Дашнаки и абреки
Дашнаки и абреки
Успешная борьба России с внешним врагом, завершившаяся расширением и укреплением ее границ в Закавказье, не решила внутренних проблем края. Особенно остро они стояли в Армении и на Северном Кавказе.
Армянская проблема возникла неожиданно. После захвата Россией в результате войны 1877–1878 годов турецких территорий и изгнания из них турок, туда устремились сотни тысяч армян. «Заручившись дружелюбием России, армяне стали ползти в нее из Турции, обогреваться и богатеть — отмечено в полицейских документах. — Имея к тому же здесь, почти совершенно независимый от кого-либо, свой культурный центр — Эчмиадзин и своего духовного и светского главу Католикоса, получив средства, они быстро, благодаря вековой сильной центральной религиозно-политической власти, двинули армянскую массу по пути просвещения, конечно, национального».
Усиление революционного движения в Российской империи в конце XIX в. показало слабость центральной власти. Этим воспользовались националистические силы Армении. Там в 1890 году образовалась армянская буржуазно-националистическая партия «Дашнакцутюн» («Союз»), Ее целью стало создание автономного буржуазного армянского государства всеми возможными средствами, вплоть до вооруженной борьбы. Но, по утверждению Департамента полиции, основным «оружием» дашнаков практически всегда были деньги, лесть, обман и умелое лавирование между противостоящими силами.
Деятельность армянских националистов вскоре была замечена Российским правительством. Было проведено следствие, которое вскрыло религиозный обман армянской церкви, более ста лет считавшейся братской по отношению к российской православной церкви. В 1891 году, в ходе процесса над армянским священником Тер-Воскаковым выяснилось, что в тексте литургии в ектании о российском Государе упущено слово «нашего». В армянском богослужении не было молитвы ни за какого государя. На первом месте стоял Католикос, выступавший верховным объединителем и проповедником армянского национализма и антироссийских настроений.
Русские власти решительно осудили раскольническую политику армянского духовенства. Часть церквей и монастырей была закрыта. В заключении полиции указывалось: «Католикос, будучи духовным и светским главой, парализует действия правительства изданием церковных поучений, или так называемых «канонов». Канонами развязывается у армян совесть и долг к исполнению русских постановлений. На основании такого учения русский царствующий дом был предан проклятию…»
В 1892 году в Женеве состоялся первый съезд дашнаков, который наметил пути достижения программных целей. В их основе лежала подготовка к вооруженному восстанию против центральной власти, террор и разорение правительственных лиц и учреждений.
Примечательно то, что для реализации этой программы привлекались также и многочисленные армянские общины, находившиеся за пределами Российской империи. На них возлагалась задача финансовой поддержки дашнакского движения в России и прежде всего на Кавказе. Благодаря этой поддержке армянский капитал начинает существенно влиять на формирование внутреннего рынка потребительских товаров и финансовую политику многих частных банков. Особенно сильным это влияние стало в кризисные для Российского государства периоды русско-японской и Первой мировой войн. Дашнакские деньги способствовали дестабилизации обстановки, девальвации рубля, обнищанию народных масс, возникновению среди них бунтарских настроений.
Не менее острой оставалась проблема Северного Кавказа, население которого по-прежнему к России относилось враждебно. В 1886 году начались беспорядки в Чечне. Они были вызваны слухами о том, что всеобщая воинская повинность впредь будет распространяться и на горцев. Чеченцы, с колыбели не расстававшиеся с оружием, категорически не желали служить России и были готовы поднять восстание.
Для нормализации обстановки наместник направил в Чечню своего давнего соратника грузинского князя генерал-лейтенанта И.Г. Амилахвари. Иван Гивич, более 35 лет прослуживший на Кавказе, постоянно участвовавший в боевых действиях с горцами и хорошо изучивший их нравы, смог без применения оружия успокоить чеченцев. «Добрым кунаком пришел он в Чечню и одним своим нравственным влиянием восстановил тишину и спокойствие» — докладывал великий князь императору. Александр II поздравил храброго генерала с успехом и прислал ему в награду орден Белого Орла.
