Глава 7 Нужно быть русским, чтобы оставаться здесь…
Глава 7
Нужно быть русским, чтобы оставаться здесь…
В конце 1942 – начале 1943 г. стратегическая обстановка для Третьего рейха сильно изменилась. Если недавно еще казалось, что победа не за горами и надо лишь приложить последние усилия, то теперь Верховное командование Вермахта волновал лишь один вопрос: как удержать захваченное.
Англо-американские войска захватили Алжир и оттуда развернули наступление на Тунис. Дивизии генерал-фельдмаршала Роммеля в Ливии тоже отступали, отдавая все захваченное за последние годы. На Восточном фронте разразился ужасный кризис под Сталинградом. В этих условиях немцам стало не до полярных конвоев. Тем более что северная трасса ленд-лиза постепенно утрачивала свое значение, уступая место более безопасным маршрутам через Иран и Дальний Восток.
В декабре 1942 г. союзники решились отправить в Советский Союз новый конвой, получивший обозначение JW-51. Однако поскольку воспоминания об атаках предыдущих караванов были очень живы, его для пущей безопасности разделили на две части.
15 декабря из залива Лох-Ю, на северо-западном побережье Шотландии, вышел конвой JW-51A. В его составе были шестнадцать транспортов, которых сопровождали семь эсминцев, два корвета, тральщик и пара вооруженных траулеров. Отряд ближнего прикрытия включал легкие крейсера «Шеффилд» и «Ямайка» и два эсминца. Через неделю – 22 декабря – оттуда же отправился в путь и JW-51B, насчитывавший четырнадцать транспортов. Его охранение было идентичным предыдущему, лишь эсминцев было шесть, а не семь.
Переход первой половины конвоя прошел без каких-либо приключений. С одной стороны, это объяснялось «благоприятными» условиями полярной ночи, а с другой стороны, силы Люфтваффе в Северной Норвегии теперь представляли собой лишь жалкую тень того, что здесь имелось летом 1942 г. Около полудня 25 декабря одиннадцать транспортов JW-51A встали на якоря в Кольском заливе между Мурманском и поселком Ваенга. Еще пять судов отправились в Белое море и через два дня встали под разгрузку в порту Молотовска.
Лишь около полудня 31 декабря приблизительно в 200 км юго-восточнее острова Надежды отряд кораблей Кригсмарине, включавший тяжелые крейсера «Адмирал Хиппер» и «Лютцов» и несколько эсминцев, атаковал конвой JW-51B. Однако британские эсминцы эскорта героически отбили нападение. После этого позорного поражения Кригсмарине впала в немилость у фюрера. Ее надводный флот окончательно отказался от активных действий против конвоев.
3 января 1943 г. восемь транспортов[82] конвоя JW-51В вошли в Кольский залив. В районе Мурманска они встали на якоря на большом удалении друг от друга. После этого моряки получили возможность сойти на берег. Джеймс Кокбурн, служивший вахтенным офицером на британском эсминце «Оруэлл», вспоминал: «Мурманск ужасно пострадал от воздушных налетов. Повсюду разрушенные здания, вдоль улиц и железнодорожных путей тянутся безобразные ряды воронок».
В наступившем 43-м году 5-й воздушный флот Люфтваффе из?за нехватки сил уже был не в состоянии совершать массированные и постоянные налеты на Мурманск, как в прошлом году. Поэтому немцы изменили тактику, делая упор отныне на внезапные точечные удары по отдельным целям.
В тоже время противовоздушная оборона города и прилегающих объектов усилилась. К началу года в составе Мурманского дивизионного района ПВО насчитывалось 176 зениток, в том числе 134 штуки 76-мм и 85-мм пушек, а также 220 зенитных пулеметов, 56 аэростатов заграждения, тринадцать прожекторных станций и два радара. В 122-й ИАД ПВО имелись 37 летчиков, и считалось, что одиннадцать из них подготовлены к действиям ночью.
Впрочем, спокойно прогуляться по развалинам выше упоминавшемуся Кокбурну не дали, так как вскоре воздух пронзил вой сирен воздушной тревоги. Англичанину пришлось поспешить в бомбоубежище – подвал, в котором собрались 40–50 человек. Через час прозвучал сигнал отбоя, и моряк отправился в гостиницу «Арктика». Дальше было не легче: «Едва мы расположились, как снова началась стрельба зенитных батарей, и по разрывам снарядов слышно, как самолеты проходят прямо над нами…
Раздался взрыв. Бомба угодила прямо в убежище, где скрывались служащие гостиницы. Все они погибли. Другая бомба разносит крыло гостиницы, третья разрывается перед ней, убив немало людей, по-видимому, бежавших в убежище. Еще одна бомба попадает в общественную кухню на другой стороне улицы».
Немцы знали о прибытии в Мурманск очередного конвоя и, вероятно, были информированы, где обычно останавливались союзные моряки. Так что налет на гостиницу «Арктика» мог быть и не случайным. После столь «теплого приема» со стороны Люфтваффе британские моряки предпочли вернуться на свой корабль.
Команды транспортов и боевых кораблей союзников были сильно впечатлены увиденным в порту Мурманска. Моряк британского Королевского торгового флота Дэйв Марлоу потом писал в одном из номеров журнала «Харперс Мэгэзин»:[83] «Огромные воронки там, куда упали бомбы. Группа пожилых женщин засыпала их. Только упрямая настойчивость этих женщин поддерживала эти причалы…
Женщины продолжали работу, несмотря на глубокий снег и жестокий мороз. Они вновь приступали к работе, как только кончался налет, и даже работали во время налета, если он был не очень интенсивным…
Двадцать четыре часа в сутки они носили, толкали, тянули, работая без отдыха в пургу, продолжавшуюся неделями.
Нужно быть русским, чтобы оставаться здесь…
Надрывающая сердце героическая работа, но необходимая, чтобы грузы могли быть отправлены отсюда на фронт».
