Отступление и попытки сдержать натиск врага (22 июня – 5 декабря 1941 г.)

Отступление и попытки сдержать натиск врага (22 июня – 5 декабря 1941 г.)

Победы вермахта

На первом этапе Великой Отечественной войны, до конца ноября 1941 г., немецкая армия стремительно продвигалась к Москве. По предварительным оценкам гитлеровцев, война должна была быть молниеносной и окончиться победой еще до наступления зимы. 16 июня 1941 г., за несколько дней до вторжения в Советский Союз, Йозеф Геббельс записал в своем дневнике:

Фюрер предположил, что военная операция продолжится 4 месяца, а я думаю, и того меньше. Большевизм распадется, как карточная колода… [Wilhelm 1991: 111].

И действительно, ход боевых действий в первые недели и месяцы войны подтверждал это предположение. Уже в первые дни немецкие военно-воздушные силы уничтожили 1200 советских самолетов, большинство – на аэродромах, и достигли воздушного превосходства. Немецкая бронетехника, действуя централизованно большими группами, быстро продвигалась вглубь Советского Союза.

19 сентября после широкого обходного маневра немецких бронетанковых сил были захвачены Киев и значительные территории Украины. Немецкая армия оккупировала Крым за исключением Севастополя. Советские войска в Одессе до 16 октября отбивали атаки немецкой и румынской армий, нанеся им серьезный урон. Когда немецкая армия стала занимать Крым, было решено эвакуировать морем войска из Одессы для укрепления обороны Севастополя. 25 октября немцы захватили Харьков, 21 ноября пал Ростов-на-Дону.

На севере, на Ленинградском фронте, немцы сумели в сентябре дойти до Ладожского озера, взять Шлиссельбург и начать блокаду Ленинграда с суши. При помощи финской армии, действовавшей с северо-запада, немцы окружили город. Попытка немцев взять Ленинград штурмом провалилась. В начале октября 1941 г. Гитлер решил уничтожить город голодом и воздушными бомбардировками.

В октябре немецкая армия возобновила наступление на Москву. Упорное сопротивление Красной армии, нарушенные пути снабжения войск и многочисленные потери, дожди и зима остановили продвижение вермахта. Планы захватить Москву и Ленинград до зимы и завоевать Советский Союз рухнули. Немецкая армия оказалась перед незапланированной перспективой длительной войны; возникла срочная необходимость в поставке зимнего обмундирования армии и в создании системы хозяйствования на захваченных территориях для обеспечения военных нужд немцев.

Реорганизация Красной армии и обустройство советского тыла

Против трех немецких групп армий были созданы три советских фронта: Северо-Западный, Западный и Юго-Западный. В ходе войны произошли изменения в количестве и названиях фронтов. 24 июня 1941 г., через несколько дней после нападения Германии, Совнарком издал постановление о создании из местного населения истребительных батальонов [Кирьян и др. 1988: 206], целью которых была борьба в тылу с агентами противника и с местными враждебными элементами, а также охрана мостов и заводов в прифронтовых районах. В этих батальонах, которые состояли из граждан, не призванных в армию по возрасту, состоянию здоровья или в связи с невозможностью заменить их на рабочем месте, служило много евреев. Бойцы истребительных батальонов продолжали жить повседневной жизнью и лишь по необходимости призывались помогать службам внутренней безопасности – милиции и НКВД в борьбе с враждебными элементами. Когда фронт доходил до их места жительства, они включались в войну против регулярных сил противника. Полных данных о количестве и деятельности евреев в этих отрядах нет. Части истребительных отрядов остались в немецком тылу после отступления Красной армии и были реорганизованы в партизанские подразделения.

19 июля 1941 г. Сталин принял на себя должность народного комиссара обороны вместо маршала Тимошенко, а 8 августа 1941 г. – также должность Верховного главнокомандующего.

В первую неделю июля 1941 г. ЦК ВКП(б) принял решение о создании народного ополчения из жителей, не призванных в армию по состоянию здоровья или возрасту, по причине работы на важнейших предприятиях или учебы в школе. Традиция народных ополчений хорошо известна русской истории: в 1612 г. ополчение участвовало в изгнании поляков из Москвы, в 1812 г. воевало с Наполеоном. Во время Великой Отечественной войны призыв в народное ополчение проводился на добровольных началах, однако из-за тяжелого положения в первые месяцы войны власти и партия оказывали сильное социальное и моральное давление на граждан. И действительно, мобилизация коснулась всех слоев общества. Женщины заменяли мужчин на рабочих местах, добровольно шли в ополчение медсестрами, связистками или поварихами. Десятки тысяч женщин были мобилизованы для работы на производстве, подготовки оборонительных позиций и копки противотанковых рвов на подходах к городам. Были созданы 10 дивизий ополченцев в Ленинграде и 16 в Москве, всего по стране набралось 60 таких дивизий и 200 отдельных отрядов, не входивших в составы полков или дивизий. В этих частях числилось около 2 млн солдат [Кирьян и др. 1988: 302–303]; из-за трудного военного положения они включались в состав воюющих войск после короткой подготовки без подходящего оружия и снаряжения, вследствие чего несли тяжелые потери. В ополчении, которое состояло в основном из жителей больших городов[17], высоким был процент евреев.

Тяжелая военная ситуация, распад целых армий и захват в плен сотен тысяч солдат заставили Верховное командование Красной армии издать 16 августа 1941 г. приказ № 270, подписанный Сталиным, Молотовым, маршалами Буденным, Ворошиловым, Тимошенко и генералом Жуковым:

Приказываю:

1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу. <…> Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиться к своим… <…> Если <…> начальник или часть красноармейцев вместе организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен, – уничтожить их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи… <…>

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах [Ржешевский 1990: 423–424].

