Глава 22. Последняя битва

Глава 22. Последняя битва

Пока обе стороны еще стояли, замерев, на позициях по Одеру, они старались превзойти друг друга в пропагандистском сражении. Скрытые громкоговорители передавали известия и комментарии о текущем положении. При помощи различных аргументов немцы пытались сравнивать битву под Москвой с начинающейся битвой за Берлин. То тут, то там надрывались громкоговорители и неслись немецкие слова с сильным славянским акцентом[26]. Москва, 1941 год! Перед ее вратами стояли немецкие войска и собирались полностью разрушить советскую систему. Но вступившие в бой, ударившие изо всех сил морозная зима и подтянутые советские элитные войска в последнюю минуту сумели спасти столицу, вырвав победу у немецких войск, измученных и переутомленных продолжительным летним наступлением. Три с половиной года спустя советские войска стоят на Одере и готовятся к штурму находящейся менее чем в 100 км (в 60–70 км. – Ред.) немецкой столицы Берлина. За это время огромный поток союзнической помощи решающим образом укрепил Советский Союз. Советские промышленные предприятия в городах, захваченных немцами, большей частью эвакуированные на восток, заново были запущены на Урале (а также в Сибири и др. – Ред.) и снова работали на полную мощность, внося неоценимый вклад в материальное превосходство Красной армии. Время все больше работало на союзников, Германию ежедневно все сильнее бомбили огромные армады англо-американских бомбардировщиков, уничтожая один за другим немецкие

города вместе с промышленными предприятиями. Громадное материальное превосходство союзников становилось решающим.

Несмотря на это неравенство сил, немецкие солдаты сражались мужественно и отчаянно. Бесчисленные бои требовали от обеих сторон великих человеческих жертв, но разница была в том, что в распоряжении Советского Союза и его союзников имелись неисчерпаемые людские и материальные ресурсы, в то время как немецкая сторона находилась уже на грани истощения. Лучшие дивизии растаяли. Материалы военного назначения и оружие в конце концов нечем было заменять. Так Германия подошла к последней битве за Берлин.

«Берлин останется немецким, а Вена снова будет немецкой!» – лозунги Геббельса больше не могли ничего изменить. Советские армии готовились к последнему штурму, который должен принести им Берлин и тем самым победу. В советской Ставке Верховного главнокомандования зрели те же планы, что и четыре года назад в ОКХ (Главном командовании сухопутных войск Германии). Берлин должен быть окружен. Так, Сталин уже в конце января приказал элитным дивизиям 1-го Белорусского фронта маршала Жукова создать плацдарм на западном берегу Одера под Кюстрином и до такой степени их усилить, чтобы немецкие воинские соединения никак не могли их оттеснить. И даже контрнаступление (громко сказано – на 8—12 км. – Ред.) в Померании на растянутый фланг Жукова оказалось не в состоянии, несмотря на деблокаду Арнсвальде, принести решающий успех.

Около 50 стрелковых дивизий с 22 000 стволами артиллерии, 4000 танками и 5000 боевыми самолетами подтянул Жуков до середины апреля в район Кюстрина. Невозможно было не увидеть, что здесь сформировано направление главного удара. Противостоявшая немецкая 9-я армия генерала Буссе ничего не могла с этим поделать, поскольку у его дивизии недоставало танков и тяжелой артиллерии.

До 10 апреля дивизии Жукова соорудили под Кюстрином 23 моста через Одер, а за ними готовые к бою стояли

три советские танковые и десять пехотных армий. 13 армий против одной![27]

Немецкое руководство видело, что грядет. Позднее генерал Буссе писал об этом: «Невероятные сосредоточения войск противника. Благодарная цель для налетов авиации, будь у нас достаточно самолетов, или для артиллерийского огня на поражение при наличии у нас орудий, но в первую очередь боеприпасов».

Таким образом, Жуков смог набить Кюстринский плацдарм до отказа. А Гитлер все еще не верил, что главный удар будет нанесен отсюда. Он скорее полагал, что советские войска будут наступать южнее к Эльбе, поскольку в секторе немецкой группы армий «Центр», в районе Форста, маршал Конев также сосредотачивал ударную группировку своего 1-го Украинского фронта. Но это никоим образом не оправдывало то, что у генерала Буссе еще и забрали 4 танковые дивизии, чтобы перебросить их на Нейсе и тем самым обнажить оборону Берлина. Сталин усвоил ленинский тезис: «У кого Берлин, у того Европа!» – и его приказ Жукову гласил: «Красная армия берет Берлин!»

Многие немецкие офицеры видели приближающуюся катастрофу, только Гитлер не желал этого признавать и недостаточно серьезно воспринимал принцип «Берлин надо защищать на Одере!». Об этом свидетельствовали робкие попытки ликвидации плацдарма Кюстрин – Дорн в линии немецкой обороны Одера. Поэтому [сравнительно] слабая армия генерала Буссе, словно парализованная, вынуждена была наблюдать за приближением грозы. Попытки потеснить русских на плацдарме провалились. Способных на это воинских соединений в секторе 9-й армии больше не было. Когда пришло осознание того, что Жуков заполнил плацдарм танками и пехотой до того, что на нем не осталось свободного уголка, с советского плац-

дарма началось наступление (16 апреля. – Ред.). Теперь отовсюду в район Зелова немцы стянули 30 танков «Тигр» и дополнительные батальоны, среди них и разведывательный батальон 11-й дивизии СС «Нордланд».

15 апреля советские воинские соединения без серьезного противодействия со стороны немцев сплошным потоком устремились на плацдарм. Батареи за батареями шли на позиции непрерывной цепочкой. Советские самолеты прикрывали развертывание; ни одного немецкого самолета не было видно. С ужасом должна была наблюдать за этим немецкая оборона со своих позиций. Будет ли этому конец?

