Глава шестая СТАРШИНЫ И МАТРОСЫ
Глава шестая
СТАРШИНЫ И МАТРОСЫ
«Со мной все о’кей… Мы сейчас в Североморске. Погружались на 220 метров. 220 — это пока рекорд для меня. Воды я уже напился, теперь настоящий мореман… Служба моя идет — не жалуюсь. Это хороший урок, взрослеешь моментально. Чувствуешь себя как-то выше других — тех, кто не был тут…»
Это строчки из последнего письма командира отделения торпедистов Вани Нефедкова. В далекой уральской деревушке Красная Гора его письмо получили лишь 16 августа, когда надежд на то, что Иван и его друзья живы, почти не осталось.
Он не мечтал о военной службе, но, когда пришел срок, пошел на нее так, как исстари уходили служить Отечеству его предки: честно и добросовестно. Даже глядя на фотографию Ивана Нефедкова, чувствуешь широту души этого крепкого русского парня: красивое мужественное лицо с прямым, спокойным и полным достоинства взглядом, разворот широченных плеч…
За всю историю деревни Иван был первый, кто попал служить на подводный флот. Надо ли говорить, как он был горд этой службой, как гордились им родные! За Ивана особенно не волновались, ведь на флоте нет войны. Говорили:
— Слава богу, что Ваня попал на флот, там ведь спокойно!
Больше переживали за его двоюродного брата Петра, который воевал в Чечне. Но Петра судьба уберегла и он вернулся домой живым и здоровым.
Иван с самого детства всегда был непоседой. Серьезно увлекался борьбой. Не раз участвовал в районных соревнованиях. А в учебном отряде отстаивал честь своей части на флотской спартакиаде. Не забывал о спорте и во время службы на «Курске», каждую свободную минуту старался проводить в спортзале экипажа.
О трагедии «Курска» в семье Нефедковых узнали случайно 14 августа. До этого дня телевизор забыли когда смотрели. Летняя пора в деревне — пора рабочая. А тут как что-то потянуло к телевизору. В том, что случилось с лодкой, родители особо не разбирались, но поняли главное — с сыном беда. В полдень того же дня в их дом приехал военком.
— Я как увидела военных, входящих к нам во двор, так во мне что-то оборвалось! — вспоминает мама Вани Алевтина Леонидовна.
Сразу же стало плохо с сердцем. Ей предлагали лечь в больницу. Она категорически отказалась:
— Да вы что! У меня ребенок погиб, а я буду свое здоровье поправлять! Я — сильная, я выдержу!
На журнальном столике в одной стопке фотографии, которые Ваня присылал со службы, во второй — его письма. Алевтина Леонидовна сидит, смотрит на них и плачет. Сын любил всех, а потому писал сестре, тете, двоюродным братьям, друзьям…
«Я попал на южное побережье Баренцева моря. На улице чайки в небе кричат. Тут морем пахнет, так прикольно. Мне все больше начинает нравиться море. В плаванье выходим часто, так что будет что рассказать».
Увы, рассказать о службе ему так и не пришлось…
* * *
Адрес родителей Димы Леонова мне дали родители Максима Сафонова. Старшина 2-й статьи контрактной службы Дмитрий Леонов был командиром отделения рулевых-сигнальщиков и непосредственным подчиненным штурмана «Курска» капитан-лейтенанта Сафонова. В горькие видяевские дни их мамы и папы часто были вместе. Леоновы — из Подмосковья, а потому на мою просьбу рассказать о сыне они отозвались очень быстро. Из письма родителей Димы Леонова:
«Наш Дима родился 16 августа 1979 года в городе Яхрома. С года определили в ясли, потом в детский сад. В 1986 году пошел учиться в 1-й класс. Среди ребят ничем не выделялся. Учился средне: и тройки, и пятерки были. При большем желании мог бы учиться только на пятерки. Память у него была хорошая… С первого класса стал заниматься лыжным слаломом. Даже грамотами и подарками на соревнованиях награждали. Занимал первые и вторые места. Но друг сломал ногу, и он бросил заниматься вместе с ним. Потом увлекался единоборствами: самбо, дзюдо. Но тут началась перестройка и все распалось, зал кому-то понадобился. Кроме этого очень любил рыбалку. У нас речка и канал рядом, вот он все свое свободное время и проводил там с удочкой. А когда подрос, стал ездить на Волгу с другом и его отцом. На зимний лов ездил с мужиками. Еще мальчишкой начал играть на гитаре. Научился сам. Бывало, соберутся на лавочке, поют да на гитаре бренчат. Мальчишка был общительный, с людьми находил общий язык. Ребята, которые до школы вместе с Димкой в детский сад ходили, так и остались на всю жизнь лучшими друзьями, потому что Димка открытым был, добрым, дружелюбным и совсем не хулиганистым. Его друзья и сейчас к нам заходят, рассказывают о своих делах, проблемах. После восьмого класса Димка пошел в училище на электрогазосварщика. После училища немного поработал и в ноябре ушел в армию. Попал в хорошие руки на хорошую лодку. Ему служба очень понравилась. Поэтому после дембеля подписал контракт. А когда приехал последний раз в отпуск с 1 апреля по 25 мая, начал готовить документы для поступления в военно-морское училище. Говорил, что времени свободного много, а потому будет учиться. В школе, где учился Димка, в музее открыта мемориальная доска и экспозиция, посвященная Димке».
Честная и короткая жизнь, полная надежд и планов на будущее. Как внезапно и безжалостно все это было перечеркнуто…
* * *
12 августа друзья-одноклассники Алексея Коркина собрались вместе, чтобы вспомнить школу и отдохнуть. Неподалеку от родного гидролизного поселка в небольшом лесочке жгли костер и вспоминали свой класс и друзей. Вспоминали и Алешку Коркина, которого им так не хватало сейчас. Классный ди-джей, заводила и душа класса, какие он устраивал им дискотеки, как умел всех организовать и объединить! Могли кто-нибудь из них тогда подумать, что именно в эти самые минуты матрос Алексей Коркин погибает в концевом 9-м отсеке своей подводной лодки?..
