Распоряжения генерал-адъютанта Ренненкампфа

Распоряжения генерал-адъютанта Ренненкампфа

РАСПОРЯЖЕНИЯ ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТА РЕННЕНКАМПФА по части хозяйственной и другие его действия, не имеющие военно-оперативного значения

1) Содействие подрядчику Абраму Шлезингеру в его домогательствах войсковых поставок

С назначением в январе месяце 1913 г. командующим войсками Виленского военного округа, генерал-адъютант Ренненкампф на первых же порах стал обращать особое внимание на существовавшие в частях округа условия снабжения их пищевыми продуктами, причем и в своих приказах, и при объездах отдельных частей войск указывал на дороговизну поставляемых войскам продуктов и на необходимость всеми мерами бороться с кагалом, захватившим все поставки в свои руки.

Такое видимое стремление генерала Ренненкампфа достигнуть удешевления и улучшения довольствия войск вверенного ему округа произвело первоначально очень благоприятное впечатление и породило надежду на то, что при содействии генерала Ренненкампфа действительно удастся, наконец, развязаться со старыми поставщиками.

Однако последовавшие затем факты показали, что если генерал Ренненкампф и стремился избавиться от старых войсковых поставщиков, то на смену им каждый раз выдвигался все один и тот же претендент – некто читинский Абрам Шлезингер, всеми силами старавшийся монополизировать в своих руках все дело снабжения войск продуктами.

Так, в апреле месяце 1913 г. Абрам Шлезингер впервые выступает с предложением на поставку для войск всего округа рыбы-кеты. Подавая свое заявление окружному интенданту, Шлезингер в то же время телеграфировал и непосредственно генералу Ренненкампфу, прося и его личного содействия. Это первое предложение Шлезингера было, однако, ввиду заявления им слишком высоких цен окружным интендантом признано неприемлемым.

После того в июне и сентябре того же 1913 г. Шлезингер делал новые предложения о поставке той же рыбы-кеты, но и эти предложения Шлезингера также не были приняты интендантством за отсутствием, между прочим, в округе свободных помещений для хранения большого количества рыбы, а также и потому, что некоторые части были уже связаны контрактами с другими поставщиками. Несмотря на такое решительное отклонение предложений Шлезингера, когда в октябре месяце в Вильну прибыли два вагона его кеты, генерал Ренненкампф сделал распоряжение о принятии частями войск в кратчайший срок этой кеты и об уплате денег ее поставщику. Согласно таковому приказанию генерала Ренненкампфа, кета была распределена по отдельным частям, по 3–4 бочки, весом каждая по 25 пуд. на часть, но затем к окружному военно-санитарному инспектору начали поступать сведения о сомнительном достоинстве этой рыбы, причем некоторые командиры частей даже решились возвратить полученную кету Шлезингеру. В докладе о том генералу Ренненкампфу окружной санитарный инспектор, по его предложению, лично осмотрел рыбу в 3-м Донском казачьем полку. Кета в этом полку оказалась безусловно негодной к употреблению, и из 75 пуд. полученной в полку кеты полковой комиссией, как это удостоверено составленным ею актом, было отобрано годной по наружному виду рыбы только два пуда.

Затем окружным санитарным инспектором был произведен осмотр кеты в частях 27-й пехотной дивизии; осмотр этот производился при участии хозяйственных чинов и полковых врачей, причем и в этих частях кета оказалась неудовлетворительной – старого, прошлогоднего, засола, недопустимой к употреблению.

Такая браковка кеты Шлезингера вызвала, однако, крайнее неудовольствие генерала Ренненкампфа, который объяснял это явление желанием заведывающих хозяйством удержать старых поставщиков, говоря, что он будет с этим бороться; в доказательство же доброкачественности кеты Шлезингер приводил то обстоятельство, что доставленный ему на дом из ближайшего полка кусок этой рыбы оказался превосходным.

Такое свое распоряжение о принудительном принятии частями войск кеты Шлезингера генерал Ренненкампф объяснял желанием убедить войсковые части, что они могут иметь нужную им рыбу не от одних только своих поставщиков. Однако не говоря уже о том, что попытка эта оказалась совершенно неудачной, такое вторжение этим распоряжением генерала Ренненкампфа в хозяйственную деятельность отдельных частей войск не могло не поставить их в большое затруднение уже одним тем, что даже браковка неудовлетворительной рыбы, рекомендуемой самим командующим войсками, естественно, не могла быть для них вполне свободной.

При таких условиях нельзя не признать вполне правильным указание главного военно-санитарного инспектора (изложенного в докладе его по этому делу Военному Министру), что такая раздача непосредственным распоряжением штаба округа пищевых продуктов на текущее довольствие войск округа, без предварительного специального исследования и удостоверения санитарным актом годности их для употребления в пищу, могла бы даже привести к массовому отравлению нижних чинов.

