Февраль 1942 года
Февраль 1942 года
1 февраля 1942 года
Сообщение о том, что разведкой была обнаружена 9-я Гвардейская стрелковая дивизия, совершающая марш по направлению к Вязьме, вызвало определенное беспокойство у командования группы армий «Центр». Дивизия была очень хорошо знакома противнику по активным действиям в боях в районе Крюкова, когда она находилась в составе 16-й армии. Во главе ее стоял опытный и грамотный командир — генерал-майор А. П. Белобородов[266].
Генерал-лейтенант Ефремов, прибыв во второй половине дня в район боевых действий западной группировки войск армии, остановился с оперативной группой д. Желтовка, где вечером заслушал командиров 113-й и 338-й стрелковых дивизий о ходе выполнения поставленной боевой задачи и состоянии дел в подчиненных частях.
Обстановка к этому времени была следующей.
1288-й СП 113-й СД в 16 часов с боем овладел Юрином. 1292-й СП находился в районе д. Дашковка. До Вязьмы оставалось около 7 километров.
1290-й СП действовал в отрыве от главных сил дивизии, прикрывая в районе Лущихина коммуникации западной группировки армии с севера.
338-я СД к 13 часам сосредоточилась: 1134-й СП — Горожанка, 1136-й СП — Кошелево, 1138-й СП — Желтовка. С наступлением темноты дивизия должна была возобновить движение в указанном направлении. Штаб дивизии размещался в д. Дмитровка.
160-я СД, наступая восточнее шоссе Юхнов — Вязьма, днем вела бой с противником за населенные пункты Ермаки и Карпово. К исходу дня части дивизии занимали: 1295-й СП — Блохино, 1297-й СП — Коршуны. Командир 1293-го СП, который вел боевые действия, находясь в оперативном подчинении командиру 93-й СД, получил задачу передать занимаемый участок обороны и выдвигаться по маршруту дивизии. Штаб дивизии располагался в Коршунах.
329-я СД в 19 часов авангардным полком прошла Молодены. Главные силы к этому времени находились в районе Семешково, в 35 км от Вязьмы.
Артиллерия и тылы всех дивизий значительно отставали от главных сил. Ввиду отсутствия снабжения, части начали организовывать питание личного состава и лошадей за счет местных ресурсов, запасы которых были весьма скромными.
Генерал Ефремов остался недоволен тем, что командиры дивизий не выполнили отданное им ранее распоряжение, в котором предписывалось к исходу суток закончить сосредоточение в районах, с которых можно было начать наступление на Вязьму. Очень беспокоило его и то, что практически вся артиллерия, за исключением минометов, отстала на значительное расстояние, и ее участие в наступлении было маловероятно.
Тем не менее некоторое время спустя им был подписан приказ, в котором соединениям западной группировки были поставлены боевые задачи на наступление.
«ЧАСТНЫЙ БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 055
ОПЕРГРУППА ШТАРМА 33
1.2.42. 22.10
1. Противник неустановленной численности занимает ВЯЗЬМА и подступы к нему.
2. Справа 5 А наступает на ГЖАТСК; слева группа БЕЛОВА 1.2 выходит район ПОДРЕЗОВО, СЕМЛЕВО, СЕМЛЕВО (южн.).
3. Задачи 33 АРМИИ главной группировкой с ходу внезапным ударом 2.2 овладеть ВЯЗЬМА.
4. 113 СД с ходу внезапным ударом в направлении ВОЗНЯ 2.2 овладеть восточной частью ВЯЗЬМА, перехватив все дороги и мосты.
5. 338 СД наступать в направлении свх. КАЙДАНОВО, НЕСТЕРОВО, КАЗАКОВО и 2.2 внезапным ударом овладеть западной частью ВЯЗЬМА до р. ВЯЗЬМА, перехватить и удержать все дороги и мосты.
6. 160 СД, наступая в общем направлении КРАСН. ЛОСЬМИНО, АЛЕКСЕЕВСКОЕ и взаимодействуя с 113 СД, внезапным ударом овладеть восточной частью ВЯЗЬМА.
7. 329 СД ускорить марш в район ПОДРЕЗОВО, КРАСН. ЗАВНОВО, МИШИНКА и, не останавливаясь, наступать в направлении ПОДРЕЗОВО, ГРЕДЯКИНО и во взаимодействии с 338 СД внезапным ударом 2.2 овладеть сев.-зап. частью ВЯЗЬМА.
8. 9 ГВ. СД, ускорив движение по маршруту ИЗНОСКИ, БЕЛЫЙ КАМЕНЬ, ЗАМЫЦКОЕ, СЕМЕШКОВО, АЛЕКСАНДРОВКА, БЛОХИНО, ХАРЬКОВО, с утра 3.1 развивать наступление на ВЯЗЬМА из-за левого фланга 338 СД в направление ХАРЬКОВО, ПАНФИЛОВО, ПОДРЕЗОВО, ГРЕДЯКИНО.
9. Мой КП 2.2.42 — КРАСНЫЙ ХОЛМ.
Командующий 33 А генерал-лейтенант М. ЕФРЕМОВ»[267].
Комментарии, как говорится, излишни. Первые две строки приказа со всей наглядностью свидетельствуют о том, что командующий армией, отдавая приказ на наступление, даже не знал, с каким по составу противником придется иметь дело.
Шансов на его выполнение не было никаких.
«Окрыленный» успехами войск Западного фронта, генерал армии Жуков как мог подгонял войска, отдавая невыполнимые распоряжения, не соответствовавшие сложившейся на тот момент обстановке (это вывод, сделанный несколько позднее в ходе работы компетентной комиссии Генерального штаба). Генерал-лейтенант Ефремов, подчиняясь воле командующего фронтом, был вынужден дублировать его приказы, требуя от подчиненных войск наступления на Вязьму. Так и появился на свет этот приказ.
Отдавая приказ на наступление, командующий мыслями был в районе Износок. Командирское чувство подсказывало ему, что противник недаром концентрировал там свои силы. В ходе неудачного развития событий в этом районе для ударной группировки армии могла сложиться крайне негативная обстановка.
