Октябрь 1941 года

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Октябрь 1941 года

18 октября 1941 года

В 6 часов утра 18 октября 1941 года офицер связи доставил в штаб 33-й армии вышеозначенный приказ командующего войсками Западного фронта.

На экземпляре приказа, сохранившегося в деле с документами оперативного отдела штаба 33-й армии, стоит подпись начальника штаба фронта генерал-лейтенанта В. Д. Соколовского, а также резолюция, написанная рукой начальника 1-го отделения оперативного отдела штаба армии, полковника M. Л. Олехвера: «Получено 6.00 18.10».

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих мемуарах, вспоминая об этом периоде битвы под Москвой, пишет:

«…В это тяжелое время Ставка усилила Западный фронт 33-й армией под командованием генерал-лейтенанта Ефремова М. Г. Она заняла оборону в районе Наро-Фоминска, в промежутке между 5-й и 43-й армиями»[6].

Однако говорить об усилении Западного фронта 33-й армией не приходится, т. к. армия объединила в своем составе соединения, которые уже на протяжении определенного периода времени вели боевые действия в составе соседних армий Западного фронта и понесли при этом большие потери в личном составе, вооружении и технике. Исключение составляла лишь 1-я Гвардейская мотострелковая дивизия, перебрасываемая решением Ставки с Юго-Западного фронта.

Командарм 2 ранга М. Г. Ефремов. Фото 1939 г.

Командующий Западным фронтом, Герой Советского Союза генерал армии Г. К. Жуков

В данном случае имел место факт организации более рационального управления войсками по направлениям вдоль автомагистралей, ведущих к Москве, одно из которых, Киевское шоссе, и предстояло прикрыть войскам 33-й армии.

Получив приказ, комбриг Д. П. Онуприенко отдал указание исполнявшему обязанности начальника штаба армии полковнику Б. В. Сафонову о сборе необходимой информации о соединениях, которые должны были войти в состав армии для того, чтобы к установленному времени подготовить план действий на ближайший период. Онуприенко понимал, что в ближайшее время, пока не прибудет новый командующий, вся тяжесть организационной работы падет на него, тем более что до сих пор не прибыл и новый начальник штаба армии генерал-майор А. К. Кондратьев.

Дмитрий Платонович был, безусловно, обижен отстранением от должности командующего 33-й армией, тем более что за три месяца непрерывных боев, пока он ею руководил, у него не было особых нареканий со стороны командования фронта. Однако новость о том, что командующим армией назначен именно генерал-лейтенант Ефремов, он встретил с некоторым чувством удовлетворения. До этого им не приходилось встречаться, но он был наслышан о высоком авторитете нового командующего среди тех офицеров и генералов, кому довелось служить под его началом.

Членом Военного совета армии с июля 1941 года был бригадный комиссар М. Д. Шляхтин. У Марка Дмитриевича Шляхтина с комбригом Онуприенко сложились хорошие служебные и дружеские отношения, тем более что у них было много общего: одногодки, оба «выросли» в недрах системы НКВД.

В соответствии с приказом командующего Западным фронтом в состав армии вошли: 1-я Гвардейская мотострелковая, 110, 113, 222-я стрелковые дивизии, 151-я мотострелковая бригада и 9-я танковая бригада.

Особые надежды командование Западным фронта и 33-й армии возлагало на закаленную в предыдущих боях с немецко-фашистскими захватчиками в период боев на Юго-Западном фронте, хорошо укомплектованную личным составом, вооружением и боевой техникой 1-ю Гвардейскую московскую Пролетарскую мотострелковую дивизию. После совершения перевозки по железной дороге из г. Суджа Курской области дивизия должна была занять оборону непосредственно на подступах к Наро-Фоминску.

110-я и 113-я стрелковые дивизии, прославившиеся в боях за Боровск, а также 151-я мотострелковая бригада в это время под натиском противника с тяжелыми боями отходили в общем направлении к Наро-Фоминску.

110-я и 113-я СД были сформированы в июле 1941 года в Куйбышевском и Фрунзенском районах города Москвы соответственно и получили наименование: 4-я и 5-я дивизии народного ополчения города Москвы. Командирами дивизий были полковники С. Т. Гладышев и К. И. Миронов.

Участвуя в предыдущих боях с немецко-фашистскими захватчиками в составе 43-й армии, дивизии понесли очень большие потери, как в личном составе, так и в вооружении. Так, например, 113-я СД на 16 октября 1941 года насчитывала в своем составе всего около 2000 бойцов и командиров, потеряв только в ходе последних боев в районе Боровска 558 человек[7].

Заместитель командующего 33-й армией комбриг Д. П. Онуприенко. Послевоенное фото. Член Военного совета 33-й армии бригадный комиссар M. Д. Шляхтин. Снимок 1941 г.

Командир 110-й сд полковник С. Т. Гладышев. Послевоенное фото. Командир 113-й сд полковник К. И. Миронов

Несмотря на очень высокую оценку деятельности 110-й СД и ее командования в период боевых действий за Боровск, данную Г. К. Жуковым, ее командир полковник С. Т. Гладышев уже через несколько дней, в конце октября 1941 года, за потерю управления дивизией в период отхода в район Наро-Фоминска был снят с должности.

Судьба командира 113-й СД полковника К. И. Миронова оказалась трагической. Пройдя с дивизией в составе 33-й армии весь боевой путь от Наро-Фоминска до Вязьмы, Константин Иванович 17 апреля 1942 года погиб в бою во время прорыва из окружения в районе д. Федотково. Место его захоронения, как и многих других окруженцев, осталось неизвестным.

222-я стрелковая дивизия, входившая ранее в состав 5-й армии, в это время по двум маршрутам совершала марш походным порядком в направлении Наро-Фоминска. Дивизией командовал полковник Новиков Тимофей Яковлевич, вступивший в должность всего два дня назад.