Потерпев неудачу своим предложением поставки одной рыбы-кеты, Абрам Шлезингер в апреле 1914 г. обратился к генералу Ренненкампфу с новым предложением – взять на себя поставку для войск всего округа уже всех продуктов и рыбы (кроме мяса), сроком на 3 года, со дня окончания у войсковых частей существовавших контрактов. Предложение это встретило со стороны генерала Ренненкампфа сочувственное к нему отношение, но по расчету, произведенному корпусным интендантом три армейского корпуса, оказалось, что по ценам, заявленным Шлезингером, войсковым частям пришлось бы переплачивать против существовавших у них контрактных цен около 70 000 руб. в год. Тогда Шлезингер заявил новые цены, особые по каждому гарнизону. Но и эти цены, как показал сделанный расчет, могли быть выгодными лишь для части гарнизонов, а для большинства таковых оказывались также убыточными; при этом характерной особенностью предложения Шлезингера являлось то, что и для первой группы гарнизонов вся выгодность этого предложения основывалась почти целиком на ценах кеты, так что из общей суммы предполагаемой экономии около 22 000 руб. более 20 000 руб. приходилось на кету. Таким образом, и это новое предложение Шлезингера являлось по существу все тем же, лишь замаскированным, домогательством поставки кеты, а между тем при отсутствии обязательности для войск довольствия именно этой рыбы и весь расчет о выгодности и этого предложения Шлезингера оказывался лишенным прочного основания. Приводя по этому поводу подробные расчеты и соображения, окружной интендант в докладе своему командующему войсками указывал кроме того и на то, что все предложение Шлезингера направлено было на установление монополии в отношении довольствия войск округа, т. е. явления вредного, как связанного с повышением цен.

Вместе с тем окружной интендант отмечал, что выговариваемое Шлезингером в его заявлении право переуступки контрактов другим лицам давало основание предполагать, что Шлезингер, будучи в действительности заинтересован лишь в сбыте кеты, поставку которой он уже предлагал, переуступит контракты другим лицам, обязав их приобретать кету только у него, и таким образом не только обеспечит сбыт для своей рыбы, но и явится посредником между войсками и частными предпринимателями, что даст ему возможность лишь отчислять себе за его посредничество некоторый процент с остальных продуктов.

По всем этим соображениям окружной интендант находил предложение Шлезингера неприемлемым. Несмотря, однако, на такое категорически отрицательное заключение окружного интенданта, генерал Ренненкампф приказал все-таки внести предложение Шлезингера в военно-окружной совет и был очень недоволен, когда и совет отклонил это предложение.

После этого Шлезингер пытался выступить еще с новым крупным предложением поставки на войска мяса, с предварительным устройством холодильников. По приказанию генерала Ренненкампфа для рассмотрения этого предложения Шлезингера была назначена особая комиссия, но и это предложение Шлезингера, по явной своей невыгодности для казны, оказалось неприемлемым.

Еще ранее выступления самого Шлезингера с его последними предложениями, «в январе того же 1914 г. генерал Ренненкампф собственной властью предписал Виленскому военному госпиталю заключить без торгов контракт на поставку мяса и продуктов с неким Бытенским, являвшимся, по некоторым данным, лишь подставным лицом того же Шлезингера».

До того времени поставщиком продуктов и припасов в Виленском военном госпитале состоял подрядчик еврей Генден; ввиду же истекавшего в январе месяце 1914 г. срока его контракта с госпиталем, комитетом госпиталя назначены были на эту поставку торги, но еще в декабре месяце 1913 г. Бытенский подал лично генералу Ренненкампфу заявление, прося его распоряжения о заключении Виленским военным госпиталем договора на поставку мяса и продуктов сроком на 2 года, с ним, Бытенским, с обязательством предоставить в пользу госпиталя по 500 руб. в год премии. Это заявление Бытенского было генералом Ренненкампфом передано в госпиталь с резолюцией его о допущении Бытенского на торги; но Бытенский заявил комитету госпиталя, что участвовать в торгах он не может, а просит заключить с ним договор без торгов, и затем подал о том же новое заявление генералу Ренненкампфу.

На этом последнем заявлении Бытенского генерал-адъютант Ренненкампф положил (21 декабря 1913 г.) резолюцию, которою «для удешевления, а самое главное, дабы прорвать кольцо, которым местные поставщики окружили все войска округа», предписывалось заключить с Бытенским условие на 2 года. Тогда бывший подрядчик госпиталя, Генден, также подал заявление генералу Ренненкампфу, изъявляя готовность при двухгодичном сроке поставки принять таковую на себя по значительно пониженным ценам, причем просил или заключить с ним условие без торгов, или же вызвать его на торги для соревнования с другими лицами.

По этому заявлению Гендена окружным военно-санитарным инспектором представлен был генералу Ренненкампфу письменный доклад, в котором было указано, что цены Гендена на все продукты ниже цен Бытенского, и что на все потребное для госпиталя количество продуктов госпиталь при заключении контракта с Генденом получил бы за 2 года экономии 4515 руб. 75 коп. Однако на этом докладе генерал Ренненкампф положил такую резолюцию: «После этого приходится Гендена признать совершенно ненадежным поставщиком, – почему же он раньше так дорого поставлял? – сдать ему на два года никоим образом нельзя».

В силу приведенных резолюций генерала Ренненкампфа хозяйственный комитет госпиталя счел себя вынужденным заключить условие на указанную поставку с Бытенским. Между тем по закону (ст. 7 кн. 2 С.В.П. 1869 г. изд. 3) по хозяйственным управлениям – военно-санитарному и др., главный начальник военного округа действует как председатель военно-окружного совета, наблюдая за точным исполнением во всех военных учреждениях и заведениях округа законов, постановлений и распоряжений Военного Министерства, т. е. пользуется правами лишь высшего за хозяйственной деятельностью этих учреждений надзора. Заботы же по обеспечению госпиталя предметами довольствия, изыскание наивыгоднейших способов такового и заключение по этому предмету необходимых условий возлагаются по закону (ст. 42 кн.16 С.В.П. изд. 4-е) на самый госпиталь, в лице особого хозяйственного комитета.

