На главных направлениях

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

На главных направлениях

Самая короткая ночь в году подходила к концу. По древнему поверью, эта ночь полна энергии и магии. После нее наступало торжество Великого Света. Вальтер Модель не был мистиком, но в обычаи предков верил. Он чувствовал, что наступил его звездный час. Дух великого Фридриха I Барбароссы звал вперед, на Восток. Моделю недавно исполнилось 50 лет. Он был полон сил и энергии. Свой юбилей Вальтер мечтал отметить славными победами на Востоке. Поэтому он с нетерпением ожидал сигнала на переход в атаку. И вот, наконец, поступила команда «Вперед!». Танки Моделя на рассвете 22 июня 1941 г. ринулись в атаку, стремясь перерезать шоссе Брест – Кобрин.

«Внезапность нападения на противника была достигнута на всем фронте танковой группы, – вспоминал командующий 2-й танковой группой генерал Г. Гудериан. – Западнее Брест-Литовска (Бреста) 24-м танковым корпусом были захвачены все мосты через Буг, оказавшиеся в полной исправности. Северо-западнее крепости в различных местах полным ходом шла наводка мостов. Однако вскоре противник оправился от первоначальной растерянности и начал оказывать упорное сопротивление. Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодорожный путь и шоссейные дороги, ведущие через Западный Буг в Мухавец»[49].

Развивая успех, 24-й танковый корпус с боями продвигался вдоль дороги Кобрин – Береза Картузская на Слуцк. 28 июня 3-я Берлинская танковая дивизия заняла Бобруйск. 4 июля 24-й танковый корпус вышел к Днепру у Рогачева, захватив еще несколько переправ через Березину. Прошло еще четыре дня, и дивизия Моделя уже стояла на линии Жлобин, Рогачев, Новый Быхов. Стремительный прорыв Моделя не остался незамеченным командованием – в этот день он получил Рыцарский крест Железного креста. Это вдохновило его на новые подвиги.

10 и 11 июля части 24-го танкового корпуса, при незначительных потерях, планомерно форсировали Днепр. Генерал Гудериан поставил перед ними задачу наступать по шоссе Пропойск (Славгород) – Рославль, обеспечивая свой правый фланг от возможных атак противника со стороны Жлобина, Рогачева и свой левый фланг со стороны Могилева. Выполняя приказ, дивизия Моделя 17 июля захватила Кричев и, выйдя в тыл 13-й армии Западного фронта, окружила часть ее сил в районе Чаусы.

27 июля Гитлер приказал 2-й армии и 2-й танковой группе наступать на Гомель. Кроме того, 2-й танковой группе предстояло частью сил продвигаться в юго-западном направлении с целью окружения оставшихся в этом районе 8 – 10 советских дивизий. Танковой группе были подчинены два армейских корпуса (7-й и 9-й). Выполняя приказ фюрера, генерал Гудериан решил силами двух дивизий 7-го армейского корпуса (10-й моторизованной и 7-й пехотной) обеспечить растянутый правый фланг от действий противника, находящегося в районе Климовичи, Милославичи. Эти дивизии совместно с 3-й Берлинской и 4-й танковыми дивизиями должны были овладеть городом Рославль и установить связь с 9-м армейским корпусом, действовавшим севернее, в районе между реками Остер и Десна[50].

Наступление на рославльском направлении началось утром 1 августа. Дивизия Моделя, действуя стремительно, захватила неразрушенными все мосты через р. Остер. 3 августа части 24-го танкового корпуса овладели Рославлем, захватив большое количество пленных, танков и орудий. После этого 3-я Берлинская танковая дивизия развернула наступление на Милославичи. 15 августа 24-й танковый корпус получил новую задачу – наступать на юг в направлении на Новозыбков и Стародуб, имея в первом эшелоне 3-ю Берлинскую и 4-ю танковые дивизии, а во втором – 10-ю моторизованную дивизию.

Наступление по-прежнему развивалось в высоких темпах. 16 августа дивизия Моделя овладела узловым пунктом шоссейных дорог – городом Мглин, а на следующий день – узловой станцией Унеча. В результате была перерезана железнодорожная линия Гомель – Брянск, и немецкие соединения глубоко вклинились в расположение войск советского Юго-Западного фронта. 19 августа 1-я танковая группа, входившая в состав группы армий «Юг», захватила небольшой плацдарм на восточном берегу Днепра у города Запорожье, а 2-я армия овладела Гомелем. В тот же день 24-му танковому корпусу было приказано прорваться через Клинцы и Стародуб на Новозыбков, а 47-му танковому корпусу – обеспечить левый фланг 24-го танкового корпуса.

21 августа Гитлер подписал директиву, которая, по мнению генерала Гальдера, имела «решающее значение для всей Восточной кампании». В директиве важнейшей задачей до наступления зимы определялся «не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец (Северский Донец. – Авт.) и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа». На севере предусматривалось окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками. Гитлер надеялся ударом смежных флангов групп армий «Юг» и «Центр» по сходящимся направлениям не только вытеснить за Днепр 5-ю армию, но и полностью уничтожить войска Юго-Западного фронта, прежде чем они сумеют отойти на рубеж Десна, Конотоп, Сула. Этим преследовалась цель обеспечить выход группы армий «Юг» в район восточнее среднего течения Днепра и своим левым флангом совместно с войсками, действующими в центре, продолжать наступление в направлении Ростов, Харьков[51]. Командующему группой армий «Центр» приказывалось направить для проведения данной операции такое количество сил, которое обеспечило бы выполнение задачи по уничтожению 5-й армии Юго-Западного фронта и в то же время позволяло группе армий отражать атаки противника на центральном направлении на таком рубеже, оборона которого потребовала бы минимального расхода сил.