В следующем году вновь произошли волнения среди чеченцев, ингушей и некоторых племен Дагестана. Их удалось подавить силами полиции. Многие мятежники, объявленные вне закона, ушли в горы, образовав бандитские группы. В ряде случаев они действовали под прикрытием исламских лозунгов, стремясь придать грабежам и разбоям политическую окраску, но чаще грабили и убивали без всяких лозунгов…
Выход на арену новых антироссийских сил требовал качественно иных подходов при формировании внутренней политики региона К тому времени великий князь Михаил Николаевич потерял интерес к подведомственным ему кавказским территориям. Большую часть времени он проводил в Петербурге. Без «твердой руки» помощники наместника своими действиями лишь накаляли обстановку, провоцируя беспорядки.
В 1897 году Михаил Николаевич был освобожден от должности наместника Кавказа в связи с назначением председателем Государственного совета. Спустя шесть лет по болезни он выехал на лечение на юг Франции. Поселившись в Каннах, великий князь лишь изредка посещал Россию. Там он скончался 5 декабря 1909 года. Его тридцатипятилетнее управление Кавказом в официальных кругах считалось умелым и полезным для края.
Новым наместником Кавказа стал генерал И.И. Воронцов-Дашков, которому к тому времени исполнилось 60 лет. В юности он некоторое время учился в Московском университете, а в 1856 году поступил на военную службу и добровольно направился на Кавказ, где принял участие в боях с черкесами. По представлению великого князя в 1862 году Илларион Иванович был назначен флигель-адъютантом с производством в ротмистры. А спустя два года, по окончании войны, он стал полковником. С 1865 года Воронцов-Дашков в Туркестане, где участвовал в штурме Ура-Дюбе и Джизака за что получил орден Св. Георгия 4-й степени.
Последующие 12 лет Илларион Иванович служил в столице. В 1867 году он назначается командиром лейб-гвардии Гусарского полка с производством в генерал-майоры. Затем командовал бригадой и был начальником штаба Гвардейского корпуса, командиром которого являлся великий князь Александр Александрович — будущий император Александр III. Близость к наследнику сделала Воронцова-Дашкова генерал-адъютантом и генерал-лейтенантом.
Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Илларион Иванович руководил кавалерией Рущукского отряда, но как военачальник себя не проявил. После окончания войны он некоторое время командовал гвардейской дивизией, но с восшествием на престол Александра Ш вначале стал управляющим государственным коннозаводством, а затем — министром императорского двора и канцлером императорских и царских орденов. Опыта самостоятельного решения сложных административных задач у него не было. Поэтому неудивительно, что прибытие на Кавказ нового наместника едва ли могло способствовать быстрой стабилизации обстановки в столь неспокойном крае.
В начале XX века, когда осложнились отношения между Россией и Японией, правительство Страны восходящего солнца для достижения своих политических целей на Дальнем Востоке начало искать союзников на Западе. Причем ставка делалась не только государства, но и на отдельные политические партии, в том числе и функционировавшие в самой России. Японские агенты через посредничество ряда европейских государств вступили в сношения с оппозиционными и националистическими партиями Финляндии, Польши и Грузии. Турция обеспечила им доступ в мусульманские районы Северного Кавказа, и прежде всего в Чечню и Дагестан.
В 1904 году создались предпосылки для выступлений горцев, которые были недовольны дополнительным налогообложением, введенным по случаю войны России с Японией. Эти настроения отслеживались грузинскими меньшевиками, которые надеялись созданием беспорядков ослабить позиции России на Кавказе и решить вопрос об автономии Грузии. Но для масштабного восстания требовалось оружие, получить которое помогли японцы. Их агент Акаси на приобретение 5 тысяч винтовок и боеприпасов к ним вручил грузинам 2 тысячи фунтов стерлингов. Шли поступления и из других источников.
Опознание убитого абрека
Оружие было закуплено и различными путями доставлено к месту назначения. Так, 24 ноября 1905 года неподалеку от Поти произошла тайная разгрузка парохода «Сириус», который доставил к Кавказским берегам 8,5 тысячи винтовок «Веттерлей» и около 2 миллионов патронов к ним. Российской полиции и пограничной страже ужалось перехватить лишь пятую часть смертоносного груза, большинство которого «растворилось» в недрах Кавказского края. Вскоре это оружие «заговорило» во многих горных районах Чечни и Дагестана.
