ХОЛОСТЯКОВ ГЕОРГИЙ НИКИТИЧ Командующий Азовской и Дунайской флотилиями

ХОЛОСТЯКОВ ГЕОРГИЙ НИКИТИЧ

Командующий Азовской и Дунайской флотилиями

Когда Георгия Никитича Холостякова арестовали 7 мая 1938 года, следователи инкриминировали ему в числе прочего и то, что он не сдал свой комсомольский билет, являясь членом ВКП(б). Не расставался с ним моряк и позднее, став флагманом. Не раз от него жизнь требовала молодого задора в сочетании с упорством.

Родился Холостяков 7 (20) июля 1902 года в городе Барановичи (Белоруссия)[1124]. По другим сведениям, Георгий появился на свет 18 июля 1902 года. Отец, Никита Кириллович, белорус, был машинистом на железной дороге. В 1915 году он находился в рейсе, а мать с младшими сыновьями уходила в толпе беженцев от германского наступления и осела в Речицах. Там юноша начал работать чернорабочим, а затем перешел линию фронта и в Курске присоединился к отцу и старшему брату Василию, большевику с дореволюционным стажем. С 1918 года он член РКСМ. Как большинство комсомольцев, юноша вступил в отряды ЧОН, участвовал с младшим братом Николаем в боях против белых. Побывав по гостевому билету на II съезде комсомола, Холостяков недолго работал в Москве при агитвагоне, а затем вернулся в Речицу и стал секретарем укома комсомола. В феврале 1920 года его приняли в члены РКП(б)[1125].

В годы Гражданской войны Холостяков – красноармеец при штабе Курского укрепленного района, в батальоне ЧОН Курского губкома, помощник политрука, политрук роты 57-й дивизии[1126]. Когда началась война с Польшей, мобилизованного комсомольца направили в войска политруком роты. Он воевал на Березине, у Мозыря, 9 мая 1920 года под Речицей раненным попал в плен к полякам. За год – три попытки побега, избиения и издевательства белополяков. Только весной 1921 года он вернулся в Речицу и был демобилизован, как не достигший призывного возраста. В удостоверении комиссии при РВС Западного фронта указывалось: «…по имеющимся данным, тов. Холостяков, служивший до пленения в роте особого назначения РКП Речицкой организации, попал в плен не добровольно, раненный. За время пребывания в плену не исполнял у неприятеля обязанностей, относящихся к военным действиям»[1127].

В декабре 1921 года Георгий Холостяков добровольцем отправился с комсомольским набором на флот. В роте 2-го Балтийского флотского экипажа он был замполитрука, затем учился в артиллерийской школе. Об успехах его говорит тот факт, что молодого моряка наградил в 1922 году ценным подарком командующий Балтфлотом М.В. Викторов, а в начале 1922 года его избрали участником III конференции моряков-комсомольцев Балтики. Учеба в артшколе не привлекала, и Холостяков решил учиться на командира. В Барановичах он окончил только церковноприходскую школу и год обучался в высшем начальном училище. Потому после поступления в подготовительную школу для военных моряков пришлось много заниматься. Осенью 1922 года, окончив школу, он получил право без экзаменов учиться дальше и выбрал Гидрографическое училище; вскоре он стал секретарем РКСМ училища[1128].

Военно-морское гидрографическое училище моряк окончил в сентябре 1925 года. Выпущенный из училища Холостяков – вахтенный начальник на линкоре «Марат», зимой 1925/26 года – командир взвода в казармах флотского экипажа. Однако моряка привлекали подводные лодки, и он напросился в подплав. В ноябре 1925 – ноябре 1927 года Холостяков – штурман подводной лодки «Коммунар». В ноябре 1927 – ноябре 1928 года моряк окончил подводный класс Специальных курсов комсостава ВМС РККА. Он служил старшим помощником командира подводных лодок «Пролетарий» (ноябрь 1928 – май 1929), «Красноармеец», «Батрак» (до января 1930 года), L-55 (до января 1931 года). С января 1931 до октября 1932 года Холостяков командовал подводной лодкой «Большевик» Морских сил Балтийского моря. В январе-марте 1932 года он окончил тактические курсы при Военно-морской академии имени К.Е. Ворошилова. Экипаж его лодки неплохо показал себя на учениях осенью 1932 года[1129].

Учения эти решили судьбу моряка. Среди других лучших он получил назначение на Дальний Восток, где воссоздавали флот. Уезжал он с женой, Прасковьей Ивановной, которая оставила преподавательскую работу в Комвузе, чтобы сопровождать мужа к новому месту службы[1130].

По документам, в октябре 1932 – сентябре 1933 года Холостяков служил командиром подводной лодки Щ-229 Тихоокеанского флота. Затем до апреля 1935 года он командовал дивизионом подводных лодок, а далее до мая 1938 года – 5-й морской бригадой подводных лодок. Репрессирован в мае 1938 года, восстановлен в кадрах флота в августе 1940 года[1131]. Фактически было гораздо интереснее.

На Тихом океане все пришлось создавать заново: и базы, и верфи, и корабли. Т.Н. Холостяков стал командиром и головной «щуки», и дивизиона. Моряк занимался как достройкой лодок, так и подготовкой экипажей. Еще на Балтике он разработал «5 программ» по освоению лодки и применил этот опыт для обучения тихоокеанцев. В итоге к осени 1933 года в строй вошли 4 лодки 1-го дивизиона. Зимой сам комдив провел эксперименты по плаванию во льдах. Следующим летом подводники освоили плавание на штатную автономность, и на рубке щ -11 появилось изображение комсомольского значка – единственная такого рода награда на флоте. Вскоре дивизион вошел в состав новой, 5-й бригады подводных лодок, командиром которой назначили Холостякова. Приходилось и обживать новое место базирования, и готовить моряков. Когда в конце 1935 года многие моряки были награждены, и Георгий Никитич получил орден Ленина[1132].

