§ 2.3.5. Действия 9, 10, 11 июля

§ 2.3.5. Действия 9, 10, 11 июля

С утра 9 июля на командный пункт 9-й армии прибыл фельдмаршал Клюге, который обсудил сложившуюся оперативную обстановку с генералом Моделем, а также командующими 41-го и 47-го танковых корпусов генералами Гарпе и Лемельзеном, поскольку их объединения составляли ядро ударных сил армии[1050]. В результате обсуждения было принято решение временно прекратить активные действия, провести перегруппировку и возобновить наступление 10 июля, сконцентрировав основные усилия в полосе 47-го танкового корпуса.

С целью улучшения своих позиций и отвлечения внимания от проводившейся перегруппировки, в ночь на 9 июля 1943 года и в течение этого дня командование немецкой 9-й армии предприняло ряд частных атак на разных направлениях. С 7.00 часов германская авиация группами по 15 – 25 бомбардировщиков под прикрытием истребителей одновременно бомбардировала позиции советских войск в районе Самодуровка, Молотычи, Верхний Любаж. Вслед за налетом группы из 30 самолетов-бомбардировщиков 40 танков и батальон пехоты, поддержанные массированным огнем артиллерии, атаковали с запада Погореловцы и полностью овладели Копыловкой. Дальнейшему продвижению немцев на юг, вдоль западного берега реки Брусовец, помешала упорная оборона подразделений 203-го стрелкового полка 70-й гвардейской стрелковой дивизии, которым командовал двадцатисемилетний гвардии майор Владимир Коноваленко.

Около 6 часов утра (по московскому времени) группа силами до полка пехоты из состава 258-й и 7-й пехотных дивизий атаковала в направлении Красавки и после боя к 15 часам продвинулась вперед на 800 метров и овладела Красавками. В 19 часов 30 минут 200 бомбардировщиков двумя заходами по 100 самолетов нанесли последовательный удар по боевым порядкам 101-й танковой бригады 19-го танкового корпуса в районе восточной окраины села Молотычи и господствующих высот. В 21 час, после авиационного налета, прикрываясь артиллерийским огнем, части 4-й танковой дивизии произвели разведку боем в направлении Молотычи, где встретили ответный сильный артиллерийско-минометный и ружейно-пулеметный огонь и отошли в исходное положение. 79-я танковая бригада 19-го танкового корпуса контратаковала отступающего противника и завязала бои в селе Теплое. В этот день был ранен начальник оперативного отдела штаба 4-й танковой дивизии подполковник Генерального штаба Ганс Лютц (Hans Lutz), руководивший разведкой боем, поэтому 10 и 11 июля его обязанности, то есть фактически обязанности начальника штаба дивизии, исполнял Эйке Миддельдорф, тогда еще в звании капитана.

К исходу дня главная полоса обороны на стыке 13-й и 70-й советских армий проходила по рубежу: Погореловцы, южный край лога Ендовище, северо-восточный склон высоты 274.5, перекресток дорог 600 метров южнее высоты 240, далее на север по дороге Теплое – Самодуровка, далее по центру Самодуровки, Красавки, высота 250.2, Бузова, Обыденки, овраг западнее Обыденки и далее по старому рубежу.

С другой стороны, с 5 часов 30 минут (по московскому времени) утра две дивизии 3-го бомбардировочного корпуса 16-й воздушной армии нанесли массированные удары по району Кашара, Подсоборовка, Саборовка, в которых участвовало до 70 – 80 самолетов. Командование 16-й воздушной армии поспешило объявить пассивность противника на ольховатском направлении результатами этих организованных им бомбардировочных ударов и получило благодарность от командования 2-й танковой армии за срыв вражеской танковой атаки[1051].

9 июля в бой вступила 234-я истребительная авиационная дивизия, сосредоточившаяся на аэродромах 6-го истребительного авиационного корпуса, и два истребительных полка, находившиеся до этого в резерве командующего армией. Введенные в сражение новые истребительные части получили задачу на прикрытие наземных войск в полосе от Саборовки до Понырей. В период с 9 по 11 июля включительно общие боевые и небоевые потери 234-й дивизии полковника Татанашвили составили 29 самолетов, то есть ровно треть первоначальной численности соединения, что практически равнялось всем общим потерям авиации противника за это же время – 20 уничтоженных и 11 поврежденных машин[1052].