В 22.40 7 января два Ju-88 совершили налет на Торговый порт, сбросив девять фугасных бомб. В результате транспорт «Лена», находившийся под погрузкой, получил сильные повреждения кормовой части. Вскоре он сел на грунт, и над водой остались лишь верхняя палуба и надстройки.
16 января из залива Лох-Ю в Мурманск вышел очередной конвой JW-52 в составе четырнадцати транспортов, однако затем один из них стал отставать и вернулся в Шотландию. Непосредственное охранение включало шесть эсминцев, два корвета и три тральщика, а отряд прикрытия – три крейсера.
23 января западнее острова Медвежий караван был обнаружен разведчиком. На следующий день, когда конвой находился приблизительно в 120 милях севернее мыса Нордкап, в небе появились четыре He-115 из 1-й эскадрильи K?.Fl.Gr.406. Корабли охранения открыли мощный заградительный огонь, не дав тихоходным гидросамолетам выйти на дистанцию атаки. В итоге торпеды были сброшены с большой дистанции и ни одна из них в цель не попала.
Эта безрезультатная атака стоила немцам двух Не-115B/C:
– W.Nr.1864 «K6+EH», экипаж: пилот обер-фельдфебель Курт Ридель (Kurt Riedel), штурман лейтенант Ханс-Георг Шмидт (Hans-Georg Schmidt) и бортрадист унтер-офицер Ханс-Йоахим Готтлиб (Hans-Joachim Gottlieb);
– W.Nr.2733 «K6+MH», экипаж: пилот обер-фельдфебель Ханс Брой (Hans Broy), штурман лейтенант Арно Кратц (Arno Kratz) и бортрадист унтер-офицер Курт Клейсманн (Kurt Kleismann).
Оба гидросамолета упали где-то в Баренцевом море, и все шесть летчиков пропали без вести. И этот факт в очередной раз показал, что время поплавковых торпедоносцев безвозвратно прошло.
На подходе к Кольскому заливу для прикрытия конвоя JW-52 вылетали истребители ВВС Северного флота. 25 января два Ju-88 из I./KG30 в 11.25 атаковали суда, но попаданий не добились. Барражировавшие поблизости «тройка» Пе-3 из 95-го ИАП во главе с капитаном Б. Г. Хомдоховым перехватила «Юнкерсы», и затем советские пилоты заявили, что сбили один из них.
Фактически же бомбардировщики не только вернулись на свой аэродром, но даже и не были атакованы истребителями. А целью для «пешек» стал самолет-разведчик Ju-88D-1 W.Nr.1631 «G2+CH» из 1-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr.124. Он был поврежден и совершил вынужденную посадку на аэродроме Хебуктен. При этом никто из его экипажа не пострадал.
27 января двенадцать судов конвоя JW-52 вошли в Кольский залив. Один транспорт отстал и позднее был приведен в Иокангу. Караван доставил в Мурманск в общей сложности 50 тысяч тонн различных грузов. Это осложнило и без того тяжелую ситуацию в мурманском порту. Не хватало кранов и прочих подъемных механизмов для разгрузки, а железнодорожники не успевали подавать вагоны для отправки грузов. В итоге на территории порта скапливалось огромное количество ценных и крайне нужных стране техники, снаряжения, боеприпасов и так далее.
Советское командование опасалось вражеских налетов и потому приказало нанести упреждающие удары по немецким аэродромам. 28 января три Пе-2 совершили налет на Луостари. Его результат был практически нулевым, а немецкая зенитная артиллерия подбила две «пешки», которые затем совершили вынужденные посадки на своей территории.
Однако погода была на стороне союзников и мурманчан, и немногочисленные ударные самолеты Люфтваффе оставались на земле. Новый налет на Мурманск состоялся лишь 12 февраля, после некоторого улучшения метеоусловий. Шесть Ju-88 из I./KG30 с пикирования снова сбросили бомбы на Торговый порт. В результате причалы получили значительные разрушения и был поврежден английский транспорт, стоявший под разгрузкой.
В ночь на 18 февраля последовал второй удар по Торговому порту. Самые тяжелые последствия имело попадание бомбы в железнодорожный вагон с взрывчаткой, стоявший у склада № 14. Произошел мощнейший взрыв, вызвавший не менее ужасный пожар. В итоге на складе сгорело огромное количество американских грузов: 10 тысяч ящиков с салом «Лярд», 30 тонн пшеничной муки, 20 тонн какао-бобов, 200 ящиков мясных консервов, 100 ящиков с заводским оборудованием и двадцать автомобилей. Погибли три и еще двенадцать человек получили ранения. Это показало, что немецкая авиация даже минимальными силами была еще способна наносить сильные удары.
В ночь на 21 февраля Люфтваффе совершило очередной налет на порт Мурманска, сбросив на него около сорока фугасных бомб и несколько тысяч малокалиберных зажигалок. Многие с таким трудом восстановленные портовые сооружения снова были приведены в негодность, что, в свою очередь, значительно задержало разгрузку союзных грузов.
С конца февраля немцы стали активно применять для бомбардировок кораблей и города истребители Bf-109 из JG5. Эти внезапные и скоротечные удары оказывали сильный моральный эффект. Британский офицер Дэвид Крейг вспоминал: «Мы регулярно подвергались атакам истребителей Ме-109, внезапно нападавших из-за вершины холма. Они снижались и шли прямо на нас примерно в 20–30 футах над водой, разбрасывая бомбы и проносясь над самыми стеньгами. Наши артиллеристы были опытны и открывали огонь только тогда, когда самолеты пролетали на расстоянии досягаемости. Эти атаки длились минуту, но они были очень злобные. В результате у нас были убитые и раненые, а суда повреждены».
26 февраля английский транспорт «Эмпайр Портия» тоннажем 7058 брт из состава конвоя JW-52, стоявший в губе Сайда, недалеко от выхода из Кольского залива, неожиданно атаковали два Bf-109F. Они сбросили на него по одной 250-кг бомбе, которые попали в цель. В результате взрывов на судне возник сильнейший пожар, в ходе которого выгорела вся его носовая часть: два носовых трюма, бак и полубак. При этом команда, решив не искушать судьбу, эвакуировалась на берег.