В следующей кампании подводники по настоянию своего комбрига продемонстрировали возможность удвоить автономность «щук», а затем и увеличить ее за счет смекалки и переоборудования лодок до 103 суток вместо 20. Вполне заслуженно Холостякову доверили выступать с рапортом тихоокеанцев X съезду ВЛКСМ. А вскоре и Прасковью Ивановну за ее участие в движении командирских жен наградили орденом Трудового Красного Знамени[1133].

Казалось, все шло хорошо. Но уже начиналась чехарда с командованием флота. Одного за другим арестовывали моряков, обвиняя их в чудовищных преступлениях. Весной 1938 года арестовали по доносу некоего подводника Исаева и комбрига 5-й. Более года длилось следствие, сопровождаемое пытками. Холостякова осудили по статье 58, обвинив сразу по 6 пунктам: в измене Родине, шпионаже, вредительстве, диверсии, терроризме и контрреволюции – и приговорили к 15 годам исправительно-трудовых лагерей с последующим поражением в правах на 5 лет. Его исключили из РКП(б) и отобрали орден. Отбывал он каторгу там же, на Тихом океане, в бухте Ольги. Однако моряку удалось связаться с братом и женой, они смогли дойти до М.И. Калинина. Дело пересмотрели. Обвинения были сняты, и Холостякову вернули звание и награду[1134].

Осенью 1940 года Георгия Никитича назначили командиром 3-й бригады подводных лодок Черноморского флота, но уже в середине зимы новоиспеченный капитан 1-го ранга стал начальником отдела подводного плавания флота. Холостяков старался уменьшить число бумаг и чаще бывать на кораблях. За два месяца он получил представление о каждой подводной лодке. Весной и в начале лета штаб Черноморского флота спешил ввести в строй новые подводные лодки. Время было тревожное, поэтому, как только стало известно о большом сборе в ночь на 22 июня, Холостяков поспешил в штаб и видел, как начиналась война на Черном море. 4 июля командующий Черноморским флотом Ф.С. Октябрьский назначил Холостякова начальником штаба Новороссийской военно-морской базы. Георгий Никитич обиделся, считая, что его отправляют в тыл. Но, прибыв в Новороссийск, моряк увидел, что командир базы капитан 1-го ранга А.П. Александров готовился к боевым действиям в Цемесской бухте. Ожидали нападения кораблей итальянского флота. Вскоре Александрова назначили командовать Азовской военной флотилией. Сменивший его A.C. Фролов вскоре стал командовать новой Керченской военно-морской базой. Холостяков возглавил Новороссийскую военно-морскую базу, на которую 30 августа упали первые бомбы[1135].

База находилась в тылу, но уже с лета 1941 года жила активной военной жизнью. Здесь комплектовали маршевые батальоны и морские части, мобилизовали и превращали в военные транспорты и боевые корабли мирные суда. Немногочисленные корабли базы охраняли на переходах конвои, шедшие от Новороссийска до Феодосии и обратно. Однако суда из Новороссийского порта шли гораздо дальше. Самыми ответственными Холостяков считал рейсы в осажденную Одессу. Специалисты Новороссийской военно-морской базы исследовали устройство немецких неконтактных мин.

Фронт был еще далеко, но встал вопрос об укреплении Новороссийска с суши. Был подготовлен проект сухопутной обороны. Когда противник вышел к Перекопу, проект этот начали осуществлять. А Холостякову, который объезжал места постройки укреплений, пришлось научиться ездить верхом[1136].

После оставления Одессы в Новороссийск была перебазирована часть кораблей, в том числе одесская Охрана водного района (ОВР) с обстрелянными моряками. Все это пригодилось вскоре, когда гитлеровская авиация с крымских аэродромов стала нападать на Новороссийск и суда в море все чаще, а Ставка установила Новороссийский порт базой питания Севастопольского оборонительного района. Пришлось бороться и с авиацией, и с минами, которые неприятельские самолеты ставили у входа в порт. Все эти препятствия задерживали перевозки.

С сентября 1941 года Холостяков был также и начальником гарнизона Новороссийска. После взятия Ростова-на-Дону 21 ноября город готовили к обороне. К счастью, советские войска освободили Ростов. А Новороссийской военно-морской базе довелось участвовать в крупной десантной операции[1137].

10 декабря Ф.С. Октябрьский прибыл в Новороссийск и приказал максимально ускорить ремонт судов. Только через несколько дней Холостяков узнал, что готовится десант в Крым. Правда, первоначально часть войск пришлось спешно перебросить в Севастополь, где осложнилось положение. Высадку войск 51-й армии начали Азовская флотилия и Керченская военно-морская база. Корабли и суда, собранные в Новороссийске, были подготовлены для высадки войск 44-й армии в Феодосии. Первый эшелон был высажен прямо в порт с боевых кораблей. За ними базу оставили суда второго эшелона. Руководство морской частью операции осуществляла оперативная группа штаба Черноморского флота, располагавшаяся на командном пункте базы. Вскоре высадившиеся войска заняли Керченский полуостров.