Слишком поздно! Ночью 16 апреля 1945 года разведывательный батальон дивизии «Нордланд» отправился на юг. Марш требовал крайней концентрации. В машинах было тихо. Только радисты, с наушниками на ушах, передавали время от времени приказы. Они крутили шкалу настройки, слушали приказы советских командиров танков по ту сторону Одера. Той же ночью поток советских войск хлынул по 23 временным военным мостам. Измученные, с горящими глазами, прибыли бойцы разведывательного батальона дивизии «Нордланд» в пункт назначения, подтянулись в эту деревню и ждали обещанные «Тигры» и батальоны, с которыми они должны были наступать на советский плацдарм. Пехотные батальоны подошли, «Тигры» – нет. Без них удар с Зеловских высот по советскому плацдарму не увенчается успехом. На востоке медленно занимался новый день.

Ночная поездка была тяжелой. Почти все водители засыпали на сиденьях. Тут и там вместе стояли командиры и бойцы и тихо разговаривали; другие устремлялись мыслями к сокровенным мечтам или погружались в мрачные предчувствия.

Так – в бодрствовании, в грезах, снах – начинался день, открывший врата ада.

Ураганный огонь из многих сотен стволов обрушился на позиции немецких войск. На деревню полетел град снарядов всех калибров. Кричали раненые, повсюду лежали разорванные на куски трупы. Воцарился хаос. Слабые

остатки самообладания оказались потеряны в разверзшемся аду. Осталась лишь одна мысль, предвещавшая спасение: «Скорее из деревни!»

С восточной окраины деревни бежит горстка бойцов. Они, как потерянные, прячутся в укрытие, затем бегут дальше немногие уцелевшие с размолотой снарядами позиции. Вздымая руки к небу, они кричали: «Русские прорвались! Они идут лавиной!»

Из десяти бронетранспортеров одного из взводов 3-й роты разведывательного батальона 11-й дивизии СС «Нордланд» осталось всего четыре, которые выехали из разбитой деревни и устремились на запад. Этот взвод потерял за эти минуты больше бойцов, чем во всех боях в Альтдамме. Дамба прорвана! Остатки разведывательного батальона устремились на запад, чтобы сосредоточиться. Над шоссе беспрестанно проносились русские самолеты-штурмовики и пикировали на бегущих.

16 апреля фронт 9-й парашютной дивизии на Зеловских высотах был прорван во многих местах[28]. Войска маршала Жукова начали марш на Берлин[29]. Ударный клин нацелен на северо-запад и вскоре вышел на шоссе 158 Бад-Фрайенвальде – Берлин: северный удар с целью взятия противника в клещи – на Берлин. Второй главный удар был направлен вдоль шоссе 1 с дополнительным ударом на север по автобану Франкфурт-на-Одере – Берлин.

Одновременно с войсками Жукова дивизии 2-го Белорусского фронта маршала Рокоссовского к югу от Штеттина начали наступление на 3-ю танковую армию Мантейфеля. А под Форстом пять армий 1-го Украинского фронта маршала Конева атаковали 4-ю танковую армию

генерала Грассера. Кроме разведывательного батальона дивизии СС «Нордланд» 16 апреля почти все воинские соединения 3-го (германского) танкового корпуса СС оставались на своих оборонительных позициях между Бад-Фрайенвальде и Гарцем. В то время как на их участке пока еще было тихо, на юге громыхали орудия. Там в полную силу шли бои.

17 апреля 11-я дивизия СС «Нидерланды» была брошена в район к юго-западу от Франкфурта-на-Одере и заняла новые позиции; в ее составе переформированный 48-й полк СС «Генерал Зейфард», 2-й и 3-й дивизионы артиллерийского полка дивизии и другие подразделения. 49-й полк СС «Де Рёйтер» пока еще оставался раздроблен на оборонительных позициях под Гатовом и Гарцем; равным образом и 1-й дивизион 54-го артиллерийского полка СС.

Дивизия «Нордланд» тоже была задействована в районе зеловского прорыва. Во второй половине дня 16 апреля полковой адъютант гауптштурмфюрер Люрс сообщил стоявшим на оборонительных позициях батальонам: «Подготовиться к передислокации! Ждать дальнейших приказов!»

В Хоенландине располагался штаб 24-го полка СС «Данмарк». Там стояли также подразделения 2-го батальона полка «Данмарк», другие подразделения этого батальона в Нидерландине, 3-й батальон 24-го полка СС «Данмарк» находился во Флемсдорфе и окрестностях.

После переформирования роты состояли из двух штурмовых взводов в каждой, в каждом таком взводе по три отделения, кроме того, в каждой роте был взвод управления и взвод прикрытия из четырех отделений. Каждое отделение имело 2 пулемета. Кроме того, на каждую роту было около 50 штурмовых автоматических винтовок Sturmgewehre, четыре винтовки с оптическим прицелом. Огневая мощь была сильна, как никогда прежде. Тяжелые роты (8-я и 12-я) имели в каждой три 75-мм противотанковые пушки, три 75-мм пехотных орудия, два минометных взвода с четырьмя 81-мм минометами в каждом и два пулеметных взвода по 4 станковых пулемета в каждом.

С наступлением темноты роты возвращали назад все, без чего можно обойтись. Ночью на 17 апреля пришел приказ на отход с позиций и сбор в Хоенландине.

Быстро демонтировалась последняя телефонная линия. Роты отходят. С юга доносится сильная артиллерийская канонада. Небо красное. Шум боя слышен и с севера. Тяжелая советская артиллерия равномерно обстреливает Беркхольц. С наступлением дня роты подходят к Хоенландину.

Командир полка «Данмарк» Клотц давал указания командирам батальонов Сёренсену и Тернедде. Полк теперь не полностью моторизован; множество машин осталось в Померании. Приказ по полку гласил:

«1. Противник превосходящими силами перешел в наступление на участке Кюстрин – Франкфурт-на-Одере. После невиданного ранее на Восточном фронте огневого превосходства – ураганного огня далеко в глубину основного поля боя – танковым и пехотным соединениям противника при мощнейшей авиационной поддержке удалось достичь угрожающих начальных успехов.

2. 17 апреля 3-й (германский) танковый корпус СС передислоцируется в район Штраусберг – Эберсвальде.

3. 17 апреля в 10:00 выступает маршем 24-й полк СС «Данмарк».