В тот же роковой день 12 августа внезапно себя плохо почувствовала Алешина мама Светлана Ивановна. Как знать, может, в самые последние мгновения своей жизни Леша звал ее на помощь, обращался к ней… А утром в понедельник принесли последнее Лешино письмо. В нем он писал, что у него все в полном порядке, что скоро уходит в поход, но пусть мама не волнуется, поход будет недолгим. Спустя какой-то час в новостях объявили об аварии «Курска»…
Родом из поморов, Алексей Коркин был невысок и коренаст. Даже по фотографии чувствуются его обаяние и уверенность в себе. Здесь, на земле знаменитых соломбальских корабелов мальчишки с рождения вдыхают воздух, напоенный ветрами далеких морей. А потому каждый из них в душе уже моряк, всех их манит и зовет великий океан. Так было исстари в Соломбале, так есть и так будет всегда. А потому, когда Леше Коркину пришла пора идти служить Отечеству на подводный флот, он воспринял это как само собой разумеющееся: где же еще служить ему, коренному архангелогородцу!
Из Архангельска Алексея отправили в Северодвинский учебный отряд, а затем уже оттуда спустя полгода — на «Курск». Родители, узнав о месте службы сына, радовались: Северный флот не Чечня и от дома не так уж далеко.
Каким он был, Леша Коркин? Говорят, что любил хоккей и математику, охоту и рыбалку. Любил сидеть в классе на «Камчатке» и бросать записки одноклассникам. Семья жила небогато, а потому и одевался всегда неброско: брюки и черный свитер. Но никогда по этому поводу не комплексовал, да и обожали Лешку без всяких оговорок. На школьных фотографиях он всегда в первом ряду с микрофоном в руке. После школы Леша поступал в местный технический вуз, но не добрал всего полбалла…
Вспоминают соседи по дому: «Был отзывчивым, доброжелательным пареньком. Сейчас ведь не принято здороваться, а он никогда не ленился сказать „Здравствуйте!“ Незадиристый, спокойный. А трудяга какой! И родителям на даче помогал, и летом подрабатывал. Помним, как каток на спортивной площадке зимой заливал. Помним, как накануне нового 2000 года Леша пришел в отпуск. Он росточка-то невысокого, но такой ладненький парнишка. А форма вся в нашивках с надписью „Курск“. Все рассказывал, какой у них экипаж отличный…»
Была у Леши и девушка. Ей он писал, выкраивая свободную минуту в службе: «Мечтаю, что пройдемся по набережной, пива попьем, мороженое съедим…»
Уже после трагедии вдова командира «Курска» Ирина Юрьевна Лячина нашла в кабинете мужа на его рабочем столе недописанное письмо. В нем Геннадий Петрович благодарил родителей Алексея за сына, сообщал о его успехах в службе.
В последний раз Алексей был дома в отпуске в декабре 1999 года. Отпуск был большой, а потому, проведав друзей, Леша пошел работать. Надо было хоть немного поправить свое материальное положение да и родителям помочь.
— Он после школы, когда не прошел по конкурсу в институт, в два места сразу устроился. Трудяга был, — вспоминает его классная руководительница Эмма Ефимовна.
В память о Леше у нее остался его листок с поздравлением на Восьмое марта.
Когда по телевидению в новостях объявили об аварии «Курска», Лешина мама Светлана Ивановна сразу же побежала в местный военкомат. Через два часа томительных ожиданий ей подтвердили:
— Да, ваш сын сейчас находится на «Курске»! Желаем, чтобы вы вернулись с Алешей!
Деньги на поездку в Видяево собирали всем гидролизным заводом, на котором работает Светлана Ивановна.
Весть, что Лешка на «Курске», в один миг облетела его друзей. Все собрались в школе, вместе было легче переживать и надеяться.
— Наш Леша находчивый, он обязательно что-нибудь придумает! — говорили девочки и плакали.
Сейчас в старом Лешкином классе по-прежнему стоит его парта, та самая «Камчатка». Теперь за нее уже никто никогда не сядет, теперь она навечно только Лешкина. На парте рисунок его родного «Курска» и надписи, сделанные его друзьями: «Дорогой Лешенька, светлая память о тебе будет жить всегда в нас…», «Лешка! Мы тебя помним и любим…», «Такие, как ты, не умирают, такие в памяти живут…», «Ты был милым, добрым и отзывчивым…», «Ты был лучшим из нас…»
Его тело найдут и поднимут из 9-го отсека водолазы. Родители и старший брат опознают Лешу в Североморском госпитале. Говорят, что узнать его удалось только по сломанному еще в школе зубу. Русые волосы 19-летнего Алешки были совершенно седыми… Его положили в землю на старом соломбальском кладбище — там, где исстари хоронили павших за Отечество архангелогородцев.
* * *
Юра Борисов был единственным мужчиной в семье. Мама Галина Максимовна воспитывала сына одна. Родом Юра из Печерского района, уже позднее семья переехала в поселок Благоево. Детство было трудным. Мама последнее время не работала, нужно было поддерживать ее и маленькую сестренку-школьницу, а потому Юра брался за любую работу. По рассказам Галины Максимовы, Юра всегда ей во всем помогал и очень любил своих сестер: старшую Оксану и младшую Лену.