Теперь основной задачей стало обеспечение Крымского фронта всем необходимым. Моряки, несмотря на суровые условия зимнего моря, успешно выполняли поставленную задачу. В начале 1942 года месячный грузооборот порта вырос в полтора раза по сравнению с довоенным. Потребовалось улучшить организацию портовой службы, ввести карточки с указанием возможностей и схемами трюмов каждого судна. Рейсы в Феодосию прекратились уже в январе: порт был взят гитлеровцами. Суда пошли в менее подготовленные порты Керчь и Камыш-Бурун. Благодаря смекалке удавалось перевозить через пролив и тяжелые танки, и даже паровозы в плавучем доке. Одновременно суда из Новороссийска доставляли грузы и пополнения в Севастополь, а боевые корабли выходили для поддержки войск в Крыму[1138].

Рассчитывали, что весна 1942 года в Крыму станет победной. Однако в мае германские войска перешли в наступление, и пришлось спешно эвакуировать армии Крымского фронта.

Теперь основным объектом снабжения и поддержки стал Севастополь. С весны германская авиация стала наносить удары по судам, доставлявшим грузы и подкрепления в главную базу. Появились значительные потери в судах и на море, и в портах. В апреле 1942 года Октябрьский в разговоре с Холостяковым посоветовался, как организовать доставку грузов на подводных лодках, если движение к берегам Крыма надводных кораблей станет невозможным. Опытный подводник объяснил, что, если снять торпеды и уменьшить запас топлива, возможно перевозить 70–80 тонн компактных грузов. Вскоре Октябрьский отдал приказ выделить 5 больших подлодок для транспортных перевозок. Затем в перевозках участвовали средние и даже малые подлодки. Они доставляли боеприпасы, продовольствие, принимали в балластные цистерны бензин, вывозили раненых. Всего за 75 рейсов подводники доставили около 2,5 тысячи тонн боеприпасов, более 1000 тонн продовольствия и 500 тонн бензина, что было важно для обороны Севастополя[1139].

Конечно, перевозок на лодках было недостаточно, и приходилось отправлять подкрепления и грузы на быстроходных транспортах, а с середины июня – только на боевых кораблях. В основном они выходили из Новороссийска. На переходе и корабли, и суда несли значительные потери от ударов неприятельской авиации. Однако без их деятельности Севастополь не мог бы продержаться так долго.

После падения Севастополя германские войска перенесли наступление на Кавказ. Возросла и опасность с воздуха. 1 июля эвакуированный из Севастополя Октябрьский прибыл в Новороссийск. Сразу же Холостяков доложил ему, что необходимо увести из порта ненужные корабли. К вечеру командующий отдал приказ о порядке вывода кораблей. Но успели отправить только часть кораблей. Сильный налет 2 июля привел к гибели нескольких кораблей и судов. Оказалось, оперативный дежурный ПВО посчитал приближающиеся самолеты, замеченные радиолокатором, своими. Не был дан сигнал тревоги, и атака оказалась неожиданной. Этот опыт был учтен в дальнейшем. Моряки принимали меры и для обороны от десантов. На берегу устанавливали батареи, по ночам организовали дозоры в море и разведку с воздуха, в готовности находились два батальона. Но противник предпочел наступать по суше. Пали Ростов, Краснодар. Все ценное вывозили из Новороссийска, к которому приближался фронт[1140].

18 августа Военный совет Северо-Кавказского фронта организовал Новороссийский оборонительный район (НОР), в состав которого вошла и Новороссийская морская база. Наличных сил и времени оказалось мало, чтобы успеть занять заранее построенную линию обороны. Пришлось направить на оборону перевалов моряков с кораблей и из тыловых частей. Командование обороной города принял на себя контр-адмирал С.Г. Горшков. На сушу были повернуты орудия береговых батарей. В результате удалось задержать наступление противника на Новороссийск. Но 31 августа прервалась связь с Анапским сектором береговой обороны. Посланный Горшковым Холостяков на торпедных катерах ночью у захваченного врагом берега установил, что Анапу заняли немцы, а артиллеристы, расстреляв снаряды, взорвали батареи. Позднее большинство батарейцев сняли суда, посланные из Новороссийской морской базы[1141].

2 сентября гитлеровцы форсировали Керченский пролив. НОР оказался в подчинении Закавказского фронта. Однако большинство сухопутных войск отходили в стороне от Новороссийска. В первые дни сентября городской гарнизон в основном составляли моряки (2 сводные морские бригады и 1 морской полк), перевезенные с Тамани и из южных портов. Моряков поддерживали огнем корабли. Однако противник имел явное численное превосходство. К 5 сентября неприятель прорвал оборону, 6 сентября начались бои в Новороссийске. Корабли и вспомогательные суда перевели в Геленджик. Горшков остался в городе. 8 сентября командующий НОР генерал-майор Г.П. Котов, безуспешно пытавшийся связаться с Горшковым, приказал закрыть брешь в районе вокзала Холостякову. Тот собрал взвод из охраны штаба и отправился в город. По пути он подчинял себе отбившихся от частей армейцев и моряков. Так как противник наступал значительными силами с танками, задержать его не удалось. В бою капитан 1-го ранга едва не погиб, оказавшись среди гитлеровцев. После боя в его диске автомата ППШ насчитали три пробоины. Холостяков принял решение отвести отряд к балке Адамовича между цементными заводами, где небольшими силами можно было удержать узкий фронт между бухтой и горой. Туда же он отправил и встреченный в пути 305-й батальон морской пехоты. Со временем именно там было остановлено неприятельское наступление[1142].

10 сентября принявший командование НОР генерал-майор A.A. Гречко приказал вывезти войска, отрезанные на западном берегу Цемесской бухты. Моряки Новороссийской военно-морской базы эвакуировали на судах и катерах более 3 тысяч человек; в числе последних перевезли и контр-адмирала С.Г. Горшкова. Доставленные в Геленджик и Кабардинку войска влились в оборону восточной части города. Гитлеровцам так и не удалось преодолеть балку Адамовича.

