Галлиполи — кровавые берега

После неудачи 18 марта британское верховное командование решило попытаться взять проливы с суши. Адмиралтейство по-прежнему считало, что сухопутные войска следует ввести в дело только после того, как флот прорвется в Мраморное море, однако взяла верх иная точка зрения. На что рассчитывали английские генералы — сказать трудно. Война на Западном фронте давно приняла позиционный характер. Почему они предполагали, что им удастся пройти по Дарданелльскому полуострову форсированным маршем, так и осталось загадкой. Ведь не составляло секрета, что гористая дикая местность ничуть не напоминает ухоженные дороги Западной Европы. Турки давно сосредоточили на полуострове значительные силы, и шансов на стремительное наступление не было абсолютно никаких. И все-таки роковое решение было принято.

26 марта адмирал де Робек телеграфировал в Лондон: «Без сомнения, попытка 18 марта не была решающей. 22 марта я имел встречу с генералом Гамильтоном, который изложил мне свой план. Я его целиком одобряю. Для достижения положительных результатов и цели операции необходимы совместные действия армии и флота».

Все высадки десантов союзников.

В Лондоне состоялось довольно бурное заседание Военного совета. Черчилль ратовал за продолжение морской атаки, однако этому неожиданно воспротивилось Адмиралтейство, которое решило целиком положиться на мнение командира, находящегося на месте событий. Была зачитана телеграмма генерала Гамильтона, который утверждал, что флот не сумеет самостоятельно форсировать Дарданеллы. Совет согласился с его мнением. Главной целью высадки был захват в первый же день горы Ачи-Баба, господствовавшей над полуостровом Галлиполи и проливом. После этого предполагался короткий бросок на плато Килид-Бахр, с которого можно было контролировать все форты европейского берега пролива. Следующим шагом было уничтожение фортов и батарей азиатского берега, что открывало дорогу флоту в Мраморное море. Захватывать Константинополь англичане не собирались, несмотря на громкие заявления кое-кого из адмиралов. Именно потому, что были поставлены ограниченные цели, военное министерство выделило ограниченные силы. Но никто и предположить не мог, во что в конечном итоге превратится эта небольшая тактическая операция.

Командование армии и флота решило начать подготовку десанта, хотя это означало задержку, по крайней мере, до 15 апреля. Прежде всего следовало отправить корабли в Александрию пополнить запасы, ведь никто не думал, что придется проводить десантную операцию. Задержка была столь же фатальной, как и перерыв между первой бомбардировкой в ноябре и февральской попыткой Кардена форсировать проливы.

Лиман фон Сандерс писал: «Если бы неприятель высадился немного ранее, кто знает, чем бы закончилось дело. Но ко времени высадки все передовые части успели занять прекрасно оборудованные окопы в наиболее важных в тактическом отношении пунктах побережья. Позади них стояли резервы, готовые отражать наступление до прибытия главных сил».

Интересно, что в это время турки главной опасностью считали повтор попытки прорыва через пролив. 6 апреля было решено снять с броненосцев четыре 105-мм орудия и установить на берегу. А 11 апреля были предложены еще более радикальные меры — снять с обоих кораблей средние башни и установить их на восточном берегу полуострова Галлиполи. Правда, нет никаких документов, подтверждающих это. Правда, в 1936 году с давно неподвижного броненосца «Тургут Рейс» сняли-таки две башни и поставили их на азиатском берегу пролива.

Флот де Робека получил дополнительные подкрепления, хотя вопрос прорыва через Дарданеллы отпал. Он теперь состоял из 1 линкора, 17 броненосцев, 12 крейсеров, 29 эсминцев, 12 подводных лодок.

Флагманский корабль ЛК «Куин Элизабет».

1-я эскадра: броненосцы «Свифтшур», «Альбион», «Лорд Нельсон», «Имплейкебл», «Виндженс», «Принс Джордж», «Голиаф», «Корнуоллис»; броненосный крейсер «Юриалес», крейсера «Минерва», «Талбот». 6 траулеров.

2-я эскадра: броненосцы «Куин», «Лондон», «Принс оф Уэлс», «Трайэмф», «Маджестик»; броненосный крейсер «Бекчент», база ПЛ «Адамант», гидроавианосец «Арк Ройял». 8 эсминцев, 4 траулера.

3-я эскадра: броненосец «Канопус». Легкие крейсера «Дартмут», «Дублин». 2 эсминца, 2 траулера.

4-я эскадра: крейсера «Сапфир», «Аметист». 12 траулеров.

5-я эскадра: броненосец «Агамемнон». 10 эсминцев, 5 траулеров.

6-я эскадра: броненосцы «Жоригиберри», «Анри IV», «Шарлемань». Броненосные крейсера «Латуш-Тревиль», «Жанна д'Арк», крейсер «Аскольд». 12 эсминцев.

7-я эскадра: 4 эсминца (блокирует Смирну).

Возвышенность Ачи-Баба — господствующая высота над проливом.

Эскадренный броненосец «Лондон».

Пока шла подготовка, продолжались обстрелы турецких позиций. Идиллическую картину, слабо напоминающую войну, рисуют воспоминания одного из офицеров броненосца «Лондон»:

«В 8.00 сыграли боевую тревогу, и мы вошли в Дарданеллы. Впереди нас шли эсминцы и тральщики, а за нами в кильватер — „Принс оф Уэлс“. Форты на европейском берегу сразу открыли огонь по маленьким судам и добились нескольких попаданий. Мы ответили из 152-мм орудий левого борта, и они прекратили огонь. Нам показалось, что маяк на мысе Хеллес используется этими фортами в качестве наблюдательного пункта, и мы уделили ему немного внимания. Мы обстреляли его из 152-мм орудий, добились нескольких попаданий, но не сумели разрушить башню. На сей раз турки набрались мужества, и скрытые на южном берегу батареи обстреляли нас. С северного берега стреляли гаубичные батареи. Именно они добились единственного попадания. Снаряд попал в привальный брус примерно в 10 футах позади каземата Y3, но не взорвался. Так как он падал под большим углом, то не пробил борт. Появился один из наших аэропланов и начал корректировать наш огонь. В результате мы накрыли одну из азиатских батарей, и она быстро прекратила огонь. Мы также прекратили огонь и немного отошли к выходу из пролива. Команда была отправлена обедать повахтенно.

К концу обеда на северном берегу противник начал проявлять признаки активности. Две 12-фунтовки левого борта с собранными наспех расчетами открыли по нему огонь. Стрельба была исключительно точной, и всякое шевеление прекратилось. После обеда мы снова разошлись по боевым постам и приготовились нанести решительный удар по маяку.

Приблизившись на расстояние 2000 ярдов, мы открыли огонь из носовой башни. Первые 2 попытки выстрелить завершились осечками. Но с третьего раза башня открыла огонь. Уже второй снаряд попал прямо в маяк. Аэроплан улетел на базу за бензином, поэтому до вечера мы вели только спорадический огонь из 152-мм орудий. В 18.00 сыграли отбой, и мы отправились спать».

Турки не слишком противодействовали этим обстрелам, хотя пару раз броненосец «Тургут Рейс» стрелял по английским броненосцам. Однако делал он это очень осторожно, перекидным огнем через полуостров. Например, 12 апреля он выпустил по «Лорду Нельсону» и «Маджестику» целых 5 снарядов. 14 апреля броненосец сделал уже 7 выстрелов.