Неоднократные доклады в штаб фронта о складывавшейся в районе Износок обстановке никаких положительных результатов не дали — командование Западного фронта не обращало на них никакого внимания, считая, что командование армии явно переоценивает возможности противника. Однако совсем скоро станет ясно, что командующий 33-й армией был безусловно прав.
В это время соединения восточной группировки армии продолжали выполнять поставленные им задачи.
110-я СД, оставив на участке Кузова, Глиньево 1289-й СП, а у населенных пунктов Клины, Тросна — отдельный лыжный батальон, 1287-м и 1291-м СП весь день вела бой по овладению населенным пунктом Водицкое для того, чтобы затем развить наступление в направлении Эсовцы и уничтожить оборонявшегося там противника. Однако все атаки частей были отбиты вражеским гарнизоном с большими потерями для наших войск.
222-я СД вела бой по уничтожению противника в населенных пунктах Красново, Костино, Войново. Два батальона 457-го СП, перехватив дороги, идущие из Волынцы в Костино, из Красново в Клины и из Войнова в Луткино, совместно с 479-м СП, который накануне ворвался на южную окраину деревни Луткино, в течение дня безуспешно пытались выбить оттуда противника. Один батальон 457-го СП вел бой за Костино. 774-й СП в течение дня пытался выбить противника из Красново.
Несмотря на активные действия частей дивизии, овладеть этими населенными пунктами не удалось. Причиной этому, по мнению командира 222-й СД полковника Боброва, послужила слабая работа командиров полков по организации боя.
93-я СД продолжала удерживать рубеж Челищево, Юрьево, Туровка, одновременно ведя подразделениями 1293-го СП 160-й СД бой по уничтожению противника в Буканово.
9-я Гв. СД, появление которой в полосе действий 33-й армии так сильно озадачило противника, пройдя Износки, неожиданно получила распоряжение о том, что решением командования фронта она переподчиняется 43-й армии. Ниже представлена телеграмма, полученная штабом 33-й армии от командующего 43-й армией:
«ЕФРЕМОВУ.
Приказом ЖУКОВА 9 ГВ. ДИВИЗИЯ на 2–3 февраля подчиняется мне с задачей: во взаимодействии с частями 43 АРМИИ разгромить противника в р-не КРАПИВНА, ФЕДЮКОВО, БОРИСЕНКИ и тем самым ликвидировать угрозу коммуникациям вашей армии.
Приказ командиру 9 ГВ. СД высылаю с оперативным работником. Одновременно прошу дублировать по нашей линии.
КП дивизии иметь ИЗВОЛЬСК.
ГОЛУБЕВ»[268].
Поздно вечером во время разговора с начальником штаба армии генералом Кондратьевым генерал-лейтенант Ефремов узнал о том, что 9-я Гв. СД передана в состав 43-й армии, и был просто, как говорится, убит наповал. По воспоминаниям сотрудников шифровального отдела армии, Михаил Григорьевич просто не находил слов случившемуся. «К чему тогда весь это концерт со взятием Вязьмы?» — с негодованием вопрошал он.
И без этого было очень сложно разобраться в действиях командующего фронтом Жукова, но то, что произошло с 9-й Гв. СД, переходило все границы, как две капли воды копируя случай с передачей 113-й СД в состав 43-й армии и обратно, происшедший в декабре 1941 года. С той лишь разницей, что 9-ю Гв. СД в свое распоряжение генерал Ефремов уже не получит никогда.
2 февраля 1942 года
Из оперативной сводки штаба 33-й армии по состоянию на 5 часов утра:
«1. 33 армия на своем правом фланге и центре продолжает бои в прежней группировке с противником, занимающем населенные пункты севернее и северо-западнее дороги ШАНСКИЙ ЗАВОД — ИЗНОСКИ.
На левом фланге частями главной группировки, выйдя на рубеж жел. дороги ВЯЗЬМА — ЗАНОЗНАЯ, наступает на ВЯЗЬМУ…»[269]
Однако как такового наступления на Вязьму в этот день не получилось, по причине того, что соединения армии были к этому просто не готовы. Находясь на значительном удалении от Вязьмы: 113-я СД — в 7 км, 338-я СД — 11–21 км, 160-я СД — 20–22 км, 329-й СД — около 35 км, дивизии не имели никаких шансов выйти к пригородам Вязьмы, не говоря уже о том, чтобы вести бой по ее овладению. Многие полки (1195-й и 1197-й СП 160-й СД, 1138-й СП 338-й СД, все полки 329-й СД) физически просто не имели возможности принять участие в наступлении, ввиду их удаленности от города. Совершить марш протяженностью 15–30 км ночью по лесным дорогам, которые и днем не видно, было просто нереально.
Артиллерию частей и соединений, за исключением минометов, к утру подтянуть не удалось. Хотя особой роли в этом наступлении она сыграть и не могла, вследствие отсутствия достаточного количества боеприпасов. Так, по докладу исполнявшего обязанности командира 160-й СД майора В. М. Русецкого, сделанного им сразу после окончания неудачных попыток наступления на Вязьму, возможности артиллерии дивизии по огневому поражению противника были следующими:
«гаубицы обр. 1938 г. — 4, снарядов к ним нет,
гаубиц обр. 1910/13 г. 122-мм — 4, снарядов 80 штук,
пушек 76-мм обр. 1902/30 г. — 4, снарядов 170,
полковых пушек 76-мм обр. 1927 г. — 12, снарядов к ним нет,
минометы 82-мм — 16, мин к ним — 20,
минометы 50-мм — 18, мин к ним — 50»[270].
О чем можно было вести речь, если на каждый миномет приходилось по 1,25–2,8 мины.
В имитации наступления на Вязьму могли принять участие только части 113, 338 и 160-й СД, что они и сделали. Подчиняясь приказу, измученные многодневным переходом в условиях полного бездорожья, бойцы и командиры передовых полков, не проявляя особой активности, перешли в атаку на врага, оборонявшегося перед ними.