Несмотря на всю сложность обстановки, которая характеризовалась прежде всего отсутствием сплошного фронта обороны и неразберихой, царившей в управлении частями и соединениями, обусловленной вынужденным отходом наших войск, штаб армии уже к 12 часам дня имел определенное представление об их состоянии и характере ведения боевых действий. В соответствии с приказом командующего Западным фронтом к 15 часам штабом армии под руководством комбрига Д. П. Онуприенко был подготовлен документ под названием «План действий 33-й армии», в котором подчиненным соединениям были определены боевые задачи на наступление, запланированное на вторую половину 19 октября[8].

В связи с резкими изменениями в обстановке в полосе армии составленный план не соответствовал реальному положению дел, что и показал последующий ход развития событий. Так, 151-я мотострелковая бригада к этому времени уже оставила под натиском противника Верею и во второй половине дня 18 октября вела бой с частями 258-й ПД восточнее города.

Командир 222-й сд полковник Т. Я. Новиков

Бригада вновь понесла очень большие потери в личном составе, значительное количество бойцов и командиров числилось пропавшими без вести. Вечером этого дня был расстрелян комиссар 455-го МСБ 151-й бригады старший политрук Ершов, за то, что батальон, поддавшись панике, оставил занимаемый рубеж обороны и отошел без приказа назад, увлекая за собой другие подразделения.

110-я СД в это время вела бой на рубеже Мишуково, Ильино, Козельское, Климкино. Один стрелковый батальон занимал деревню Кузьминки, перехватывая дорогу на Наро-Фоминск. Перед фронтом дивизии наступали части 258-й пехотной дивизии противника, поддерживаемые несколькими танками.

113-я СД двумя стрелковыми полками занимала оборону на восточном берегу р. Протва от Лапшинки до Кривского. Еще один полк оборонялся на подступах к д. Городня, в 7 км северо-восточнее Малоярославца, того самого населенного пункта, в котором размещалась штаб-квартира Наполеона, отступавшего со своей армией из Москвы, во время знаменитого Малоярославецкого сражения 12 (24) октября 1812 года авангарда французской армии с корпусами генералов Д. С. Дохтурова и Н. И. Раевского.

Сплошного фронта обороны не было. Мало того, промежуток, не прикрытый войсками, между 151-й МСБр и 110-й СД составлял около 18 км. В случае, если бы противнику удалось обнаружить эту брешь в обороне наших войск и использовать на этом направлении подвижные соединения, последствия для всего Западного фронта были бы самыми негативными.

222-я СД, выдвигавшаяся на это направление, могла прикрыть его в лучшем случае только через сутки — во второй половине 19 октября. В этот момент дивизия, в состав которой входило всего два полка — 479-й и 774-й СП, находилась на марше. 479-й СП, следуя в пешем порядке по дороге из Кубинки на Наро-Фоминск, достиг с. Таширово, 774-й СП находился на подходе к Наро-Фоминску, следуя по Киевскому шоссе.

Местонахождение и состояние 9-й танковой бригады, действовавшей накануне совместно со 110-й СД, выяснить так и не удалось.

600-й артиллерийский полк ПТО и 978-й артиллерийский полк находились на огневых позициях на западной окраине Наро-Фоминска.

Сборный стрелковый батальон Наро-Фоминского гарнизона занимал оборону по западной окраине Наро-Фоминска[9].

В 16 часов 30 минут на станцию Нара прибыл и начал выгружаться первый эшелон 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии. Остальные эшелоны, ввиду непрекращавшихся ударов противника по станции Нара с воздуха, были вынуждены разгружаться на станции Апрелевка и совершать марш в указанный район своим ходом. Комбриг Онуприенко приказал командиру дивизии немедленно выдвинуть прибывшие подразделения на западную окраину Наро-Фоминска и прикрыть город со стороны Боровска, откуда ожидалось наступление частей 258-й ПД противника.

Командир 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии, Герой Советского Союза полковник А. И. Лизюков

1-й Гвардейской мотострелковой дивизией командовал Герой Советского Союза полковник А. И. Лизюков[10], который был удостоен этого высокого звания в самом начале войны за умелое управление войсками в боях с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм.

К исходу 18 октября командование и штаб 33-й армии смогли взять под контроль обстановку в полосе армии, готовясь с утра активными действиями воспрепятствовать развитию наступления противника. Отсутствие надежной связи с подчиненными штабами и, как следствие, слабая организация управления резко ограничивали возможности командования армии влиять на ход развития событий. По сути дела, соединения были предоставлены сами себе. Ситуация чем-то напоминала ход боевых действий под Вязьмой в начале октября, с той лишь разницей, что противнику на этот раз не удалось глубоко вклиниться в нашу оборону и охватить фланги отходивших войск: несмотря на общее превосходство в живой силе и технике, этого ему было явно недостаточно.

19 октября 1941 года

Весь день соединения 33-й армии вели тяжелые бои с противником. Разработанный накануне штабом армии план действий так и не был реализован, поскольку не соответствовал обстановке. Инициатива находилась в руках противника, и соединениям армии приходилось отбивать одну его атаку за другой, не помышляя о наступлении. Единственное, что удалось сделать в соответствии с планом, — выдвинуть на незанятый войсками участок обороны в полосе армии 222-ю СД и, пусть не полностью, прикрыть промежуток местности между 151-й МСБр и 110-й СД.

151-я мотострелковая бригада вела кровопролитные бои с частями 258-й ПД противника восточнее Вереи, занимая рубеж: опушка леса восточнее д. Годуново, Купелицы, опушка леса восточнее д. Загряжское. Один мотострелковый батальон бригады вел бой, занимая оборону по восточному берегу реки Протва у Набережной Слободы. Положение частей бригады было исключительно тяжелым: заканчивались боеприпасы, уже третьи сутки бойцы и командиры не получали никакой пищи, кроме хлеба.