Свои 19 лет он встретил на борту «Курска». После призыва попал в учебный отряд, а оттуда турбинистом на «Курск». Теперь у мамы в память о сыне остались лишь письма. Одно из них написано старшиной турбинной команды мичманом Виктором Кузнецовым:
«У нашего экипажа, хоть он сравнительно молод, сложились свои традиции, которые продолжают традиции подводников-моряков со времен Первой мировой войны. В экипаже Вашего сына Юрия Александровича Борисова приняли с радостью. Он прошел тщательный медицинский осмотр, в результате которого каких-либо отклонений в состоянии здоровья не выявлено. Смеем сообщить Вам, что наш атомный ракетный крейсер в данный момент готовится к выполнению поставленных перед экипажем задач — длительной боевой службе в водных просторах морей и Мирового океана. У Вас есть возможность сделать приятный сюрприз своему сыну во время его первого в жизни выхода и погружения в море. Первое погружение — незабываемо, это праздник для каждого моряка-подводника. Вы можете выслать на имя заместителя командира корабля по воспитательной работе с личным составом капитана 2-го ранга Александра Анатольевича Шубина поздравительную открытку, письмо, аудио- или видеописьмо, бандероль или посылку, на Ваш выбор. Этот подарок будет торжественно вручен Вашему сыну в море. Галина Васильевна, у меня к Вам убедительная просьба, если есть у Юрия какие-нибудь отличительные черты характера, сообщите нам, это пригодится для построения более дружеских, открытых отношений. Если у Вас возникнут какие-нибудь вопросы по поводу Вашего сына, напишите, мы будем рады ответить Вам. Заверяем Вас, что Ваш сын продолжит службу на одном из лучших атомных подводных крейсеров Северного флота. Надеемся, что Юрий станет хорошим моряком-подводником, достойным продолжателем славных традиций экипажа крейсера „Курск“».
А вот и письмо самого Юры:
«Привет из Видяево! Здравствуйте, мои дорогие: мама, Оксана, Алик, Ленка, Ксюша и Ромик! Попал я в Первую флотилию Северного флота на подводную лодку „Курск К-141“. Живу нормально, всего нас, матросов срочной службы, 15 человек. Каждый день на лодке, сдаем зачеты на самоуправление. Кормят здесь нормально, наедаюсь. В конце месяца, наверно, пойдем в море на вторую боевую задачу. А сейчас у нас — первая боевая задача. Потом еще будет третья боевая задача: где-то в начале ноября мы пойдем в автономное плавание на 120 суток. А после автономки, где-то в мае, приеду в отпуск на 50–54 суток. Еще в автономке дают денег — 70 центов в день. Так что приеду в отпуск в мае с деньгами. Ну, до этого еще долго, почти год. А сейчас для меня самое главное — сдать зачеты, что я делаю не очень-то успешно. Подводная лодка — такой сложный механизм, разобраться довольно сложно. Здесь учить надо столько, что за полгода не выучили, а нам дали срок: до 16 июня сдать все зачеты. Вот сейчас надо опять идти на корабль. Ну что я все о себе да о себе, а как вы там живете, пишите подробнее. Как там дела в Благоево? Всех крепко целую.
Юрий».
Последнее свое письмо Юра написал 9 июля:
«Скоро у меня первый выход в море. Зачеты я уже сдал, но многого еще не знаю. Я так думаю, что пойду в море „вахтовым“, это рабочий в кают-компании…»
Больше писем от Юры уже не было.
* * *
Вместе с Юрой Борисовым на «Курске» служил его земляк, ровесник и школьный товарищ Игорь Логинов. Все, кто его знал, говорят в один голос, что Игорь был очень скромным, честным и трудолюбивым парнем. Ему было только 20. Мама в свое время советовала Игорю поступить в милицейскую школу, но он не захотел. После школы окончил ГПТУ, получил специальность автомеханика и водителя, затем до призыва работал водителем пожарной машины. После службы собирался поступать в институт. Призвали Игоря на флот 25 октября 1999 года. Вначале был учебный отряд в Северодвинске, а потом попал на АПРК «Воронеж». Служба давалась легко, все зачеты сдавал с первого раза. Первый выход в море тоже совершил на «Воронеже». Домой писал каждую неделю, просил родителей за него не волноваться, говорил, что приедет в отпуск к Новому году, обещал, что обязательно станет хорошим матросом-подводником. На «Курск» Игоря Логинова отобрал лично Геннадий Лячин как толкового специалиста-турбиниста, который будет нужен в экипаже во время боевой службы. В тот августовский выход в море на «Курске» Игорь пошел в первый раз.
* * *
Адрес и телефон родителей Димы Миртова дали мне родители его командира капитан-лейтенанта Сафонова. Сыновья Миртовых и Сафоновых служили и погибли вместе, и, пусть первый был матросом, а второй — командиром боевой части, смерть и подвиг объединяет всех. Я позвонил в далекую Ухту, боясь в глубине души, что моя просьба о сотрудничестве в написании книги не будет поддержана, но вышло наоборот. Мама Димы Людмила Васильевна сразу же откликнулась на мою просьбу, и вскоре я уже получил от нее большое и обстоятельное письмо. А поэтому, рассказывая о Диме, я решил в первую очередь предоставить слово тем, кто его знал.
Из характеристики на ученика 11 «Б» класса МОСШ № 2 города Ухты Миртова Дмитрия Сергеевича, выданной после окончания школы:
«В данной школе Дима обучается со второго класса. Учится в основном на „3“ и „4“, имеет хорошие способности по предметам математического уклона. Из предметов школьной программы предпочитает такие, как: история, математика, физкультура. В свободное время любит заниматься спортом: посещает тренажерный зал, секцию по баскетболу. Постоянно участвует в спортивных соревнованиях за честь школы. Увлекается компьютерами. К общественным поручениям относится добросовестно, никогда не уклоняется от какой-либо работы. Дмитрий трудолюбивый, воспитанный и обязательный юноша. Он находится в отличных отношениях как с учителями, так и с одноклассниками.
Директор школы Сушкееич Э. И., класный руководитель Иванова И. Р.»
Из характеристики, выданной в Центре обучения кадров предприятия «Севгазпром»:
«Миртов Дмитрий обучается в ЦОКе с 1 сентября 1998 года по профессии „станочник в деревообработке“. За период учебы зарекомендовал себя с положительной стороны: с программой обучения по спецпредметам справляется успешно. На уроках производственного обучения к работе относится добросовестно. По итогам 1-го периода учился хорошо, имея всего одну „3“. Принимал участие в общественной и спортивной жизни. Физически развит хорошо. Дима по характеру спокоен, уравновешен, обладает лидерскими качествами, умеет убеждать других. В коллективе учащихся пользуется доверием и уважением. Взаимоотношения с товарищами доброжелательные. Отношение к старшим уважительное. Негативно относится к употреблению спиртных напитков.
