать для одного прикладу, а против турок употреблять не должно, а отступных и вовсе нет. Батальной огонь придет сам собой и для того не учить, а внушать строжайше, чтобы солдат напрасно пули не терял, а берег бы на три дни, чтоб для случая имел бы две смерти: штык и пуля в дуле. Эволюции должны быть храбры, скоры, без замешательства, предприимчивы и исполнительны; в стрельбе скосить ряды проворней с словом «изготовься»; вторая шеренга скашивает полторы четверти, а третья три четверти аршина так, чтоб второй и третьей шеренги солдат имел свой приклад у правого плеча своего предстоящего. Шеренгам приступать ближе; ни в каких построениях и во уравнении фронта не пятиться назад. Шаг назад – смерть, всякая стрельба кончается штыками. Каре никогда не стоит на месте, в колоннах солдаты берут штык по-офицерски, чтобы итти в штыки. «Исправься», – значит взять ружье под приклад, ежели иначе оно было. Всякой взводной командир повторяет: «коли», «ступай», «ступай», а солдаты колют штыками. При всяких поворотах приступать, также и при команде «стой». В экзерциции шеренга от шеренги в трех шагах.

На неприятеля начинать атаку с слабой его стороны.

Большое замешательство неприятеля, когда его казаки с тылу завернут.

По военной пословице, сбитого неприятеля гони плетьми, но при жестокой погоне нимало не давать времени ему оправляться и паки выстроиться, тогда был бы опять равной бой.

В погоне кавалерия может быть в две шеренги.

Однако, иметь резервы примерно вдали, сии при протчем кончат остающих иногда в рубке позади.

Кавалерия, ежели в одну линию, тогда легче атакует без интервалов полною линиею.

Ежели казаки надежны, можно часть их мешать, интервалы иначе, они лучше на крыльях, как особливо для окружения неприятеля.

Случилось бы, что неприятель среди атак или в погоне оказался с тылу: часть резерва, весь, или усилением от частей второй линии, обращается на него, быстро атакует и побеждает, потом, паки следует за первою линиею; здесь весьма наблюдать сообразие числа силы неприятельской.

Содержание в эшеке внимания неприятеля есть то, когда одно из двух крыл или какая часть в действие еще не вступила.

Экзерциция

Ордер баталии против турок: 1-я и 2-я линии шахматом; пехота в кареях, на дистанции между собою из картечного выстрела; эскадроны кавалерии в 3 и 4 линии; легкая конница позади их, уклонясь шармицилей, чтоб времени не тратить в непрестанном движении. Атака: крестные огни из артиллерии; пуля стрелков на наездников и набегающих в ранжире на кучи; ружейная пальба от фасов, каждой целит одиночкою; напрасно пули не тратить, соблюдая по возможности патроны на три дни. Хотя не ожидать, но естлиб случилось, что турки внедрятца где между кареев, тогда кавалерия их порубает. По опровержении турков погоня, кавалерия вперед, рубит их и разрушает, строится; дает место легкой коннице их окончать; сама следует линиею позади в резерве оной. Пехота марширует своим шагом ее кареями в резерве кавалерии: ретраншаменты атакуются на скором шаге от кареев сильным ударом страшного неприятелю штыка; то ж самое исполняет пехота и в поле, лишь бы только толпы его где ей подручны были; как и батареи отбирать – больше дело пехоты.

Штурмы – колоннами на штыках, стрелки с флангов бьют пулями неприятеля на стене по головам; колонны, взошедши на стену и поразя неприятеля на валу, деплоируются на оном, обращают завоеванную артиллерию в крепость, палят из оной по неприятелю, сколько то потребно будет; паче всего берут пороховые погреба в стене под стражу и отворяют крепостные ворота резервам, коих дело в подкреплении штурмующих. Оградя вал, идут штурмующие по приказу внутрь крепости для докончания неприятеля на площадях и в крепких строениях, к которому времени подвозят с поля поспешно свои легкие пушки в отверстые вороты, ежели потребно будет, искореня неприятеля или взяв остатки в полон. На главной площади учреждают обвахт, прочие площади и магазейны пороховые с припасами, как и материалами; вороты и, ежели нужно, некоторые крепкие строения занимают достаточными пикетами, до того ж отнюдь о добыче не мыслят – и сие по воинским правилам. Уже по окончании всего, дозволяется на учрежденное время во всех вышеписанных случаях противящегося неприятеля истреблять до последнего, но отдающемуся в полон весьма давать пощаду.