222-я СД к 19 часам силами 479-го СП, саперного, зенитного и заградительного батальонов заняла оборону на рубеже: высота с отм. 224,0, Потаращенков, Смолинское, Березовка и сразу же вступила в бой с противником, пытавшимся наступать в направлении Назарьево.

Из оперативной сводки штаба дивизии:

«…3. 479 СП обороняет рубеж отм. 200, ПОТАРАЩЕНКОВ, СМОЛИНСКОЕ.

4. Саперный батальон обороняет выс. 224,0, (искл.) отм. 200.

5. Зенитный батальон обороняет восточную окр. НАЗАРЬЕВО.

6. Заградбатальон обороняет район РАДИОНЧИК.

7. Вправо и влево соседей нет»[11].

Попытки вражеской пехоты просочиться мелкими группами в глубь ее обороны были отражены огнем наших бойцов. Понимая, что у дивизии явно недостаточно сил для того, чтобы оборонять указанный ей рубеж и одновременно частью сил предпринять наступление на Верею, штаб армии во второй половине дня отправил ей на усиление два стрелковых батальона.

175-й мотострелковый полк 1-й Гв. МСД, как и было приказано командующим армией, сразу же после выгрузки начал занимать оборону по западной и юго-западной окраине Наро-Фоминска, опоясав город полукольцом. Фланги полка упирались в реку Нара: правый — у кирпичного завода, левый — у железнодорожного моста[12].

110-я СД занимала рубеж: Татарка, высота с отм. 191,2, Инютино, Ермолино.

Весь день не было никаких данных о положении частей 113-й СД. Посланные штабом армии несколько офицеров связи назад не возвратились. Было лишь известно, что дивизия вела тяжелые бои с превосходящими частями противника предположительно на рубеже искл. Ермолино, по восточному берегу реки Протва, Маланьино, Скуратово.

В середине дня в штаб армии прибыл командующий армией генерал-лейтенант М. Г. Ефремов. О времени его прибытия в армию имеются разные данные. Помощник начальника разведки армии капитан A. M. Соболев утверждает, что он прибыл в армию 18 октября 1941 года.

В книге «Герой-командарм», основанной на воспоминаниях ветеранов армии, указывается дата — 17 октября.

По документам Главного управления кадров Красной Армии, дата вступления генерала Ефремова в должность — 25 октября.

Однако анализ архивных документов позволяет сделать однозначный вывод о том, что Михаил Григорьевич Ефремов прибыл в штаб армии и приступил к исполнению обязанностей командарма в середине дня 19 октября 1941 года. Все документы 18 октября, а также первой половины 19 октября были подписаны комбригом Онуприенко, но уже на распоряжении полковому комиссару М. А. Рза-Задэ о вступлении его в должность начальника Наро-Фоминского гарнизона, врученным ему в 17 часов 30 минут 19 октября 1941 года, стоит фамилия генерала Ефремова. Все последующие документы, распоряжения и приказы, сохранившиеся в архиве, подписаны генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым.

Во второй половине дня на станцию Нара для 173-й СД, которая ранее входила в состав 33-й армии, прибыло пополнение в количестве 1750 человек, вооруженное винтовками, двумя станковыми и двумя ручными пулеметами. Генерал Ефремов немедленно отправил начальнику штаба Западного фронта генерал-лейтенанту В. Д. Соколовскому телеграмму, в которой просил использовать это пополнение для 222-й СД, на что вскоре получил согласие штаба фронта.

Обстановка в полосе обороны армии продолжала ухудшаться с каждым часом. Обескровленные в предыдущих боях соединения и части армии оказывали врагу упорное сопротивление, однако были вынуждены отходить. На исходе были боеприпасы, имелись большие проблемы с организацией питания. Войска были вынуждены довольствоваться сухим пайком или тем, чем могло помочь местное население сел и деревень, оказавшихся в зоне боевых действий.

Столь же сложной была обстановка в полосах обороны остальных армий, оборонявшихся на подступах к Москве. Только благодаря мужеству и самоотверженности бойцов и командиров Красной Армии удавалось из последних сил сдерживать натиск немецких полчищ, рвавшихся к столице нашей Родины. В связи с угрожающим положением, создавшимся на подступах к Москве, и с целью мобилизации усилий войск и населения столицы на отпор врагу, Государственный Комитет Обороны 19 октября 1941 года принял постановление о введении в Москве и прилегающих к ней районах осадного положения.

20 октября 1941 года

Рано утром во все подчиненные соединения был отправлен приказ командующего 33-й армией генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова, в котором были определены боевые задачи по прочному удержанию занимаемых рубежей обороны. 1-я Гв. МСД, кроме этого, получила задачу быть готовой к уничтожению группировки противника в районе Орешково, Башкардово, Митяево.

Однако 458-й и 479-й ПП 258-й ПД противника, перегруппировавшие за ночь свои боевые порядки, после массированной артиллерийской и авиационной подготовки, при поддержке 10–15 танков перешли в наступление вдоль шоссе Боровск — Балабаново, нанеся главный удар на участках, которые обороняли воины 1289-го и 1291-го стрелковых полков 110-й СД.

Бойцы и командиры отразили первую атаку противника. Однако затем, когда вражеская пехота, произведя перегруппировку своих сил и средств, вновь перешла в атаку, в рядах обороняющихся возникло некоторое замешательство, оба полка дрогнули и, оставив занимаемый рубеж, стали в панике отходить. Противник, заметив это, усилил огонь артиллерии и, нарастив усилия, предпринял попытку обойти 1291-й СП с фланга, в результате чего отход частей 110-й СД превратился в бегство. Преследуемые атакующим врагом, 1291-й и 1289-й СП стали беспорядочно отходить вдоль Киевского шоссе.