Вскоре к горящему транспорту подошли спасательное судно «Память Руслана», три портовых буксира и два катера-тральщика, которые отвели его на мелководье. После этого на «Эмпайр Портия» высадилась специальная команда, прибывшая из главной базы флота в Полярном, которая и потушила пожар.
Тем временем 15 февраля из Лох-Ю в Россию направился конвой JW-53 в составе 28 транспортов. Полярная ночь к этому времени кончилась, и светлое время суток составляло уже семь часов. Потому охранение было усилено и теперь включало: эскортный авианосец, пятнадцать эсминцев, корабль ПВО, четыре корвета, три вооруженных траулера и тральщик. Отряд прикрытия состоял из трех крейсеров.
На следующий день на поиск каравана с баз в Северной Норвегии вылетели немецкие гидросамолеты. Однако найти его тогда не удалось. При этом обратно не вернулся Не-115В W.Nr.2744 «K6+LH» из 1-й эскадрильи K?.Fl.Gr.406, все три члена его экипажа – пилот фельдфебель Лотар Кречмер (Lothar Kretschmer), штурман лейтенант Франц Рот (Franz Roth) и бортрадист унтер-офицер Хейнц Эркс (Heinz Erks) – пропали без вести.
17 февраля в ходе поисков конвоя немцы потеряли еще один самолет. Экипаж Ju-88D-1 W.Nr.881203 «4N+EH» из 1-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr.22, вылетевшего с аэродрома Банак, сумел заметить сквозь разрывы в облаках какое-то судно. Чтобы можно было все лучше разглядеть, пилот снизился. Но оказалось, что это никакой не конвой, а одиночный транспорт, идущий в восточном направлении.
Это был советский пароход «Андре Марти», который 9 февраля вышел из Исландии в Мурманск. На его борту имелось зенитное вооружение: три 20-мм пушки и четыре крупнокалиберных пулемета. Моряки, не раздумывая, открыли огонь по «Юнкерсу» и затем доложили, что сбили его. И в общем-то оказались правы. Пилот поврежденного разведчика унтер-офицер Рунерт (Runert) смог дотянуть до побережья Норвегии и совершить вынужденную посадку в районе мыса Нордкин. Самолет был полностью разрушен, но никто из его экипажа не пострадал.
Суда конвоя JW-53 под атакой Ju-88А из I./KG30, видны разрывы авиабомб, Баренцево море, 25 февраля 1943 г.
Британский транспорт «Довер Хилл» из состава конвоя JW-53
Через четыре дня после своего выхода конвой JW-53 в Норвежском море попал в страшный шторм, который нанес ему значительный ущерб. Большими волнами снесло часть грузов, закрепленных на верхних палубах. Шесть судов, авианосец, три эсминца, корабль ПВО и два траулера были вынуждены повернуть назад.
Уменьшившийся почти на четверть своего первоначального состава караван продолжал путь. 23 февраля в районе острова Медвежий он наконец был обнаружен немецким самолетом-разведчиком, после чего за ним уже постоянно следили Bv-138.
25 февраля караван атаковали десять Ju-88А из I./KG30 майора фон Бломберга (von Blomberg). Несмотря на сильнейший заградительный огонь кораблей эскорта и зенитчиков транспортов, немецким пилотам удалось добиться прямого попадания в британское судно «Довер Хилл» тоннажем 5815 брт. Оно получило сильные повреждения, однако механизмы в машинном отделении не пострадали и транспорт сохранил ход. На следующий день одиночные бомбардировщики несколько раз пытались атаковать через разрывы в облаках, но успеха так и не добились.
27 февраля у входа в Кольский залив конвой JW-53 разделился. Семь транспортов направились дальше в Архангельск, а остальные пятнадцать уже в тот же день встали под разгрузку у причалов в порту Мурманска, а также на его рейде. Они доставили в общей сложности 65 282 тонны различных грузов.
На следующее утро в небе появились Ju-87 из I./StG5 гауптмана Хорста Каубиша (Horst Kaubisch). Сделав круг над портом, они один за другим пикировали на суда, прорываясь через плотные разрывы зенитных снарядов. Некоторые бомбы взорвались рядом с судами, но прямых попаданий добиться не удалось.
Через некоторое время пара «Штук», вывалившись из облаков, сбросила бомбы на здание областного управления НКВД. Удар оказался настолько внезапным, что воздушную тревогу объявить не успели. В итоге на своих местах погибли тридцать работников этого печально известного ведомства, десятки получили ранения и контузии. Целью этой акции было подорвать работу по выявлению германских шпионов в городе, а именно на их сведениях базировались многие операции Люфтваффе. Сгорел почти весь архив управления НКВД, накопленный за многие годы.
Союзный конвой, следующий в Советский Союз, январь – февраль 1943 г.
Транспорты конвоя JW-53, стоящие на рейде мурманского порта, конец февраля – начало марта 1943 г.
Затем одиннадцать Ju-88 из I./KG30 нанесли удар уже по Торговому порту, сбросив на него 35 фугасных бомб, а также множество мелких «зажигалок». Пилотам «Юнкерсов» удалось добиться двух прямых попаданий в транспорт «Андре Марти» тоннажем 2352 брт, невольно отомстив за подбитый десять дней назад разведчик унтер-офицера Рунерта. Кроме того, бомбы упали на полуразрушенную гостиницу «Арктика», что, наверное, тоже было не случайно.
Все эти налеты были проведены так, что истребители ВВС Северного флота, совершив 58 самолетовылетов, «встреч с противником не имели». Правда, немцы все же потеряли Ju-87R-2 W.Nr.5796 «L1+FL» из 3-й эскадрильи StG5, его экипаж – пилот фельдфебель Шмитцдорф (R. Schmitzdorf) и бортрадист-стрелок унтер-офицер Шульц (E. Schulz) – погиб. Но что послужило тому причиной, зенитный огонь или техническая неисправность, осталось неизвестным.
