Глава 5 В ОКРУЖЕНИИ

Глава 5

В ОКРУЖЕНИИ

Дальнейшие планы фон Бока. Положение в районе Вязьмы ухудшается с каждым часом. Подготовленный оборонительный рубеж на Днепре пришлось оставить. Командование окруженными войсками поручено генералу Лукину. Командующим Западным фронтом назначен Г.К. Жуков. Ставка решает спасать Москву, сил для деблокады окруженных под Вязьмой войск нет. Войска Брянского фронта прорываются из окружения. Военный совет в Шутово: обороняться или прорываться?

Прорвать фронт русских сразу на трех направлениях удалось с неожиданной легкостью. На совещании в штабе группы армий «Центр» 7 октября 1941 г., в котором приняли участие Браухич и начальник оперативного отдела штаба сухопутных войск полковник генерального штаба А. Хойзингер, все находились под радостным впечатлением от достигнутых успехов и того факта, что захвачено большое количество трофеев и пленных. Поэтому обстановку в полосе группы армий «Центр» и последующие задачи войск участники совещания рассматривали с учетом только позитивных факторов, строя на этой основе свои далеко идущие планы. Начали, как всегда, справа налево, то есть с юга – на север.

2-я полевая армия должна была разгромить противника в северной части кольца окружения под Брянском. Задача танковой армии Гудериана, по мнению Браухича и фон Бока, состояла в том, чтобы, возможно скорее выдвинувшись к Туле, захватить переправы через Оку и затем продвигаться к Кашире и Серпухову. При этом Браухич обратил внимание присутствующих на пожелание Гитлера, который предлагал Гудериану овладеть Курском, а затем нанести удар на юге. Впрочем, окончательное решение о постановке этой задачи ожидалось в последующие дни.

Задача 4-й армии состояла в том, чтобы силами пехотных соединений и по возможности большим числом подвижных частей продвигаться до рубежа Калуга, Боровск и во взаимодействии с 9-й армией окончательно замкнуть кольцо окружения под Вязьмой. 9-я армия получила задачу вместе с частями 3-й танковой группы выйти на рубеж Гжатск, Сычевка, чтобы, во-первых, обеспечить окружение группировки под Вязьмой с севера и, во-вторых, сосредоточиться для наступления в направлении на Калинин или Ржев.

В основе идеи о повороте 3-й танковой группы на север, высказанной ее новым командующим (с 7.10.1941 г.) генералом танковых войск Г.Г. Рейнгардтом, лежал план разгрома противника силами северного крыла 9-й армии совместно с южным крылом 16-й армии группы армий «Север» в районе Белый, Осташков. Этим планировалось нарушить сообщение между Москвой и Ленинградом. И хотя фон Бок выступал против этого плана, все высказанные на совещании соображения были оформлены в «Приказ на продолжение операции в направлении Москвы» от 7 октября 1941 г. Потом гитлеровские генералы сетовали, что как раз этих сил и не хватило в решающий момент под Москвой, когда новые русские оборонительные рубежи не были еще укреплены, а резервы большей частью находились еще на подходе. Так, бывший начальник штаба 4-й танковой группы генерал Шарль де Боло самоуверенно заявил, что уже к 5 октября были созданы прекрасные перспективы для наступления на Москву. И надо было бросить все соединения 4-й и 3-й танковых групп на Москву. А поскольку это не было сделано, то «московская битва была проиграна 7 октября».

В этот день Гальдер с удовлетворением записал в своем дневнике:

«7.10: Правый фланг 4-й армии, положение которого укрепилось в результате продвижения частей левого фланга 2-й армии, больше не встречает сколько-нибудь серьезного сопротивления противника. Этой группе (смежные фланги 4-й и 2-й армий) будет придан сильный подвижный отряд из состава резервного корпуса танковой группы Гепнера. Она должна наступать на Калугу. Сегодня танковая группа Гепнера соединилась с танковой группой Гота в районе Вязьмы. Это крупный успех, достигнутый в ходе 5-дневных боев. Теперь необходимо как можно скорее высвободить танковую группу Гепнера для нанесения удара по юго-восточному участку московского оборонительного фронта, быстро перебросив к Вязьме пехотные соединения 4-й армии». И далее:

«8.10: Окружение группировки противника в районе Вязьмы завершено и обеспечено от ударов противника извне с целью деблокирования окруженных соединений. Правый фланг 4-й армии уже далеко продвинулся в направлении Калуги. 9-я армия, обеспечив себе сильный заслон с ржевского направления и с востока, по-видимому, окончательно устранила угрозу своему флангу и тылу.

<...> Противник попытается подтянуть к Москве еще кое-какие силы, в первую очередь с севера. Однако этих наспех собранных войск вряд ли будет достаточно для предотвращения сильной угрозы Москве, созданной нашими войсками, так что при более или менее правильном руководстве и сравнительно благоприятной погоде окружение Москвы должно удастся»[17].

Дальнейшие события добавили врагу еще больше оптимизма. Из сводки ОКХ за 7.10.1941. Группа армий «Центр»:

«Закрыто кольцо вокруг противника западнее Вязьмы. Окруженные силы противника – около 45 соединений, боевой силой 30 дивизий – должны быть уничтожены. Противник обороняется разрозненными боевыми группами. Несмотря на это, в ближайшие дни следует ожидать усиления давления по восточному фронту окружения с направлением главного удара по обе стороны Вязьмы <...>».

Командование группы армий «Центр» сделало вывод, что в распоряжении противника нет больше значительных сил, с помощью которых он мог бы противостоять дальнейшему продвижению группы армий «Центр» на Москву и тем более деблокировать извне свою окруженную группировку. И поэтому «можно и несколько рискнуть», и сразу начать преследование русских в направлении Москвы. Оно считало, что в этот раз все будет выглядеть иначе, чем под Минском и Смоленском, когда противнику удалось своевременно возвести новые оборонительные рубежи и задержать продвижение немецких войск. Для чего необходимо было как можно скорее высвободить подвижные соединения, прежде всего танковые, чтобы они могли участвовать в этом наступлении. И для такого вывода у командования группы армий «Центр», казалось, были все основания.