4. 24-й полк «Данмарк» сосредотачивается в лесах к востоку от Штраусберга и обустраивает оборонительные позиции фронта на восток и северо-восток.

5. Сначала моторизованным маршем передислоцируются:

штаб полка и штабная рота;

13-я и 14-я рота;

штаб 2-го батальона 24-го полка СС «Данмарк» и 8-я рота;

весь 3-й батальон 24-го полка СС «Данмарк».

Стрелковые роты 2-го батальона 24-го полка СС «Данмарк» сразу же после прибытия полка в новый оперативный район подтягиваются бронетранспортерами для личного состава 3-го батальона 24-го полка СС «Данмарк».

15-я рота и полевая запасная рота следуют за полком в пешем марше.

6. При моторизованном марше соблюдается рассредоточение походной колонны в глубину при угрозе воздушного нападения.

15-я рота – недавно сформированное подразделение. Полевая запасная рота должна сосредотачивать и подтягивать людские резервы».

В 10 часов колонна выступает. Полк входит в указанный в приказе район Ангермюнде – Эберсвальде – Тифензе. В то время как штаб 2-го батальона 24-го полка СС «Данмарк» и 8-я рота остаются в Гильсдорфе, 3-й батальон 24-го полка СС «Данмарк» входит в район Хермерсдорф – Мюнххофе. Аналогичным образом передислоцируются все части 3-го (германского) танкового корпуса СС и вступают в бой в различных местах на угрожаемых направлениях к западу от рубежа Кюстрин – Франкфурт-на-Одере.

Весна! Солнце светит на ясном небе. Непрерывно, волна за волной, с шумом проносятся советские авиационные эскадры. И повсюду немецкие солдаты, стремящиеся на запад, – лишь немногие воинские соединения на марше на восток. Пестрая неразбериха: штабы люфтваффе, десантники, летчики, наземный обслуживающий персонал аэродромов; солдаты всех сухопутных родов войск и ополченцы. С устаревшим ручным огнестрельным оружием из арсеналов всех европейских стран. Без автоматического оружия. 17 апреля в небе еще раз появились многочисленные самолеты люфтваффе. Затем закончилось топливо. В последующие дни в воздухе полностью господствовала русская авиация.

С 16 апреля разведывательный батальон дивизии СС «Нордланд» уже вел бои и поддерживал сильно потрепанные роты 9-й парашютной дивизии, которые медленно отходили на запад.

К западу от Зелова разведывательный батальон дивизии СС «Нордланд» передислоцировался на новые оборонительные позиции. Подразделения 3-й роты разведывательного батальона с товарищами по оружию отбивали наступление пехоты врага. Чуть позже из расположенного впереди перелеска раздались громыхание и рев советских танков.

#Командир заградительной группы отдал приказ на отход в расположенный к западу лесной массив. Минометы 3-й роты разведывательного батальона дивизии СС «Нордланд» также переместились туда на новые позиции. Из светлого высокоствольного леса четко просматривался весь ход событий, поскольку на старой позиции остались три пехотинца, три добровольца с «Панцерфаустами».

Рев моторов усиливался. Громадный танк сломал последние мешавшие стволы расположенного впереди перелеска и вырвался на простор. Рядом с ним двигались еще два, а по колее два других. Они выехали на поле и стреляли по последним отступающим пехотинцам, будучи абсолютно уверенными, что они хозяева положения. Танки выезжали плотно один за другим и без сопровождения пехоты. Трое добровольцев с «Панцерфаустами» на старых позициях, кажется, не имели нервов. Уже дрожала земля. Танки покатили дальше на опушку леса, не замечая засады. Когда советские танки ушли вперед на 30 м, из укрытия поднялись три головы. Огонь из стволов ручных одноразовых противотанковых гранатометов «Панцерфауст» – и три машины подбиты. Третья из них описывает круги на разбитой взрывом гусенице. И вновь вынырнули три стальные каски. Шипят реактивные кумулятивные гранаты «Панцерфаустов», горят еще два танка, третий, поврежденный, добивают. Горят пять советских танков, уничтоженных тремя неизвестными германскими солдатами, которые теперь бегут назад к своим.

Две роты разведывательного батальона «Нордланд» заняли позиции по обе стороны от шоссе Зелов – Мюнхеберг. На шоссе стояла 75-мм противотанковая пушка. 3-я и 4-я рота в пехотном охранении. По шоссе двигаются машины дальше на запад. 3-я рота окапывается в небольшом перелеске. Во время отрывания окопов кто-то закричал: «Русские!» – и указал на противоположную опушку леса. Лопаты полетели в сторону.

Через поле бежали бойцы, прямо на позиции 3-й роты. Ясно были видны характерные каски немецких парашютистов, которые, совершенно измотанные вражескими ата-

ками, были вынуждены оставить свою оборонительную позицию.

70 солдат 9-й парашютной дивизии поделились боеприпасами с бойцами 3-й роты разведывательного батальона 11-й дивизии СС «Нордланд», затем перешли в контратаку и отбросили советские войска. Тем временем на шоссе выехали советские танки. Прямым попаданием единственная противотанковая пушка поражена. Советская пехота, сопровождавшая танки, пошла в атаку; оборонительная позиция немцев не выдержала. Немецкие роты отступили на запад. 17 апреля 3-я рота, получив подкрепление в виде двух 75-мм противотанковых пушек 5-й роты, вновь на позиции на опушке леса. Командир роты оберштурмфюрер Шварц остановился у одной из противотанковых пушек, прикрывавшей северный фланг. Едва он отошел, разорвался снаряд, убив весь расчет. Шварц и его вестовой ранены в ноги. Затем на всем участке разверзся ад. Наступали русские танки. Разведывательному батальону пришлось отходить.

Шварц и его вестовой остались лежать на опушке леса. К западу от леса водитель на командирской машине ждал оберштурмфюрера Шварца, осматривая все проезжающие санитарные машины – оберштурмфюрера Шварца не было. Затем стремительно погнал на своем «Хорьхе» в лес, мимо проходивших русских, и нашел Шварца и его вестового. «Хорьх» благополучно пронесся в западном направлении в Берлин. Военные госпитали здесь уже переполнены. Шофер с ранеными поехал дальше в Кетцин, где раненые, наконец, получили медицинскую помощь.