В 1943 г. были созданы отделы военной контрразведки СМЕРШ (сокращение от «Смерть шпионам»), занимавшейся в числе прочего дезертирами:

Тяжелее всего было в первый год, пока отступали. Боевой дух падал. Многие убегали к врагу. Бывало даже, что и командиров убивали, уходили целыми подразделениями. Чаще всего случалось это, когда в одном взводе оказывались земляки. Им проще было договориться. Но мы за этом следили. Если выявляли земляческую группу, разбрасывали людей по разным частям. <…> Много хлопот доставляли нам членовредители. Какие только ухищрения ни придумывали они, чтобы оставить фронт. Простреливали, например, конечности через флягу с водой или мокрое полотенце; тогда следов от порохов не видно. Или в бою поднимали руку над окопом… [Абрамов 2005: 91–92].

Во время оборонительных боев Верховное командование Красной армии приняло решение награждать званием гвардии дивизии, проявившие отвагу и воинское мастерство в сражениях. Впервые это звание получили 18 сентября 1941 г. четыре пехотные дивизии.

Эвакуация учреждений и промышленных предприятий

Одной из лучших и важнейших операций советского правительства в первые месяцы войны была эвакуация с территорий, которым угрожала оккупация, промышленных предприятий, в первую очередь военных (подробнее об эвакуации промышленности см. третью главу), государственных, партийных, культурных и научных учреждений, а также людей, скота и сырья. Сырье и оборудование, которые эвакуировать не удавалось, уничтожались.

Количество эвакуированных граждан оценивается в 12 млн человек. Среди них было около 780 тыс. евреев: подавляющее большинство их работало в промышленности, в государственных, партийных, культурных и других учреждениях. Впрочем, советские власти не эвакуировали евреев целенаправленно, чтобы спасти их от немецкого террора. Кроме того, тысячи евреев не были эвакуированы организованно и бежали на восток самостоятельно. Около 300 тыс. евреев, которые проживали на оккупированных территориях, были призваны на фронт до оккупации. Более 90 % эвакуированных и мобилизованных евреев были гражданами Советского Союза в границах до сентября 1939 г. В зонах, оккупированных немцами до конца июля 1941 г., эвакуация производилась наспех, мобилизация в армию происходила во время поспешного отступления, и большинство евреев, проживавших там, оказались под оккупацией. Процент евреев среди эвакуированных был выше их доли в населении вследствие большого числа евреев в промышленности и учреждениях, а также того, что многие из неевреев, числившихся в списках эвакуации, предпочли оказаться в оккупации, лишь бы не покидать свои дома и не отправляться в неизвестность – на Урал, в Сибирь или в Казахстан[18].

Мотивация борьбы воинов-евреев

Уже в первые месяцы войны стало ясно, что фашисты уделяют евреям особое внимание. С немецких самолетов сбрасывались обращенные к солдатам и офицерам Красной армии пропагандистские листовки с антисемитскими текстами и ядовитыми карикатурами, изображавшими Сталина тираном, евреев – паразитами, загребающими деньги, в то время как русский колхозник страдает, а русский солдат жертвует жизнью ради Сталина и евреев. Листовки призывали солдат не воевать за чуждые интересы, убивать еврейских комиссаров и переходить на сторону немцев. Из этих листовок и известий, принесенных бежавшими из немецкого плена солдатами, стало известно о страданиях и смерти, ожидавших евреев в случае плена. Солдат-еврей, воевавший в пехотной дивизии на юге Украины и в Крыму, рассказывал, что осенью 1941 г. перед одной из немецких атак его украинский товарищ сказал ему: «У тебя есть причина бояться – я могу в плен попасть, а тебе нельзя…»[19] Со временем появлялось все больше информации о массовых убийствах евреев на оккупированных территориях. Там остались семьи многих солдат-евреев, и они жаждали мести.

Это, наряду с общей лояльностью евреев к советскому государству, послужило мотивацией для солдат-евреев. Им не надо было напоминать о пункте боевого устава Красной армии, запрещающем сдаваться даже в случае смертельной опасности. У них не было выбора между смертью и капитуляцией: плен для них означал смерть.

В этом смысле показательны данные о числе бойцов-евреев, награжденных высшей советской наградой – званием Героя Советского Союза. Среди Героев Советского Союза они были на пятом месте. Около 150 евреев-военнослужащих разных званий получили эту награду. Официальные советские данные свидетельствуют о том, что 160 722 еврейских воина получили знаки отличия и различные награды; здесь евреи находятся на четвертом месте среди награжденных советских воинов после русских, украинцев и белорусов.

С начала войны – при отступлении, будучи отрезанными от своих в тылу врага, без каких-либо шансов на удачу – солдаты-евреи были среди тех, кто продолжал воевать и пытался пробиться обратно к своим. Невозможно описать здесь масштаб борьбы, самопожертвования и героизма всех еврейских бойцов на войне. В различных боях участвовали и проявляли мужество солдаты разных национальностей, однако в нижеприведенных событиях описывается роль войнов-евреев.

Евреи в боях на путях к Москве

Немцы сосредоточили свои усилия на продвижении в сторону Москвы. На этом направлении шли тяжелые бои, имевшие решающее влияние на ход войны. Одним из самых известных сражений была защита Брестской крепости на центральном пути движения немцев к Минску и Москве, широко освещавшаяся в советской и зарубежной литературе.

