ПОЕДИНОК

ПОЕДИНОК

В одиннадцатом часу с дозорного баркаса были усмотрены неприятельские суда, быстро спускавшиеся строем фронта. Немедленно известив Скаловского об увиденном выстрелом из фальконета, гардемарин Ушаков повернул баркас обратно под защиту бриговских пушек. Тем временем «Александр» уже вступил под паруса, и подошедший баркас поднимали уже на ходу. Скаловский ждать врага не желал, а сам поспешил ему навстречу!

— Иван Семёнович! По числу пушек и калибрам мармонцы превосходят нас пятикратно! — опустил зрительную трубу мичман Мельников.

— Это даже неплохо! — отозвался Скаловский. — Чем сильнее неприятель, тем почётней победа! Наш козырь — пистолетная дистанция и манёвр!

Командир брига поднял голову вверх. Эка напасть! Будто нарочно упал ветер! А ведь французы имеют вёсла. Это ещё больше осложняло ситуацию.

Французские суда приближались, стремясь охватить бриг со всех сторон. Чтобы ускорить манёвр, яростно гребли, надеясь свалиться на абордаж. Скаловский же, в свою очередь, как мог, избегал рукопашной схватки, в то же время стремясь держать противника на минимальной дистанции, где его мелкие пушки могли конкурировать с крупнокалиберными орудиями французов. Дело это было весьма непростое, но иначе было нельзя.

Первыми открыли пальбу французы. Ядра с посвистом легли позади брига.

— Перелёт! — хладнокровно констатировали на «Александре».

Наши сближались с французами молча, как это было всегда принято в русском флоте. И только тогда, когда «Александр» сошёлся с неприятельскими судами вплотную, Скаловский велел разом разрядить все орудия. Первый залп оказался на редкость точным. Ядра прошили канлодку насквозь. Треск дерева… крики раненых… ругань уцелевших… Проба сил состоялась.

В течение первого часа боя «Александр» успешно отбивал все атаки правым бортом. Французы же со своей стороны всё время стремились обойти бриг сразу с двух бортов. Наши пока уворачивались, но предательски быстро стихал ветер. В конце концов сразу двум канонеркам удалось зайти в корму русскому бригу. Противник «с великою жестокостью производил со всех лодок пушечную и ружейную пальбу». Продольные залпы тяжёлых французских пушек в несколько минут вдребезги разнесли корму брига. Положение складывалось самое критическое. И всё же Иван Скаловский нашёл выход!

По приказанию командира мичман Мельников сумел под огнём спустить на воду судовой баркас. Став на шпринг и подцепив «Александр» на буксир, он сумел развернуть бриг бортом к неприятелю. Положение было восстановлено.

Вот французы предпринимают очередную атаку. Угадав и в этот раз направление их удара, Скаловский даёт команду на баркас. Мельников машет в ответ шляпой (мол, понял) и сразу же разворачивает бриг в нужном направлении. Залп! Французы отходят, сбивая пламя с парусов. В это время следует новая команда — и «Александр» уже развёрнут другим бортом ко второй паре канонерок. Так, вертясь волчком, Скаловский успешно отбивался ещё в течение двух долгих часов. Над морем была уже ночь, но ярко светила луна, и противоборствующие стороны не думали прекращать выяснение своих отношений. Сражаясь сам, Скаловский одновременно пресекал все попытки французов добраться до надоевшего им баркаса.

История оставила нам многочисленные примеры мужества команды «Александра» в том достопамятном бою. Отважно сражался канонир Афанасьев. Тяжело раненный в ногу, он, тем не менее, вернулся к своему орудию и продолжал оставаться подле него на всём протяжении боя. Не покинул своего поста, будучи раненым, матрос Устин Фёдоров и многие иные. Храбро стрелял по противнику из мушкета судовой лекарь Ганителев, а когда на борту появились раненые, он «с таковым же усердием, рачением и неустрашимостью имел попечение» и о них. Примерную храбрость показал подштурман Корольков, который в течение всего сражения командовал двумя орудиями, «действуя оными с успехом и отличием».

Особенно запомнилось участникам боя бесстрашие и мужество судового юнги. Имя его осталось неизвестным потомкам, а жаль! Невзирая на смертельную опасность, мальчишка от первой до последней минуты боя заряжал пушку, повиснув за бортом на виду неприятеля… Но подобные примеры храбрости на «Александре» не удивляли никого, ибо героями были все! Пример в том подавал сам командир. В парадном мундире, надушённый и при орденах, он распоряжался спокойно и чётко, словно на учениях. Ни одного бранного слова, ни одного окрика не услышали от него в тот день матросы. Казалось, что он находится не под ядрами, а на каком-то рауте.

Не раз и не два пытались французы взять на абордаж упрямый бриг, и всякий раз неудачно. Но вот меткий выстрел с «Александра» поразил одну из канлодок прямо в крюйт-камеру. Раздался оглушительный взрыв. Над волнами встал столб огня и дыма. Когда пелена рассеялась, на месте канлодки плавали только обломки рангоута и несколько чудом оставшихся в живых человек. Чадили дымами пожаров и другие французские суда. Темп их стрельбы сразу же заметно упал. А Скаловский всё наращивал и наращивал темп огня.

— Веселей, ребята! — ободрял он и без того в поте лица орудующих артиллеристов. — Подсыплем Бонапартию ещё горсть орехов! Пусть зубы-то пообломает!