В районе Понырей в 6 часов утра 9 июля с территории совхозного поселка «1-е Мая» выдвинулись шесть самоходных установок «Фердинанд» и с дальних дистанций открыли огонь по высоте 253.5, где занимали позиции 12 пушек разных батарей 540-го легкого артиллерийского полка. Под прикрытием этого огня две группы из 16 и 12 немецких танков попытались обойти высоту с флангов. Завязалась тяжелейшая артиллерийская дуэль, которая длилась 11 часов без каких-либо решительных результатов (не считая того, что на поле боя осталось 18 поврежденных немецких танков[1053]).

Одновременно советское командование вводило в бой все новые силы, стремясь выбить врага из самого станционного поселка Поныри. В ночь на 9 июля сюда была переброшена еще и 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия 18-го гвардейского корпуса с правого фланга 13-й армии. Поэтому в самом поселке, на его окраинах и вблизи железнодорожной станции весь день проходили ожесточенные бои. Командир 307-й стрелковой дивизии генерал Еншин непрерывно контратаковал противника силами пехоты, поскольку приданные его дивизии танковые и самоходно-артиллерийские подразделения понесли тяжелые потери. Вследствие этого к 15 часам 9 июля части 86-й пехотной дивизии немцев, которые по-прежнему широко использовали поддержку самоходной артиллерии и штурмовых орудий боевой группы майора Каля, окружили ряд подразделений 307-й дивизии (до полка) в центральной части станционного поселка. По приказу командующего 13-й армией в атаку были направлены части 4-й гвардейской воздушно-десантной стрелковой дивизии под командованием генерала Александра Румянцева, получившего задачу восстановить положение. В 19 часов три воздушно-десантных полка 4-й дивизии вступили в бой, нанося удар вдоль железной дороги с целью окружить и разделить силы немцев в поселке и деблокировать своих окруженных, а также овладеть совхозом «1-е Мая». Однако эта атака успеха не имела, к наступлению темноты бой продолжался на южных окраинах станции Поныри и южных окраинах совхоза «1-е Мая». В бою 9 июля был тяжело ранен командир 184-го гренадерского полка 86-й дивизии полковник Бибер.

Штурмовая авиация 16-й воздушной армии, массированно применявшаяся 9 июля на поныревском направлении, подверглась атакам истребителей противника, прикрывших наземные войска, и понесла тяжелые потери – по немецким данным, было уничтожено 30 самолетов-штурмовиков[1054]. 10 июля для поражения бронетехники и пехоты немцев сюда были направлены бомбардировщики, поскольку контратаками немецкой 86-й пехотной дивизии фланговые полки 4-й воздушно-десантной дивизии были оттеснены, так что 9-й полк дивизии оказался под угрозой окружения на южных окраинах станции Поныри. Батальон 9-го гвардейского воздушно-десантного полка под командованием гвардии капитана Александра Жукова, которому удалось ночью с 9 на 10 июля прорваться в центральную и северо-западную часть Понырей, был здесь окружен, рассечен на две части и уничтожен. Капитан Жуков погиб в бою (награжден званием Героя Советского Союза).

В итоге 307-ю стрелковую дивизию вечером 10 июля пришлось вывести в тыл, а 4-я гвардейская воздушно-десантная дивизия уплотнила боевые порядки, и на поныревском направлении дополнительно развернулась 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия полковника Конева. Таким образом, в ближайшем резерве 13-й армии Центрального фронта осталась только одна 2-я воздушно-десантная дивизия из состава 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Афонина. Однако и противник исчерпал свои силы.

10 июля наступление 9-й армии на северном фасе Курского выступа достигло кризиса, поскольку почти все оставшиеся боеспособными ударные бронетанковые соединения были введены в бой с целью овладения господствующими высотами, находящимися в районе Теплое, Молотычи. К 5 часам (московского времени) командование немецкого 47-го танкового корпуса вновь сосредоточило на узком участке фронта (3 – 4 км) части 31-й пехотной, 2-й, 4-й и 20-й танковых дивизий, развернув их на рубеже: отметка 238.1, отметка 240, восточная окраина Теплого, северная окраина Самодуровки.