22 июня 1941 г. в 4 утра солдаты Брестской крепости, находящейся на границе Германии и Советского Союза, были захвачены врасплох воздушной бомбардировкой и артиллерийским огнем. Одновременно немецкая пехота захватила мост через реку Буг. Советские войска, охранявшие территорию, отступили под немецким натиском и распались. Около 3500 солдат из различных частей дислоцировались в крепости и более чем на протяжении недели отбивали атаки немцев. Вдохновителем обороны стал комиссар 82-го полка еврей Ефим (Хаим) Моисеевич Фомин, среди защитников крепости были десятки евреев.

24 июня был создан штаб обороны крепости и единое командование во главе с коммунистами капитаном И.Н. Зубачевым и полковым комиссаром Е.М. Фоминым. Пока силы их не иссякли, они не только оборонялись, но и контратаковали противника. Стойкая и мужественная борьба советских воинов сковала крупные силы врага. Это был легендарный подвиг сынов народа, безгранично любивших свою Родину и отдавших за нее жизнь [Кирьян и др. 1988: 66].

В советских публикациях о героической обороне Брестской крепости упоминаются евреи А. Гордон, сержант Ж. Хайкин, младший лейтенант И. Искович и др. [Поспелов и др. 1960–1965 (2): 18][20]. Немецкий генерал Гудериан, руководивший бронетанковыми силами в районе Бреста, вспоминал:

Внезапность нападения на противника была достигнута на всем фронте танковой группы. <…> Однако вскоре противник оправился от первоначальной растерянности и начал оказывать упорное сопротивление. Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодорожный путь и шоссейные дороги, пересекающие Западный Буг [Гудериан 1999: 209–210].

С 29 по 30 июня, когда немецкие войска находились уже на сотни километров восточнее и был захвачен Минск, немцы начали ожесточенный штурм крепости и взорвали часть укреплений. Многие из защитников были заживо погребены под развалинами, другие взяты в плен, среди них был раненый комиссар Фомин. Один из пленных указал на него как на того, кто приказал сражаться до конца. Фомина вывели из строя и расстреляли. Посмертно Фомин был награжден орденом Ленина [Абрамович 1981: 83–85].

На севере от Бреста рано утром 22 июня немецкие войска прорвались со стороны Восточной Пруссии к Гродно и создали угрозу окружения 10-й армии в районе Белостока. К концу дня 10-я армия уже отступала и была на грани распада. Ни в Москве, ни у командования Западного фронта, находившегося в Минске, не было точной информации о происходящем, оттуда поступали приказы атаковать врага и отбросить его за пределы страны. Шестой механизированный корпус под командованием генерал-майора Михаила Георгиевича Хацкилевича был единственной силой в 10-й армии, которая пострадала не слишком серьезно.

Хацкилевич прошел Гражданскую войну, служил в Красной армии с 1918 г., он был одним из первых командиров танковых дивизий и с 1940 г. командовал 6-м танковым корпусом. 23 и 24 июня его танки начали контратаку, но достигли лишь незначительных успехов. У немцев было полное преимущество в воздухе, и их самолеты наносили удар по танкам. Корпусу Хацкилевича остро не хватало боеприпасов и бензина, и он прибыл в штаб 10-й армии с требованием дополнительного снабжения. Свидетелем тому был генерал И.В. Болдин, заместитель командующего Западным фронтом:

На НП [наблюдательный пункт] прибыл Хацкилевич. Он явно нервничает: «У нас последние снаряды. Выпустим их, и придется уничтожить танки». – «Да, пожалуй, иного выхода нет, – отвечаю я. – Если машины нельзя сохранить, их лучше уничтожить». Глядя тогда в глаза этому мужественному человеку, разве мог я подумать, что в тот же день мы лишимся не только танкового корпуса, но и его чудесного командира. Генерал Михаил Григорьевич Хацкилевич погиб смертью героя на поле боя… [Абрамович 1981: 81–82]

К героизму генерала Хацкилевича, сгоревшего в танке, не остались равнодушными маршал Жуков, отметивший в своих воспоминаниях его отвагу и отличные командирские способности [Жуков 1970: 81–82], и советский историк Апфилов:

Контрудар механизированных корпусов в районе Гродно <…> имел большое значение. <…> Это нарушило планы противника и срывало сроки выдвижения войск к Днепру (цит. по: [Абрамович 1981: 82]).

25 июня 1941 г. класс курсантов школы пехотных офицеров в Вильнюсе под командованием курсанта Вольфа Лейбовича Виленского[21] (позднее Героя Советского Союза) сумел временно удержать немцев, пытавшихся на пути к Минску пересечь реку Вилию в районе Молодечно [Shapiro 1988: 617–619][22].

Героизм отдельных солдат или военных частей не мог изменить тяжелого положения на фронте. Основные войска немцев быстро продвигалась в сторону Москвы. В конце июня немцы взяли Минск, окружили и уничтожили десятки советских дивизий на западе Белоруссии. Красная армия отчаянно пыталась установить линию обороны на Днепре. Чтобы выиграть дорогое время и дислоцироваться на новой линии, была предпринята попытка остановить противника в районе Борисова, на берегах реки Березины. Эта задача была возложена на 1-ю Московскую механизированную дивизию под командованием генерал-майора Якова Григорьевича Крейзера. Крейзер добровольно пошел в Красную армию в 1921 г. в возрасте 16 лет и служил в Пролетарской московской стрелковой дивизии, расположенной в Подмосковье. У этой дивизии был особый статус – в ней испытывалось новое вооружение перед поступлением в армию для постоянного использования, поэтому она стала одной из первых дивизий, оснащенных танками Т-34, считавшимися превосходящими немецкие танки. Крейзер прошел в этой дивизии весь путь службы, от командира взвода до командования дивизией весной 1941 г. Чтобы занять оборону на рубеже Березины, Крейзер получил под свое командование все советские войска, действовавшие в этом районе. В первые дни июля он атаковал немецкую 18-ю бронетанковую дивизию, перешедшую Березину. Несмотря на превосходящие силы врага и его полное господство в воздухе, Крейзер сумел два дня препятствовать продвижению немецкой дивизии от захваченного ею плацдарма на восток от Березины и переходу ее к контратаке. Генерал Гудериан, в армию которого входила 18-я дивизия, писал:

…Я встретил в Смолевичах командира 47-го корпуса. <…> Во время этого совещания радисты моего командирского танка получили сообщение об атаке русскими танками и самолетами переправы на Березине у Борисова. <…> Атаки были отбиты с большими потерями для русских; 18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских, поскольку они впервые применили свои танки Т-34, против которых наши пушки в то время были слишком слабы [Гудериан 1999: 220].

Когда Крейзеру пришлось отступать из-под Борисова, его солдаты вели оборонительные бои в течение 10 дней, тем самым обеспечив необходимое время для подготовки обороны в районе Орши на Днепре. Эта передышка была необходима для подготовки Красной армии к обороне пути на Москву. Попытки немцев окружить механизированную дивизию Крейзера провалились. Фашисты сбрасывали с самолетов листовки следующего содержания:

Русские воины! Кому вы доверяете свою жизнь? Ваш командир юде (жид. – И.А.) Янкель Крейзер. Неужели вы верите, что Янкель спасет вас от наших рук?

Прочитав такую листовку, Крейзер улыбнулся и сказал:

Да, дома отец и мать действительно меня называли Янкель. Славное имя Янкель, я нисколько его не стыжусь [Шапиро и др. 1994: 302].

Маршал Жуков вспоминал в своих мемуарах бои под Борисовом:

Генералу Я.Г. Крейзеру <…> удалось задержать усиленную 18 танковую дивизию противника более чем на двое суток. Это тогда имело большое значение. В этих сражениях генерал Я.Г. Крейзер блестяще показал себя [Жуков 1970: 211][23].

В механизированной дивизии, которой командовал Крейзер, воевали и другие евреи. Среди командиров, отличившихся в боях под Борисовом, были командир артиллерийского батальона капитан Абрам (Авраам) Ботвинник, командир артиллеристской батареи лейтенант Семен (Шимон) Гомельский, позднее павший в бою, командир танкового батальона капитан Семен (Шимон) Пронин, погибший в этом бою и получивший посмертно орден Ленина, начальник оперативного отдела штаба дивизии капитан Владимир Ратнер и многие другие [Абрамович 1981: 91–92]. В середине июля Крейзер был ранен и госпитализирован. 22 июля он получил звание Героя Советского Союза. Военная газета «Красная звезда» в выпуске от 23 июля 1941 г. описывала Крейзера как первого из смелых командиров, получившего высокое звание за проявление отваги и мужества в войне с фашистами и за умелое командование войсками в сражении. Дивизия Крейзера одной из первых заслужила имя гвардейской. После выздоровления Крейзер был назначен командовать 3-й армией, воевавшей на Брянском фронте [Shapiro 1988: 318][24].

К югу от Борисова немецкие бронетанковые войска продолжали продвижение на восток с целью форсировать Днепр и захватить Могилев. Советская 13-я армия вела там бои с целью замедления наступления противника. Артиллерийская батарея под командованием капитана Бориса Лейбовича Хигрина заняла позиции на дороге Могилев – Минск около реки Друть и отражала атаку 40 немецких танков. Стреляя прямой наводкой, артиллеристы Хигрина остановили продвижение немецких танков. Когда расчет одного из орудий погиб, Хигрин сам встал к орудию. В этом бою он погиб. 31 августа 1941 г. Хигрин был посмертно награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза. 1 сентября того же года газета «Правда» писала:

Наш народ будет с благодарностью воспоминать подвиг Героя Советского Союза капитана Хигрина, мужественно вступившего в бой с фашистской танковой колонной и в неравной схватке уничтожившего из орудия 6 вражеских танков [Свердлов, Вайнер 1999: 32].

Во второй половине июля во время защиты переправы через Днепр погиб командир 110-го пехотного полка майор К.А. Реймер. Его полк, будучи отрезанным от других частей 53-й стрелковой дивизии, отбивал врага в течение десяти дней [Абрамович 1981: 94–95].

После форсирования Днепра немцы продолжили продвижение в сторону Смоленска и Москвы. Чтобы помочь войскам, сражавшимся под Смоленском, которым угрожало окружение, Красная армия провела контрнаступление на южном фланге зоны боевых действий. Ведущий силой в контратаке был 25-й механизированный корпус под командованием генерал-лейтенанта С.М. Кривошеина. Кривошеин добровольно пошел в армию в 1918 г. в кавалерию Буденного и участвовал в боях против Деникина, Врангеля и польской армии под командованием Пилсудского. После Гражданской войны Кривошеин остался в армии и был командиром бронетанкового батальона (позже танковой бригады). В 1936 г. его послали в Испанию для командования советскими бронетанковыми войсками, воевавшими против франкистов. В 1938 г. после возращения из Испании он командовал бронетанковыми частями в боях с японцами в районе озера Хасан. В сентябре 1939 г. во время вторжения в Польшу Кривошеин командовал бронетанковой бригадой. 29 сентября 1939 г. согласно пакту Молотова – Риббентропа контроль над Брестом и Брестской крепостью, которые во время нападения Германии на СССР находились на территории Польши, был передан немецкими бронетанковыми войсками советским. Кривошеин принял командование городом и крепостью от немецкого генерала Гудериана. Военачальники обменялись рукопожатиями, а потом стояли рядом на трибуне, осматривая проходящие танковые части. Пожалуй, в истории Второй мировой войны этот случай, когда генерал-немец пожимал руку генералу-еврею и они вели дружественную беседу на общем военном параде, был уникальным[25].