Со своей стороны генерал Ренненкампф, оправдывая свое распоряжение о заключении госпиталем условия с Бытенским своим желанием порвать кольцо местных подрядчиков, вместе с тем полагает, что ему в этом отношении как старшему начальнику в округе принадлежат и все права, присвоенные госпитальному начальству. Однако такое понимание генералом Ренненкампфом своих прав в отношении подведомственных ему хозяйственных управлений округа находится в коренном противоречии с истинным разумом закона, обеспечивающего этим управлениям их хозяйственную самостоятельность, и дает лично командующему войсками, вместо принадлежащего ему по закону права лишь высшего контроля тех же управлений, возможность по своему усмотрению бесконтрольно распоряжаться хозяйственными их делами. Поэтому нельзя не признать, что, отдавая категорическое приказание Виленскому военному госпиталю заключить с Бытенским договор на поставку продуктов и припасов без торгов и без предварительного рассмотрения этого вопроса хозяйственным комитетом госпиталя, генерал Ренненкампф тем самым допустил превышение предоставленной ему законом власти в явное нарушение прав хозяйственного комитета госпиталя и в ущерб его хозяйственным суммам.

Приведенные случаи домогательства Шлезингера получить при содействии генерала Ренненкампфа поставки продуктов для Виленского военного округа тем более обращают на себя внимание, что, как то выяснилось при расследовании, генерал Ренненкампф был знаком с Шлезингером еще в Иркутске в бытность свою командиром 3-го Сибирского армейского корпуса в 1906 г. и тогда еще (в октябре 1906 г.), по приказанию генерала Ренненкампфа, корпусным интендантом был с тем же Шлезингером заключен, также без торгов, и генералом Ренненкампфом утвержден, контракт на поставку продовольственных припасов для частей корпуса, которым и было особым приказом предписано принять этот контракт к руководству, несмотря на то, что в частях войск не истекли еще сроки контрактов с другими поставщиками.

Заключение этого контракта со Шлезингером, предложившим значительно более низкие цены сравнительно с войсковыми подрядчиками, мотивировалось и в этом случае стремлением удешевить довольствие частей войск, многие из которых переплачивали большие суммы, ввиду бывших у них очень высоких контрактных цен. Но и в этом случае заключение такого контракта с Шлезингером, создавая ему монополию поставки на целый корпус, сопряжено было с явным превышением генералом Ренненкампфом предоставленной ему на этот предмет по закону власти, так как по закону корпусной имел право установить лишь предельные цены на поставку фуража и продуктов и указать правила и порядок заключения условий с поставщиками, но не имел права сам заключать таковых условий и тем лишать начальников войсковых частей их прав и обязанностей, указанных в положении о хозяйстве в войсках. Вместе с тем такое вмешательство командира корпуса в дело заключения контрактов ставило части войск в затруднительное положение ввиду их обязательств по отношению к их поставщикам. Поставщики эти стали обращаться с жалобами на понесенные ими убытки к командующему войсками, генералу от инфантерии Селиванову, который и указал генералу Ренненкампфу на несоответствие его распоряжений по заключению контракта со Шлезингером, и тогда генерал Ренненкампф отменил приказом по корпусу свои прежние распоряжения по поводу этого контракта. Это обстоятельство дало повод Шлезингеру в свою очередь требовать уплаты обусловленного ему заключенным с ним контрактом вознаграждения, в размере стоимости всего количества продуктов, подлежащих к приему от него частями войск, но непринятым не по его вине (всего в сумме 200 000 руб.), причем, однако, определением рассматривающего эту претензию Шлезингера Военного Совета было признано, что ответственным перед Шлезингером по его претензии может быть не казна, а лично генерал Ренненкампф.

Вместе с тем заключение со Шлезингером указанного контракта вызвало со стороны генерала от инфантерии Селиванова указание генералу Ренненкампфу на невозможность совместной их службы в одном округе.

Таким образом, все описанные до сих пор хозяйственные мероприятия и распоряжения генерала Ренненкампфа за весь период его службы как в Иркутском военном округе, в качестве командира 3-го Сибирского корпуса, так и командующим войсками Виленского военного округа, носят на себе одни и те же отличительные черты, с одной стороны того своеобразного понимания генералом Ренненкампфом своих служебных прав, которое выразилось в широком вмешательстве его в хозяйственную деятельность подведомственных ему частей войск и учреждений, и с другой стороны, неизменно проводимое стремление монополизировать поставки в руках все одного и того же лица, Абрама Шлезингера.

2) Выдача поставщикам Мазелю и Арансону залогов, задержанных в обеспечение неустойки, на сумму свыше 120 000 руб.

Если, тем не менее, во всех этих случаях генерал Ренненкампф оправдывает свои распоряжения интересами казны и более успешного довольствия войск, то уже совершенно представляется необъяснимым с этой точки зрения такое распоряжение генерала Ренненкампфа, как отданное им в июле месяце 1914 г. (по вступлении им уже в исполнение обязанностей командующего армией) приказание выдать старым поставщикам, с которыми он, по его же словам, стремился вести неустанную борьбу, Мазелю и Арансону их залоги, удержанные в обеспечение начисленных на них неустоек по невыполненным ими контрактам еще в 1906 и 1907 годах.

Сущность этого дела заключается в следующем.

По семи отдельным контрактам, заключенным с Виленским окружным интендантским управлением в 1906 и 1907 гг., купцы Давид Мазель и Леон Арансон обязались поставить в потребность 1907 г. продовольственные припасы всего на сумму свыше 1 млн рублей, но в срок этой поставки не исполнили и в марте месяце 1908 г. подали прошение об отсрочке им поставки или о совершенном освобождении от таковой, мотивируя свое ходатайство неуплатой им в срок интендантством денег и чрезвычайным вздорожанием продуктов в 1907 году.