Вскоре неорганизованный отход превратился в паническое бегство. Ни о каком сопротивлении врагу уже не было и речи. Полностью деморализованные подразделения 1291-го СП, переправившись несколько южнее Наро-Фоминска через р. Нара, даже и не пытались организовать оборону на восточном ее берегу.

Ополченцы Москвы. В составе 33-й армии было три дивизии народного ополчения г. Москвы (4, 5 и 6-я)

Не выдержал удара противника и 1287-й СП, оборонявшийся на некотором удалении от главных сил дивизии, который также стал неорганизованно отходить в северном и северо-восточном направлениях южнее Киевского шоссе. По просьбе командира 110-й СД полковника С. Т. Гладышева начальник штаба 43-й армии полковник А. И. Боголюбов приказал прикрыть отход подразделений 1287-го СП огнем реактивных установок, которые дали три залпа по противнику, что позволило отступавшим подразделениям избежать полного разгрома и уничтожения.

В этой критической обстановке командованию 110-й СД не удалось удержать нити управления в своих руках, и оно, увлекаемое бегством подчиненных частей, также устремилось на восток к рубежу реки Нара. Многие, даже опытные, командиры оказались тогда заложниками сложившейся ситуации, и не всем из них удалось реализовать свой командирский потенциал. Дивизии в это время практически не существовало. Части и подразделения бежали, оставив занимаемый рубеж, куда глаза глядят. Паникой были охвачены не только войска, но и штабы, которым, как говорится, сам бог велел держать бразды управления, несмотря ни на что. Штаб 110-й СД был обнаружен только через два дня далеко за пределами своей полосы обороны.

Из журнала боевых действий 33-й армии:

«…Оттеснив части 110-й СД, пр-к занял к 12.00 ИЛЬИНО, МИШУКОВО, КОЗЕЛЬСКОЕ. Части 110 СД отходят для обороны на новый рубеж. Пехотные части, отходя, бросили материальную часть артиллерии, которая выводится из боя артиллеристами. В 15.35 пр-к занял МИШУКОВО, ТАТАРКА…»[13]

Таким образом, шоссе Киев — Москва оказалось неприкрытым нашими войсками, что позволяло противнику в считаные часы выйти непосредственно в район Наро-Фоминска.

Узнав об этом, находясь на командном пункте армии, располагавшемся в деревне Ново-Федоровка (сейчас улица Володарского. — Прим. автора), генерал Ефремов отправил в адрес командования 110-й СД следующее распоряжение:

«КОМАНДИРУ 110 СД ПОЛКОВНИКУ ГЛАДЫШЕВУ

КОМИССАРУ ДИВИЗИИ БАТ. КОМИССАРУ БОРМАТОВУ

1. Вы врагу открыли путь на Наро-Фоминск, бежав на новый рубеж, напугавшись самих себя.

2. Военный Совет дает вам срок до утра восстановить прежнее положение, пока противник не разобрался в темноте в вашем бегстве.

3. Если положение вами не будет к 7–8 часам 21.10 восстановлено, будете немедленно преданы суду как дезертиры, организаторы бегства с, поля сражения, за невыполнение боевого приказа.

Генерал-лейтенант ЕФРЕМОВ»[14].

Однако как ни старался майор Кузьмин, которому было поручено передать этот приказ командарма, обнаружить штаб 110-й СД и найти командира дивизии полковника С. Т. Гладышева ему так и не удалось. Только около 9 часов вечера штаб армии получил информацию о том, что штаб 110-й СД во второй половине дня сосредоточился в районе села Каменское. Для установления связи с ним было отправлено еще два офицера.

Спустя некоторое время было получено новое тревожное сообщение, на этот раз о том, что части 151-й МСБр, не выдержав удара превосходящих сил противника, начали беспорядочно отходить в восточном направлении, неся большие потери. Связь с бригадой прервалась. Но, несмотря на наступившую ночь, западнее и юго-западнее Наро-Фоминска продолжал кипеть ожесточенный бой. Подразделения и части отступавших дивизий перемешались, невозможно было понять, кто где находится. Но и в этой сложнейшей обстановке наши бойцы и командиры продолжали наносить врагу тяжелые потери, не считаясь ни с чем.

На подступах к столице. Октябрь 1941 года

В 22 часа начальник Особого отдела 151-й МСБр лейтенант госбезопасности Тимофеев убыл в бригаду, имея при себе телеграмму Военного совета армии для передачи ее командованию бригады:

«КОМАНДИРУ 151 МСБР МАЙОРУ ЕФИМОВУ

ВОЕНКОМУ БРИГАДЫ СТ. БАТАЛЬОННОМУ КОМИССАРУ ПЕГОВУ

1. Предупреждаю вас: при повторном отходе бригады без разрешения командующего армией будете привлечены к судебной ответственности…

М. ЕФРЕМОВ, М. ШЛЯХТИН, Б. САФОНОВ»[15].

222-я СД силами одного стрелкового полка и отдельных батальонов дивизии продолжала оборонять прежний рубеж. 774-й СП, выдвигавшийся походным порядком в полосу обороны дивизии, до сих пор не прибыл в указанный ему район.

Обстановка продолжала ухудшаться с каждой минутой. Оставила свой рубеж 113-я СД, которая, не имея связи со штабом армии и своим соседом справа — 110-й СД, ввиду угрозы обхода флангов противником, по приказу командира дивизии отошла на восточный берег р. Истья.

Командование армии, зная состояние подчиненных соединений и частей, их крайне низкую укомплектованность бойцами, и особенно командным составом, предвидело, что войскам будет очень тяжело сдержать натиск превосходящих сил противника, однако никто не мог предположить, что события в течение одного дня примут такой негативный оборот.

Командование армии надеялось, что предпринятыми мерами можно будет стабилизировать фронт подчиненных соединений и частей и остановить продвижение противника. Помышлять о наступлении на Верею, как планировалось накануне, уже не приходилось.