Наступление, а вернее, продвижение дивизий к Вязьме протекало самым беспорядочным образом, несмотря на то что противник не оказывал сильного огневого сопротивления. Сбившись в районе Дашковка, Юрино в кучу, дивизии потом с трудом вышли на свои направления, но время было уже потеряно.
1288-й и 1292-й СП 113-й СД, перейдя в наступление с рубежа Юрино, Дашковка, с выходом к железной дороге, ведущей к Вязьме, были остановлены огнем противником и дальше продвинуться не смогли.
338-я СД, действовавшая в составе одного полка (1134-й СП), по непонятной причине в районе Дашковки сместилась в полосу боевых действий 113-й СД и, пройдя через боевые порядки ее полков, продолжила наступление в направлении Красного Холма. Скученность боевых порядков была такая, что часть личного состава отстала от своих подразделений, оказавшись в составе других полков и дивизий.
При подходе к Красному Холму 1134-й СП был атакован противником силою до роты пехоты с двумя танками. Бросив на поле боя два орудия ПТО и два миномета, подразделения полка в беспорядке отошли к Юрино. Артиллерия дивизии своим огнем действия полка не поддерживала, так как в это время находилась еще в районе Александровки, в 14 км от района боевых действий.
160-я СД, изменив направление своего наступления и пройдя перекрещивающимся маршрутом сначала перед фронтом выдвижения 338-й СД, а затем через боевые порядки 113-й СД, к исходу дня вышла 1 км юго-восточнее населенного пункта Лядо. Части дивизии неоднократно подвергались бомбежке авиации противника, в результате чего понесли большие потери. Во время одного из налетов немецкой авиации был убит командир 1295-го СП полковник Оглоблин Николай Александрович[271].
Неподготовленные и несогласованные по месту и времени действия крайне малочисленных дивизий никаких положительных результатов дать не могли. Подразделения 5-й ТД противника, стянутые командованием 4-й танковой армии для защиты Вязьмы, без особого труда отразили эту атаку.
В архиве сохранился документ, написанный генералом М. Г. Ефремовым карандашом, в котором он дает оценку действий соединений ударной группировки во время наступления на Вязьму 2 февраля 1942 года:
«Командирам 113, 338 и 160 СД.
1. Мой приказ № 055 2.2 не выполнен.
2. Все серьезности обстановки и важности поставленной перед войсками задачи командиры дивизии не поняли.
3. Командиру 338 СД и комиссару дивизии объявляю строгий выговор за напрасные потери в районе КРАСНЫЙ ХОЛМ.
Как могло получиться — одна рота пр-ка контратаковала дивизию и отбросила на ЮРИНО. Это могло получиться только потому, что командир 338 СД боем дивизии не руководит, части идут в бой без разведки и охранения, несмотря на то что я всегда требовал организовать круговые охранение и разведку.
4. Непонятно, почему все три дивизии (113, 160 и 338 СД) собрались в районе ДАШКОВКА, ЯСТРЕБЫ, ЮРИНО.
5. Артиллерия дивизий отстала не потому, что так уж плохи дороги, а потому, что командиры дивизии не проявили твердости и не потребовали от артначальников вовремя подтянуть артиллерию.
6. Категорически требую немедленно артиллерию вывести на ОП. За невыполнение виновные будут преданы суду Военного трибунала.
7. Командиры дивизий не приняли мер обеспечения частей продфуражом и горючим, надеются на кого-то.
Требую под личную ответственность командиров и комиссаров дивизий наладить нормальное снабжение частей всем необходимым.
8. Приказ № 055 выполнить полностью.
Командующий 33 А
генерал-лейтенант М. ЕФРЕМОВ»[272].
Генерал Ефремов, безусловно, понимал, что выполнить задачу по овладению Вязьмы имеющимися силами нереально, но его больше всего вывело из равновесия то, что отдельные командиры абсолютно равнодушно отнеслись к вопросам организации боя, выполнения мероприятий боевого и тылового обеспечения, без чего невозможен успех в современном бою, и понесли напрасные потери.
Еще раз оценив сложившуюся обстановку, и в частности проходимость дорог в полосе действий дивизий, командарм пришел к выводу о нецелесообразности наступления 329-й СД на Вязьму с восточной стороны, и приказал полковнику Андрусенко изменить направление наступления дивизии. Дивизии была поставлена задача переместиться на левый фланг ударной группировки и, перейдя через железную дорогу Угра — Вязьма, наступать на Вязьму с юга.
Весь день дивизия совершала марш в направлении станции Волоста — Пятница, ведя временами бой с небольшими группами противника.
Не менее важные события происходили в этот день в районе боевых действий восточной группировки армии, где части 110, 222 и 93-й СД вели непрерывные боевые действия с противником, который продолжал наращивать свою активность. По данным разведки, неприятель, подтянув значительные по составу резервы, готовился нанести удар в южном направлении и мог в любой момент перерезать коммуникации ударной группировки армии.
1287-й и 1291-й СП 110-й СД второй день вели бои за Водицкое, обойдя на этот раз его с севера и юга. Противник оказывал упорное сопротивление, поддерживая свои обороняющиеся подразделения огнем из Михалева и Эсовцев.
1289-й СП, сковывая противника на рубеже Павлищево, Кузова, Глиньево, одним батальоном без особого успеха вел бой за Юсово.
Части 222-й СД, занимая прежнее положение, вели огневой бой с противником, оборонявшим населенные пункты Войново, Красново, Костино.
93-я СД оборонялась на прежнем рубеже. 1293-й СП 160-й СД, действовавший в составе дивизии, безуспешно пытался выбить противника из Буканова. Во второй половине дня полк получил задачу — с утра следовать в район боевых действий своей дивизии. Однако события ночи резко изменили обстановку в полосе армии.
Для многих бойцов и командиров ударной группировки армии этот день стал своеобразной точкой отсчета другого времени, времени нахождения в окружении. Начав ночью выдвижение в район боевых действий дивизии, 1293-й СП неожиданно получил новую задачу: немедленно выдвинуться к Захарово и занять оборону на его южной окраине, но сделать этого из-за отсутствия времени не успел.