Советские войска в районе Ольховатка, Теплое, Молотычи находились в прежней группировке. В район Кутырки был переброшен 4-й гвардейский стрелковый полк 6-й гвардейской стрелковой дивизии, с задачей воспрепятствовать прорыву противника вдоль восточного берега реки Брусовец. 203-й, 205-й и 207-й гвардейские стрелковые полки 70-й стрелковой дивизии обороняли северную часть Ольховатки и лог Ендовище. В районе хутора Становой закрепились подразделения 283-го стрелкового полка 140-й стрелковой дивизии, прикрываемые дивизионом 371-го артиллерийского полка этой дивизии. На рубеже хутор Становой, лог Ендовище также находилась 109-я танковая бригада 16-го танкового корпуса, а во втором эшелоне от лога Ендовище до Кутырок – части 9-го танкового корпуса. На высотах 274.5, 272.9 совместно располагались 194-й стрелковый и 369-й артиллерийский полки 162-й стрелковой дивизии, подразделения 258-го стрелкового и один дивизион 371-го артиллерийского полков 140-й дивизии, 11-я гвардейская танковая бригада. Основные силы 162-й стрелковой дивизии, 96-й и 258-й полки 140-й стрелковой дивизии с третьим дивизионом 371-го артиллерийского полка, 101-я и 79-я танковые и 26-я мотострелковая бригады 19-го танкового корпуса оборонялись на участке: Самодуровка (часть населенного пункта), Теплое (часть населенного пункта), Молотычи, высота 253.5, высота 272.9. Сюда же подтягивались 202-я танковая бригада 19-го танкового корпуса, приданные этому корпусу 40-й и 251-й отдельные танковые полки 70-й армии, а также 1540-й самоходно-артиллерийский полк, переброшенный из состава 48-й армии. Рубеж обороны от Ольховатки до Молотычей, протяженностью около 6 – 7 км, прикрывали остатки 3-й истребительной бригады, артиллерийские части и подразделения 19-го танкового корпуса, 1-я гвардейская артиллерийская дивизия, 16-я гвардейская минометная бригада из состава 5-й гвардейской минометной дивизии, 1-я и 12-я зенитные артиллерийские дивизии 13-й и 70-й армий. За позициями пехоты разместились скрытые патрули заградительного отряда 70-й армии.

В ночь с 9 на 10 июля войска 13-й и 70-й армий Центрального фронта, прежде всего соединения 17-го гвардейского и 28-го стрелковых корпусов, получили значительное пополнение курсантами Орловского пехотного училища, прибывшими из района Сталинабада, а также мобилизованными из числа военнообязанного населения советских республик Средней Азии. Немецкая 9-я армия за все время сражения никакого пополнения от Главного командования не имела (внутреннее пополнение армии из состава учебных и запасных батальонов составляло около 7 тыс. солдат и офицеров[1055]).

Сосредоточив в районе Саборовка, Самодуровка, высота 238.1 до 150 танков и САУ, после артиллерийской подготовки и массированных налетов бомбардировочной авиации, продолжавшихся около 50 – 60 минут, в 6 часов утра (по московскому времени) 10 июля ударные силы 47-го танкового корпуса были двинуты в общем направлении на Молотычи, высота 274.5: первая боевая группа в составе до полка пехоты при поддержке 30 танков 2-й танковой дивизии атаковала с северных скатов высоты 238.1 в направлении высоты 274.5; вторая боевая группа – до полка пехоты с 30 танками 2-й танковой дивизии, обходила высоту 274.5 с северо-востока в направлении хутора Становое (1 км юго-западнее Погореловцев); третья боевая группа – до полка пехоты и 60 танков 4-й и 20-й танковых дивизий, наступала в обход восточной окраины Теплого на Молотычи. При этом большие потери в технике все-таки заставили немцев перейти к тактически оправданным методам применения самоходных установок «Фердинанд» и штурмовых орудий, используя их исключительно для ведения огня из укрытий с дальних дистанций (1,5 – 2 км).

Встретив упорное сопротивление частей 70-й гвардейской стрелковой дивизии и 11-й гвардейской танковой бригады в районе северо-восточнее высоты 274.5, противник отступил здесь и временно не предпринимал повторных атак в этом направлении. Все усилия немцы сосредоточили в направлении Теплое – Молотычи, где до 14 часов 30 минут они предприняли шесть атак танков и пехоты. Бои изобиловали драматическими эпизодами массовой гибели людей с обеих сторон. По воспоминаниям очевидцев, сам воздух, накаленный от разрывов бомб и снарядов, чада пылающих танков и автомашин, перемешанный с горячей пылью и смрадом гниющего и горящего человеческого тела, стал удушливым и сладковато-приторным. Рев моторов, взрывы бомб и снарядов мешали слышать команды и управлять боем. На огневых позициях тяжелораненых перевязывали и оставляли лежать вместе с мертвыми до перерыва в боевых действиях, пока не было возможности эвакуировать их в тыл. Легкораненые оставались в строю.