В тот же день – 28 февраля – в горле Белого моря, в районе острова Данилов, три Ju-88A атаковали группу из семи транспортов конвоя JW-53, которая шла в Архангельск в сопровождении советских ледоколов и эсминцев. Сброшенные ими бомбы разорвались поблизости от ледокола «Каганович», который получил незначительные повреждения.
1 марта 1943 г. из Кольского залива в Лох-Ю вышел обратный конвой RA-53 в составе тридцати транспортов. Его охранение состояло из тринадцати эсминцев, корабля ПВО, четырех корветов и двух вооруженных траулеров. Кроме того, на следующий день из Кольского залива для его прикрытия отправились еще и три английских крейсера.
Транспорты идут по Баренцеву морю, хорошо видно, как «парит» поверхность воды
Союзный конвой проходит в районе острова Медвежий, фото сделано с одного из кораблей охранения
Вечером 5 марта в районе острова Медвежий караван, шедший восемью кильватерными колоннами, атаковали двенадцать Ju-88А. Натолкнувшись в очередной раз на интенсивный заградительный огонь с кораблей охранения и самих транспортов, пилоты «Юнкерсов» снова не добились успеха. Последний, однако, все же сопутствовал подводникам Кригсмарине, которые в течение 5–10 марта потопили три транспорта.
В середине марта в районе Мурманска установилась хорошая погода, что сразу же привело к усилению налетов. 12 марта немецкие самолеты подвергли бомбежке Кольское шоссе, разрушив целый жилой квартал. Из-за того, что никто из жителей не пошел в убежища, число жертв оказалось очень большим: 52 убитых и двадцать раненых. Флотские истребители на сей раз произвели 32 самолетовылета и доложили о двух сбитых Bf-109.
Вечером того же дня два «Киттихаука» из состава 2-го Гв. ИАП ВВС СФ,[84] один из которых пилотировал гвардии младший лейтенант Н. А. Бокий, патрулировали над Мурманском на высоте 4000–5700 метров. Под фюзеляжами истребителей были подвешены осветительные бомбы САБ-50. В 20.15 Бокий получил по радио приказ сбросить одну бомбу. Вскоре ночную мглу пронзила яркая вспышка, однако ничего подозрительного видно не было.
Летчик продолжал вглядываться во тьму и через десять минут увидел силуэт одиночного Ju-88, идущего курсом на город. Бокий передал по рации: «Вижу самолет, иду в атаку», после чего зашел «Юнкерсу» в хвост и с дистанции 150–200 метров выпустил три короткие очереди. После этого враг пропал из виду. На следующий день Бокию сообщили, что якобы атакованный им бомбардировщик упал в районе озера Кодъявр, приблизительно в 40 км западнее Мурманска. Однако остальные самолеты в тот вечер все же сумели атаковать цель. В порту был поврежден траулер РТ-1, а в городе возникло несколько пожаров.
Днем 13 марта пилоты I./KG30 добились нового крупного успеха. Торговый порт Мурманска и стоявшие на его рейде суда атаковали сначала семь, а потом еще десять Ju-88. В результате прямых попаданий был потоплен транспорт «Оушен Фридом» тоннажем 7173 брт, а также поврежден «Эмпайр Кинсман» тоннажем 6744 брт. Оба этих английских судна прибыли в Кольский залив с конвоем JW-53. Также было разрушено несколько причалов и выведен из строя один портовый кран. Летчики ВВС Северного флота заявили о том, что сбили два бомбардировщика, что никак не подтверждается данными противоположной стороны.
14 марта одиночный «Юнкерс» сбросил на Мурманск морскую мину, которая упала на городской стадион. Сила взрыва была такой, что в расположенном довольно далеко от него многоэтажном доме № 57 по проспекту Сталина взрывной волной были выбиты все оконные рамы и двери, во многих квартирах разрушились перегородки, частично обрушились лестничные пролеты. В итоге дом признали непригодным для проживания и всех жителей выселили. Таким образом, и без того скудный жилой фонд города еще более сократился.
В тот же день зенитками над Мурманском был подбит Ju-88A-4 W.Nr.2298 «4D+IB» из штабного звена I./KG30. Его бортрадист обер-фельдфебель Людвиг Кольб (Ludwig Kolb) был убит, но остальные летчики не пострадали. Пилот обер-лейтенант Гельмут Лютцов (Helmut L?tzow) посадил бомбардировщик «на живот» на замерзшее озеро западнее Мурманска. Для спасения экипажа под прикрытием восьми Bf-109 был направлен легкий одномоторный самолет Fi-156. Однако он смог вывезти только одного штурмана, а пилот и бортстрелок унтер-офицер Эдмунд Миштейн (Edmund Miehstein) остались на советской территории и пропали без вести.
15 марта три Ju-88 в 03.00 нанесли удар по железнодорожной станции Мурманска. Однако на сей раз пилоты промахнулись и все сброшенные ими бомбы упали на расположенной поблизости улице Ленинградской. Там было разрушено общежитие рабочих Торгового порта. Два человека погибли, еще пятеро получили ранения.
На следующий день десять «Юнкерсов» подвергли бомбежке поселок Роста, сбросив на него 25 фугасных бомб. Там было повреждено здание флотского полуэкипажа и сгорел штабель ящиков с 6820 снарядами калибра 45 мм. Два моряка погибли, еще двое получили ранения. Одновременно одиночный самолет сбросил две фугасные бомбы на северную часть города. Теперь была разрушена рабочая столовая на улице Карла Либкнехта. И снова из-за плохой системы оповещения люди не успели эвакуироваться. Затем из-под завалов были извлечены одиннадцать погибших и 23 раненых.