Зам. директора ЦОК СГП Максимов Н. Р., мастер производственного обучения Волков Д. Ю.»
А вот письмо тех, кто знал Диму лучше кого-либо, письмо его родителей. Я не стал изменять в этом письме ни единого слова.
«Здравствуйте, уважаемый Владимир Виленович! Пишет Вам семья погибшего на АПРК „Курск“ Дмитрия Миртова. По Вашей просьбе мы решили написать Вам письмо о нашем сыне. Дима родился 2 апреля 1981 года в городе Ухта Республики Коми. Окончил общеобразовательную школу № 2 в 1998 году. По окончании школы пытался поступить в юридический институт МВД РФ в Санкт-Петербурге, однако не прошел по конкурсу. Дима мечтал работать в милиции в уголовном розыске. После неудачной попытки он поступил учиться в Центр обучения кадров ООО „Севгазпром“ по профессии „станочник в деревообработке“. Окончил обучение с отличием.
После окончания училища в июле 1999 года решил однозначно отслужить в армии, после чего вновь поступать в Юридический институт МВД. Слишком сильно ему хотелось работать в милиции и именно в уголовном розыске. В сентябре 1999 года Дима уже точно знал, что будет служить на флоте. Об этом ему сказали в военкомате. Призван он был 24 октября 1999 года и попал служить в Североморск, во 2-й отряд подводников. Служба его проходила хорошо, ему очень нравилось служить именно на флоте. Он очень сильно этим гордился и мечтал попасть по окончании учебного подразделения именно на подводную лодку с хорошим экипажем. Так в дальнейшем и получилось. В своих письмах он очень хорошо отзывался об экипаже и командире АПРК „Курск“ Лячине Г. П.
По складу характера Дима был достаточно спокойным, выдержанным, эрудированным мальчиком. Свободно вливался в любой коллектив, т. к. умел выстраивать взаимоотношения практически со всеми, кто его окружал. Эти черты характера постоянно позволяли ему быть лидером среди своих сверстников, авторитет был достаточно высоким. При необходимости всегда защищал слабого. Физически был развит отлично. Он вообще очень сильно увлекался спортом, особенно футболом и баскетболом. Имеет множество грамот за участие в спортивной жизни как школы, так и училища.
В семье Дима для нас всегда был незаменимым помощником, помогал как дома по хозяйству, так и на дачном участке. Отношения с младшей сестрой всегда были только хорошими. Он ее оберегал в школе и на улице. Всегда обращался к нам за советом как в отношении себя, так и в отношении своих друзей, т. к. знал, что всегда мог на это рассчитывать.
Дима очень увлекался музыкой. Ему нравились такие группы и исполнители, как „Парк Горького“, В. Зинчук, „Смоки“, „Ария“ и другие. Сам неплохо играл на гитаре. Он даже уже в Североморске в казарме АПРК „Курск“ играл ребятам. Из писем Димы мы узнали, что ребятам это нравилось.
Уже в Видяеве, после гибели Димы, Людмила Васильевна узнала от боцмана АПРК „Курск“ старшего мичмана Мизяк Николая Алексеевича, как наш сын служил. Нам было приятно услышать от него, что по морально-волевым и деловым качествам Дима со специальностью рулевого-сигнальщика полностью соответствовал их требованиям. В экипаже его ласково стали называть „боцманенок“. На флоте ему очень сильно пригодились знания, полученные в училище по специальности „станочник в деревообработке“. От командира боевой штурманской части АПРК „Курск“ капитан-лейтенанта Сафонова наша семья получила благодарственное письмо. Из письма мы также узнали, что наш сын Дима стал полноправным членом экипажа АПРК „Курск“ и что приобретенные им знания в дальнейшем помогут ему стать классным специалистом-подводником. Нам было приятно читать эти строчки, т. к. почувствовали, что сын действительно попал служить в прекрасный коллектив.
В одном из последних писем Дима написал, что 12 июля 2000 года его посвятили в подводники, он полностью описал ритуал посвящения. Оказывается, ему нужно было выпить литр или более морской воды и поцеловать кувалду. Мы были сильно удивлены этим, но Дима написал, что так положено тем морякам, которые первый раз уходят в море. Сын очень этим гордился. Сын также написал нам, что в честь праздника „День ВМФ“ ему было присвоено очередное звание — старший матрос. Однако по какой-то причине ни в одном из документов, которые мы получили, об этом не было упомянуто. Мы знаем, что наш сын не стал бы об этом писать, если бы это было не так. Нам бы очень хотелось восстановить справедливость…
Последнее письмо нашего сына было отправлено из Видяево 11 августа 2000 года. 14 августа из средств массовой информации мы узнали о страшной трагедии, разыгравшейся в Баренцевом море. 16 августа мы получили от него последнее письмо, в котором он писал о предстоящих учениях. Мы знаем о том, что вместе с нами переживала вся страна. Наши земляки-ухтинцы тоже не остались в стороне. 1 сентября 2000 года в школе, где он учился, была проведена траурная линейка, на которой ученики и администрация школы минутой молчания почтили память нашего сына Дмитрия, геройски погибшего на АПРК „Курск“. В музее школы открыт уголок, посвященный памяти нашего сына Дмитрия. В школе также был проведен турнир по баскетболу, посвященный памяти Дмитрия. Турнир этот будет проводиться ежегодно. В училище открыта мемориальная доска об увековечении памяти Димы. Мы также надеемся, что Северный военный флот никогда не забудет своих героев-подводников и увековечит их память мемориальным обелиском на братской могиле в п. Видяево.
С уважением семья Миртовых. 27.02.2001 г.»
