Смена режима: Иран

Наряду с такими бывшими колониями, как Золотой Берег и Кения, в послевоенные годы Британия также оказывала неофициальное влияние и на другие территории. Двумя из них были Иран и Египет, где в 1950-х гг. британское правительство попыталось с переменным успехом свергнуть режимы, враждебные ей, и привести к власти более сговорчивые правительства. Оно пыталось сделать это с помощью того, что на Уайтхолле было известно как «специальная политическая операция» (SPA) – эвфемизм для «тайной операции», как ее принято называть в Вашингтоне и других местах.

Великобритания оккупировала Иран во время Второй мировой войны и продолжала сохранять там свое сильное влияние и после ее окончания, особенно через нефтяную промышленность. Огромная англо-иранская нефтяная компания (AIOC) контролировала производство нефти в этом регионе и могла похвастаться одним из самых крупных нефтеперегонных заводов в мире, расположенным в Абадане. Половина AIOC находилась в собственности британского правительства, она была жизненно важна для падающего платежного баланса Великобритании и поддержания фунта стерлинга как мировой валюты в послевоенные годы: только в 1951 г. прибыль компании составила сто миллионов фунтов стерлингов. Поэтому для Великобритании было потенциальной катастрофой, когда в мае 1951 г. новый премьер-министр Ирана Мохаммед Мосаддык объявил о национализации AIOC. Мосаддык – состоятельный землевладелец – пришел к власти после удачно случившегося двумя месяцами ранее убийства своего соперника и предшественника на посту премьер-министра – генерала Али Размары, который был против национализации компании. Как это было с приносившей прибыль каучуковой промышленностью в Малайе, Великобритания была полна решимости сохранить контроль над AIOC и огромными доходами, текущими по ее трубопроводам в сундуки Уайтхолла³.

Иран был конституционной монархией, и власть в нем разделяли шах (король) и премьер-министр. Шах назначал премьер-министров, но не имел права освобождать их от обязанностей. И хотя его полномочия были ограничены, шах был сильной фигурой и, как понял новый руководитель бюро SIS в Иране Кристофер Вудхаус «Монти», должен был стать ключом к любой попытке смены режима. Вскоре после своего приезда в Иран в 1951 г. Вудхаус начал плести заговор с целью свержения Мосаддыка и возвращения шаха к прямому управлению страной. Вудхаус понял: для того чтобы добиться успеха, в любом заговоре с целью свержения Мосаддыка придется задействовать Вашингтон, так как, хотя ЦРУ было создано всего лишь в 1947 г., даже к 1951 г. имевшиеся в его распоряжении ресурсы по сравнению с ресурсами британских секретных служб были огромными. Проблема состояла в том, что было трудно, если вообще возможно, привлечь правительство США к участию в заговоре с целью свержения Мосаддыка, если бы в нем увидели старые добрые британские империалистические устремления. Тот факт, что в 1951 г. AIOC платила больше налогов в Лондоне, чем в Тегеране, безусловно, попахивал старым добрым колониальным предприятием. Поэтому Вудхаус решил, что при обсуждении «специальной политической операции» в Иране с Вашингтоном перспективным путем будет сделать упор на мандат холодной войны в этом заговоре. И хотя на самом деле Великобритания рассматривала иранскую проблему сугубо как кризис фунта стерлинга и имперский вопрос, в дискуссиях SIS с ЦРУ Вудхаус и его коллеги в Лондоне подчеркивали растущую коммунистическую угрозу в этой стране⁴.

Существовало множество доказательств того, что в 1951 г. коммунизм в Иране был на подъеме. Партия Тудех расширяла свой охват и выступала за то, чтобы портреты Мосаддыка и шаха были сняты с общественных зданий, что вызывало беспокойство. Настоящей угрозой, которую представляла партия Тудех (в SIS это поняли во время обсуждений с ЦРУ), было то, что Мосаддык, шах и конституция Ирана могут быть низложены, на их месте могут оказаться коммунисты, а Иран может стать сателлитом Советского Союза. Это подтвердил собственный доклад ЦРУ о сложившейся ситуации, и аргументы SIS прекрасно сработали в Вашингтоне: госсекретарь США Дин Ачесон сказал, что Иран – «плохое место», и в апреле 1953 г. директор ЦРУ Аллен Даллес добился того, что в распоряжении американских шпионов оказался один миллион долларов, который следовало использовать «любыми способами, которые приведут к падению Мосаддыка».

Тем не менее президент Трумэн все еще не был убежден в необходимости проведения тайной операции в Иране. Поворотный момент наступил в январе 1953 г., когда президентом стал Дуайт Эйзенхауэр («Айк») в результате выборов в ноябре 1953 г. Как бывший Верховный главнокомандующий союзными войсками в Европе во время войны, Эйзенхауэр был убежден в ценности разведки и специальных операций. В июле 1953 г. он дал «зеленую улицу» операции, которая у англичан получила кодовое название «Дать пинка», а у американцев «операция «Аякс», – свержению Мосаддыка и воцарению шаха на Павлиньем троне⁵.