18 марта опять одиночный Ju-88, спикировав на Рыбный порт, сбросил три фугасные бомбы крупного калибра. В который уже раз рабочие не успели уйти в убежища, в результате чего погибли и получили ранения десятки людей. 23 марта шесть «Юнкерсов» нанесли удар по госпиталю Северного флота, сбросив на него семнадцать бомб. Здание получило сильные повреждения, погибли десять человек, еще столько же получили ранения и контузии.
После этого в налетах на Мурманск наступил перерыв, однако это не означало, что экипажи I./KG30 получили отдых. В ночь на 24 марта они бомбили Архангельск. А через три дня – 28 марта – пять Ju-88А атаковали Молотовск, сбросив на него тринадцать тяжелых фугасных бомб. В результате пострадали угольный причал порта, судостроительный завод № 402 и центр города.
Противовоздушную оборону Молотовска тогда осуществлял 81?й ОЗАД, состоявший из четырех батарей. Немногочисленные устаревшие 76-мм и 45-мм зенитки размещались в центре города, на островах Чаячий и Ягры. Кроме того, на крыше местной ТЭЦ находились крупнокалиберные пулеметы. Стрельба всех этих стволов оказалась совершенно бесполезной и никак не отразилась на потерях противника.[85]
Налеты на Мурманск и его окрестности возобновились 3 апреля, когда вечером двенадцать Ju-88 нанесли новый удар по поселку Роста, где находился судоремонтный завод. Немцы сбросили на него около 40 фугасных бомб и пять контейнеров с «зажигалками».
Одна бомба попала в стоявший в доке эсминец «Разумный». Она пробила все его палубы и обшивку, после чего взорвалась уже под килем. Вторая рванула в доке у борта корабля, проделав в нем около 130 осколочных пробоин. Стоявшая рядом подводная лодка К-15 также получила повреждения. На заводе и в поселке возникло несколько крупных очагов пожаров.
4 апреля налет на поселок Роста повторился. На сей раз целью «Юнкерсов» были союзные транспорты, стоявшие у его причалов. Они сбросили восемнадцать фугасных бомб, две из которых взорвались рядом с пароходом «Бритиш Гавэрнер» тоннажем 6840 брт. Еще одна бомба попала в угольную яму другого британского судна «Довер Хилл», но не взорвалась.
Дэвид Крейг, из команды последнего судна, затем вспоминал: «Прозвучал сигнал „Боевая тревога!“ Наши орудия были расчехлены в считанные минуты. Я увидел идущих высоко в небе со стороны кормы двух бомбардировщиков Ju-88. Наши „бофорские“ снаряды рвались с ревом, и, когда самолеты повернули, я решил, что атака отбита, и вышел на палубу. Но, оказалось, опрометчиво. Незамеченные мною самолеты сбросили свои бомбы до того, как повернуть. Четыре бомбы взорвались в конце левого и правого борта, и я был отброшен взрывной волной…
Поднял меня орудийный наводчик, упавший с мостика с «эрликонами». Он показал мне на большое круглое отверстие в стальной палубе в нескольких ярдах от того места, где я стоял. Очевидно, что пятая бомба, пробив палубу, угодила в бункер с углем, но не взорвалась».
Немцы потеряли Ju-88A-4 W.Nr.142094 «4D+CH» из I./KG30. Он упал в районе поселка Роста, и весь его экипаж – пилот фельдфебель Курт Фенске (Kurt Fenske), штурман унтер-офицер Герберт Хегерс (Herbert Hegers), бортрадист обер-ефрейтор Эрхард Штанук (Erhard Stanuk) и стрелок унтер-офицер Вернер Шмидт (Werner Schmidt) – погиб.
Тем временем капитан «Довер Хилла» немедленно сообщил о случившемся в управление порта, а оттуда передали информацию в городской штаб МПВО. Чтобы не ударить лицом в грязь перед союзниками, на транспорт послали самых опытных местных пиротехников Н. Панина и А. Трофимова, имевших за плечами десятки обезвреженных «фугасок». Когда они поднялись на борт судна, их уже ждали диспетчер порта с переводчиком, капитан и вахтенный штурман.
По отверстию в палубе спецы из МПВО определили, что пробившая ее бомба, вероятно, имела калибр 100 кг. Тут имела место распространенная ошибка, поскольку таких бомб в арсенале Люфтваффе просто не было, а за «ФАБ весом 100 кг» обычно принимали полубронебойную и осколочную бомбу SD70. Затем пиротехники сообщили, что такие боеприпасы никогда не оснащались взрывателями с замедлением, а значит, в данном случае речь шла о просто несработавшем взрывателе.
Однако бомба ушла глубоко в уголь, и ее надо было еще откопать, а одним Панину и Трофимову было не справится. Советская версия дальнейших событий гласит, что моряки из судовой команды отнюдь не горели желанием геройствовать. На поиск добровольцев ушло около часа. В итоге в помощники вызвались два кочегара и матрос, естественно, за дополнительную плату. После этого работа пошла. Панин и Трофимов спускали уголь из бункера в кочегарку, а трое британцев раскидывали его по котельной. Через два часа, перебросив якобы не менее тридцати тонн и углубившись в уголь на три метра, пиротехники нашли таки бомбу.
С британской же стороны все это выглядит совсем по-иному. Так, помощников было не трое, а целых 19 человек. И ушло на переброску угля не два часа, а двое суток, и отрыли не три метра, а все семь! Так что даже в такой мелочи взгляды сторон на историю Второй мировой войны сильно расходятся.
После этого Никифор Панин приступил к ее обезвреживанию. Дальнейшее описал Дэвид Крейг: «Этот „спец“ орудовал очень смело. Когда заклинило кольцо детонатора, он маленьким молоточком стучал по кольцу, чтобы привести его в движение. От подобного безрассудства у англичан вставали дыбом волосы, но все обошлось». После этого бомба была извлечена из бункера и выброшена за борт.
