«Провал нельзя объяснить»

«Провал нельзя объяснить»

ЦРУ был нанесен серьезный удар. Согласно законам джунглей и образу жизни официального Вашингтона, сильные пожирают слабых. Огромные полномочия в области шпионажа, секретных операций, перехвата и прослушивания информации и разведки президент предоставил заместителю министра обороны по разведке. В министерстве обороны этот пост возвели в ранг третьего по значимости. «Это назначение, словно землетрясение, потрясло разведывательное сообщество, – сказал Джоан Демпси, который при Буше занимал пост заместителя директора Центральной разведки и являлся руководителем консультативного совета по иностранной разведке. – Это во многом сродни кремлевским методам».

Пентагон украдкой, но весьма настойчиво перемещался в область заграничных секретных операций, узурпируя традиционные роли, обязанности, полномочия и миссии тайной службы. Он принимал сюда на службу самых многообещающих молодых офицеров и вместе стремился удержать самых опытных. Милитаризация разведки ускорялась по мере того, как приходила в упадок национальная гражданская разведывательная служба.

Новый главный аналитик у Негропонте Томас Фингар руководил маленьким управлением Государственного департамента по разведке и исследованиям. Наведя справки по поводу состояния директората агентства по разведке, он быстро пришел к выводу, что «никто здесь понятия не имеет, кто, где и что делает». Он постарался подмять еще функционирующие остатки аналитического потенциала ЦРУ под свое крыло. Лучшие и наиболее яркие умы покинули агентство и стали работать на него.

ЦРУ постепенно теряло свой былой статус и облик. Штаб-квартира все еще находилась на прежнем месте, и в этом здании, наверное, всегда будет располагаться какое-то крупное учреждение. Но 30 марта 2005 года был нанесен сокрушительный удар по тому, что составляло основу морального духа ЦРУ. Этот удар пришелся в форме 600-страничного доклада президентской комиссии под председательством Судьи Сильбермана. Более скрупулезного и строгого мыслителя в столице было трудно отыскать. Поэтому его интеллектуальный «жетон» был столь же убедителен, как и его весьма консервативные верительные грамоты. Он дважды был близок к тому, чтобы быть назначенным директором Центральной разведки. За пятнадцать лет службы на посту судьи федерального апелляционного суда в Вашингтоне он неизменно придерживался интересов национальной безопасности, даже когда они посягали на идеалы свободы. Его подчиненные, в отличие от членов Национальной комиссии по расследованию террористических атак против США, имели за плечами немалый опыт в разведывательных операциях и анализе.

Их суждение было жестким и окончательным. Царство директора Центральной разведки было «закрытым миром» с «почти идеальным послужным списком» сопротивления любым переменам. Директор осуществлял контроль над «фрагментированной, плохо управляемой и плохо скоординированной» мешаниной из разведки и анализа. Агентство было «зачастую не способно собрать разведданные о тех вещах, которые волнуют нас больше всего», и его аналитики «не всегда говорят лицам, принимающим решение, насколько ограниченными являются, по сути, их знания». ЦРУ «все хуже и хуже справлялось с решением проблем, связанных с оружием массового поражения». Его важнейшим недостатком являлась «плохая агентурная разведка» – неспособность эффективно заниматься шпионажем.

«Мы признаем, что шпионаж – дело в лучшем случае рискованное; пятьдесят лет интенсивной работы в Советском Союзе привели лишь к горстке действительно важных сведений, – заключила комиссия. – Однако у нас нет иного выбора, кроме как добиться еще большего успеха». ЦРУ «нуждается в фундаментальных переменах, если собирается успешно противостоять угрозам XXI столетия». Это была «цель, которой трудно противостоять даже в лучшем из всех возможных миров. А мы живем пока отнюдь не в самом лучшем мире».

21 апреля 2005 года должность директора Центральной разведки навсегда ушла в историю. Госс назвал приведение к присяге Негропонте «церемонией официальных похорон» прежнего агентства. В тот день новый босс получил странное благословение. «Надеюсь, что дух Дикого Билла Донована направляет и вдохновляет его усилия», – заявил сенатор Джон Уорнер из Вирджинии, председатель Комитета по делам вооруженных сил.

Бронзовая статуя Донована стоит на страже у входа в штаб-квартиру ЦРУ, где все на тот момент здравствующие бывшие директора Центральной разведки собрались по приглашению Госса 21 августа 2005 года, чтобы получить медальоны в память об их службе. Здесь присутствовал Джордж Г.У. Буш – человек, именем которого был назван Центр национальной разведки в Лэнгли. Приехали Джим Шлезингер и Стэн Тернер, вызывающие у многих негодование как люди абсолютно посторонние для ЦРУ; Билл Вебстер и Боб Гейтс, реформаторы-неудачники; Джим Вулси, Джон Дейч и Джордж Тенет, который отчаянно боролся, чтобы направить на путь истинный сбившийся с курса «корабль» ЦРУ. Некоторые из гостей до сих пор активно презирали друг друга, другие, наоборот, испытывали глубокое доверие. В общем, получились достаточно милые поминки, даже с оттенком помпезности. Был дан завтрак и лекция от главного историка ЦРУ Дэвида С. Робарджа. Госс сидел в переднем ряду, но по всему было видно, что ему не до церемоний. Он провел недели, переживая над докладом главного инспектора, которого сам же и добивался, занимая пост председателя Комитета по разведке при палате представителей. Это был язвительный, уничтожающий взгляд на недостатки и провалы, которые способствовали террористическим атакам 11 сентября, – фактически нож в самое сердце агентства, скрупулезная хирургическая экспертиза его неспособности вести что-либо хоть как-то напоминающее войну против общенационального врага. В лучших традициях Аллена Даллеса Госс решил это скрыть и не предавать огласке. Агентство никогда не сможет вразумительно объяснить и отчитаться за собственную неспособность защитить Соединенные Штаты. Но на самом деле расплата все-таки произошла.

Историк ЦРУ вспоминал слова президента Эйзенхауэра, когда тот приехал на церемонию закладки штаб-квартиры агентства 3 ноября 1959 года:

«Главное стремление Америки заключается в сохранении мира. С этой целью мы разрабатываем свою политику и принимаем меры, чтобы сделать всеобщий мир постоянным и справедливым. Это может быть сделано только на основе всесторонней и соответствующей информации.

В войне для командира нет ничего важнее надежных сведений по поводу сил, диспозиции и намерений своего противника, а также надлежащей интерпретации этих сведений. В мирное время необходимые факты… и их правильная интерпретация являются существенным фактором для разработки стратегии долгосрочной национальной безопасности и насущных интересов… Ни одна задача не может быть более важной. От качества вашей работы в большой степени зависят успехи наших усилий по укреплению положения страны на международной арене… Агентство требует от своих членов высочайшей преданности, квалификации и стойкости, достоверности и самоотверженности – не говоря о беспримерной храбрости, которую нужно проявлять всякий раз, когда это необходимо. Успех нельзя разрекламировать: провалы нельзя ничем объяснить. Герои разведки нигде не выделяются и никем не воспеты.

На этом месте будет построено превосходное и весьма необходимое здание, – закончил президент. – И пусть оно простоит здесь как можно дольше и будет верно служить Америке и делу мира».

По мере того как отважные американцы погибали ради вышеупомянутых полезных сведений и фактов, директора Центральной разведки сменяли друг друга, обменивались рукопожатиями, потом навсегда покидали головную контору и спокойно продолжали свою жизнь. Как выразился один из ветеранов разведки, они оставляли после себя бренное наследие…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.