Новороссийская военно-морская база переместилась в Геленджик. В Геленджике моряки Новороссийской военно-морской базы на базе местной машинно-тракторной станции организовали ремонт кораблей. Осваивали новые места базирования кораблей и катеров. Положение оставалось очень опасным. 19 сентября противник развернул наступление с целью прорваться к морю у Геленджика. Холостякову пришлось даже согласиться подготовить склад имущества на случай, если бы пришлось уходить партизанить в горы. Однако 25–26 сентября гитлеровцев отбросили, обезопасив Геленджик с суши. Но бои под Туапсе продолжались, и морякам пришлось поддерживать линию перевозок Геленджик – Туапсе. В декабре стало ясно, что взять Туапсе противнику не удастся. Ожидали и высадки неприятельского десанта. В ночь на 30 октября гитлеровцы форсировали на судах Цемесскую бухту и пытались взять батарею на мысе Пенай. Но краснофлотцы отбили нападение[1143].

Артиллерия базы действовала настолько эффективно, что неприятель так и не смог использовать Новороссийский порт. Более того, пушки береговых батарей в новогоднюю ночь нанесли огневой удар по заранее разведанным пунктам в Новороссийске, нанеся потери немцам.

Вполне заслуженно 13 декабря 1942 года Холостякова произвели в контр-адмиралы[1144].

С конца 1942 года началась разработка десантной высадки под Новороссийском. Октябрьский наедине с Холостяковым сообщил, что намечена высадка у Южной Озерейки. Задумали устроить демонстративную операцию, после которой следовало снять высаженные войска. Брать город предполагали с суши. Холостяков предложил организовать чисто флотский отвлекающий десант у Станички. Он обосновал свое предложение тем, что высадка в пригородном поселке при поддержке береговой артиллерии будет эффективнее. Через некоторое время последовали указания готовить штурмовой отряд в 250 человек для высадки на Суджукскую косу и в Станичку[1145].

Группу десантников Цезаря Куникова готовили тщательно. По плану они должны были высадиться с выходом войск 47-й армии на Маркотский и Неберджаевский перевалы. Однако 3 февраля сухопутные войска перевалы не взяли. Командующий фронтом решил провести высадку десанта, чтобы облегчить наступление. В ночь на 4 февраля моряки при поддержке береговой артиллерии и залпов ракет катерного тральщика «Скумбрия» успешно высадились у Станички. Десантники захватили 4 неприятельские пушки и использовали их против противника. А катера подвозили подкрепления. К утру на берег были высажены 870 человек, которые заняли плацдарм 3 километра по фронту и 2,5 километра в глубину. Высадка главного десанта у Южной Озерейки началась с опозданием, корабли в шторм попали под обстрел противника и понесли потери. Пришлось отказаться от высадки. На берег вышло лишь 1,5 тысячи человек. Холостяков предложил часть сил направить для высадки у Станички. Октябрьский не принял предложение. Но 5 февраля стало известно, что десант у Южной Озерейки блокирован противником, и командующий приказал Холостякову готовить переброску войск в Станичку[1146].

Двое суток куниковцы удерживали занятую территорию. Их действия позволили перебросить на плацдарм главные силы, которые так и не смогли высадиться в ранее намеченном месте. Образовалась Малая Земля, надолго приковавшая к себе значительные силы немецко-фашистских войск, пока не настало время продолжить наступление. Но в боях погиб Ц. Куников.

Так как противник сильно укрепил Новороссийск, прорвать оборону с суши не удавалось. Новороссийская военно-морская база должна была пополнить и обеспечить защитников Малой Земли, численность которых со временем выросла до двух корпусов. Войска под Новороссийском были объединены в 18-ю десантную армию, которой оперативно подчинили Черноморский флот. Морякам базы при перевозках приходилось выдерживать обстрел артиллерии, атаки авиации и торпедных катеров. Приходилось применять смекалку. Корпус подорванной торпедой канонерской лодки превратили в причал. Так как крупные корабли несли потери, пришлось для перевозок использовать речные и озерные мотоботы, сейнеры, моторные шхуны[1147].

В марте 1943 года немцы усилили бомбардировки Геленджика; от близкого разрыва мин пострадал командный пункт, на котором располагался Холостяков. В начале апреля советские войска предприняли неудачную попытку освободить Новороссийск. В этот период из-за штормовой погоды было затруднено снабжение Малой Земли. В ночь на 15 апреля сам Холостяков побывал на Мысхако. Он решал с командованием проблемы снабжения войск, эвакуации раненых и местных жителей и вернулся в Геленджик. А утром 17 апреля гитлеровцы начали наступление на Малую Землю. Сначала нанесла сильный удар авиация; всего участвовало 1074 самолета, атаковавшие группами по 30–40 машин. Так как противник блокировал подступы к Новороссийску с моря, военно-морская база была усилена боевыми катерами. В результате неприятелю не удавалось срывать доставку грузов на Малую Землю. Защитники успешно отбивали атаки. А удар советских самолетов из корпуса РГК сорвал наступление 20 апреля. Малая Земля держалась. В начале мая советские войска вышли на северные подступы к Новороссийску. Однако и на этот раз не удалось вернуть город. В первой половине июня ожесточенные бои прекратились. Морякам осталось снабжать защитников плацдарма в условиях коротких летних ночей. Они научились доставлять даже танки на спаренных мотоботах[1148].