В это время штурмбаннфюрер Сёренсен в Гильсдорфе ждал свой 2-й батальон 24-го полка СС «Данмарк», а 3-й батальон 24-го полка СС «Данмарк» гауптштурмфюрера Тернедде выдвигался на позицию на опушке леса к западу от Хермерсдорфа. К югу примыкали позиции 23-го полка «Норвегия», стоявшего к западу от Мюнххофе-Дамсдорфа. На севере примыкали позиции подразделения в составе примерно 500 юношей из гитлерюгенда возрастом 15–17 лет. Перед этой оборонительной линией во второй

половине дня 17 апреля в Хермерсдорфе и Оберсдорфе еще стояли боевые группы 9-й парашютной дивизии. В Оберсдорфе парашютисты уже отбивали вражеские атаки. В Хермерсдорфе складывалось критическое положение. Здесь наступали русские танки. Рядом с десантниками стояли остатки дивизиона 88-мм зенитных орудий. Гауптштурмфюрер Тернедде также подтянул подразделения своего 3-го батальона 24-го полка СС «Данмарк» к этой заградительной группе. До вечера деревня удерживалась. Затем у зениток кончались все боеприпасы, и все подразделения по приказу отступили на рубеж опушки леса.

День 18 апреля начался с мрачного предзнаменования. Уже в утренние часы превосходящие советские танковые части в сопровождении пехоты прорвали позиции гитлерюгенда, 3-го батальона 24-го полка СС «Данмарк» и подразделений 23-го полка СС «Норвегия». Перед этим на немецкие позиции обрушился ураганный огонь. Подразделения таяли. Со всех сторон горел лес. Советские истребители-бомбардировщики непрерывно атаковали немцев с воздуха. Тем не менее оборонявшиеся не отступали. В этот день одиночные бойцы с презрением к смерти бросались под советские танки. Повсюду застыли подбитые вражеские танки. Юноши из подразделения гитлерюгенда, как старые солдаты, сражались в центре советского удара, но их формирование, от которого вскоре осталась маленькая горстка, не могло помешать прорыву на их участке. Тем самым еще удерживающему свои позиции на севере батальону Тернедде угрожала опасность. Но и у 23-го полка «Норвегия» положение было не лучше. Погиб гауптштурмфюрер Шпёрле, командир 2-го батальона полка «Норвегия». В замке Буккова временно располагался полковой командный пункт. Полк занимал позиции по опушкам леса, часто без связи. Приходилось отступать. Неизменно при сооружении новой линии обороны снова возникала угроза обстрела со стороны советских танков с тыла или флангов. Скоро больше никто не знал даже приблизительной линии фронта. Бранденбургские леса закрывали всякий обзор. Итак, полк «Норвегия» начал отступать на Штраусберг.

В ночь с 18 на 19 апреля 3-й батальон 24-го полка СС «Данмарк» и другие подразделения этого полка отходили из горящего леса к югу от Буккова, отступая через Гарцау на Хоенштайн. 16-я рота и штурмовой взвод полка шли последними. После ранения унтерштурмфюрера Фаренбахера этими остатками подразделения командовал обершарфюрер Иллум. После тяжелого марша они хотели пару часов отдохнуть в Гарцау, но вскоре советские танки и пехота, наступавшие на деревню, вынудили продолжить отступление. Подразделения полка «Данмарк» отходят, отрываясь от противника на Хоенштайн, куда тем временем входят другие подразделения полка, а к югу и к востоку от деревни сооружается новый передний край обороны.

19 апреля вспыхивают бои за Хоенштайн. Подразделения полка «Данмарк» некоторое время держались, но, когда на Хоенштайн двинулись 20 танков «Иосиф Сталин» (ИС-2), полк «Данмарк» был вынужден отойти. К юго-западу от Хоенштайна отступал и полк «Норвегия». Советские войска их не преследовали. Вечером полки «Норвегия» и «Данмарк» заняли изогнутые широким полукругом позиции к востоку от Штраусберга.

20 апреля советская артиллерия открыла ураганный огонь по всему участку фронта от Гильсдорфа до Штраусберга. Сразу за огневым валом в атаку шли советские войска. Стоявший к востоку от Гильсдорфа саперный батальон «Нордланда» отошел на его восточную окраину. Штурмбаннфюрер Сёренсен, командир батальона без батальона, посовещался с командиром саперного батальона штурмбаннфюрером Фоссом. Оба больше не верили, что 2-й батальон 24-го полка СС «Данмарк», который должен был быть доставлен на машинах 3-го батальона 24-го полка СС «Данмарк», добрался до Гильсдорфа. Сёренсен взял на себя командование над 8-й ротой 24-го полка СС «Данмарк» и поехал со своим штабом на север, чтобы попытаться найти свой батальон. Но далеко уехать не удалось. В соседней деревне стояли противотанковые заграждения. В деревнях раздавался набат: «Русские идут!» На севере советские войска уже обошли фланг ди-

визии СС «Нордланд». Сёренсен приказал: «Назад в Гильсдорф!»

В это время шли ожесточенные бои к востоку от Штраусберга. Советской пехоте и танкам удалось совершить прорыв, они продвигались через парки и небольшие сады с домиками. Командный пункт дивизии «Нордланд» размещался в подвале большого здания аэродрома. В паре сотен метров восточнее на восточной окраине аэродрома Штраусберг, на бывшей позиции зениток, находился полковой командный пункт полка «Данмарк». Чуть южнее командный пункт полка «Норвегия». Дивизия «Нордланд» еще держалась, но советские войска бросали в бой все новые силы. Все интенсивнее ложились снаряды всех калибров на немецкую линию обороны, в которой пробивались все бо2льшие бреши.