Войскам 2-й танковой группы предстояло наступать на Конотоп. Выполняя новую задачу, ее соединения продолжили наступление. К вечеру 26 августа 3-я Берлинская танковая дивизия вышла к мосту через Десну южнее Новгород-Северского. К концу августа 2-я танковая группа значительно расширила предмостный плацдарм на р. Десна. В ходе боев за плацдарм Модель 2 сентября получил легкое ранение, но остался в строю. Части 3-й Берлинской танковой дивизии через Мутино и Спасское, почти не встречая сопротивления, вышли к р. Сейм и 7 сентября совместно с 4-й танковой дивизией захватили плацдармы на южном берегу реки. Дивизия Моделя, выйдя в тыл советских войск, 10 сентября заняла Ромны, обошла Конотоп и овладела плацдармом на р. Ромен. 14 сентября ее части совместно с 16-й танковой дивизией 1-й танковой группы овладели Лохвицей и Лубнами, замкнув кольцо окружения вокруг войск Юго-Западного фронта. Так, два школьных товарища Модель и Хубе, командовавший 16-й танковой дивизией, встретились на поле боя. На следующий день к Лохвице с юго-востока подошла 9-я танковая дивизия. В окружение попали управление Юго-Западного фронта и свыше 452,7 тыс. человек, 2642 орудия, 1225 минометов, 64 танка[52]. По данным германских историков, силами групп армий «Юг» и «Центр» было взято в плен 665 тыс. человек[53]. В это число вошли бойцы и командиры Брянского фронта, плененные в августе – сентябре. По уточненным данным, потери советских войск в Киевской оборонительной операции составили: безвозвратные – 616 304 человек, санитарные – 84 240 человек, 411 танков, 28 419 орудий и минометов, 343 самолета[54].

После столь блестящего успеха 2-я танковая группа получила новую задачу. 6 сентября 1941 г. Гитлер подписал директиву № 35, которая требовала от войск группы армий «Центр» в конце сентября перейти в наступление и «уничтожить противника, находящегося в районе восточнее Смоленска, посредством двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах». Для решения этой задачи предписывалось сосредоточить главные усилия подвижных войск на двух направлениях: на южном фланге предположительно в районе юго-восточнее Рославля, с направлением ударов на северо-восток; в полосе 9-й армии с направлением удара предположительно через Белый. После разгрома основных сил войск Западного стратегического направления намечалось перейти к их преследованию на московском направлении, примыкая правым флангом к р. Ока, а левым – к верхнему течению Волги. При этом группа армий «Юг» должна была выдвинуть подвижные соединения на северо-восток для прикрытия с юга главных сил группы армий «Центр», а обеспечение их с севера возлагалось на группу армий «Север»[55].

В соответствии с директивой Гитлера командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок 26 сентября издал приказ № 1620/41 о проведении операции «Тайфун»[56]. Основные силы 2-й танковой группы должны были наступать в направлении Орел, Брянск, а ее левый фланг, продвигаясь с юга в направлении на Десну, во взаимодействии со 2-й армией вытеснить советские войска из района дуги рек Судость, Десна.

Наступление в полосе 2-й танковой группы планировалось начать 30 сентября, а на остальных участках группы армий «Центр» – 2 октября.

«Эта разница во времени начала наступления была установлена по моей просьбе, – вспоминал генерал Гудериан, – ибо 2-я танковая группа не имела в районе своего предстоящего наступления ни одной дороги с твердым покрытием. Мне хотелось воспользоваться оставшимся коротким периодом хорошей погоды для того, чтобы до наступления дождливого времени по крайней мере достигнуть хорошей дороги у Орла и закрепить за собой дорогу Орел – Брянск, обеспечив тем самым себе надежный путь для снабжения»[57].

К началу наступления группа армий «Центр» получила значительное усиление. В ее состав были переброшены: из группы армий «Север» – управления 4-й танковой группы, трех моторизованных корпусов, четыре танковые и две моторизованные дивизии; из группы армий «Юг» – четыре пехотные, две танковые и две моторизованные дивизии; из резерва ОКВ – две пехотные и две танковые дивизии. Войска группы армий «Центр» насчитывали до 1 800 тыс. человек, 14 тыс. орудий и минометов, 1,7 тыс. танков, на поддержку которых было выделено 1390 самолетов[58].

В Ставке Верховного Главнокомандования Вермахта с оптимизмом смотрели на возможность успешной реализации замысла операции «Тайфун». Все считали, что «последнее, решающее сражение кампании», безусловно, будет выиграно. В свою очередь, Главное командование Сухопутных войск полагало, что операция «Тайфун», а вместе с ней и вообще война на Востоке завершатся до середины ноября.

Войскам группы армий «Центр» противостояли Брянский (генерал-лейтенант А. И. Еременко), Резервный (Маршал Советского Союза С. М. Буденный) и Западный (генерал-полковник И. С. Конев) фронты, насчитывавшие около 1 250 тыс. человек, 7,6 тыс. орудий и минометов, 990 танков и 667 самолетов[59]. Фронты в предшествующих боях понесли значительные потери. И хотя в сентябре они получили свыше 193 тыс. человек маршевого пополнения (39,2 % общего количества людей, направленного в действующую армию), укомплектованность войск была явно недостаточной. Значительная часть стрелковых дивизий оборонялась в полосах свыше 20 км при явном недостатке сил и средств.

Противник почти в 1,5 раза превосходил войска трех фронтов по живой силе, в 1,8 – по орудиям и минометам, в 1,7 – по танкам и в 2 раза – по самолетам. На направлениях главных ударов противника это превосходство было еще более существенным: в личном составе, артиллерии и танках в 5–8 раз. Большое количество военной техники советских частей и соединений было устаревших образцов, с недостаточно высокими боевыми возможностями.