Оценка противника штабом группы армий за 7.10:

«Окруженные в районе Дорогобуж, Вязьма силы противника (части и соединения шести армий, около 38 стрелковых, четырех танковых дивизий и двух танковых бригад) полностью деморализованы и оказывают сопротивление только группами. В ближайшие дни следует ожидать сильное давление на восточный фронт кольца окружения. Прежде всего под Вязьмой и южнее. На обоих флангах группы армий противник начинает отступать. Перед 35-м армейским корпусом и 1-й кавалерийской дивизией он отступает на восток и северо-восток.

Основные усилия 2-го воздушного флота, как и в предыдущие дни, были направлены на непосредственную поддержку наступления группы армий перед острием наступающих клиньев, уничтожение полевых укреплений и артиллерийских позиций, скоплений пехоты и танков, всякого рода колонн, движущихся в тыл, а также вражеских сил в районах окружения».

Уже 7 октября командование группы армий «Центр» отдало приказ о продолжении операции на московском направлении:

«1. Окруженные западнее Вязьмы армии противника находятся в стадии уничтожения. Весь фронт окружения продолжает против них наступление. Все части, которые могут быть высвобождены, должны немедленно приступать к преследованию избегнувших окружения частей противника с тем, чтобы не дать ему возможности создать новый фронт обороны.

<...>3. 4-я и 9-я армии уничтожают окруженные в районе Дорогобуж, Вязьма армии противника, по возможности быстрее высвобождают моторизованные части для выполнения новых заданий, заменяя их пехотными частями»[238].

Командующий 4-й армией 7.10 отдал приказ о скорейшем взятии силами дивизии СС «Рейх» Гжатска. Ранее она нацеливалась в направлении Вязьмы (см. схему 12), но отвлечение даже части ее сил на котел в создавшейся благоприятной обстановке было признано нецелесообразным. Одновременно фон Клюге принял решение о сосредоточении в районе Юхново резервного 57-го мк (20-й танковой, 3-й моторизованной дивизий и предположительно 19-й тд) для дальнейшего прыжка на Медынь. Разведку этого направления было приказано начать немедленно.

Принятые решения базировались на недооценке возможностей окруженных советских войск по оказанию дальнейшего сопротивления. И осторожный фон Бок на всякий случай обращает внимание командующих армиями, что замена подвижных соединений 4-й и 9-й армий пехотными и выполнение поставленных задач на преследование противника не должны привести к слишком большому ослаблению сил в районе западнее Вязьмы. Позднее в отчете о боевых действиях 3-й танковой группы было хвастливо заявлено, что «5-й армейский корпус быстро выдвинулся вперед и на ряде участков сменил дивизии 56-го мк. Эта смена произошла особенно быстро и четко, все части были хорошо натренированы к этой операции, имея опыт в ряде боев на окружении в ходе компании на востоке» [48]. На самом деле, как свидетельствуют немецкие документы, смена подвижных соединений пехотой растянулась на несколько суток.

К исходу 8 октября протяженность внутреннего фронта окружения западнее Вязьмы составляла не менее 320—350 км. Его удерживали 24 дивизии противника (положение соединений противника показано на схеме 8). Шесть танковых дивизий (6, 7, 10, 2, 11 и 5-я), развернутых на фронте 80 км, были задействованы на восточной стороне кольца – там, где ожидались наиболее вероятные попытки русских осуществить прорыв. Еще 4 дивизии был задействованы на ликвидации более мелких котлов[239].

Положение войск Западного фронта севернее железной дороги Смоленск – Москва. Ставка упустила возможность своевременного отвода войск Западного и Резервного фронтов на подготовленный Ржевско-Вяземский рубеж. К тому же в Москве, озабоченной падением Орла и прорывом противника к Юхнову, недооценили значение двух небольших плацдармов, захваченных противником на восточном берегу Днепра. Но тут сразу возникает вопрос: а знали ли в Генштабе и Ставке о них, а если знали, то когда это стало известно? Но в любом случае, взаимодействие войск Западного и Резервного фронтов на направлении прорыва танкового клина Гота не было организовано. Опоздали и с переподчинением войск 31-й и 32-й армий Западному фронту. Возможно, для подобных упреков в адрес высшего военного руководства нет оснований? Но мы можем судить об этом лишь по тем немногим документам Ставки, с которыми компетентные органы соизволили ознакомить общественность, а также по действиям войск и их результатам. Поэтому считаю себя вправе на их основании выдвигать свою версию развития обстановки и причины, по которым произошли (или не произошли) те или иные события.

К исходу 7 октября в Ставке поняли, что в связи с быстрым продвижением противника в тыл Западного фронта и захватом Вязьмы приказ на занятие Ржевско-Вяземского рубежа уже не соответствовал обстановке и что необходимо как можно быстрее отводить войска на частично оборудованный рубеж Можайской линии обороны. Туда предполагалось направлять все наличные резервы и все соединения, избежавшие окружения. В качестве первой меры четырем стрелковым дивизиям Западного фронта было приказано занять позиции на Можайской линии обороны и создать там необходимый заслон. Ставка начала формировать новую 5-ю армию под командованием Лелюшенко из частей резерва Ставки и войск, которые уже были на Можайской линии. Она также создала Московский Резервный фронт под командованием генерал-лейтенанта П.А. Артемьева, командующего Московским военным округом, назначив его управлять всеми силами на Можайской линии обороны. Одновременно были приняты меры по организации обороны на северном участке Ржевско-Вяземского рубежа.