В середине июля 1941 г. корпус Кривошеина перешел в контратаку, форсировал Днепр и продвинулся на запад в сторону Бобруйска, ведя кровопролитные бои против танков Гудериана. Этот ход, заставивший немцев перевести сюда дополнительные войска, частично замедлил их продвижение к Москве. В тяжелых боях под Смоленском отличился командир танкового батальона капитан Давид Абрамович Драгунский, который в ходе войны дослужился до звания генерала и дважды был награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза. В середине августа, пытаясь прорвать немецкое оцепление в районе Смоленска, в боях пали начальник штаба 63?го стрелкового корпуса полковник А.Л. Фейгин и командир корпуса [Абрамович 1981: 114].

В битвах на пути продвижения немцев к Москве участвовали также части народного ополчения, созданные в Могилеве, Гомеле и в других местах. Отрядом работников милиции в Могилеве командовал З. Клугман, в боях за город героически погибли секретарь местного комсомола Яков Сегаль и один из организаторов народного ополчения Наум (Нахум) Шполянский. В защите Гомеля участвовал капитан П. Уткин, командир местной бригады народного ополчения, отличившийся в бою и также павший в сражении. Командиром одного из батальонов полка ополченцев был Б. Фридман, среди бойцов полка были и другие евреи [Абрамович 1981: 96, 115–116].

Евреи в обороне Ленинграда и подступов к нему

Немецкая группа армий «Север» продвигалась через Прибалтику в сторону Ленинграда. По пути на север германские войска должны были захватить портовый город Лиепаю, уже окруженный ими. Советские силы, которым была поручена защита города и находящейся в нем морской базы, составляли в основном бойцы 67-й стрелковой дивизии. 25 июня был смертельно ранен командир дивизии, и командование перешло к начальнику штаба полковнику Владимиру Марковичу Бобовичу. После нескольких дней непрерывных боев, когда оставаться в городе стало невозможно, Бобович получил приказ прорвать окружение и выйти в сторону Риги. Он был тяжело ранен, но сумел вывести из окружения часть войск [Абрамович 1981: 102–103].

С началом войны в Риге по инициативе властей была срочно создана Рабочая гвардия для охраны учреждений и предприятий от местных вредителей и немецких десантников. К этому подразделению добровольно присоединились многие евреи. Лев Меирович был командиром взвода в 9-м отряде Рабочей гвардии, 25–28 июня успешно сражавшегося против высадившихся вблизи города немецких десантников и примкнувших к ним местных жителей. 29 июня его взвод наряду с другими силами участвовал в задержке немецких частей, пересекавших Даугаву. Многие из его бойцов пали в бою, а Меировича, раненного в голову при немецкой бомбежке, эвакуировали в тыл [Абрамович 1981: 105]. Члены латвийской Рабочей гвардии отступили вместе с частями Красной армии и позднее присоединились к красноармейской Латышской дивизии.

Генерал Михаил Львович Чернявский командовал 1-м механизированным корпусом, сумевшим приостановить движение немцев к Ленинграду в районе Пскова и Новгорода. Чернявский служил в Красной армии с декабря 1917 г., участвовал в Гражданской войне и делал военную карьеру в бронетанковых войсках. Танковая дивизия корпуса отвоевала у немцев город Остров, находившийся на пути в Ленинград, на стратегически важном пересечении дорог. Однако без помощи пехоты и из-за нехватки боеприпасов ночью 6 июля танки Чернявского понесли тяжелые потери и были вынуждены отступить. Чтобы замедлить продвижение немцев в сторону Ленинграда, советские войска между 14 и 18 июля провели контратаку. В этой атаке корпус Чернявского был ведущей силой, а 17 июля он освободил город Сольцы на юго-западе от Новгорода, приостановив тем самым наступление немцев. Каждый такой день позволял дополнительно укрепить оборону Ленинграда [Свердлов 1993: 233; Абрамович 1981: 106, 108][26].

Под Таллином также было приостановлено продвижение немцев к Ленинграду. В течение трех недель, между 7 и 28 августа 1941 г., отрезанная с суши эстонская столица выдерживала немецкую атаку, и ее защитники оттягивали на себя большие силы группы армий «Север». Обороной города руководило командование Балтийского флота, которому подчинялся 10-й пехотный корпус. Корабли флота приняли активное участие в защите города. Капитан первого ранга Николай Фельдман, заместитель командующего обороной Таллина, командовал орудиями кораблей и береговой охраны. Тяжелыми орудиями крейсера «Киров», помогавшего защитникам Таллина, командовал старший лейтенант Иосиф Шварцберг, а зенитными орудиями, отбивавшими атаки немцев на корабль, – лейтенант Наум (Нахум) Любавин. Среди евреев-офицеров на корабле находились также капитан-лейтенант Брейнайзен, младший лейтенант Басин и др. Важную роль в защите города сыграл генерал-майор Лев Березинский, начальник штаба 10-го стрелкового корпуса 8-й армии. Березинский служил в Красной армии с 1918 г. и участвовал в Гражданской войне в чине младшего командира. Много лет он командовал пехотной дивизией, во время войны был начальником штаба корпуса, а в дальнейшем – штаба армии на Волховском фронте [Абрамович 1990: 9; Свердлов 1993: 29][27].