В Ставке советского Верховного Главнокомандования реально оценивалась угроза, возникшая на Западном стратегическом направлении. Поэтому Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин 27 сентября потребовал от командующего Западным фронтом на всех участках фронта перейти к жесткой упорной обороне, предпринимая частные наступательные операции для улучшения своих оборонительных позиций[60]. Особое внимание требовалось уделить прикрытию в инженерном и огневом отношениях направлений на Ржев, Вязьму и стыков с соседними фронтами. Из этой директивы видно, что Ставка ВГК сумела правильно предугадать основные направления наступления противника и пыталась принять превентивные меры. Однако у Ставки не было сил для срыва возможного наступления группы армий «Центр», а также времени на подготовку устойчивой обороны. К концу сентября на Ржевско-Вяземском оборонительном рубеже и Можайской линии обороны было выполнено всего 40–50 % запланированного объема инженерных работ.

Прежде чем продолжить наш рассказ, заглянем на ту страницу истории, где действовал К. К. Рокоссовский.

Для генерала Рокоссовского война началась около 4 часов утра 22 июня 1941 г. Из штаба 5-й армии поступила телефонограмма вскрыть особый секретный оперативный пакет. В пакете находилась директива, требовавшая немедленно привести 9-й механизированный корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно, Луцк, Ковель.

«Содержание его (пакета. – Авт.) подгонялось под механизированный корпус, – отмечал впоследствии Константин Константинович, – закончивший период формирования и обеспеченный всем, что положено иметь ему как боевому соединению. А поскольку он находился только в первой, то есть начальной, стадии формирования, то как Генеральным штабом, так и командованием округа должно было быть предусмотрено и его соответствующее место на случай войны… Но о чем думали те, кто составлял подобные директивы, вкладывая их в оперативные пакеты и сохраняя за семью замками? Ведь их распоряжения были явно нереальными. Зная об этом, они все же их отдавали, преследуя, уверен, цель оправдать себя в будущем, ссылаясь на то, что приказ для «решительных» действий таким-то войскам (соединениям) ими был отдан. Их не беспокоило, что такой приказ – посылка мехкорпусов на истребление. Погибали в неравном бою хорошие танкистские кадры, самоотверженно исполняя в боях роль пехоты»[61].

Эти рассуждения Рокоссовского относятся к более позднему периоду. А тогда, 22 июня в 4 часа, он приказал объявить боевую тревогу. Тем временем в Генеральном штабе Красной Армии была подготовлена директива № 2, подписанная в 7 часов 15 минут членами Главного военного совета С. К. Тимошенко, Г. К. Жуковым и Г. М. Маленковым. В директиве, адресованной военным советам Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского военных округов, требовалось «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу», не переходя ее до особого распоряжения»[62].

К этому времени у штаба 9-го механизированного корпуса отсутствовала надежная связь со штабами Юго-Западного фронта и 5-й армии. Несмотря на это, Рокоссовский принял решение начать в 2 часа дня выдвижение частей корпуса в указанном направлении. Пока совершался марш, Генеральный штаб Красной Армии, несмотря на отсутствие точных данных об обстановке, в 21 час 15 минут направил военным советам Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов новую директиву за № 3[63]. От командующего Юго-Западным фронтом требовалось 23–24 июня мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации, войск 5-й и 6-й армий окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу дня 24 июня предписывалось овладеть районом Люблина. По решению командующего фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса, одобренного начальником Генерального штаба генералом армии Г. К. Жуковым, намечалось нанести контрудар теми корпусами, которые имелись в наличии. Различное удаление корпусов от района их ввода в сражение (от 200 до 400 км) означало и разные сроки подхода и вступления в бой, что не обеспечивало необходимой силы удара по противнику. Но обстановка вынуждала к этому.

Контрудар 22-го механизированного корпуса генерал-майора С. М. Кондрусева, предпринятый 24 июня, успеха не имел. Его части понесли большие потери и 25 июня отступили за р. Стырь севернее Луцка. Более успешно действовал 9-й механизированный корпус. Предоставим слово участнику тех событий Маршалу Советского Союза И. Х. Баграмяну:

«Подходил к концу третий день войны. На Юго-Западном фронте складывалась все более тревожная обстановка. Угроза, в частности, нависла над Луцком, где 15-й механизированный корпус генерала И. И. Карпезо нуждался в срочной поддержке, иначе танковые клинья врага могли рассечь и смять его. Ждали помощи и окруженные врагом вблизи Луцка части 87-й и 124-й стрелковых дивизий. И вот когда мы в штабе фронта ломали голову, как выручить луцкую группировку, туда подоспели главные силы 131-й моторизованной и передовые отряды танковых дивизий 9-го мехкорпуса, которым командовал К. К. Рокоссовский. Читая его донесение об этом, мы буквально не верили своим глазам. Как это удалось Константину Константиновичу? Ведь его так называемая моторизованная дивизия могла следовать только… пешком. Оказывается, решительный и инициативный командир корпуса в первый же день войны, на свой страх и риск забрал из окружного резерва в Шепетовке все машины – а их было около двухсот, – посадил на них пехоту и комбинированным маршем двинул впереди корпуса. Подход его частей к району Луцка спас положение. Они остановили прорвавшиеся танки противника и оказали этим значительную помощь отходившим в тяжелой обстановке соединениям»[64].

Генерал Кирпонос по согласованию с генералом армии Жуковым решил утром 26 июня нанести новый контрудар. Командующему 5-й армией генералу М. И. Потапову, в чье подчинение был передан 9-й механизированный корпус, было приказано создать подвижную группу в составе 22, 9 и 19-го механизированных корпусов и нанести контрудар в общем направлении на Дубно. Навстречу им с юга должны были наступать 4, 8 и 15-й механизированные корпуса.