В районе Захарово в это время занимали оборону оперативная группа подполковника Витевского из состава 9-й Гв. СД в составе стрелкового батальона, батальон 1134-го СП 338-й СД со взводом 120-мм минометов и батальон 266-го СП 93-й СД.
С севера, в районе Лущихино и Воскресенска, коммуникации армии прикрывал 1290-й СП 113-й СД. Там же заняли оборону два батальона 131-го СП 9-й Гв. СД, посланные туда генералом Белобородовым. Поздно вечером противник предпринял несколько попыток выбить подразделения 1290-го СП из Лущихина, но его атаки были отбиты, и он был вынужден отойти в исходное положение в район Собакино, Ломы. Но это была только прелюдия тех событий, которые развернутся в этом районе уже через несколько часов.
Немецкие войска, закончив подготовку к операции по закрытию бреши в своей обороне на стыке 4-й танковой и 4-й полевой армий, уже были готовы приступить к активной фазе операции. Накануне, утром 2 февраля 1942 года, командующий 4-й танковой армией генерал-лейтенант Р. Руофф получил телеграмму из штаба группы армий «Центр», содержащую приказ на наступление. Войскам 20-го армейского корпуса предписывалось силами 20-й танковой и 183-й пехотной дивизий ночью 3 февраля 1942 года ударить с севера по частям 33-й армии, действовавшим в районе станции Угрюмово, Ивановское, Захарово, Савино.
3 февраля 1942 года
В два часа ночи немецкие войска нанесли решительные удары по флангам 33-й армии в районе Ивановское, Воскресенск, Малое Ивановское, Савино, Пинашино, Захарово и перерезали слабо защищенный коридор, через который 113, 338, 160 и 329-я стрелковые дивизии вошли в прорыв на Вязьму. Тем самым было положено начало резкому изменению оперативной обстановки на этом участке Западного фронта. В результате ожесточенного ночного боя, временами переходившего в рукопашную, подразделения 20-й ТД захватили Лущихино и Воскресенск, выбив оттуда подразделения 1290-го СП 113-й СД и 131-го СП 9-й Гв. СД, одновременно продолжая наступление на Савино.
Одновременно с юга был нанесен удар силами 4-й полевой армии. 4-й полк СС, входивший в состав 17-й ПД 12-го армейского корпуса, с боем захватил населенный пункт Захарово и продолжил наступление в направление Савино.
Оперативная группа 9-й Гв. СД под командованием подполковника Витевского после потери Захарова отошла на соединение с основными силами 9-й Гв. СД в район Колодези. Стрелковый батальон 266-го СП 93-й СД отступил к Савино, но вскоре без боя отошел в лес восточнее Коркодиново.
Стрелковый батальон 1134-го СП 338-й СД после боя с превосходящими силами противника отступил к Пинашино, где в это время, совершенно случайно, находился отдельный батальон особого назначения майора В. В. Жабо, выполнявший особое задание командующего Западным фронтом.
4-й полк СС после взятия Захарово вышел к Савино, где в 11 часов соединился с подразделениями 20-й танковой дивизии. Вражеское кольцо замкнулось. Вскоре участок, где обозначился перевес сил на стороне немецких войск, был подкреплен отдельными подразделениями из состава 268-й и 98-й пехотных дивизий противника.
Ожесточенный бой продолжался всю ночь и весь день до позднего вечера. Лишь в 20 часов 40 минут 3 февраля в штаб группы армий «Центр» поступило первое обнадеживающие сообщение о действиях частей 4-й танковой армии.
Таким образом, противнику удалось не только ликвидировать брешь в своей обороне, но и отрезать от основных сил Красной Армии четыре дивизии 33-й армии во главе с ее командующим генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым. Общая численность группировки войск, оказавшейся в окружении врага, насчитывала около семнадцати с половиной тысяч человек. Перерезав единственную коммуникацию, связывавшую ударную группировку с основными силами армии, противник лишил ее возможности подвоза материальных средств, в первую очередь боеприпасов и продовольствия, и эвакуации в тыл раненых.
Однако этому событию поначалу не было придано большого значения, так как ширина кольца окружения в некоторых местах не превышала 1–2 км. Войска Красной Армии испугать окружением было сложно, ибо не менее половины командного состава частей и соединений уже на своем опыте испытали это в первые месяцы войны. Всем казалось, что в случае необходимости заслон врага будет сбит без особого труда, однако вскоре многие трезвые головы поняли, что обстановка не такая уж простая. Когда это стало понятно командованию Западного фронта, было уже поздно.
Командир особого партизанского отряда майор В. В. Жабо
Для того чтобы иметь целостную картину событий, происходивших в районе Пинашино, Савино, Захарово, автор на протяжении некоторого времени, наряду с освещением хода боевых действий соединений восточной группировки 33-й армии, будет описывать действия 9-й Гв. СД генерала Белобородова, входившей в состав 43-й армии.
В 4 часа утра, за подписью начальник штаба армии генерала Кондратьева, в штаб 93-й СД ушло боевое распоряжение:
«По непроверенным данным, противник занял ЗАХАРОВО.
Командарм ПРИКАЗАЛ:
1. 1293 СП сменить частями 93 СД полк направить в распоряжение командира 160 СД.
2. Командиру 1293 СП из р-на БУКАНОВО немедленно выступить по маршруту — МАЛИНОВКА, ГРИДЕНКИ, БЕЛЫЙ КАМЕНЬ, САВИНО, выбить противника из ЗАХАРОВО, восстановить положение, после чего продолжать продвижение в р-н сосредоточения 160 СД, где и поступить в подчинение командира дивизии»[273].
В это время 4-й полк «СС», получив на усиление пять танков, предпринял наступление на Пинашино. Майор В. В. Жабо, подчинив себе стрелковый батальон 1134-го СП 338-й СД, принял решение дать бой врагу.
В течение 15 часов отряд Жабо, численностью около 300 человек, с небольшим по составу батальоном 1134-го СП сдерживал натиск врага, пытавшегося овладеть Пинашином.