На точном основании строевого устава производить экзерциции, присовокупляя к ним примерные против описанных маневры и эволюции. Кавалерия, приученная к крестной рубке, проезжает сквозь на саблях другую линию кавалерии или спешенной, или пехоты, под пальбою сих последних, дабы кони приучены были к огню и дыму, как и к блеску холодного ружья, а седок к стремю и поводам. Фланкеры мало нужны, как есть при кавалерии всегда легкая конница; рассыпной атаке лучше не учить, чтоб не расстроить эскадрон; пехота, особливо кареями, должна быть приучена в пальбе весьма к цельному прикладу, к действию штыка, и делать им в каждого неприятеля один удар, к быстрым движениям, чтоб сколько можно от кавалерии не отдаляться для содействия с нею разным маршам неприятелю в левое крыло, в правое крыло и в центр. Легкая конница должна быть приучена частью к ружейной и пистолетной пальбе для шармицирования, хотя редкого, но паче к действию, страшному турку, пикою и особливо жестокой погоне; где в частях войск будет легкая конница, оную иногда уподоблять туркам для произведения обоюдных эволюциев.

Разводы эскадронами, ротами, капральствами производить до наступления жару, строго экзерцировать прием поворотом, сдваиванием, скорых маршах, атаках с действием при походе штыка, в кареях, колоннах, линиею, по употребляемым и здесь описанным маневрам и эволюциям.

Исправная стрельба в мишень – великой важности: умножает гибель неприятеля и отвращает в действии лишнюю трату патронам. Здесь коннице лучше стрелять наскаку.

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву с приложением реляции о штурме Пражских укреплений

Варшава

Реляцию о штурме прагских ретранжаментов, произведенном в 24-й день октября, Вашему Сиятельству имею щастие поднести со вручителями: бригадиром Поливановым, подполковником Бибиковым и премьер-майором Воейковым, которых повергаю в высокое покровительство и милость Вашего Сиятельства.

Реляция о штурме Праги[158]

После сокрушения мятежников при Кобылке сожидал я приближения корпуса в команде генерала-поручика и кавалера Дерфельдена. Как скоро оный примкнул к правому крылу соединенных войск, положено на военном совете идти к Праге и, несмотря ни на какие укреплении, взять приступом.

По сему мероположению 20 и 21 чисел заготовляли плетни, фашины и лестницы. 22 числа все войски трех корпусов тронулись тремя колоннами, вступили в назначенные лагерные места от передовых окопов подале пушечного выстрела, при барабанном бою и музыке, и тотчас разбили свой стан.

С приближением войск наших мятежники на передовых укреплениях стояли в строю, и слышен был в среднем окопе великий шум; пикеты их вмиг сбиты, и цепь наша заняла их места.

Тот же день обозрено всеми генералами местоположение и укрепление мятежников, а в ночь построены батареи от среднего корпуса под управлением генерала-поручика Потемкина на 16 орудий, с правого крыла от корпуса генерала-поручика Дерфельдена на 22 орудия, с левого же крыла от корпуса генерала-поручика Ферзена на 48 орудий – по числу пушек, при каждом корпусе имеющихся. Батареи были построены для того токмо, чтоб отвлечь неприятеля чаять приступа.

23 числа на рассвете со всех сторон огонь открыт, на который мятежники отвечали живо, но весьма с малым для нас уроном.

В тот же день положено штурмовать следующей ночи пред рассветом неприятельские укрепления семью колоннами и именно: корпуса генерала-поручика Дерфельдена две колонны:

Первая в команде генерала-майора Лассия, состоящая из 3-го баталиона егерей Лифляндского корпуса и трех баталионов фанагорийских гранодер, имея в резерве Тульский пехотный полк и три эскадрона Киевского конно-егерского полку.

Вторая колонна, в команде полковника князя Дмитрия Лобанова-Ростовского, состоявшая из второго баталиона егерей Белорусского корпуса, двух баталионов Апшеронского и одного баталиона Низовского мушкатерских полков, имея в резерве другой баталион Низовской и три эскадрона Кинбурнских драгунских спешенных.

От среднего корпуса, под начальством генерала-поручика Потемкина, две колонны.

Третья, под командою генерала-майора Исленьева, составляла второй баталион егерей Лифляндского корпуса, четыре баталиона херсонских гранодер; в резерве – один баталион Смоленского мушкатерского и пять эскадронов Смоленского драгунского полков, последние спешены; конницы три эскадрона переяславских конных егерей.

Четвертая колонна в команде генерала-майора Буксгевдена составляла третий баталион егерей Белорусского корпуса, четвертый баталион егерей Лифляндского корпуса и два баталиона Азовского мушкатерского полку; в резерве оного – полк Ряжского мушкатерского же, другие пять эскадронов Смоленских драгун спешенных и конницы три эскадрона Ольвиопольских гусар.

От корпуса генерала-поручика Ферзена, под его начальством, три колонны.