Планирование операции «Дать пинка» по-настоящему началось в конце 1952 г. на ряде встреч ведущих офицеров SIS и ЦРУ, работавших по Ближнему Востоку. Офицер связи SIS в Вашингтоне Роберт Брюс Локкарт встретился со своими коллегами в ЦРУ, в частности с руководителем операции Френком Уиснером, но главный план операции был разработан на Кипре. В начале 1953 г. человек SIS в Иране Вудхаус отправился на этот остров, где встретился с руководителем бюро SIS Джоном Коллинзом и другим офицером SIS, работавшим там, Норманом Дарбиширом (бывший сотрудник МИ-5), а также с инспектором по Ближнему Востоку Джорджем Кеннетом Янгом (взгляды которого на Ближний Восток и арабов можно назвать расистскими, что позднее стало препятствием для его службы). К ним присоединились руководящий сотрудник ЦРУ, специализировавшийся по Ближнему Востоку, Дональд Уилбур – автор рассекреченной ныне истории ЦРУ, в которой описан государственный переворот в Иране, и начальник отдела Ближнего Востока и Африки в ЦРУ с замечательным именем Кермит Рузвельт – внук бывшего президента США Теодора Рузвельта. Заговорщики также получили информацию от генерала Нормана Шварцкопфа – отца будущего командующего операцией «Буря в пустыне», который во время войны контролировал иранскую полицию, а в 1952 г. был назначен офицером связи американской армии в Тегеран. Согласно истории ЦРУ, цель государственного переворота в Иране была простой – «привести к власти правительство, которое предложит справедливое урегулирование нефтяного вопроса». Заговор, проще говоря, должен был организовать массовую поддержку шаха в Иране посредством уличных демонстраций и других протестов общественности, а затем низложить Мосаддыка и дать власть шаху, при котором будет покладистый премьер-министр⁶.

Весной 1953 г. SIS поддерживала связь со своими главными активами в Иране посредством радиосвязи три раза в неделю – хотя ЦРУ было вынуждено признать, что поставляло иранским военным радиопеленгационное оборудование, радиосообщения, вероятно, отслеживались. Реальная связь с шахом Мохаммедом Резой Пехлеви – робким и недоверчивым человеком, который не верил, что англичане и американцы будут на самом деле его поддерживать, осуществлялась через его сестру-близнеца – принцессу Ашраф (кодовое имя «Бойскаут»). Чтобы помочь с материально-техническим обеспечением подрывной деятельности на месте, SIS привлекла к операции одного из ведущих мировых экспертов по Ирану Роберта Захнера – оксфордского ученого, который во время войны работал на SIS в Иране. И хотя изначально Захнер с сомнением отнесся к заговору, он прилетел в Тегеран и приступил к работе. Главными агентами SIS в Тегеране, выращенными там Захнером, были двое братьев, верных роялистов, которые вместе с Захнером противостояли влиянию Германии в Иране во время войны. SIS и ЦРУ решили, что братья станут главным звеном связи в Иране и будут отвечать за распределение финансовых средств с целью вербовки наемных толп для проведения уличных демонстраций против коммунистов⁷.

Заговор с целью устранения Мосаддыка из власти перешел от этапа планирования к практическому этапу в июле 1953 г., когда после официального разрешения президента Эйзенхауэра Кермит Рузвельт совершил грандиозный бросок через пустыню из Дамаска в Сирии в Тегеран, привезя с собой сто тысяч долларов мелкими купюрами в иранской валюте. Деньги ЦРУ пошли на финансирование ряда тайных операций, включая подрывы бомб в столице, вина за которые была возложена на прокоммунистическую партию Тудех, а также на публикацию в местных газетах карикатур на Мосаддыка. Чтобы убедить шаха в том, что Эйзенхауэр и Черчилль его поддерживают и имеют серьезные намерения, ему предложили слушать персидский канал Би-би-си, по которому прозвучат определенные фразы⁸.

Однако заговор SIS и ЦРУ не получил хорошего начала. К досаде заговорщиков, партия Тудех на самом деле выступила в поддержку шаха, который в августе был вынужден в поисках безопасного места бежать в Багдад, а затем в Рим. Но течение событий вскоре изменилось. На улицах Тегерана нарастало насилие: прокоммунистические банды дрались с группировками, выступавшими за шаха. Демонстрации, устраиваемые на деньги англичан и американцев, вышли из-под контроля (были убиты свыше трехсот человек), но они послужили ближайшей цели: 22 августа 1953 г. шах с триумфом возвратился из изгнания в Риме. Используя «народные» разногласия и результаты (несомненно, сфальсифицированные) референдума в качестве предлога, шах отправил в отставку Мосаддыка и на его место назначил Фазлаллу Захеди – отставного генерала иранской армии и бывшего министра внутренних дел при Мосаддыке, когда тот был премьер-министром. Мосаддык был помещен под домашний арест в Ахмадабаде, где он и прожил до конца своих дней. ЦРУ немедленно добавило шаху пять миллионов долларов на укрепление его власти. Шах сказал Кермиту Рузвельту: «Своим троном я обязан Богу, народу, армии и вам!»⁹