Во второй половине дня стали поступать сведения, что передовые подразделения противника обнаружены в непосредственной близости от Наро-Фоминска, но подтвердить или опровергнуть эти данные штаб армии не мог. Одним из слабых мест в организации управления частями и соединениями 33-й армии в первые дни боев за Наро-Фоминск был низкий уровень организации связи с подчиненными соединениями, ввиду отсутствия необходимых средств связи как в армии, так и в подчиненных соединениях.

Штабу армии приходилось большую часть своих распоряжений и приказов передавать через офицеров связи, что в значительной степени затрудняло управление соединениями, не позволяло своевременно передавать приказы и распоряжения, получать необходимые данные и сведения от подчиненных для оценки складывавшейся обстановки и принятия решения. В редких, не терпящих отлагательства, случаях приказы и распоряжения передавались по радио, но и радиосредств катастрофически не хватало.

Из-за отсутствия точных данных о местах расположения штабов, которые перемещались по несколько раз в сутки, зачастую без согласования с вышестоящим командиром, необходимого транспорта и плохого состояния дорог, все боевые документы, как из штаба армии в подчиненные штабы, так и из подчиненных штабов в штаб армии, доставлялись с большим опозданием и зачастую уже не имели должной ценности вследствие происшедших за это время изменений в обстановке.

Единственным утешением этого дня было сообщение командира 1-й Гв. МСД полковника А. И. Лизюкова о том, что все подразделения дивизии разгрузились на станции Апрелевка и выдвигались в указанные им районы.

21 октября 1941 года

В течение ночи на 21 октября соединения и части 33-й армии продолжали вести тяжелые оборонительные бои с наступавшим противником, которому накануне удалось окружить ряд подразделений и частей 110-й СД и 151-й МСБр. Особенно тяжелым было положение 1289-го СП 110-й СД, попавшего в окружение севернее разъезда Башкино.

151-я МСБр, сдерживая натиск врага, вела бой на рубеже: Новоникольское, Алексино, Симбухово. В 4 км севернее ее, в районе Петрищево, держал оборону отдельный кавалерийский полк.

В оперативной сводке за день командир бригады докладывал:

«Доношу, что высланное для 151-го МСБР пополнение, в количестве 750 чел., до сих пор ко мне не поступило. Мои попытки разыскать не удаются, т. к. неизвестно, по какому маршруту оно следует.

В то же время доношу, что я вынужден выполнять не ту задачу, которую имею Вашим приказом, т. к., несмотря ни на что, СИМБУХОВО входит в полосу 222-й СД, последняя занимает оборону в р-не НАЗАРЬЕВО. Для того чтобы не открыть дорогу противнику через СУББОТИНО — СИМБУХОВО на МИНСКОЕ шоссе, я вынужден оборонять указанные пункты, на что сил у меня недостаточно.

Командир 151-й МСБр майор ЕФИМОВ»[16].

222-я СД продолжала удерживать рубеж Субботино, Потаращенков, Смолинское, Семидворье. Отдельные подразделения противника, обойдя левый фланг дивизии, действовали в его тылу, угрожая перерезать коммуникации дивизии.

Командир 5-й танковой бригады подполковник М. Г. Сахно

175-й МСП 1-й Гв. МСД под командованием подполковника П. В. Новикова, усиленный взводом танков, занял оборону на рубеже: северная окраина Городище (сейчас это район улицы Найдова-Железова. — Прим. автора), западная окраина Наро-Фоминска, высота с отм. 201,8, далее на восток до реки Нара. Одновременно полк готовился к наступлению, которое планировалось командованием армии на утро 22 октября.

1-я рота 175-го МСП, под командованием лейтенанта Мирадонова и политрука Кожухова, направленная по распоряжению командира дивизии в разведку по шоссе Москва — Киев в направлении Балабаново, в районе д. Щекутино неожиданно столкнулась с противником. Почти три часа рота вела с ним бой и только под прикрытием темноты смогла отойти в исходное положение. 4-я рота этого же полка, направленная в разведку на Каменское, достигнув Атепцево, была остановлена сильным минометным огнем противника. Это означало, что населенные пункты, находившиеся всего в 3–5 км от Наро-Фоминска, были заняты противником.

Два батальона 6-го МСП в первой половине дня заняли оборону по южной окраине Наро-Фоминска, станция Нара, совхоз «Овощной» (сейчас ряд улиц города Наро-Фоминска на восточном берегу реки Нара южнее железнодорожного моста, включительно до улицы Погодина. — Прим. автора), Афанасовка. Местонахождение штаба полка и первого батальона, заблудившихся во время совершения марша со станции выгрузки Апрелевка, было неизвестно.

Военный комиссар 5-й тбр, Герой Советского Союза, старший батальонный комиссар A. В. Котцов

Главная ударная сила дивизии — 5-я танковая бригада, имевшая в своем составе 38 танков и 8 бронемашин, в полном составе прибыла к утру в указанный район сосредоточения, 1 км северо-западнее деревни Ново-Федоровка. Командовал бригадой подполковник М. Г. Сахно, военным комиссаром бригады был Герой Советского Союза A. В. Котцов, удостоенный этого высокого звания еще за Халхин-Гол.

Таким образом, незащищенный войсками участок полосы обороны 33-й армии на направлении наиболее вероятного наступления противника оказался надежно прикрыт.

113-я СД всю ночь занималась инженерным оборудованием занятого ею рубежа обороны по р. Истья на участке: Шилово, Старо-Михайловское, Киселево, совхоз «Победа». Артиллерия дивизии (5 орудий 109-го ГАП) заняла огневые позиции по западной опушке леса восточнее Алопово.

Командование армии по-прежнему самую большую тревогу испытывало за судьбу 110-й СД, от которой в течение дня так и не поступило никакой информации, а посланные в дивизию делегаты связи в штаб армии не возвратились. В это время основная часть подразделений 1287-го и 1291-го СП и штаб дивизии уже находились на восточном берегу р. Нара в прилегающих к ней лесах.