Турецкий эскадренный броненосец «Тургут Рейс».

Штаб III турецкого корпуса. 1915 г.

* * *

Сегодня с учетом всего, что нам известно, мы можем смело утверждать — эта операция изначально была обречена на провал. Теоретически высадка десанта на полуостров Галлиполи могла увенчаться успехом, но когда за это дело практически взялась британская армия, все закончилось даже не успев начаться. Британские генералы и офицеры в полной мере продемонстрировали свою некомпетентность. Высадка была подготовлена так отвратительно, что остается удивляться тому, что англичане вообще сумели добиться хоть чего-то, а не были утоплены в Эгейском море в первый же день операции. За это им следует благодарить турок, которые тоже мало что умели делать.

Итак, в распоряжении генерала Гамильтона имелись 5 дивизий: 29-я пехотная (генерал-лейтенант Хантер-Уэстон, 17600 человек), Морская дивизия (генерал-майор Пэрис, 10000 человек), 1-я австралийская (генерал-майор Бриджес), Новозеландская и австралийская (генерал-майор Годли, весь корпус Анзак 30500 человек), французский Восточный экспедиционный корпус (генерал д'Амад, 16700 человек). Здесь следует сделать небольшую оговорку. 1-й дивизией Восточного экспедиционного корпуса командовал генерал Масну, однако во всех книгах пишется только про генерала д'Амада. Похоже, командир корпуса оттер в сторону командира дивизии, чтобы отличиться самому.

Лучше всего британских генералов характеризует один пример. Генерал-майор сэр Александер Годли обратился к собственным солдатам новозеландской бригады, как к «сборищу дряхлых, рвущихся домой, вшивых и богохульных обожравшихся вороньих пугал». Однако из всех этих частей лишь французская дивизия и английская морская пехота являлись полностью боеспособными опытными соединениями. Остальные или еще формировались, или не имели никакого боевого опыта, вроде территориальной дивизии.

1. Генерал-майор Уильям Бриджес, командир 1-й Австралийской дивизии. Скончался от раны 18 мая 1915 г.

2. Генерал-майор (на портрете уже генерал-лейтенант) Александер Годли. Командир «сборища дряхлых, рвущихся домой, вшивых и богохульных обожравшихся вороньих пугал», то есть Новозеландской и Австралийской дивизией.

3. Генерал-майор Эйлмер Хантер-Уэстон, командир 29-й пехотной дивизии.

4. Генерал-майор Арчибальд Пэрис, командир Морской дивизии.

5. Генерал Альбер Жерар Лео д'Амад, командир французского Восточного экспедиционного корпуса.

Им противостоял турецкий III корпус генерала Эсат-паши, который, однако, был равномерно «размазан» по всему полуострову. В его составе числились 7-я (полковник Ахмет Ремзи), 9-я (полковник Халил Сами), и 19-я (подполковник Мустафа Кемаль) пехотные дивизии. Неподготовленность турецких частей уравнивала шансы, но ведь обороняться всегда легче, чем наступать. При этом реально англичане могли столкнуться лишь с частями 9-й дивизии, расквартированной от Майдоса до мыса Хеллес, то есть они обладали значительным превосходством в силах. 7-я дивизия находилась на перешейке Булаир, который считался наиболее вероятным местом высадки, а 19-я дивизия — возле бухты Сувла. Бездорожье Галлиполи мешало не только наступать, но и перебрасывать подкрепления.

Генерал-майор Бюлькат Мехмет Эсат-паша командующий III-м турецким корпусом. Фото 1918 г. Обратите внимание на знак Оттоманской военной медали (Галиполийская звезда).

Мустафа Кемаль-паша (будущий президент Турции и маршал Ататюрк) в начале 1915 года подполковник, командир 19-й пехотной дивизии.

Командир 5-й Турецкой Армии Лиман фон Сандерс с турецкими офицерами.

Как оказалось, англичане затеяли высадку стратегического десанта, совершенно ничего не зная ни о противнике, ни о территории, где им предстояло действовать. Не были известны силы турок, не имелось даже примитивных карт полуострова. Хотя нет, одна карта все-таки была, ее составили французы в 1854 году во время Крымской войны. Более того, адмирал де Робек, проведя месяц перед Галлиполи, так и не удосужился провести разведку берегов, чтобы определить наиболее подходящие места для высадки. Не были даже промерены глубины! Впрочем, чего еще можно было ждать, если высадка такого масштаба готовилась, что называется, на коленке, буквально за пару недель? За отсутствием специальных высадочных средств англичане бросились судорожно скупать все подвернувшиеся траулеры, каики и прочую дребедень по всему Восточному Средиземноморью. Например, за один день в Пирее британские офицеры купили 42 лихтера и 5 буксиров. Представляете, какие были цены? Владычице морей явно не хватало «эльпидифоров», которые Черноморский флот готовил для высадки на Босфоре.

Та же самая судорожная спешка сказалась и в другом: когда 29-я дивизия на 22 транспортах прибыла в Мудрос, выяснилось, что никто ничего не может найти в трюмах, так как пулеметы, боеприпасы, палатки, продукты были свалены туда вперемешку. Поэтому пришлось разгружать все транспорты, сортировать имущество и грузить обратно. Вот так готовилась эта операция.

Дальше — больше. Выяснилось, что флот и армия в этой операции действуют совершенно самостоятельно, адмирал де Робек и генерал Гамильтон могли лишь советоваться и договариваться между собой, единого командующего не имелось.

Мало того, Гамильтон ухитрился полностью разрушить цепь командования даже внутри своей армии, взорвав один из важнейших принципов построения любой армии — единоначалие. После провального первого дня высадки он оправдывался тем, что согласно плану операции его роль ограничивалась общим планированием, а командовать боем должны были командиры дивизий. Командующий армией не имеет права приказать собственному командиру дивизии?! Но этот бардак был вполне логично распространен до самого нижнего звена, каждый командир батальона и роты вел себя как удельный князек, принципиально не замечающий соседа.

Британским генералам просто не хватало умения и желания побеждать. Так как их противниками были энергичные командиры вроде Лимана фон Сандерса и Мустафы Кемаля, не удивительно, что дуэль командиров союзники проиграли с треском. Если бы в распоряжении турецкого командования имелись еще и хорошие войска, высадка вообще кончилась бы катастрофой.

Дело еще более осложнял «австралийский сепаратизм». Правительство Австралии потребовало, чтобы войска Анзака действовали самостоятельно. Не больше и не меньше. Положение усугубляло то, что Гамильтон и де Робек действовали самостоятельно. Единого командующего операция не имела.