Пятая, под командою генерала-майора Тормасова, составляла первый баталион егерей Екатеринославского корпуса, два баталиона Курского полку и один баталион гранодер, сформированных из рот. Резерв ее: баталион гранодер, такой же баталион Новогородского мушкатерского полку и три эскадрона елисаветградских конных егерей.

Шестую колонну, в команде генерала-майора Рахманова, составляли баталион егерей Екатеринославского корпуса, три баталиона сибирских гранодер; в резерве – два баталиона Днепровского мушкатерского полку и три эскадрона воронежских гусар.

Седьмую колонну, в команде генерала-майора Денисова, составляли: черноморцев 200 человек, третий и четвертый баталионы Екатеринославского корпуса, два баталиона Козловского мушкатерского полку; в резерве два баталиона Углицкого мушкатерского ж полку и три эскадрона елисаветградских конных егерей. Вся прочая конница, под начальством генерала-майора Шевича, разделена была для прикрытия артиллерии, и именно: с правого крыла, в команде бригадира Поливанова, Киевского полку конных егерей два эскадрона, Северского и Софийского карабинерных полков по два эскадрона и полк Мариупольский легкоконной – шесть; всего 12 эскадронов.

Промеж 4-й и 5-й колонн, по пространству места, оные разделявшего, так и для прикрытия артиллерии, от среднего корпуса были, под присутствием генерала-майора Шевича, семь эскадронов переяславских конных егерей и полк Александрийский в 5-ти – всего 12 эскадронов.

В правом фланге 5-й колонны, под командою бригадира и кавалера Боровского, Черниговского и Глуховского карабинерных полков 10 эскадронов и три эскадрона ольвиопольских гусар – всего 13 эскадронов.

С левой же стороны, между 7 и 6 колонны, в команде бригадира Сабурова, четыре эскадрона елисаветградских конных егерей, Ахтырской легкоконной полк и три эскадрона воронежских гусар – всего 13.

Казаки были по нужным пунктам: на правом крыле к берегу Вислы, в команде подполковника Родионова 350 человек; влево от 4-й колонны в команде подполковника и кавалера Грекова 630 человек; между ими и 5-й колонны в команде подполковника и кавалера Бузина – 750 человек.

С левого крыла 6-й колонны под командою подполковника Андрияна Денисова – 500 человек да по берегу Вислы в команде Василия Денисова – 425 человек.

Таким образом расположа все войски, предписано: первым четырем колоннам атаковать мятежников с левого крыла, сорвать передние их, на кочугурах сделанные укреплении, на плечах войтить и овладеть главным их ретранжаментом, а завладев оным, паки атаковать последние окопы вокруг Праги и самой Прагою, и первой из сих четырех колонн, по овладении ретранжаментом, предписано итти вверх по берегу и отрезать неприятеля от мосту.

5-й и 6-й колоннам предписано начать атаку тогда, как первые четыре колонны сорвут передовые укрепления.

Последней же, седьмой, колонне приказано выступить с места своего два часа прежде прочих колонн, дабы иметь достаточно времени обойтить на остров и овладеть тамо находившеюся мятежников частью ретранжамента и батареи; по берегу Вислы, вниз по ее течению; войтить в Прагу и отрезывать також у неприятеля мост, в помощь первой колонне.

Пункты, на которые приступ вести надлежало, и пункты, где колонны для атаки начального сигнала ожидать должны были, поручено было указать: правым четырем колоннам – генерал-поручику Потемкину и левым трем колоннам – генерал-поручику Ферзену, по прожекту инженер-квартермистра Глухова.

24-го числа в три часа пополуночи все войски выступили к назначенным им пунктам и, состроясь в глубокой тишине, достигли до той черты, отколь на удар вести их надлежало. В пять часов, пред рассветом, сигнальная ракета пущена. Все четыре правые колонны двинулись. 3-я и 4-я колонны, поспешно сорвав неприятельские пехотные пикеты, достигли к волчьим ямам, как в первой и второй колоннах огонь загорелся и распространился вокруг всех укреплений. Обе первые колонны и с ними купно, в интервал между колонн. Тульской пехотной [полк], под командою неустрашимого полковника Ливена, выдержав перекрестные выстрелы как с батарей, на кои шли, так с острова на Висле да из самой Варшавы, под картечным и ружейным огнем, с несказанною твердостию и быстротой перешли ров, опрокинули противников, овладели валом, ударили на стоявшего за оным конницею и пехотою неприятеля, преодолев сильное его сопротивление, с великим кровопролитием истребили, покрыв все те места его телами.

В самое сие поражение, посланный от бригадира Поливанова полковник Засс с Киевскими конно-егерскими двумя эскадронами перескакал чрез ров, с великою стремительностию ударил на остатки державшейся неприятельской конницы и с успешным поражением обратил оную. Пехота, гнавши неприятеля по берегу Вислы, вошла в Прагу, изгоняя [его] из улицы в улицу, на плечах их дошли до мосту, множество положили на месте… и, от мосту отрезав, взяли в плен двух генералов и знатное число мятежников.