Это ходатайство Мазеля и Арансона, по рассмотрении его в Виленском военно-окружном совете, находившим справедливым дать им просимую отсрочку, было представлено в Военный Совет, который, однако, нашел, что условия хлебных кампаний из двух последних урожаев были везде одинаковы и что некоторое замедление в уплате подрядчикам денег, вследствие особых условий ассигнований кредитов в ¹/₁₂ долю годового назначения, могло иметь место не в одном только Виленском округе; поэтому, а также принимая во внимание, что в представлении военно-окружного совета не содержалось никаких доказательств того, что неисправность подрядчиков Мазеля и Арансона произошла именно от промедления в выплате им казной денег, Военный Совет представление военно-окружного совета об отсрочке поставок Мазелю и Арансону отклонил и предложил поступить с этими неисправными поставщиками по закону.

Вслед за тем с Мазелем и Арансоном был произведен окончательный расчет и на них была начислена неустойка в сумме 93 753 руб. 40 коп. На этот расчет Мазель и Арансон подали возражение, ссылаясь опять-таки на то, что окружное интендантство задержкой платежей поставило их в безвыходное положение и лишило их возможности продолжать поставку, но окончательным заключением интендантства, объявленным Мазелю и Арансону 29 сентября 1910 г., признано было, что влияние невыплаты денег в срок на самое исполнение договоров ими ничем не доказано, почему и самое возражение их является голословным. Вместе с тем Мазелю и Арансону предложено было внести в месячный срок в местное казначейство наличными деньгами всю сумму павших на них взысканий с предварением, что в противном случае будут проданы представленные ими в качестве залогов процентные бумаги.

Объявленное Мазелю и Арансону окончательное заключение интендантства было ими уже в 1911 г. обжаловано командующему войсками округа, и вместе с тем ему же ими поданы были прошения, в которых Мазель и Арансон просили о приостановлении продажи их залогов и о возбуждении ходатайства перед военно-окружным советом о снятии с них неустоек.

По этим прошениям Мазеля и Арансона предположено было окружным интендантом внести доклад в военно-окружной совет, но окружной юрисконсульт представил против рассмотрения этих прошений в военно-окружном совете возражения, находя, что все обстоятельства этого дела были уже рассмотрены Военным Советом и что после этого остается лишь исполнить его указание, т. е. залоги подрядчиков обратить в доход казны.

Таким образом, прошения Мазеля и Арансона не получили удовлетворения, хотя фактически залоги их и не были проданы и оставались в депозитах окружного интендантского управления.

При таких условиях Мазелю и Арансону оставался единственный путь к дальнейшему домогательству сложения с них неустойки – это обжалование в законном порядке действий уже командующего войсками, не удовлетворившего их прошений.

Однако никаких жалоб более Мазель и Арансон не подавали, вплоть до июля месяца 1914 г., когда они вновь возбудили перед командующим же войсками – в это время уже генералом Ренненкампфом – свое ходатайство о возвращении им залогов, подав ему лично 1 июля докладную о том записку, а 14-го же июля – дополнительное прошение, и по-прежнему объясняя свою неисправность несвоевременным получением от казны следуемых им платежей.

Первоначально генералом Ренненкампфом отдано было распоряжение внести по ходатайству Мазеля и Арансона доклад в военно-окружной совет, но ввиду наступивших затем военных обстоятельств вопрос этот в военно-окружной совет внесен не был, а по приказанию генерала Ренненкампфа 18 июля, т. е. в первый день мобилизации и вступления генерала Ренненкампфа в исполнение обязанностей командующего армией, окружным юрисконсультом, коллежским асессором Гудковым, был представлен ему по прошению Мазеля и Арансона письменный доклад, причем, однако, на вопрос о возвращении залогов юрисконсульт Гудков выразил сомнение в праве командующего армией ликвидировать своей властью дела за прежнее, до войны, время. Несмотря на такое высказанное юрисконсультом сомнение, генерал Ренненкампф, ссылаясь на предоставленное ему положением о полевом управлении войск в военное время (п. 6 ст. 416) право разрешать окончательно претензии между казной и частными лицами, заявленные в административном порядке, положил на представленном ему докладе резолюцию, которой предписывалось выдать Мазелю и Арансону их залоги потому, как то значится в резолюции, что «сама казна, невыдавшая в 1907 г. своевременно деньги поставщикам, довела их до несвоевременного исполнения обязанностей».

По объявлении Мазелю и Арансону этого решения они в тот же день 18 июля подали генералу Ренненкампфу новое прошение о выдаче им залогов по трем неисполненным контрактам 1906 и 1907 гг., причем, ссылаясь на крайне тягостный денежный кризис, просили сделать милостивое распоряжение о выдаче им залогов экстренными ассигнованиями.

На одном из этих прошений генералом Ренненкампфом была 20 июля 1914 г. положена такая резолюция: «До сего времени интендантство не могло окончить этого дела. Предписываю в течение завтрашнего дня, 21 июля, все покончить, для этого в окружном интендантстве не позднее 12 часов дня составить все расчеты и передать дело юрисконсульту, которого прошу не позже 3 ч дня мне доложить. Впредь никаких затяжек не допускаю».