7 апреля командующий десантным корпусом генерал сэр Иен Гамильтон покинул Египет и прибыл на остров Лемнос. Здесь он провел совещание с де Робеком и командующим французскими силами генералом д'Амадом, на котором был окончательно принят план операции. Вот и посмотрим, что намеревался делать полководец Гамильтон. Первые споры разгорелись относительно времени высадки. Гамильтон считал, что десант следует высаживать в темноте, хотя при этом десантники лишались поддержки корабельной артиллерии. Моряки возражали совершенно справедливо, даже многие годы спустя ночная высадка оставалась исключительно сложным и рискованным предприятием. При высадке днем транспорты с войсками и тяжелой артиллерией могли попасть под огонь вражеских батарей. Поэтому было принято компромиссное решение — высадить на рассвете авангард, а резервы и артиллерию высаживать уже после захвата плацдармов. Не будем слишком жестко критиковать де Робека и Гамильтона за то, что они не учли опыт операции «Оверлорд», до которой было еще 30 лет. Но вот то, что они легким движением руки отбрасывали в сторону опыт Западного фронта, уже заслуживает самого сурового осуждения. Например, при наступлении в Шампани (февраль — март 1915 года) французы вели трехдневную артиллерийскую подготовку, стараясь уничтожить проволочные заграждения и разрушить хотя бы первую линию германской обороны. При этом сосредотачивалось до 70 орудий на километр фронта. Гамильтон намеревался бросить своих десантников на практически нетронутую оборону турок после примерно 40 минут стрельбы наугад, причем почти на всех участках десант поддерживал один броненосец. Напомним, что его бортовой залп составлял 4 тяжелых, 6 средних и 6 легких орудий. Просуммировать эти цифры читатель сможет сам.

Неадекватность артподготовки лучше всего характеризуют выписки из бортжурнала американского линкора «Теннесси», который участвовал во всех десантных операциях на Тихом океане в годы Второй мировой войны. Мы уже не говорим о том, какую роль играла авиация, просто оцените цифры. В ходе каждой операции линкор практически полностью расстреливал весь свой боекомплект.

Между тем линкор «Куин Элизабет» в день высадки десанта израсходовал всего лишь 9 снарядов 381 мм и 370 снарядов 152 мм. Разницу заметить можно без труда.

План операции отличала излишняя переусложненность. Гамильтон решил высадить войска сразу на 7 участках, что само по себе было бы не страшно, вспомните тот же «Оверлорд». Беда заключалась в другом — 4 из 7 высадок были диверсионными, а вдобавок была затеяна крупномасштабная демонстрация в заливе Сарос, которая отвлекла еще часть сил. Вот так командующий раздробил свои силы и лишился резервов на случай какой-либо случайности. Итак, планировались высадки английских войск на участках вокруг южной оконечности полуострова, которые получили обозначения S, V, W, X, У, Z. Хорошо еще английский алфавит короткий! Французы высаживались на азиатском берегу пролива в Кум-Кале.

25 апреля флот адмирала де Робека высадил первые 29000 человек на 5 плацдармах вокруг мыса Хеллес и Габа Тепе, используя корабельные шлюпки и катера — специализированных десантных судов не существовало в природе. Если высадка под огнем противника начинается с команды «Весла на воду!» — добра не жди. Вот мы и расскажем, как все это происходило.

Начало высадки 25 апреля 1915 г. Гребные шлюпки.

Высадка французов в Кум-Кале. Первыми идут сенегальские стрелки.

* * *

Высадка французов в Кум-Кале преследовала две цели. Первая — отвлечь внимание от главной высадки на мысе Хеллес, вторая — временно нейтрализовать турецкие батареи, которые могли обстрелять англичан на другом берегу пролива. Высадку прикрывала 6-я эскадра из 3 французских броненосцев и русского крейсера «Аскольд», который за свою странную внешность — пять тонких труб — получил прозвище «Пачка сигарет». Первая волна десанта состояла из 6-го колониального полка и отделения саперов.

Обстрел берега начался в 05.15, а транспорты заняли назначенные места у берега в 07.20. Паровые катера потащили шлюпки с военных кораблей к транспортам, чтобы принять десант. Именно в этот момент заговорили турецкие батареи, но помешать не смогли. В 08.00 десантный караван в сопровождении 2 миноносцев направился к берегу. Последний отрезок пути шлюпкам пришлось проделать на веслах, что сильно выматывало людей. Теперь открыла огонь турецкая пехота, но пушки миноносцев заставили ее замолчать, и первая волна десанта высадилась относительно благополучно. Но на отходе снарядом был потоплен баркас «Аскольда», но остальные шлюпки подошли к ожидавшим их паровым катерам и вышли из зоны обстрела.

Русский бронепалубный крейсер «Аскольд», прикрывавший французскую высадку.

Высадившаяся сенегальская пехота сумела оттеснить турок, и саперы приступили к ремонту пристани, чтобы облегчить дальнейшую высадку. Всего шлюпкам пришлось совершить еще три рейса, чтобы доставить на берег остальные подразделения. И в этом заключалось основное отличие тогдашних десантов от проводившихся в следующей войне. В годы Второй мировой весь десант был обеспечен высадочными средствами, даже если они и подходили к берегу несколькими волнами. Терять время на возвращение и погрузку тех же самых барж и лихтеров было сочтено непозволительным риском и потерей темпа.

К полудню десант был высажен, штыковой атакой сенегальцы захватили форт Кум-Кале и закрепились там. Французы высадили полевую батарею, и теперь контратака турецкой 3-й дивизии была отражена довольно легко. Как и во всех других местах, попытки корректировать корабельный огонь с берега провалились, и причина была очевидной — совершенно зачаточное состояние радиосвязи.

На следующий день турки попытались атаковать еще раз, но корабли адмирала Гепратта легко рассеяли вражескую пехоту. Завороженные этой легкостью адмирал де Робек и генерал д'Амад предложили не оставлять плацдарм и удерживать его как можно дольше, чтобы сковать дивизии турецкого XV корпуса. Но генерал Гамильтон уперся, заявив, что планом это не предусмотрено, и в ночь с 26 на 27 апреля французские войска без помех оставили плацдарм и были переброшены на участок V.

Паровые катера с кораблей были основной тягловой силой там, где не хватало гребцов. На фото «пикет бот» с броненосца «Трайомф».

* * *

А сейчас посмотрим, что происходило на другом берегу пролива на участке S в бухте Морто. Этот десант тоже считался ложным. Там высаживался батальон 87-й бригады 29-й дивизии. Британская армия любит красивые названия, это был 2-й батальон Южно-Валлийских пограничников. Его задачей было захватить старую неиспользуемую батарею де Тотт и удерживать позиции до тех пор, пока не определится положение на участках V и W. Десантников туда доставил броненосец «Корнуолис», и это была первая особенность операции — многие высадки производились с больших кораблей, совершенно для этого не предназначенных.

Место высадки главных сил десантов. Мыс Хеллес и бухта Морто.

Вот что пишет командир броненосца капитан 1 ранга Дэвидсон:

«Задача осложнялась тем, что вместо высадочной партии и паровых катеров, которые могли помочь высадить солдат на крайнем правом фланге, нам не позволили делать ничего. 4 траулера тащили по 6 гребных шлюпок каждых, они должны были выброситься на берег как можно быстрее. Батальон получил приказ высадиться на берег в полной выкладке, а вдобавок шлюпки были загружены до отказа боеприпасами, водой и провизией. Даже самые тренированные люди не могли выгрести против сильного течения, поэтому, перед лицом реальной катастрофы единственным шансом на успех была скорость. Это не дало бы противнику возможности целиться». Так как это место считалось самым опасным и могло быть обстреляно с обоих берегов, туда же были направлены броненосцы «Лорд Нельсон» и «Виндженс».