На правом крыле фронта части и соединения 22-й армии (256, 133, 174 и 186-я сд) в течение 9.10, прикрываясь арьергардами, продолжали выход на заранее подготовленный оборонительный рубеж Осташков, Селижарово, Каменица, Плеханово. Точных сведений о их местонахождении не было (как только начиналось движение войск или штабов, связь пропадала. – Л.Л.). В районе Селижарово 110-я сд готовилась к погрузке в ночь на 10.10 для переброски на Можайскую линию обороны. На фронте армии противник в течение дня ограничивался ведением разведки. 119-я сд 29-й армии также готовилась к переброске автотранспортом в район Гжатска. Положение других частей армии вследствие отсутствия связи установлено не было[240].

На участке Воробьи, Булашово Ржевско-Вяземского рубежа пытались закрепиться вырвавшиеся из окружения остатки 30-й армии. Но к этому времени противнику удалось прорвать оборону наших войск севернее Булашово. Остатки 250-й и 242-й стрелковых дивизий были переданы в 31-ю армию, а полевое управление 30-й армии выведено в резерв. Видимо, командующий 31-й армией генерал-майор В.Н. Долматов (управление 31-й армии находилось в г. Ржев) получил задачу организовать оборону на второй полосе, проходящей восточнее линии Ржев, Сычевка. Ее 247-я стрелковая дивизия занимала оборону в районе Сычевка, имея два полка в районе города, один полк прикрывал подступы к ней с юго-запада.

Этих сил было недостаточно, чтобы не допустить продвижения противника в северном направлении, стремящегося после захвата Вязьмы свернуть оборону советских войск на подготовленном оборонительном рубеже. Чтобы покончить с неразберихой, возникшей при отходе, в 8.10 8 октября Долматов приказал командиру 247-й сд собирать все части, отошедшие в район Сычевки и севернее. Он потребовал: всем командирам соединений и частей, вышедших в полосу обороны 31-й армии в границах р. Обща, Холм-Жирковский, немедленно выслать офицеров связи в Сычевку. И при этом предупредил, что командиры частей, отошедших дальше оборонительных сооружений по линии Сычевки, не донесшие о своем местоположении, будут отданы под суд военного трибунала 31-й армии[241].

Сил набралось не так уж много. К 9 октября остатки 250-й сд в количестве около 500 человек, вышедшие в район Оленино (50 км западнее Ржева), планировалось по железной дороге перебросить в район Сычевки. Другая часть этой дивизии (450—500 человек) и остатки 242-й сосредоточились в районе Гусево. Остатки 251-й сд (до 500 человек), собранные в районе Алексанровки (16 км северо-западнее Сычевки), тоже должны были выйти в ночь на 10.10 в район Сычевки. 107-я мсд 30-й армии продолжала вести бой в окружении в районе Скорино (13 км юго-восточнее Белый), готовясь к прорыву в восточном направлении. Остатки 162-й сд сосредоточились в районе Баркова (20 км северо-западнее Ржева).

Командующий 19-й армией генерал-лейтенант М.Ф. Лукин

Член Военного совета 19-й армии И.Л. Шекланов

С началом отхода войска, находившиеся в полуокружении, были практически лишены централизованного управления. В связи со стремительными действиями противника и частыми перерывами связи командующие фронтами, перемещавшиеся в новые районы, и Ставка не знали оперативной обстановки и постоянно запаздывали с принятием решений и постановкой соответствующих задач войскам. Поэтому «вверху» решили, что командование окруженными западнее Вязьмы войсками целесообразно поручить одному из командующих армиями. Такое решение объединить все войска в районе Вязьмы под единым командованием было единственно правильным. Хотя было бы лучше, если бы окруженные войска возглавил один из руководителей фронта, например заместитель командующего Западным фронтом Болдин. Это был бы естественный и понятный всем шаг. Но выбор Конева пал на генерала Лукина.

Фигура генерала Лукина была достаточно авторитетна среди других командующих армиями. При этом, несомненно, учитывался его опыт ведения боев в окружении под Смоленском и относительно удачный выход из него. Напомним, что Лукин успешно осуществил отвод своих войск к Днепру и лично руководил переправой, пока остатки его армии не перешли на восточный берег реки. Видимо, именно поэтому генерал-лейтенанту Лукину было поручено объединить действия всех окруженных западнее Вязьмы войск, чтобы, организованно отражая натиск врага, пробиваться на восток в направлении либо Сычевки, либо Гжатска.

Однако Лукин куда-то пропал и в течение 7 октября на связь с командующим Западным фронтом так и не вышел. Как выяснилось позднее, в 12.00 7.10 в районе Ломы (28 км северо-западнее Вязьмы) штаб армии подвергся нападению мотомехчастей противника. Комендант штаба майор Андреев быстро организовал оборону силами батальона охраны штаба, роты особого отдела и связистов армейского полка связи. От немцев удалось отбиться. Здесь в стычке с немцами погиб командир полка связи полковник Базилевич-Белый, пропали без вести член Военного совета армии И.Л. Шекланов и начальник политотдела армии Шустин (позднее выяснилось, что они оба погибли).

Член Военного совета 19-й армии В.Г. Ванеев

Генерал-полковник Конев, связавшись по радио с командующим 32-й армией генерал-майором С.В. Вишневским, отдал ему указания по выходу из окружения:

«т. Вишневскому.

1) Берите управление всеми частями, отходящими на р. Днепр 19 А, остатков 30 А и, если окажутся части 20 А, 24 А немедленно (слово зачеркнуто. – Л.Л.) при условии, что они утеряли связь со своим командованием – сегодня ночью выйти на рубеж Ново-Дугинская, Вязьма и если по обстановке создастся угроза обхода противником с севера, отходить на Ново-Дугинскую, Холм, Туманов, Вешки ([карта] 500 000), где перейти к прочной обороне.

2) Сохраняйте всю технику, особенно артиллерию, и выводите ее в первую очередь. Тяжелую артиллерию сразу выводите на рубеж Гжатск. Морскую артиллерию, установленную на обороняемом рубеже – подорвать. Персонально Вам, т. Вишневский, члену Военного совета т. Иванову возлагается вся ответственность за выполнение этого приказа.