Первые атаки в районе Теплого были отбиты огнем полевой и противотанковой артиллерии. Так, батарея под командованием гвардии лейтенанта Сергея Родионова из состава 167-го полка 3-й легкой бригады 1-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва, которая поддерживала подразделения 96-го стрелкового полка 140-й стрелковой дивизии, подбила и уничтожила до 29 танков, чем воспрепятствовала их попыткам прорваться в глубину обороны через позиции пехоты в районе высоты 217. Лейтенант Родионов умело руководил огнем батареи, несколько раз выжидая приближения вражеских танков на дальность прямого выстрела, вплоть до дистанции 70 метров, и был награжден за этот бой званием Героя Советского Союза. Успешные действия батареи Родионова обеспечивал огнем из глубины полк 1-й гвардейской пушечной бригады 1-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва.

Тогда около полудня немцы прервали атаки, чтобы произвести повторную двухчасовую артиллерийскую и авиационную подготовку. Германская авиация использовала при бомбардировке кассетные боеприпасы. После обработки огневых позиций вражеской артиллерии и ее подавления к 15 часам третья боевая группа частью сил пехоты вышла на южную окраину Теплого и, соединившись с танками, наступавшими в обход восточной окраины, замкнула кольцо окружения вокруг двух рот 96-го полка 140-й стрелковой дивизии. В течение короткого времени обе роты были полностью уничтожены, последние выстрелы отсюда слышались около 16 часов. Немцы полностью заняли Теплое.

Используя успех в районе Теплого, группа до батальона пехоты с 30 танками, поддерживаемая несколькими штурмовыми орудиями, немедленно атаковала с южной окраины Теплого в направлении высоты 244.9, и к 15:30 немецкая пехота ворвалась на высоту. Шесть танков «Тигр», не встречая сопротивления, прошли до оврага на северо-восточной окраине Молотычей, но отошли обратно, так как остальные наступающие танки и пехота были отрезаны от них артиллерийским огнем, и пехота оказалась прижатой к земле. Распоряжением командира 140-й стрелковой дивизии генерала Александра Киселева противник был немедленно контратакован стрелковой ротой дивизионного резерва и штрафной ротой и отступил обратно на южную окраину Теплого.

В то же время, подтянув резервы и перегруппировав силы в районе высоты 238.1, около 16 часов первая боевая группа 2-й танковой дивизии силами до полка пехоты с 50 танками и штурмовыми орудиями вновь атаковала в направлении высоты 274.5. Одновременно до батальона пехоты с 30 танками второй боевой группы предприняли повторную атаку в охват высоты 274.5 с северо-востока. Создалась угроза выхода противника на высоту 274.5 и овладения им высотой 272.9, вследствие чего блокировалась дорога Молотычи – Ольховатка. Батальон 258-го стрелкового полка 140-й стрелковой дивизии, оборонявший северные скаты безымянной высоты севернее отметки 274.5, принял на себя удар прорвавшихся танки, которые «проутюжили» его боевые порядки. Почти весь состав батальона погиб. Части 70-й гвардейской стрелковой дивизии также понесли новые тяжелые потери. Так, в батарее лейтенанта Денисова 10 июля оставалось два орудия, и оба они были уничтожены во время этой атаки противника, а личный состав батареи вступил в бой с танками с использованием гранат. Безуспешно пытаясь прорваться к высоте 274.5 со стороны хутора Становой, вторая боевая группа немцев потеряла 15 боевых машин и остановилась. Советские войска оставили хутор, но противник уже не стал его занимать.

В то же время отряд танков и штурмовых орудий третьей боевой группы в количестве 50 машин начал атаку с рубежа отметка 240, восточная окраина Теплого в направлении восточной окраины села Молотычи. С выходом танков к северо-восточным скатам высоты 253.5, 82-й гренадерский полк 31-й пехотной дивизии под командованием полковника Курта Меринга (Kurt M?hring) был быстро переброшен на 40 – 50 автомашинах из района Самодуровки и, развернувшись в боевые порядки, начал атаку высоты 253.5. К 16:30 отдельным танкам и группам гренадер удалось прорваться в район безымянной высоты в 1 км западнее высоты 253.5, где они начали закрепляться. В 17 часов два батальона 96-го полка 140-й стрелковой дивизии сосредоточились для контратаки и в 17:30 после короткого артиллерийского налета контратаковали противника. Завязалась напряженная борьба на рубеже высота 274.5, высота 272.9, Молотычи.