Главный поддерживаемый танками удар был направлен на командный пункт полка «Данмарк». Командир полка оберштурмфюрер Клотц и командир 3-го батальона полка СС «Данмарк» гауптштурмфюрер Тернедде решились прорваться к своим людям, залегшим в нескольких сотнях метров к востоку. По оврагу они пытались на своей машине с отделением радиосвязи проехать вперед. Едва машина вышла из оврага, она получила прямое попадание осколочного снаряда из танковой пушки. Оберштурмфюрер Клотц подавал лишь слабые признаки жизни, Тернедде, раненный в голову, лежал без сознания. У унтерштурмфюрера Грефа было перебито левое бедро. Три бойца, сидевшие на машине сзади, были убиты. Невредимым остался лишь водитель. Несмотря на рвавшиеся вокруг машины артиллерийские и танковые снаряды, ее мотор все еще работал. Левой рукой водитель закрыл текущий бак, другой держал руль и так понесся на командный пункт дивизии. Там они оставили умершего оберштурмфюрера Клотца. Тернедде и Грефа повезли в госпиталь в Альтландсберге. Тернедде отказался ложиться в тыловой госпиталь и был доставлен к обозу в Мальсдорф.

Гильсдорф пришлось оставить. Поддерживаемые двумя штурмовыми орудиями из дивизии «Нордланд» саперы сражались за каждый участок леса. Сёренсен встретил

Фосса, который стоял у штурмового орудия и указывал цели. Стреляла и советская противотанковая пушка. Штурмовые орудия еще держались и стреляли по Гильсдорфу, но невозможно было предсказать, как долго это могло продлиться. Штурмбаннфюреру Сёренсену передали радиограмму из дивизии: «Оберштурмфюрер Клотц убит. Гауптштурмфюрер Тернедде ранен. Штурмбаннфюрер Сёренсен сразу же должен принять командование полком «Данмарк» и отправиться за указаниями в штаб дивизии».

Штурмбаннфюрер Сёренсен переподчинил свою тяжелую роту саперному батальону и отправился в путь. По дороге он встретил штаб батальона в обозе, отходившем на Зееберг. Сзади следует часть подразделения батальона связи. В штабе дивизии указания Сёренсену дал штурмбаннфюрер Бергфельд. Унтерштурмфюрер Рассмуссен получил задание ехать на север, чтобы искать 2-й батальон 24-го полка СС «Данмарк».

Через Альтландсберг штурмбаннфюрер Сёренсен добрался до Штраусберга. Дороги были забиты тянущимися на запад колоннами.

В 10 часов машина Сёренсена доехала до командного пункта дивизии «Нордланд», находившегося в подвале на краю аэродрома Штраусберга. Тело оберштурмфюрера Клотца только что уложили на «Фольксваген». Новый командир еще раз попрощался со своим погибшим предшественником. Клотца оставили лежать в небольшой часовне. Стремительное развитие событий этого дня, не позволяло его людям его похоронить.

Бригаденфюрер ваффен-СС Циглер проинструктировал нового командира полка «Данмарк». Чуть позже Сёренсен уже был на своем командном пункте, одновременно и командном пункте 3-го батальона 24-го полка СС «Данмарк». 3-м батальоном командовал отважный офицер унтерштурмфюрер Дирксен.

Советская пехота на участке полка «Данмарк» немного притихла, но, как и прежде, по позициям аэродрома и казармам продолжал вестись артиллерийский огонь. Во второй половине дня враг прорвался на аэродром. Три советских танка были подбиты 88-мм зенитками. 16-я рота

полка «Данмарк» и штурмовой взвод полка устранили прорыв. Передний край обороны держался. Неповрежденные боевые самолеты, стоявшие на аэродроме, подорвали. В течение дня происходили новые прорывы на севере и юге позиций дивизии «Нордланд».

Вечером 20 апреля отход дивизии «Нордланд» стал неизбежным. По условному паролю полки должны были оставить позиции и отойти на Альтландсберг. «Данмарк» должен был занять новую позицию у деревни Буххольц. Но все происходило не так, как планировалось.

В 19 часов русские начали наступление. Стоявшие к северу от позиций полка «Данмарк» наземные аэродромные службы люфтваффе отступили. Северный фланг оказался открыт. Чуть позже противник уже вышел на асфальтированное шоссе на Штраусберг. Дивизия СС «Нордланд» вынуждена была отойти. Спешно, но не беспорядочно роты оставляли позиции. Машины ехали поперек летного поля и получили свободный выезд на главную дорогу на Штраусберг.

Полк «Норвегия» ночью въехал в Альтландсберг, а полк «Данмарк» пока нет. Дороги на запад были страшно забиты. Иногда могла начаться паника, но командиры отделений и взводов держали своих новых, менее обстрелянных бойцов в руках. По южной окраине города велся заградительный огонь «сталинских органов» («катюш») и минометов, который, однако, не доставал до шоссе. В Штраусберге движение снова застопорилось. Падали бомбы. Выход был один: полный газ и вперед! К западу от города, на южном берегу озера Штраусбергер-Зе происходил сбор подразделений полка «Данмарк».

Через пару часов полк двигался уже несколькими километрами дальше. С дивизией взаимосвязи не было. Но приказ гласил: полк «Данмарк» занимает Буххольц!

Штурмбаннфюрер Сёренсен, сомневаясь, не занят ли уже Буххольц врагом, послал туда разведывательную группу. Другие его роты тем временем с несколькими танками и штурмовыми орудиями обеспечивали прикрытие. Пока полк «Данмарк» под Штраусбергом ждал донесе-

ний разведки из Буххольца, полк «Норвегия» вошел в Альтландсберг и занял оборону. Сёренсен со своей частью продвинулся лесными дорогами дальше в юго-западном направлении и снова ждал. Но еще накануне передовым отрядам советских танковых соединений уже удалось в некоторых местах выйти на окраины Берлина. Так, группа прикрытия генерал-майора Беренфенгера под Мальсдорфом разбила передовой отряд советских танков. Обозам полка «Данмарк», которые в это время вошли в Мальсдорф, ночью угрожали четыре советских танка, завернувшие в деревню. Раненый гауптштурмфюрер Тернедде, оставшийся в обозе, руководил водителями и ремонтниками. Два советских танка были уничтожены фаустпатронами, остальные отступили. Тернедде повел обоз полка «Данмарк» к Штрандшлоссу на Гросер-Мюггельзе, а так как и здесь они увидели передовой отряд советских танковых соединений, то назад в Груневальд.