Но не успели пиротехники перевести дух, как начался новый налет. Панин и Трофимов укрылись под железнодорожными вагонами, стоявшими на причале. На этот раз бомбы взорвались прямо на причальной стенке, и они оба получили тяжелые ранения.[86]
В последующие дни штаб авиационного командования «Норд-Ост» из-за нехватки сил решил сосредоточиться в основном на разрушении уцелевшего жилого фонда Мурманска. Новый сезон налетов был открыт 20 апреля бомбардировкой центра города. Следующий удар по Мурманску был нанесен 27 апреля. Через два дня бомбы упали на многострадальную судоверфь. Несмотря на непрерывные восстановительные работы, там не осталось ни одного целого здания, ни один из «цехов» не имел ни крыши, ни окон, ни дверей. В эти же сутки шестерка «Мессершмиттов» сбросила 250?кг бомбы на железнодорожную станцию Кола.
30 апреля «Юнкерсы» впервые использовали в ходе налетов на Мурманск тяжелые зажигательные бомбы Brand C50А и Brand С50В. Первые были начинены смесью бензина, каучука и фосфора, а вторые – только белым фосфором. Шесть таких «зажигалок» упали на проспект Сталина, три попали в дом № 42, одна – в дом № 40 и две – в дом № 38. Бомбы пробили крышу, несколько перекрытий и разорвались уже внутри зданий.
Их содержимое, разлетевшееся во все стороны, мгновенно воспламенилось. Команды МПВО из местных жителей пытались тушить огонь водой и запасенным песком. Но это оказалось бесполезно, и пламя охватило все три здания. Подоспевшие пожарные не смогли переломить ситуацию, и огонь перекинулся на соседние дома. В итоге сгорел целый квартал, новые сотни мурманчан лишились жилья.
В течение 5 мая немецкие самолеты мелкими группами атаковали суда в Кольском заливе, но успеха так и не добились. 7 мая два Ju-88 сбросили бомбы на улицу Микояна[87] в центре Мурманска. Прямым попаданием был разрушен армейский пересыльный пункт. Погибли сразу 30 человек, еще 27 получили ранения. При этом 452?я зенитно-пулеметная рота заявила об одном сбитом Bf-110.
Днем 8 мая пять Ju-88 сбросили еще пятнадцать фугасных и зажигательных бомб на центр Мурманска. Там возник большой пожар, унесший жизни 50 человек. Восемь Р-39 из 2-го Гв. ИАП попытались перехватить бомбардировщики. Затем флотские летчики заявили об одном сбитом «Юнкерсе». Однако это был не бомбардировщик, а разведчик Ju-88D-1 W.Nr.430347 «4N+GH» из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr.22. Он упал поблизости от Мурманска, и весь его экипаж – пилот обер-лейтенант Гюнтер Буршберг (G?nter Burschberg), штурман обер-лейтенант Рейнхольд Пютц (Reinhold P?tz), бортрадист обер-ефрейтор Вильгельм Браун (Wilhelm Braun) и бортстрелок обер-фельдфебель Гюнтер Крюгер (G?nter Kr?ger) – погиб.
Всего в этот день истребители ВВС СФ выполнили 62 самолетовылета, а зенитные батареи Мурманского дивизионного района ПВО выпустили 395 снарядов всех калибров.
9 мая «Юнкерсы» снова бомбили жилые кварталы. На улице Карла Маркса прямым попаданием двух фугасных бомб был разрушен барак военных. И снова это повлекло за собой огромное число жертв – 70 убитых. Только за два дня бомбардировок в городе погибли 150 человек. Это говорило, с одной стороны, о плохой работе службы МПВО, не обеспечивавшей своевременного укрытия людей, а с другой – и о безответственности самих пострадавших.
Во время этого же налета тяжелая 50-килограммовая зажигатель-ная бомба упала на Кильдинский переулок, но не взорвалась. Из расколовшейся бомбы вытекала маслянистая жидкость, в результате чего руководство МПВО объявило химическую тревогу, решив, что сбылись самые худшие опасения командования и противник все-таки применил отравляющие вещества.
10 мая одиночный Ju-88, внезапно вывалившись из облаков с западной стороны Кольского залива, начал пикировать на главный корпус мурманской ТЭЦ. Зенитные батареи, расположенные на сопках, открыли огонь с опозданием, а воздушная тревога и вовсе не была объявлена. В итоге «Юнкерс» с высоты 300 метров беспрепятственно сбросил сигарообразный предмет, принятый наземными наблюдателями за торпеду. Однако пилот ошибся в расчетах и этот самый предмет, пролетев над станцией, плашмя ударился о край оврага и уткнулся в грунт.
Через некоторое время к этому месту прибыли саперы из службы МПВО. Когда был отрыт снег, взглядам бойцов предстала «адская машина», которую они идентифицировали как торпеду. Скорее всего это была авиационная мина ВМ1000 «Моника», которая действительно внешне напоминала торпеду из-за своей продолговатой формы и размеров. А за винт, который вроде бы обязательно должно было иметь сие оружие, видимо, приняли отказавший пропеллер взрывателя. Так или иначе, мину вывезли за город и подорвали.
20 мая Люфтваффе, уже испытавшее на Мурманске самые разные типы боеприпасов, применило контейнеры с осколочными бомбами SD2. Их сбросили на район Жилстроя, но значительная часть бомб не взорвалась. Первыми их нашли дети. Корпуса бомб были окрашены в желтый цвет с темно-синей полосой посередине и имели четыре крылышка взрывателя, делавших их похожими на пропеллер. Естественно, у ребят возникло желание покрутить его. Сначала он уходил внутрь, тогда стали крутить в другую сторону… Четыре мальчика погибли на месте, три других, стоявших подальше, получили тяжелейшие ранения. На другом конце поселка аналогичным образом погибла еще одна группа из пяти детей.
Штаб МПВО города, узнав об этом, немедленно приступил к поиску и обезвреживанию бомб. В итоге только в первый день были обнаружены около 400 SD2 и четыре кассеты от них. Затем в течение 21, 22 и 23 мая немецкие самолеты сбросили на Мурманск еще несколько тысяч таких осколочных бомб. При этом в ходе всех этих налетов немцы не потеряли ни одного бомбардировщика.