В боях за Таллин принимал участие 1-й Латышский добровольческий полк, частично состоящий из бойцов Рабочей гвардии, отступившей из Латвии, и на 20 % из евреев. Полк пострадал от тяжелых потерь. По приказу советского Верховного командования с целью укрепления Кронштадта – морской базы Ленинграда защитники Таллина были эвакуированы через Финский залив Балтийского моря, в то время как немецкие самолеты контролировали воздушное пространство. Береговые орудия и мины, установленные в море немцами и финнами, превратили эвакуацию в катастрофу. Из 195 кораблей, участвовавших в эвакуации, 53 были потоплены, и из 23 тыс. человек, поднявшихся на борт кораблей, 4767 погибли в морской пучине [Абрамович 1990: 9–10; Поспелов и др. 1960–1965 (2): 83–85].

В боях за контроль над Балтийским морем и за подступы к Ленинграду со стороны моря большую роль играла советская военная база на полуострове Ханко на юго-западе Финляндии. По мирному договору с Финляндией Советский Союз получил Ханко в аренду. Гарнизон Ханко насчитывал 25 тыс. человек, половина из них были моряки. Комиссаром и заместителем командира базы был Арсений Львович Расскин. 1 июля 1941 г. финская армия атаковала базу, но была отброшена. В течение 164 дней гарнизон Ханко противостоял атакам и бомбардировкам немцев и финнов. Корабли базы не давали немцам свободы действий в Балтийском море и позволили советскому флоту атаковать немецкие корабли. Расскин отличился в ведении оборонительных боев за базу и лично командовал захватом нескольких ближайших островов. Командир базы генерал С.И. Кабанов писал:

Все время он искал возможности активно участвовать в бою. Сколько бы раз я ни подчеркивал ему, что не нужно его персонального участия в битве и что задача его, командира обороны полуострова, иная, – это не помогало.

В битве за Ханко проявили героизм и другие евреи, среди них капитан Лев Тодер, командир батареи тяжелых 305?миллиметровых орудий, назначенный в сентябре командовать частью базы на острове Хорсен. Также стоит упомянуть командира пехотного взвода старшину Семена Левина, отличившегося при защите острова Елмхольм, и начальника штаба и фактического командира 13-го воздушного батальона майора Петра Ройтберга. В ноябре 1941 г. было решено эвакуировать базу и перевести ее защитников в Ленинград. Переброска шла через море в тяжелейших условиях, многие корабли подорвались на минах. Вместе с эсминцем «Гордый» погиб его командир Евгений Ефет [Кирьян и др. 1988: 479; Абрамович 1981: 129–131].

В защите Ленинграда важную роль сыграли десять дивизий народного ополчения, в которых служили 135 тыс. жителей города. Эти части превратились в обычные пехотные дивизии и в десятки батальонов – артиллерийских, инженерных, противовоздушных и др. Среди их командиров и солдат насчитывалось около 6 % евреев, пропорционально общему проценту еврейского населения Ленинграда. В дивизии, составленной из жителей Василеостровского района, большая часть которых являлась научными и административными сотрудниками университета, Института живописи, скульптуры и архитектуры и других академических заведений, служило много евреев, среди них профессора О.В. Цехновицер и С.Б. Окунь, десятки лекторов, аспирантов и студентов [Абрамович 1990: 12]. Сотни евреев служили во 2-й дивизии народного ополчения, ставшей потом 85-й пехотной дивизией. Командовал ею генерал-майор Илья Любовцев, затем замененный полковником Исааком (Ицхаком) Лебединским. Командиром артиллерии дивизии был подполковник Григорий Бруссер, служивший в армии с 1919 г. Позднее он командовал артиллерией армии, а с ноября 1943 г. в звании генерал-майора стал начальником штаба артиллерии Ленинградского фронта.

85-я дивизия отличилась в защите Ораниенбаумского плацдарма на западе от Ленинграда, простиравшегося на десятки километров по южному берегу Финского залива. Этот плацдарм, на который была переброшена Приморская оперативная группа, был отрезан от основных сил, защищавших Ленинград, после того как немецкие войска захватили часть побережья Финского залива длиной в 5 км, между Ленинградом и Ораниенбаумом. Плацдарм с юга защищал Кронштадт, главную морскую базу, оставшуюся у советского флота в Балтийском море, и помогал кораблям во время эвакуации из Таллина и Ханко. Несмотря на блокаду, плацдарм продержался свыше двух лет, пока немецкие силы не были отброшены от Ленинграда. Это место приковывало к себе большие силы противника, и во всех боях под Ораниенбаумом важную роль сыграл созданный в октябре 1941 г. танковый батальон под командованием майора Арона (Аарона) Захаровича Оскотского.

В боях на Ленинградском фронте проявил героизм майор Ефим Маркович (Хаим Меерович) Краснокутский, командир 59-го полка 85-й пехотной дивизии, Герой Советского Союза с финской войны. Краснокутский получил звание полковника и воевал на Ленинградском фронте, пока блокада не была прорвана [Абрамович 1990: 11–12; Shapiro 1988: 258–261; Свердлов 1992а: 150–151]. С юга город защищала 42-я армия, где начальником штаба был генерал-лейтенант Лев Березинский, во время обороны Таллина бывший начальником штаба 10-го пехотного корпуса [Абрамович 1981: 126, 134].