Меткость русских пушек была поразительной. Вот где сказались долгие месяцы тренировок, которыми Скаловский так изнурял команду.

Уже под утро, окончательно убедившись в том, что пленить русский бриг не удастся, французы повернули вспять. Казалось бы, бой выигран, чего же ещё? Но не таков был лейтенант Иван Скаловский, чтобы останавливаться на полпути!

— В погоню! — велел он.

И произошло самое настоящее чудо: маленьких бриг погнал впереди себя три вражеских судна, каждое из которых превосходило его в силе. Воистину — небывалое бывает! Нагоняя неприятеля, «Александр» отворачивал в сторону и разряжал борт по концевой канонерке. Видя, что от брига отбиться не так-то просто, французы изо всех сил налегли на вёсла и только тогда смогли оторваться от преследования.

— Подсчитать потери! — распорядился лейтенант.

— Четверо побитых и семеро раненых! — доложили ему.

— Слава Богу, что малой кровью! — перекрестился тот. — Зато победа немалая! Надолго нас Мармонт запомнит!

С многочисленными пробоинами в корпусе и разбитой кормой «Александр» вернулся на своё исходное место между островами.

А в это время на виду Спалато медленно тонула вторая французская канонерка. Все попытки довести её до порта оказались безуспешными: едва успели снять людей. В Спалато два последних судна встречал сам Мармон. Внезапно на глазах у потрясённого генерала стал тонуть и «Наполеон». Тартану спасли, только успев выбросить её на ближайшую отмель. Восстановлению она уже не подлежала. Незадачливого «Наполеона» ожидала разборка на дрова.

— Где же русский бриг? — вопросил Мармон командира отряда, и глаза его налились кровью.

— Он в море! — был более чем лаконичный ответ.

— Где тогда ваши суда?

— Они на дне, сир!

— Что?! — в бешенстве накинулся на своего несчастного флотоводца генерал. — Ведь я уже известил императора о своём сюрпризе!

— Я искренне сожалею! — вздохнул офицер. — Но вы явно поторопились с докладом!

Прямо на причальной стенке Мармон отобрал у командира отряда шпагу и отправил под арест.

— Мне совершенно не стыдно! — завил арестованный, представ перед военным судом. — Ведь я дрался с противником, слабейшим физически, но сильнейшим, чем я, по искусству и мужеству!

Боясь императорского гнева, Мармон строжайше запретил всякое упоминание о позорном деле у острова Брацо. Рассчитывал, что всё забудется само собой. Но шила, как известно, в мешке не утаить. Осведомители Наполеона работали прекрасно, и вскоре император уже знал всё о бесславной потере трёх своих судов и более двух сотен солдат.

— Мармону не хватило мужества не только одержать победу над несчастным бригом, но и доложить мне правду о своём позоре! — возмутился Наполеон.

Особенно неприятен был для императора тот факт, что победитель в сражении звался «Александром», а побеждённый флагман — «Наполеоном».

— Отныне я запрещаю давать свои имена любым суднам! — сказал он своему адъютанту генералу Лористону. — Так будет спокойней!

А русский бриг, сменившись с дозора, уже стоял на рейде Бокко-ди-Катторо. Было крещение, и все праздновали. На российской эскадре гремели орудийный, а затем и ружейный салюты. Греки были в восторге, видя столь явное торжество православной веры.

По приходе в порт «Александра» на его борт немедленно прибыл Сенявин. Приняв рапорт об итогах сражения, он горячо благодарил команду за верность присяге, храбрость и молодечество.

В тот же день Сенявин составил подробный доклад о подвиге брига на имя морского министра Чичагова: «…Не могу умолчать, чтоб не доложить о похвальном поступке лейтенанта Скаловского, командующего бригом „Александр“, оказанном при сражении 16 декабря 1806 года с французскими канонерскими лодками. По прибытии брига „Александр“… я сам видел, сколько избиты у него корпус, особливо корма, весь такелаж и паруса картечами и пулями, и даже невероятно, что при таком жестоком сражении на бриге убито 4, да раненых 7 человек. Всё сие я не могу иному причесть, как особливой расторопности, мужеству и храбрости лейтенанта Скаловского».

А потом был праздничный крещенский обед. Матросам накрыли столы на улице, офицерам — в помещении. Офицеры пили за здоровье адмирала, потом — отличившихся товарищей. При этом все подходили поздравить героя дня. Наконец, поднялся и сам Сенявин:

— Здоровье храброго лейтенанта Скаловского, командира брига «Александр»!

Разом вознеслись ввысь пенные кубки. Офицеры кричали дружно:

— Ура, Скаловский!

«Выстрелы полевой артиллерии громом подтвердили достойные заслуги сего храброго офицера…» — писал об этих незабываемых минутах один из очевидцев.

За мужество в сражении при острове Брацо лейтенант Иван Скаловский был награждён Георгиевским крестом 4-й степени и произведён в следующий чин вне линии. Случай для того времени весьма нечастый. Но ведь по подвигу и награда! Мичман Григорий Мельников, который, «будучи особенно от прочих офицеров рекомендован за то, что он почти во всё время сражения, находясь на шлюпке, буксировал оною бриг для необходимо нужных в то время ему поворотов», получил орден Святого Равноапостольного князя Владимира 4-й степени с бантом, а остальные офицеры: мичман Ратченко, лекарь Ганителев и штурманский помощник 14-го класса Корольков — орденом Святыя Анны 3-й степени.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.