* * *
Всем прибывающим на крейсер матросам капитан 1-го ранга Геннадий Лячин вручал грамоту со словами: «Сегодня в твоей жизни знаменательное событие, запомни его на всю жизнь. Сегодня ты присоединился к отряду мужественных, стойких духом, отважных людей, именуемых подводниками. Пронеси это звание через всю свою жизнь с достоинством и честью. Будь достойным преемником традиций предшествующих поколений подводников». Такую грамоту вручили Диме Миртову, такие грамоты вручили и его землякам: Роману Мартынову, Виктору Сидюхину и Александру Халепо.
Роман мечтал, отслужив некоторое время, поступать в военно-морское училище, а до службы окончил ПТУ, получив специальность «мастер по ремонту и обслуживанию автомобилей». Все, кто знал Романа, отмечают его особую доброту, общительность и готовность безоговорочно выполнить любое поручение. Таким воспитала своего единственного сына его мама Вера Серафимовна — педагог. Нелегкая флотская служба не разочаровала его в желании посвятить себя военно-морскому делу, наоборот, лишь убедила в правильности выбора.
Незадолго до выхода в море Романа положили в госпиталь, у него сильно опухли ноги. Выписали же буквально за день до выхода… В одном из своих последних писем, поздравляя маму с днем рождения, он посвятил ей трогательные стихи:
Разреши мне, милая мама, с днем рожденья поздравить тебя.
Пусть бумажка вместо открытки ненадолго заменит меня.
Будь веселой и нежной на праздник, ты о сыне своем не забудь
И под звон звенящих бокалов ты со мною минутку побудь.
Не суди ты меня понапрасну, что приехать к тебе не смогу,
Но, надеюсь, увидимся скоро, и тогда я тебя обниму…
Обнять маму ему так и не удалось… «Курск» был самым молодым из атомных подводных крейсеров России, а Роман Мартынов — самым молодым членом его экипажа. На похороны земляка пришла вся Ухта. В гроб своему сыну Вера Серафимовна положила его любимую игрушку — плюшевого львенка.
* * *
Виктор Сидюхин тоже окончил до службы ПТУ, получил сразу три специальности: тракториста, машиниста и водителя. Вырос в рабочей семье. Родители Виктора всю жизнь проработали на различных стройках, а теперь уже на пенсии. Они вспоминают, что по характеру Витя был спокойным, уравновешенным мальчиком, всегда ладил со сверстниками. По их словам, сын очень гордился службой на «Курске».
Из письма Алевтины Михайловны:
«Витя писал нам, что служит на самой современной и большой лодке, что ему там очень нравится. Мы радовались, что и кормят там хорошо и что дедовщины нет. Очень радовались, что сын в Чечню не попал, а получилось все наоборот… Нашего Вити больше нет. Очень жалко всех ребят. У меня просто сердце разрывается на части…»
Юрий Михайлович и Алевтина Михайловна сразу же выехали в Видяево. Там вместе со всеми до последнего надеялись и верили в спасение сына… На память о военно-морской службе Виктора у родителей осталась лишь одна маленькая фотография, на которой сын изображен в морской форме. Сейчас они хотят ее увеличить. Последнее письмо Вити помечено: «Видяево. 11 августа».
На «Курске» он прослужил всего три месяца. Виктор Сидюхин, как и Роман Мартынов, был турбинистом. Их место по боевому расписанию было в 7-м отсеке. Оба успели перейти оттуда в 9-й и уже там приняли свою мученическую смерть.
* * *
Их земляк Александр Халепо родом из маленького поселка Усть-Лыжа Усинского района Коми. Семья большая: три дочки и сын. Отец Валерий Иванович всю жизнь трудился в совхозе, сейчас инвалид. Мама Нина Ивановна работает в местной школе поваром. Жили всегда трудно. Единственная надежда — подсобное хозяйство. Поэтому, когда Саша — первый помощник, охотник и рыболов, ушел в армию, сводить концы с концами стало еще труднее. О службе на флоте, по рассказам его друзей, мечтал и назначению на плавающий «Курск» был несказанно рад. 30 июля 2000 года ему исполнилось 19 лет. А 29 июня он написал свое последнее письмо домой:
«Здравствуйте, мама и папа, а также сестры Вика, Валерия и Таня! На днях сдал последние зачеты. Числа 15 июля мы поплывем в море, дней на 15–20. Пишу из наряда. Перед этим всей частью несколько часов ждали делегацию, должен был приехать адмирал Северного флота. Все-таки дождались, приехал всего на 30 минут… Сегодня нам давали деньги — по 80 рублей. Ходил в магазин, хотел купить несколько пар носков и что-нибудь из вещей. Купил вместо этого пакетик семечек и молоко с печеньем. Так захотелось молока, что не удержался… А вечером ходил к заливу. Около берега сидели 10 штук селезней… Ну, вот и все… Хочется домой!»
В момент аварии Саша, скорее всего, находился в 4-м отсеке.
Содрогнулась вода
По отсекам удушливой смертью.
Заплеснулась беда.
Мне успеть бы во мгле… Я спешу…
Так прощай же, Земля
И Отчизна в слепой круговерти.
Ты прости меня, мама!
Я реактора жерло глушу…
* * *
У матроса Алексея Ларионова из далекой Емвы на флоте служили и отец, и старший брат. А потому его можно с полным правом назвать потомственным моряком. Надо ли говорить, что, когда подошло время призыва, флот был самой большой мечтой этого 18-летнего мальчишки. К службе он готовился основательно — был хорошим спортсменом, получил водительские права. После учебного отряда его как одного из лучших определили на «Курск». Этим назначением Леша очень гордился, считая, что ему здорово повезло, хотя по состоянию здоровья он вполне мог бы остаться служить где-нибудь около дома. Мама его Мария Степановна рассказывает, что уже на призывном пункте он сказал ей:
— На флоте служат настоящие мужчины! Ты еще будешь мной гордиться!
Тогда мама видела своего сына в последний раз. Леша Ларионов не прослужил и года. 5 июля 2000 года ему исполнилось 19. В день рождения мама вызвала сына на переговоры. Материнское сердце не выдержало, и, разговаривая с Лешей, она расплакалась. А он все успокаивал ее по телефону: «Не плачь, мамуля! У меня все нормально, скоро идем в море!»