«Корнуоллис» должен был прикрывать десант пока возможно, но Дэвидсон по собственной инициативе решил постараться ускорить высадку, выделив паровые баркас и два катера, а также морскую высадочную партию, которая доставит на берег боеприпасы, воду и ранцы пехотинцев, чтобы облегчить их действия. Кроме того высадочная партия должна была прикрывать левый фланг плацдарма, пока идет штурм батареи де Тотт.

Когда караван двинулся к берегу, выяснилось, что батареи на азиатском берегу молчат, так как французы высадились в районе Кум-Кале и нейтрализовали их. Однако англичанам никакой урок не шел впрок. Чуть раньше течение фактически сорвало работу тральщиков, а сейчас, готовя график высадки, мыслители в генеральских погонах решили, что божьей волей течение исчезнет. В результате, когда войска высадились на мысе Хеллес в 06.00, в бухте Морто высадка началась только в 07.30. Высадившаяся пехота легко захватила батарею де Тотт, а затем произошла достаточно стандартная вещь. Командир десанта подполковник Кэссон решил, что ему противостоит целый батальон турок, хотя на самом деле на участке S располагался только один взвод. В результате английский батальон начал судорожно окапываться и готовиться к отражению контратак. Кэссону даже в голову не пришло продолжать наступление или попытаться атаковать с тыла турецкие позиции на участке V, где дела шли совсем скверно.

Кстати, отчасти это произошло потому, что командир «Корнуоллиса» капитан 1 ранга Дэвидсон увлекся делами на участке S и просто забыл, что по плану он должен был переключиться на поддержку войск на участке V. Дэвидсон вообще отправился на берег, чтобы лично руководить разгрузкой катеров и шлюпок. В результате броненосец пришел к участку V только в 10.00. Сложно сказать, мог что-либо изменить более ранний приход, но сейчас уже было слишком поздно. Приведем также свидетельство очевидца, служившего на броненосце «Лорд Нельсон»:

«25 апреля. Подъем до рассвета. В 03.15 снялись с якоря и направились к Дарданеллам, чтобы прикрыть высадку наших войск. Начали день с сильнейшего обстрела Седд-уль-Бахра. Форт уже был разгромлен ранее, но противник мог подвезти новые орудия во время передышки, которую мы им дали. Они также хорошо окопались вокруг деревни. Это был очень крепкий орешек. Наши войска наступали под огнем. Им пришлось много драться, чтобы зацепиться за берег. Расход снарядов показывает, что и мы не бездельничали — 35 снарядов 305 мм, 84 — 234 мм, 1124 — 12 фн. Мы закончили стрельбу в 20.30, проведя в бою 16 часов.

26 апреля. Разошлись по боевым постам сразу перед рассветом, чтобы задать туркам еще раз. Я слышал, что нашим войскам ночью пришлось туго. Турки предприняли несколько атак, но были отбиты. В первой половине дня наши части, которые получили подкрепления, начали наступление. После полудня они захватили деревню. Мы выпустили 4 снаряда 305 мм, 15 — 234 мм, 400 — 12 фн. По сравнению со вчерашним, день прошел спокойно».

* * *

Главной считалась высадка у мыса Седд-уль-Бахр на участке V. Это была небольшая полукруглая бухта с очень узким пляжем — не шире 10 метров, окаймленная довольно крутым склоном, на котором стояли одноименный форт и небольшая деревня. Турки поставили два проволочных заграждения: одно на краю пляжа, второе вдоль подножия холма, еще одно стояло вдоль восточного края пляжа перпендикулярно первым двум. По вершине полукруга шли окопы с пулеметами, а на западном склоне в развалинах разрушенного форта засели снайперы. Впрочем, какие, к черту, снайперы! Англичане, напуганные событиями еще Бурской войны (откуда пошла традиция «третьим не прикуривать»?), видели снайперов везде и всюду. Летом 1915 года эта военная профессия еще просто не существовала, и развалины занимали обычные солдаты 10-й роты 3-го батальона 26-го полка, который относился к частям низама, то есть регулярной армии. Однако у страха глаза велики.

На рассвете 25 апреля британские корабли подошли к берегу и вскоре после 05.00 открыли огонь. Вспоминает мичман Уильямс с «Агамемнона»:

«Все остальные корабли присоединились к нам, пока грохот не стал ужасным. Поскольку совсем недавно стояла тишина, контраст был поразительным. Невозможно было различить выстрелы отдельных орудий и даже кораблей в общем грохоте орудий и визге и разрывах снарядов. Это походило на сотни огромных пулеметов. Весь Седд-уль-Бахр и окружающая местность были обстреляны, вспышки разрывов и горящие дома отбрасывали вокруг багровое свечение. Казалось невозможным, чтобы хоть кто-то остался в живых в таком аду. Проволочные заграждения, обломки домов, облака земли взлетали высоко в небо. Это было необычайное зрелище. И над всем дальше над землей поднималось красное сияющее солнце. Я просто пришел в ужас при виде этого. Города больше не было. Я раньше видел разрушенные города, но здесь не осталось ни одной стены».

Впрочем, из безопасной бронированной башни линкора картина резко отличалось от действительной. Разумеется, турки понесли некоторые потери, но большинство снарядов из-за настильной траектории морских орудий просто перелетело турецкие позиции, и командир батальона майор Махмут Сабри-бей, командир 3-го батальона 26-го полка, случайно оказавшийся в центре событий, не заметил ничего особенно страшного, хотя некоторый эффект обстрел произвел.

«Противник обстреливал стрелковые траншеи на берегу. Из-за черно-багрового и зеленоватого дыма, поднимавшегося повсюду, берег скрылся из вида, и ничего не было видно. Участок был довольно мал по сравнению с весом снарядов, которые обрушил на него флот. Многие снаряды рвались буквально рядом, а шрапнельные снаряды рвались один за другим. Два наших 37-мм орудия были уничтожены, многие окопы и ходы сообщения зарыты. Некоторые траншеи, которые были вырыты, чтобы укрывать солдат, вместо этого стали их могилами. Раненые, которые еще могли ходить, прибывали на перевязочные пункты».

Тогда к берегу направились шесть колонн, каждая из которых состояла из парового баркаса и 4 шлюпок. Назвать такое буксирным караваном было бы слишком высокопарно.

Турецкая артиллерия ведет огонь по войскам, высадившимся в бухте Морто.

Неожиданное для союзников усиление огневой мощи турецкой пехоты: 4-х ствольная 25-мм картечница системы Норденфельдта на колесном лафете.

Высадку предполагалось начать в 05.30, однако она задержалась из-за суматохи при посадке в шлюпки.

«Они открыли по нам ужасный огонь из пулеметов и пом-помов, снаряды которых содержали зажигательную смесь. Они начали попадать в мою шлюпку и быстро перебили многих солдат, пока мы гребли к берегу. Нам также не повезло потерять нескольких моряков, которые сидели на веслах. Солдатам пришлось хватать весла, но так как они понятия не имели, как следует грести, нас то и дело разворачивало бортом к берегу, и мы превращались в отличную мишень. Буквально перед тем, как коснуться берега, шлюпка получила одно или два попадания зажигательными снарядами и запылала. Она была наполовину залита водой из множества пробоин. Несколько раненых, упавших на дно шлюпки, просто захлебнулись. И в добавок к прочим нашим страданиям мы еще и обгорели», — писал лейтенант Маффет.