В середине дня к обороняющимся, по распоряжению заместителя командующего армией комбрига Онуприенко, прибыл генерал-майор В. А. Ревякин[274], который взял управление на себя. В результате боя наши подразделения понесли большие потери и по приказу генерала Ревякина отошли к населенному пункту Белый Камень.
В своем донесении на имя командующего фронтом генерала армии Г. К. Жукова майор Жабо докладывал:
«Доношу, что 29.01.1942 года получил от Вас лично задачу. Батальон в составе 294 человека 2 февраля 1942 года выступил из штаба 33-й АРМИИ к линии фронта на выполнение поставленной задачи. В 2.00 3 февраля 1942 года батальон достиг деревни ПИНАШИНО, где было сообщено, что противник (в каком составе, не известно) занял деревни ВОСКРЕСЕНСКОЕ и САВИНО, перерезав коммуникацию 33-й АРМИИ к наступающим ее соединениям. Учитывая важность данной дороги, отсутствие войск от деревни ИЗНОСКИ до деревни ПИНАШИНО… я решил отклониться от поставленной задачи и в 3.00 3 февраля 1942 года вступил в бой с противником, имея целью:
1. Очистить дорогу от противника и дать возможность движения по ней транспорта 33 А;
2. Не дать возможности противнику напасть на штаб 33 АРМИИ;
3. Уничтожение противника, так как имел сведения, что в данном районе он немногочислен.
Бой длился в течение 17 часов, то есть до 20.00 3 февраля 1942 года. Общее руководство я принял на себя, так как в ПИНАШИНО, кроме моего батальона, находился батальон 1134 СП 338 СД, состоящий из 60 человек, и минометный взвод 120-мм минометов.
Как я впоследствии выяснил в разведотделе 33 АРМИИ, против нас действовал 4-й полк „СС“, усиленный пятью танками и мощной авиацией, то есть в один полет действовало до 17 самолетов штурмовой и бомбардировочной авиации, действовавшей в течение целого дня. Кроме того, против нас действовали отдельные группы финнов силою 20–30 человек каждая. Результаты боя: противник на рубеже ВОСКРЕСЕНСКОЕ, САВИНО был остановлен на 17 часов. Подбит один танк.
В процессе боя личный состав батальона проявил исключительное упорство, не было отмечено ни одного случая антиморального настроения, элементов трусости, паникерства и сдачи в плен. Наоборот, раненые, которых нельзя вытащить, применяли крайние меры — стрелялись. Такими героями были командир 2-й роты ст. лейтенант Масленников, член партийного комитета младший политрук Басов и другие. Личный состав подпускал противника вплотную и расстреливал в упор, не отходя ни на шаг без приказа с указанного района обороны. В результате наш станково-пулеметный взвод уничтожен полностью, осталось лишь двое раненых бойцов и один средний командир.
Наши потери: убито 81 человек, ранено 53 человека, пропало без вести 12 человек…
В бою большинство личного состава батальона проявило подлинный героизм и мужество, преданность Родине. Список отличившихся будет представлен дополнительно с ходатайством о награждении.
Майор Жабо»[275].
Надо отдать должное майору В. В. Жабо. Решение, принятое им, а также пути его реализации заслуживают самой высокой оценки. В сложной тактической обстановке, выполняя специальное задание командования, принять решение на бой в таких условиях стоит очень многого.
Уже вечером следующего дня комбриг Д. П. Онуприенко отправил в адрес командующего фронтом донесение, в котором за стойкость и умелые действия отряда ходатайствовал перед ним о награждении майора В. В. Жабо и подчиненных ему бойцов и командиров правительственными наградами. В донесении, в частности, отмечалось: «…отряд показал себя с лучшей стороны, проявив примерное упорство, мужество, дисциплинированность и преданность Родине».
А вот как рассказывает о событиях того дня генерал А. П. Белобородов:
«…День 2 февраля клонился к вечеру, начиналась пурга. Я послал связного офицера к Докучаеву с приказом выйти из боя и отходить вслед за главными силами дивизии. Связной должен был объяснить ему сложившуюся обстановку. Форсированным маршем мы шли всю ночь. И чем ближе подходили к горловине коридора, тем сильнее гремела канонада. Я опасался, что группа Витевского (стрелковый батальон) не устоит под натиском вражеских танков и нам придется с боем пробиваться к главным силам 43-й армии.
Группа Витевского устояла. Атакованные фашистами с обеих сторон коридора — и от деревни Захарово, и от деревни Москвино, — бойцы, командиры и политработники стояли насмерть, сражались по-гвардейски и продержались до подхода главных сил дивизии. Наш 40-й полк с марша вступил в бой и отбросил противника. Дивизия сосредоточилась в указанном ей районе и приступила к выполнению боевой задачи.
Последним вышел из прорыва 3-й батальон 131-го полка. Два других батальона оставались в окружении. Ночью из этих батальонов пробились к нам несколько бойцов и сержантов…»[276].
После войны Маршал Советского Союза Г. К. Жуков попытался обвинить генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова в том, что немецким войскам удалось перерезать единственную дорогу 33-й армии, соединявшую ее с главной группировкой войск, прорвавшихся к Вязьме. Дескать, Ефремов — командующий, он и отвечает. Георгий Константинович, по всей видимости, забыл о том, что 30 января 1942 года не кто иной, как он, получив от командующего 33-й армией сообщение об опасной обстановке, сложившейся в районе Износок, отдал приказ убыть ему вместе с оперативной группой под Вязьму. С тех пор генерал Ефремов уже никак не мог влиять на обстановку, складывающуюся здесь.
К тому же необходимо напомнить, что командарм-33 несколько раз в течение последней недели января докладывал в штаб фронта и лично генералу армии Жукову об исключительной опасности для войск армии, открытых на протяжении 120 км (с обеих сторон) флангов армии.