Сильно поредевшие подразделения 1289-го СП, вырвавшиеся ночью из окружения, отбиваясь от противника штыками и гранатами, мелкими, разрозненными группами отошли в направлении Башкино, Рождество, Котово. У деревни Котово остатки полка вновь оказались в кольце врага, но, несмотря на это, бойцы и командиры продолжали мужественно сражаться с ним. После того как раненными попали в плен командир полка подполковник Н. A. Галагян и комиссар полка старший политрук A. M. Терентьев, небольшая группа красноармейцев и командиров смогла в ночь на 22 октября прорваться из окружения и выйти в районе деревни Конопеловка, 1,5 км северо-западнее Наро-Фоминска.

Командир сводного отряда, затем 1289-го сп, майор Н. A. Беззубов. Фото 1935 г.

Почти в это же время, несколько правее участка обороны 175-го МСП, в районе ташировского поворота, с отрядом в 150 человек вышел из окружения командир 1283-го СП 60-й СД майор Н. A. Беззубов.

Командующий армией генерал Ефремов приказал майору Беззубову объединить под своим командованием остатки 1289-го СП и своего полка в отдельный отряд и занять оборону по восточному берегу реки Нара, правее 175-го МСП.

Отряду майора Беззубова волею судьбы будет суждено сыграть важную роль в обороне Наро-Фоминска. На протяжении всего периода боев на Наро-Фоминском направлении бойцы и командиры отряда с честью выполнят поставленные им задачи по обороне указанного участка, отразив не один десяток атак противника, нанеся ему большие потери. Большая заслуга в этом будет принадлежать умелому организатору, храброму и грамотному командиру, майору Беззубову[17] Николаю Александровичу, который уже через полтора месяца станет командиром 110-й стрелковой дивизии.

В это время штаб 110-й СД и штабные подразделения, численностью около 250 человек, сосредоточились в лесу южнее Сотниково, но об этом никто не знал. Штаб дивизии по-прежнему не имел связи со штабом армии и подчиненными частями.

В полночь из штаба Западного фронта была получена тревожная радиограмма:

«По имеющимся данным, противник небольшим количеством танков в 16.30 вышел в ТАШИРОВО (5 км сев.-зап. НАРО-ФОМИНСК).

КОМАНДУЮЩИЙ ПРИКАЗАЛ: Немедленно выявить фактическое положение в районе ТАШИРОВО и сегодня же ночью выбросить противника из ТАШИРОВО и прикрыть направление на КУБИНКА, овладев и твердо закрепив за собой ПЛЕСЕНСКОЕ силами стрелкового батальона, танками до батальона; КУЗЬМИНКА — батальон пехоты с танками и не менее батальона иметь в ТАШИРОВО.

Исполнение донести к 8.00 22.10.41 г.»[18].

Некоторое время спустя была получена еще одна радиограмма штаба Западного фронта, обеспокоенного положением дел в районе Наро-Фоминска:

«Командующий приказал: немедленно установить фактическое положение 110, 113, 222 СД и 151 МСБР.

В течение ночи выбить противника из ТАШИРОВО и занять силами до батальона, усиленного танками каждый из следующих пунктов: ТАШИРОВО, ПЛЕСЕНСКОЕ, КУЗЬМИНКА и упорно оборонять, не допустить противника на КУБИНКА.

Организовать круговую оборону на участке между 222 и 110 СД.

1 МСД немедленно сосредоточить НАРО-ФОМИНСК, подтянув эшелоны из АПРЕЛЕВКА и АЛАБИНО»[19].

К исходу дня штаб 33-й армии имел самые противоречивые сведения как о действиях и местонахождении противника, так и о положении своих соединений. Вносила свои коррективы в действие войск и погода. Дороги, вследствие осенней распутицы, были практически непроходимы для колесного транспорта, за исключением шоссе Наро-Фоминск — Кубинка и Наро-Фоминск — Бекасово.

Большинство немецких генералов в своих мемуарах, написанных после войны, раскрывая причины неудач немецких войск, очень много внимания уделяют «Ее Величеству Погоде», которая, по их мнению, стала чуть ли не первопричиной их поражения, забывая о том, что дороги пришли в негодность по обе стороны фронта. Мерзли от сильного холода не только немецкие солдаты и офицеры, но и наши бойцы и командиры.

Анализ трофейных документов показывает, что погодные условия стали тем фактором, который лишь осложнил ситуацию, которая начала складываться для соединений ГА «Центр» в результате усилившегося сопротивления войск Красной Армии. Не случайно в сводке ОКХ от 18 октября 1941 г. основное внимание было в первую очередь уделено именно «высокой обороноспособности русских», а не погодным условиям. На следующий день в очередной сводке командования сухопутных войск Германии появилась запись:

«…На фронте 4-й танковой группы противник по-прежнему оказывает упорное сопротивление и не сдает без боя ни пяди земли, ни одного дома…»[20].

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок еще 3 сентября 1941 г. отдал своим войскам распоряжение принять все необходимые меры для подготовки к действиям в условиях осенней распутицы и низких температур.

Исключительно сложная обстановка, сложившаяся на многих участках советско-германского фронта, вынудила командование Красной Армии принять ряд мер, которые неоднозначно оцениваются вот уже на протяжении многих лет после окончания войны. Одной из таких мер явилось создание заградительных отрядов. Приказ об их создании был издан Ставкой ВГК еще в середине сентября 1941 года, однако в силу отсутствия личного состава в армиях и дивизиях не спешили с его исполнением, как это ни парадоксально звучит. А там, где они были сформированы, зачастую участвовали в отражении наступления противника в одной цепи, вместе с боевыми подразделениями.