В силу этого приказания 22 июля окружным интендантством был составлен спешный доклад и того же числа генералом Ренненкампфом была положена на этом докладе резолюция, которой предписывалось выдать Мазелю и Арансону удержанную с них неустойку по двум контрактам, а по третьему контракту согласно с представлением о том окружного интенданта выдачей повременить до выяснения убытков казны.

Во исполнение вышеуказанных резолюций генерала Ренненкампфа, задержанные в обеспечение неустоек процентные бумаги Мазеля и Арансона, всего на сумму свыше 120 000 руб., были им тогда же возвращены.

По поводу приведенных распоряжений генерала Ренненкампфа о выдаче залогов Мазелю и Арансону мной было запрошено заключение канцелярии Военного Министерства, причем и. д. начальника названной канцелярии, рассмотрев всю переписку по этому делу, нашел, что по смыслу постановлений положения о полевом управлении войск, определяющих права командующего армией (ст. 413, ст. 416 и др.), власть его по хозяйственной части распространяется на все то, что касается довольствия вверенной ему армии; а так как поставки Мазеля и Арансона закончились еще в 1907 г. и никакого отношения к довольствию армии не имели, то генерал Ренненкампф и не имел права входить в рассмотрение претензий по этим поставкам, и что по делу этому он допустил превышение власти, кроме того еще и в том, что, будучи подчинен Главнокомандующему армиями фронта и Верховному Главнокомандующему, он, собственной властью, невыполнение казной своих обязанностей перед поставщиками относительно невыплаты им денег признал причиной, оправдывающей их неисправность, и сделал распоряжение о возвращении начисленной на них неустойки, тогда как по закону (ст. 216 и ст. 217 ч. 1 т. 10 и ст. 27 ч. 2 т. 16 Св. Зак.) такое признание зависело от «Верховного Правительства», а в Военном Министерстве в мирное время от Военного Совета, права которого в полном объеме ему в военное время представлены не были.

Вполне разделяя такое заключение и. д. начальника канцелярии Военного Министерства, я вместе с тем считаю долгом отметить и то обращающее на себя внимание, обстоятельство что все эти распоряжения генерала Ренненкампфа по прошениям Мазеля и Арансона и требования по ним экстренных расчетов, докладов и заключений имели место в самый первый и ближайшие к нему дни мобилизации.

Генерал Ренненкампф со своей стороны объясняет такую спешность в этом деле своим обычаем всегда требовать немедленного исполнения всякой работы. Однако нельзя не признать, что посвящение в такой величайшей важности момент, как мобилизация, – командующим армией, хотя бы и части своего внимания, каким-то спорным домогательствам поставщиков по делу, давно уже разрешенному, равно как и отвлечение по этому поводу внимания и труда ближайших подчиненных, является совершенно несвоевременным, тем более, что такое поспешное удовлетворение этих домогательств поставщиков, с которыми к тому же был связан вопрос о потере для казны крупной суммы денег, в действительности никакой срочной необходимостью и не вызывалось.

3) Заключение с Шлезингером и Мазелем контракта на сумму свыше 3 миллионов руб.

Наконец, наиболее крупным и обращающим на себя особое внимание мероприятием генерала Ренненкампфа в сфере хозяйственной деятельности является последовавшее в первых числах августа 1914 г. распоряжение о заключении с упоминавшимся уже выше Абрамом Шлезингером и Давидом Мазелем контракта на поставку провианта и фуража для 1-й армии на столь обременительных для казны условиях, что действие этого контракта было отменено особым распоряжением Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта.

1 августа 1914 г. Абрам Шлезингер и Давид Мазель подали прошение на имя генерала Ренненкампфа как командующего армией, предлагая поставку для армии муки (600 000 пуд. по цене 49 коп. за пуд), овса (700 000 пуд. по 1 руб. 99 коп.), сена (200 000 пуд. по 1 руб. 29 коп.) и крупы (80 000 пуд. по 3 руб. 95 коп. за пуд.), а всего на сумму 3 461 000 руб. Цены эти, по которым затем составлен был и самый контракт, значительно превышали предельные цены самой же 1-й армии, и без того уже сами по себе бывшие выше и среднесправочных и предельных цен всего района армий Северо-Западного фронта, при этом, в отдельных случаях, это превышение контрактных цен достигло почти ²/₃ предельных цен армии, например, на муку это превышение составляло 99 коп., а на крупу 1 руб. 45 коп. за пуд (при предельных ценах муки в 2 руб. 49 коп. и крупы 3 руб. 95 коп. за пуд). В общем же цены этого контракта были настолько высоки, что вся контрактная сумма (3 461 000 руб.) превышала стоимость заподряженных продуктов и фуража по среднесправочным ценам района армий фронта на 1 685 400 руб., по предельным ценам того же района – на 1 258 000 руб. и по предельным ценам 1-й армии на 1 061 000 руб.

В то же время выполнение этого контракта поставщиками не только не обеспечивалось представлением ими надлежащего залога, но им же должен был быть выдан от казны аванс по 20 коп. на каждый заподряженный пуд, и лишь по мере фактического выполнения поставки с них должны были удерживаться по 20 коп. с пуда на возмещение аванса и сверх того также по 20 коп. с пуда в обеспечение исправного выполнения подряда.

Но помимо столь явно невыгодных для казны условий этого контракта, и сама история его заключения представляется необычной.

Получив прошение Шлезингера и Мазеля о заключении с ними такого контракта, генерал Ренненкампф положил на этом прошении резолюцию, предписывающую начальнику этапно-хозяйственного отдела армии генералу Янову немедленно доложить ему это прошение.