Следующие налеты на Мурманск и поселок Роста состоялись 8 июня. По данным службы МПВО, самолеты Bf-110 сбросили тогда 126 бомб всех калибров, а также большое количество пропагандистских листовок. В последних Мурманск назывался городом без домов, а его жителям издевательски предлагалось рыть для себя землянки поглубже. Тем самым немцы подытожили результаты своих двухлетних бомбежек города.
Вечером 15 июня 1943 г. Люфтваффе нанесло удар по мурманскому порту. Сначала его с горизонтального полета атаковали двухмоторные «Мессершмитты», потом бомбы с пикирования сбросили семь FW-190A из 14.(Jabo)/JG5. В результате были повреждены литейный цех и электростанция судоремонтного завода, разрушено полотно железной дороги и поврежден бензопровод.
Ju-88A-4 из 2-й эскадрильи KG30 пролетают над аэродромом Банак, июнь 1943 г.
Советский эсминец «Гремящий» на рейде Полярного, 1943 г.
Это был своего рода прощальный привет Люфтваффе мурманчанам, так как после этого регулярные налеты на город практически прекратились. Во-первых, у авиационного командования «Норд-Ост» стало так мало сил, что на все цели их уже просто не хватало. Во-вторых, после двухлетних бомбардировок 70 % города лежало в руинах и бомбить там особо уже было нечего.
Ну а как обстояли дела с союзными конвоями весной 1943 г.?
Проводка в феврале – марте конвоев JW-53 и RA-53 прошла успешно, при минимальных потерях. Однако союзники так и не смогли воспользоваться наметившимся переломом в боевых действиях в Заполярье прежде всего из-за кризиса, возникшего на их собственных коммуникациях в Атлантике. Прав был гросс-адмирал Дёниц, когда утверждал, что не важно, где именно будет потоплено вражеское судно, все равно в конечном счете это скажется на всех театрах боевых действий.
К тому же полярная ночь закончилась, что, по мнению англичан, тоже угрожало безопасности конвоев. Остававшиеся в Мурманске двадцать два союзных транспорта из-за опасности налетов были переведены оттуда в Архангельск. Таким образом, страх перед Люфтваффе все еще был очень силен, хотя тем атаковать союзные конвои весной и летом 1943 г. было, по сути, нечем. Но об этом «всемогущая» британская разведка попросту ничего не знала.
Кроме того, во фьордах Северной Норвегии по-прежнему стояли немецкие линкоры «Тирпиц» и «Шарнхорст», тоже представлявшие большую угрозу для конвоев. Так или иначе, но с марта 1943 г. в Баренцевом море и прилегающих водах опять наступило затишье.
Продлилось оно целых восемь месяцев, что по меркам военного времени было огромным сроком. Все это время из Мурманска в Архангельск ходили только мелкие прибрежные конвои. Была выстроена относительно четкая схема их прикрытия авиацией. От Кольского залива до Териберки над судами группами по четыре – шесть машин патрулировали истребители ВВС СФ, базировавшиеся на аэродромах в районе Мурманска. Далее же вахту принимали Пе?3 из 95-го ИАП. Однако и это не гарантировало стопроцентной безопасности.
В первые часы 22 июля из Архангельска в Кольский залив вышел конвой БК-13. В его составе были три британских транспорта: «Ландафф» тоннажем 4825 брт, «Эмпайр Форчун» тоннажем 6140 брт и «Эмпайр Скотт» тоннажем 6150 брт. Они были загружены лесом, предназначавшимся для главной базы Северного флота в Полярном. Их сопровождали лидер «Баку», эсминцы «Грозный» и «Разумный», а также два английских тральщика.
24 июля, когда конвой находился уже севернее острова Кильдин, его в 16.30 атаковали семь Ju-87 из I./StG5. Однако все сброшенные ими бомбы упали мимо. Затем в небе появились уже FW-190 из 14.(Jabo)/JG5. Три самолета, несмотря на сильный заградительный огонь, спикировали на суда и сумели добиться двух прямых попаданий в шедший концевым «Ландафф». В результате на нем возник сильный пожар.
Морякам спасательного судна «Память Руслана» под командованием капитан-лейтенанта В. А. Трофимова и подошедшего с линии дозора тральщику Т-884 капитан-лейтенанта А. И. Стрельбицкого удалось ликвидировать пожар. Затем поврежденный транспорт был отбуксирован к берегу в бухту с характерным названием Могильная. Остальной же конвой отправился дальше.
Интересно, что истребители ВВС Северного флота в тот день выполнили на защиту конвоя 64 самолетовылета, формально «выполнив» боевую задачу. Правда, при этом флотские летчики имели всего одну встречу с противником, да и та ограничилась всего лишь «визуальным контактом».
В августе стремительно ухудшающееся положение на Средиземном море заставило командование Люфтваффе перебросить с Севера последнюю группу бомбардировщиков, которая еще оставалась там, – I./KG30 «Адлер» майора фон Бломберга. Поворотным же пунктом во всей войне на Севере стало повреждение 22 сентября 1943 г. английскими сверхмалыми подводными лодками линкора «Тирпиц» Это значительно ослабило силы Кригсмарине и позволило вскоре возобновить движение конвоев по северному маршруту ленд-лиза.
Утром 1 ноября из Архангельска в Шотландию вышел конвой RA-54A из тринадцати английских судов, чьи команды изнывали от безделья с марта. Ему навстречу из залива Лох-Ю сначала 15 ноября вышел конвой JW-54A, в состав которого входили девятнадцать транспортов, а потом 22 ноября – конвой JW-54B еще из четырнадцати судов. Все три конвоя без потерь достигли мест своего назначения.
23 декабря при попытке атаковать конвой JW-55B в бою с британским флотом примерно в 80 милях к северу от мыса Нордкин героически погиб немецкий линкор «Шарнхорст». После этого союзным конвоям практически ничего не угрожало, кроме подводных лодок Кригсмарине, но наличие большого числа эскортных авианосцев и эсминцев позволило свести к минимуму и эту опасность. В итоге караваны один за другим пошли в Мурманск.