И вот здесь следует сделать уточнение. Англичане часто ссылаются на турецкие пулеметы, как на главную причину своих неудач. Увы, турецкая армия была отсталой и плохой оснащенной. Разумеется, она имела некоторое количество вездесущих «Максимов», который оказался самым распространенным пулеметом Первой мировой войны, однако все эти Машиненгевер 08, Шкода М1909 или Гочкис М1914 в турецких полках еще нужно было поискать. Так вот, сначала в 26-м полку пулеметов просто не было! Турецкие историки Гончю и Алдоган пишут, что первые пулеметы здесь появились лишь вечером следующего дня. Зато англичанам пришлось столкнуться с прекрасно поработавшими музейными экспонатами Норденфельда, причем не только на участке V. В данном конкретном случае это были скорострельные 1-фн пушки Максим-Норденфельд, появившиеся еще в XIX веке, близкий родственник знаменитого британского пом-пома. Эта пушка представляла собой все тот же пулемет Максим, только с калибром, увеличенным до 37 мм. Но даже это не все! На участке Анзак, о котором пойдет речь дальше, турецкая пехота имела в качестве огневой поддержки 25-мм картечницы Норденфельда, от которых отказались все европейские армии. Они имели четыре горизонтально расположенных ствола, что отличало их от более поздних митральез с вращающимся блоком стволов. Странным образом англичане стали жертвой тех самых новинок, с помощью которых 30 лет назад разгоняли воинов ашанти и зулу.

Справа от шлюпок шел большой угольщик «Ривер Клайд». По предложению командира торпедной канонерки «Гусар» капитана 2 ранга Анвина его переоборудовали в нечто вроде штурмового транспорта. И поскольку любая инициатива бывает наказуема ее исполнением, именно Анвина назначили командовать этим «Троянским конем», который должен был выброситься на мель как можно ближе к берегу. На носу корабля установили батарею из 11 пулеметов, к которым поставили почему-то морских летчиков. Пулеметы были укрыты мешками с песком и листами котельного железа. В бортах корабля были прорезаны лацпорты, через которые 2000 десантников должны были выходить на пришвартованные лихтеры, образующие мостки на берег. Предполагалось, что «Ривер Клайд» подойдет следом за шлюпками, но так получилось, что все они подошли к берегу разом. Пароход вел на буксире мелкосидящую паровую шаланду, буксировка производилась с помощью выстрела, вываленного с левого борта. После остановки транспорта шаланда должна была пройти вперед и выброситься на берег. Чтобы заполнить промежуток между шаландой и пароходом, «Ривер Клайд» вел с собой с каждого борта лихтеры.

Высадка 3-й бригады АНЗАК. На заднем плане виден приближающийся к побережью «троянский конь» — угольщик «Ривер Клайд» переделанный в штурмовой транспорт.

Угольщик «Ривер Клайд» в момент высадки войск. С картины в Имперском военном музее (Лондон). Действительность оказалась куда мрачнее.

«Ривер Клайд» и приданные ему два лихтера не смогли подойти вплотную к берегу — 80 метров воды и лихтеры стали могилой для сотен солдат 29-й дивизии.

Носовая часть «Ривер Клайда» заваленная убитыми и раненными. Из 1100 Королевских дублинских фузилеров высаживающихся с угольщика в первой волне к вечеру осталось 11 боеспособных солдат.

В 06.22 транспорт застрял примерно в 80 метрах от берега, немного дальше, чем предполагалось. Шаланда подтащила лихтеры, которые пришвартовали к транспорту. Открылись лацпорты, и были поставлены сходни. Но едва десантники показались из люков, заговорили турецкие пулеметы. Англичане, похоже, так думают даже сегодня, но турецкие архивы говорят, что пулеметов не было, впрочем, потери все равно оказались чудовищными. Первая рота, попытавшаяся высадиться с «Ривер Клайда», была уничтожена полностью, причем раненые, свалившиеся со сходней, были обречены. Тяжелое снаряжение немедленно тянуло их на дно. Следующей роте пришлось бежать буквально по трупам товарищей, и вдруг последний из понтонов, приткнутый к берегу, оборвал швартовы и сдрейфовал на глубину. Эта рота тоже была уничтожена. Моряки под командованием Анвина старались исправить положение, несмотря на град пуль. Они сумели подтащить запасной лихтер и заткнуть брешь, после чего третья рота попыталась выйти на берег. Кое-кому это даже удалось, и солдаты постарались спрятаться за невысокими песчаными холмиками.

Чтобы подбодрить солдат, командир 88-й бригады бригадный генерал Генри Нэпир из шлюпки перепрыгнул на понтоны, намереваясь лично повести их вперед. Он понятия не имел о том, что происходит и решил подать солдатам личный пример. Но его попытка завершилась тем, что генерал сам был убит, его тело соскользнуло в воду и пропало. Погиб также начальник штаба бригады. Ничуть не лучше было положение шлюпок, которые тоже были заполнены трупами.

Единственным исключением стала колонна шлюпок, которая пристала к берегу в проливе, укрытая от турок мысом. Именно там высаживались 4 марта морские пехотинцы. Солдаты даже сумели подняться по склону и войти в деревню, но были выбиты оттуда турками с огромными потерями.

Капитан 2-го ранга Эдвард Унвин, командир «Ривер Клайд».

Беспорядок не может быть вечным. К 6 мая 1915 года на участке «V» обстановка была уже вполне рабочая. Обратите внимание на деревянные лихтеры скупленные английскими офицерами по всему Средиземноморью.

К полудню все попытки высадиться сами собой прекратились. Застрявший на крейсере «Юриалес» командир 29-й дивизии генерал Хантер-Уэстон понятия не имел о кровавой бойне, случившейся неподалеку. Те подразделения, которые должны были высадиться следом за первой волной, отправились на участок W. Но это было результатом попытки доставить туда подкрепления, а не провала высадки на участке V. Те, кто остался на «Ривер Клайде», больше не осмеливались показываться наружу, благо за стальными бортами они были в безопасности, так как у турок не имелось тяжелых орудий. Хуже всего пришлось солдатам, которые все-таки сумели выскочить на берег. Им пришлось лежать на самом солнцепеке, уткнувшись носом в песок и не смея пошевелиться. Лишь пулеметчики вели перестрелку с турками, однако вражеские позиции находились выше, и пулеметчики тоже гибли один за другим.

Лишь после наступления темноты заключенные на «Ривер Клайде» сумели перебраться на берег. К этому времени на помощь «Альбиону» подошли броненосец «Корнуолис» и линкор «Куин Элизабет», которые поддержали десантников. Но, несмотря на проявленный героизм, высадка на участке V полностью провалилась.

* * *

Участок W был одним из двух главных, причем самым удобным, так как в этом месте имелся пляж длиной 300 метров между мысом Хеллес и мысом Текке, который мог служить идеальным плацдармом для дальнейшего наступления. На пляж выходила лощина, сбегающая с высокого плато, и в этом месте ширина пляжа составляла около 40 метров. Турки установили на пляже два ряда проволочных заграждений, а на плато построили небольшой редут. Повсюду были выкопаны окопы и установлены пулеметы.