Третья и четвертая колонны, встречены будучи картечными и сильными ружейными выстрелами, набросав плетни на волчьи весьма глубокие ямы, перейдя оные, спустились в болотистой ров и, быстро взошед по лестницам на вал, овладели первыми неприятельскими батареями. Третья колонна, овладев двумя бастионами, как только вновь доходила до среднего и главного ретранжамента, увидела конницу неприятельскую, готовящуюся взять оную во фланг. Храбрый генерал-майор и кавалер Исленьев приказал двум баталионам гранодер сделать фрунт и атаковать ее на штыках, что исполнено с такою быстротою, что неприятель, увидя стремление наших, обратился в бег.

Передовые баталионы, не останавливаясь, шли далее к внутреннему ретранжаменту, паки перешли волчьи ямы, весьма глубокий ров и, преодолев наисильнейшее упорство неприятеля, его сбили, овладели еще батареею; резерв же оной, под командою бригадира Владычина, всегда равняясь с колонною и очищая в интервалах, поражал сбиравшегося неприятеля и, войдя в первой ретранжамент, тотчас разрыл вал и очистил путь для конницы. Четвертая колонна, овладев с безмерным мужеством, как выше сего сказано, 2-мя батареями, с главным кавальером передового укрепления, одетым внутри каменною стеною, огражденною снаружи полисадом, разделя на части, одну отправила вдоль по укреплению и овладела еще пятью батареями и, не дав нигде неприятелю образумиться, поражая всюду на штыках, где только неприятель чаял упорно защититься, но мужеством, свойственным войскам, и разъяренными воинами все упорствовавшие были на месте положены.

[…]

В самое сие время, когда уже обе сии третья и четвертая колонны, преодолев все величайшие трудности и наисильнейшее троекратное сопротивление, приближались с быстротой сорвать последнее укрепление вокруг Праги, вдруг взорвало погреб неприятельской с начиненными ядрами и бомбами; но сие неустрашимого генерала-поручика Потемкина с храбрыми войсками нимало не удержало. Овладев оным, часть войска пустил в Прагу, другую построил на ретранжаменте, а баталион егерей отправил к мосту.

Пятая колонна, с левого нашего крыла начав атаку в назначенное ей время, первая преодолела все опасности и затруднения и первая, овладев неприятельскими батареями, прошла в Прагу до самого мосту, поражая неприятеля холодным ружьем.

Шестая колонна, опровергнув с своей стороны все неприятельские усилия, овладев назначенным ей укреплением, поразив множество неприятеля на месте, на штыках гнав оного, также вошла в Прагу.

Седьмая колонна, имев в следовании к назначенному ей пункту сильные преграды, оные преодолела, очистила мятежниками занятой лес, перешла чрез залив, отрезала неприятельскую тамо конницу и всю оную истребила… и частию взявши в плен; подоспела и сия колонна к последнему поражению неприятеля в Праге.

Конница наша, разделенная на части, под начальством генерала-майора Шевича, содействовала всюду с удивительною храбростию и быстротою. При первой атаке неприятельских передних укреплений генерал-майор Шевич приказал тотчас же казакам подполковника Бузина и премьер-майора Грекова, подскакав к укреплениям, кричать «ура», чтоб тем отвлекать неприятеля к поданию атакованным помощи и заставить их ожидать на себя нападения во время первой нашего правого крыла атаки на неприятеля, и, приметя, что с другой стороны оной, выходя из укрепления и пробираясь кустарниками скоплялся, приказал тотчас подполковнику Гелфрейхту с семью эскадронами Переяславского конно-егерского полку их атаковать, что он быстро исполнил и, положив часть на месте, протчих взял в плен. Как скоро наши овладели передними укреплениями, так скоро все резервы конницы с артиллериею взошли на оные под прикрытием в средине 13-ти эскадронов, где сам находился помянутой генерал-майор Шевич. Артиллерии капитан Резвой, подвигая артиллерию, по мере как неприятель был вытесняем, устроил, наконец, батарею на берегу Вислы и произвел в Варшаву столь сильную канонаду, что заставил умолкнуть находившиеся тамо батареи…

Под командою бригадира Поливанова эскадроны, в резерве находящиеся с правого нашего крыла, как скоро колонны укреплениями овладели, тотчас разрыв вал, за оными и въехали и предуспели атаковать конницу, сломить оную и, поражая, гнали до самого ее сокрушения.

Под командою бригадира Боровского, командовавшего резервом от трех колонн генерала-поручика Ферзена, по завладении колоннами нашими укреплений, чрез вал въехал с эскадронами, ему вверенными, и разделяя, где обстоятельства требовали, довершил нападением истреблять неприятеля или брать в плен.