Ночью 21 апреля на командном пункте полка «Норвегия» в Альтландсберге никто из офицеров не знал, насколько далеко продвинулись советские войска. Адъютант послал опытных проверенных солдат в разведку. Моторизованная разведывательная группа поехала в направлении Эггерсдорфа. Повсюду в ночи виднелись пожары.

На борту машины сидел обершарфюрер Цюльке с взведенным автоматом. Ветровое стекло было опущено. Медленно они подъехали к домам. Тут и там мелькал слабый свет в затемненных окнах. Время от времени остановка, опять вперед и снова остановка. Впереди смутные движения. Через несколько томительных минут они увидели женщин с детской коляской. Цюльке спросил: «Что вам здесь надо?» – в ответ растерянность. «Мы и сами не знаем! Говорят, русские прорвались; и мы бежим в Берлин. Это правда, что русские насилуют всех женщин?» Обершарфюрер не находил слов, не решаясь сказать правду. Он слишком много видел в ходе контрудара на Шлагентин в Померании. «Идите в Берлин, – сказал он, – затеряйтесь в большом городе. Это будет лучше!»

В 2 км далее в свете догорающих пожаров они увидели движение в тени дома. Остановив «Фольксваген», разведчики подкрались поближе и залегли.

Ревел мотор. Скрежетали и рвали землю танковые траки, вспыхивали карманные фонарики. Ветер доносил нечеткие обрывки слов: «Иди, иди, быстро!» Бойцам все стало ясно, они побежали к машине и понеслись назад.

В эту ночь штурмбаннфюрер Сёренсен с остатками полка «Данмарк» через Херцфельде вышел на кольцевую автостраду к западу от Фредерсдорфа. Удар противника ранее под Гильсдорфом и Штраусбергом отбросил весь полк на юг. 21 апреля полковой командный пункт полка «Данмарк» находился в Фридрихсхагене. У кольцевой автострады по обе стороны шоссе № 1 сначала еще держалась дивизия СС «Нордланд». Во второй половине дня к востоку от Нойхагена советские войска совершили прорыв. 16-ю роту полка «Данмарк» и штурмовой взвод полка на грузовиках перебросили в район прорыва, где они заняли позиции к северу от железнодорожной ветки в Дальвиц-Хоппенгартене, поддерживаемые двумя штурмовыми орудиями дивизии «Нордланд». Снова наступали советские войска; на этот раз четыре T-34. Два из них были подбиты одним штурмовым орудием. С наступлением темноты положение стало шатким. Севернее снова произошел охват фланга советскими войсками. Остатки полков «Норвегия» и «Данмарк» стали отходить по обе стороны Мальсдорфа (Мальсдорф находится уже в черте Берлина. – Ред.) на новые позиции.

Какова же была общая ситуация в последней битве за Берлин? После того как 19 апреля дивизии Жукова разорвали единый фронт 9-й армии генерала Буссе, позиции этой армии были расчленены на три части. На севере позиций 9-й армии стоявший под Шведтом 101-й армейский корпус сначала держался, но затем был вынужден после прорыва фронта повернуть к западу южный фланг, и стоял на линии Финов-канала (канал Одер – Хафель). Оттесненный северный фланг 11-го танкового корпуса СС был поддержан 56-м танковым корпусом генерала Вейд-

линга, который под тяжестью советского главного удара вынужден был отступать. Этот теснимый корпус 17 апреля поддерживала 11-я дивизия СС «Нордланд». 11-му танковому корпусу СС удалось закрепиться западнее Франкфурта-на-Одере, но затем вследствие прорыва на северном фланге пришлось отступить на запад, а позднее корпус попадал в котел в районе Хальбе. В это время севернее Финов-канала заняла позиции армейская группа Штайнера из всех возможных войсковых частей. 21 апреля Гитлер отдал приказ генералу ваффен-СС Феликсу Штайнеру:

«Исключительная задача армейской группы Штайнера – наступление с севера 4-й полицейской дивизии СС, эвакуированной из Данцига/Гелы (Гданьска – косы Хель), и по возможности сильнейшими частями 5-й егерской дивизии и 25-й моторизованной дивизии, которые необходимо высвободить за счет 3-й морской пехотной дивизии, для обеспечения и удержания при любых обстоятельствах соединения со стоящими в Вернойхене и к востоку от него силами 56-го танкового корпуса (11-я мд дивизия СС «Нордланд», 18-я моторизованная дивизия, 20-я моторизованная дивизия, танковая дивизия «Мюнхеберг» и части 9-й парашютной дивизии).

Отход для всех частей на запад запрещен. Офицеры, безоговорочно не подчинившиеся этому приказу, должны быть арестованы и расстреляны на месте. За выполнение этого приказа Вы отвечаете головой лично передо мной. От успешного выполнения Вами задачи зависит судьба столицы германского Рейха.

Подпись: Адольф Гитлер».

Невыполнимый приказ. Он демонстрировал, насколько сильно Гитлер был оторван от реальности. В этом приказе в жертву приносились дивизии, от которых остались лишь разгромленные остатки. А указанная линия обороны уже давно была опрокинута.

Утром 22 апреля позиции 11-й дивизии СС «Нордланд» по обе стороны от Мальсдорфа уже подвергались мощному натиску противника; оборона расшатывалась. Северо-

западнее в берлинском районе Вайсензе уже находились советские войска, не выдержал и обороняющийся севернее полицейский батальон. В 13 часов было приказано отойти в Бисдорф. И здесь положение вскоре стало безнадежным. Советские войска охватили его; на северо-западе они в Панкове, на юге – в Кёпеникке. С этого момента единство 11-й дивизии СС «Нордланд» было потеряно. Повсюду сражались практически лишь боевые группы. Обозы передислоцировались в Пихельсберг, а чуть позже в Тиргартен. Гауптштурмфюрер Тернедде поспешил вернуться на командный пункт дивизии в Берлин и оставаться там, в командном резерве. Обозы прочесывались; многим служившим там приказано идти в бой. 2-й батальон полка «Данмарк», который в начале битвы за Берлин должен был прибыть из Хоенландина, так и не добрался до своего полка. Вышла на соединение только 8-я рота 24-го полка СС «Данмарк».