Упрек генералу Ефремову в том, что он не «поставил подпорок» в этом месте, — это чистая ложь. В этом районе были оставлены и вели боевые действия с противником 222-я и 93-я СД, северо-восточнее их, в 12 км, находилась 110-я СД. Таким образом, из 6 имевшихся на тот момент в армии дивизий (не считая 329-й СД, которая только была передана в состав армии) половина была задействована на обеспечении продвижения ударной группировки. Для выполнения этой же задачи также были оставлены 1293-й СП 160-й СД и 1290-й СП 113-й СД. Итого из 18 стрелковых полков 11 были задействованы на обеспечении флангов и только 7 могли принять участие в наступлении на Вязьму, а точнее, в имитации наступления.
Дело здесь совсем не в том, что именно в районе Захарова противнику удалось перерезать коммуникации армии: он с успехом мог это сделать на любом участке, ибо сдержать противника на фронте в 120 км армия не имела никакой возможности. Рано или поздно афера генерала Жукова должна была дать трещину, что и произошло в ночь на 3 февраля 1942 года.
Летом 1942 года, уже после гибели генерала М. Г. Ефремова, в личном письме к генералу Г. К. Жукову комбриг Д. П. Онуприенко, рассказывая о тех события, написал следующее:
«…По прибытии в штаб 33-й армии бывший член Военного совета М. Д. Шляхтин мне передал: „Командарм приказал Вам лично заняться ликвидацией северной группировки противника“. Эта задача мною была выполнена силами 222-й и 110-й стрелковых дивизий. Считаю своей ошибкой, что по прибытии в штаб я лично не проверил, как надежно прикрыт стык и коммуникации со стороны 43-й армии, а поверил докладу и сводкам, что 43-я армия в двух местах перерезала дорогу Гжатск — Юхнов.
Правда, к этому моменту основную опасность составляла северная группировка противника, так как там он был на удалении 3 и даже 2,5 км от коммуникации. В дальнейшем, когда противник захватил Захарово и Пинашино, необходимы были мои самые решительные и немедленные меры по его ликвидации…
Перед Вами и страной я в большом долгу за 33-ю армию; я этого никогда не забываю…»[277].
Комбриг Онуприенко честно и правдиво описал в своем письме сложившуюся на тот момент обстановку, не снимая с себя ответственности. Но не комбриг Онуприенко был виноват в происшедшей трагедии, а командующий Западным фронтом генерал Жуков!
Маршал Советского Союза Жуков в своих воспоминаниях довольно путано и неправдоподобно описал ход боевых действий 33-й армии под Вязьмой, пытаясь списать все просчеты командования Западного фронта на героически погибшего командующего 33-й армией генерала Ефремова.
Георгий Константинович в частности пишет:
«…Развивая наступление из района Наро-Фоминска в общем направлении на город Вязьму, 33-я армия в последний день января быстро вышла в район Шанский Завод и Даманова, где оказалась широкая и ничем не заполненная брешь в обороне противника. Отсутствие сплошного фронта дало нам основание считать, что у немцев нет на этом направлении достаточных сил, чтобы надежно оборонять город Вязьму. Поэтому и было принято решение: пока противник не подтянул сюда резервы, захватить с ходу Вязьму, с падением которой вся вяземская группировка противника окажется в исключительно тяжелом положении.
Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов решил сам встать во главе ударной группы армии и начал стремительно продвигаться на Вязьму[278].
3–4 февраля, когда главные силы этой группировки вышли на подступы к Вязьме, противник, ударив под основание прорыва, отсек группу и восстановил свою оборону на реке Угре. Второй эшелон армии в это время задержался в районе Шанского Завода, а левый ее сосед — 43-я армия — в районе Медыни. Задачу, полученную от фронта об оказании помощи группе генерала Ефремова, 43-я армия своевременно выполнить не смогла.
Введенный в сражение на Вяземском направлении кавалерийский корпус П. А. Белова, выйдя в район Вязьма и соединившись там с войсками М. Г. Ефремова (о каком объединении идет речь, вообще непонятно. — Прим. автора), сам лишился тыловых путей…»[279].
Очень много неправдоподобного в повествовании маршала начиная с того, что Ефремов сам встал во главе ударной группировки, заканчивая соединением дивизий Ефремова с корпусом Белова, чего никогда не было.
Заместитель командующего армией комбриг Онуприенко принимал все возможные меры для того, чтобы исправить положение. Однако не хватало и не хватило главного — сил и средств, поэтому противнику, обладавшему в этом районе значительным численным преимуществом, удалось «мертвой хваткой» перехватить единственную артерию, соединявшую ударную группировку войск 33-й армии с восточной группировкой войск и тылом. Но никакой паники в частях и соединениях, оказавшихся в окружении, не было. Никто и подумать тогда не мог, что этот небольшой участок местности, занятый противником, окажется непреодолимым препятствием для наших войск.
1290-й СП 113-й СД и два батальона 131-го СП 9-й Гв. СД, оказавшиеся в окружении в районе Лущихина и Воскресенска, предприняли попытку прорваться к соединениям восточной группировки через Мамуши, однако наступление, предпринятое ими, не увенчалось успехом, и они были вынуждены отойти в исходное положение.
С этого дня эти два батальона 131-го СП вели боевые действия в составе западной группировки 33-й армии. Общее руководство ими осуществлял капитан, затем майор Бурнашев, являвшийся офицером оперативного отделения 9-й Гв. СД, его помощником стал заместитель командира 131-го СП капитан Сучилин. 3-й батальон и подразделения обеспечения под командованием командира полка полковника Н. Г. Докучаева отошли к Белому Камню и там заняли оборону.
110-я и 222-я СД продолжали занимать прежнее положение, ведя огневой бой с противником, который особой активности не проявлял, за исключением правого фланга, где ему к исходу дня удалась овладеть Слепцовом.
Соединения западной группировки войск предприняли в этот день еще одну попытку наступления на Вязьму, которая, ввиду отсутствия авиационной и артиллерийской поддержки, вновь ни к чему не привела. Значительно облегчал противнику организацию обороны города и тот факт, что 33-я армия и 1-й кавалерийский корпус действовали разрозненно. О каком взаимодействии могла идти речь, если связь с 1-м Гв. КК генерала Белова была установлена только к исходу 3 февраля[280].