Предполагая, что противник «выдохся», командир 19-го танкового корпуса генерал Васильев принял решение организовать общую контратаку всеми наличными силами: 258-й стрелковый полк и один батальон 283-го полка 140-й стрелковой дивизии контратаковали из района высоты 272.9 в направлении высоты 274.5; еще один батальон 96-го полка контратаковал из района восточных скатов высоты 253.5 в направлении отметка 240 – восточные окраины Теплого; саперный и разведывательный мотоциклетный батальоны, а также последние два танка командования 19-го танкового корпуса, оставшиеся как его единственный резерв, были брошены из района восточной окраины Молотычи на восточные скаты высоты 253.5. 202-я танковая бригада 19-го танкового корпуса, находившаяся в распоряжении командования 28-го стрелкового корпуса в обороне в районе Никольского, была переброшена в район высоты 244.9, а 251-й армейский танковый полк 70-й армии подчинен генералу Васильеву и получил приказ выдвинуться на восточную окраину Молотычи (к этому времени в 202-й танковой бригаде оставалось 6 боеготовых танков типа Т-34, а 251-й танковый полк насчитывал 25 танков Т-34 и 9 танков Т-70[1056]).

Все эти мероприятия обеспечили окончательный успех обороны. Измотанный за день боев противник, понесший большие потери в людях и технике, стал закрепляться на достигнутых рубежах, а частью сил даже отходить на север в направлении высоты 238.1. До 15 июля 1943 года передний край стабилизировался на рубеже Кутырки, высота 274.5, восточные и северные скаты высоты 253.5, Теплое, северозападная окраина Самодуровки. Таким образом, наибольшая глубина прорыва немецкой 9-й армии составила около 18 км – от Верхнего Тагина до высоты 253.5.

В боях 10 июля три бригады 19-го танкового корпуса потеряли 44 танка, так что в корпусе осталось всего 59 боеготовых машин, в том числе только 23 танка типа Т-34 (без учета частей усиления)[1057]. Однако и немцы понесли достаточно большие потери. Учитывая, что ремонтным службам 47-го танкового корпуса удалось эвакуировать часть своей поврежденной бронетехники, все-таки в районе Самодуровка, Теплое, высота 274.5, Кашара осталось 74 танка и САУ с повреждениями разной тяжести, включая четыре танка типа «Тигр» и четыре самоходные установки «Фердинанд» из состава 505-го и 654-го батальонов[1058].

10 июля стало критическим днем в ходе наступательной операции 9-й армии немцев. Сосредоточив на узком участке фронта части одной пехотной и трех танковых дивизий, генерал Модель намеревался овладеть господствующими высотами и выйти на оперативный простор на фатежском направлении. Однако войска 70-й армии Центрального фронта и 19-го танкового корпуса остановили танковые боевые группы немцев, измотали их и заставили отступить на исходные позиции. Основной причиной неуспеха прорыва на стыке 13-й и 70-й армий Центрального фронта стали ошибки командования 9-й армии – несвоевременное усиление ударной группировки на этом направлении, запаздывавшее по сравнению с оборонительными мероприятиями противника, а также отсутствие у наступающих германских войск достаточной артиллерийской поддержки. Об этом свидетельствуют данные по поводу расхода боеприпасов в ходе боев в полосе 70-й армии (см. Таблицу 9).

Таблица 9. Расход артиллерийских боеприпасов в ходе боевых действий в полосе 70-й армии Центрального фронта

Как видно, 10 июля мощь огня советской артиллерии, к тому же сосредоточенного на ограниченной площади 2 на 3 км в районе Самодуровка, Кашара, Ольховатка, Теплое достигла абсолютной кульминации, тогда как артиллерийская поддержка германских войск почти все время операции находилась на стабильно низком уровне, сравнительно с противником. Советское командование умело маневрировало частями и соединениями полевой и противотанковой артиллерии, а также подвижными легкими артиллерийскими частями 4-го артиллерийского корпуса прорыва, вооруженными 76-мм пушками типа ЗИС-3, которые своевременно занимали рубежи на угрожаемых направлениях, блокируя частные прорывы немецких танков.