Поэтому неудивительно, что время антиправительственных выступлений 1905 года Кавказ стал одним из центров беспорядков. Это произошло не случайно. Слабость центральной власти и большое количество оружия усилили нестабильность в районах Северного Кавказа, особенно в Чечне и Ингушетии. Несмотря на усилия полиции там процветали бандитизм, разбои и грабежи.
Масштабы и активность противозаконных действий горцев были так велики, что стали отдельной темой для обсуждения Государственной думой на заседании в 1909 году. При подготовке к этому заседанию от администрации Терской области были затребованы сведения о преступлениях чеченцев и ингушей. Они оказались более чем впечатляющие. В докладной записке казаков Кахановской станицы Кизлярского отдела указывалось, что в период с 1 апреля 1905 года по 28 сентября 1908 года чеченцами из числа 1950 жителей было убито 18 и ранено 7 человек.
При расправах с казаками и крестьянами отмечались случаи зверств со стороны горцев на религиозной почве. Так, у аула Старый Юрт были найдены трупы двух русских парней, возвращавшихся с Червленских нефтяных промыслов. Несчастным было приказано лечь друг на друга крестообразно, после чего они были умерщвлены одним выстрелом, произведенным в упор.
В одной из докладных записок полиции указывалось: «Близ хутора Васильева, на земле аула Шама-Юрт, убиты два казака (станицы Калиновской и Савельевской), 16-летняя девица и 10-летний мальчик, которые были брошены в зажженный стог и сожжены. Мальчик, как видно, горел даже живым, а, может быть, и остальные. Потому что в нескольких саженях от стога, на земле найдены были выпавшие из горевшего бешмета крючки и кучка обгоревших, склеившихся в ком семечек, бывших в кармане мальчика. По-видимому, горевший выскочил из огня, но отбежав, упал, продолжая гореть, и был снова брошен в костер злодеями. Трупик его найден в стогу вместе с остальными трупами.
Казак станицы Егор Гусаков был в лесу распят ингушами и расстрелян. Той же станицы казака Дмитрия Михайлова изранили кинжалами и подожгли».
Илларион Иванович Воронцов-Дашков (1837–1916), наместник императора на Кавказе (1905–1915), генерал от кавалерии
Практически все случаи гибели казаков были связаны с грабежами, чинимыми горцами на землях Терского казачьего войска. В 1905 году казаки одиннадцати низовых станиц докладывали Воронцову-Дашкову, что только за два последних года в пределах Терской области ингушами и чеченцами было своровано 6319 голов лошадей и крупного рогатого скота, на общую сумму более 200 тысяч рублей.
«В станице Червленной, где воровство ничуть не больше, чем в любой станице, — значилось в докладной записке, — в рабочую пору угонялось иногда по 28 голов скота в неделю. В соседней Шадринской станице, с населением всего в 3000 душ обоего пола, в течение 1903 и 1904 годов похищено крупного скота на 4058 рублей. Это составляет более 1 рубля на душу населения, или по 7 рублей на каждый казачий двор. При таких обстоятельствах нет постоянного и верного ручательства, что то, над чем трудится и во что вкладывает свои силы человек, действительно его собственность и достанется ему и его детям. Бывали примеры, что из одного хозяйства угонялось по 18 голов скота в ночь и разорялось трудящееся хозяйство дотла. Есть семьи, подвергшиеся обворовыванию по несколько раз. Такое обворовывание не может не отразиться на хозяйственной мощи и трудоспособности населения».
Нападение горцев
В той же докладной записке содержатся весьма интересные рассуждения казачьих властей о горцах, обитавших южнее Терека. С некотором оттенком лирического настроения они писали:
«Свободный, буйный питомец едва утихшей кровавой эпохи, истинный сын долины и трущоб Кавказа еще не позабыл заветов недавней старины, полной ужаса и крови. Для него и наши заповеди о непротивлении и неубиении, и наше мирное течение трудовой жизни — непонятны и чужды. Нет в нем способности и охоты приноравливаться к их нравственному велению и дорожить ими. Не признавать их, идти им наперекор — учат горца его история, предания родной земли и колыбельные напевы сестры и матери. В родной обители своей семейной святыней видит он не наши образа, с их всенезлобием и всепрощением, а оружие прадедов, быть может, окровавленное. Он оценивает по нему подвиги предков и свои собственные дела. Этим оружием украшен его очаг, оно является частью его костюма, с ним растет он от самой колыбели. Таково неизбежное воспитание горца, и с такими задатками вступает он в свои права гражданина. Сами питаемые к нам чувства не могут не наталкивать его на путь, избираемый многими даровитыми и отважными, то есть лучшей частью туземного населения. Воровство и грабеж отнюдь не есть в горце результат необеспеченного экономического положения, как утверждают многие и силятся даже укрепить в обществе это воззрение, из побуждений ложно понимаемого либерализма. Скорее наоборот — экономическая слабость горца есть неизбежный результат его склонности к удальству и непривычки упорно работать. В то время как главнейшие работы в семье исполняет жена, туземец-хозяин находит слишком много праздного досуга, употребляемого не всегда с пользою. При современных условиях обеспечить таким способом устойчивое экономическое положение семьи нельзя.