Генерал Гамильтон писал: «Оборона участка W была настолько сильна, что турки вполне могли считать его неприступным. По моему глубокому убеждению, британский (да и любой другой) солдат еще никогда не демонстрировал такой отваги, как при штурме этих окопов прямо со шлюпок». Здесь высаживались также подразделения 86-й бригады 29-й дивизии, против них стояли 2 роты турецкого 26-го полка. Высадку обеспечивали броненосец «Свифтшур» и броненосный крейсер «Юриалес», десантным транспортом здесь был назначен «Юриалес».

Интересно, что турки открыли огонь лишь когда войска начали высадку, по беспомощным шлюпкам они не стреляли. Может быть, они просто боялись обнаружить свои огневые точки, которые могли быть уничтожены корабельной артиллерией. Но корабли на этом участке к берегу не приближались, поэтому опасения были напрасными.

Высадившиеся пехотинцы обнаружили, что эти заграждения гораздо прочнее британских, ножницы их не брали. Вообще все происходящее выглядело странно:

«Как и было приказано, солдаты бежали к проволоке, где ложились и ждали, пока резчики сделают свое дело. Приказ оказался роковым слишком для многих, так как пулеметы прошлись по нашим сомкнутым рядам, представлявшим легкую цель. Я подстрелил снайпера, который выцеливал моих солдат с вершины утеса. Это был чертовски хороший выстрел, пуля попала ему прямо в рот. Под прикрытием утеса мы начали чистить свои винтовки, которые стали бесполезны из-за набившегося песка и воды. Вы удивились бы, увидев солдат, которые чистили затворы зубными щетками».

Ланкаширские фузилеры на палубе траулера. Высадка на мыс Хеллес.

Дрифтер № 312 с десантом. На заднем плане виден броненосец «Имплейкебл».

Генерал Гамильтон позднее утверждал, что людей косило, точно косой, и к завтраку они заработали шесть Крестов Виктории. К счастью, две колонны шлюпок прошли левее центра пляжа, и люди сумели укрыться за обломками скал у подножия мыса Текке. Командир 86-й бригады бригадный генерал Хейр, оказавшийся там, вспоминал:

«Утро было исключительно тихим и ясным, но нам не повезло, потому что солнце вставало прямо за нашим участком высадки. Обстрел начался ровно в 05.00, однако никакого видимого эффекта не произвел. Я ожидал увидеть, как вся оконечность полуострова, а особенно пляж превратятся в одно огромное облако дыма и пыли. Пока длинный полукруг шлюпок приближался к берегу, было достаточно тихо, только корабельные орудия бухали время от времени. На берегу не было заметно никаких признаков жизни, а в шлюпках никто не произнес ни слова. Наши шлюпки с „Имплейкебла“ шли прямо позади шлюпок „Юриалеса“ с остальной частью батальона. Противник на нашем участке не желал ничего, пока головная шлюпка не оказалась в 50 ярдах от пляжа».

Солдаты начали обстреливать турецкие окопы продольным огнем, что позволило трем колоннам шлюпок высадить десант справа от центра у подножия мыса Хеллес. Сам Хейр во время высадки был ранен, но это не остановило солдат. К 11.30 три линии окопов были взяты, а группа солдат сумела вскарабкаться на утес мыса Текке и установить связь с десантом на участке X. К 14.00 положение на пляже могло считаться относительно безопасным, благодаря успеху на левом фланге, и были высажены 2 батальона 88-й бригады. Только после этого корабли открыли огонь по турецким укреплениям, и 88-я бригада взяла редут на плато, хотя понесла большие потери.

Затем была предпринята попытка установить связь с участком V. Если бы удалось нанести удар с фланга, турки отступили бы. Расстояние было совсем небольшим, около километра, но англичанам не удалось прорвать проволочные заграждения. Ночью турки провели несколько контратак, но плацдарм W удалось удержать. На него высадились остальные подразделения 29-й дивизии, и началась доставка снабжения и боеприпасов. Всего в боях вокруг мыса Хеллес в первый же день операции англичане потеряли 6500 человек.

* * *

Высадка на участке X также являлась демонстративной. В бухте Текке высаживался батальон 86-й бригады 29-й дивизии — 2-й батальон королевских фузилеров. Предполагалось, что он поможет войскам на соседнем участке W. Но пышные названия не компенсируют пробелов в боевой подготовке и неадекватности командиров.

Броненосец «Имплейкебл» волок за собой 4 колонны шлюпок, тащить к берегу их должны были траулеры. Его командир капитан 1 ранга Локьер был разочарован, получив приказ обстреливать гряды холмов, а не участок высадки. Он решил поддержать пехоту как можно лучше, поэтому подвел свой корабль буквально вплотную к берегу и открыл огонь из 305-мм и 152-мм орудий по вершине прибрежного обрыва, чтобы людям было легче подниматься. Здесь английскому батальону противостоял уже не взвод, как на участке S, а всего лишь отделение из 12 человек, которые с ужасом следили за разрывами тяжелых снарядов. В обстреле участвовал и крейсер «Дублин».

Здесь под обрывом была совсем узкая полоска песка, закрепиться на которой было невозможно физически, однако на этом участке сопротивления десант не встретил. В 06.30 первые фузилеры без помех выбрались на берег, и траулеры вернулись к броненосцу, чтобы забрать остальных десантников. Через час высадка батальона была закончена. Англичане двинулись вглубь полуострова и столкнулись с небольшой группой турок, которая направлялась к плацдарму W. Завязалась перестрелка, и англичане предпочли немедленно занять оборону. И все-таки они осмелились продолжить продвижение вперед (слово «наступление» здесь неуместно) и к 11.30 заняли высоту 114, установив связь с войсками на участке W.

Атака солдат Морской Дивизии на участке Y.

Примерно в полутора километрах от берега на участке X среди холмов виднелась широкая лощина, по которой можно было подняться наверх на господствующие высоты к деревне Крития и на высоты Ачи Баба. В первый день, наступая от участка X, англичане могли легко захватить деревню, не встретив никакого сопротивления. Однако это не было сделано, хотя именно эти высоты были обозначены как цель десанта на первый день. Но ведь их планировалось захватить, наступая с участков V и W! Поэтому Маршалл не сделал даже попытки двинуться туда. Вскоре лощина Гулли станет известна, как Долина смерти, а в ходе трех наступлений на Критию погибнут десятки тысяч солдат.

Когда головной батальон контратаковала целая турецкая рота, англичане в панике покатились назад, к береговому откосу на своем плацдарме. Тем временем на плацдарме уже собрался целый полк, который неимоверными усилиями остановил турецкую роту. Однако эта атака смутила командира 87-й бригады бригадного генерала Маршалла: «Сильная стрельба доносилась с участка У, и я очень хотел двинуться туда, но мои руки были связаны. Так как моя бригада была дивизионным резервом, я чувствовал обязательным держать свои силы нетронутыми в ожидании приказов дивизии. Кроме того, раз уж сейчас участок X был полностью гарантирован от вражеских атак, в случае провала высадки на других участках, все силы можно было перевести сюда. В действительности на войне первоначальный приказ действует только до первого выстрела — нельзя исключать любые возможности».