К моменту нанесения контрудара, 26 июня, 13-я танковая дивизия 3-го моторизованного корпуса переправилась через р. Иква по мосту у Млынова, выдвинувшись в направлении Мошков, Ровно. Южнее нее из района Дубно в направлении Мизоч, Острог наступала 11-я танковая дивизия. Вслед за танковыми дивизиями немецких 3-го и 48-го моторизованных корпусов с рубежа р. Иква перешли в наступление 299-я и 111-я пехотные дивизии. На подходе к Дубно находилась 75-я пехотная дивизия, а 16-я танковая дивизия 48-го моторизованного корпуса была в нескольких километрах от Кременца.

26 июня в районе Луцка, Ровно, Дубно, Броды развернулось крупнейшее танковое сражение, по числу задействованных в нем боевых машин большее, чем Прохоровское сражение. С обеих сторон на участке шириной до 70 км столкнулось около 2 тыс. танков[65]. О том, как развивалось встречное танковое сражение, свидетельствует К. К. Рокоссовский:

«26 июня по приказу командарма Потапова корпус нанес контрудар в направлении Дубно. В этом же направлении начали наступать левее нас 19-й, а правее 22-й механизированные корпуса. Никому не было поручено объединить действия трех корпусов. Они вводились в бой разрозненно и с ходу, без учета состояния войск, уже двое суток дравшихся с сильным врагом, без учета их удаленности от района вероятной встречи с противником. Время было горячее, трудности исключительные, неожиданности возникали везде. Но посмотрим распоряжение фронта, относящееся к тому периоду: Нанести мощный контрудар во фланг прорвавшейся группе противника, уничтожить ее и восстановить положение». Согласовывалось ли оно с обстановкой на участке, о котором идет речь, не говоря уже о положении, сложившемся к 26 июня на житомирском, владимир-волынском и ровненском направлениях, где немецкие войска наносили свой главный удар? Нет, не согласовывалось. У меня создалось впечатление, что командующий фронтом и его штаб в данном случае просто повторили директиву Генштаба, который конкретной обстановки мог и не знать. Мне думается, в этом случае правильнее было бы взять на себя ответственность и поставить войскам задачу, исходя из положения, сложившегося к моменту получения директивы Генерального штаба»[66].

Конечно, Рокоссовскому после войны было легко рассуждать о том, что командующий Юго-Западным фронтом мог отступить от требований директивы Генштаба. Однако генерал Кирпонос находился под мощным прессингом со стороны Ставки Главного Командования и Генерального штаба.

Контрудар механизированных корпусов только задержал на некоторое время продвижение 1-й танковой группы генерал-полковника Э. фон Клейста. Части 9-го механизированного корпуса не смогли преодолеть сопротивление 14-й танковой дивизии противника. Утром 27 июня генерал Рокоссовский силами 35-й и 20-й танковых дивизий нанес новый контрудар из района Ставки – Ромашевская во фланг противнику (299, 111, 44-я пехотные, 13-я и 11-я танковые дивизии), теснившего 19-й механизированный корпус. Части 9-го механизированного корпуса не сумели захватить Млынов, но своими активными действиями вынудили противника развернуть 299-ю пехотную дивизию и часть сил 13-й танковой дивизии на север. В результате несколько облегчилось положение 19-го механизированного корпуса, отходившего с тяжелыми боями в направлении на Ровно. С наступлением темноты 27 июня Рокоссовский отвел танковые дивизии на южную опушку леса в районе Ромашевская, Клевань.

29 июня Ставка Главного Командования потребовала от командующего Юго-Западным фронтом закрыть разрыв на участке Луцк, Станиславчик, чтобы изолировать и уничтожить прорвавшуюся мотомеханизированную группу противника. Эта задача возлагалась на 5-ю армию, которой предстояло 1 июля нанести новый контрудар из района Цумань, Ставок, Клевань на юг с целью отрезать от своих баз и войск вражескую мотомеханизированную группу и ликвидировать прорыв[67]. Но уже 30 июня Ставка Главного Командования, учитывая сложившуюся обстановку, приняла решение о переходе к обороне на южном и юго-западном стратегических направлениях. Войскам Юго-Западного фронта предписывалось отойти на основной рубеж Сарны, р. Случь, Острог, Скаладзь (Скалат), Чортков, Коломыя, Берхомет (Берегомет), удерживая его до 6 июля[68].

Пока эта директива передавалась в штаб Юго-Западного фронта, командующий 5-й армией генерал М. И. Потапов готовился к нанесению контрудара. Генералу Рокоссовскому предписывалось без 131-й моторизованной дивизии во взаимодействии с 22-м механизированным корпусом ударом в направлении Клевань, Зарецк уничтожить противостоящего противника, выйти в район Зембица, Оладув, Варковичи и, обеспечивая себя со стороны Дубно, не допустить отхода противника на запад. 131-я моторизованная дивизия выводилась в резерв командующего 5-й армией. Генерал Потапов рассчитывал, что контрудар на дубненском направлении, несмотря на его ограниченную глубину, на некоторое время скует силы противника и облегчит отрыв войск 5-й армии и их планомерный отход на р. Случь. С этой целью он приказал 9-му механизированному корпусу до исхода 3 июля упорно оборонять район Клевань, Грабов, Оржев. После этого отойти 4 июля в район Седлице, Тучин, обеспечивая стык 31-го стрелкового и 19-го механизированного корпусов.