Как особо отмечает маршал артиллерии Казаков[1059], своевременный, быстрый и широкий маневр артиллерийскими частями имел очень важное, если не решающее, значение. Маневр осуществлялся смело и решительно, используя высокую мобильность артиллерийских частей, особенно противотанковых, с учетом оперативно поступающей информации о действиях противника. В поисках наиболее уязвимого места в обороне Центрального фронта немецкое командование неоднократно меняло направления своих массированных танковых ударов, но каждый раз советское командование своевременно создавало на новом направлении надежный артиллерийский заслон. Причем, хотя Центральный фронт и располагал значительными артиллерийскими средствами, но их было достаточно только для отражения первых танковых ударов, но мало для создания непреодолимого барьера на всем широком фронте вражеского наступления. Для того чтобы надежно удержать занимаемые позиции при многократных атаках на тех или иных направлениях, требовалось своевременно усиливать их артиллерией. В выполнении этой задачи могло быть два решения: либо использовать артиллерийские части фронтового резерва, либо осуществлять гибкий маневр артиллерийскими частями, уже действующими в боевых порядках войск. Второе решение было во всех отношениях более сложным, поскольку могло быть выполненным только при условии хорошо организованной разведки, обеспечении устойчивой связи и высокой маневренности артиллерийских частей. Однако при всех трудностях оно очень выгодно в оперативном отношении, так как невозможно предвидеть все возможные изменения обстановки и надо сохранить части фронтового противотанкового резерва до самого крайнего случая. В первый же день сражения, когда на оборону 13-й армии обрушился удар огромной силы, командование Центрального фронта вынуждено было бросить сюда часть фронтового резерва – 1-ю и 13-ю истребительно-противотанковые артиллерийские бригады, но на это пошли только один раз, и именно в первый день сражения, чтобы никоим образом не допустить глубокого вклинивания вражеских танков. Во все последующие дни как фронтовое, так и армейское командование осуществляли маневр теми частями, которые уже действовали с войсками. Соответственно, за первые шесть дней боев согласно распоряжению фронтового командования широкий маневр осуществил тридцать один артиллерийский полк, и столько же полков – по приказу командующего 13-й армией. Большинство артиллерийских бригад и отдельных полков за это время по два – три раза перебрасывались с одного фланга армии на другой или в центр ее полосы. Когда же возникла серьезная угроза прорыва вражеских танков на левом фланге 13-й армии, ей были переданы из 70-й армии 1-я гвардейская артиллерийская дивизия, 3-я истребительная бригада и 378-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Выполнив поставленную задачу, 1-я артиллерийская дивизия через сутки вновь вернулась в распоряжение командующего 70-й армией. Благодаря этому в распоряжении командующего фронтом до последнего дня оставались в резерве противотанковые средства, например, 10 июля в резерв фронта были выведены одна противотанковая истребительная артиллерийская бригада и 563-й противотанковый артиллерийский полк. Тактические маневры на поле боя часто совершали и артиллерийские части, входившие в состав стрелковых корпусов и дивизий, а также части 4-го артиллерийского корпуса и артиллерийских дивизий. Многие из них перебрасывались на новые участки ночью, чтобы к рассвету следующего дня успеть развернуться в новых районах. Нельзя забывать и о том, что артиллерийские полки нередко вынуждены были вступать в бой с вражескими танками прямо с марша, а передвижения и тем более развертывание частей в боевой порядок в большинстве случаев производились под воздействием вражеской авиации, артиллерийского и нередко пулеметного огня.

Касаясь авиационного воздействия, штурмовая и бомбардировочная авиация 1-й авиационной дивизии совершила 10 июля на 280 самолето-вылетов больше, чем 9 июля, нанося удары по обороне 28-го стрелкового и 19-го танкового корпусов. Однако русские укрывали артиллерию и танки на хорошо замаскированных позициях, так что массированные налеты не достигли своей цели.

При этом истребительное прикрытие советских войск почти отсутствовало – начальник штаба 6-го авиационного корпуса полковник Николай Жильцов, который до 10 июля исполнял обязанности командующего корпусом, отметил в приказе, что практически ни одна группа истребителей, вылетавших 10 июля для отражения бомбардировщиков противника, не была в назначенных районах, патрулируя в 9 – 10 км от линии фронта, вследствие чего германская авиация группами по 50 – 70 самолетов без прикрытия спокойно бомбардировала передний край обороны[1060]. Причем боязнь советских пилотов-истребителей патрулировать над передним краем была вызвана не столько страхом встречи с истребительной авиацией противника, сколько его сильным зенитным огнем с земли. Жильцов, а вслед за ним и командующий армией генерал Руденко угрожали привлекать командиров групп истребителей к строжайшей ответственности за невыполнение приказов на прикрытие наземных войск над линией фронта – отправлять в штрафные подразделения и даже расстреливать перед строем за трусость (специальные штрафные авиационные подразделения существовали в Красной Армии с осени 1942 до января 1943 гг., а затем были сохранены в некоторых воздушных армиях по инициативе их командования в виде отдельных эскадрилий, куда направлялись провинившиеся летчики и экипажи для выполнения самых опасных заданий с повышенной нагрузкой боевой работы, например, так поступили в 8-й воздушной армии, которой до июля 1944 года командовал дважды Герой Советского Союза генерал Тимофей Хрюкин). 10 июля на должность командира 6-го истребительного авиационного корпуса был назначен генерал Евгений Ерлыкин.