Генерал Янов тотчас же доложил генералу Ренненкампфу, что для надлежащего соображения предложения Шлезингера и Мазеля потребуется некоторое время, но генерал Ренненкампф потребовал разобраться в этом вопросе возможно скорее. Тогда прошение Шлезингера и Мазеля было передано для составления доклада заведывающему интендантской частью, каковую должность в то время занимал назначенный на нее, по личному выбору генерала Ренненкампфа, полковник Рокицкий, двоюродный брат супруги генерала Ренненкампфа.

Полковник Рокицкий поручил спешно составить требуемый доклад делопроизводителю, чиновнику Григайтису.

Последний лично считал предложение Шлезингера и Мазеля неприемлемым, но из разговора с полковником Рокицким Григайтис понял, что генерал Ренненкампф интересуется этим предложением и уже решил его утвердить, и вообще для Григайтиса было очевидным, что противодействовать этой сделке было бы опасно.

На руках у Григайтиса был спешный доклад о предельных ценах, который он окончил лишь в первом часу ночи, но по требованию полковника Рокицкого и под его непосредственным руководством Григайтисом в ту же ночь был составлен и доклад по прошению Мазеля и Шлезингера.

В составленном Григайтисом докладе сама поставка провианта и фуража, ввиду потребности таковых для армии, признавалась желательной, но вместе с тем предложенные цены признавались дорогими и отмечалась недопустимость по закону просимого поставщиками задатка по 20 коп. с пуда, а также и обеспечения поставки лишь путем вычетов из платежей. Никакого окончательного заключения по предложению поставщиков в докладе, однако, приведено не было.

Доклад этот представлен был полковником Рокицким генералу Ренненкампфу без ведома генерала Янова, и несмотря на отсутствие на докладе подписи последнего, генерал Ренненкампф написал на докладе: «Утверждаю».

После того полковник Рокицкий предложил делопроизводителю Григайтису составить проект контракта, но так как в докладе, утвержденном генералом Ренненкампфом, ничего определенного не проектировалось, то Григайтис встретил затруднение в составлении проекта контракта, не зная, что же именно было утверждено командующим армией. Тогда полковник Рокицкий через некоторое время принес уже готовый проект контракта, составленный согласно предложениям Шлезингера и Мазеля, и сказал, что именно то, что написано в проекте контракта, и утверждено командующим армией. Затем этот проект контракта был подписан, с одной стороны Шлезингером и Мазелем, а с другой стороны – полковником Рокицким, делопроизводителем Григайтисом и полевым контролером и на нем была заготовлена надпись: «Утверждаю, генерал-адъютант, генерал от кавалерии». Уже в таком готовом виде контракт этот был подан вместе с неподписанным еще докладом генералу Янову, причем полковник Рокицкий доложил, что командующий армией требует скорейшей подписи и представления ему контракта. Видя, что контракт уже был подписан и полевым контролером, причем на докладе имелась надпись последнего, из которой было видно, что контролер возражений не предъявлял, генерал Янов подписал и контракт и передал последний генералу Ренненкампфу, который затем возвратил контракт с такой утвердительной на нем надписью: «Утверждаю, согласно представленного мне вчера вечером доклада, в котором указали Вы цены и все условия».

Ничего не знал о проектируемом контракте и начальник штаба генерал-лейтенант Милеант до того момента, когда во время его доклада командующему армией к последнему явился полковник Рокицкий и передал ему какие-то бумаги. Генерал Милеант был прежде всего удивлен тем, что полковник Рокицкий, третьестепенный чин штаба, имеет непосредственное сношение с командующим армией помимо не только начальника штаба, но и начальника этапно-хозяйственного отдела, и тут только на его вопрос, в чем дело – генерал Ренненкампф сказал, что это контракт, составленный по его приказанию. Поинтересовавшись этим контрактом и прочтя его, генерал Милеант, по его выражению, пришел в ужас от этого контракта, и ему по этому поводу пришлось выдержать с генералом Ренненкампфом «генеральное сражение». Генерал Милеант доложил генералу Ренненкампфу, что он не понимает этого контракта, так как армия ни в чем пока не нуждается и что штаб армии и не может заключать никаких сделок на поставки, так как все будет получать из фронта. Генерал Ренненкампф, очень рассерженный этими возражениями генерала Милеанта, стал, показывая ему положение о полевом управлении войск, доказывать что он имеет право все делать и на какую угодно сумму и сказал, что он требует заключения этого контракта, так как желает, чтобы армия его ни в чем не нуждалась.

Генерал Милеант указал на сильно преувеличенные цены контракта, но генерал Ренненкампф ответил, что он не знает, какие теперь на что цены; на возражение же генерала Милеанта, что тем более невозможно заключать такие контракты без торгов, генерал Ренненкампф ответил, что он приказывает это сделать. После того контракт был генералом Ренненкамфом все-таки утвержден, а на следующий же день Шлезингер и Мазель явились с требованием авансов и по приказанию полковника Рокицкого им была уже заготовлена ассигновка на сумму около 147 000 руб. Однако генерал Милеант приказал евреев прогнать, хотя они и настаивали на том, что контракт заключен, требовали авансов и даже подали заявление о приеме уже будто поставленных ими в Сувалках продуктов на сумму 500 000 руб.