3) В районе Вязьма обороняются части 73 и 50 сд, которые обеспечат ваш выход. Туда же, по нашим сведениям, подходит 38 сд.

4) Пошлите делегатов навстречу частям 20 А, которая должна отходить вдоль автострады. Южнее выходят и войска 24 А.

5) Действуйте компактным кулаком, собирайте разрозненные группы в единые кулаки, прошибайте мелкие группы противника решительно, не ввязываясь ни в коем случае в бои с главной группировкой противника, наступающей из района Холм-Жирковский в юго-восточном направлении, прикрывайтесь от нее небольшими заслонами. Учтите, что противник накапливает силы и усиливается, поэтому смело отрывайтесь от него.

6) Направление отхода берите в полосе ст. Касня, Вязьма.

7) Весь отход группировки всех армий прикрывайте одной 2 сд, которая отходит последней.

Передано в 17.20 8.10»[242].

Судя по тексту распоряжения, в штабе Западного фронта плохо знали общую обстановку в районе Вязьмы. Главное – там не знали положения ни своих войск, ни противника. В этом мы убедимся далее. Командующий 32-й армией генерал Вишневский, исходя из сложившейся обстановки, отдал приказ о подчинении себе всех частей, действующих на восточном берегу р. Днепр на участке устье р. Вязьма – Дорогобуж. В соответствии с указаниями командующего фронтом он решил отводить войска с р. Днепр на Можайскую линию обороны.

В 2.20 8.10 Вишневский донес в штаб Западного фронта:

«1. На основе ваших указаний, переданных для командующего 19 армией (выделено мною. – Л.Л.), отвожу войска с рубежа р. Днепр, объединяя все части 19 и 32 армий.

3. Сегодня же подчиняю все части себе и отдаю приказ на отход.

4. Решаю отходить в полосе справа ст. Сычевка, Холм-Жирковский, слева – Гжатск, Вязьма, Издешково.

Из имеющихся подвижных средств создаю ударные кулаки на флангах, которыми буду прокладывать дорогу.

Артиллерию тяжелых калибров буду вести по автостраде и грейдированным путям.

Выход начну с 16.00 8.10.41 г., т.к. ранее этого срока не смогу взять твердо в руки управление всеми дивизиями и организовать отход.

Выбросить одну дивизию по автостраде в Можайск не смогу – нет транспорта, но приложу все усилия к сбору транспортных средств – выполнению задачи.

Прошу:

1) Подтвердить мне Ваш приказ на отход ввиду его исключительной важности.

2) Дать перечень частей, которые должны выйти за Днепр.

3) Обеспечить бесперебойную связь самолетами.

4) Выслать данные для радиосвязи.

5) Указать общее направление отхода.

6) Ориентировать в общей обстановке.

7) Помочь – прикрыть авиацией.

Вишневский»[243].

Этот документ вряд ли нуждается в комментарии – все изложено предельно ясно и обоснованно. Обращает на себя внимание просьба командарма подтвердить приказ на отход – он не хочет оказаться крайним, оставив хорошо подготовленный к обороне рубеж.

Вишневский приказал 2-й стрелковой дивизии с приданными частями к 15.00 сосредоточиться в районе Третьяково, Зимница, Мал. Алферово и в 18.00 этого же числа выходить в район Вязьмы, имея осью движения автостраду. Он приказал также взорвать все мосты и проходы в полосе дивизии и морские орудия, установленные стационарно на днепровском рубеже. В пункте 8 приказа командарм сообщил, что впереди 166-я сд располагается на рубеже Осташково, Вязьма (позже эти сведения не подтвердились. – Л.Л.).

Далее я буду ссылаться на документы, которые были вынесены из окружения лично командиром 2-й стрелковой дивизии генералом В.Р. Вашкевичем. Не только вынесены, но и сохранены, несмотря на строгий приказ по окончании войны – сдать все документы, в том числе и находящиеся на личном хранении: карты, дневники (ведение которых было запрещено соответствующим приказом), блокноты и записные книжки, касающиеся ведения боевых действий, для передачи их в архив. Владимир Романович совершил должностной проступок, но благодаря этому мы имеем теперь возможность проследить важные подробности попыток наших войск прорваться из окружения[244]. Дело в том, что, как ни странно, фонда 2-й стрелковой дивизии (второго формирования), бывшей 2-й дивизии народного ополчения, в ЦАМО не существует.

Из воспоминаний командира 2-й стрелковой дивизии генерал-майора В. Р. Вашкевича:

«День 8 октября для 2-й дивизии народного ополчения был полон разноречивых приказов и распоряжений. Только части дивизии начинали выполнять один приказ, как следовал другой, с иной, противоположной задачей.

В 5 часов утра 8 октября штаб дивизии получил приказ командующего войсками 32-й армии (оригинал приказа командующего 32-й армией на отход 2-й сд публикуется в Приложении 11. – Л.Л.), отданный в 2 часа 20 минут 8 октября 1941 г.

Приказ гласил:

«Исходя из сложившейся общей обстановки и указаний командующего фронтом, я подчиняю себе все части, действующие на восточном берегу р. Днепр на участке устье р. Вязьма – Дорогобуж.

В соответствии с указаниями фронта решаю отводить войска с рубежа р. Днепр на Можайскую линию обороны.

2 сд с приданными частями сосредоточивается в районе Третьяково, Зимница, Мал. Алферово к 15.00 8.10.41 и в 18.00 этого же числа начинает выход в направлении на Вязьму, имея осью движения Смоленскую автостраду...»[245]

Вашкевич продолжает:

«До района сбора подразделениям дивизии предстояло пройти 25—30 километров, а потом идти на Вязьму, до которой оставалось еще 25—30 километров. Если учесть, что этот марш должен был совершаться в предвидении встречного боя и требовал самой тщательной организации, задача оказывалась трудновыполнимой. Но приказ есть приказ. И части дивизии приступили к его выполнению. Какие изменения происходили в командовании войсками – нас не информировали.