Тем не менее, 11 июля ситуация с боевой работой истребительных авиационных частей и соединений 16-й воздушной армии не изменилась. В период с 9 по 11 июля истребительная дивизия полковника Татанашвили потеряла 27 самолетов и 23 пилота, а соединения 6-го истребительного авиационного корпуса за первые шесть дней битвы – 85 самолетов и 54 пилота[1061]. Следовательно, потери каждого из истребительных авиационных соединений 16-й воздушной армии в среднем составляли по 7 – 9 машин и 5 – 7 пилотов ежедневно, что должно было привести к полной утрате их боеспособности примерно в течение 10 – 11 дней боев.

С другой стороны, ударная авиация 16-й воздушной армии по-прежнему активно воздействовала на вражеские наземные войска. Около 13 часов 10 июля 208 самолетов-бомбардировщиков и штурмовиков атаковали немецкую пехоту и танки, сосредотачивающиеся в районе населенного пункта Кашара, в результате чего, по советским данным, было подбито и уничтожено до 44 единиц бронетехники противника[1062]. Огонь русской артиллерии, налеты штурмовиков и минные поля серьезно ослабили ударные танковые и моторизованные части 9-й армии, в частности, 505-й батальон тяжелых танков «Тигр» из-за больших потерь был выведен в резерв 47-го танкового корпуса. Для продолжения наступления немцам требовались резервы.

В ночь с 10 на 11 июля командование 9-й армии подготовило приказ о новом наступлении 46-го и 47-го танковых корпусов, которые должны были перенести направление главного удара в полосу 70-й армии Центрального фронта, в направлении Никольское. Как видно, Модель и Эльверфельдт решили нанести новый удар в сторону автострады Москва – Симферополь. Для реализации этого плана генерал Модель добился у командования группы армий «Центр» того, что основные силы 36-й пехотной и 12-й танковой дивизий вечером 10 июля начали выдвижение в полосу наступления 9-й армии в район Верхнее Тагино, Гнилец. Кроме этого, командование 9-й армии понимало, что русские маневрируют резервами, перебрасывая их вдоль фронта своей обороны, поэтому запланировало нанести вспомогательный удар в юго-восточном направлении на участке 41-го танкового корпуса с целью связать силы противника. В соответствии с планом в ночь с 10 на 11 июля южнее поселка Архангельское сосредоточилась 10-я моторизованная дивизия под командованием генерала Августа Шмидта (August Schmidt), которая располагала очень мощной артиллерией – семь артиллерийских батальонов, полк реактивных минометов, батальон тяжелых минометов и батальон штурмовых орудий[1063].

Вместе с тем это новое наступление фактически должно было носить ограниченный характер, его главной целью стало вовлечение в бой и уничтожение резервов противника. Соответственно, в приказе на наступление генерал Модель особо отметил следующее[1064]:

– указывать лишь ближайшие доступные цели и обеспечить их достижение;

– эшелонировать боевые порядки и, выдвигая силы из глубины, использовать успех для дальнейшего наступления или, по крайней мере, при любых обстоятельствах удерживать достигнутые рубежи;

– когда в ходе боя не удается своевременно достигнуть поставленной цели, должно быть принято решение о прекращении атаки, пока наступательные возможности полностью не иссякли в связи с большими потерями и еще возможно принять все меры для удержания захваченной местности (принимая во внимание время суток и погодные условия, такой момент принятия решения наступает, как правило, сразу после полудня);

– все командиры отвечают за быстрое, своевременное определение готовности к обороне и перепроверку планов огневого поражения;

– в критической обстановке командиры всех степеней должны быть на передовой;

– восстановление обстановки после контрудара всегда стоит дороже, чем своевременное смелое использование всех сил и средств для удержания достигнутого успеха.

Как видно, к 11 июля ударная группировка 9-й армии была уже настолько серьезно истощена потерями при попытках фронтального прорыва обороны советских 13-й и 70-й армий, что германское командование фактически отказалось от дальнейшего наступления на Курск. Теперь немцы все-таки решились расширить участок вклинения ударами в сторону флангов, но это делалось только для ослабления и сковывания сил русских.