Пехотные роты 2-го батальона «Данмарка» дошли лишь до Вернойхена. Дорога на юг, в полк, оказалась уже перекрыта советскими войсками. На аэродроме оборонялись 5, 6 и 7-я роты, но затем они вынуждены были отойти на запад и примкнуть к армейской группе Штайнера.

Во второй половине дня 22 апреля позиции в Бисдорфе были обстреляны самолетами из бортового вооружения, после чего был огневой налет артиллерии. Скоро офицеры для поручений установили путем объезда на мотоциклах, что советские войска вошли в Лихтенберг и северный фланг и даже тыл дивизии СС «Нордланд» под угрозой. Пришел приказ: отступать на Карлсхорст! В полночь произошли вражеские прорывы к ипподрому. 16-я рота 24-го полка СС «Данмарк» и штурмовой взвод полка под командованием унтерштурмфюрера Кристенсена отбросили прорвавшиеся советские подразделения.

Остатки полков «Норвегия», «Данмарк», разведывательного батальона, зенитного батальона, а также саперного батальона дивизии СС «Нордланд» ожесточенно сражались за Карлсхорст. Не хватало оружия и боеприпасов, но прежде всего бойцов. Остатки зенитного батальона ди-

визии «Нордланд» были перебршены в Адлерсхоф, чтобы отразить вражескую атаку из Айхвальде.

После двух тщетных попыток советские войска утром прошли через ипподром Карлсхорст, на этот раз при поддержке танков. 23 апреля, в 8 часов, Карлсхорст был оставлен. Формирования вермахта отошли отсюда в Баумшуленвег. Часть оставшихся бронетранспортеров разведывательного батальона дивизии «Нордланд» отступили на северо-запад и через Фридрихсхайн прибыли в Нойкёльн, где в то время находился командный пункт дивизии СС «Нордланд». Генерал Вейдлинг, командующий 56-м танковым корпусом, накануне издал приказ: «Дивизии «Нордланд» быть в арьергарде и прикрывать мосты через Шпре от Трептов-парка до Адлерсхофа».

56-й танковый корпус должен был идти на юг, навстречу 9-й армии Буссе, но этот приказ вскоре был отменен. 56-й танковый корпус остался в Берлине.

В Обершёневайде/Руммельбурге, по линии руммельбургского шоссе, полк «Данмарк» удерживает плацдарм. Дважды русские наносили концентрические удары и вынуждены были отойти. Затем снова вели огонь минометы, противотанковые и танковые пушки, немногочисленные обороняющиеся отстреливались. Пошли в наступление T-34. «Отступаем через мосты!» Это было единственным спасением. На этом участке взорвали три моста. На западном берегу подразделения дивизии «Нордланд» закрепились вновь.

Другая боевая группа 56-го танкового корпуса оборонялась в Брице, Мариендорфе и Ланквице. Подразделения 11-го артиллерийского полка дивизии СС «Нордланд» на позициях в Брице расстреляли свои последние снаряды.

Штурмбаннфюрер Сёренсен со слабыми пестрыми смешанными формированиями удерживал занимаемый полком «Данмарк» участок на Шпре в Нидершёневайде и искал соединения на флангах. Ничего не удавалось. Дальше к северу стояли остатки полка «Норвегия», также без соединения с другими оборонявшимися вдоль Шпре частями. Возникшие бреши между полками дивизии «Нордланд» в Трептов-парке должен был закрыть саперный батальон

дивизии «Нордланд». Но до его подхода советские войска форсировали Шпре на десантных катерах и заняли Трептов-парк. Далее на северо-западе были видны советские привязные аэростаты, корректировавшие огонь артиллерии.

Бойцы дивизии «Нордланд» оставались на берегу Шпре. Среди них ходили новые слухи: «Дивизия «Нордланд» отводится. Быстрое пополнение в районе Ратенова. Затем она должна помочь прорваться с боем остаткам попавшей в окружение 9-й армии Буссе». Бойцы не знали, что советские авангарды уже находились под Ратеновом. Ночью 24 апреля штурмбаннфюрер Сёренсен подвез бригаденфюрера (генерал-майора) ваффен-СС Циглера в Нойкёльн. По дороге обсуждали положение. Точно ничего не было известно. Циглер обещал направить саперный батальон в Трептов-парк, отбросить прорвавшие линию обороны по Шпре советские войска и закрыть бреши между полками. «В остальном действуйте по своему усмотрению!» – сказал Циглер. Штурмбаннфюрер Сёренсен возвратился в Нидершёневайде. Его командный пункт находился в здании пивоваренного завода. Сёренсену удалось поспать всего несколько часов. Утром 24 апреля саперного батальона все еще не было. Офицер для поручений унтерштурмфюрер Гордон вновь отправился к Циглеру. Командный пункт дивизии с биржи труда Нойкёльна передислоцировался дальше в центр города, в большое здание конторы торговой фирмы. В сегодняшних боях в Нойкёльне участвовал саперный батальон дивизии СС «Нордланд». Гордон быстро поехал назад. Его машину обстреляли из Трептов-парка. В Нидершёневайде тоже был настоящий ад. Остатки полка «Данмарк» отходили за боковой канал Шпре. Из-за множества небольших мостов эту линию обороны тоже невозможно было удержать, и ее оставили через несколько часов. У вокзала Кёльнише-Хайде сооружался новый передний край обороны. Положение час за часом становилось все более критическим. Со стороны Трептов-парка происходило мощное движение противника на Нойкёльн. Вдоль городской железной дороги на Грюнау советские войска перебежками продолжали продвигаться вперёд.

Дивизия «Нордланд» готовила контратаку на Трептовпарк. Стояли наготове последние танки танкового батальона «Герман фон Зальца» и остатки 11-го разведывательного батальона СС. Но до этой контратаки дело не дошло.

На юге соединения 1-го Украинского фронта Конева подходили к Мариендорфу и Брицу. Части дивизии «Нордланд» и здесь вели ожесточенные бои. В Брице было еще много обозов и артиллерии. Бронетранспортеры и последние танки «Тигр» перешли здесь в контратаку; они остановили передовые отряды танковых соединений Конева.