В конце августа Холостяков организовал вывоз с Малой Земли 255-й бригады морской пехоты и 290-го стрелкового полка. За несколько ночей они были доставлены в Геленджик и заменены другими войсками. Начиналась подготовка к высадке в Новороссийск, задуманный еще весной. Высаживаться предстояло в Цемесскую бухту и Новороссийский порт. Командовать высадкой назначили Холостякова. Предложил его кандидатуру вице-адмирал A. Л. Владимирский, принявший командование Черноморским флотом[1149].

Подготовку проводили втайне. Холостяков создал особый штаб высадки, который работал на территории госпиталя. Официально говорили о высадке в Южной Озерейке или расширении Малой Земли[1150].

Разведчики установили, что вход в порт заграждают трос и остатки бона. Было решено уничтожить их в начале высадки подрывными патронами.

Неприятель хорошо укрепился в порту. В городе оборону держали 2 дивизии, на Таманском плацдарме – 17 дивизий. Поэтому потребовался неожиданный ход. Было решено атаковать торпедами молы, чтобы пробить проходы для судов с десантом и уничтожить долговременные огневые точки. Пришлось переделать часть ударников торпед, чтобы они могли вылетать на пляж и взрывом разрушать огневые точки в 10–15 метрах от уреза воды. Для огневой подготовки привлекали береговую артиллерию. Передовые группы бойцов должны были высадить торпедные и сторожевые катера; остальные войска предстояло доставить на мотоботах и других малых судах. Десантников защищали установленные на суда железные щиты. Управление высадкой Холостяков решил осуществлять с развалин маяка на мысе Дооб, откуда Цемесская бухта хорошо видна[1151].

Оперативная директива Военного совета Черноморского флота от 28 августа предписывала контр-адмиралу Холостякову высадить 255-ю Краснознаменную бригаду морской пехоты, батальон морской пехоты, 1339-й стрелковый полк, 290-й стрелковый полк НКВД от мыса Любви до линии фронта на восточном берегу Цемесской бухты с целью захвата Новороссийска. Следовало завершить подготовку к 2 сентября. Для высадки предназначали 6400 человек обстрелянных и знакомых с местностью войск[1152].

Поддерживать десант должны были 213 береговых и полевых орудий калибром до 203 миллиметров. Всего на подступах к Новороссийску сосредоточили более 800 орудий и минометов, 5 полков «катюш» и бригаду тяжелых реактивных установок. Артиллерия начала постепенное разрушение оборонительных сооружений в Новороссийске.

3 сентября Холостяков подписал приказ № 1, в котором поставил задачи на высадку. 5 сентября прошел инструктаж командования. Офицерам показали развернутую на полу карту Новороссийска, чтобы все запомнили пути движения. 6 сентября командиры передовых отрядов наблюдали порт с гребня Маркотхского хребта. 7 сентября вице-адмирал Л.A. Владимирский назначил высадку на ночь на 9 сентября. Командирам отрядов время высадки следовало сообщить перед посадкой на суда[1153].

Из-за шторма пришлось перенести десант на сутки. Только вечером 9 сентября начали погрузку на суда. В 21.15 катера с первым броском десантов оставили Геленджик.

Холостяков наблюдал с мыса Дооб за ходом событий. Волнение задержало движение судов. Пришлось на 45 минут перенести час Ч для всех войск, принимавших участие в операции. В 2.30 началась атака авиации, затем вступила в действие артиллерия. Германское командование, знавшее о скоплении судов в Геленджике, не было уверено в скором десанте, так как крупных кораблей поблизости не было. Высадку в порт не ожидали, и взрывы у молов явились неожиданными. Пробить проходы в прочных сооружениях не удалось, но огневые точки были подавлены, и десантники овладели молом. Катерам с десантом пришлось прорываться сквозь простреливаемый вход в порт, в котором подрывники уничтожили трос и часть бонов[1154].

И в порту, и за его пределами гибли и выходили из строя катера. До утра удалось высадить только часть подкреплений. Многие суда возвращались в Геленджик с повреждениями.

Передовые отряды десанта закрепились в порту и начали наступать далее. Утром 10 сентября Военно-морской флаг был поднят на крыше вокзала. Отряд продолжал атаковать, связывая силы противника. Одновременно в наступление перешли советские войска от цементных заводов и с Малой Земли. Однако, отбив их наступление, гитлеровцы усилили давление на десант. Десантники держались, приходилось даже вызывать огонь на себя. Им требовалось подкрепление. Холостяков получил приказ в ночь на 11 сентября высадить второй эшелон войск (2900 человек) на правом фланге, где десантники оказывались ближе к наступавшим войскам. Этот эшелон, как и первый, доставляли на берег под огнем. Погибли 4 торпедных и 2 сторожевых катера, но подкрепления помогли правому флангу десанта соединиться с наступавшими войсками. Остальные части десанта продолжали удерживать позиции. А 16 сентября Новороссийск был освобожден. Несколько часов спустя катера Холостякова и Владимирского входили в порт Новороссийска[1155].

Вечером в переданном по радио приказе Верховного главнокомандующего были упомянуты и фамилия Холостякова, и имена наиболее отличившихся участников взятия Новороссийска. В честь освободителей города прогремел салют. Наиболее отличившиеся части получили почетное наименование Новороссийские. А Холостякова наградили орденом Суворова I степени[1156].