В ходе подготовки к наступлению 9-й механизированный корпус (32 танка и 55 орудий) был атакован вечером 30 июня в районе Оржева (5 км восточнее Клевани) частями 25-й моторизованной и 14-й танковой дивизий. Однако части корпуса отбили все атаки врага, а с утра 1 июля перешли в наступление. Они, продвинувшись на 10–12 км, были вынуждены затем отойти в исходное положение.

В это время войска Юго-Западного фронта согласно директиве Ставки от 30 июня начали отход на восток. Правофланговые соединения 5-й армии (15-й и 31-й корпуса), разрушая за собой мосты и устраивая заграждения на дорогах, отходили на р. Случь под прикрытием арьергардов. На левом фланге армии 9-й и 19-й механизированные корпуса вели тяжелые сдерживающие бои с превосходящими силами ударной группировки врага, стремившейся прорваться на оперативный простор и осуществить стремительный рейд на Киев.

Между тем противник продолжал наращивать свои усилия. Во второй половине 7 июля он захватил Бердичев, а к вечеру следующего дня прорвал Новоград-Волынский укрепрайон на большей части фронта. Это вынудило генерала Потапова принять решение силами 31-го стрелкового, 9-го и 22-го механизированных корпусов нанести удар в направлении Бронники, Черница и во взаимодействии с 6-й армией уничтожить прорвавшуюся группировку противника и восстановить на левом фланге оборону по р. Случь. Остальными силами армии намечалось прочно удерживать рубеж Рудница, Белокоровичи, Эмильчино, Сербы.

Утром 10 июля войска 5-й армии перешли в контрнаступление. Ударная группировка армии (две дивизии 31-го стрелкового корпуса, 19, 9 и 22-й механизированные корпуса) нанесла удар по противнику с рубежа Вершница, Тесновка, Мирное. Однако наступление развивалось неравномерно. Механизированные корпуса, имевшие всего 130 танков, с 10 по 14 июля продвинулись всего на 10–20 км, выйдя на Киевское шоссе. Продвижение 31-го стрелкового корпуса, действовавшего на правом фланге армии, было еще меньшим – всего 3–6 км.

В разгар сражения генерал Рокоссовский получил приказание немедленно прибыть в Москву. Его умелые действия на Юго-Западном фронте были 23 июля отмечены орденом Красного Знамени.

Вызов К. К. Рокоссовского в Москву был связан с обострением обстановки на Западном стратегическом направлении. Здесь войска группы армий «Центр» вышли в район Ярцево, Ельня, Смоленск, Кричев, Пропойск и глубоко вклинились в оборону войск Западного фронта. Однако в это время оба фланга группы армий «Центр» оказались под угрозой контрударов советских войск – создались благоприятные условия для окружения и уничтожения смоленской группировки противника.

В Москву Рокоссовский приехал 15 июля. В Генеральном штабе ему выделили небольшую группу командиров, две автомашины со счетверенными пулеметами и расчетами при них, а также радиостанцию. С этими «силами» он выехал на фронт. Вечером следующего дня Рокоссовский уже был на командном пункте Западного фронта, разместившемся в Касне, севернее Вязьмы. Здесь его ознакомили с той информацией, которой располагал штаб. Надо сказать, что она была небогатой. В ночь на 18 июля Рокоссовский вместе со штабом из 15–18 человек выехал в район Ярцева. Прибыв на место, штаб быстро сориентировался в обстановке, установил связь с частями, оказавшимися в этом районе, и приступил к организации обороны. В этом он смог опереться на 38-ю стрелковую дивизию полковника М. Г. Кириллова, 101-ю танковую дивизию полковника Г. М. Михайлова, имевшую около 90 танков.

С целью прикрыть Западное стратегическое направление 14 июля приказом № 00334 Ставки Верховного Главного Командования был создан штаб Фронта резервных армий в составе 29, 30, 24, 28, 31 и 32-й армий. Они должны были к исходу дня занять рубеж Старая Русса, Осташков, Белый, Истомино, Ельня, Брянск и подготовиться к упорной обороне. Тыловой оборонительный рубеж требовалось оборудовать по линии Кувшиново, Ржев, Сычевка, Реброво, Теренино, Феликсово, Сельцо и отсечную позицию – Лопушня, Карачев[69]. 18 июля в соответствии с приказом № 00409 Ставки создается фронт Можайской линии обороны (32, 33, 34-я армии) с задачей к исходу 21 июля занять рубеж Кушелево, Ярополец, станция Колочь, Ильинское, Детчино и подготовить его к упорной обороне. Тыловой оборонительный рубеж требовалось подготовить по линии Нудоль, озеро Тростенское, Дорохово, Боровск, Высокиничи[70].

19 июля командующему Фронтом резервных армий ставится задача подготовить операцию по окружению противника в районе Смоленска[71]. Для этой цели 20 июля создаются пять оперативных групп: генерала И. И. Масленникова (252, 256 и 243-я стрелковые дивизии, два бронепоезда); генерала В. А. Хоменко (242, 251 и 250-я стрелковые дивизии); генерала С. А. Калинина (53-й стрелковый корпус); генерала В. Я. Качалова (149-я, 145-я стрелковые и 104-я танковая дивизии); генерала К. К. Рокоссовского (моторизованная и танковая дивизии)[72]. Общее руководство операцией возлагалось на генерал-лейтенанта А. И. Еременко, который был назначен командующим Западным фронтом. Замысел операции состоял в том, чтобы нанести одновременные удары с северо-востока, востока и юга в общем направлении на Смоленск, а после разгрома прорвавшегося врага соединиться с основными силами 16-й и 20-й армий.