Первый выход в море стал для него и последним…
Страшное известие ошеломило всю семью. Они так надеялись на чудо, но чуда не произошло. Мария Степановна слегла от горя, отнялись ноги, а потому в Видяево поехали отец и старший брат Леши. Обратно они привезли капсулу с морской водой с места катастрофы да нанесенные на камень координаты гибели их сына и брата…
* * *
«Уважаемые североморцы! Пишут вам учителя и учащиеся средней школы № 9 города Мурома Владимирской области, выпускником которой является Максим Николаевич Боржов, погибший на АПЛ „Курск“, выполняя свой воинский долг. Мы все с тревогой наблюдали за событиями в Баренцевом море и переживали трагедию как свою личную. Спустя два месяца, 1 ноября 2000 года, в школе состоялось открытие памятной мемориальной доски Максиму Боржову, вечер памяти с участием его матери, родственников, одноклассников, друзей… Звучали стихи муромского поэта Ю. Мятлевского, стихи друзей, авторские стихи Максима. В школьном музее Боевой славы открыта новая экспозиция „Максим Боржов — выпускник школы“, на которой собраны воспоминания, фотографии, морская форма, письма Максима. Мы знаем Максима Боржова как ученика, сына, друга и хотели бы узнать побольше о его службе, качествах военнослужащего морского флота. Просим Вас откликнуться на это письмо. Все полученные от Вас материалы найдут достойное место в школьном музее. Директор СШ № 9 В. Захарова. Совет школьного музея».
Наверное, память — это самое важное, что оставляем мы после себя на земле. Пройдут годы и годы, но, всякий раз приходя в скромный школьный музей, муромские мальчишки и девчонки будут гордиться подвигом своего земляка Максима Боржова…
* * *
В школу он пошел на год раньше своих сверстников. Его первая учительница и сейчас помнит Диму Коткова маленьким и веснушчатым, с большими очками, которые постоянно съезжали на нос, а из-под них смотрели на мир добрые и удивленные глаза…
Из письма мамы Димы Коткова Тамары Ивановны:
«В первый класс Дима пошел, когда ему не было еще и шести лет. Не хотел отставать от друзей. Поначалу было очень заметно, что он слабее остальных, но потом, к старшим классам, он уже ничем не отличался от одноклассников. Очень много читал. Особенно любил книги о природе и животных. Летом все свободное время проводил в лесу и никогда не возвращался оттуда с пустыми руками: то грибов принесет, то ягод. После школы поступил на заочное отделение в сельскохозяйственный техникум, решил быть электриком. Хотел одновременно и учиться, и работать. А летом 1999 года неожиданно заявил, что хочет идти в армию, и стал усиленно готовится к ней. Он и раньше занимался спортом, но последнее время особенно: и гантели, и штанги, и перекладина, пробежки утром и вечером. На веранде оборудовал себе спортзал. Все вечера бухали там штанги, думала, весь пол проломят. Ребят вокруг него всегда было много. Он мужал прямо на глазах. Все время куда-то спешил, спешил. Права на мотоцикл получил еще в 15 лет, перед армией — на автомашину. Папа отдал ему свой старенький „Урал“, так он его весь перебрал, перекрасил.
2 ноября 1999 года — повестка. Хотел попасть на флот и попал. Когда его забрали, я очень переживала, он ведь раньше нигде не бывал, такой домашний. Мы только и жили от одного его письма до другого. Когда учился в учебном отряде, очень гордился, что раньше там служил наш земляк вологжанин Герой России Сергей Преминин На присягу к нему мы ездили с дочкой Ириной. Удивительно, но когда мы проявили от фотографированную пленку, обнаружили, что на ней получились все кроме Димы. Где он, там почти на всех фотографиях черное пятно. Жалко было до слез. Про службу писал всегда немногословно: „Все нормально, служу как все“. Зато в каждом письме были большие планы на будущее: в первую очередь учеба. Когда звонил по телефону, я даже его не узнавала, так окреп и возмужал голос.
Перед днем ВМФ решили, что муж съездит к Диме проведать. 25 июля муж приехал в Мурманск, остановился у знакомых. С Димой поговорил по телефону. Но встретиться они смогли только 1 августа, когда Дима сам приехал к нему. Командир приехал по делам и прихватил его с собой. Они были вместе с 10 до 17 часов. Много рассказывал о своем корабле, чувствовалось, что ему там нравится. Обратно муж вернулся 4 августа, и вроде бы я должна была быть спокойной, а на сердце по-прежнему тоска и печаль. 12 августа вообще места себе не находила. Вспомнила, как тогда, когда Диму еще только взяли на „Курск“, меня долго словно кто-то невидимый преследовал, все время чувствовала на себе взгляд. Тогда подумалось: „Это за мной беда ходит!“
14 августа муж был на работе, а я возилась на кухне. Тогда-то по радио в новостях о „Курске“ и услышала. Сразу же позвонила мужу. И было нам все ясно, что и наш Димулька тоже там. А как нам жить дальше, и ума не приложу!»
* * *
Передо мной еще одно письмо — от Вячеслава Геннадиевича Тряничева, отца матроса Руслана Тряничева:
«Здравствуйте, Владимир Виленович! Получил от Вас письмо, очень благодарен, что Вы решили таким образом увековечить память погибших моряков „Курска“. Что сказать о Руслане? Он такой же, как и большинство парней в его возрасте. Жизненный путь невелик. Родился 13 мая 1980 года. Окончил школу, затем металлургический лицей, немножко поработал на металлургическом комбинате оператором в листопрокатном цеху. Работа очень нравилась, он гордился ею и ходил на работу всегда с удовольствием, как говорится, влился в коллектив. Имеет гарантийное письмо с комбината, что по возвращении со службы может вернуться на свое рабочее место, но, увы…
Чем Руслан увлекался в детстве? Очень любил спорт, занимался сразу в двух секциях: боксом при лицее и кикбоксингом при УВД Череповца. У него получалось так, что тренировки каждый день, например, сегодня в лицее бокс, а завтра уже бежит на кикбоксинг. Дома в проходе висела груша, так он ее постоянно „долбил“. Очень любил мотоцикл, был просто от него без ума. На каждый выходной мы с ним ездили в деревню к деду, т. е. к моему отцу (его тоже не стало 2 октября 2000 года). Так он садится на своего „коня“ и обязательно объездит всю округу. Всегда мечтал в письмах: „Как я хочу погонять на мотоцикле!“ Любил собак, кошек. Любил плавать, как залезет в воду, так не знаешь, как его и выгнать оттуда.