События последних дней в полосе действия Западного фронта, многочисленные факты самовольного оставления занимаемых рубежей, а порой просто бегства с поля боя заставили командование Западного фронта вновь вспомнить об этой «драконовской» мере. 21 октября 1941 года в адрес Военных советов армий ушел документ за подписью генерала армии Г. К. Жукова и члена Военного совета фронта Н. A. Булганина, в котором требовалось в двухдневный срок сформировать в каждой стрелковой дивизии заградительный отряд численностью не более батальона, в расчете по одной роте на стрелковый полк, подчиненный командиру дивизии и имеющий в своем распоряжении, кроме обычного вооружения, средства передвижения в виде грузовиков, нескольких танков и бронемашин.

На заградительные отряды возлагалась следующая задача: «…прямая помощь ком. составу в поддержании и установлении твердой дисциплины в дивизиях, приостановка бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидировать инициаторов паники и бегства, поддержка честных боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством»[21].

22 октября 1941 года

Немецкие войска, используя темное время суток и промежутки в боевых порядках соединений и частей армии, в ночь на 22 октября 1941 года незаметно вышли к западной и юго-западной окраинам Наро-Фоминска, районного центра Московской области, расположенного в 70 км от центра столицы с юго-западного направления, вблизи Киевского шоссе, строительство которого было начато за несколько лет до войны.

Передовые подразделения 258-й ПД противника, достигшие населенных пунктов Таширово и Новинское, расположенных в 5–6 км северо-восточнее Наро-Фоминска, перед собой не имели никаких войск, не считая нескольких сотен бойцов и командиров отряда под командованием майора Беззубова, занимавших оборону по восточному берегу р. Нара.

Командарм всю ночь уточнял обстановку, заслушивал доклады командиров соединений и начальников служб, а когда прибыло пополнение для 222-й СД — 2600 человек, нашел время побеседовать с ним. После беседы Михаил Григорьевич распорядился направить в 222-ю СД 1300 человек, а вторую половину пополнения распределить между частями 1-й Гв. МСД полковника Лизюкова и отряда майора Беззубова, перед которым некоторое время назад была поставлена задача: утром выбить противника из окрестностей Наро-Фоминска.

Только отсутствием достоверных сведений о силе противника и характере его действий можно объяснить постановку командармом такой нереальной боевой задачи. Так, отряд под командованием майора Беззубова, равный по численности двум батальонам, получил приказ уничтожить противника в районе дома отдыха «Турейка», Таширово, Чешково, Редькино, Алешково, Алексеевка и по выполнении этой задачи перейти к обороне рубежа: Никольское — Плесенское, Чешково, Алексеевка[22], что было не под силу целой стрелковой дивизии. Но это станет ясно только утром, когда части 1-й Гв. МСД и сводный отряд майора Беззубова столкнутся с явно превосходящим их по силам противником.

В 5 часов 30 минут, после непродолжительной артиллерийской подготовки, отряд майора Беззубова завязал бой с подразделениями противника в районе деревни Конопеловка. В шесть часов перешла в наступление 1-я Гв. МСД.

175-й МСП, усиленный взводом танков, имел задачу уничтожить противника на подступах к Наро-Фоминску и выйти на рубеж искл. Алексеевка, разъезд 75 км (сейчас станция «Латышская». — Прим. автора), Котово.

3-й батальон капитана А. И. Красночиро продвинулся вперед на 1–1,5 км и, достигнув опушки леса 1 км юго-западнее высоты с отм. 201,8, был остановлен сильным пулеметным и артиллерийским огнем противника.

2-й батальон старшего лейтенанта П. М. Андронова, наступавший левее, на подступах к разъезду 75 км был остановлен сильным артиллерийским и минометным огнем противника из населенного пункта Котово.

Командир полка подполковник П. В. Новиков, руководивший боем с НП, находившегося на участке наступления 3-го батальона, видел, как начала захлебываться атака его подразделений. Было очевидно, что противник хорошо продумал систему огня и построение обороны, к тому же наличие большого количества огневых средств — артиллерии, минометов и пулеметов — позволяло наносить поражение нашим атакующим подразделениям с дальних дистанций.

6-й МСП в это же время перешел в наступление, пытаясь выйти на рубеж Елагино, Горчухино. При подходе к Горчухино подразделения полка были встречены сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника. Положение усугублялось тем, что активно действовала его авиация, наносившая сильные бомбовые удары по боевым порядкам полка. Стрелковые батальоны, неся потери, были вынуждены залечь и вести огневой бой с противником на достигнутом рубеже. Неоднократно подвергался бомбардировке с воздуха и штаб полка, находившийся в районе совхоза «Овощной».

Подразделения 258-й ПД, усиленные танками, занимавшие оборону по западному берегу реки Нара в районе Таширова, дома отдыха «Турейка», без особого труда отразили попытку отряда Беззубова захватить плацдарм на противоположном берегу р. Нара. Понеся потери, отряд отошел на восточный берег и занял оборону на участке: дача «Конопеловка», поворот дороги, 700 м восточнее Таширово, дом отдыха «Турейка».

Во второй половине дня противник форсировал в узком месте р. Нара и захватил дачу «Конопеловка», выбив оборонявшееся там одно из подразделений отряда майора Беззубова. Частью сил немецкая пехота вышла к военному городку, но была остановлена огнем 2-й стрелковой роты 1-го батальона, оборонявшегося в районе военного городка. Батальоном командовал старший политрук А. И. Антонов.

После того как 3-й батальон был остановлен огнем противника, командир 175-го МСП подполковник Новиков принял решение вместе с комиссаром полка батальонным комиссаром A. M. Мячиковым выдвинуться на командный пункт полка и доложить командиру дивизии об обстановке. Проезжая на автомобиле по одной из улиц на северо-западной окраине Наро-Фоминска, они неожиданно наткнулись на колонну наших грузовиков, занявших всю узкую проезжую часть дороги; объехать их не было никакой возможности. Справа впереди, у фабричного рабочего городка, послышалась стрельба. П. В. Новиков приказал водителю найти объезд по соседней улице, а сам с комиссаром и адъютантом решил добираться до штаба полка, который находился недалеко от церкви за рекой Нара, пешком.