Тогда генерал Милеант командировал генерала Якова, который при ближайшем рассмотрении контракта и сам уже понял, какую он сделал ошибку, подписав этот контракт, к главному начальнику снабжения армий Северо-Западного фронта, генералу Данилову, для личного доклада ему всех обстоятельств дела; по докладу же о том Главнокомандующему армиями фронта, в то время генералу Жилинскому, по приказанию последнего, генералу Ренненкампфу было телеграммой сообщено о запрещении заключать хозяйственным органам армии какие-либо контракты и условия без указания главного начальника снабжений. Вследствие этого распоряжения, описанный выше контракт в исполнение приведен не был.

По поводу этого контракта сам генерал Жилинский объяснил, что в этом контракте прежде всего резко бросались в глаза непомерно высокие цены, вдвое и более раз превышавшие цены, о которых когда-либо приходилось генералу Жилинскому слышать. Кроме того, заключение этого контракта представлялось, по мнению генерала Жилинского, и незаконным, и ненужным; незаконным потому, что по положению о полевом управлении войск забота о снабжении армии всеми видами довольствия возложена на главного начальника снабжения фронта, и помимо него ни командующему армией, ни какому бы то ни было органу или лицу в управлениях армии заключение таких контрактов не предоставлено; ненужным – потому, что недостатка продуктов и запасов, который заставлял бы приобретать их экстренными мерами и по крайне высоким ценам, совсем не ощущалось. Точно так же невызывавшимися обстоятельствами дела и незаконным признали этот контракт и интендант фронта и полевой контролер, причем последний отметил, что вообще все условия этого контракта – и высокие цены, и выдача задатков по 20 коп. с пуда, и обязанность уплаты казной за провиант, доставленный на станцию, но захваченный неприятелем, – и условия обеспечения исправности выполнения подряда, сводились исключительно к одним выгодам поставщиков, но без всякого обеспечения интересов казны.

Наконец, вполне согласно с этими мнениями, высказался и и. д. начальника канцелярии Военного Министерства, которому мной сообщена была на заключение переписка по указанному контракту, причем, отмечая также чрезвычайно высокие его цены и нарушения при составлении его требований закона как в отношении обеспечения предположенного к выдаче аванса, так и в отношении исправного выполнения договора, генерал Лукомский находит, что предпринятая генералом Ренненкампфом такая заготовительная операция не вызывалась какой-либо действительной необходимостью и не отвечала предоставленным ему на этот предмет по закону полномочиям, а потому генерал Ренненкампф, утвердив производство описанной операции, превысил тем свою власть.

Заключение такого контракта генерал Ренненкампф со своей стороны объясняет желанием обеспечить свою армию необходимым продовольствием, причем, по его словам, он в то время не уяснил еще себе того, как разграничиваются его права как командующего армией в хозяйственном отношении от прав, принадлежавших в той же области главному начальнику снабжений. Что же касается условий этого контракта, то в настоящее время при ближайшем ознакомлении с контрактом генерал Ренненкампф сам признает, что условия эти действительно совершенно не обеспечивали им интересов казны, ни самих потребностей войск в провианте и фураже, не говоря уже о высоких ценах; самое же допущение им подобных условий контракта генерал Ренненкампф считает возможным объяснить только тем, что он недостаточно вник в содержание утверждаемого им контракта и положился на заключение контролера.

Однако подобные оправдания своих действий неуяснением себе своих прав по закону и неосведомленностью в самом содержании утвержденного контракта представляются совершенно неудовлетворительными и тем более со стороны командующего армией и по делу, с которым связаны миллионные интересы казны.

Заключение описанного контракта со Шлезингером и Мазелем дало, между прочим, повод к распространению слухов о том, будто бы генерал Ренненкампф был лично заинтересован в этом деле и что посредником по этому поводу между ним и группой стоявших за спиной Шлезингера и Мазеля поставщиков был некто Троецкий.

Слухи эти должны были найти для себя тем более благоприятную почву, что во главе всей этой компании, заинтересованной в богатой поставке на армию, стоял все тот же неизменно покровительствуемый генералом Ренненкампфом Абрам Шлезингер, а равно оказался близким к генералу Ренненкампфу человеком и упомянутый Троецкий.

4) Отношение и связи генерал-адъютанта Ренненкампфа с местными деловыми людьми еврейской национальности

Здесь представляется уместным отметить то вообще своеобразно-двойственное отношение генерал-адъютанта Ренненкампфа к людям еврейского происхождения, которое постоянно им проявлялось.

В своих распоряжениях по делам хозяйственным генерал Ренненкампф говорил о борьбе с кагалом; в приказах его по округу он сурово преследовал и карал малейшие послабления в отношении нижних чинов евреев и даже воспрещал офицерам округа появляться в общественных местах с лицами еврейского происхождения.