Вскоре мы получили записку командующего 19-й армией генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина:

«К-ру 2 див. Приказ командарма 32 об отходе не выполнять как ошибочный. Выполняйте мой приказ на оборону. Лукин, В. Ванеев. 8.10.41» (оригинал распоряжения, написанного на клочке бумаги, публикуется в Приложении 12).

Исполняя этот приказ, части дивизии, после небольших стычек с разведывательными и передовыми частями противника, вновь заняли свои позиции по реке Днепр» [60].

Лукин, не согласившись с решением Вишневского, отменил его приказ о немедленном отходе и подтвердил задачу 2-й стрелковой дивизии на оборону днепровского рубежа. Он действовал при этом на основании полученного ранее приказа Западного фронта об отходе и организации упорной обороны по восточному берегу р. Днепр. О решении Ставки об оставлении Ржевско-Вяземского рубежа на вяземском направлении он не знал. Много позднее генерал Лукин вспоминал, что он вышел на связь со штабом Западного фронта 7 октября. Но это противоречит его же донесению, приводимому ниже. Скорее всего, приказ Конева возглавить войска 19-й и 32-й армий и группы Болдина, оказавшиеся в окружении севернее автострады, он получил через штаб 32-й армии.

В 10.30 8 октября генерал Лукин, не имея связи с Коневым, доложил напрямую в Ставку о создавшейся обстановке после получения армией приказа на отход. Считаю целесообразным привести это довольно пространное донесение, из текста которого можно многое узнать и понять – не только, когда начался и как проходил отход, но и когда и в каком состоянии вышли на Днепр войска армии. К сожалению, донесение запоздало – адресаты получили его только 11 октября в 19.35:

«тов. СТАЛИНУ

тов. ШАПОШНИКОВУ

тов. КОНЕВУ

1) Приказ Западного фронта на выход 19-й армии за р. Днепр получен в 4 часа 6 октября с/г. После этого связь с Западным фронтом утеряна, где находится штаб фронта, не знаю (здесь и далее выделено мною. – Л.Л.). Для уточнения и установления фронта соседей выслал командиров штаба для розыска штабов 32 и 20 армий.

2) В 10 часов 6 октября с/г армия начала отход за р. Днепр с рубежа р. Вопец и Вопь. Отход совершен организованно вне воздействия наземного противника, под частичным воздействием авиации.

3) Во второй половине 7 октября армия закончила сосредоточение за р. Днепр и приступила к занятию обороны на участках: 166 сд – Хитрово, Мосолово. 2 сд занимала оборону на участке Мишутино, Микулино (8 км зап. ст Издешково).

Ввиду того, что противник прорвал оборону войск Резервного фронта и упредил части 19 армии в занятии обороны по р. Днепр, 91 и 214 сд не смогли занять данную им полосу обороны.

91 сд была выдвинута в район Шадоя (5 км севернее Богдановщина. – Л.Л.) для прикрытия с севера направления Михалево, Богдановщина.

114 сд сосредоточилась в лесах северо-восточнее Богдановщина.

244 сд сосредоточилась в районе Старое Село, Гридино.

4) 134, 89 сд, 45 кд, 127 тбр к исходу 7 октября с/г сосредоточились:

134 сд – Холм, Едино, Шубино

89 сд – Осташково, Трофимово, Митино

5) Части 32 армии занимали следующее положение:

а) остатки 140 сд двумя группами обороняли: правой группой БАРКОВО и лес западнее, левой группой – район ХИТРОВО.

б) остатки 248 и 140 сд общим числом до двухсот чел. опускались (так в тексте, то есть отходили на юг. – Л.Л.) в лес сев.-зап. ЛОМЫ. Мной приказано этой группе занять оборону в районе КЕЛИТА (правильно – ХМЕЛИТА в 32 км северо-западнее Вязьмы. – Л.Л.).

6) Мой КП в 6 часов был развернут в лесу вост. ЛОМЫ. В 11 часов 8 октября с/г танки противника заняли ЛОМЫ и обстреляли КП пулеметным и орудийным огнем. Был вынужден перенести его в центр расположения войск лес западнее НИКУЛИНО.

7) 8 октября с/г продолжают обороняться 166 сд и 2 сд по рубежу р. Днепр на участке ХИТРОВО, ИВАННИКИ.

[Силами] 91 сд, 214 сд и 140 сд наношу удар в северном и северо-восточном направлении с целью нанесения поражения прорвавшимся частям пр-ка и обеспечить себя от угрозы, нависшей с севера.

127 тбр и 45 кд – с той же целью наступать ЛОМЫ.

8) Ударная сила в целом определяется в 500—600 активных штыков пехоты на каждую дивизию исключением второй сд и 244 сд. Общая численность до 10.000 каждая (указанная численность 244-й сд вызывает большие сомнения, в донесении от 9.10 отмечено, что дивизия сильно потрепана. 2-я сд насчитывала более 11 тыс. человек. – Л.Л.).

Артснарядов от половины до ... БК, продфуража 2—3 сутодачи, горючего до 1,5 заправки.

Перспектива получения в дальнейшем, ввиду занятия противником ВЯЗЬМЫ, ЛОМЫ и его продвижения из района ЛОМЫ на ВЯЗЬМА, ограничена.

9) Прошу ориентировать общей обстановке фронте и дальнейших оперативных предназначениях армии, частности прошу указать, где группа Болдина.

Лукин, Ванеев, Малышкин

№ 2160/ш»[246].

Расположившийся в Ломы штаб 19-й армии был атакован подразделениями 114-го пехотного полка 6-й танковой дивизии противника, спешившими соединиться с 7-й танковой дивизией 56-го моторизованного корпуса. В ходе боя немцы захватили 5 грузовых машин с минами и боеприпасами, взяли в плен 67 человек. В 14.30 этот полк силами двух батальонов возобновил наступление в направлении Павлово и к исходу 8 октября закрепился на подготовленном нами рубеже Ломы, Марьино, Павлово, Мартюхи фронтом на юго-запад. Западнее заняли оборону части 129-й пехотной, восточнее – 7-й танковой дивизии.