В результате, когда из штаба дивизии поступили те самые приказы, уже наступила ночь, и Маршалл решил ничего не делать. Подходящий момент был упущен, войскам на участке У пришлось выкручиваться самостоятельно.

* * *

Вот сейчас самое время разобраться, что именно происходило на участке У. Здесь десант высаживали броненосец «Голиаф» и крейсера «Сапфир» и «Аметист». Гамильтон надеялся, что высадившиеся там войска ударят туркам на мысе Хеллес в тыл. При этом высаживаться пришлось не на пляж, а на обрыв высотой более 50 метров, который турки даже не думали защищать. В 04.15 четыре колонны шлюпок подошли к берегу, и солдатам пришлось прыгать в воду. Обрыв только казался неприступным, и англичане поднялись туда без проблем, но когда, казалось, можно начинать победоносное наступление, выяснилась интересная вещь. Генерал Гамильтон не счел нужным назначить командира, в результате каждый из батальонов оказался предоставлен сам себе, еще больше осложняла положение их принадлежность к разным родам войск. Солдатами 87-й бригады командовал подполковник Коу, а батальоном морской пехоты — подполковник Мэтьюз. Но более серьезным оказалось отсутствие взаимопонимания на более высоких уровнях. Генерал Гамильтон дважды радировал Хантер-Уэстону: «Может, вы пошлете больше солдат на участок У? Если да, то траулеры имеются». Вот где сказалась оригинальная позиция командующего, который не имеет права командовать!

Только в 10.15 Хантер-Уэстон соизволил ответить, что изменение планов затормозит высадку. В результате эти три батальона застряли на кромке обрыва и пересохшей лощины Гулли, совершенно ничего не делая, повторив ошибку десанта на участке X. Лишь во второй половине дня батальонные командиры сообразили, что если уж не получается наступать, то неплохо бы окопаться. Но к этому времени турки подтянули резервы — батальон 25-го полка и артиллерийскую батарею и начали обстреливать англичан.

Кое-как был выкопан «окоп» глубиной полметра, а вместо бруствера разложили солдатские ранцы. В результате этот десант, даже не попытавшись ничего сделать, привлек к себе внимание противника. Вы будете смеяться, но в такой обстановке англичане занялись приготовлением чая! Турки немедленно открыли огонь по появившемуся дымку. К 17.40 турецкий батальон, развернутый в окрестностях плацдарма, наконец собрался в полном составе и пошел в контратаку.

«Вскоре после того, как снайперы обнаружили себя, по цепи прошел приказ: „Крупные силы противника атакуют по всей линии!“ Наш взвод занимал позицию в 10 ярдах от края обрыва, и мы смогли увидеть наступающих лишь некоторое время спустя. Они находились примерно в 990 ярдах и наступали в сомкнутом строю, крича и размахивая винтовками над головами. Как только они подошли на нужное расстояние, мы открыли по ним огонь. Они продолжали бежать, но „Голиаф“ и „Дублин“ дали по ним бортовой залп, полностью рассеяв. Становилось все темнее, и турки заняли позицию в 600 ярдах от траншеи. Мы приготовились к самому худшему. Вскоре после наступления полной темноты они провели еще одну атаку, как мы и ожидали. Они подобрались на 10 ярдов к нашей траншее, но, ведя беглый огонь, мы отбросили их назад. Они отошли ненадолго, но на бруствер обрушился целый шквал пуль, почти ослепив нас выбитой пылью. Шум стоял ужасный: раненые стонали и звали санитаров, которые не приходили; непрерывный треск винтовок и пулеметов; раненые и умирающие турки перед траншеей звали Аллаха. И чтобы сделать положение еще хуже, пошел дождь», — вспоминает один из английских солдат.

Турецкая пехота в обороне.

Всю ночь турки прощупывали оборону англичан, но прорваться не могли. И уже утром следующего дня в 07.00 они пошли в последнюю отчаянную атаку.

«Утром они бросились на нас в еще большем количестве. День только-только начался. Цепь за цепью, наши винтовки раскалились, раненые заряжали обоймы, офицеры подносили патроны, каждый делал, что мог. Промахнуться было невозможно, но так не могло продолжаться бесконечно, кто-то должен был уступить, и это были мы. Мы отошли назад на 50 ярдов. Уцелевшие офицеры построили нас и мы бросились вперед. Турки смешались и отступили. Мы попытались закрепиться, но снова отошли на 50 ярдов. Так мы и ходили взад и вперед, пока турки не прижали нас к самому обрыву, падать пришлось бы 300 футов. Пляж был заполнен нашими ранеными товарищами, многие из которых умирали. У турок появился отличный шанс, еще один рывок, и они сбросят нас с обрыва. Мы защищались отчаянно, все, кто мог держать винтовку, стали в цепь. Мы ждали последнего рывка, но турки немного замешкались. Тогда наш последний офицер, оценив ситуацию, приказал атаковать. На этот раз состоялась безумная схватка, штыки, приклады, кулаки, ботинки — каждый бил чем мог и как мог. Мы прогнали их за нашу траншею, которую удерживали всю ночь».

Противники были настолько измучены, что наступило затишье. Всю ночь подполковник Мэтьюз (Коу к этому времени уже был убит) слал просьбы о помощи, но генерал Хантер-Уэстон не обращал на них внимания, так как был занят происходившим на участках V и W. Генерал Гамильтон находился на борту «Куин Элизабет», но линкор был слишком далеко — возле участка Z, где высаживались австралийцы.

Ближе к утру паническое сообщение заставило флот заняться эвакуацией войск с участка Y. Кроме «Дублина» подошел еще крейсер «Тэлбот». Как ни странно, именно начало эвакуации несколько облегчило положение на берегу, так как на шлюпках стояли пулеметы, а на катерах даже 3-фн орудия, которые помогли изнемогающим пехотинцам. Сначала предполагалось вывезти раненых, но тут нервы у солдат сдали, и они без приказа бросились к морю. Так закончилась авантюра на участке Y. 26 апреля к 11.30 спонтанная эвакуация завершилась. Этот эпизод можно считать отражением всей десантной операции в целом. Путаница и хаос, безволие и глупость командования — и в результате ненужные и напрасные потери, хотя имелся шанс переломить ситуацию в целом. Ведь эти батальоны могли ударить в тыл туркам в районе участков V и W, на крайний случай они могли выйти к участку X. Но не было сделано совершенно ничего, солдаты просто стояли на месте и гибли.

* * *

Еще дальше на север находился участок Z, на котором высаживались войска Анзак — Австралийско-Новозеландского корпуса, поэтому и участок более известен как «Анзак». Австралийцы хотели самостоятельности, они ее получили, но ни к чему хорошему это не привело. За свою «самостийность» австралийцы заплатили очень дорого.

Части Анзака высаживались в районе Габа-Тепе при поддержке кораблей 2-й эскадры контр-адмирала Тэрсби. Десант был погружен на броненосцы «Куин» (флагман), «Лондон», «Принс оф Уэлс». Как и в других местах, высадка производилась колоннами шлюпок, которые тащили паровые баркасы. 12 таких колонн должны были доставить на берег 3-ю австралийскую бригаду полковника Маклахана.