И в то же время сам генерал Ренненкампф был окружен целой группой подрядчиков и различных дельцов во главе с Абрамом Шлезингером. В то время как Шлезингер и уже названные Мазель и Арансон стремились при содействии генерала Ренненкампфа пристроиться к выгодному делу поставок в войска, тот же Шлезингер, Нохим Троецкий и их единомышленники и компаньоны, Израиль Пагер и Нохим Сутин, все объединенные жаждой заработать около власть имущего человека, делали с генералом Ренненкампфом дела, как факторы и посредники по покупке имений, чем последнее время генерал Ренненкампф очень интересовался. Особенно нужными и близкими к генералу Ренненкампфу людьми на этой почве являлись все тот же Абрам Шлезингер и Троецкий. По некоторым сведениям, Шлезингер «ввел в дом» генерала Ренненкампфа и Троецкого. По утверждению же одного из свидетелей, знакомство Троецкого с генералом Ренненкампфом устроил Израиль Пагер, который сам познакомился с генералом Ренненкампфом благодаря участию последнего в подписке на некоторые издания книгоиздательства «Лектор», управляющим которого состоял Пагер. Знакомство это имело в виду рекомендацию генералу Ренненкампфу для покупки имения, причем за одно это Пагер будто бы взял с Троецкого обязательство уплатить ему 10 000 руб., если покупка имения состоится. Действительно, Троецкий предложил генералу Ренненкампфу купить неподалеку от Риги имение «Юмерден», принадлежавшее доверительнице Троецкого, дворянке Доди, за 725 000 руб. В основание этой операции по покупке имения положена была главным образом «продажа на сруб» 1000 десятин леса, которую генерал Ренненкампф, пользуясь своим положением, должен был исхлопотать; по продаже же леса на сруб, а большой части земли – Крестьянскому банку, сам генерал Ренненкампф без всяких затрат должен был получить центральную часть имения. В этом отношении представляется интересным, доставленный агентурным путем и имеющийся при докладе особым приложением, документ, которым вполне подтверждается состоявшееся относительно этой покупки между генералом Ренненкампфом и Троецким соглашение (стр. 35, ч. 2).

На подобных же основаниях другой фактор, Нохим Сутин, принимал участие в деле генерала Ренненкампфа по намеченной им покупке 5-миллионного имения наследников графа Тышкевича «Лагойск» в Минской губернии, где, однако, лесу было до 10 000 десятин. Эта покупка, однако, не состоялась.

Дело же с покупкой имения «Юмерден» первоначально шло более удачно, и на этой почве у Троецкого с генералом Ренненкампфом установились тесные отношения.

Троецкий вместе с Шлезингером возил генерала Ренненкампфа с его адъютантом штабс-ротмистром Важеевским осматривать имение «Юмерден». Троецкий же ездил по вызову генерала Ренненкампфа и в Петроград хлопотать по тому же делу покупки этого имения, а затем он же, а по некоторым сведениям вместе с Сутиным и неким Рабиновичем, – приезжал по тому же поводу к генералу Ренненкампфу уже в Инстербург, причем, по утверждению личного адъютанта генерала Ренненкампфа, подполковника Грена, им, Греном, по личному будто бы приказанию генерала Ренненкампфа, и было выдано Троецкому особое свидетельство для оказания ему военными властями содействия как в Инстербурге, так равно в Гумбинине и Сталупенене.

Отношения же свои с генералом Ренненкампфом Троецкий поддерживает и до настоящего времени. Между тем Нохим Троецкий еще в июле месяце 1914 г. значился по списку штаба Виленского военного округа подлежавшим обыску, временному арестованию и высылке во внутренние губернии как неблагонадежный в смысле шпионства. 17-го того же июля Троецкий был действительно подвергнут обыску, обыск этот, однако, не дал никаких результатов и Троецкий арестован и выслан не был. Точно также имевший знакомство с генералом Ренненкампфом Израиль Пагер был 22 июля 1914 г. по распоряжению штаба 1-й армии обыскан, арестован и заключен под стражу в Виленскую тюрьму как личность, безусловно подозрительная в военном отношении и подлежащая высылке в заволжские губернии; но затем по распоряжению того же штаба 26 июля Пагер также был освобожден.

Все эти данные, касающиеся знакомств и связей генерала Ренненкампфа с местными деловыми людьми еврейской национальности, убедительно свидетельствуют о том, что, требуя от своих подчиненных избегать даже чисто внешних отношений с евреями, сам генерал Ренненкампф не считался, когда это касалось его личных интересов, ни со своим высоким положением, ни с необходимостью в его положении крайней осторожности и осмотрительности в своих частных сношениях с разного рода дельцами из еврейской среды, – а между тем генерал Ренненкампф, благодаря своей крайней в этом отношении неразборчивости допустил известную близость к себе лиц, благонадежность которых была заподозрена даже в смысле шпионства, тогда как нельзя не признать, что даже самая возможность близкого доступа к командующему армией подобных лиц представляет собой величайшую опасность для интересов армии.

5) Пользование частной собственностью жителей занятых армией областей Восточной Пруссии

После перехода в августе месяце прошлого 1914 г. войсками 1-й армии нашей границы у Вержболова и со вторжением армии вглубь Восточной Пруссии в районе действия этой армии, а также в Вильне стали распространяться, доходя постепенно и до Петрограда, слухи, по которым командовавшему в то время 1-й армией генерал-адъютанту Реиненкампфу приписывался ряд злоупотреблений частным имуществом жителей занятых его армией областей Восточной Пруссии, откуда им будто бы вывозились разные ценные вещи и, между прочим, меха и серебро. Наконец, уже в ноябре месяце до Военного Министра доведены были сведения о том, что будто бы на станцию Вильна прибыли и стоят семь вагонов, в которых под видом штабного имущества привезена в действительности «военная добыча» генерала Ренненкампфа.

При произведенной, по приказанию Военного Министра, ближайшей проверке этих сведений прибытия в Вильну таких вагонов обнаружено не было, хотя слухи об этих вагонах циркулировали в Вильне очень упорно. По одной версии этих слухов, в Вильну прибыло именно семь вагонов, и они оставались неразгруженными ввиду изменившегося уже в то время служебного положения генерала Ренненкампфа. По другой версии, на станцию Вильна прибыло не семь, а четыре вагона с вещами, которые были разгружены ночью, и вещи перевезены в дом командующего войсками, самое же прибытие таких вагонов, по этой версии, относится к времени, ближайшему к отступлению 1-й армии из Восточной Пруссии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.