В этот же день 8 октября (в некоторых публикациях этот документ неправомерно датируется 9-м октября) Военный совет 19-й армии доложил в Ставку об обстановке и принятом решении:

«Связи с командующим Западным фронтом не имею. Командующий 32 А генерал-майор Вишневский, не имея со мной связи, отдал приказ о подчинении ему войск 19 армии, отошедших за Днепр, и о немедленном отходе на Можайскую линию обороны.

Не согласен. Прорвались незначительные силы пр-ка, которые можно уничтожить или остановить (здесь и далее выделено мною. – Л.Л.).

Приказ командующего 32-й армии отменяю. В войсках произошел сумбур. Принимаю меры к наведению порядка.

Сегодня организую наступление в северном и северо-восточном направлениях. Если наступление не удастся, отход начну в ночь на 9.10»[247].

Во время вынужденного отхода, и особенно при действиях войск в окружении, от командования требуется особая твердость и решительность в подчинении себе всех частей, независимо от их принадлежности. Нарушение четкой системы подчиненности, перемешивание потрепанных соединений разных армий и тут же скопление многочисленных частей и учреждений их тылов привели к нежелательным последствиям. Недаром Лукин в официальном донесении в Ставку употребил такое слово, как сумбур. Ведь отмененный приказ Вишневского касался не только 2-й стрелковой дивизии, его получили и другие соединения и части. Противоречащие друг другу приказы внесли страшную путаницу в управление войсками, так как некоторые дивизии, сначала готовившиеся перейти к обороне и затем получившие приказ на отход, теперь снова должны были вернуться и занять назначенные участки на Днепре.

Прежде всего, необходимо было немедленно восстановить управление окруженными войсками и управляемость разнородных частей и соединений, личный состав которых был подавлен неудачами и большими потерями. На моральном состоянии и боеспособности командного и рядового состава отрицательно сказывался и недостаток правдивой информации. У некоторых неустойчивых командиров стали проявляться шкурнические настроения, желание под любым предлогом уклониться от опасных заданий, сохранить любой ценой остатки своих частей и свою жизнь. И об этом говорил мне Михаил Федорович при встрече.

Участники боев под Вязьмой, в том числе ветераны 120-го гап, впоследствии вспоминали, что настроение было – хуже некуда. На исходе были боеприпасы, горючее и продовольствие. К этому надо добавить, что все медицинские пункты и госпитали были переполнены ранеными, медикаментов и перевязочных материалов оставалось совсем мало. Многие считали, что генералы их предали, бросив на произвол судьбы. Нужны были жесткие меры по наведению порядка и борьбе с трусами, паникерами и распространителями ложных слухов. Но, судя по всему, партийно-политический состав, военные прокуроры и работники военных трибуналов в этой сложной обстановке растерялись и не справились со своими задачами.

Дело осложнялось недостатком и даже отсутствием необходимых средств связи, которых недоставало даже для управления своей армией, а тут прибавилось еще три и группа Болдина. Попытка связаться с командующим 20-й армией генералом Ершаковым не удалась. Не было связи и с командующим 24-й армией генералом Ракутиным и опергруппой генерала Болдина. Очевидно, штабу фронта было легче наладить связь с подчиненными армиями и, отдавая Лукину приказ, дать хотя бы координаты армейских штабов и необходимые радиоданные. В этот момент, как никогда, нужна была поддержка извне – в любой форме. Но Конев сам потерял связь с армиями фронта, и все распоряжения передавались циркулярно во все штабы с расчетом на дальнейшую взаимную информацию между ними.

Подготовка к выходу из окружения. В течение 8 октября подчиненные Лукину части занимались приведением себя в порядок и перегруппировкой сил для выхода из окружения. Одновременно они пытались нащупать слабые места в обороне противника. Именно в этот день – 8 октября – немцы отметили, что «противник впервые вел разведку участка 7-й танковой дивизии с юго-запада». К сожалению, генерал Лукин жестоко ошибался в оценке противника. В районе Ломы на его КП наткнулись части 6-й танковой дивизии врага, следовавшие за 7-й танковой дивизией, которая уже замкнула кольцо окружения в районе автострады совместно с 10-й танковой дивизией. Характерно, что, когда войска 19-й армии начали занимать оборону на Днепре, противник даже не попытался нанести им удар в спину. Немцы предпочли закрепиться на подготовленном нашими войсками оборонительном рубеже Ломы, Павлово, Спас, р. Бебря и подготовиться к отражению попыток русских прорваться на восток и северо-восток.

Между тем общая обстановка на московском направлении продолжала ухудшаться. Для обороны Москвы требовались войска, а их не было. В архиве сохранился документ, в котором командующий Западным фронтом в 17.45 8.10.1941 потребовал немедленно начать выход из окружения:

«Немедленно отходите. Повторяю – немедленно! Смело под прикрытием отрывайтесь от противника. Сохраняйте артиллерию и технику, выталкивая ее в первую очередь»[248].

Дошло ли это распоряжение до войск, установить не удалось. Вообще, на многих архивных документах нет отметок о получении донесений и распоряжений адресатами. Но, судя по поведению Лукина и колебаниям в руководстве окруженными войсками относительно дальнейших действий, это распоряжение не было получено. Там еще не в полной мере оценили всю опасность положения окруженных войск и, главное, необходимость их быстрого отвода на Можайскую линию.

Одновременно командование Западного фронта предприняло попытку деблокировать войска, оказавшиеся в окружении западнее Вязьмы. 8.10 Конев поставил задачу 16-й армии – «решительным ударом по противнику, занявшему район Вязьмы, овладеть Вязьмой и содействовать выходу частей 19, 20 и 24-й армий на рубеж: 19-я армия – Сивальниха, Нов. Село (7 км севернее Вязьмы. – Л.Л.); 20-я армия – Шимоново, ст. Угрюмово»[249].