Наступление соединений западной группировки войск было начато около 22 часов. Боевые действия развернулись на рубеже Песочня, Лядо, Воробьевка, Красный Холм. Немецкие войска широко использовали танки, которые, двигаясь по шоссе, вели огонь по нашим наступавшим войскам, нанося значительные потери. Отсутствие авиации противника в темное время суток с лихвой покрывала его артиллерия, которая, не жалея боеприпасов, обстреливала боевые порядки частей.
Несмотря на то что в этот раз части 113, 160 и 338-й СД действовали более организованно, неплохо взаимодействуя друг с другом, противнику без особого труда удалось отразить их наступление. Однако в полосе наступления 329-й СД неожиданно обозначился некоторый успех. Не рассчитав свои возможности, части 5-й ТД под натиском частей 329-й СД, наступавших западнее железной дороги Угра — Вязьма, были вынуждены оставить вначале станцию Волоста-Пятница и населенный пункт Минино, а через несколько часов Кузнецово и Давыдково. И не просто оставили, а бросили на железнодорожной станции 150 вагонов с боеприпасами, а в населенных пунктах — 8 танков, 6 из которых были исправными. Только под утро на подступах к населенному пункту Быково противник смог остановить наступление дивизии.
4 февраля 1942 года
Рано утром дивизии западной группировки продолжили наступление, однако противник сильным артиллерийским и минометным огнем отбил их атаку, несколько потеснив части 329-й СД. Во второй половине дня противник перешел в контрнаступление. После продолжительной артиллерийской и авиационной подготовки до батальона пехоты с танками, выйдя в лес южнее Червоное Рожново, нанесли удар в направлении д. Дашковка во фланг 113-й СД и потеснили части дивизии.
Одновременно противник силою до батальона пехоты предпринял наступление в направлении Юрино, Ястребы. Разгорелся ожесточенный бой. Нашим частям приходилось сражаться с врагом, отбивая атаки с трех сторон. Понеся большие потери и не выдержав удара врага, соединения ударной группировки были вынуждены оставить населенные пункты Ястребы, Дашковка и Юрино и отойти, заняв оборону на рубеже:
113-я СД — высота с отм. 245,4, искл. Лядо;
160-я СД — Лядо, искл. Ястребы;
338-я СД — Ястребы, Юрино, Горожанка.
Наиболее ожесточенные бои шли на участке 329-й СД, куда противник за ночь стянул значительные силы пехоты и до роты танков. Под натиском врага части дивизии были вынуждены отходить в южном направлении, неся большие потери.
Получив сообщение о том, что 113, 160 и 338-я СД, не выдержав удара врага, отошли назад, генерал Ефремов немедленно отправил в адрес командиров дивизий приказ следующего содержания:
«1. Категорически запрещаю отход и назначаю строжайшее расследование за Ваш преступный отход, — это же предательство в отношении соседей Ваших слева т.т. АНДРУСЕНКО и БЕЛОВА, которые развивают наступление на ВЯЗЬМА.
2. Немедленно используйте ночь и восстановите положение с тем, чтобы в дальнейшем спешно наступать на ВЯЗЬМА, это единственный наш выход из такого положения. Тяжело нам, врагу еще тяжелее, мы у себя дома.
3. Все тылы, все канцелярии превратите в действующую силу против врага. Все мобилизуйте, и враг будет разгромлен. Враг нами окружен.
4. Трусов, предателей расстреливать на месте. Сами себя возьмите в руки, не трусьте, погибает чаще трус, а не храбрец.
…
7. Требую от всех понимания одного: у нас выход один — это наступление вперед на ВЯЗЬМА, и другого выхода быть не может. Трусов, отступающих, паникеров расстреливать на месте. Для наступления особенно использовать ночи. Мы у себя, враг окружен.
Свяжитесь крепче с партизанами, поднимайте население наше против врага. Энергию проявите всю большевистскую, победа за тем, кто действует, победа за нами.
Командарм 33 М. ЕФРЕМОВ
4.2.42 23.00»[281].
Документ, сохранившийся в архиве, написан командующим армией от руки и представляет собой даже не распоряжение, а скорее всего воззвание. В нем явно рассматривается «командир и комиссар» Ефремов.
Отчетная карта Генерального штаба вермахта. Положение войск по состоянию на 4 февраля 1942 года
Предприняв вечером, после небольшой подготовки, наступление на врага, соединения не достигли своей цели, понеся при этом большие потери. Противник, заняв оборону на подступах к населенным пунктам и используя результаты огня артиллерии, без особого труда отразил эту атаку.
В ходе боя с противником погиб комиссар 160-й СД полковой комиссар Н. Д. Зенюхов, были ранены командир 338-й СД полковник В. Г. Кучинев и два командира полка. Положение в 338-й СД усугубилось еще и тем, что начальник штаба дивизии полковник Тетушкин отказался вступить в должность командира дивизии, мотивируя это тем, что он не справится с должностью.
Когда генерал-лейтенанту М. Г. Ефремову доложили об отказе Тетушкина принять командование дивизией, командарм был до глубины души возмущен этим поступком и назначил исполняющим обязанности командира дивизии своего адъютанта майора М. Ф. Водолазова.
Могила военного комиссара 160-й сд Зенюхова Николая Дмитриевича в с. Красное. Фронтовой снимок
К исходу дня обстановка еще более ухудшилась. Наступая по дороге Вязьма — Юхнов одновременно с севера и юга, противник овладел населенными пунктами Слобода, Безымянное, Островки, Блохино, Ермаки, отрезав главные силы 329-й СД от своей артиллерии и тылов, а также от других соединений ударной группировки армии.
С этого времени 329-я СД вела боевые действия двумя частями: одна, в составе 1112-го и 1114-го СП, а также части подразделений 1110-го СП под командованием командира дивизии полковника Андрусенко, западнее железной дороги Угра — Вязьма; вторая, общей численностью около 1200 человек, под командованием заместителя командира дивизии майора Иванова, в составе западной группировки 33-й армии. В ее состав входило несколько стрелковых рот 1110-го СП, а также 895-й и 973-й АП дивизии.