В это время стабилизировалось положение на участке боевой группы «Данмарк». Вражеских атак не было, но по городской железной дороге и на вокзале Шёневайде заняли позиции советские снайперы.

Штурмбаннфюрер Сёренсен стоял у фонарного столба и наблюдал за передвижениями противника у железнодорожной насыпи. Выстрел, и Сёренсен упал. Два бойца затащили его в подворотню. Он ничего не видел, в затуманенном взоре – смерть. Дрожащими руками ему расстегнули мундир. Казалось непостижимым – штурмбаннфюрер Сёренсен мертв! На автомобиле-амфибии 13-й роты мертвого командира повезли на командный пункт дивизии в Нойкёльне. Туда поехал и унтершарфюрер Шоллес, многолетний спутник Сёренсена. Командование боевой группой «Данмарк» взял на себя командир 14-й роты, оберштурмфюрер Петерсен.

Только теперь Шоллес понял опасность советского прорыва через Трептов-парк в Нойкёльн. У биржи труда Нойкёльна танки и зенитки «Нордланда» перекрывали улицы. С мертвым командиром, сменяясь, последовательно добрались до штаба дивизии. В Пихельсдорфе погибшего принял 6-й батальон, который стал готовить похороны.

16-ю роту 24-го полка СС «Данмарк» и штурмовой взвод полка сменили моряки.

Эти подразделения отправились в обоз, а позднее для прикрытия в Юнгфернхайде.

24 апреля у 3-го дивизиона 11-го артиллерийского полка СС больше не было снарядов. Дивизион, огневые по-

зиции которого располагались в Брице, взял орудия на передок и двинулся Нойкёльн, Кройцберг, вокзал Шёнеберг до аэродрома Темпельхоф, затем выехал в пригородные поселки.

«Только водителям оставаться у машин и орудий! Побатарейно сосредоточиться перед главным входом аэродрома Темпельхоф!» Приказание, вызванное тяжелым положением. И отсутствием выбора. Нет больше боеприпасов, нет топлива. Скоро остались лишь пехотинцы. У главного входа сосредоточивались батареи, командир 3-го дивизиона штурмбаннфюрер Потшка произнес речь. Затем люди разделились на отделения и взводы, взяли оружие и пошли в направлении Нойкёльна. У канала, на Зонненаллее, дивизион занял позицию.

Командир полка «Норвегия», оберштурмфюрер Кёрбель, выбыл по ранению; гауптштурмфюрер Тернедде получил приказ командира дивизии собрать остатки полков «Норвегия» и «Данмарк» и принять командование. Тяжело раненный офицер-порученец полка «Данмарк» гауптштурмфюрер Люрс во время нервного срыва в госпитале у радиовышки кончил жизнь самоубийством. 25 апреля окончательно развалилась оборона по Шпре и Тельтовканалу. Шаг за шагом немецкие войска оттеснялись в центр города. Генерал-майор Циглер был снят и помещен в имперскую канцелярию под домашний арест за то, что со своей дивизией «Нордланд» не смог удержать оборону по линии Тельтов-канал – Шпре. С полудня 25 апреля остатками дивизии командовал генерал-майор Крукенберг, в последний момент прибывший в Берлин с боевой группой 33-й дивизии СС «Шарлемань» (французской № 1). Это бессмысленное решение. Циглер не мог удержать оборону со своими обескровленными соединениями. Ему не хватало всего. Танки, орудия и грузовики взрывали из-за недостатка боеприпасов. Ночью 25 апреля остатки 16-й роты и штурмового взвода полка «Данмарк» выдвинулись в Юнгфернхайде для прикрытия фронтом на северо-запад, поскольку противник ожидался и с этого направления. Унтерштурмфюрер Кристенсен и обершарфюрер Иллум, которые сплачивали остатки вышеупомянутых подразде-

лений, устроились на постой в небольшом летнем ресторане. Кроме нескольких машин маленькая боевая группа располагала рацией. 24 апреля радист тщетно пытался установить связь с дивизией, но у дивизии к этому времени больше не было рации.

Утром 25 апреля унтерштурмфюрер Дирксен пришел с новым приказом: «Группа Кристенсена/Иллума в течение дня сменяется фольксштурмом и задействуется при 3-м батальоне 24-го моторизованного полка «Данмарк» в Нойкёльне!»

Сразу вслед за этим разговор перешел на павшего накануне командира Пера Сёренсена, и бойцы пришли к единому мнению, что Дирксен должен возвращаться назад, чтобы предложить в дивизии отпустить нескольких ветеранов добровольческого легиона «Данмарк» («Дания») на похороны. Они напомнили, что оберштурмфюрер Клотц в сумятице боя у Штраусберга остался лежать в часовне не преданным земле. С Пером Сёренсеном такого произойти не должно.

Дирксен поехал обратно. В дивизии не возражали и составили почетный караул. Три сапера мастерили гроб. Хозяйка ресторана предложила в качестве последнего пристанища кладбище у Плётцензе.

После долгих переговоров с директором кладбища, наконец, выделено место и вырыта могила.

Прибыл грузовик с покойником. Восемь радистов и старый штурмшарфюрер Германн встали в почетный караул. Гроб положили на толстые доски, и началась небольшая церемония.

Два датских офицера пытались совладать с собой и дали знак штурмшарфюреру Германну, подходившему к открытому гробу. Он сказал:

«Мы стоим здесь у могилы и прощаемся с отважным датским товарищем, который был образцовым офицером и командиром полка «Данмарк», – Пером Сёренсеном!

В этот час я должен от своих людей поблагодарить тебя за то, что ты был верным помощником для многих датских товарищей. Да упокоится твоя душа в сердце нашего истекающего кровью города!»

Во время речи Германна по щекам всех присутствующих катились слезы. Затем Германн дал знак опускать гроб. Три залпа над открытым гробом. Женщина бросила на гроб цветы, а каждый боец по горсти земли. Торжественные похороны завершились песней лучших товарищей покойного.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.