Единственный маршрут снабжения блокадного Ленинграда проходил через Ладожское озеро. Транспортом служили корабли, а зимой, когда озеро замерзало, – автомашины, приспособленные для передвижения по льду. Этот путь, называвшийся «Дорогой жизни», служил для передачи в город продовольствия и для эвакуации полумиллиона жителей города, в основном детей. Поступавшая по «Дороге жизни» провизия не смогла спасти жителей изнуренного, обстреливаемого города от страшного голода. По официальным данным 632 253 ленинградца умерли голодной смертью, около 17 тыс. человек погибли во время обстрелов и бомбежек. Иногда приводятся и более ужасающие цифры, согласно которым в Ленинграде и его пригородах погибло около миллиона из 3 млн жителей. Только в январе – феврале 1942 г. в городе умерло 199 187 человек – в среднем 3–4 тыс. человек в день. То немногое, что удавалось доставить в Ленинград, предназначалось в виде небольших пайков солдатам, защищавшим город, и сотрудникам жизненно важных предприятий [Абрамович 1990: 33–34; Верт 2001: Ч. 3].

В сентябре – начале октября 1941 г. немцы вели непрекращающийся обстрел, пытаясь перекрыть эту магистраль. Эскадрой, охранявшей движение грузовых кораблей через озеро в город, командовал контр-адмирал Павел Алексеевич (Файвель Ааронович) Трайнин, ранее командир советской морской базы в Риге. В октябре лед начал покрывать Ладожское озеро, оценить толщину и прочность льда для планирования прохода машин стало трудно. Замерами и проверками руководил глава метеорологической службы фронта подполковник Яков Хаимович Юслев, он отвечал за постоянный контроль толщины льда, особенно весной 1942 г., в начале таяния льда. Ответственным за подготовку прохода через лед был назначен военный инженер Б.В. Якубовский. 21 ноября 1941 г. была предпринята первая попытка провезти груз конным обозом и несмотря на тяжелые потери доставить муку в осажденный город. На следующий день, 22 ноября, ледовая дорога была открыта, и по ней прошла первая автоколонна с грузом. Автоколонной командовал командир транспортного батальона майор Давид Абрамович Биберган. Сотни евреев принимали участие в создании и обеспечении функционирования «Дороги жизни». С 23 ноября по 1 декабря по ней было перевезено 800 тонн муки. Около 40 грузовиков утонуло, а всего за время функционирования «Дороги жизни» были подбиты и утонули сотни машин [Абрамович 1990: 40–41].

Маршал Жуков писал:

Легендарной славой овеяна знаменитая «Дорога жизни», связавшая Ленинград с Большой землей. На помощь ленинградцам вездеходами, гужевым транспортом, всеми доступными средствами доставлялись по льду Ладожского озера в Ленинград продукты питания, боеприпасы [Жуков 1970: 245–246].

Мордух Кацман, уволенный из армии по состоянию здоровья, добровольно записался в ополчение в сентябре 1941 г. в 332-й транспортный батальон. О своем опыте водителя на «Дороге жизни» он вспоминал:

На каждой машине было по два водителя. Двигались по Ладожскому озеру ночью с потушенными фарами, с интервалами и открытыми дверьми, на случай непредвиденных происшествий, когда лед давал трещину или машины отклонялись от колеи и зарывались в сугробы снега [Абрамович 1990: 41–42].

Попытки немцев разрушить нефтепровод при помощи подводных бомб провалились. По дну озера проложили кабель, который передавал электроэнергию со станции в Волхове, отвоеванном у немцев [Верт 2001: 191].

В августе 1941 г. советский Северный фронт был разделен на два – Карельский и Ленинградский. Начальником штаба Карельского фронта был назначен генерал-майор Лев Соломонович Сквирский. В 1943–1945 гг. Сквирский командовал 26-й армией.

Карельский фронт защищал пути к городу-порту Мурманску и противостоял атакам немецкого горного корпуса «Норвегия» и финской армии, наступавшей с севера Ладожского озера во второй половине июля 1941 г. На Карельском фронте, в районе пересечения путей возле Суоярви 52-й полк под командованием полковника Марка Яковлевича Бирмана вместе с другими частями остановил продвижение немецких и финских войск. Фронт на этом участке был стабилизирован на длительный период [Абрамович 1990: 17–18]

Евреи в боях за Украину

Немецкие силы группы армий «Юг» атаковали Украину в направлении Киева, промышленного района Донбасса и Северного Кавказа, богатого месторождениями нефти, и встретили яростное сопротивление. Части 87-й пехотной дивизии, начальником штаба которой был полковник Михаил Бланк, с первого дня войны пытались остановить врага в районе города Любомля на востоке от реки Буг. На третий день погиб командир дивизии П.П. Алиабушев, и дивизия, страдавшая от тяжелых потерь, попала в окружение. Некоторые из ее частей рассеялись, некоторые сдались. Полковник Бланк собрал остатки двух полков и в течение 8 дней вел их через леса для соединения с фронтом на востоке. Все эти дни не прекращались стычки с немцами. 8 июля его отряду, превратившемуся в отдельную боевую часть, было поручено занять оборонительные позиции на подходах к Новограду-Волынскому. После нескольких дней боев часть была вынуждена отступить на восток. Проявивший командирские способности и мужество Бланк, будучи всего лишь полковником, 20 августа был назначен командиром 15-го стрелкового корпуса, сражавшегося под Черниговом. Изнуренный битвами и потерями корпус, который по числу бойцов не превосходил дивизии, получил приказ атаковать немецкие танковые части, форсировавшие реку Десну на юго-западе от Чернигова и создавшие плацдарм на восточном берегу реки. Нужно было захватить плацдарм и отбросить немецкие войска на западный берег. Бланк, лично возглавивший контратаку, погиб в бою. Генерал И.И. Федюнинский, командир 5-й армии, в которую входил корпус, писал о нем:

Жаль было этого энергичного и храброго офицера, проявившего так много воли и мужества при выходе из окружения полков 87-й дивизии. Полковник Бланк был смелым командиром, стремился лично присутствовать в самых опасных местах. Он и погиб, идя в контратаку с винтовкой, как рядовой солдат [Абрамович 1981: 110–111, 146][28].