В Щедринском лесу дважды были обнаружены убитые полицией злоумышленники-туземцы. И в оба раза это не были бедняки. Они были хорошо вооружены, при них имелись серебряные часы и в кошельках у них были деньги. В числе убитых оказался даже мулла. Трудно подумать, что на преступление их гнала нужда. С таким воровством потому трудна борьба, что совершается оно людьми вооруженными, сильными, идущими на него, как на промысел. Наполовину мирное и безоружное русское казачье население против таких воров бессильно, да и власти с ними не всегда справляются. Областная хроника у нас чуть не ежедневно пестрит грабежами, убийствами, ночными нападениями, разгромом хуторов, магазинов, целых железнодорожных станций и поездов.
Ваше сиятельство!
Вор, выезжающий на кражу при оружии, на добром коне и с часами для соответственного распределения времени, — такой вор не есть убогий поселянин, гонимый на преступление безвыходной нуждой, а есть в сущности профессиональный грабитель и разбойник», — следовал вывод в той докладной записке. И на его основе предлагалось не только увеличить полицейские силы в Чечне и Ингушетии, но также для борьбы с разбойниками задействовать воинские части. Правда, правительство решило реализовать только первую часть предложения.
Казаки, кроме жалоб на ингушей и чеченцев правительству, предпринимали и другие меры, которые порой носили характер открытых боевых действий. Сохранилась петиция ингушей, зачитанная депутатом Гадаровым на заседании Государственной думы 28 января 1909 года. В ней перечислялись все обиды, нанесенные казаками этому народу. В частности говорилось, что в 1908 году казаки произвели пять вооруженных нападений на ингушские аулы, сопровождавшиеся человеческими жертвами.
Самым крупным было нападение на аул Яндырк 20 мая 1908 года. Поводом к нему было убийство ингуша «…в огородах казачьей станицы Троицкой. Лошадь убитого прибежала окровавленная домой, и родственники убитого пошли убирать тело покойника, — сообщают материалы расследования. — Между собравшимися на месте убийства казаками и родственниками убитого произошла перестрелка, но без результатов. Казаки Троицкой, Карабулакской, Слепцовской, Михайловской, Нестеровской, Самашкинской, Ассиновской и Фельдмаршальской станиц, пользуясь случаем, собрались и совершили нападение на аул Яндырь, расположенный на расстоянии шести верст. Завязалась перестрелка, продолжавшаяся два дня. Находясь в отчаянном положении, ингуши обратились за помощью к властям. Невзирая на донесения начальника второго участка Назрановского округа, власти подоспели лишь на второй день. Из Владикавказа выступили батальоны пехоты Апшеронского полка и пулеметная команда, под начальством подполковника Попова. В то же время прибыли и три сотни казаков под начальством атамана Сунженского отдела генерала Суровецкого. Когда отряд прибыл на место, то, по распоряжению его командира часть пехоты с пулеметами взобралась на гору, доминирующую над Яндыркой, а другая часть смешалась с казаками и обстреливала Яндырку. Попов, вместо того, чтобы защищать осажденный и обстреливаемый аул, находясь под влиянием Суровецкого, девиз которого — «согнуть в бараний рог горцев», приказал громить пулеметами. Никакие мольбы и увещевания начальника округа подполковника Котляревского не громить беззащитный аул не помогли, и аул, как вражий лагерь был подвергнут ужасному огню из ружей и пулеметов. В результате в нем оказалось 7 убитых и 13 тяжело раненных. Уцелевшие женщины, дети и старики в ужасе разбежались по соседним лесам…»
Так складывались отношения между терскими казаками и горцами. Многовековая прежняя вражда пустила глубокие корни, которые давали о себе знать спустя почти полстолетия после официального завершения войны на Кавказе.