Между тем осенью 1943 г. было проведено запоздалое, как это повсеместно бывало, усиление противовоздушной обороны города. В октябре специальным постановлением ГКО СССР в состав Мурманского дивизионного района ПВО были переданы два полка среднекалиберной и один полк малокалиберной артиллерии, один зенитно-пулеметный полк, несколько зенитно-пулеметных взводов, один прожекторный батальон, две батареи СОН-2 и отдельный взвод ВНОС. Это же постановление предписывало штабам ВВС Северного флота и 7-й воздушной армии организовать систематические налеты на аэродромы Хебуктен, Луостари и Банак.
Во исполнение этого приказа 25 ноября были предприняты два штурмовых удара по Луостари. Сначала в 10.40 его атаковали восемь Ил-2 из 17-го Гв. ШАП в сопровождении десяти истребителей из 20-го Гв. ИАП, а затем в 13.45 – уже шестнадцать Ил-2 из 46-го ШАП и 26 истребителей. В итоге им удалось незначительно повредить два FW-190A-3 из 14.(Jabo)/JG5 – W.Nr.0399 и W.Nr.132167, а также один самолет-разведчик FW-189. Но при этом потери самих атакующих были огромными. Немецкие зенитчики и истребители сбили пятнадцать самолетов: восемь Ил-2 из 46-го ШАП, четыре «Киттихаука» из 78-го ИАП, два Р-39 и один Як-1 из 20-го Гв. ИАП. Погибли девятнадцать пилотов и бортстрелков.
Последующие налеты двухмоторных бомбардировщиков на немецкие аэродромы также не принесли никаких серьезных результатов.
В конце 1943 г. – начале 1944 г. происходило дальнейшее усиление ПВО Мурманска. Дивизионный район был преобразован в корпусной. Теперь в нем насчитывались шесть зенитных артполков, десять отдельных артдивизионов, два зенитных бронепоезда, один зенитно-пулеметный полк, восемь батарей станций орудийной наводки СОН-2 и другие подразделения. На их вооружении в начале 1944 г. насчитывались 639 зенитных орудий, 596 пулеметов, 109 прожекторов, 58 аэростатов и четыре РЛС. В 122-й ИАД ПВО имелись 65 летчиков, в том числе 37 ночников. Но весь этот арсенал уже не нашел достойного применения.
Подводя итог, можно сказать, что налеты на Мурманск делятся на четыре фазы:
– лето – осень 1941 г., когда мурманский порт еще не играл стратегической роли, и потому целями налетов были железнодорожные объекты, продовольственные склады и жилые кварталы. Основной задачей этих воздушных ударов было дезорганизовать работу тыла 14-й армии в преддверии ожидавшегося захвата города, лишить население и войска продовольствия и посеять панику среди мирного населения;
– январь – май 1942 г., когда основной целью Люфтваффе стало разрушение порта и прилегающих сооружений, чтобы сорвать поставки американской и английской техники в СССР. В это время ПВО города и порта еще только создавалась, и потери немцев составили всего один Ju-88А;
– июнь – август 1942 г., когда проводилось разрушение жилых кварталов города с целью создать невыносимые условия для жителей и тем самым дезорганизовать работу порта, предприятий и железной дороги. В этот период налеты на Мурманск были наиболее интенсивными. Потери Люфтваффе составили двенадцать Ju-87 и пять Ju-88А. Еще два самолета были повреждены, но дотянули до своей территории;
– сентябрь 1942 г. – июнь 1943 г., когда из-за нехватки сил Люфтваффе отказалось от массированных налетов и перешло к точечным атакам на портовые сооружения, суда, стратегические объекты и уцелевшие жилые дома. При этом немцы потеряли два пикирующих бомбардировщика и один штурмовик.
В общей сложности за годы войны в Мурманске были разрушены 1509 жилых домов, что составляло три четверти его жилого фонда, а также 437 производственных и служебных зданий. Были уничтожены 7420 метров тротуаров, полностью ликвидировано уличное освещение. При этом общие потери германских ударных самолетов от воздействия ПВО, в том числе британских кораблей, стоявших в Кольском заливе, составили 21 машину.
Матрос О. А. Андреев, прибывший в город в конце 1943 г., так описывал увиденное им: «Страшную картину в то время представлял город, особенно его главный проспект… Справа и слева и вдоль всего проспекта [Сталина] торчали остатки стен с зияющими глазницами разбитых оконных проемов, а то просто из куч мусора, кирпича и каких-то искривленных металлических балок высоко в небо простирались обгоревшие трубы-дымоходы в переплетении электрических проводов, и казалось, что это не проспект, а какой-то изначальный хаос. Лишь один дом, каким-то чудом уцелевший, напоминал о погибшей цивилизации. Таковы были действия немецкой авиации».
Водопроводная сеть Мурманска в результате бомбардировок выходила из строя 443 раза, отопительная – 195 раз, а канализация в результате прямых попаданий бомб была разрушена в 312 местах! И тут нелишне вспомнить, что город находится не где-нибудь на юге, где можно было бы прожить и без тепла, а за Полярным кругом.
Железнодорожный узел Мурманска, по данным МПВО, пережил 97 налетов, в ходе которых на него упали 757 фугасных и около 40 тысяч мелких зажигательных бомб. Там были уничтожены 216 паровозов и электровозов и 1300 вагонов. Погиб 81 железнодорожник и еще 153 получили ранения.
За годы войны служба МПВО обезвредила в городе 358 неразорвавшихся фугасных бомб, причем 40 % из них всего один человек – упоминавшийся выше пиротехник Никифор Панин. В ходе спасательных работ из-под завалов были извлечены в общей сложности 917 человек, в том числе 249 убитых и 243 раненых. Кроме того, бойцами МПВО было засыпано около трех тысяч воронок от бомб.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.