По демобилизации строил много планов, так и писал: „Я составил план жизни аж на десять лет… Последний раз в поход сходим, а там и домой“. Вообще он мечтал служить в морской пехоте и очень расстроился, когда узнал, что от нас туда нет набора. Служил он на АПЛ „Воронеж“, а на „Курск“ попал, подменяя матроса Кузнецова, который в это время заболел. Вот такая судьба… В море ходить очень любил, когда находился на берегу, так писал: „Папа, скорей бы в поход!“ В последний раз виделись с Русланом в ноябре 1999 года, когда он приезжал в отпуск, а дальше ждали домой насовсем…
12, 13 августа было какое-то смутное предчувствие. 12-го я просто не мог спать, все что-то тревожило. 13-го пошел за грибами в лес, а там столько грибов, сколько в жизни ни разу не видел. Все это было необычно. 14 августа пришел с работы, включил телевизор, а там сообщение, что с „Курском“ утрачена связь и он терпит бедствие. Я не знал, что Руслан на „Курске“, но сердце екнуло, что он там! Давай звонить в военкомат. Мне ответили: „Вологодских там вообще нет“. Я не поверил, стал звонить двоюродному брату в Вологду, у него знакомый в Москве в Генеральном штабе. И вот он мне перезванивает и говорит, что Руслан на „Курске“. Вот так и узнал… Больше писать не могу. Извините. Еще могу добавить, что друзей у него было много и дружбой он дорожил.
С уважением В. Тряничев».
Чуть позже прислала письмо и мама Руслана Валентина Николаевна:
«Характер у Руслана был очень добродушный, скромный, справедливый. К друзьям он всегда относился с большой ответственностью. Если что обещал, то в лепешку расшибется, но сделает. Очень сильно любил меня, отца, бабушку и дедушку. В армию пошел с желанием. Я говорила, давай, мол, что-нибудь сделаем, чтобы не идти. Он говорит: „Надо!“ Я говорю: „А вдруг в Чечню пошлют?“ Он отвечает: „Значит, у меня судьба такая!“ Служба ему нравилась. Письма писал только хорошие. Но я все же чувствовала, что ему на лодке немного страшно. Планов на будущее было очень много. Хотел жениться на девушке, с которой долго встречался до армии. Хотел учиться, работать, создать свой дом…
Последний раз виделись с сыном в ноябре 1999 года. Говорили и не могли наговориться. О гибели „Курска“ узнала только в понедельник 14-го числа на работе по радио. Прибежала домой, начала звонить в Видяево. Сначала мне ответили, что никого на месте нет, все ушли на ужин. Просили перезвонить через час. Перезвонила. Никто не берет трубку. Но я все же дозвонилась. Тогда мне и ответили: „Да, ваш сын на этой лодке!“ Мне сразу стало так плохо. Вызвали скорую помощь. Увезли в больницу, где я пролежала полтора месяца. Но какая больница может залечить такую рану? В Видяево ездил поэтому отец. Руслан был у нас единственным сыном. Я его так любила, так любила…»
Руслан Тряничев был потомственным сталеваром. Из прокатанного им металла еще будут создаваться новые подводные лодки. Пусть же их судьба будет более счастливой, чем судьба «Курска»!
* * *
Леша Шульгин прожил 19 лет 1 месяц и 12 дней. Именно такой срок был отмерен ему судьбой. Что можно успеть за это время? Леша окончил школу и ПТУ по специальности «электросварщик», одновременно закончил и курсы водителей. Увлекался гирями, рукопашным боем и хоккеем. Вместе с командой ездил на соревнования в Северодвинск и Челябинск. Дружбе был верен. Друзья были еще с детского сада. В горвоенкомате Котласа Алексея приписали в морскую пехоту, но попал он в учебный отряд Северного флота.
Рассказывает мама Алексея: «Алеша у нас очень чуткий, отзывчивый, заботливый сын и брат. Всю тяжелую работу по дому делали с братом, помогал во всем. У меня больное сердце, так каждое утро спросит: „Как ты, мамуля?“ А если заболею и надо идти в больницу на прием, а он свободен от учебы, обязательно пойдет со мной. У старшего сына есть ребенок, так Алеша души в нем не чаял, все время таскал его на руках и в каждом письме хоть несколько слов, но напишет для Миши… У Алеши была любимая девушка. Они до армии встречались с ней около трех лет… И когда случилось это горе, Юля поехала с нами в Видяево. Ехали, конечно, к ЖИВОМУ Алеше. У нас даже в мыслях не было, что их не спасут, не поднимут. Алеша очень гордился тем, что служит на флоте…»
Последний раз родители видели Алексея в декабре 1999 года, когда ездили к нему на присягу в Северодвинск. Тогда его отпустили к ним, и они провели два последних счастливых дня вместе с сыном. Последнюю ночь перед расставанием они не спали, а проговорили, будто чувствуя, что видятся в последний раз.