Полковник Волков, прикрывая нашу артиллерию с левой стороны, вслед за войсками також ввез оную в укрепление; он с начала дела долговременно выдерживая с эскадронами сильную канонаду и въехав в ретранжамент, не раз ретирующегося неприятеля атаковал, поражал и несколько сот взял в полон.

По преодолении всех трудностей и превозмогши упорную защиту неприятеля, из трех укреплений ворвались наши войски в Прагу.

[…]

Все сии блистательные подвиги и самая победа произведена и одержана столь храбро, столь быстро, что оная с самого начала до совершенной победы продолжалась токмо три часа…

Недостанет изречения изъяснить довольно похвалу неустрашимости господ частных начальников, мужество командующих колоннами, бодрого рвения штаб– и обер-офицеров и храбрость солдат. Жаркая ревность всех чинов, в сем случае оказанная, неизъяснима; храбрые войски, коими я имею честь командовать, превосходят всякое одобрение. Редко видел я толь блистательной победы, дело сие подобно измаильскому.

Я исполню слабо мой долг, когда токмо одобрю мужество их. Сей долг свято обязывает просить пред монаршим престолом воздаяния сотрудникам моим. С чувством наипризнательного восторга отдаю токмо справедливость свидетельством моим отличившимся при сей знаменитой победе, во-первых, корпусным начальникам генерал-поручикам Потемкину, Дерфельдену и Ферзену.

Первый из них при талантах, которых опыты непрестанно видимы, соединяет с искусством неусыпность, расторопность и всегдашнюю готовность на всякое стремительное нападение и довершает те способности личною неустрашимостию, в коих, и при сем случае, изъявил наивеличайшее доказательство; сверх сего всегда мне был помощник и отличался столько же во всех до сего бывших сражениях мужеством, колико в действиях предвидением.

Второй, всегда ревностию побуждаемый к службе, умножая приобретенную честь разбитием Зайончика и других частей, оказал и ныне с вящщею похвалою достоинство овладением, с несказанною храбростию, правым нашим крылом неприятельских батарей и ретранжамента.

Третий, озаряясь свежей еще славою разбитием главного бунтовщика Костюшки и взятием его в плен, совокупил новые лавры. Он, при всей слабости здоровья бодрствуя духом, превозмогал и труды и опасности и как распоряжением по своей части, так и мужеством подтвердил известную об нем репутацию.

Засим господ начальников колонн: во-первых храброго и во всех ныне бывших сражениях отличившегося генерала-майора Исленьева. Он, пред своею колонною всегда будучи впереди, возбуждал сим примером бодрость в подчиненных; сам первый за охотниками с первым взводом вшел на батарею и, отразив неприятеля, когда уже гнал на штыках к главному ретранжаменту, в то время как конница неприятельская оказалась, чтоб взять его колонну во фланг, не токмо не поколебался, но, по присутствию духа и особливой храбрости, приказал средним баталионам ударить в штыки, а сам, продолжая быструю погоню за неприятелем, атаковал главный ретранжамент, овладел оным, и, паки преодолев все трудности, оказывал особливое мужество до одержания совершенной победы.

Генерал-майор Лассий, командовавший первою колонною, – столь известным оказанным мужеством под Измаилом, оказал новый опыт такового ж мужества: всегда предшествуя, строго возбуждал тем вящшую бодрость подчиненных. Он первый начал дело, преодолел все препоны под перекрестными выстрелами от неприятеля, овладел ретранжаментом, отобрал там бывшие батареи, но, к сожалению, тут получил рану в плечо, что принудило его поручить команду старшему полковнику Жеребцову.

Генерал-майор Буксгевден оказал новый опыт мужества, утверждающего приобретенную им репутацию. Он, подавая пример подчиненным, всегда будучи впереди, несмотря на сильный огонь, и, овладевши двумя передними батареями, взошел на кавальер и, отбирая батареи вдоль по первому укреплению, выдерживал более других огня и потом, овладев таковыми ж паки в зверинце, за засекою неприятеля атаковал, преодолел, истребил и, заняв зверинец и угол среднего ретранжамента, простер поражения в Праге, преодолев упорство неприятеля долговременнее и сильнее всех прочих колонн.

Генерал-майор Тормасов, командовавший пятою колонною, по свидетельству генерал-поручика Ферзена, с безмерною храбростию первый с левого нашего крыла начал приступ, первый, прошед опасности, одолев препоны, овладел батареями. Сей генерал особливо одобрен в храбрости частным своим начальником.

Генерал-майор Рахманов, командовавший 6-ю колонною, преодолев сильной огонь и упорную защиту, в то ж время овладел ретранжаментом и батареями. Мужество его частный начальник весьма одобряет.