В дальнейшем 16-я армия должна была упорно оборонять участок Нов. Село, Вязьма, Шимоново, а 19-я и 20-я армии и группа Болдина, прикрывшись с запада, основными силами нанести удар севернее Вязьмы. Штаб фронта в это время находился в районе совхоза Красновидово, оперпункт – в Гжатске. Конев ставил задачу войскам 16-й армии, не зная, что в распоряжении Рокоссовского была только одна 50-я стрелковая дивизия (к тому же без одного полка) и он сам оказался в сложном положении, так как противник перерезал автомагистраль восточнее Вязьмы и вышел ему в тыл. Судя по всему, Рокоссовский не получил этого распоряжения. Подчиненные ему части и штаб, отходя на восток, при подходе к Гжатску подверглись нападению мотоциклистов и танков противника неустановленной численности. После короткого боя штаб и части 50-й стрелковой дивизии отошли к северу и к 7.00 11.10 переправились через р. Гжать. Дивизия и присоединившиеся к ней отходящие части различных соединений сосредоточились в районе Никольское (14 км северо-восточнее Гжатск), где продолжали вести бои с прорвавшимся противником.

Согласно донесению начальника обороны района Гжатск генерал-майора Щербакова (штаб в Столбово) противник, по состоянию на 8.00 9.10, превосходящими силами пехоты с танками с утра вел наступление с юга на Гжатск. Подчиненные ему части, недостаточно обеспеченные боеприпасами, с упорными боями отходили на юго-восточную окраину г. Гжатск. В боях сбито 3 немецких самолета, взято в плен 2 человека, подбито 3 танка противника. По немецким данным, Гжатск был захвачен 9 октября передовым отрядом дивизии СС «Рейх» в составе 10 танков с пехотной ротой почти без боя.

Работником политуправления Западного фронта и командирами из Гжатского гарнизона были задержаны 4 орудия 744-й сп (видимо, 149-й сд) и машина со снарядами, которые были направлены им в район огневых позиций. Но по пути туда начальник артиллерии 43-й армии генерал-майор перехватил их и направил в тыл, сказав: «Пусть Западный фронт ищет свою артиллерию, а артиллерию 43-й армии не трогает». Работник политуправления фронта пытался еще раз переубедить генерала, но тот грубо оборвал его и заявил: «Идите, проводите занятия с красноармейцами<...>. И вообще, если бы таких уполномоченных больше расстреливали, толку было бы больше»[250].

В 12.45 9.10 Конев повторно потребовал:

«Лукину, Ершакову, Вишневскому.

Необходимо Вам понять, что каждый час промедления выходом армий грозит катастрофой, потерей Ваших армий. Выход Ваш нужен для защиты Москвы. На Вас лежит огромная ответственность.

Приказываем: развить темпы по выходу не менее 70 км в сутки, идти день и ночь. Ведите разведку, устанавливайте слабые места»[251].

В этот же день, 9.10.1941 г., Военный совет Западного фронта, докладывая в 15.50 в Ставку о мерах, предпринимаемых для прикрытия направления Гжатск, Можайск, на вопрос Сталина о Лукине ответил, что они «внесли предложения по выходу 19 А». А что еще они могли сделать, кроме как вносить предложения и отдавать запоздалые распоряжения отходить с темпом 70 км в сутки? Для этого надо было сначала прорвать плотное кольцо окружения. Попытка оказать помощь окруженным войскам путем нанесения удара извне силами 16-й армии не состоялась, а других сил в это время в районе Вязьмы в распоряжении Западного фронта не было.

Возможно, командующий 31-й армией получал распоряжения по оказанию помощи окруженным, но ее войска были скованы боем с противником, наступающим и с запада, и с юга. Хотя есть сведения, что какие-то разрозненные попытки предпринимались. Севернее Вязьмы остатки 248-й стрелковой дивизии на 8 октября занимали оборону у Копориха на р. Вазуза, прикрывая Новодугино. По некоторым данным, дивизия пыталась помочь 19-й армии ударом извне кольца. Но немцы были готовы к такому развитию обстановки, и атака была отбита. В 9.10 10 октября противник мотоколонной силой до полка овладел ст. Новодугинская. В этот район были направлены два батальона 909-го сп 247-й стрелковой дивизии с тремя орудиями полковой артиллерии и четырьмя 45-мм орудиями с задачей овладеть Новодугинская и не допустить распространения мелких групп противника Сычевка, Гжатск[252]. Ну что можно было сделать этими ограниченными силами? 247-я сд при отходе на восток сама попала в окружение. По решению командира дивизии тяжелое вооружение и матчасть были выведены из строя, личный состав, разбившись на небольшие группы, стал пробиваться к своим. Одна из групп численностью 681 человек вышла из окружения почему-то под командой генерала К.А. Коваленко. Видимо, командир дивизии К. Сверчевский вышел с другой группой.

Конев в своей статье утверждает:

«Принимая решение на выход из окружения, мы ставили задачу ударными группировками армий прорвать фронт противника в направлении Гжатска, севернее и южнее шоссе Вязьма – Москва, не соединяя армий в одну группировку, и не назначили сплошного участка прорыва. Нашей целью было не позволить врагу сужать кольцо окружения и, имея обширную территорию, маневрировать силами, сдерживать активной борьбой превосходящие силы противника» [43]. Далее Иван Степанович отмечает, что борьба в окружении – сложная форма боя, и выражает сожаление о том, что войска не готовились к этому виду боевых действий перед войной! То же самое он говорил и про отход – комиссии ГКО. К сожалению, ясного представления о силах и характере обороны противника, перекрывшего кратчайший путь на Гжатск, ни у Лукина, ни у Конева, ни в Генштабе не было. На направлении, указанном Коневым для прорыва из окружения, немцы построили наиболее плотную оборону. На схеме 19 дана копия трофейной карты, где показана группировка противника севернее Вязьмы на 9 октября.