Из писем Алеши домой:
«Со дня на день нам дадут бланки с зачетами, так что буду учить и сдавать их, чем быстрее, тем лучше. Как только сдам зачеты, получу допуск на корабль и буду нести вахту. А когда несешь вахту, то время летит побыстрее, а чем время идет быстрее, тем к дому ближе…»
«Скоро я буду полноправным членом экипажа, а служу я на АПРК „Курск“. Это именной корабль города Курска, и к нам должна приехать делегация из Курска. Мамуля, ты не волнуйся. Никто меня не обижает. Пацаны все нормальные. Год пролетит быстро, а там и отпуск…»
«Может быть, пойдем в Североморск на парад по случаю Дня ВМФ. Так что смотри ТВ, если увидишь лодку с гербом на рубке, то это моя лодка. Вот помнишь, мама, ты говорила, что везет тем пацанам, которые попадают куда-то нормально служить, а я думаю, что мне всех больше повезло…»
А вот последнее письмо домой:
«Мы грузимся, чтобы идти на 3-ю задачу. В Видяево придем примерно 17–18 августа, рассчитывай примерно, чтобы посылка пришла к этому времени… Насчет дачи. Приеду, все выкопаю. Это, конечно, мечтать не вредно, но может быть?.. Пишите. Крепко обнимаю и целую.
Матрос Шульгин».
16 августа мама Алексея получила сразу три письма от сына. Будто он хотел в последний раз выговорится перед ней…
Рассказывает Лешина мама: «Я каждый день молила Бога, чтобы все было хорошо. И когда в понедельник после работы я пришла домой и включила телевизор, чтобы послушать новости, там передали, что затонула подводная лодка „Курск“. Я почувствовала, что Алеша на лодке. Сразу же стала звонить в военкомат. Там ничего вразумительного не ответили. Дозвонились до Видяево… Когда ехали, думали, что поднимут и спасут наших детей, что после перенесенного им нужна будет наша любовь, наше присутствие. Но нашим мечтам не суждено было сбыться. С тех пор в нашей жизни черная пустота, а мои глаза не просыхают от слез…»
А еще Алешина мама вспоминает, что после учений Алеша собирался в автономку, а потому верит, что он не погиб, а просто ушел в долгую-долгую автономку. Но автономки, как бы длинны они ни были, обязательно когда-нибудь заканчиваются, а значит, ее Алеша обязательно вернется домой. Наши мамы умеют ждать своих сыновей, пусть даже целую жизнь…
* * *
Главный старшина Ришат Зубайдулин. В девять неполных лет, работая вместе с дедом на сенокосе, он уже с гордостью говорил: «Я — настоящий мужик!» Он и был настоящим, надежным мужиком для всех, кто его знал.
Вспоминает двоюродная сестра Ришата Г. Смагина: «Ришат родился под знаком Водолея — 8 февраля 1979 года. Его всегда, помню, тянуло в море, мечтал он о морских просторах. Он как две капли воды похож на своего отца. Те же грустные, задумчивые глаза, тот же лоб. Его удивительная скромность и не по возрасту рассудительность и спокойствие, несуетливость вызывали у нас восхищение и удивление. Вспоминаю, как Ришат с мамой приезжали к нам в Верхнеуральск. Как-то остались ночевать. Видимо, он тогда подумал, что у нас не хватит подушек, и решил категорически спать без них, заметив: „Я готовлюсь стать солдатом, надо привыкать к любым условиям…“»
Жизнь не баловала этого молчаливого, немного замкнутого парнишку. Умер отец, мама работала каменщиком на стройке, подрастала сестра. Приходилось нянчиться с маленькой Гузелью, ухаживать за скотиной, копать огород. Все в своей недолгой жизни он делал основательно — если работать, то работать, если отдыхать, то отдыхать, если заниматься спортом, то быть первым! Передо мной целая стопка спортивных грамот Ришата: первое место в районных соревнованиях по боксу, признание лучшим футболистом школы, лучшим нападающим турнира «Золотая шайба»…
Мама Ришата Ханифа Ахатовна рассказала мне, что сын всегда мечтал о флотской службе. Очевидно, не последнюю роль в этом сыграл его дядя, служивший в свое время на флоте. Еще будучи мальчишкой, Ришат всегда с радостью примерял на себя его форму.
Из воспоминаний Ханифы Ахатовны о сыне: «Когда пришла пора ему идти в армию, я хотела, чтобы он служил где-нибудь поблизости в Челябинской области, но он был непреклонен: „Хочу только в Морфлот!“ Мечта его сбылась, и первые письма были радостные и счастливые. Однажды даже написал, что хочет служить на флоте до пенсии. После двух лет срочной службы остался на своем „Курске“ по контракту на один год, потом продлил его еще на три года. Последний приезд домой в отпуск был очень странным. Ришат был очень задумчив. Его зовешь, а он не слышит. Думаю, что-то его все время тревожило. Проводили мы его в Видяеве 13 июня. Когда провожали, он был очень веселый, все время шутил. Обнимая меня, сказал: „Ждите, через два месяца обязательно приеду!“ А ровно через два месяца день в день мы узнали о трагедии в Баренцевом море. Родня узнала о беде в первый же день, но мне не говорили, надеялись, что моряков спасут. Я узнала о беде лишь 16-го числа на работе и сразу же собралась ехать. Встал вопрос: где взять столько денег? Первыми на помощь пришли ко мне работники Уральского горно-обогатительного комбината, где я работаю каменщиком, очень помог начальник СМУ Узельского рудника Николай Михайлович Сидурин. Билеты на самолет купил нам бывший военный летчик Владимир Иванович Васенин. Мир не без добрых людей! Хочу всех поблагодарить и за материальную, и за душевную поддержку в те страшные для нас дни. Я так благодарна всем, но сыночка этим все равно не вернешь. Я потеряла самое дорогое, что у меня было…»
Он очень любил свою маму, свою семью, а потому в письмах всегда старался их поддержать: «Мама! Я был у вас в отпуске, посмотрел, как живут в поселке люди. Вам с Гузелькой так тяжело. Надо за свет, за квартиру платить, и еще долги всякие. Я долго думал над этим вопросом и решил подписать контракт. Мама, ты не волнуйся. Осенью я опять приеду в отпуск, там и поговорим нормально обо всем. Мама, деньги буду пересылать переводом, хоть маленько, но будет какая-то польза. Ты только не переживай! Мама, ты ждешь меня всей душой, я понимаю, но ты не волнуйся, все будет в порядке! Берегите себя, не болейте. Целую вас всех крепко. С уважением Ришат. Я вас всех люблю».