Генерал-майор Денисов, командовавший 7-ю колонною, который, пользуясь известною давно репутациею, новые совокупил ветви к славе. Он, преодолев величайшие затруднения, отрезал, истребил всю в той части неприятельскую конницу, овладел неприятельскими батареями и подоспел к Праге в подтверждение известной его храбрости.

Полковник князь Лобанов-Ростовский, командуя второю колонною с отличным мужеством, и единовременно с генералом-майором Лассием атаковал, перешел перекрестные выстрелы и, овладев ретранжаментом и батареями, простирал поражение в Праге и до самого моста. Известная его прежняя храбрость новую приобрела славу и достоинство.

За сим исполненного ревностию к службе генерала-майора Шевича, который, будучи болен, не хотел пропустить сего случая и, собрав все силы, командовал всею конницею и столь расторопно учреждал, что вышедшая из укрепления сильная часть поражена и взята в полон; резерв повсюду шел по пятам за колоннами, артиллерия наша привезена даже на берег Вислы, а сверх того везде рассыпанной неприятель конницею нашею или истреблен или взят в полон.

По свидетельству частных и колоножных начальников, отличились:

Бригадир и кавалер Поливанов, предуспевший за первыми двумя колоннами повсюду и распоряжая отделениями, сражался и брал в плен неприятеля. Сей достойный офицер во всяком случае отличается.

Бригадир и кавалер Владычин, который почти единовременно с колоннами, одолевшими батареи, взошел на куртину и, мужественно повсюду действуя, отличился.

Бригадиров: Боровского и Сабурова, расторопно и храбро действовавших; оные повсюду побивали, где только отраженные мятежники сбираться вместе мыслили.

Полковых и баталионных начальников первой колонны: Фанагорийского гранодерского полку полковника Жеребцова, яко отличного мужества офицера, который, преодолев все трудности, под сильным неприятельским огнем [овладел] назначенным пунктом, прошел Прагу и отрезал от мосту неприятелю ретираду.

Полковников: Мосолова, храбрость его с головным в колонне баталионом отлично оказавшего, Ливена и Засса, коих подвиг и храбрость выше сего объяснена, полковника Александра Коховского, который с первым баталионом Фанагорийского полку взошел на батарею, когда неприятель, гоним от первой колонны, засел при последнем окопе, его атаковал и истребил.

Полковников: графа Меллина, Анненкова и князя Голицына, особливо отличившихся храбростию, атакуя всегда части открывающиеся, кои или истребляли, или брали в плен.

Артиллерии капитана Бегичева, командующего 22-мя орудиями, который, исключая что накануне штурма столь живо действовал во вред неприятелю, и в самое время штурма обще с капитанами Саковичем, Кудрявцевым и Ермоловым весьма с отличным искусством и мужеством действовали; из них Сакович, и будучи ранен в грудь, не оставлял места своего до одержания победы третей и четвертой колонны.

Херсонского гранодерского полку полковника и кавалера князя Шаховского, потерявшего руку под Измаиловым. Сей, достойный особливой похвалы по службе офицер, постоянно храбрость изъявляющий, оказал ныне отличные подвиги, по овладении ретранжаментом, толь наипаче овладением двух батарей и потом быстрою атакою на штыках неприятельской конницы, которую отразил и, проходя влево до зверинца, отколь выгнал неприятеля на площадь, всю ту часть положил на месте.

Смоленского драгунского полку полковника Чичерина, удивительной личной храбрости, который, командуя пятью эскадронами спешенных драгун, при батарее, когда неприятель упорно обратил пушки свои на них, атаковал столь храбро, что оного сбил и до 800 человек взял в полон.

Командующего Лифляндского корпуса 2-м баталионом премьер-майора и кавалера Жукова: с особливым рвением и отважностию, в голове колонны будучи, сквозь всю густоту огня прошед, при овладении ретранжамента и батареи возбуждал подчиненных к мужеству и, поражая неприятеля, 400 человек с несколькими офицерами взял в полон. Переяславского полку конных егерей, с тремя эскадронами в резерве бывших, премьер-майор Кноринг купно почти с колонною открыл себе путь, въехал чрез ретранжамент, атаковал неприятеля и много истребил.

Белорусского ж корпуса 3-го баталиона секунд-майора Шахова, который, препровождая колонну, безошибочно с наипохвальным мужеством первой перешел волчьи ямы под защищением охотников.

Командующего третьим баталионом Белорусского корпуса подполковника Елчина, в голове 4 колонны находившегося, который, с отменною твердостию все опасности и препоны превозмогая, везде при сильнейшем отпоре неприятеля противу сей колонны, овладевшей многими батареями, опрокидал и поражал. Премьер-майора Дорша, командующего Азовским полком и весьма храбро везде содействовавшего; Ряжского полку полковника Маркова, командовавшего резервом, который почти единовременно взошел на ретранжамент и неприятеля поражал.

