Глава 9. Из разведчиков в партизаны и диверсанты

Глава 9. Из разведчиков в партизаны и диверсанты

«5 июля 1941 года — начальник Особой группы при наркоме внутренних дел СССР.

3 октября — начальник 2-го Отдела НКВД СССР.

18 января 1942 год — начальник 4-го Управления НКВД СССР»

Среди мифов, связанных с партизанским движением на оккупированной противником территории СССР, деятельность руководимой Павлом Анатольевичем Судоплатовым Особой группы — Второго отдела — Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР и подчиненных ему структур занимает особое место.

При советской власти об организующей и руководящей общей роли Лубянки, и главного героя нашей книги в частности, говорить и писать было не принято, хотя 90 % партизанских отрядов было сформировано с участием чекистов. Например, к моменту создания 18 января 1942 года Четвертого управления НКВД СССР на его учете состояло 1798 партизанских отрядов (70796 бойцов и командиров) и 1153 разведывательно-диверсионных групп (7143 разведчиков и подрывников). Много это или мало? По официальным данным, к концу 1941 года сумели закрепиться на оккупированной территории и развернуть войну с врагом около 3500 партизанских отрядов и групп, насчитывающих 90 тысяч человек[226]. При этом нужно учитывать, что часть подразделений «народных мстителей» создали попавшие в окружение бойцы и офицеры Красной Армии (в первую очередь пограничники). Появление таких военизированных формирований — заслуга их командиров, а не руководителей местных органов партийной и советской власти. Не следует забывать, что до середины 1942 года НКВД СССР осуществлял финансирование развертывания партизанской войны, пока эта функция не была передана созданному Центральному штабу партизанского движения.

В конце девяностых годов прошлого века многие журналисты и «историки» впали в другую крайность — главного героя нашей книги и группу его ближайших подчиненных «объявили» главными стратегами и организаторами партизанского движения на территории Советского Союза и в странах Восточной Европы. При этом они забывают, что несколько десятков сотрудников Второго отдела — Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР, находясь в Москве, не могли заниматься решением всех задач, возникавших в ходе организации и руководства партизанским движением в тылу врага.

По современным официальным данным:

«…всего по линии зафронтовой работы органами госбезопасности было подготовлено и заброшено во вражеский тыл 2222 оперативных группы, из них 244 — Четвертым управлением, а остальные — 4-ми Отделами территориальных органов. 20 опергрупп действовали по заданию военной контрразведки»[227].

А ведь каждую из этих групп нужно было подготовить, обеспечить ее переброску через линию фронта, а потом обеспечить ее эффективную деятельность. Это не только получение от нее рапортов о количестве пущенных под откос вражеских эшелонов и уничтоженной военной техники противника, но и снабжение ее всем необходимым. А большинство спецгрупп выполняли не только диверсионные, но и разведывательные задачи. С диверсиями относительно просто — Центр указал участок железной дороги или шоссе, где нужно парализовать движение, и партизаны с Лубянки начали действовать, выполняя задание Москвы. С разведывательными задачами сложнее. Нужна постоянная радиосвязь с Центром. С помощью нее руководство спецгрупп получало задания и сообщало добытую информацию. А данные быстро устаревали, поэтому их нужно было оперативно передать потребителю — обычно представителю командования Красной Армии или в Центральный штаб партизанского движения.

Другая причина того, что сотрудники центрального аппарата Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР не могли координировать деятельность всех опергрупп, — географическая. Учебные базы располагались не только в Москве, но и в отдельных областях России, а также на еще не занятых врагом (летом-осенью 1941 года) или уже освобожденных Красной Армией территориях Украины и Белоруссии. Да и подобрать кадры в регионах было проще. Можно было мобилизовать бойцов Красной Армии, территориальных органов госбезопасности, выпускников школ, бывших партизан и т. п.