Однако идти пришлось недолго. Из поперечной улицы, метрах в ста пятидесяти от них, один за другим стали выбегать перепуганные бойцы тыловых подразделений и водители машин. Они быстро пересекали дорогу и скрывались за домами на противоположной стороне улицы. Справа впереди продолжала нарастать стрельба. Новиков пытался задержать бежавших в панике красноармейцев, но на его окрик никто не обратил внимания. Вдруг на соседней улице появилась группа немецких солдат. Их было человек десять. Открыв с ходу огонь из стрелкового оружия, они первыми же выстрелами убили адъютанта командира полка Николая Штейна и тяжело ранили Новикова. Выпустив вдоль улицы еще несколько очередей, немецкие пехотинцы перешли на другую сторону и не спеша направились вниз, к центру города.

Батальонный комиссар Мячиков, щуплый и маленький ростом, некоторое время тащил на себе тяжелораненого командира, а затем, обессилев, пополз с ним на четвереньках.

О том, что в юго-западную часть Наро-Фоминска проникли немецкие автоматчики и сеют там панику, в штабе полка узнали от шофера командира полка. Он первым поднял тревогу. Пробираясь к фабрике боковой улицей, водитель сначала наткнулся на группу перебегавших улицу и торопливо отстреливающихся бойцов, а затем попал под огонь вражеских автоматчиков. В штаб машина прибыла с пробитым кузовом.

Спустя некоторое время в расположении стрелковой роты 2-го батальона, оборонявшейся у городского парка, появился комиссар полка A. M. Мячиков, в мокрой шинели, запятнанной кровью командира и густо выпачканной грязью.

Недалеко от парка, возле каменного моста, он нашел командира и комиссара дивизии. Рядом с ними, на развилке улиц, наготове находился взвод танков. Комиссар полка доложил им о случившемся. Полковник Лизюков приказал Мячикову взять один из танков и немедленно пробиться на нем к тому месту, где остался раненый командир полка.

Танк сорвался с места, проскочил через мост и, не сбавляя хода, понесся по главной улице в гору, мимо ворот прядильно-ткацкой фабрики, мимо здания городского совета, к тому месту, где остался подполковник П. В. Новиков. Но на том месте его уже не было. Позднее подполковник Новиков был найден среди бойцов и командиров, павших в ходе боя в городе. Так погиб один из лучших командиров 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии, бесстрашный и мужественный офицер, командир 175-го мотострелкового полка подполковник Новиков Павел Вениаминович.

Уже к десяти часам дня, понеся значительные потери в личном составе, 175-й МСП и 6-й МСП были вынуждены перейти к обороне на достигнутом рубеже, а затем под натиском превосходящих сил противника начали отходить к западной и юго-западной окраинам Наро-Фоминска, куда уже просочились достаточно крупные силы противника. Часть подразделений 175-го МСП попала в окружение в районе фабричного поселка.

В 11 часов командный пункт штаба армии в Ново-Федоровке подвергся бомбардировке шести самолетов противника, в связи с чем командующий армией дал команду переместить КП сначала в д. Кузнецово, а с 16 часов — в д. Яковлевское, находившиеся северо-восточнее Наро-Фоминска[23].

Во второй половине дня отдельные вражеские подразделения пытались переправиться на восточный берег реки Нары, у северной окраины Наро-Фоминска. Однако бойцы 2-го батальона 175-го МСП отбили его атаку, не допустив противника на восточный берег.

Исключительно сложная обстановка сложилась во всей полосе боевых действий армии. Тяжелые бои шли на всех участках, но особенно трудно было частям 1-й Гв. МСД. Стрелковые батальоны 6-го и 175-го МСП сражались с врагом, не имея огневой связи друг с другом, в условиях окружения ряда подразделений, ведя бой в городе, где особенно трудно поддерживать взаимодействие с соседями и не приходится надеяться на поддержку огня своей артиллерии.

Большую тревогу испытывал командарм за положение дел на правом фланге, где вела боевые действия 151-я МСБр, от которой в течение всего дня не поступило ни одного боевого донесения. Радиосвязь с бригадой отсутствовала.

Накануне бригада остатками своих частей вела тяжелые кровопролитные бои с наступающим противником на широком фронте, который временами достигал 14 км, на что явно не было ни сил, ни средств. Батальоны вели боевые действия, не имея ни тактической, ни огневой связи друг с другом. Штаб бригады действиями подчиненных частей практически не управлял, ввиду отсутствия связи, удаленности частей и слабой организации управления со стороны командования бригады. Батальоны, по сути дела, были предоставлены самим себе. За неделю непрерывных боев численность бригады сократилась в шесть раз, в танковом батальоне осталось всего три танка.

455-й МСБ сдерживал наступление противника, обороняясь на восточной окраине Ново-Никольского.

454-й МСБ сражался с противником южнее с. Ново-Ивановское, однако точных сведений о нем штаб бригады не имел.

453-й МСБ, имевший в своем составе всего около 90 человек, оборонял рубеж Алексино, северная окраина Симбухово[24].

На правом фланге бригады вели бой с противником остатки подразделений 185-го СП численностью 32 человека. К исходу дня, вследствие понесенных потерь, полк прекратил свое существование.

Около 12 часов дня противник силой до двух рот, воспользовавшись отсутствием сплошного фронта обороны между 454-м и 455-м МСБ, вышел им в тыл, атаковал штаб бригады, находившийся в Колодкино, и разгромил его. Остатки штаба отошли к деревне Архангельское[25].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.