Препровождающего колонну Орденского кирасирского полку ротмистра Пирха, который весьма исправно на пункт должный достигнул с охотниками, на вал взошел, [а также], постановлявших лестницы Кавказского полку капитана Окулова и того ж полку поручика Кротки.

5, 6 и 7 колонн, во-первых, полковника графа Толстова, который командовал двумя баталионами в голове колонны с отличною храбростию [и,] впереди будучи, с первыми взошел на батарею и овладел оною, где и ранен в руку. Полковника Беклешова, командовавшего другими двумя баталионами и резервом, с особливою храбростию содействовав во всем. Подполковников Грамздорфа, Измайлова и Бема, також мужественно участвовавших, 6-й колонны полковника Энгельгардта, подполковника Кашталинского.

7-й колонны полковника и кавалера графа Федора Апраксина, особливо в храбрости при отнятии батареи одобряемого, полковника Вульфа, подполковников Бибикова и Каменского, отличившихся храбростию при овладении батареи и достойных воздаяния, тем паче, что первый из них чрез всю кампанию, по свидетельству частного начальника, командуя Козловским пехотным полком, во всех случаях ревностно отличался храбростию, а последний и получа рану, продолжал поражать неприятеля до одержания победы.

Артиллерии капитанов Воронова и Берха, оказавших расторопность и искусство, учредив батарею против Варшавы и действуя оною с желаемым успехом.

Конных полков, в резерве бывших, бригадира Сабурова, полковника Воронежского полку Волкова, подполковников Никорицу, Переяславского полку Гелфрейхта, Глуховского полку Есипова и Ахтырского полку премьер-майора Синицына, отличившихся как храбростию в поражении разных частей неприятеля, так и забранием многих в полон.

Сверх сего рекомендую бывших при мне Полтавского легкоконного полку подполковника Чорбу, употребленного при мне; кроме особых препорученностей при деле сем был посылан с важными повелениями, выполнял оные всюду с рвением и храбростию, достойного воздаяния. Особливое присовокупляя одобрение Переяславского конно-егерского полку подполковнику Ивашеву: чрез пятилетнее его при мне пребывание исполнял он все препоручения с отличною расторопностию и успехом; в течение сей счастливой кампании был в должности главного квартермистра, при всех сражениях употребляем был к обозрению неприятельского положения, подвергался в сих случаях опасностям и всегда доставлял верные планы. Пред побеждением Праги снял под выстрелами всем укреплениям оной план, по котором и пункты к атаке были назначены; радетельность его, храбрость и усердие к службе привлекают меня рекомендовать его с замечанием.

Подполковник и кавалер граф Томатис был посылан от меня при деле сем в опаснейшие места, оказал всевозможную отважность и расторопность и по деяниям своим заслуживает особого внимания.

Премьер-майоры Острогожского легкоконного полку Николай Кишенской, Фанагорийского гранодерского Роман Мантейфель, Днепровского приморского гранодерского Александр Головин и обер-квартермистр Каленберг оказали храбрость и усердие к службе и трудам; особливо последний, по званию своему исполняя исправно должность, весьма заслуживает воздаяния.

Находящиеся при моем дежурстве Ряжского полку премьер-майоры: Сергей Воейков и Фанагорийского гранодерского Лукиян Гесс отличные оказали подвиги храбрости, вдаваясь в труднейшие места с моими повелениями.

Секунд-майоры: Вавила Бурнашов, Павел Берладской, штаба моего флигель-адьютант Данила Мандрыкин и ротмистр Петр Тищенко, замечательной храбрости, доставляли во время самого жаркого сражения приказании мои с точностию и исправностию, а особливо Бурнашев, исправляя при мне с давних времен разные важные препоручении. Выполняли все долг храбрых офицеров, способствовали тем к содействию и потому заслуживают моего об них одобрения и ходатайства.

Секунд-майоры Фанагорийского гранодерского Андрей Сомов, Таврического гранодерского Афанасий Тихановский, Стародубовского карабинерного Алексей Мельгунов, Херсонского гранодерского Михайла Зыбин, Алексопольского пехотного Кирилла Попков – выполняли в сем штурме долг храбрых офицеров, и особливо Тихановской, отправляя важные поручения по дежурству во всю кампанию, были в разных от меня посылках, бросались в самое сражение и заслуживают всякого награждения.

Инженер-квартермистр Илья Глухов, совершивший проект сего штурма, как и Измаильского, и способствовал снятием плана ретранжаментов, також назначил места для построения наших батарей, исполнял свой долг с отличием и ревностию. Во время же штурма наблюдал те пункты с особливою храбростию и расторопностию, заслуживающею об нем моего ходатайства.