21 сентября Холостяков получил приказ Владимирского высадить два десанта под Анапой, к которой с суши приблизились советские войска. Десанты должны были перерезать дороги в тылу противника и наступать на Тамань. Основной десант (83-ю Новороссийскую морскую стрелковую бригаду) следовало высадить у озера Соленого, а полк 55-й гвардейской дивизии – на косе под станицей Благовещенской. На подготовку предоставили только двое суток; третьи сутки прибавил разразившийся на море шторм. Были сформированы три отряда из сорока исправных судов. На одном отряде шел вспомогательный, на двух – основной десант. Холостяков управлял операцией с борта сторожевого корабля «Шквал». На переходе «Шквалу» пришлось отбить атаку торпедных катеров противника; торпеды прошли мимо и взорвались на скалах. Группа обеспечения (9 торпедных катеров) прикрыла отряды с войсками. Противник не заметил десантников до начала высадки. Вспомогательный десант, несмотря на шторм, высадился успешно и перекрыл путь на Соленое озеро; сутки спустя десант соединился в Благовещенской с наступающими по суше войсками. Два отряда из-за опасности высадки на волнении у Соленого озера Холостякову пришлось направить в Анапу. Они провели высадку следующей ночью. 83-я бригада развернула наступление на Тамань. 26–27 сентября в подкрепление десантникам высадили еще 2 бригады. Всего на плацдарм под Анапой моряки доставили около 8,5 тысячи человек, десятки орудий и десятки тонн боеприпасов. Тем временем и Азовская флотилия высадила десанты у Голубицкой и Чайкино. Был освобожден Темрюк, а 3 октября в руки советских войск перешла Тамань – последний порт противника на Кавказе. 9 октября восточный берег Керченского пролива очистили от гитлеровцев[1157].

Моряки готовились к высадке в Крыму. Формировали Керченскую военно-морскую базу, которую временно, до захвата порта, подчинили Холостякову. Контр-адмирал занимался разминированием Новороссийска и оживлением порта, восстановлением судоремонтного хозяйства. Пользуясь относительным затишьем, он решил подлечиться от ревматизма в Мацесте. Однако уже через неделю его вызвали в Геленджик. Была запланирована высадка на Керченском полуострове. Северо-восточнее и севернее Керчи десант должна была высаживать Азовская флотилия. Высадка вспомогательного десанта южнее Керчи досталась кораблям Новороссийской и Керченской военно-морских баз под командованием Холостякова[1158].

Подготовку к высадке начали с разведки позиций противника за Керченским проливом. В разрушенном Таманском порту, в Кроткове и у Соленого озера строили причалы для посадки войск на суда. Под Тамань перенесли, кроме подвижных, и несколько стационарных батарей. Для перевозки десанта (318-я стрелковая дивизия) было собрано 82 боевых катера и 53 различных плавединицы, пригодных для высадки на необорудованный берег. Планировали начать высадку в ночь на 28 октября. Однако шторм внес коррективы. Часть судов выбросило на берег. Только к концу месяца шторм стал стихать. Высадку наметили в ночь на 1 ноября[1159].

Волнение на море продолжалось и даже усиливалось, пока корабли шли к поселку Эльтиген. Движение отрядов с десантом задерживалось. Пришлось перенести время артподготовки. После 5.00 началась высадка. Однако на волнении суда разбрасывало у берега, части перемешивало. Некоторые мотоботы, которые перевозили десантников с более крупных судов, были выброшены на берег, некоторые пострадали от обстрела противника. Высадить все войска до рассвета не удалось, и Холостяков приказал кораблям возвращаться в порты Тамани. Чтобы продолжить перевозки, следовало спешно отремонтировать пострадавшие суда и переформировать отряды. На плацдарме высадилось более 2 тысяч человек и 14 орудий. Их следовало подкрепить и снабжать. Днем удалось высадить на берег командира дивизии В.Ф. Гладкова с его штабом. Только в ночь на 2 ноября на плацдарм доставили 3 тысячи человек, боеприпасы, продовольствие, орудия[1160].

Холостяков рассчитывал, что снабжать войска на плацдарме придется дня три-четыре. Советские войска 1 ноября прорвались через Турецкий вал к Армянску. Полагали, что вскоре начнется наступление в Крыму. В ночь на 3 ноября Азовская военная флотилия начала высадку основного десанта на северо-восточной оконечности Керченского полуострова. Вскоре на новом плацдарме была сосредоточена 56-я армия. Но положение десанта у Эльтигена оказалось сложным. Он не располагал силами, чтобы расширить плацдарм. Перевозкам мешали неприятельские корабли (хорошо вооруженные БДБ, торпедные катера), ночами нападавшие на конвои. Для прикрытия транспортных судов были организованы отряды из бронекатеров, торпедных и сторожевых катеров, которые вступали в бои с неприятелем. Но 11 ноября к плацдарму, который окрестили Огненной Землей, прорваться не удалось. И позднее подкрепления и грузы доставляли отдельные мотоботы и самолеты. Несмотря на дефицит боеприпасов, Огненная Земля приковала к себе две дивизии противника. Но снабжать ее было слишком сложно. Так как снять дивизию Гладкова морем было невозможно, командовавший Отдельной Приморской армией в Крыму И.Е. Петров предложил дивизии пробиваться по суше. 6 декабря Гладков начал прорыв. Ее поддерживала артиллерия Новороссийской военно-морской базы. 7 декабря дивизия вышла к Керчи. Так как брать Керчь сразу не стали, дивизию вывезли кораблями Азовской флотилии[1161].

Корабли и части базы, кроме участия в Новороссийско-Таманской (сентябрь – октябрь 1943 года) и Керченско-Эльтигенской (октябрь – декабрь 1943 года) десантных операциях, ставили мины в Керченском проливе, под Анапой, Новороссийском и Туапсе, с 1941 по 1944 год проводили боевое траление в районах Туапсе, Геленджика, Цемесской бухты, Новороссийска и Керчи.

Г.Н. Холостякова, признанного мастера десанта, назначили исполняющим обязанности командующего Азовской флотилией вместо больного С.Г. Горшкова. Эти обязанности он исполнял с декабря 1943 по март 1944 года[1162].