Рузвельт покинул Иран в конце августа и прибыл как герой в штаб-квартиру SIS в Лондоне. Как дает понять рассекреченная ныне история ЦРУ, SIS была благодарна Рузвельту не только за его участие в организации государственного переворота, но и за то, что заговор укрепил отношения SIS с ЦРУ и Уайтхоллом. В конце концов, это был период, когда репутация SIS по обеим сторонам Атлантики находилась на небывало низком уровне после разоблачения Кима Филби и других кембриджских шпионов. История ЦРУ о государственном перевороте в Иране гласит, что, когда Рузвельт посетил штаб-квартиру SIS, многих из старых офицеров колониальной полиции, которые раньше состояли в ее штате, там уже не было, хотя это, возможно, была намеренная попытка со стороны SIS (эту службу часто называли клубом «старичков») казаться более современной, чем она была на самом деле.

Рузвельт был удостоен личной встречи с хворающим Черчиллем, который провел ее в своей типично эксцентричной манере – находясь в постели. Черчилль сказал Рузвельту, что если бы он был моложе, то с удовольствием составил бы ему компанию при выполнении этого задания. И хотя Черчилль не знал, что означает аббревиатура ЦРУ, он полагал, что она имеет какое-то отношение к своему предшественнику – Управлению стратегических служб США (УСС) военного времени, которым руководил легендарный человек в истории разведки США «Дикий Билл» Стивенсон. Не нужно большой фантазии, чтобы понять, что эта встреча между скрюченным в постели Черчиллем, который льстиво разговаривал с находчивым молодым американцем, олицетворяла траекторию отношений этих двух стран в послевоенном мире. Наверное, больше, чем любой другой эпизод, государственный переворот в Иране продемонстрировал, насколько разведывательные ресурсы Великобритании меркнут по сравнению с таковыми Соединенных Штатов. В конце войны в 1945 г. секретные службы Великобритании были безоговорочными лидерами в разведывательном мире, а многие сотрудники американской разведки относились к своим британским коллегам с чем-то вроде благоговения. Однако всего восемь лет спустя ученики стали учителями: как гласит история ЦРУ, SIS была готова выступать в роли «младшего партнера» в этом заговоре и смотрела на ЦРУ с «некоторой завистью»¹⁰.

Для заговорщиков свержение Мосаддыка казалось в то время безусловным успехом: они достигли своей цели, не допустив к власти в Иране коммунистов. Оглядываясь назад почти шестьдесят лет спустя, можно увидеть, что на самом деле это была катастрофа. Как сказал шах сотруднику SIS Джорджу Кеннету Янгу, когда они впервые встретились в 1955 г., он попробовал демократию, «но закончил бегством в Рим с несколькими тысячами лир, когда в Тегеране была провозглашена республика», и с тех пор он решил, что будет «править сам». Шах был верен своему слову. Он все более нетерпимо относился к инакомыслию и использовал свою новую службу безопасности (SAVAC) для искоренения оппозиции – говорят, первый начальник SAVAC использовал во время допросов своих жертв дикого медведя. Диктаторское правление шаха в конечном счете привело к его свержению во время исламской революции в 1979 г.

Печальная реальность была такова, что Мосаддык никогда не был коммунистом, да и каких-либо существенных связей между ним и партией Тудех тоже не было. За всеми махинациями с целью осуществления в 1953 г. государственного переворота стоял не столько страх перед приходом коммунистов к власти, сколько желание овладеть запасами иранской нефти. Но даже в этом британское правительство не преуспело так, как изначально рассчитывало. После возвращения шаха из ссылки Великобритания получила лишь 40 % той доли нефти, которой до этого владела через AIOC, а остальное забирали американские нефтяные компании. AIOC была распущена и трансформирована в новую компанию «Бритиш петролеум» (БП). По сей день БП, которая родилась благодаря подрывной деятельности SIS в Иране, продолжает поддерживать тесные связи с SIS, и ее часто используют в качестве прикрытия для офицеров SIS, работающих за рубежом. Связь между Ираном, нефтью и англо-американской разведкой уходит еще глубже. Кермит Рузвельт продолжал работать на ЦРУ до 1958 г., когда получил работу в «Галф ойл» и шесть лет был в ней членом правления директоров по связям с правительством¹¹.

Теперь мы можем рассматривать государственный переворот в Иране как первый пример того, с чем правительства Великобритании и США будут постоянно сталкиваться в последующие десятилетия при проведении спецопераций в различных уголках развивающегося мира, – результат, противоположный ожидаемому. То есть их планы часто приносили кратковременные успехи, но в долгосрочной перспективе они неизменно имели – и имеют – губительные, приводящие к обратным результатам последствия. Даже более губительной, чем усилия Великобритании провести тайную операцию вместе с США, была ее попытка сделать это самостоятельно, без поддержки Вашингтона, во время Суэцкого кризиса в 1956 г.