Дисциплинарная практика в штрафных частях

Дисциплинарная практика в штрафных частях

Штрафники, как мы убедились, действовали в основном отважно при выполнении боевых задач. Но были и случаи трусости, малодушия, которые жестоко карались командованием штрафных частей. Об этом вспоминают участники Великой Отечественной войны.

Отдельный штрафной батальон майора М.И. Сукнева, действовавший в составе 59-й армии Волховского фронта, в ноябре 1943 г. находился в обороне у населенного пункта Слутка. О том, как развивались там события, Сукнев рассказывает в книге «Записки командира штрафбата. Воспоминания комбата. 1941—1945»:

«Двое басмачей-штрафников совершили самострелы: с расстояния в несколько метров выстрелили себе в ладони из винтовок. Такое каралось расстрелом… В той же впадине-овраге я поставил на исполнение приговора пятерых автоматчиков-одесситов. Залп – одного расстреляли. Поставили второго, здорового мужчину. Залп – и мимо! Еще залп – и тоже мимо! В царское время, говорили одесситы, при казнях, если оборвалась веревка или пуля не сразила приговоренного, его оставляли в живых. Одесситы – это ходячая энциклопедия: чего только от них не наслушаешься… «Спасая положение», чекист Дмитрий Антонович Проскурин выхватил из кобуры свой пистолет и, прицелясь, с усмешкой, как обычно, выстрелом убил приговоренного! Я ему бросил: «Это убийство!» – но он снова усмехнулся. Это к характеру тогдашних энкавэдэшников…».

П.Д. Бараболя: «Всего через неделю, когда мы только-только присматривались к новичкам, нашу отдельную штрафную роту буквально потрясло сообщение о тяжелейшем чрезвычайном происшествии. Два человека из взвода старшего лейтенанта Василия Чекалина, прикинувшись этакими простачками, напросились в гости к жившим на отшибе Кильяковки немолодым уже людям. После недолгого знакомства они убили старика, изнасиловали его 12-летнюю внучку и бросили вместе с бабушкой в подвал, завалив вход рухлядью. Потом отпетые уголовники (фамилия одного из них, здоровенного и наглого детины, запомнилась – Никитин) учинили на подворье несчастных людей погром. Опытный следователь быстро вышел на след бандитов. В отношении их был вынесен скорый и справедливый приговор выездной сессии военного трибунала: «Расстрелять!» Специально прибывший к нам по этому необычному случаю член Военного совета Волжской флотилии контр-адмирал Бондаренко, обращаясь к притихшему строю присутствующих на публичной казни людей всей роты, произнес гневную речь. Нет необходимости пересказывать ее. Скажу только, что, как мне показалось, все без исключения были готовы к тому, чтобы приговор привести в исполнение лично. Это, однако, сделал особый отряд НКВД. Когда его бойцы взяли винтовки на изготовку, Никитин не выдержал. Рухнув на колени, этот громила умолял пощадить его, раскаивался в содеянном, клялся в готовности идти хоть сейчас в самое пекло боя, хоть в ад. Выстрелы оборвали запоздалые заклинания… В свои двадцать три года я успел насмотреться смерти в лицо, видел, как погибают люди. Сколько раз сердце сжималось при этом! Но публичный расстрел двух бандитов не вызвал ни малейшего сострадания».[307]

И.Н. Третьяков: «Грубые нарушения были. Помню два случая ухода к противнику. Один удался, во втором случае перебежчика ликвидировали. Были случаи ухода в тыл. Посылали в розыск из числа штрафников же. Если находили, то ребята разбирались с дезертирами сами и, как говорится, без применения оружия».[308]

В ходе боевых действий некоторые штрафники под видом «ранения» пытались уклониться от боя и получить реабилитацию. Например, командир штрафной роты капитан Е.П. Баздырев 20 сентября 1944 г. докладывал командиру 9-го отдельного штурмового батальона 1-го Украинского фронта: «Н.В. Семененко ушел в госпиталь, бросив пулемет и никому не доложив, по болезни, не искупив вины. Блувштейн Яков Аронович, Вальчук Карп Павлович обманным путем, под видом: первый – контуженного, а второй с легким касательным ранением ушли с поля боя».[309]

А.В. Пыльцын приводит пример того, как во время артиллерийского налета противника среди штрафников стали появляться легко раненные осколками в мягкие ткани, как правило, в ягодицы. Это заинтересовало сотрудников Особого отдела. «Оказывается, во время артналета, под грохот разрывов снарядов «изобретатели» этого способа бросали в какой-нибудь деревянный сарайчик ручную гранату, – пишет Пыльцын, – а затем из его стен выковыривали ее осколки. После этого из автоматного патрона вынимали и выбрасывали пулю, отсыпали половину пороха и вместо пули вставляли подходящего размера осколок. А дальше – дело техники. В очередной артналет из этого автомата выстреливали в какое-нибудь мягкое место – и получали «легкое ранение», а значит, вожделенную свободу. Правда, когда эту хитрость раскусили, почти всех «хитрецов» выловили в войсках и вновь судили, теперь уже за умышленное членовредительство и фактическое дезертирство из штрафбата. Не все «умники» возвращались в ШБ. Некоторых, с учетом их прежних «заслуг», приговаривали к высшей мере и расстреливали. Основная масса свидетелей этих расстрелов одобрительно встречала приговоры. Вообще к трусам и подобным «изобретателям» в офицерском штрафном батальоне относились, мягко говоря, негативно».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.