О назначении временно командовать Азовской флотилией Холостяков узнал под утро 1 января. До того его ознакомили с планом высадки у мыса Тарханкут, и моряк его одобрил. Теперь предстояло план осуществить. Для высадки 166-го гвардейского полка флотилия собрала до 40 тендеров и мотоботов, несколько малых боевых кораблей и катеров. Из-за неготовности сухопутных войск и плохой погоды десант откладывали. Наконец поступил категорический приказ провести высадку. В ходе движения судов волнение возрастало. Так как возвращать десант было поздно, Холостяков приказал по возможности поторопиться. Однако удалось достичь берега только к рассвету. Высадка началась при поддержке артиллерии Новороссийской военно-морской базы. Полк высадили почти без потерь. Он прорвал позиции противника и успешно наступал. Зато на обратном пути при шторме шесть-семь баллов моряки потеряли несколько мотоботов[1163].

В ночь на 23 января Холостяков руководил высадкой десанта в Керченской бухте. Первую волну высадки в порту Керчи составили два батальона морской пехоты, вторую – стрелковый полк. Десанту предстояло наступать от порта через город, чтобы помочь 339-й дивизии прорвать оборону противника под Керчью. Высадка прошла успешно. Но в январе взять Керчь не удалось[1164].

Весной отряды кораблей уходили на запад, для действий у берегов Крыма. В Одессу перешла Азовская флотилия, которая должна была стать Дунайской. Холостяков занимался приведением в порядок Новороссийского порта. Начались будни начальника базы, если считать буднями восстановление разрушенного и заминированного порта. В боевой характеристике записано: «Командуя Новороссийской Военно-морской базой, проделал большую работу по снабжению Крымского фронта, Севастопольского оборонительного района и обеспечению кораблей, дислоцируемых в базе. Много уделяет внимания оборонительному строительству базы, а когда противник подошел к Новороссийску, непосредственно и вполне успешно руководил боевыми действиями частей базы. Боевые задачи выполнялись хорошо. Личный состав базы показал образцы в борьбе с врагом, проявляя мужество, героизм, преданность Родине»[1165].

В начале декабря Холостяков получил телеграмму наркома ВМФ: «Назначены командующим Дунайской военной флотилией. Отбыть немедленно»[1166]. Уже через сутки, сдав дела, моряк выехал к новому месту службы. 12 декабря он вступил в командование флотилией, имевшей задачу поддержать войска, наступавшие на Будапештском направлении.

12 декабря Ставка Верховного главнокомандования дала указание войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов окружить неприятельские войска в районе Будапешта. Дунайской флотилии предстояло оказать поддержку войскам 46-й армии, которая наступала на Будапешт с юга вдоль Дуная, и 68-му стрелковому корпусу, наступавшему с югославскими войсками на Вуковарском направлении. Холостяков, вступив в командование, не изменил задачи, поставленные Горшковым Бригаде траления и соединениям флотилии, которые действовали на Вуковарском и Будапештском направлениях. К 19 декабря командный пункт командующего флотилией был перенесен ближе к штабу 3-го Украинского фронта. А 20 декабря началось наступление главных сил 2-го и 3-го Украинских фронтов. На этом этапе Дунайская флотилия поддерживала огнем наступавшие в приречном районе войска[1167].

1-я бригада речных кораблей огнем бронекатеров поддерживала успешное наступление 316-й стрелковой дивизии 46-й армии, которая пробивалась к южному предместью Будапешта. 27 декабря моряки переправили части дивизии и 83-й бригады морской пехоты, которые овладели 14 кварталами предместья. 28–30 декабря катерники продолжали поддерживать наступающих артиллерийским огнем. Тем временем 2-я бригада речных кораблей на Вуковарском направлении поддерживала наступление 68-го стрелкового корпуса, а затем 1-й Болгарской армии. Моряки флотилии перевезли болгарские войска, не имевшие опыта высадок. Для переправы Холостяков выделил часть кораблей и судов. С 19 по 21 декабря 1-я Болгарская армия сменила 68-й стрелковый корпус. Моряки 2-й бригады речных кораблей поддержали наступление армии вдоль берега Дуная до устья Дравы. Но взять Сотин не удалось. В конце декабря войска 2-го и 3-го Украинских фронтов перешли к обороне на внешнем фронте окруженной под Будапештом группировки противника[1168].

В январе-феврале советские войска отражали натиск противника и уничтожали будапештскую группировку противника. В этот период главной задачей флотилии стала перевозка войск, так как мосты в ледоход были снесены за ночь. Корабли флотилии стали единственным средством переправы. Холостяков, выполняя приказ командования 3-го Украинского фронта, 29 и 30 декабря отдал распоряжения, которыми распределял корабли трех бригад для обеспечения переправ на разных участках реки. Переправу осуществляли на понтонах, которые буксировали бронекатера. Всего с 1 января по 20 февраля 1945 года было перевезено 316 220 человек, 496 танков и самоходных орудий, 10 380 орудий, другая техника и грузы, что помогло 3-му Украинскому фронту маневрировать силами при отражении трех контрударов противника и уничтожении будапештской группировки. Одновременно Дунайская флотилия осуществляла траление и перевозки вдоль реки. Только для нужд Народно-освободительной армии Югославии и Белграда было доставлено 50 тысяч тонн зерна и более 15 тысяч тонн угля[1169].

При необходимости Холостяков легко переносил командный пункт в нужное место. Управление силами флотилии во время перемещения он осуществлял через вспомогательный пункт управления, на котором оставался начальник штаба.