Подготовка оперативных групп к контрнаступлению велась в условиях ведения тяжелых оборонительных боев с противником, пытавшимся прорваться к Смоленску. Войска Западного фронта перешли в контрнаступление не одновременно. 23 июля из района Рославля нанесла удар оперативная группа генерала Качалова, на следующий день из района Белого – оперативная группа генерала Хоменко и в районе Ярцева – оперативная группа генерала Калинина. Группа генерала Рокоссовского, сдерживавшая напор частей противника на ельнинском и вяземском направлениях, смогла перейти в наступление только 28 июля. Еще позже начала боевые действия оперативная группа генерала Масленникова.

Бои сразу же приняли встречный характер и были крайне ожесточенными. Взаимодействие между группами войск и соединениями 16-й и 20-й армий не было организовано. Для того чтобы парировать удары оперативных групп, противник вынужден был использовать все соединения 3-й танковой группы, в том числе и учебную танковую бригаду[73].

Оперативная группа генерала В. Я. Качалова своими действиями сумела сковать значительные силы 2-й танковой группы. Кавалерийская группа генерала О. И. Городовикова 24 июля прорвалась в район юго-западнее Бобруйска, вышла в глубокий тыл 3-й танковой группы и 2-й армии противника и перерезала его коммуникации. Действия войск центра и левого крыла Западного фронта к этому времени разделились на два самостоятельных очага: один – в районе Смоленска, другой – в районе Гомеля. Поэтому Ставка Верховного Главного Командования для удобства управления разделила с 24 часов 24 июля Западный фронт на два фронта: Центральный (командующий – генерал-полковник Ф. И. Кузнецов), включив в него 13-ю и 21-ю армии, а чуть позже и вновь сформированную 3-ю армию, и Западный (22, 16, 20 и 19-я армии). Главным операционным направлением Центрального фронта стало направление Гомель, Бобруйск, Волковыск.

27 июля генерал Рокоссовский получил директиву командующего Западным фронтом с задачей удержать Ярцево и не допустить прорыва противника на Вязьму. С этой задачей Константин Константинович успешно справился. Противник, несмотря на все усилия, смог лишь незначительно потеснить на некоторых участках оперативную группу Рокоссовского. Одновременно ее части стойко удерживали переправы через Днепр. 1 августа оперативная группа генерала Рокоссовского и соединения 16-й и 20-й армий одновременным наступлением навстречу друг другу прорвали кольцо окружения.

Умелые действия Рокоссовского не остались без внимания. 7 августа он был назначен командующим 16-й армией вместо генерала М. Ф. Лукина, который вступил в командование 20-й армией. Войска 16-й армии (101-я танковая, 1-я Московская мотострелковая, 38, 152, 64, 108-я стрелковые дивизии, 27-я танковая бригада, тяжелый артиллерийский дивизион и другие части) занимали оборону на 50-км фронте, перехватывая основную магистраль Смоленск – Вязьма.

16 августа войска Западного фронта, 24-й и 43-й армий Резервного фронта начали наступление с целью разгромить духовщинскую и ельнинскую группировки противника. Ставка ВГК, стремясь развить наступление, направила 25 августа командующему войсками Западного фронта директиву № 001254, которая требовала «энергично продолжать начавшееся наступление, разбить противостоящего противника и во взаимодействии с войсками левого крыла Резервного фронта к 8 сентября выйти на фронт Велиж, Демидов, Смоленск». В задачу 16-й армии входило ударом на станцию Кардымов, Смоленск оказать содействие 19-й и 20-й армиям в разгроме смоленско-ярцевской группировки противника[74].

Утром 1 сентября войска 16-й армии после 30-минутной артиллерийской подготовки перешли в наступление. Вначале оно развивалось успешно, но затем противник подтянул резервы, в том числе танки, и вынудил войска армии 5 сентября отойти на прежние позиции. Смоленск оказался недосягаемым для армии Рокоссовского, но своими действиями она отвлекла часть резервов противника, предназначавшихся для боев под Ельней. Это позволило 24-й армии освободить 6 сентября Ельню. 10 сентября Ставка ВГК, учитывая усталость войск, приняла решение о переходе к обороне на Западном, Резервном и Брянском фронтах[75].

Заслуги войск 16-й армии были оценены по достоинству. Ее дивизии – 1-я Московская мотострелковая и 64-я стрелковая – вскоре были преобразованы в гвардейские. Командующий армией Рокоссовский 11 сентября получил очередное воинское звание – генерал-лейтенант.

Директива Ставки от 10 сентября поставила последнюю точку в Смоленском оборонительном сражении. Его главным итогом был срыв плана противника на безостановочное продвижение к Москве. Впервые во Второй мировой войне Вермахт был вынужден прекратить наступление на главном направлении и перейти к обороне. Это позволило Ставке ВГК выиграть время для совершенствования стратегической обороны на московском направлении и подготовки стратегических резервов. Противник понес значительные потери. К концу августа его моторизованные и танковые дивизии лишились половины личного состава и материальной части, а общие потери составили около 500 тыс. человек[76]. Значительные потери понесли и войска Западного, Центрального, Резервного и Брянского фронтов: безвозвратные – 486 171 человек (83,6 % от общей численности), санитарные – 273 803 человека[77].

В первые месяцы войны Модель и Рокоссовский имели все шансы к тому, чтобы встретиться на поле боя: сначала на украинской земле, а затем на Смоленщине. Однако, видать, время для этого не наступило. Не удалось им скрестить оружие и в Московской битве, о которой сейчас пойдет речь.

30 сентября 1941 г. войска группы армий «Центр» приступили к проведению операции «Тайфун». Соединения 2-й танковой группы нанесли удар на орловском направлении, а 2 октября в наступление на Вязьму перешли главные силы группы армий. Она, обладая превосходством в силах и средствах, к исходу дня 3 октября прорвала оборону Западного фронта на глубину 50 км, Резервного фронта – на 80 км и Брянского фронта – на 200 км и захватила Орел. Ставка ВГК, учитывая неблагоприятно складывавшуюся обстановку, около 7 часов вечера 5 октября разрешила командующему Брянским фронтом отвести 50-ю армию на вторую полосу обороны к западу от Брянска, 3-ю армию – на рубеж р. Десна и 13-ю армию – на фронт Кокаревка, Крупец, Дмитриев-Льговский[78].