Капитаны: Ладожского пехотного Осип Корженевской, Севастопольского пехотного Александр Грессер, Екатеринославского егерского корпуса 3-го баталиона Максим Грессер, Переяславского конно-егерского Василий Синельников, Херсонского гранодерского Доромидонт Аленин, Харьковского легкоконного Евгений Аленин – употребляемы были в особые комиссии и развозили мои повеления. Равно Днепровского приморского гранодерского полку Иван Темирев, легкогранодерского баталиона Иван Енохин – сей употреблен был при штурме с особою командою, оказывал храбрость и усердие. Генерала-поручика и кавалера Дунина старший адъютант Андрей Дунин, Таврического гранодерского Константин Кучаев, Мариупольского легкоконного Брайкевич и Переяславского конноегерского Новосельской – заслуживают внимания и награждения.

О протчих чинах, исправлявших повсеместно мои повелении с отличною храбростию и рвением, подношу особой список.

Не могу не отдать справедливой похвалы и одобрения прибывшим на сей знаменитой случай господам волонтерам. Ревность и добрая их воля замечательны и достойны особливой похвалы; из них при 1-й колонне были камер-юнкер князь Барятинской и граф Шувалов, камергер князь Егор Голицын, лейб-гвардии капитан князь Борис Голицын, ротмистр конной гвардии князь Дмитрий Голицын; премьер-майоры: Чоглоков, Шпрингпорт, Боганской, Шепелев, который отличился храбростию и получил рану, лейб-гвардии конного полку поручик Раевский.

По третей колонне камер-юнкер Татищев. Орденского конно-гранодерского подполковник и кавалер граф Цукато, обер-квартермистр Клейст, который получил 15 ран, лейб-гвардии Преображенского полку прапорщик Шепелев, капитаны: виконт Сент-Уэн и Иван Дунин.

При четвертой колонне лейб-гвардии конного полку ротмистр Вышеславцов; при 5 колонне полковника Кесново, майоров графа Шуазель, князя Грузинского: все они, по засвидетельствованию частных и колоножных начальников, были в голове колонны, с первыми рядами взошли на батареи.

Генерал-поручик Потемкин рекомендует находившихся при нем дежурными Херсонского полку секунд-майора Лошакова и особливо свидетельствует расторопность и отважность премьер-майора Головлева, употребляемого им в сем случае в самые нужные и опасные места с поручениями, которые были доставляемы посреди всей жестокости огня проворно и исправно, да бывшего при нем Орловского пехотного полку секунд-майора князя Степана Мещерского, который посылан был также с приказаниями к колоннам неоднократно во время самого сражения и отдавал оные исправнейше.

О прочих чинах, отличившихся мужеством и храбростию, подношу список.

Словом, все чины сего войска, от вышнего до нижнего, изъявили наижарчайшую ревность к службе, наиудивительную храбрость в подвиге, так что не токмо утвердили славу мужества, российскому войску свойственного, но и превзошли ожидание и по истине колико требовалось мужества, чтоб неприятеля, которого, по объявлению пленных чиноначальников, было 30 000 человек, за стенами твердых тройных окопов, огражденных множеством пушек, щитавшего сии укрепления необоримым оплотом пред глазами всей столицы, на них возлагающей надежду, колико мужества, повторяю я, надлежало – превозмочь и все препоны противулежащие, и отчаянное преодолеть упорство. Безмерная неустрашимость токмо совершить могла столь важный подвиг и одержать победу.

[…]

Сей преславной день, даровавший нам столь важную, столь совершенную победу, в который разом поражены многотысячные силы мятежников и опрокинуты крепкие их оплоты и самой Варшаве угрожал близким ее падением, венчает великую Екатерину новыми неувядаемыми и вечными лаврами.

О наших убитых и раненых прилагаю здесь ведомость.

Генерал граф Александр Суворов-Рымникский

Рапорт А. В. Суворова П. А. Румянцеву с приложением реляции о занятии Варшавы

1794 г. ноября 7 Варшава

Реляцию вступления победоносных Ее Императорского Величества войск в Варшаву Вашему Сиятельству имею щастие при сем поднести.

Реляция о занятии Варшавы[159]

Всемогущий Бог, милующий Россию, благословляя все предприятия великой нашей монархини, увенчал и ныне ее оружие многими быстрыми одна за другой победами и наконец покорением Варшавы.

По сокрушении мятежнических сил 24-го октября в Праге, в ту же полночь присланы были в победоносный стан из Варшавы депутаты и подали мне от короля письмо, с которого копию под буквою «А» представляю[160]. Каков ответ мой к Его Величеству был послан, под буквою «Б»[161], с письма от города[162] ко мне под буквою «В» и статьи мои, на то им данные, под буквою «Г» совокупляю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.