Кроме всего прочего, надо учитывать, что в связи с прорывом противника в оперативную глубину условия для действий нашей авиации чрезвычайно ухудшились. Противник придавал большое значение захвату аэродромов нашей авиации. Началось массовое перебазирование авиачастей с передовых аэродромов, причем не всегда организованное. Так, при взлете с аэродрома Климово два бомбардировщика СБ, в которых, кроме летчиков, находились механики и инженеры, столкнулись в воздухе на высоте около ста метров. При внезапном выходе даже небольших сил противника к аэродромам эвакуировать боевые самолеты, имевшие незначительные повреждения, не успевали, и их приходилось уничтожать. Иногда летчики, возвращавшиеся с боевого задания, не могли приземлиться на своих аэродромах, уже захваченных немцами. Так, при посадке на аэродром Мигалово заместитель командира 180-го иап капитан И.М. Хлусович вовремя заметил немцев. Он успел завести мотор и взлетел буквально перед носом опешивших гитлеровцев. Но командир полка капитан А.П. Сергеев был схвачен ими и зверски убит. Кроме того, аэродромы, куда перелетали самолеты, не всегда были готовы для их приема, не имели запасов бомб и ГСМ [35].

Все это привело к тому, что количество боевых самолетов на московском направлении значительно уменьшилось. К 10 октября в составе ВВС Западного фронта осталось менее 200 самолетов, а на Резервном фронте – всего 28 боеспособных машин. Соответственно снизилось и число самолето-вылетов на поддержку наземных войск. «В течение 9 октября ВВС Западного фронта произвели всего 39 самолето-вылетов, из них: 20 – в целях разведки, 11 – на прикрытие своих войск в районе Гжатска, 6 – на бомбометание по танкам противника южнее Гжатск (из них 3 вернулись, не выполнив задания из-за плохой погоды), 2 самолета были использованы на доставку вымпелов 19-й и 20-й армиям. При этом не вернулись на свои аэродромы 5 самолетов И-16 (из них 3 – с разведки, 2 – с задания на доставку вымпелов)»[253].

Впрочем, активность частей 2-го воздушного флота врага также снизилась. Если 6 октября немецкая авиация провела 1030 самолето-вылетов, 8-го – 559, то 9 октября только – 269. Причина, несомненно, заключалась в значительных потерях в самолетах. Но гитлеровцы предпочли объяснять это наступлением осенней непогоды. Мол, начиная с 6 октября на южном участке группы войск, а с 7 и 8 октября и на остальных ее участках пошли осенние дожди, а затем и снег. Поэтому, начиная с 8 октября были существенно ограничены действия поддерживающей авиации, так как опасность обледенения, плохая видимость и снежная метель, с одной стороны, и плохое состояние взлетно-посадочных полос – с другой, не позволяли поддерживать на прежнем уровне авиационное обеспечение операции.

Ставка приняла меры по наращиванию сил авиации за счет перебазирования частей из глубокого тыла страны, с других театров военных действий. Авиации Западного фронта, подчиненной теперь напрямую командованию ВВС Красной Армии, дополнительно выделяются четыре новых авиаполка: один штурмовой, два полка истребителей МиГ-2 с РС-ами и один полк Пе-2. Организуются массированные удары по колоннам противника, наступающим в полосе фронта. Примечательно, что большинство боевых вылетов в октябре 41-го советские штурмовики выполнили в крайне неблагоприятных погодных условиях. Требование поднимать самолеты независимо от погодных условий было характерным для всех приказов этого периода. Бои в воздухе в этот период отличались исключительным упорством. Достаточно эффективными оказались и налеты дальних бомбардировщиков на аэродромы Смоленского аэроузла.

К сожалению, пилотам вновь прибывших частей не давали времени на ознакомление с районом боевых действий. К тому же они не имели боевого опыта и поэтому несли большие потери. Особенно при налетах на неразведанные цели и при повторных вылетах, поскольку не меняли курс, скорость и высоту, чем облегчали работу зенитчиков врага. Опыт давался большой кровью. В ходе боев вырабатывалась тактика действий комбинированных групп, когда часть истребителей атаковала зенитные средства, а штурмовики под прикрытием остальных наносили удары по намеченным целям. 9 октября звено Ил-2 (ведущий л-т Г.М. Мошинец) 74-го шап 6-й РАГ нанесло чувствительные потери немецкой моторизованной колонне на дороге Орел – Мценск, выведя из строя около 15 бронемашин и 3 бензоцистерны. 12 октября экипажи 243-го шап 77-й сад в сложных метеоусловиях (облачность 10 баллов, дымка, туман, видимость 100—400 м) выполнили 18 самолето-вылетов на уничтожение мотомехвойск и переправы противника через р. Угра в районе Товарково и Плетнево и на дорогах на Синявино, Боровок. В результате атак сожжено 10 автомашин с грузами и выведено из строя до 25 бронемашин. В воздушном бою ст. политрук Дяченко сбил один Bf109. Из боевого задания не вернулось 3 Ил-2.

Результаты прямого попадания РС-82 в надмоторную часть немецкого танка T-III

Отход с рубежа реки Днепр. Генерал Лукин, разобравшись в обстановке, принял решение и поставил задачи соединениям на выход из окружения и отвод частей 2-й стрелковой дивизии на р. Вязьма для прикрытия окруженной группировки с запада. Приказ на отход командиру дивизии был вручен офицером штаба 19-й армии в 17.50 8.10:

«Комдиву 2-й с. д. Боевое приказание № 073 КП командарма, лес, 1,5 км зап. Никулино, 8.10.41 г. 15.15, карта 100 000.

Пр-ник занял Вязьму. Его передовые части, двигаясь с запада, заняли Холм, Богородицкое.

19 А, прикрываясь с севера и северо-запада, отходит на Можайский укрепленный район.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.