Командующему Западным фронтом предписывалось в ночь с 5 на 6 октября отойти на линию Осташков, Селижарово, Бекетово, Ераево, Хмелевка, станция Оленино, Большие Воробьи, Болычево и далее вдоль восточного берега р. Днепр до города Дорогобуж, Ведерники. В подчинение командующему фронтом из Резервного фронта передавались 31-я и 32-я армии. Этому фронту в составе 24, 43 и 33-й армий приказывалось в ночь с 5 на 6 октября отойти на линию Ведерники, Хлысты, Митишкино, Шилово, Лазинки, Городечня, Ключи, Глагольня, Мосальск, Серпейск, Хлуднева, станция Шахта, Жиздра[79].

По решению командующего Западным фронтом генерала И. С. Конева, принятому около 6 часов утра 6 октября, первыми должны были начать отход войска 19-й и 20-й армий, остальные – спустя сутки. Однако К. К. Рокоссовскому не пришлось руководить отходом своих войск. 5 октября он получил приказ генерала Конева немедленно передать занимаемую полосу обороны с войсками командующему 20-й армией, а самому вместе со штабом 16-й армии форсированным маршем не позднее утра 6 октября прибыть в Вязьму. Здесь в состав армии намечалось включить 50, 73, 112, 38, 229-ю стрелковые дивизии, 147-ю танковую бригаду, дивизион PC, полк противотанковой обороны и артиллерийский полк РГК. Армии предписывалось «задержать наступление противника на Вязьму, наступающего с юга из района Спас-Деменск, и не пропустить его севернее рубежа Путьково, Крутые, Дрожжино, имея в виду создание группировки и дальнейший переход в наступление в направлении Юхнов»[80].

В установленный срок Рокоссовский и штаб 16-й армии прибыли на командный пункт, размещенный километрах в десяти к востоку от Вязьмы, в лесу, неподалеку от минской магистрали. Из указанных в приказе генерала Конева соединений 38-я стрелковая дивизия оборонялась в первом эшелоне 16-й армии. В трех других стрелковых дивизиях по одному полку также находилось в непосредственном соприкосновении с противником. 50-я стрелковая дивизия (без 2-го стрелкового полка) выводилась в резерв 19-й армии в район Тиханова, Холмянка, Некрасово. 147-й танковый полк 147-й танковой бригады вел боевые действия в районе Булычево, а прибытие остальных полков бригады в этот район ожидалось только к 12 часам дня 6 октября.

К. К. Рокоссовский обо всем этом не имел сведений. Поэтому он решил выехать к Вязьме, где едва не попал под огонь вражеских танков, прорвавшихся в город. Чудом Рокоссовский и все, кто находился с ним, сумели выскочить из Вязьмы. Около полуночи 7 октября он доложил в штаб Западного фронта о том, что к 6 часам утра 6 октября прибыл в район Вязьмы, где не оказалось никаких войск, включенных в состав 16-й армии. Поэтому он не был в состоянии организовать сопротивление на рубеже р. Вязьма. Рокоссовский просил срочно перебросить в район штаба армии один стрелковый полк. Но помощь генералу Рокоссовскому не пришла.

Утром 7 октября 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы соединилась в Вязьме с частями 3-й танковой группы. К этому району подошла и 2-я танковая армия[81]. По сведениям почти 20-летней давности, в Вяземский котел попали управления 19-й и 20-й армий Западного фронта, 24-й и 32-й армий Резервного фронта, 37 дивизий (в том числе одна дивизия под Калугой), 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК. Вне общих котлов было окружено 5 дивизий и 4 артиллерийских полка РГК. Советские войска потеряли около 6 тыс. орудий и минометов, более 830 танков[82]. В сообщении Верховного Главного Командования Вермахта от 18 октября 1941 г. говорилось о разгроме группы маршала Тимошенко «в составе 8 армий, 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий и 6 танковых бригад. Во время боев взято в плен 648 196 человек, захвачено и уничтожено 1197 танков, 5229 орудий различного типа, а также огромное количество военного имущества». По данным командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока, в сражениях за Брянск и Вязьму в плен попали 673 098 человек, захвачено 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых орудий, 87 самолетов[83].

После окружения противником крупных сил Западного и Резервного фронтов под Вязьмой создалась крайне опасная обстановка на московском направлении – пути к Москве с запада оказались открытыми. Требовалось в кратчайший срок восстановить фронт обороны и создать новую группировку войск. Главным рубежом сопротивления Ставка ВГК определила Можайскую линию обороны и 6 октября отдала директиву о приведении ее в полную боевую готовность. К 10 октября на этой линии были развернуты 4 стрелковые дивизии, 6 военных училищ, 3 запасных стрелковых полка, 5 пулеметных батальонов, 7 танковых бригад, 10 артиллерийских полков и другие части. При этом фланги и стыки укрепленных районов оставались без прикрытия. Не удалось создать и оперативных резервов.

9 октября штаб генерала Рокоссовского вышел в район леса севернее Уваровки (40 км от Можайска), где удалось наконец-то связаться со штабом Западного фронта. В этот же день Рокоссовский на самолете У-2 прибыл в штаб фронта, где получил приказ генерала армии Жукова[84] отправиться в Можайск для организации обороны Можайского укрепленного района. Но уже 12 октября ему ставится новая задача:

«Выйти с 18-й ополченческой стрелковой дивизией в район Волоколамска, подчинить себе все части, там находящиеся, подходящие туда или выходящие из окружения, и организовать оборону в полосе от Московского моря (Волжское водохранилище) на севере до Рузы на юге, не допуская ее прорыва противником»[85].