Приказ генерала Моделя также свидетельствует о результативности частных контратак и контрударов советских войск, вследствие которых ослабленные потерями германские соединения оказывались в критической ситуации и, по-видимому, зачастую утрачивали только что захваченные ими выгодные позиции. В связи с этим для командования 9-й армии особую важность приобрели вопросы минимизации потерь и закрепления на участке вклинения. Советская разведка обнаружила, что 11 июля противник начал работы по укреплению своего переднего края[1065]. Кроме этого, немецкие ремонтные службы активно приступили к эвакуации поврежденной бронетехники из района прошедших боев. В Саборовке и Подсоборовке, а также на станции Малоархангельск были развернуты сборные пункты аварийной боевой техники.

В соответствии с новым планом Моделя около 11 часов 30 минут 11 июля после мощной артиллерийской подготовки боевая группа 10-й моторизованной дивизии, действовавшая при поддержке 60 штурмовых орудий (по советским данным), нанесла удар на стыке двух левофланговых дивизий 15-го стрелкового корпуса (148-й и 74-й), потеснила их и вышла на рубеж Майская Зорька – Протасово[1066].

В полосе 46-го танкового корпуса также был достигнут тактический успех – к 8 часам утра 11 июля до полка пехоты и 30 штурмовых орудий отбросили части советской 280-й стрелковой дивизии и овладели Дегтярным, Обыденкой, Бузова и Александровкой.

Однако полностью реализовать новый замысел германцы уже не успели, хотя Манштейн упоминает, что командование 9-й армии предполагало 12 июля продолжать операцию[1067]. Генералы Буссе и Гребен указывают[1068], что фельдмаршал Клюге принял настоятельные требования генерала Моделя передать 9-й армии 12-ю танковую и 36-ю пехотную дивизии из оперативного резерва группы армий «Центр» с целью дальнейшего развития наступления, причем эти соединения должны были быть перегруппированы для наращивания силы удара в юго-восточном направлении, в полосе 46-го танкового корпуса. Однако во время этой перегруппировки на восточном и северном участках Орловского выступа произошли события, вынудившие Генеральный штаб сухопутных войск и группу армий «Центр» прекратить активные действия 9-й армии. 12 июля в наступление против 2-й танковой армии на северном и центральном участках Орловского выступа перешли войска Западного и Брянского фронтов. Широкомасштабная разведка боем, принятая командованием 2-й танковой армии за наступление главных сил противника, была проведена еще 11 июля, однако, по некоторым данным, вначале командование группы армий «Центр» сочло, что эти атаки имеют целью сковать находящиеся на орловском плацдарме немецкие резервы, чтобы воспрепятствовать их участию в операции «Цитадель»[1069].

Вместе с тем, по другим сведениям[1070], во второй половине дня 11 июля фельдмаршал Клюге запретил использовать 12-ю танковую и 36-ю пехотные дивизии, и в ночь на 12 июля генерал Модель отдал приказ приостановить активные наступательные действия 9-й армии. 12 июля превосходящие силы русских нанесли удары западнее Новосиля, восточнее Болхова и северо-западнее Ульяново. Вся полоса 2-й танковой армии в этот момент удерживалась четырнадцатью пехотными и одной танковой дивизией (5-я танковая дивизия. – П. Б.), рассредоточенными на сильно растянутом фронте, поэтому за сорок восемь часов Красная Армия осуществила широкий прорыв глубиной десять километров на болховском направлении. Фельдмаршал Клюге сразу же столкнулся с необходимостью использовать здесь войска генерала Моделя, поскольку потеря Орла вынудила бы не только прекратить операцию «Цитадель», но и создавала угрозу окружения двух армий. Соответственно, командование группы армий «Центр» потребовало срочно перебросить в полосу обороны 2-й танковой армии три танковые (12-ю, 18-ю, 20-ю) и 36-ю пехотную дивизии, задействованные в операции «Цитадель»[1071]. В связи с этим дальнейшее продолжение активных действий ударной группировки войск 9-й армии стало невозможным.

Соответственно, в ночь с 11 на 12 июля и 12 июля командование 9-й немецкой армии отводило свои войска частью в тыл, а частью на занятые ими позиции второй полосы обороны Центрального фронта. Так, передний край восточнее реки Снова теперь проходил по рубежу: Никитовка, Красная Слободка, Кривцово, Протасово, Петровка, отделение совхоза «Поныровский», 1-е Поныри. Западнее Сновы немцы отошли из Ольховатки, заняв более прочные оборонительные позиции на рубеже: Битюг, северный край Битюгского лога, высота 257, Кашара, высота 238.1, Самодуровка, Красавки, 1 километр юго-западнее Гнильца, Мишкин, Обыденки, Измайлово. Таким образом, советские подразделения, окруженные в северной части Ольховатки, избежали уничтожения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.