К исходу дня эти подразделения 329-й СД отошли к Тетерину, Цинееву, Коршунам. Положение главных сил 329-й СД к исходу дня было неизвестно. Связь оперативной группы с командиром дивизии отсутствовала.
Перед частями и соединениями западной группировки армии, наряду с ведением боевых действий за Вязьму, во весь рост вставала новая проблема: отсутствие продовольствия для личного состава. Подтянув тылы, командиры с удивлением обнаружили, что запасов в них нет. По докладу штаба 338-й СД, обеспеченность дивизии различными видами продовольствия по состоянию на 4 февраля была следующей:
«рожь — 0,8 сутодачи[282]; мясо — 2,6 сутодачи; макаронные изделия — 0,3 сутодачи; консервы мясные — 0,3 сутодачи; овес — 0,4 сутодачи»[283].
Не стоит забывать и о том, что без корма оказалось несколько тысяч лошадей. Роль конского состава в этих тяжелых зимних условиях переоценить невозможно. Все задачи решались исключительно только с его помощью, начиная от доставки материальных средств, заканчивая перемещением артиллерии. К тому же конский состав являлся единственным резервом питания.
Адъютант командующего 33-й армией майор М. В. Водолазов
В районе Савино, Захарово, Пинашино, Воскресенск, где накануне подразделения 20-й ТД и 4-го полка «СС» перерезали пути сообщения ударной группировки армии, шел кровопролитный бой. По данным разведки, в населенных пунктах Воскресенск, Савино, Пинашино оборонялось до 500 солдат противника, в Захарово — до 300 человек. В Телелюй, Новой Деревне и Федюково — до двух пехотных рот. Действия частей противника активно поддерживала его авиация, нанесшая несколько бомбовых ударов по боевым порядкам частей 9-й Гв. СД, которые в течение дня предприняли несколько попыток выбить немецкую пехоту из этих населенных пунктов и очистить коммуникации западной группировкой войск.
К исходу дня положение частей 9-й Гв. СД было следующим:
40-й СП занимал оборону в районе населенных пунктов Колодези, Фроловка, Мякоты.
258-й СП оборонялся севернее и восточнее Новой Деревни.
3-й батальон 131-го СП оборонял деревню Белый Камень и развилку дорог на западной опушке рощи восточнее Пинашино.
Два батальона 1293-го СП 160-й СД находились в районе Белого Камня, батальон 1134-го СП 338-й СД — западнее Захарова. В районе Пинашино занимал оборону 3-й батальон 266-го СП.
На помощь им, по приказу командира генерала Эрастова, были выделены два батальона 266-го СП. Руководил частями и подразделениями 33-й армии, оказавшимися в этом районе, генерал-майор Ревякин.
5-я ТБр, вошедшая согласно приказу командующего Западным фронтом в состав 33-й армии, совершив 50 км марш, к 14 часам сосредоточилась в районе Износки. Согласно решению комбрига Онуприенко, бригада должна была утром следующего дня совместно с частями 93-й СД и 9-й Гв. СД принять участие в наступлении на Захарово, Савино, Воскресенск.
5 февраля 1942 года
Рано утром соединения западной группировки предприняли попытку восстановить утраченное накануне положение. Особенно ожесточенный бой разгорелся в районе Ястребы, Юрино. Несмотря на самоотверженность бойцов и командиров, отбить у врага населенные пункты Дашковка, Юрино и Ястребы не удалось. Вновь понеся большие потери, наши части были вынуждены отойти в исходное положение.
Крайне низкая укомплектованность соединений и частей личным составом, отсутствие продовольствия и боеприпасов, особенно в артиллерии ставили войска ударной группировки в крайне тяжелое положение. Вести речь о дальнейшем наступлении на Вязьму в таком положении было просто глупо.
Весь день командующий армией генерал М. Г. Ефремов вел переговоры со штабом фронта, пытаясь усилить состав западной группировки армии. Ему казалось, что, если направить под Вязьму еще 3–4 дивизии, город можно будет взять: а зачем тогда он здесь находится? Но командование Западного фронта чего-то выжидало: или уже поняло, что произошла роковая ошибка, или на что-то надеялось. Но чуда не произошло.
«Тов. ГОЛУШКЕВИЧУ
1. Скорее, как можно быстрее, отправьте положенное пополнение дивизиям.
2. Получаете ли вы мои донесения?
3. Усилить, необходимо усилить ударную группировку армии.
ЕФРЕМОВ»[284].
«Тов. ЖУКОВУ
…Прошу помочь авиацией, тремя дивизиями пополнения с тем, чтобы скорее овладеть ВЯЗЬМОЙ.
ЕФРЕМОВ»[285].
Спустя некоторое время командующий Западным фронтом отправил командарму-33 телеграмму очень интересного содержания:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.
…4. Авиации задачу поставил, но ее у нас мало. Даем, что можем…
5. Тылы расчищаем и будем двигать 10 стрелковых дивизий.
Г. ЖУКОВ»[286].
Но уже буквально через час генерал Жуков предложил М. Г. Ефремову подумать о совместном ударе для расчистки своих коммуникаций.
«Тов. ЕФРЕМОВУ
Продумайте возможность удара навстречу ГОЛУБЕВУ и ОНУПРИЕНКО, чтобы скорее соединиться и восстановить свои тылы.
Г. ЖУКОВ»[287].
Эта телеграмма генерала Жукова наиболее ярко свидетельствует о том, что командование фронта не только не верило докладам штаба 33-й армии о чрезвычайно сложном положении, сложившемся в районе боевых действий западной группировки армии под Вязьмой, но и абсолютно не знало действительного положения дел в обескровленных полуторамесячными боями соединениях армии.
Если бы командование и штаб Западного фронта владели обстановкой, то они не предложили бы генералу Ефремову, вышедшему к Вязьме и удалившемуся более чем на 50 (!) км от основных сил фронта, «продумать возможность удара навстречу Голубеву и Онуприенко», то есть навстречу войскам 43-й армии и восточной группировке 33-й армии.
В это время 110-я и 220-я СД продолжали сковывать боем противника в своих полосах обороны. Батальон 1293-го СП занимал оборону по опушке леса южнее Буканово.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.