Вечером 13 октября штаб 16-й армии двинулся из Можайска в Шаликово, а оттуда через Рузу – к Волоколамску. В тот же день противник захватил Калугу. 14 октября соединения 4-й танковой группы прорвали в центре Московскую зону обороны, которая протянулась почти на 300 км от Калинина до Калуги. Фон Бок, считая, что «противник перед фронтом группы армий разбит», а его «остатки отступают, переходя местами в контратаки», приказал продолжить наступление на московском направлении[86]. Войска 2-й танковой армии должны были выйти в район юго-восточнее Москвы, охватить город с юго-востока и с востока, а также захватить промышленные районы Сталиногорска, Тулы и Каширы. 4-й армии с подчиненной ей 4-й танковой группой предписывалось, эшелонировав на своем правом фланге моторизованные части, окружить или охватить Москву с юга, запада и севера, прикрываясь от возможных ударов советских войск с севера и с северо-востока. Одновременно быть готовым к наступлению моторизованными частями на Ярославль и Рыбинск.

Войска 2-й армии получили задачу наступать главными силами южнее 2-й танковой армии с целью выйти в район между Елецком и Богородицком, а передовыми частями – к Дону, чтобы лишить советские войска возможности оперативного использования этого пространства и нанесения удара по правому флангу 2-й танковой армии. Войскам 9-й армии и 3-й танковой группы приказывалось «не допустить отвод живой силы противника, стоящей перед северным флангом 9-й армии и южным флангом 16-й армии, взаимодействуя с этой целью с 16-й армией, а в дальнейшем – уничтожить противника». С этой целью 3-я танковая группа должна была, удерживая Калинин, как можно быстрее достигнуть района Торжка и наступать затем на Вышний Волочек, чтобы «предотвратить переправу основных сил противника через реку Тверца и верхнее течение реки Мста на восток». Одновременно требовалось удерживать линию Калинин, Старица и южнее до подхода частей 9-й армии. Кроме того, 9-й армии во взаимодействии с правым флангом 3-й танковой группы предписывалось уничтожить советские войска в районе Старица, Ржев, Зубцов, а затем повернуть левый фланг через Луковниково на север и продвигаться на Вышний Волочек. Правый фланг 9-й армии должен был возможно скорее занять Калинин и высвободить находящиеся там части 3-й танковой группы. Конечной целью войск группы армий «Центр» являлся выход «на линию прикрытия с востока» – Рязань, Ока до Коломны, Егорьевск, Орехово-Зуево, течение рек Киржач и Молокша, Загорск, течение р. Дубна, Волжское водохранилище. В то же время следовало «стремиться к расширению рубежа прикрытия на линии Рязань, болотистая и озерная местность к северо-востоку, оттуда течение рек Поль (правильнее р. Поля. – Авт.), Бужа и Молокша, Юрьев-Польский, Переславль-Залесский, течение реки Нерль и р. Перль до Волги».

Военный совет Западного фронта принял решительные меры для организации отпора противнику. В приказе № 0346 от 13 октября войскам 16, 5, 43 и 49-й армий ставилась задача перейти к активной обороне на подготовленном Резервным фронтом рубеже с задачей не допустить прорыва противника через линию укреплений в восточном направлении. В приказе категорически запрещалось отходить с занимаемого рубежа, а все отошедшие без письменного приказа Военного совета фронта и армии подлежали расстрелк[87].

14 октября генерал К. К. Рокоссовский приступил к организации обороны на волоколамском направлении. Его войскам была вверена 100-км полоса от совхоза «Болычево» до Московского моря. Какими же силами он для этого располагал?

В районе Волоколамска генерал Рокоссовский подчинил себе несколько частей и соединений, прорывавшихся из окружения, в том числе кавалерийскую группу (50-я, 53-я кавалерийские дивизии) под командованием генерал-майора Л. М. Доватора. Левее этой группы развернулся сводный курсантский полк, сформированный на базе военного училища имени Верховного Совета РСФСР, под командованием полковника С. И. Младенцева. На левом фланге, прикрывая Волоколамск с запада и юго-запада до р. Руза, занимали оборону наиболее боеспособные части 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова, прибывшей из резерва Западного фронта. В распоряжение командующего 16-й армией находился также 690-й стрелковый полк 126-й стрелковой дивизии, который организованно сумел выйти из окружения. В тылу армии на пополнении находилась и 18-я дивизия народного ополчения. В качестве усиления армия получила два истребительно-противотанковых артиллерийских, два пушечных полка, два дивизиона Московского артиллерийского училища, два полка и три дивизиона «катюш».

Соседом 16-й армии справа была 30-я армия генерала В. А. Хоменко. Ее войска под давлением противника отходили севернее водохранилища. К началу боев связь с ней не была установлена. Слева, юго-восточнее Болычево, соседом была 5-я армия, которой вначале командовал генерал-майор Д. Д. Лелюшенко, а затем генерал-майор артиллерии Л. А. Говоров. С этой армией связь поддерживалась регулярно.

Исходя из оценки местности, Рокоссовский считал, что, вероятнее всего, свой главный удар противник обрушит на левый фланг 316-й стрелковой дивизии. Поэтому были приняты меры по организации обороны на этом направлении, в первую очередь противотанковой. Все оборонительные работы велись в условиях продолжавшегося наступления противника. 15 октября на наро-фоминском направлении он овладел Боровском и создал реальную угрозу прорыва к Москве по Киевскому шоссе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.