В июле и августе 1941 г. к югу от Киева шли бои, в которых участвовал 64-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Зиновия Захаровича Рогозного, участника Гражданской войны, призванного в Красную армию в 1918 г. С середины июля этот корпус имел целью остановить продвижение немцев в сторону Днепра. В августе в ходе обороны Днепра в районе действия корпуса 2-я воздушно-десантная бригада под командованием подполковника К.Ф. Штейна провела контратаку. Эта бригада, входившая в резерв Генерального штаба, была сформирована из отборных частей Красной армии, отличалась высоким боевым духом; она штурмовала позиции врага и в результате рукопашного боя обратила его в бегство [Абрамович 1981: 142–143].

Однако отдельные военные удачи и самопожертвование бойцов были не в силах изменить общее положение на фронте. В середине сентября 1941 г. Красная армия потерпела одно из самых крупных поражений. Бронетанковые дивизии Гудериана со стороны Смоленска ударили по тылам Красной армии, оборонявшей Киев. Другая часть немецкой армии произвела атаку с юга. В 150 км к востоку от Киева эти две силы объединились и взяли в кольцо 600 тыс. советских солдат. 19 сентября немцы захватили Киев. Небольшие подразделения, иногда собранные наспех и состоявшие из солдат разных частей, пытались пробиться из окружения на восток. 22 сентября в одной из таких попыток погиб командир Юго-Западного фронта генерал-полковник Михаил Петрович Кирпонос и вместе с ним многие бойцы его штаба.

Борьба с немцами в таких безнадежных ситуациях, как попытки выхода из окружения, вновь и вновь свидетельствовала о героизме красноармейцев, среди которых было немало евреев. Полковник Исаак (Ицхак) Кушнир, начальник артиллерии 31-го корпуса, после развала подразделения сосредоточил вокруг себя несколько сотен солдат из различных частей для выхода из окружения. В течение 10 дней его группа по ночам продвигалась сквозь немецкий тыл на восток, иногда сталкиваясь с противником. В одной из битв с немецкими танковыми силами Кушнир погиб. На том же участке фронта командир 37-й кавалерийской дивизии полковник Григорий Моисеевич Ройтенберг вывел свое подразделение из окружения, идя на прорыв через реку Псёл, контролировавшийся немцами. 12 сентября мост был взят и после перехода взорван. 6-й десантный полк под командованием подполковника Павла Менделевича Шафаренко также попал в окружение и через 10 дней, 18 сентября, сумел прорвать фронтовую линию врага и присоединиться к своим [Абрамович 1981: 149–151].

Одесса, где еврейская община насчитывала 200 тыс. человек, подвергалась атакам и осаде в течение 73 дней, с 5 августа до 16 октября 1941 г. (полная блокада с суши началась 13 августа). Оборона города была поручена специально созданной для этого береговой армии, в которую входили 25-я дивизия им. Чапаева и 95-я Молдавская дивизия. К ним присоединилась дивизия народного ополчения жителей Одессы. После установления блокады города командование было передано руководству Черноморского флота, к обороне Одессы присоединилось около 8 тыс. моряков-артиллеристов. Одессу пытались захватить семь дивизий пехоты и один механизированный полк румынской армии при поддержке немецкой авиации. Во второй половине сентября советское командование перебросило по морю из Новороссийска 157-ю дивизию. Румынская армия также перевела дополнительные силы, таким образом, в боях за город участвовали 19 румынских дивизий. Обе стороны несли большие потери. По советским данным, число убитых и раненых в боевых частях доходило до 40 %. Процент потерь в командном составе был еще больше [Поспелов и др. 1960–1965 (2): 113–118].

В обороне Одессы участвовало много евреев, как военных, так и гражданских. Среди командного состава можно назвать подполковника Фрола Фальковича Гроссмана – начальника артиллерии дивизии им. Чапаева, капитана Михаила Чечельницкого, командовавшего бронепоездом «За Родину», и многих других. Комиссаром 1-го отряда моряков, воевавших на берегу, был Семен (Шимон) Изус, погибший 27 сентября в рукопашной схватке при атаке на позиции противника. В частях морской пехоты количество погибших и раненых достигало 70–80 %. При одной из румынских атак погиб командир батальона; старший лейтенант Петр Аронский взял на себя командование, под его руководством бойцы отбили врага, оставившего десятки убитых и раненых. Аронскому присвоили звание капитана и назначили заместителем командира полка. Капитан Александр Меерсон командовал 422-м батальоном 157-й дивизии. В ходе контратаки дивизии в конце сентября 1941 г. 12 гаубиц Меерсона нанесли тяжелый удар по противнику и заставили его отступить [Абрамович 1981: 155–156, 159, 161].

Санитарной службой в осажденной Одессе командовал полковник Давид Соколовский. Центральную роль в защите города и в организации гражданских структур для помощи армии, включая перевод промышленности на производство оружия, сыграл секретарь городского комитета компартии Наум (Нахум) Гуревич. Генерал Алексей Николаевич Кирилов, один из командиров обороны города, писал:

Была оперативная группа во главе с секретарем горкома Н.П. Гуревичем. Группа ведала всем, что касалось мобилизации местных ресурсов на помощь армии: строительством укреплений, формированием истребительных батальонов, работой МПВО [местной противовоздушной обороны], поддержанием порядка в осажденном городе… [Абрамович 1981: 159–160].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.