В приказе советского Верховного главнокомандования от 13 февраля 1945 года были упомянуты и моряки контр-адмирала Г.Н. Холостякова[1170].

17 февраля Верховное главнокомандование поставило 2-му и 3-му Украинским фронтам задачу подготовить и провести наступательную операцию с целью разгрома группы армий «Юг», освобождения западной части Венгрии, Венского промышленного района и выхода к границе Германии. Начало операции планировали на 15 марта. Так как наступление 2-го Украинского фронта должно было развиваться по двум берегам Дуная, Дунайскую флотилию и 83-ю бригаду морской пехоты передали в его оперативное подчинение. Морякам предстояло наступать в Братиславско-Венском направлении. Командующий фронтом приказал сосредоточить основные силы флотилии к Естергому для поддержки 7-й и 46-й гвардейской армий, которым предстояло наступать вдоль правого и левого берегов Дуная. Часть сил предстояло оставить на Вуковарском направлении для поддержки югославских войск, часть – для тральных работ. В соответствии с этим Холостяков распределил силы. К 10 марта 1-я бригада речных кораблей и 83-я бригада морской пехоты стояли в Вышеграде, 2-я бригада – в районе Вац, Береговой отряд сопровождения у села Соб. Для обеспечения их действий в районе Вышеграда оставались 18 катеров-тральщиков, а остальные суда проводили траление на Дунае. На Вуковарском направлении было 2 монитора, 4 бронекатера и 8 катеров-тральщиков. Остальные корабли и катера находились в ремонте, так как их механизмы были изношены в ходе непрерывных боевых действий. Чтобы обеспечить все многочисленные задачи на просторах Дуная, Холостяков оставил штаб в Турну-Северине. Штаб руководил тралением и поддерживал устойчивый оперативный режим от устья Дуная. Сам он управлял действующими на Братиславско-Венском направлении силами с командного пункта при помощи оперативной группы штаба во главе с его начальником. И командный пункт, и оперативная группа располагались вблизи штаба 2-го Украинского фронта. Перемещаясь за наступающими войсками, командующий постоянно поддерживал связь и со своими соединениями, и с войсками 7-й и 46-й гвардейской армий. Вслед за наступающими двигалось и подвижное отделение тыла флотилии[1171].

6 марта гитлеровское командование начало контрнаступление у озера Балатон силами 6-й танковой армии. Но уже в первые дни стало ясно, что противник не в силах прорвать советскую оборону. 9 марта Ставка Верховного главнокомандования отдала приказ 2-му и 3-му Украинским фронтам разгромить 6-ю армию и перейти в наступление в Венском направлении. Наступление на Венском направлении началось 16 марта и развивалось успешно. 17 марта главные силы 46-й армии перешли в наступление с целью окружения естергомско-товарошской группировки врага и вышли 18–19 марта в тыл противника. Для поддержки наступления было решено высадить батальон морской пехоты в тылу Естергома, в Тат, чтобы помешать отходу противника. 2 батальона морской пехоты должны были наступать по правому берегу Дуная на Естергом.

Чтобы высадить десант у Тата, следовало прорваться на 14 километров по реке, оба берега которой занимал противник. Немцы создали на реке мощную оборонительную позицию. Препятствием служил и разрушенный Естергомский мост. Учитывая сложный характер операции, командование выделило в распоряжение Холостякова истребительный и бомбардировочный полки.

Руководить высадкой десанта должен был командир 1-й бригады речных кораблей П.И. Державин. На основе данных разведки определили пути движения. Разработанные штабом документы были уточнены в штабе флотилии, 1-й бригады речных кораблей и 83-й отдельной бригады морской пехоты, налажено взаимодействие с наземными войсками и авиацией. Вечером 19 марта корабли и части, участвующие в десанте, собрались в Вышгороде, где находился и командующий флотилией. В 22.00 катера направились к Естергомскому мосту, прошли под ним около полуночи, потеряв один катер, и направились вверх по Дунаю. Противник открыл огонь, но на него обрушилась артиллерия флотилии и сухопутных войск. В 1.20 началась высадка при поддержке огня катеров. Вскоре батальон морской пехоты, не встречая сопротивления, занял позицию и преградил противнику пути отхода. А катера благополучно вернулись в Вышеград.

Рассматривая эту операцию, историк И.И. Локтионов отмечал: «Командование флотилии спланировало, обеспечило и успешно осуществило высадку десанта в районе Тат в точном соответствии с указаниями командования 2-го Украинского фронта. Успех выполнения поставленной задачи был обеспечен тщательной подготовкой кораблей и частей, участвовавших в высадке десанта, высоким морально-боевым духом матросов, солдат, старшин и офицеров, хорошо организованным взаимодействием с сухопутными войсками и авиацией и четким управлением силами»[1172].

Противник упорной обороной не позволил наступавшим войскам взять Естергом, и в то же время превосходящими силами старался сбить десант у Тата. 20 марта флотилия получила приказ поддержать войска, наступавшие на Естергом, и высадить подкрепление десантникам. Холостяков направил для высадки те же катера, которые высаживали десант. Однако противник был готов к встрече. Только немногие изрешеченные катера смогли пройти Естергомский мост и далее с повреждениями дойти до района Тата. Удалось высадить только 60 человек. Вечером 21 марта Естергом был взят. Это позволило Холостякову подвести туда корабли для поддержки десанта и наступавших далее войск. Лишь 23 марта удалось соединиться с десантниками, которые продержались 4 дня вместо двух. А 25 марта был завершен разгром неприятельской группировки. Приказ Верховного главнокомандования от 25 марта отмечал среди отличившихся в боях за Естергом, Нисмей и Тат и моряков контр-адмирала Холостякова[1173].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.