ИНСТРУКЦИЯ ЭРЦГЕРЦОГА АЛЬБРЕХТА

ИНСТРУКЦИЯ ЭРЦГЕРЦОГА АЛЬБРЕХТА

Отдохнем от этого тактического чада на работе действительно замечательной — на инструкции тоже австрийской, но главнокомандующего итальянской армии. Мы не обинуясь ставим ее рядом с инструкцией Фридриха-Карла: так много в ней понимания боевого дела, духа своей и неприятельской армии, так много в ней, наконец, заботливости о солдате. Она дорога для нас и в другом отношении: она разъясняет дух и направление австрийского начальства. Вот почему решаюсь представить краткий ее очерк, несмотря на то, что не коснусь военных действий в Италии.

«Офицеры генерального штаба не ответственны за решения, принятые начальниками.

Этого основного правила начальники не должны терять из виду, что укрепит в них доверие к собственным силам и энергию, без чего они и не годятся в начальники».

Этих двух пунктов, кажется, пояснять нечего: они говорят сами за себя.

«Даже ошибочные диспозиции, исполненные энергично, нередко обращали в победу наполовину проигранное сражение… Самого храброго генерала с лучшим войском может постигнуть несчастие; но главнокомандующий защитит его, если он действовал решительно и с самоотвержением, и войска, невзирая на потери, не будут нравственно расстроены…

Важные донесения посылать дублетом.

Довольствие — одна из главных забот начальника… Для сохранения людей и лошадей, в особенности при форсированных маршах, разрешается увеличивать порции и дачи…» Это уже несколько больше, чем распущенный галстук.

«Не менее важно заботиться, чтобы солдаты своевременно получали теплую пищу; ничто так не отражается на нравственном состоянии войск, как когда им часто мешают обедать, заставляя выливать котлы…»

Санитарный отдел инструкции не менее замечателен: он весь проникнут той мыслью, в которой теперь уже немногие сомневаются, именно, что в войске важны не столько и медицинские, сколько гигиенические меры.

Вторая часть инструкции начинается превосходной характеристикой итальянской армии.

«Сардинская армия после последних походов сделала большие успехи по части снаряжения, вооружения, обучения, довольствия войск и управления ими, но в нравственном отношении она не поднялась». Это противоположение всех возможных материальных совершенств нравственной данной в особенности замечательно, ибо показывает в авторе инструкции глубокое понимание того, от чего зависит успех в бою.

«Прежний рыцарский и монархический дух офицеров, вследствие примеси к ним эмигрантов, волонтеров и лиц, изменивших прежнему своему знамени, значительно ослабел. Между солдатами дух единства и преданности, существовавший в пьемонтской армии, где каждый полк состоял из жителей одного округа, не может более существовать, ибо теперь пьемонтцы в полках составляют меньшинство, в смеси со всеми другими итальянскими племенами, из которых многие не любят военной службы и значительная часть не расположена к Пьемонту. Все это заставляет думать, что итальянская армия не будет в состоянии выносить продолжительные лишения, что в ней проявятся разложение и дезертирство в больших размерах и что только неоднократные успехи, залогом которых может служить численный перевес, послужат ей цементом и возбудят веру в свои силы…»

Характеристика каждого из родов оружия не менее метка, равно как и выводы из нее об образе действий австрийских войск.

«Этой армии отнюдь не следует давать возможности одерживать перевес в начале войны в небольших стычках, при помощи численного перевеса, чем итальянцы воспользуются для укрепления недостающей в них веры в собственные силы».

Совет в высшей степени замечательный: на войска впечатлительные или по натуре, или потому, что они не успели сплотиться в одну массу, первые стычки производят громадное впечатление и надолго определяют тон кампании.

У итальянцев поэтому действительно есть сноровка пускать в дело возможно большие силы в начале кампании, даже и при пустячных стычках. В инструкции это и подмечено, и предупреждено.

Все следующие советы не менее замечательны. Остановимся в особенности на одном — относительно артиллерии: он весь проникнут пониманием боевых свойств артиллерии и в высшей степени замечателен как полное отрицание мирновоенных представлений об этих свойствах.

«Благодаря значительной дальности новых орудий и успехам, сделанным нашей артиллерией относительно подвижности и умения преодолевать препятствия, представляется возможность даже на пересеченной местности Италии употреблять ее большими массами, чем прежде[24]. Но надобно расстаться с укоренившимися опасением потерять орудие. Если артиллерия исполнила свой долг и оставалась до последней минуты на месте при защите позиции, несколько раз опрокидывала неприятеля картечью и потеряла несколько орудий, подбитых или лишенных прислуги, то батарейный командир заслуживает похвалы и награды за свою храбрость и самоотвержение; если же напротив, он, для защиты своих орудий, слишком рано снялся с позиции и тем ослабил пехоту, то он должен быть отдан под суд».

«Впрочем, хорошая пехота наверное донельзя будет отстаивать свои орудия; а в крайнем случае потеря вполне окупится, если захваченные неприятелем орудия нанесли ему чувствительный урон и способствовали продолжительной защите позиции».

Подобным образом ясно сознанного и решительно высказанного основного принципа употребления артиллерии не находим нище, даже в инструкции Фридриха-Карла, не говоря уже об инструкции для северной австрийской армии. В последней есть что-то подобное, но оно высказано так вяло и безжизненно, что основную мысль открыть не только трудно, а, напротив, скорее можно прийти к обратному заключению, т.е. что артиллерия прежде всего должна хлопотать о прикрытии.

Вот доказательства:

«Чтобы батарея могла вполне исполнить свое назначение, — сказано в инструкции для северной армии, — необходимо, чтобы как прислуга ее, так и лошади были всегда обеспечены постоянным приличным прикрытием от нападения неприятельских стрелков или кавалерии».

Это приличное прикрытие определяется затем не менее как в 24 стрелка, при четырех унтер-офицерах и одном офицере, или в полуэскадроне. Следовательно, раз это игрушечное прикрытие есть, соседние батарее пехотные или кавалерийские части могут считать себя не обязанными относительно ее круговой порукой?

«Прислуга при орудиях должна быть приучена (?) считать себя под защитой известного прикрытия, совершенно безопасного от неприятельского нападения». Ну, а если нападение последует, тогда что?

«Отряд, раз назначенный в прикрытие батарее, остается постоянно при ней во всех случаях».

Даже батареям, находящимся в резерве, полагается за нужное придавать более или менее сильное, смотря по обстоятельствам, прикрытие. И так далее, на странице с лишком.

И только в конце этого широковещательного отдела сказано, что «батарея, стоящая на позиции, в случае неприятельской атаки, должна продолжать стрельбу до последнего момента, а прикрытие — охранять только фланги ее».

К чести австрийских артиллеристов должно сказать, что они не заботились о непосредственном прикрытии так, как располагала к тому инструкция.

Сделав посильный очерк духа армий, понятий, в них укоренившихся, характеристику личностей, от которых главнейше зависел успех дела, могу перейти собственно к военным действиям. Приступ, сознаюсь, был несколько длинен. Извиняясь в этом, не могу, однако ж, не оговорить в свое оправдание, что факты военной истории без подобного приступа являются мертвым материалом, ибо в них пропадает именно то, от чего эти факты более всего зависят, и без чего многих из них нельзя осмыслить.