Не лучшими были отношения между горцами и пришедшими на их земли русскими крестьянами-поселенцами. Исключительно распространенным способом борьбы кавказцев с этой категорией «неверных» стало неумолимое методическое вытеснение последних созданием невыносимых условий для жизни и быта. Это достигалось, главным образом, наглым воровством скота и имущества, потравой полей и огородов поселян, их убийствами и постоянными угрозами истребления семей.
Примером тому может служить история небольшого русского поселения, основанного по приказу великого князя Михаила Николаевича в 1879 году рядом с крепостью Назрань. Проживавшие в нем 12 русских семей постоянно подвергались всевозможным притеснениям и нападкам со стороны ингушей, которые постепенно сделали их жизнь невыносимой. Только за первое десятилетие XX века два поселянина были убиты. Кроме того, за это время было выкрадено 18 лошадей, 19 коров, 2 быка, 5 баранов, 192 гуся и утки. Несложно представить, что означали для крестьянских семей такие потери. К тому же они постоянно сопровождались угрозами физической расправы. Отчаявшись уладить дело миром, русские распродавали свои хозяйства за бесценок тем же ингушам и уезжали на север. К 1910 году в селении осталось всего две русские семьи, которые не могли уехать из-за бедности.
Не менее показательными в этом плане является прошение русских жителей селения Шатой Грозненского округа, поданное начальнику Терской области в 1909 году.
«Ваше превосходительство! Жизнь русских поселян в слободе Шатой в настоящее время сделалась невыносимой в силу сложившихся исключительных условий, — пишут они. — Мы сейчас вынуждены всецело подчиняться группе чеченцев, которые в продолжении нескольких лет разными незаконными путями, до убийства русских включительно, заселили слободу и диктуют нам, уцелевшей горстке русских, свои законы…
Поселившиеся в слободе чеченцы всеми силами стараются уничтожить русский элемент и захватить все в свои руки. Так, например, если понравится кому-либо из них дом слободчанина, то начинается форменная травля, битье окон, увод скота, порча крыши, угроза смертью, которая всегда делается наедине и каковую они зачастую приводят в исполнение для острастки остальных…»
Далее следовал перечень преступлений, совершенных чеченцами по отношению к русскоязычному населению Шатоя. Согласно этому списку:
«В 1880 году были убиты на Шатаевской дороге слобожане Павлов и дорожный кондуктор Васильев. Последний убит, дабы дать доступ к этой должности чеченцам.
В 1887 году убит житель Федот Барикин — поставщик всех продуктов Шатоевского гарнизона. Оставшиеся после него семь домов и поставка продуктов перешли в чеченские руки.
В 1902 году убит отставной нижний чин Семен Кленов, старик 70 лет. В семи верстах от слободы днем ему было нанесено 12 ран кинжалом.
В 1905 году убит мелкий торговец Петр Губаридзе с целью завладеть его удобным для торговли усадебным местом. На этого несчастного старика было несколько покушений. Он был однажды ранен, десятки раз его обворовывали, а убийство было совершено днем в лавке на глазах соседей-чеченцев, которые не препятствовали преступлению.
В 1906 году убит кондуктор Добровольский… за свою справедливость по отношению к службе.
В 1908 году убит 13-летний мальчик Павел, сын старшины Щеткина… как месть за справедливую службу отца.
Что же касается грабежей и воровства, то им нет конца. В последнее время туземцы дошли до виртуозности. Ранее чеченцы захватывали места в слободе под разными благовидными предлогами… Теперь же они просто являются к кому-либо из русских жителей наедине и требуют, чтобы он записал свой дом на его имя и молчал про это под угрозой расправы».
Данная тактика чеченцев привела к тому, что к 1909 году из 50 русских семейств в Шатое осталось всего одно. Остальные либо покинули этот населенный пункт «добровольно», или были вынуждены сделать это под угрозой физического уничтожения. Некоторые были убиты, многие ограблены. Российские власти делали все возможное, чтобы нормализовать положение, но они то и дело отвлекались на другие конфликты.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.