Поддерживать солдат огнем должны были броненосцы «Трайэмф», «Маджестик» и броненосный крейсер «Бекчент». Корабли проявили при этом исключительную отвагу. Когда адмирал Тэрсби приказал «Бекченту» подойти к берегу и подавить турецкую батарею, капитан 1 ранга Бойль поступил в духе традиций старого флота, подведя свой корабль вплотную к неприятелю. Дав машинам самый малый ход, он двигался, пока форштевень крейсера не коснулся дна. Лишь тогда крейсер открыл огонь всем бортом и подавил батарею. «Я не нахожу достойных слов, чтобы описать поведение моряков», — писал командир корпуса генерал Бирдвуд.

25 апреля, высадка новозеландских частей.

Бойцы АНЗАК штурмуют прибрежные высоты под огнем стрелков Мустафы Кемаля-паши и турецких полевых орудий. Долина позади этой возвышенности получит название Шрапнельной. С картины.

Армада собралась в море на полпути между Имбросом и местом высадки в 01.30. моряки ждали, пока луна скроется за островом и станет совсем темно. После этого три броненосца двинулись к берегу, волоча за собой шлюпки. В 04.10 они остановились примерно в двух километрах от берега и отдали буксиры. Однако либо темнота, либо сильное течение сыграли с моряками злую штуку, колонны шлюпок подошли к берегу более чем в 1,5 километрах севернее намеченного места. В результате они оказались в маленькой бухточке прямо к югу от мыса Ари-Бурну. Бухточка тоже потом получила название «Анзак».

Австралийцам пришлось карабкаться на обрыв высотой около 50 метров. К счастью, склоны были не слишком крутыми, они даже поросли травой и кустарником, что облегчало подъем. И это место тоже никто не оборонял. Турки надеялись на неприступность береговых обрывов, к тому же одна-единственная дивизия никак не могла прикрыть всю южную половину полуострова Галлиполи. Однако обстрел броненосцами пустого берега разбудил их, и в это место был спешно переброшен пехотный батальон.

На этом участке были выкопаны две линии траншей недалеко от уреза воды, которые сначала были безлюдными. Но когда около 05.00 шлюпки подошли к берегу, турки начали стрелять, австралийцы побросали ранцы и, не отвечая на огонь, бросились в штыки. Они быстро заняли траншеи и начали подниматься по склону. Тем временем шлюпки вернулись за остальной частью бригады, но при этом несколько колонн столкнулись, и началось замешательство. В результате несколько отрядов намеренно или случайно подошли к берегу севернее мыса Ари-Бурну и попали под плотный огонь турецких пулеметов. В результате плацдарм растянулся до заболоченной долины Анафарта.

Австралийцы поднялись на гряду прибрежных холмов, но были вынуждены остановиться — перед ними лежала глубокая лощина. Солдаты, не задумываясь, ринулись вперед, но после преодоления этого естественного препятствия строй развалился, роты и взводы потеряли друг друга. Здесь на них обрушился огонь турецких пушек, и совсем недаром лощина позднее была названа Шрапнельной. Дело снова дошло до штыковой, и австралийцы сумели подняться на следующую гряду. Но слишком много солдат пропали в этой сумятице, позднее турки объясняли, что они отказывались сдаваться, и их приходилось убивать.

Вся эта сумятица делает невозможным точный анализ происходившего, однако, когда рассвело, стрельба ненадолго затихла, и положение прояснилось. После этого положение австралийцев резко ухудшилось, так как начали обстрел турецкие орудия, установленные на Габа Тепе и холмах к северу от плацдарма. «Трайэмф» и «Бекчент» сумели на время заставить замолчать батареи Габа Тепе, и это позволило высадить на берег еще четыре бригады, а также две батареи горных пушек. На участке Анзак к полудню 25 апреля собралось чуть ли не больше войск, чем на всех остальных участках вместе взятых, но развить первоначальный успех они не сумели. Их позиции образовали неправильный треугольник размерами полтора на полкилометра. Попытался было вмешаться турецкий броненосец «Тургут Рейс», который сделал по австралийцам 16 выстрелов, однако он попал под ответный огонь «Трайэмфа» и был вынужден отойти.

К этому времени в район высадки прибыли командир 19-й дивизии Мустафа Кемаль. Именно тогда произошел случай, который во многом прославил будущего турецкого лидера. Он лично повел в атаку 57-й полк своей дивизии, обратившись к солдатам с речью: «Я не ожидаю, что вы атакуете, я приказываю вам умереть! За время, которое пройдет до того, как мы все погибнем, другие войска и командиры займут наше место!» Подтянутые части 19-й дивизии остановили австралийцев, тем более, что плацдарм обстреливало множество орудий, включая тяжелые батареи форта Нагара. Ближе к вечеру на берег высадился командир корпуса генерал Бирдвуд и командиры дивизий. С наступлением ночи турки провели еще несколько контратак, однако австралийцы удержались, хотя и в этом месте намеченные цели не были захвачены.

Начало легенды. Подполковник Мустафа Кемаль-паша в окопах. «Я не ожидаю, что вы атакуете, я приказываю вам умереть! За время, которое пройдет до того, как мы все погибнем, другие войска и командиры займут наше место!»

* * *

Следует упомянуть еще об одной операции, задуманной Гамильтоном. В залив Ксерос для ложной высадки были отправлены корабли, на которых находилась вся Морская дивизия за исключением одного батальона, использованного на участке У. Они должны были изобразить десант на перешейке Булаир. Но зачем для демонстрации использовать целую дивизию, при том, что высадка там не предполагалась вообще, генерал Гамильтон впоследствии так и не объяснил. Их сопровождали броненосец «Канопус» и эсминцы. 24 апреля эсминцы открыли огонь по берегу, а ближе к вечеру «Канопус» обстрелял укрепления Булаира, как бы готовя высадку. Турки не отвечали, но это не значило ровным счетом ничего. Единственным человеком, попавшим на берег, стал капитан-лейтенант Бернард Фрейберг, который поиграл в коммандос. Он вплавь добрался до берега, полюбовался на турецкие окопы, сигнальными ракетами указал эсминцам цель для обстрела и так же вплавь вернулся на корабль.

В целом сопротивление оказалось все-таки слабее, чем ожидалось. Это объясняется тем, что германский командующий Лиман фон Сандерс ожидал главную высадку в районе Булаира и держал там 3 пехотные дивизии, и только вечером он приказал перебросить резервы на полуостров Галлиполи. Но тогда возникает вопрос: а что могло произойти, если бы сопротивление оказалось таким, как его ожидали английские генералы?!

Состав сил на 25 апреля 1915 года

Союзники

Англия: Средиземноморское экспедиционное соединение (генерал Иен Гамильтон)

29-я Морская дивизия, Анзак — 1-я австралийская дивизия, Австралийская и Новозеландская дивизия.

Франция: Восточный экспедиционный корпус (генерал д'Амад)

1-я дивизия.

Турция

5-я Армия (генерал Отто Лиман фон Сандерс)

III корпус — 7-я, 9-я, 19-я дивизии.

XV корпус — 3-я, 11-я дивизии.

Дарданелльский укрепленный район (генерал Джеват-паша).